Глава 27 (1/1)

Я присаживаюсь на корточки рядом с кроватью и нежно касаюсь его обнажённого запястья. Гай открывает глаза и моргает, чтобы прогнать сон.Если бы я принял предложение Матильды отравить его, то сейчас мог бы прятаться за каким-нибудь деревом со стрелой на тетиве, готовый ограбить какого-нибудь проходящего мимо дворянина, вместо того, чтобы сидеть здесь на корточках со свёрнутыми сырыми кожаными штанами на коленях, с колотящимся сердцем и горлом, стянутым туже, чем тесемки на кошельке сборщика налогов.Гай приподнимается на локтях. Он бросает взгляд на задёрнутую занавесь. —?Ни одна сумасшедшая девчонка с охотничьим ножом не придёт перерезать мне горло? Ни одна сквернословящая знахарка не собирается меня кастрировать?—?Нет, они…—?Я пошутил,?— говорит он, скривив губы в искренней улыбке. —?Я слышал, как ты отправил их по разным поручениям вместе с остальной шайкой. —?Он присаживается на кровати и смотрит на сложенные кожаные штаны, лежащие на моих бёдрах. —?Не могу поверить, что тебе удалось уговорить своего тупого слугу постирать их, хотя он, вероятно, вылизал бы твои сапоги, если бы ты его попросил.—?Мач не мой слуга, и он их не стирал. Это сделал я.—?Ты?Я киваю.—?Зачем ты это сделал? —?Гай подозрительно оглядывает сначала свои штаны, а потом меня.—?Я не наполнил их насекомыми, если ты об этом беспокоишься, —?говорю я и кладу их на землю рядом с кроватью. —?Я подумал, что ты предпочтёшь их обноскам покойного мужа Матильды.—?Совершенно верно,?— говорит он, одёргивая шерстяную тунику. —?От этой проклятой одежды всё жутко чешется. —?Он смотрит на аккуратно сложенные кожаные штаны. —?Ведьма сказала мне, что собирается разрезать их на очень маленькие кусочки и заставить меня их съесть.—?Матильда не ведьма,?— говорю я ему. —?И она говорит много такого, чего на самом деле не имеет в виду.—?Поверь мне,?— говорит Гай, стягивая через голову шерстяную тунику и почёсывая голую грудь. —?Она говорила серьёзно.Я замечаю, что его грудь безволосая, и думаю, каково было бы провести по ней руками, и если бы я это сделал, не упрекнул бы он меня за то, что я осмелился погладить его моими мозолистыми от лука пальцами со множеством сломанных ногтей.—?Ты не можешь винить её за то, что она невзлюбила тебя, особенно после того, через что ты и шериф заставили ее пройти. Если бы не мы, она бы утонула.Гай хмурится:. —?Я всегда знал, что ты каким-то образом был причастен к её побегу.—?Забудь про всё это,?— говорю я, не желая вспоминать прошлое, когда речь идет о будущем, его и моём. —?Матильда приехала сюда и привела тебя в порядок. Это всё, что имеет значение.—?Только потому, что ты её об этом попросил. —?Гай откидывает одеяло и свешивает ноги с кровати. Я вижу, что на нем штаны из той же грубой шерсти, что и туника.—?Как ты себя чувствуешь? —?спрашиваю я.—?На удивление лучше. —?Он снова бросает взгляд на занавесь, потом на пустые кровати рядом.—?Я дам тебе одеться,?— говорю я, вставая.Не трусь, Робин. Ты же для того и отправил шайку по разным поручениям, чтобы иметь возможность побыть с ним наедине.—?Нет,?— говорит он, оттолкнувшись от кровати и медленно поднимаясь на ноги. —?Останься. Я хочу поговорить с тобой.—?Это звучит так, как будто ты хочешь поговорить о чём-то серьёзном,?— говорю я, проводя языком по зубам в попытке отлепить их от губ. Теперь, когда настал момент поговорить с ним откровенно, я нервничаю, как девушка в первую брачную ночь.—?Может быть,?— говорит Гай, развязывая завязки на штанах,?— это потому, что дело действительно серьёзное. —?Он кивает на свои кожаные штаны. —?Ты не возражаешь? Я не ел как следует уже несколько дней, и у меня слегка кружится голова. Если я нагнусь, то вполне могу упасть.Если ты сейчас разденешься при мне догола, я тоже могу упасть, думаю я, подбирая одежду Гая. Когда я выпрямляюсь и поворачиваюсь к нему лицом, то вижу, что он стоит в брэ?— моих запасных?— с протянутой рукой.Разочарование покрывает горечью мой язык и я вручаю Гаю кожаные штаны, а затем?— камизу, дублет и пояс с мечом. Я смотрю, как он с со сводящей с ума медлительностью застёгивает тяжелые рельефные застежки, и думаю, не начать ли мне разговор о погоде.—?Гораздо лучше,?— говорит Гай, оценивающе проводя рукой по своему дублету. —?Хотя, на мой взгляд, они немного влажные. —?Он продевает широкий пояс с мечом через множество кожаных петель.—?Прости. Я думал, что они высохнут на обратном пути от реки, но, похоже, этого не случилось.Гай заправляет длинные спутанные волосы за уши и обнюхивает пальцы. —?Пожалуй, мне лучше самому сходить к реке. Я воняю хуже, чем уборные замка.Он смотрит мне в глаза и понимающе улыбается:?—?Тебе нравится эта идея? Я в реке, голый, как в день моего рождения?—?Нет. Да. Я не знаю.—?Я думаю, ты знаешь,?— говорит он, двигаясь ко мне, пока мы не оказываемся на расстоянии вытянутой руки. —?Думаю, ты не в первый раз воображаешь меня голым. Конечно же и я представлял тебя раздетым.Его рука без перчатки стремительно движется вперёд и хватает одну из завязок на моих штанах. Я невольно делаю шаг назад. —?Шайка.—?Их здесь нет,?— говорит он, прижимая меня к своей груди. —?И не будет долго, судя по тому количеству поручений, которые ты им дал. Здесь только ты и я. Ты ведь этого хотел, не так ли?Беги, думаю я, пока не поздно. Прыгай в реку Трент и стой там до тех пор, пока твои яйца не превратятся в ничто и это презренное желание не исчезнет.Вместо этого я просто стою, пока Гай развязывает мои штаны, не зная, куда смотреть и куда девать руки.—?Девушка с короткими волосами, в мужской одежде,?— говорит Гай, распахивая мои штаны. —?Кто она? Ещё одна из твоих обездоленных и бездомных?—?Ты хочешь знать это прямо сейчас? —?Я опускаю взгляд, подавленный тем, что даже сама мысль о том, что он прикасается к моим потаенным местам, возбудила меня до такой степени.—?Да,?— говорит он, скрещивая руки. —?Я хочу знать это сейчас.Он делает шаг назад, пока его голени не соприкасаются с краем кровати.Чувствуя себя полным идиотом, стоя с возбуждением, очевидным через нижнее бельё, я быстро завязываю штаны, пытаясь восстановить некоторое самообладание. Затем, остро ощущая течение времени, а также требование своей плоти, я ухитряюсь рассказать ему, как можно короче, о том, как нашел Ровенну в Локсли, о битве с рыцарями и нашем последующем бегстве в лес.—?Итак,?— говорит Гай. —?Робин Гуд как всегда, спешит на помощь. И эта девушка теперь часть твоей шайки? В конце концов, я думаю, что зимой в лесу становится очень холодно, и теперь, когда твоя сарацинская чертовка осталась…—?Если ты намекаешь…—?Я не намекаю. Я спрашиваю.—?Спрашиваешь о чём?—?Собираешься ли ты переспать с ней?—?Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе прикасаться ко мне так… так, как ты собирался, если бы она меня заинтересовала?—?Я думаю,?— говорит он,?— что благородный Робин Гуд пойдёт на всё, чтобы не болтали языками и чтобы сохранить свою репутацию дамского угодника.—?Чушь собачья! Я любил Мэриан. Я бы провёл с ней всю оставшуюся жизнь, если бы ты не…—?Я что-нибудь говорил о Мэриан? Я говорил обо всех других молодых девушках, с которыми ты развлекался, обо всех сердцах, которые ты украл только для того, чтобы бросить, даже не задумываясь об этом.Жгучий румянец стыда покрывает моё лицо и шею от правды его слов, правды, которую я знал с тех пор, как был в Святой Земле, в крестовом походе с королём Ричардом, правды, которую я отодвинул в самые дальние уголки своего сознания, так же как и лица людей, которых я убивал на войне и в других местах.—?Я действительно любил Мэриан,?— говорю я.—?Как и я. —?Он бросает взгляд на свой меч, прислоненный к перевёрнутой бочке, и снова поворачивается ко мне. Его голубые глаза поблескивают от влаги. —?Это ошибка. Независимо от того, что я говорю или делаю, всё и всегда будет возвращаться к ней, к тому, что я сделал. Её призрак всегда будет стоять между нами. —?Он поворачивается и медленно идёт в одних чулках к закрытой занавеси.—?Подожди,?— говорю я, бросаясь за ним и хватая его рукав, чтобы он не сбежал. —?Это не ошибка. Ну хорошо, это ошибка, но я всё равно этого хочу,?— я отпускаю его руку и жду, давая возможность Гаю самому решить, что будет дальше.Он делает пару глубоких вдохов, вытирает глаза и оборачивается. —?Я спросил о девушке, потому что хочу знать, что ты не собираешься выставлять меня дураком, как это делала Мэриан. Что ты делаешь это не потому, что у тебя больше нет сокровищниц, чтобы вломиться в них, серебряных стрел, чтобы выиграть, или голубей, чтобы украсть их, и тебе в твоей разбойничьей жизни необходим какой-то новый возбуждающий стимул…… —?Я хочу знать,?— говорит он, кладя руку мне на плечо. —?Действительно ли это то, чего ты на самом деле хочешь.Я смотрю на его руку и замечаю, что его вечно чистые ногти грязные и обкусанные. —?Ты знаешь, что это так. Ты знаешь это с тех пор, как вручил мне мой сломанный лук в том переулке, а может быть, и раньше. Вот почему я отослал тебя, когда мы добрались до Портсмута.Гай кивает. —?Я так и предполагал.Он смотрит мне в глаза, и я смотрю в его в ответ. Это обязательно произойдёт. Сейчас. Здесь. В лагере. Я должен быть счастлив, но всё, что я чувствую это тошнота, страх и стыд.Я хочу поцеловать его, попробовать на вкус его губы, рот, но когда я наклоняюсь, надеясь, что он поймет намёк, он подставляет мне макушку, намереваясь повторно разобраться с завязками на моих штанах.Близость на скорую руку, думаю я. Это всё, чего он хочет. Я дурак, если думаю, что это может быть что-то большее.—?Надо ли так туго завязывать эти штуки,?— говорит он. —?Можно подумать, что ты боишься, как бы кто-нибудь не украл твои драгоценности.Я чуть касаюсь губами его волос и говорю:?— В следующий раз я позабочусь, чтобы они были свободнее.—?И я постараюсь в следующий раз обойтись без ягодной закуски. Это вредно для желудка и дыхания. В моём рту вкус… Нет. Не думаю, что тебе хочется это знать.Ты глупый идиот, Робин, говорю я себе. Даже в детстве Гай был придирчив к тому, как он выглядит, как от него пахнет. Я получу свой поцелуй, когда Гай будет готов подарить его мне.С тихим и торжествующим ворчанием он просовывает руку в мои штаны и обхватывает мою мошонку.Я неуклюже хватаюсь за пряжку его ремня.—?Ты понимаешь, что делаешь? —?спрашивает он, поглаживая тыльную сторону моей ладони и запястье свободной рукой.—?А ты? —?спрашиваю я.Он напрягается, словно от какого-то неприятного воспоминания, быстро маскирует его улыбкой. —?Думаю, да.Пряжка его ремня расстегивается.