Глава 17 (1/1)

—?Ты уверен в этом? —?спрашивает Мач. —?А как насчёт судна?—?Если мне сказали правду,?— говорю я, не желая замедлять шаг. —?То, я думаю, что мы могли бы найти нашего пропавшего капитана и команду, не говоря уже о монетах, чтобы наполнить наши пустые кошельки.Расспрос хозяина таверны показал, что команда ?Морского ветра? действительно пила в таверне прошлой ночью, и некоторые из них даже сняли там комнаты. Хозяин таверны также сказал, что капитан решил пропустить утренний прилив, чтобы присутствовать на состязании лучников, и что они успеют на вечерний, если всё будет хорошо. Мысль о том, что придётся торчать в гавани большую часть дня, была не из приятных, поэтому я предложил посетить состязание лучников, хотя бы потому, что мы могли бы заработать достаточно денег, чтобы купить лошадей, как только доберёмся до Плимута.—?Да, но что, если ты ошибаешься,?— говорит Мач,?— и судно уйдёт без нас?—?Перестань ныть,?— отзывается Алан. —?Даже если Робин ошибается, будут и другие судна.—?Ещё несколько дней ничего не изменят, особенно после стольких недель нашего путешествия,?— добавляет Джон.Я знаю, что и Алан, и Джон говорят это не потому что хотят отсрочить наше отплытие, а потому, что они пытаются меня ублажить. В конце концов, я был чертовски капризным ублюдком Бог знает сколько времени. Если стрельба из лука поднимет мне настроение, то, думаю, они будут счастливы стоять и смотреть на меня, пока не погаснут звёзды.—?Не волнуйся,?— отвечаю я. —?У нас будет достаточно времени, чтобы успеть на судно.—?Ты всегда так говоришь.—?Говоришь ?что??—?Что у нас будет достаточно времени.—?И?—?И всё всегда заканчивается тем, что мы успеваем выбраться в самый последний момент.—?А ты бы хотел, чтобы было по-другому? —?Я одариваю его озорной улыбкой.—?Хорошо бы хоть раз прийти пораньше. Ну, знаешь?— ?Эй, мы спасли деревню и ещё успеем к обеду?,?— что-то в этом роде.—?И где в этом веселье?—?Робин, иногда ты невыносим. —?Он бьёт меня по руке, промахиваясь, когда я уклоняюсь в сторону.—?Да, и именно поэтому ты меня и любишь.Мы заворачиваем за угол, и я поднимаю руку. Кажется, мы нашли место состязания по стрельбе из лука.—?Да, я люблю тебя,?— говорит Мач. —?И я хочу, чтобы ты был счастлив. Так что если тебе нужно пострелять из лука, чтобы почувствовать себя лучше, то кто я такой, чтобы тебя останавливать?Дорогой Мач. Иногда его забота обо мне больше, чем я могу вынести.Я не буду делать это, думаю я, но Алан, глаза которого блестят при виде выпуклых мешочков, висящих на бёдрах людей, выбирает этот момент, чтобы подтолкнуть меня вперёд в очередь полных надежд претендентов на победу.—?Чтоб мне провалиться! —?восклицает Алан. —?Похоже, здесь все мужчины и их собаки, а может, и кошки. Думаю, мы… —?Он замолкает, и блеск монет привлекает его внимание.—?Всё как обычно,?— бормочет Мач, когда Алан протискивается мимо пары дюжих претендентов, говорящих о навыках стрельбы из лука, и ныряет головой в толпу зрителей.—?Оставь его,?— говорю я, хватая Мача за руку. —?Алан знает, что делает.—?Обирает невинных. —?Мач хмурится.Я хихикаю:?—?Мач, а что случилось с ограблением богатых, чтобы накормить бедных?—?Ты не знаешь, богаты ли эти люди,?— говорит он. —?Вполне возможно, что монеты в их кошельках это всё, что у них есть.—?Может быть, и так,?— говорю я. —?Но я велел Алану брать только толстые кошельки. Кроме того, посмотри, как некоторые из этих людей одеты. —?Я показываю на них. —?Я бы сказал, что они явно едят каждый день не только похлёбку—?Всё равно,?— говорит Мач. —?Не то чтобы у нас тут были бедняки, которых нужно накормить. Зачем рисковать?—?Сейчас мы эти бедняки,?— говорю я, легонько похлопывая его по голове. —?Или ты забыл об этом? —?Я вытаскиваю скимитар и отдаю его Мачу, чтобы он присмотрел за ним, пока я участвую в состязании.Очередь неуклонно движется вперёд. Мач говорит о том, что он чует запах жарящейся свинины и отправляется на поиски пищи. Джон, как я замечаю, расположился на краю бурлящей массы людей, стоя на телеге, чтобы следить за происходящим. Несколько мгновений я не могу разглядеть Алана, но затем замечаю копну его каштановых волос, торчащую из-под плотной группы мужчин и женщин. Я улыбаюсь. Алану не нужно говорить на каком-то языке или понимать его, чтобы узнать, где находится богатая добыча. Я уже вижу, как монеты быстро перетекают из рук в руки.Когда я подхожу ближе к помосту, где участники называют свои имена, я улавливаю разрозненные слова о тех, кто соревнуется. Имя Филиппа Дюмона всплывает несколько раз. Он хорош, говорят они, верная ставка.Сжимая лук, я продолжаю идти вперёд. Я снова замечаю Алана, на этот раз неистово жестикулирующего перед стариком с пергаментной кожей и вкладывающего монеты в его протянутую руку. Я провожу пальцем по тетиве, гадая, на кого Алан сделал свою ставку.Наконец, я второй в очереди.Дюмон, человек, с которым, по-видимому мне и придётся в основном соревноваться, даже не называет своего имени, а просто пожимает руку тому, кто записывает состязающихся, и что-то заговорщически шепчет ему на ухо. Он оборачивается и оглядывает меня с ног до головы, словно спрашивая: ?Кто ты?? Затем бросает взгляд на мой сарацинский лук и морщит лоб. —?Ты думаешь, что сможешь победить меня этим луком для юных дев, да его даже изогнули так, чтобы он был похож на женские перси?Да, думаю я. Я могу победить тебя, и я сделаю это.Дюмон протискивается мимо меня, натыкаясь при этом на мою раненую руку. Я прикусываю язык.—?Как вас зовут? —?спрашивает приземистый лысый человек, записывающий имена.Кем я хочу быть? Кем бы она хотела меня видеть?—?Робин Гуд. —?Я жду. Дома я часто слышал, как люди говорили, что имя Робин Гуда известно далеко за пределами Англии. Ни этот человек, ни кто-либо из стоявших рядом людей даже не моргнули, услышав его.—?Как это пишется? —?спрашивает он.Я произношу своё имя по буквам, разочарование горьким вкусом покрывает мой язык.?Это больше похоже на Робина, которого я знаю и люблю? слышится в ветре шёпот Мэриан.Я жду своей очереди. При этом я вспоминаю соревнование ?Серебряная стрела?, которое ежегодно проводится в Ноттингеме. Я пропустил его всего несколько раз, когда я был слишком юн, во время пребывания в Святой Земле и в этом году. Помимо этого, я всегда находил способ принять участие в нём, даже выдавая себя за другого.—?Три стрелы. —?Тот, кто записывает имена, поднимает три пальца и указывает на мишень.Я понимающе киваю.—?Это твой лук, да?—?Да,?— отвечаю я. —?Это мой лук.Тот оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то, может быть, Дюмона. Я быстро отхожу в сторону. Я умею обращаться со всем, что напоминает лук, но я воспользуюсь сарацинским луком, если смогу, тем более, что я по-прежнему не уверен, что моя раненая рука справится с этой работой.С тех пор как мы покинули Этьен, я время от времени упражнялся в стрельбе, но не очень серьёзно. Если я выиграю сегодня, призовые деньги будут полезны, но нельзя сказать, что мы отчаянно в них нуждаемся. Честно говоря, наблюдая за тем, как участники состязания пускают стрелы в мишень, я начинаю задаваться вопросом, зачем я это делаю.?Потому что ты Робин Гуд и потому что можешь это сделать?.Я печально улыбаюсь. Наверное, я должен быть благодарен, что её голос по-прежнему преследует меня в часы бодрствования, но это не делает мою жизнь легче.Как и в Ноттингеме, мишень прикреплена к деревянному упору, по обеим сторонам которого расположена площадка для зрителей. За ней, но далеко от самой быстрой и дальней стрелы, находится небольшой ряд сидений для знати и видных купцов. В Ноттингеме такие места занимали шериф Вейзи и Гисборн. Однажды, когда я помог юному Роуэну из Данна выиграть серебряную стрелу, чтобы отомстить за убийство отца, Мэриан сидела рядом с Гаем и чистила яблоко.Я не промахнулся тогда и не промахнусь сейчас. Потому что речь идет не только о том, чтобы быть лучшим, о победе. Речь идёт о том, чтобы быть Робин Гудом. Речь идёт о том, чтобы увидеть, смогу ли я найти его под всеми слоями плохо замаскированной боли.—?Робин,?— бормочет Мач с набитым жареным поросенком ртом. —?Теперь твоя очередь. —?В его голосе звучит страх. Возможно, он тоже знает, что от этого зависит больше, чем просто попадание по маленькой красной точке в центре мишени.Я подхожу к цели, поднимаю лук и накладываю стрелу. Толпа, шумная до сих пор, затихает, чувствуя, что англичанин с необычно выглядящим луком, возможно, собирается отнять у Дюмона корону.Первая стрела Дюмона почти попала в центр, зато вторая сделала это и вызвала громкий одобрительный рёв зрителей, не говоря уже о новом шквале монет, переходящих из рук в руки. В третьей и последней стреле не было необходимости, и он небрежно бросил её в толпу, с размаху поклонился и погладил мешочек с призовыми деньгами, как будто он их уже получил.Он слишком толстый, слишком краснощекий и слишком самоуверенный, и будь я проклят, если позволю ему выиграть эту битву.Медленно я отвожу стрелу назад, почти забыв об оставшейся после ранения скованности в руке, когда сосредотачиваюсь на цели. Но даже когда я готовлюсь выпустить её, то думаю о том, что будет дальше. Дюмон попал в самый центр. Если я сделаю то же самое, это будет ничья. Есть только один способ стать абсолютным победителем, и я проделал этот трюк только однажды, на судне, уплывая от жены, которую похоронил всего несколько дней назад.Я знаю, не глядя, что мои друзья наблюдают и ждут с тревогой: Мач?— потому что он любит меня, Джон?— потому что он уважает меня, и Алан?— потому что он не хочет, чтобы старик выиграл украденные им монеты.Я выдыхаю и выпускаю стрелу. Она попадает в самый центр, как я и предполагал. Толпа ахает, а тот, кто записывает имена, открывает и закрывает рот, не произнося ни слова, не зная, что делать дальше.Я снова перевожу взгляд на мишень и накладываю ещё одну стрелу. Я слышу, как среди зрителей пробегает ропот. Игнорируя их, я сосредотачиваюсь на мишени. Я уже готов выпустить стрелу, когда на помост взбирается Дюмон, требуя реванша.—?Зачем? —?спрашиваю я на его родном языке, чтобы не было недоразумений.Я снова поворачиваюсь к мишени, прицеливаюсь и стреляю.Когда стрела, уже воткнутая в доску, раскалывается пополам, а её оперение разрывается железным наконечником, взрыв аплодисментов раздаётся с мест для знати. Я поднимаю взгляд и замечаю затылок женщины, которая поворачивается к седовласому мужчине, сидящему позади неё. Её тёмные волосы собраны в изящную волну, скрепленную серебряной заколкой, которая блестит на солнце, когда она поворачивает голову.Моё дыхание прерывается и останавливается, сердце колотится, как молот, бьющий в грудную клетку.Женщина оборачивается, чтобы посмотреть на мужчину, который победил Дюмона. Её лицо довольно привлекательно, хотя морщины на коже говорят о том, что ей немало лет, но разрушительные силы времени ещё не коснулись её густых волос. Она улыбается мне, несомненно польщённая тем, что молодой человек может найти её достаточно привлекательной, чтобы задержать на ней взгляд.Ты глупый дурак, Робин. Это не Ноттингем, здесь нет серебряной стрелы, и Мэриан мертва.Я опускаю лук и снова начинаю дышать, прерывисто и неровно.—?Робин? —?Мач тянет меня за рукав. Я смотрю на него в недоумении, смутно ощущая сердитый гул, исходящий от собравшейся толпы.—?Алан,?— говорит Мач, показывая куда-то вперёд.—?Что Алан? —?рявкаю я, выдергивая рукав из его хватки.—?Я думаю, у него проблемы,?— говорит Мач.Глядя через море голов, я выискиваю Алана. Несколько мужчин и женщин окружают его, жестикулируя и выкрикивая угрозы. Толстый и румяный Дюмон проталкивается сквозь них к Алану. Я бросаю взгляд на телегу, где раньше стоял Джон. Его там нет.—?Он выиграл честно,?— слышу я крик Алана. —?Деньги мои!Всё ещё не оправившись от мысли, что Мэриан каким-то образом пережила удар меча Гая, я отталкиваю Мача в сторону и шагаю к Алану и разъяренной толпе.—?Убирайтесь с дороги,?— рычу я по-французски и по-английски.Моё горе, которое когда-то было огромным и неуемным как море, с тех пор превратилось в ручеёк, который то просто течёт из дня в день, то становится меньше; но теперь это, конечно, просто бахвальство?— наверняка, всё так и есть, но теперь, независимо от того, как я его маскирую?— моё горе снова увеличилось до размеров океана.Её здесь нет.Я проталкиваюсь сквозь толпу людей и животных.—?Есть две вещи, которые любят делать мужчины, Робин,?— сказал мне однажды отец,?— и обе они начинаются не словом ?побеждать?. Когда он отказался вдаваться в подробности, я спросил Гисборна, что он имеет в виду. Одна вещь?— это драка просто ради драки, сказал Гисборн, а другое?— это то, что делает твой отец с моей матерью. В конце концов управляющий объяснил мне, что означает выражение: ?Завалить сговорчивую леди на сеновал?.Кто-то врезается в мою раненую руку. Взбешенный, я резко оборачиваюсь. Мне всё равно, кого я ударю, главное, что я делаю это. Внезапно этот кто-то оказывается Гисборном.