Глава 4. Ночное сближение (1/1)

Я знаю, что это Гай, в основном потому, что он ругается, когда спотыкается обо что-то; вероятно, о тот же самый обломок стола, о который споткнулся и я. Хорошо. Поделом ему за то, что он испортил нашу первую совместную ночь, напившись.Не двигаясь, я слушаю глухой стук его сапог по полу и скрип половицы в дальнем конце комнаты, возле умывального столика, за которым следует ещё одно громкое ругательство. Я не знаю, что произойдёт или даже что я хочу, чтобы произошло, но что бы это ни было, оно, по крайней мере, требует, чтобы я открыл глаза.Рассвет. Нет, не рассвет, а слабый огонек свечи, которую я зажёг раньше. Чёрт. После всех этих декламаций и подсчётов столов я наконец заснул только для того, чтобы Гай нарушил этот сон.Я моргаю и окончательно просыпаюсь.У меня болит голова, а правую ногу свело судорогой. Я голый. Это несущественные мелочи. Но что не является мелочью, так это то, что Гай Гисборн ходит по моей спальне и, по-видимому, собирается лечь ко мне в постель.—?Я знаю, что ты не спишь, Робин.Я сгибаю ноющую ногу, радуясь возможности отказаться от притворства.Вода плещется, когда Гай опускает руки в тазик и шлёпает ими по лицу. Меня так и подмывает повернуться и посмотреть на него, но я передумываю. Меня не волнует, что в том, что мы прервались чуть раньше не было его вины, и что я виноват в том, что он напился не меньше, чем он?— в конце концов это я дал ему вино,?— я не позволю ему лечь ко мне в постель.—?К тебе не подкрасться, правда, Локсли?Судя шорохам и скрипу, он что-то ищет, может быть, полотенце.—?Ты называешь это подкрадыванием?Гай смеется, хриплым, безудержным смехом, похожим на тот, которым он смеялся на склоне холма, когда мы стояли, созерцая Локсли. Мои пальцы дёргаются при мысли о его тёплой руке, держащей мою холодную.Ладно, я всё-таки впущу его в кровать.Я слушаю, как он снимает кожаные штаны, слышу звон пряжек или, по крайней мере, чего-то металлического, падающего на пол, затем еще один такой звук и ещё. Я понимаю, что это оружие. Чёрт, сколько клинков носит этот человек? Я очень ясно вижу, как он в тёмных уголках самых злачных притонов Ноттингема пересчитывает их, а потом снова пересчитывает, в то время как услужливая женщина лениво ковыряет ногти и что-то бормочет себе под нос. Однако осознание того, что Гай по-прежнему вооружен до зубов,?— отрезвляющий момент и яркое напоминание о том, кем он был и на что способен.Разжимая руки, судорожно вцепившиеся в одеяло, я начинаю переворачиваться, молча проклиная свою наготу и тот факт, что моё оружие внизу.—?Нет,?— говорит он. —?Не поворачивайся. Оставайся на месте.—?Ты ведь не стесняешься меня, Гай?—?Просто сделай это.—?Чтобы ты мог вонзить мне нож в спину?—?Тогда тебе не повезёт.В нём снова проявляется та тёплая и весёлая сторона, которую я сумел найти под тёмной скорлупой, в которую он сам себя заключил. Я расслабляюсь, все мысли о том, чтобы прогнать Гая, виновато уходят в сторону.Закончив мыться и раздеваться, он подходит к кровати. Порыв холодного ночного воздуха обволакивает мою обнажённую кожу, когда он поднимает одеяло и скользит под него рядом со мной. Он придвигается ближе, но не настолько, чтобы мы касались друг друга.—?Только одна вещь,?— говорит он. —?Мне всё равно, кто постучит в дверь, даже если это будет чёртов король проклятой Англии. Ты не будешь отвечать на этот стук.Я знаю, что это ребячество, но я почти готов вылезти из кровати и убежать. Гай взбивает подушку и шевелит ногами. Прохладная нога касается моей. Я передумал убегать. Не только из-за дрожи возбуждения, которое я испытываю, когда до меня наконец доходит, что мы с Гаем собираемся сделать друг с другом, но и из-за всего остального. Я потерял Мэриан. Я вполне мог потерять свою шайку. Моё самоуважение разорвано в клочья. А сердце, которое по-прежнему разбито вдребезги, вряд ли можно разбить ещё больше. Мне кажется, что мне больше нечего терять.—?Робин?Ради бога, это всего лишь нога. Как может эта чёртова нога так возбудить меня? Но это не просто нога?— это его нога. И она прикреплена к его голени, колену, бедру и… проклятие, если я не смогу остановиться.—?Ничего. Со мной всё в порядке.Гай придвигается ближе ко мне и я невольно (лжец) соскальзываю на середину кровати. Кровати, в которой спал он. Кровать, в которой спал я. Кто бы мог подумать, что однажды мы оба окажемся в ней одновременно? И все же мы здесь, на расстоянии волоска друг от друга.—?Это хорошо,?— говорит он,?— потому что я хочу тебя. Я давно хотел тебя.Я испытываю искушение сказать больше чем это, как он сказал мне, но затем он толкается своими холодными ногами между моими тёплыми, и момент упущен.—?Гай, я…—?Подожди.Он кладёт свою твёрдую и уверенную руку мне на поясницу, чтобы я не переворачивался лицом к нему. Возможно, он думает, что это будет легче сделать, если мы не будем видеть лица друг друга, если мы сможем притвориться кем угодно, кроме Робина Гуда и Гая Гисборна. Если так, то я должен с ним согласиться.Это странно, другой мужчина в моей постели. Неужели я так пахну? Наверное, я должен пахнуть хуже; я уже заметил, насколько требователен Гай к своей личной чистоте и внешнему виду. Я пытаюсь вспомнить других мужчин, с которыми спал так близко. Конечно, Мач, тогда, на судне. Но я был слишком поглощён горем, чтобы обращать внимание на запах его тела. И я спал плечом к плечу с мужчинами в шатрах, в Святой Земле. Мужчинами, от которых пахло не только собственной кожей. Мужчинами, испещрёнными кровавыми напоминаниями о битве. Мужчинами, пропитанными страхом, просочившимся в их одежду.Даже раздетый, Гай пахнет кожаной одеждой. Я нахожу это приятным, хотя и не могу понять, почему.—?Я представлял себе,?— говорит он, рисуя кончиками пальцев маленькие круги на моей спине,?— как я касаюсь тебя, как я лежу с тобой в этой постели. Это было раньше… ну, знаешь, прежде чем… —?Он откашливается и перестает прикасаться ко мне.—?Всё в порядке,?— говорю я. —?Ты можешь говорить о ней. Мы можем поговорить о ней. Хотя, может быть, не сейчас.Гай целует меня в затылок, бормоча:?— Спасибо. —?Скользнув тёплой ладонью мне по рёбрам, он берёт мою руку, лежащую на простыне передо мной и вертит в руках моё кольцо?— кольцо, которое он мне подарил и которое я ношу последние пару дней.—?Ты уже делал это раньше? —?спрашиваю я. —?С мужчиной, я имею в виду?Я хочу знать, где мы с ним находимся и что мне следует ожидать, прежде чем мы сделаем то, что собираемся сделать.—?Да. Давным-давно. Это было… это не было…моим выбором. Во всяком случае, поначалу.—?О? —?но продолжения не следует. У меня появляется отчётливое ощущение, что он не хочет говорить об этом. —?А я твой выбор?—?Совершенно определённо.Он перестаёт возиться с моим кольцом и вместо этого гладит мою раскрытую ладонь мягкими подушечками пальцев.—?А ты? —?спрашивает он. —?Ты уже спал с мужчиной?—?Нет, никогда.—?Тогда мы будем делать это шаг за шагом.—?Я быстро учусь.—?Я в этом не сомневаюсь. Но даже в этом случае нет смысла всё испортить с самого начала. Поверь мне, к некоторым вещам нужно привыкнуть.Он отпускает мою руку и проводит пальцами по моей груди.Я собираюсь это сделать. Я сделал этот выбор много дней назад. Днём я буду Робин Гудом, а ночью?— просто Робином. Это должно сработать. У меня всё продумано.Продолжая свой путь вниз, его пальцы скользят в мой пах.—?Так хорошо? —?спрашивает он, утыкаясь носом мне в шею.Я делал это сам, постыдно больше раз, чем мне хотелось бы помнить. И со мной это делали. Маленькими и нежными женскими руками?— от бледно-розовых до тёмно-коричневых. Начиная с той первой неопытной возни на чердаке амбара Локсли и кончая последним разом с покрасневшей и на удивление застенчивой Мэриан.—?Совершенно определённо,?— отвечаю я, повторяя его предыдущие слова.Он засовывает одну длинную ногу мне между коленей, а другую кладёт на верхнюю часть бедра. Мне нравится чувствовать его тяжесть, прижимающую меня к кровати. Я надеюсь, что скоро он будет лежать на мне весь целиком, даже если это будет не совсем удобно.Свободной рукой он проводит по моим волосам, гладит затылок, проводит по спине. Я не понимаю, что происходит. Я ожидал, что он будет грубым и агрессивным. Куда делся ехидный, бесцеремонный и злобный Гай? Смягчился от вина и, возможно, нескольких часов сна. Или от того, что происходит между нами?— из-за нас. Это неожиданно, его нежность, его желание отдавать и доставить мне удовольствие.Маленький Джон назвал это грехом, но шайка не причинит мне вреда, даже если они не смогут простить этого. Я Робин Гуд, их предводитель. Но жители деревни и горожане совсем другое дело. Мне придётся заплатить за это, они будут избегать меня и прогонят из Локсли. Я знаю, что мне должно быть не всё равно, но это не так. Мне всё равно, мне ничего не нужно, кроме прикосновения его пальцев к моей всё более требовательной плоти.Это мой выбор. Выбора нет. Я не могу сейчас покинуть эту кровать, как не могу игнорировать мольбы людей о помощи.Мне слишком жарко под одеялом, и я сбрасываю его. Мне по-прежнему жарко. Жар внутри меня нарастает и усиливается. Но я еще не готов капитулировать. После всех дней и недель, когда я представлял этот момент, будь я проклят, если это закончится в один миг.—?Вот сюда.Рискуя, я накрываю его руку своей, с кольцом. Он может сломать мне шею. Я жду проявления гнева или негодования. Вместо этого он бормочет извинения, и я откидываюсь на его тёплую грудь.—?Вот так? —?спрашивает он.—?Да, именно так.Я просовываю руку под себя и удивляюсь, когда он резко отстраняется.—?Нет, только ты,?— говорит он.—?Почему?—?Потому что я хочу услышать, как ты сдаешься.Я не понимаю. Это какая-то жуткая месть из-за Мэриан? Робин Гуд в его власти. Робин Гуд сдался, выплеснув своё вожделение, а не кишки своего давнего противника.—?Хорошо, но только вот так.Я поворачиваюсь, целую его и тут же жалею об этом, когда его великолепная рука отпускает меня. Напомнив себе, что я хочу, чтобы эта ночь стала очень важной, чтобы значила что-то большее, чем то, что есть на самом деле, я обнимаю его. Мы снова целуемся. Целую вечность. Пробуя друг друга на вкус. Сначала это нежные, почти нерешительные поцелуи, когда он мягко прикусывает мою верхнюю губу, а мой язык проникает в его рот. А потом все меняется. Наши поцелуи становятся глубже. Как в первый раз, когда мы целовались в лесу?— настойчиво и яростно.Я направляю его руку туда, куда хочу больше всего.—?Всё хорошо? —?спрашивает он.Это обязательно произойдёт. Я собираюсь перешагнуть через край утёса и погрузиться в тёмную бездну безнравственности, и лучшее, на что я могу надеяться, это то, что, когда я достигну дна, я найду бездонный омут с водой, а не неумолимые камни.—?Давай, Робин,?— шепчет мне Гай.Не могу поверить, что это я дрожу от его прикосновений. И я не могу остановить себя, как не могу сдержать прилив.Это произойдёт, и это произойдёт здесь. Не лёжа на листьях и обломках веток в лесу, а здесь, в моей постели, в Локсли. Прощение доведённое до крайности. Она никогда мне этого не простит.—?Мэриан.Я думал, что её имя положит этому конец, что он всё прекратит из-за моего предательства.Вместо этого он говорит:?— Она здесь, не забывай.Боже, я люблю его за это.—?Дай мне услышать тебя,?— говорит он.—?Я не могу…—?Да, ты можешь.Отпусти. Отпусти её. Думай только о том, что происходит здесь и сейчас.Он отодвигает меня от себя, и образовавшаяся между нами пространство позволяет его умелой руке работать сильнее, быстрее и увереннее.Перед глазами проносятся мгновения: Акр, ненависть, боль, трюм, полный морской воды, тенистый переулок и пьянящий поцелуй в Шервудском лесу. Мгновения, которые мы с ним разделили.Мэриан, шайка, лес?— всё исчезает, когда чистейшее удовольствие кругами расходится внутри меня. Накопившееся вожделение и безумная страсть выплёскивается наружу. Я вскрикиваю, хотя не знаю, от восторга ли, от облегчения или от признания поражения. Возможно от всего вместе. Это случилось. Пути назад нет. Я уже никогда не буду прежним.Гай терпеливо ждёт когда я приду в себя, а потом говорит:?— Боже, тебе трудно угодить.Переполненный благодарностью, я осыпаю его поцелуями. Он улыбается под моими губами. Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он проводит рукой по животу и облизывает пальцы.—?Я заполучил тебя. —?Его глаза горят триумфом и он улыбается мне.Я обвиваю пальцами его твёрдую, возбуждённую плоть.—?Вот так? —?спрашиваю яОн стонет. Замолкает. И снова стонет.Я улыбаюсь. Он долго не протянет.—?Дай мне услышать тебя,?— говорю я.Он издаёт звук, нечто среднее между скулением и рычанием.Я придвигаюсь ближе. Я хочу ощутить его тёплую жидкость на своей коже.Он стонет, вздрагивает и изливается на меня.—?А я заполучил тебя,?— торжествующе ухмыляюсь я.