Глава 28 (1/1)

—?Я думаю,?— говорит Гай, обхватывая пальцами свободной руки мою ладонь, ту, что сейчас спрятана в его кожаных штанах и осторожно исследующую его длину и вес,?— что на этот раз я просто сделаю это для тебя. Я не уверен, что сейчас я буду способен на что-то большее, учитывая все обстоятельства.—?Согласен,?— говорю я, высвобождая руку и позволяя ей свободно опуститься. Затем, чувствуя себя неловко, я цепляюсь пальцами обеих рук за его широкий кожаный ремень. Я всегда знал, куда девать руки, когда был с женщиной. Я думал, что это будет так же просто и легко, но это не так.—?Хорошо. —?Гай кладет тёплые подушечки пальцев мне под подбородок, приподнимая его так, что мы смотрим друг другу в глаза.Я киваю, хотя и не уверен, является ли его ?хорошо? вопросом или нет.Он убирает ладонь с моего члена, облизывает её и хищно улыбается. Опустившись на колени, он стягивает с меня штаны и брэ вместе с ними.Не смотри, думаю я, закрывая глаза. Представь, что это делает с тобой кто-то другой, кто угодно, только не он. Я делаю глубокий, прерывистый вдох. Запах влажной кожи наполняет мои ноздри.—?Первый раз ты в моей власти, Локсли,?— Он дразняще облизывает свои губы. —?Думаю, мне это понравится.Я открываю глаза, осмеливаясь взглянуть на то, что он делает, и смотрю прямо в потрясённое лицо Матильды, выглядывающей из-за занавеси, которая отделяет нашу спальню от остальной части лагеря.—?Чёрт! —?Оступаясь, я запутываюсь в собственных штанах, скомканных вокруг моих лодыжек, и оказываюсь лежащим на спине, широко расставив ноги.Гай резко оборачивается. —?Ведьма!Скривившись от отвращения и неверия, Матильда задергивает занавеску.—?Я догоню её,?— рычит Гай, его глаза останавливаются на чем-то над моей головой и позади меня: на своём мече.—?Нет. Я разберусь с ней,?— говорю я, приподнимаясь на локтях. —?Не надо…—?Ты не сможешь солгать об этом, Гуд. Эта ведьма не дура.Выпутывая ногу из моих сброшенных штанов и брэ, я брыкаюсь, когда Гай шагает мимо меня, и попадаю по нему. По-прежнему пытаясь застегнуть пряжку ремня, он не может устоять на ногах и падает, с тошнотворным хрустом ударяясь головой о деревянный край моей кровати. Его веки трепещут, а затем закрываются. Из глубокой раны на лбу сочится кровь.Быстро поднявшись на ноги, я натягиваю брэ и штаны на дрожащие ноги. Предприняв две безуспешных попытки зашнуровать их как следует, я просто завязываю узел.Я опускаюсь на колени рядом с Гаем и убираю его длинные волосы с лица. Он без сознания.—?Матильда!Я снова зову её, но она не приходит. Оставив Гая на месте, я выскакиваю наружу, едва не прихватив с собой занавесь.Она стоит в нескольких ярдах от него, держа в одной руке одну из сковородок Мача, а в другой?— нож для чистки овощей. Один взгляд на её лицо говорит мне, что Гай прав: на этой земле нет лжи, которую я мог бы использовать, чтобы объяснить, что мы с Гаем собирались сделать.—?Он не причинит тебе вреда,?— говорю я, давясь горьким вздохом. Не знаю, что меня больше расстраивает: то, что она застала нас в таком состоянии, или то, что она лишила меня возможности почувствовать его рот на моей плоти после того, как я так долго жаждал этого. —?Я ему не позволю.—?Дело не во мне, я беспокоюсь не о себе. —?Матильда опускает свое импровизированное оружие, печально качая головой из стороны в сторону. —?А о тебе.—?Со мной всё в порядке, а вот с Гаем?— нет. Он упал, ударился головой. Он без сознания и истекает кровью.—?Я бы хотела чтобы он и дальше оставался в таком же состоянии. —?Она шагает к нашей спальне, держа в руке сковородку и нож.—?Нет! —?Я хватаю её за предплечье, когда она проходит мимо меня, и вырываю нож из её руки. —?Оставь его.—?Может быть,?— говорит она, стряхивая мою руку меня с себя,?— это тебя я должна стукнуть по голове сковородкой. Кто-то явно должен вбить в тебя хоть каплю здравого смысла. Что ты делаешь, Робин? —?Она поднимает руку, останавливая меня. —?Нет, не отвечай. Очевидно, что Гисборн стоял на коленях не для того, чтобы прочитать молитву.—?Я могу объяснить.Матильда отшвыривает сковородку в сторону, упирает руки в широкие бедра:?—?Я жду.—?Вообще-то, я не могу объяснить. Я не знаю, как или почему это случилось, это просто…—?О, Робин, Робин. —?Матильда подходит ближе, пока мы не оказываемся всего в нескольких дюймах друг от друга. Она берёт меня за руку, ту самую, которой я на несколько ударов сердца коснулся плоти Гая. —?Именно ты. Вместе с ним. О чем ты только думаешь? Да, очевидно, ты не думал, по крайней мере головой. Иди сюда. Нам с тобой нужно поговорить.Схватив меня за руку, она тащит меня к нашему своеобразному столу.—?Садись! —?она указывает на поваленный ствол дерева, где мы обычно сидим и чаще всего едим.Я делаю, как она говорит. Я никогда не мог отказать Матильде. Она садится рядом со мной.—?Послушай меня, дорогой. —?Она берёт меня за обе руки и кладёт их к себе на колени, как делала, когда я был ребёнком. —?Бог свидетель, я…—?Зачем ты вернулась? —?Я вырываю свои руки из её. —?Ты сказала, что отправляешься домой.—?Так оно и было. Затем, пока я шла, я начала думать, а затем беспокоиться. Я слышала, как ты велел всем уйти и выполнить то или иное поручение, и поняла, что ты остался один в лагере, с Гисборном, с человеком, который пытался убить тебя бесчисленное количество раз. А что, если он не так слаб, как пытается показать, подумала я. Что, если он нападёт на Робина, когда он отвернётся от него? Что-то было в моих водах, сказала я сама себе, и я была права, не так ли?—?Мы никому не причинили вреда.—?Ещё нет, дубина.Она даёт мне такой крепкий подзатыльник, что мне больно и темнеет в глазах. Я прикусываю губу, чтобы сдержать слёзы, но мне никогда не удавалось обмануть Матильду.—?Ох, парень, не бери на себя так много. —?Я понимаю. Гораздо больше, чем ты думаешь. Я знаю, что у мужчин есть такие побуждения. У меня и стар и млад просили зелья, чтобы прогнать ?дьявольский зуд?, как некоторые называют его. Да поможет мне Бог, но это случилось у моего собственного очага.Она теребит юбки, словно собираясь с мыслями, или, может быть, ждёт, что я попрошу ее объяснить. Когда я молчу, она продолжает:?— Мой муж был хорошим человеком, и у нас была прекрасная Роза, но это его не остановило. Я тоже не смогла. Я не смогла вылечить его так же, как не смогла вылечить тех, кто стучался в мою дверь. Я думаю, он был рад, когда его забрала оспа. Он, определённо, не сопротивлялся болезни. Это был всего лишь лёгкий случай. Думаю, я могла бы его спасти. Но он хотел умереть, хотел, чтобы проклятие было снято, чтобы спасти меня и Розу, избавить нас от позора, чтобы правда про него никогда не вышла наружу.Она отпускает юбки и обхватывает обеими руками мои, снова кладя их на колени. —?Ты этого хочешь, Робин? Жить под гнётом того, что люди скажут и подумают о тебе, если узнают? Ты, Робин Гуд, но ты, легенда, хочешь ли ты чтобы твоё имя вываляли в грязи? И готов ли ты променять свою шайку, своих друзей на этот грязный порыв, на этот злобный кусок лошадиного дерьма? Подумай об этом, дорогой. Это только твоё решение, мои слова ничего не изменят, я знаю это. Но сделай правильный выбор, умоляю тебя.Матильда вздыхает и встаёт. —?Надо было подсыпать ему яд, когда была возможность, и ничего тебе не говорить. Ещё не поздно, Робин. Я всё еще могу сделать это, если ты согласишься. Он сейчас слаб и ты легко удержишь его, пока я буду это делать. Только капля-другая на язык и всё.На несколько мгновений я задумываюсь. Если Гай умрёт, моё постыдное вожделение может умереть вместе с ним. Шайка никогда не узнает, что случилось, подумает, что болезнь, что мучила его раньше, ударила снова и прикончила его. И даже если они заподозрят, что я приложил руку к его смерти, особенно когда увидят его покрытый синяками и ссадинами лоб, я сильно сомневаюсь, что их это заинтересует. Они терпели его на обратном пути в Англию, потому что я их об этом просил. Я знаю, что они будут счастливее, если его не будет рядом, особенно Джон и Мач.—?Нет,?— отвечаю я.—?Ты совершаешь большую ошибку, дорогой.—?Это будет не в первый раз. —?Я встаю и поворачиваюсь к ней спиной, разочарование на её лице больше, чем я могу вынести.Матильда подходит ко мне сзади. Положив успокаивающую руку мне на спину, она говорит:?— Я не собираюсь притворяться, что смогу легко жить с этим знанием. Я знаю тебя с тех пор, как ты был всего лишь счастливым огоньком в глазах твоей дорогой покойной матери. Мы часто разговаривали, она и я, а ты бегал в одном нижнем белье, с кудрями и большими голубыми глазами. Мы говорили обо всех сердцах, которые ты разобьешь, обо всех девицах, которые упадут в обморок из-за Робина Локсли. И они это делали, не так ли? Но для тебя была только одна девушка. Только одна девушка могла завоевать сердце моего любимого мальчика. Неужели ты хочешь запятнать её память тем…Гай стонет, явно приходя в себя.—?Тебе нужно идти,?— говорю я, поворачиваясь к ней лицом. —?Сейчас. Я прослежу, чтобы он не пошёл за тобой.Матильда сплевывает. —?Ты думаешь, я боюсь этого собачьего дерьма в кожаной обёртке?—?Я знаю, что ты ничего не боишься. Ты одна из самых храбрых женщин, которых я знаю. Но у Гая вспыльчивый характер и…—?Да, у него есть характер, согласна. Этого ты должен бояться, Робин.—?Пожалуйста,?— говорю я. —?Иди домой. Позволь мне разобраться с Гаем.Она сжимает мою руку. —?Хорошо. Я уйду. Если ты этого хочешь. Но подумай хорошенько, парень. Потому что он не будет соответствовать ей, даже через миллион лет. Есть и другие люди, которые любят тебя. Другие люди, которые могут помочь тебе преодолеть твоё горе. Почему ты выбрал именно его, тем более что именно он стал причиной этого? Я могла бы рассказать тебе пару историй…—?Не надо,?— говорю я. —?Пожалуйста… не надо.Гай разражается целой вереницей богохульных ругательств. Я съёживаюсь. Всего несколько мгновений назад этот рот собирался сделать гораздо больше, чем извергать из себя потоки возмущения и сквернословия.—?Пошли,?— говорю я, хватаю Матильду за руку и тащу к деревьям.—?Подожди! Мои лекарства.Отпустив её руку, я бросаюсь к брошенной суме, хватаю её и бегу обратно к ней.—?Я ничего и никому не скажу, дорогой,?— говорит она, идя за мной, одной рукой сжимая свою объёмистую суму, а другой придерживая юбки. —?Но я скажу вот что: они твои друзья, и они держались за тебя, несмотря ни на что, но только потому, что я понимаю тебя, я хочу сказать, что вряд ли они отнесутся к тебе так же, как и я.Она права. Если они узнают обо мне и Гае, я могу попрощаться со своей шайкой. Уважение Джона ко мне исчезнет в одно мгновение, как только он ударит меня своим посохом. Алан найдёт это в лучшем случае забавным, а в худшем?— отвратительным. А что касается Мача, моего верного и любящего друга, то это потрясёт и опечалит его сверх всякой меры. То немногое из нашей дружбы, что мне удалось вернуть с тех пор, как я покинул Гавр, будет потеряно в один момент. И я потеряю его окончательно, что как я теперь понимаю, совершенно немыслимо.Мне нужны эти люди, мои друзья. Несмотря на трудное и наполненное тяжёлыми испытаниями путешествие, которое я им устроил с тех пор, как мы покинули Акру, они всегда были рядом со мной. Без них я не смогу быть Робин Гудом. И то что я разделю постель с Гаем тоже значит, что я не смогу быть Робин Гудом. И если я не Робин Гуд, то я не знаю, кто я.—?Я разберусь с этим,?— говорю я ей.—?Я знаю, что ты это сделаешь, дорогой. Только пообещай мне одну вещь.—?Назови её.—?Будь осторожен.—?Я так и сделаю. Я обещаю.—?Да, и ещё кое-что.—?Нет. Больше никаких обещаний. Иди,?— говорю я, бросая взгляд в сторону лагеря, опасаясь, что Гай вот-вот выскочит из-за деревьев с мечом в руке.—?Я хотела сказать,?— говорит она,?— что тебе не мешало бы вспомнить, насколько болен был Гисборн в последние дни. На твоем месте я бы следила за тем, что попадает мне в рот.Я не могу сказать, шутит она или нет, но если она пытается отговорить меня от сближения с Гаем, то на данный момент ей это удалось.Неловко обняв её и отказавшись от обычных поцелуев, я прощаюсь.—?Такая потеря,?— говорит она, качая головой и отступая от меня. Затем, повернувшись ко мне спиной, Матильда торопливо уходит в сторону Неттлстоуна.Я возвращаюсь в лагерь, моя душа в смятении.~Гая нигде не видно. Я предполагаю, что он занимается своим кровоточащим лбом; или точит свой клинок, готовый проткнуть Матильду, и, возможно, и меня тоже. Я делаю глубокий вдох и шагаю в спальню. Очевидно, что нам с ним нужно поговорить.Я уже на полпути туда, когда из-за деревьев появляется Мач, крича:?— Робин! Посмотри, что у нас на ужин! —?Сияя, он держит оленя, одна стрела вонзилась ему в шею, а другая торчит из груди. —?Немного лучше, чем кролик, а?—?Но его труднее засунуть в горшок,?— шутит Алан, спешиваясь.Я отправил его верхом в Ноттингем, чтобы он еще раз все разнюхал и, оказывается, на обратном пути в лагерь он столкнулся с Мачем и Ровенной, а также с Джоном, который проверял, цел ли наш тайный продовольственный погреб и наши тайные места для встреч.—?Ха-ха, очень смешно,?— говорит Мач.—?Давай,?— говорит Джон, перекладывая посох в левую руку и протягивая правую. —?Я помогу тебе.—?Я справлюсь, спасибо. —?Мач с энтузиазмом перекидывает оленя через плечо.Я не думаю, что кто-то удивляется, когда он оказывается на земле, с тушей оленя на нём.Алан смеётся:?—?Ты должен его готовить, а не бороться с ним. Ты привык к белкам, приятель, вот в чем твоя беда. Потерял всю силу в мышцах.Ухмыляясь, Ровенна стаскивает оленя с лица Мача. —?Не обращай на них внимания. Я думаю, это было чудесно, что ты пронёс его столько миль, даже если моя стрела убила его.—?Спасибо,?— говорит Мач, и его улыбка превращается в хмурую гримасу, когда он понимает, что Ровенна только что принизила его охотничье мастерство.Несмотря на тошнотворную пустоту в животе, я не могу не улыбнуться. Моя забавная, прекрасная, несносная шайка. Рискну ли я потерять всё это, их, из-за порыва, как выразилась Матильда.—?Продовольственное хранилище по-прежнему на месте,?— говорит Джон,?— но большая часть мешков с зерном пуста. Крысы, мыши или ещё кто-то… —?Он подозрительно смотрит на меня. Робин? С тобой все в порядке? Что-то случилось?Я представляю себе, как это будет: все мы будем сидеть у костра, есть, пить, разговаривать, и все это время мы с Гаем будем украдкой поглядывать друг на друга, гадая, как и когда мы сможем сбежать от банды, чтобы заняться своими нечестивым делами.Это нехорошо. Я не могу это сделать. Мне нужно уйти, чтобы подумать.—?Робин, ты куда? —?зовёт меня Мач. Много звонков. —?Разве ты не голоден? Ты должен был проголодаться.Я продолжаю идти, махая рукой в ответ на его вопрос и стараясь сделать вид, что я всего лишь отправляюсь на вечернюю прогулку.Но как только я оказываюсь вне пределов видимости и слышимости, я начинаю бежать, мчась через лес, как будто за мной гонятся адские звери.Я понятия не имею, куда направляюсь. Я только знаю, что мне нужно уйти, прежде чем я сделаю что-то непростительное, если я действительно ещё не сделал этого.Позади себя я слышу, как кто-то бежит за мной, и догадываюсь, что это Мач. Он ненавидит, когда не знает, что я замышляю.Я продолжаю бежать. Мгновение спустя я понимаю, что это не Мач, а Гай. Я знаю, что это он, не только потому, что он зовёт меня по имени, но и потому, как он бежит. Он бегает так же неуклюже, как тогда, когда он был мальчиком.—?Робин!?Стой! Куда ты?Он меня не догонит, думаю я. Он всё ещё слишком слаб и не так быстр, как я, и никогда не был таким. И он не знает лес так, как я. Он скоро потеряется.И это то, что должен сделать я: потеряться и остаться потерянным.Навсегда.