Часть 8 (1/1)

Единственной, кого нашли монахи на пепелище, была старая рабыня. Она просто стояла на коленях посреди трупов, проткнутых стрелами, а когда рассказала, что видела, ее доставили в Ноттингем, лично к шерифу.Гай, по обыкновению стоявший за спиной де Рено, тут же узнал старуху: слишком уж приметна ее внешность со шрамами на лице. Это она поставила на стол кружки с элем, когда он приехал к Брэдмуру договариваться о покупке манора. И ее он видел с корзиной в руках, когда появился там узнать причину сорвавшейся сделки. Он помнил ее очень странный взгляд — впрочем, и сейчас он непростой, только другой и обращен не на него, а на шерифа. Старуха тем временем уже успела закончить свой рассказ словами:— Это был человек в капюшоне.— Робин Гуд? — воскликнул Хьюго де Рено, сидевший тут же. Гай удивился, как внезапно переменился в лице аббат. Церковник и без того нервно вертел в руках пустой кубок с видом исключительно кислым, чтобы не сказать — мрачным. А тут побледнел аж до зелени. Гай же в глубине души был доволен, что маскарад удался.***Младший из братьев де Рено имел более чем основательную причину для расстройства: упущенную выгоду в виде урожая зерна с земель Брэдмуров за этот год. В результате получились одни убытки — все сгорело вместе с амбаром и постройками. Дом тоже не уцелел. Хорошо — сам старик Брэдмур почил в бозе очень вовремя, все бы так… Пусть перед этим и успел изгадить настроение.Но постройки придется восстанавливать уже брату, хотя… возможно, что и нет. Там же никто не будет жить. Некому.И мысли церковника потекли в другом направлении: ему показалось довольно странным, почему перебиты все обитатели манора. Там их не много и было, но чтобы этот — как они его называют? Сын Хэрна? — вот так перестрелял крестьян? А старуху — нет. Получается, спаслась только чудом, ведь она из-за ноги убежать бы и не смогла, и так еле ходит. Братья из обители, приехавшие за только что обмолоченным и убранным в закрома зерном, так ее и обнаружили — стоящей на коленях среди трупов. Вот если бы они явились пораньше! Тогда и их перестреляли бы, наверное…Да, проклятый Робин Гуд знал, что зерно принадлежит аббатству. Строго говоря, об этом было известно всем. И пришел забрать его? А управляющий ему пытался помешать? Ведь иначе спрос с него. А пожар начался случайно, и тушить его было некому? И все сгорело, пока подоспела помощь? Монахи сказали, что все вокруг пылало и уже ничего нельзя было сделать. Или он нарочно поджег амбар, когда понял, что зерно ему не отдадут?И неясно, почему тот стрелок, если он и в самом деле Робин Гуд, был один? По рассказам этой старухи все произошло очень быстро, и никто ничего не успел понять. Локсли же всегда для начала устраивает целый балаган и любит покрасоваться, таская за собой всю ватагу вместе со своей шлюхой, этой дочкой Лифорда. А тут… И не похоже, чтобы старуха врала, но одно не сходится с другим. Странно все это, очень странно. И прямо после скандала по поводу земель в Эдвинстоуне!Так вот чьих рук может быть дело! Неужели этот упрямец, барон Фиц Од, не понял, с кем связался? Кому угрожать посмел, тупая скотина? Прошлого раза не хватило? Тогда, правда, пирог был пожирней, чем этот несчастный кусок реки — барон с епископом несколько лет тому назад сцепились из-за одного поместья в Стаффордшире, не к ночи будет помянуто. Вот ведь название проклятое — тоже Локсли!Но произошедшее в Брэдмур-холле не совсем в духе Фиц Ода: он привык решать проблему не таясь, с шумом и гамом — тогда еще целый год только ?пух и перья летели? и все знали, кто. А тут… ну, прямо внезапно и быстро, как падение сокола на добычу! И вместо пуха — пепел…А может, расчет и был, чтобы никто даже не подумал в сторону Фиц Одда? В прошлый-то раз открытый конфликт дорого ему обошелся, и в этот он решил действовать по-другому?Нет, надо будет выяснить все подробнее… но только без братца! И как бы для этого заполучить к себе Гизборна? Хотя бы на время, а там потихоньку… обратно и навсегда! ?Хватит, дорогой Роберт! Попользовался чужим — и будет с тебя!?А братец-шериф тем временем не мог отвести взгляда от сгорбленной грязной старухи в лохмотьях. Ему тоже казалось это подозрительным.— Ты уверена, что видела именно Робина Гуда?— Я видела человека в капюшоне с длинным луком. Он пришел из леса. Сделал свое дело и ушел обратно.— Он был один?— Он прекрасно справился и один.Она внезапно посмотрела прямо в лицо Роберта де Рено и произнесла негромко, но очень отчетливо и уверенно:— Мой муж был егерем и прекрасным лучником, он учил наших сыновей стрелять из боевого лука. Они все умерли в Святой земле за своего господина, молодого лорда Седрика, выполняя свой долг. Я знаю, что такое хороший выстрел. А то были прекрасные выстрелы.— И поэтому ты решила — это Робин Гуд?Старуха усмехнулась, скривив свой сморщенный щербатый рот:— А кто же еще? Всем известно, как он любит вас, милорд аббат, и вас, милорд шериф, особенно после того, что вы сделали с ним и его домом. Это был он, больше некому.Аббат Хьюго позеленел, а костяшки его пальцев, судорожно сжавшиеся на пустом серебряном кубке, побелели, и он возопил на всю залу:— Она наверняка пособница разбойников! По ней петля плачет!Шериф скривился и шикнул в сторону своего брата, чтобы тот замолчал. Аббат в ответ фыркнул и стукнул этим пустым кубком по столу, бросив на Роберта де Рено весьма красноречивый взгляд. И шериф не выдержал, скомандовав помощнику:— Гизборн, разберись с этой швалью и прими соответствующие меры.— Да, милорд, — мрачно буркнул тот и сделал знак своему сержанту. Вдвоем с другим солдатом они, подхватив под локти, почти вынесли старуху из зала, а их командир вышел следом.Братья де Рено так и не узнали, что он велел просто выставить ее за ворота — пусть идет куда глаза глядят.