Глава 12 (1/1)

—?Я же говорил тебе, что это куча хлама.Всхлипывая, Мач помогает Джону схватить меня за протянутую ладонь, и они вдвоём втаскивают меня в шлюпку. Схватившись за пульсирующую от боли правую руку, я поворачиваюсь и смотрю на море. Я не вижу Гисборна и боюсь, что после всех моих усилий в трюме он всё-таки утонул.Алан показывает:?—?Там!Когда мы соревновались в пруду, на Гисборне не было ничего, кроме простой домотканой рубашки, штанов и пояса. Сейчас он в тяжёлой кожаной одежде, которая мешает ему нормально плыть, но у нас не было времени раздеться, прежде чем мы спрыгнули с судна.—?Греби! —?кричу я.Джон хватается за весла и начинает неуклюже грести.—?Ну же, Гисборн! —?я перегибаюсь через борт лодки, протягивая ему здоровую руку. —?Ты называешь это плаванием.Он начинает размахивать руками во все стороны, напоминая мне о том, как неуклюже он плавал в детстве, в то время как Джон продолжает хлопать вёслами по воде, медленно сокращая расстояние между Гаем и шлюпкой.—?Робин,?— зовёт меня Гай,?— я не могу… я не могу… —?его голова, а затем и руки исчезают под водой.Я встаю и ставлю ногу на край лодки. Салим хватает меня за талию и тянет назад. —?Ты не можешь спасти всех, Робин Гуд.Я падаю на дно шлюпки, побеждённый. Джон перестаёт грести.—?Нам нужно плыть в том направлении,?— слышу я голос Салима.Джон начинает налегать на одно весло, медленно разворачивая лодку.Мач вскрикивает.—?Я знал, что ты, чёрт тебя подери, бросишь меня. —?Белая дрожащая рука цепляется за борт шлюпки, и Джон, неохотно крякнув, хватает её и втаскивает Гая внутрь.Гай плюхается на дно рядом со мной. Он похож на какого-то гладкого чёрного тюленя в парике из морских водорослей.—?Ты должен научиться лучше плавать,?— говорю я ему, и необъяснимое облегчение наполняет мои измученный разум и тело.Гисборн плюет мне в лицо морской водой. —?Да пошёл ты, Локсли. —?Он начинает смеяться, но в его глазах стоят слёзы, или, может быть, это просто морская вода.~—?А где остальные шлюпки? —?спрашиваю я. Я рассчитывал не отстать от Джехаля и последовать за ним в нашем отчаянном стремлении достичь берегов Франции.—?Уплыли,?— говорит Джон.Он, по-видимому, начинает грести по-настоящему, вёсла теперь погружаются глубже в воду, а не просто скользят по поверхности.—?Они решили, что ждать тебя?— глупая затея, и уплыли,?— уточняет Алан.Я напряжённо смотрю на воду. Дождь прошёл вместе с грозовыми тучами, луна выглядит как ярко-белая пенни в звёздном ночном небе.—?Значит, дальше мы сами по себе,?— говорит Гисборн.Все оборачиваются и смотрят на него. Джон перестает грести. Салим бросает взгляд на лица моих друзей. За время нашего пребывания на судне Джехаля он многое узнал о наших отношениях с Гисборном и о причине нашей вражды к нему. Несомненно, он также должен был задаваться вопросом, почему я рисковал жизнью, чтобы спасти человека, который не только убил мою жену, но и в разное время пытался убить каждого из нас.—?Да,?— отвечаю я. —?Мы сами по себе.Джон кряхтит и продолжает грести.—?Салим не успел взять сухую одежду, но держи вот это. —?Он протягивает мне одеяло, к счастью, не испачканное крысами и не воняющее потом. Я киваю в сторону Гисборна. Раздражённо прищёлкнув языком, Салим даёт Гаю такое же одеяло.—?Спасибо,?— Гай набрасывает одеяло на плечи.—?Что ещё у нас есть, Салим? —?спрашиваю я.—?Эль.—?А как насчёт воды?—?Прости, Робин,?— говорит Алан. —?Не было времени.—?Еда?—?Немного солёной свинины,?— говорит Джон. —?Больше ничего.—?Ну, по крайней мере, это хоть что-то. Джехаль сказал, что мы не так уж далеко от Франции. Кто знает, может быть, нам повезёт. Есть большая вероятность, что мы наткнёмся на торговое судно или что-то в этом роде.—?Есть также большая вероятность, что мы умрём с голоду,?— говорит Мач.—?У нас есть сеть. —?Улыбаясь, Алан приподнимает кусок сети, в которой дыр гораздо больше, чем должно быть.—?Если только вы не надеетесь поймать кита,?— говорю я,?— то вряд ли это нам поможет.—?Аллах обеспечит нас. —?Салим поднимает руку к небу и похлопывает меня по руке. —?Робин!Я смотрю на рукав своей рубашки. Он весь в крови. Должно быть, я зацепился раненой рукой, когда мы карабкались по судну, стараясь выбраться с него, или, возможно, до этого, в трюме, пытаясь спасти Гисборна. —?Всё будет хорошо,?— говорю я.—?Нет, не будет. —?Салим вздыхает так сильно, что вздох достигает его промокших сапог. —?И у меня нет ни бинтов, ни иголок, ничего. —?Он обхватывает голову руками. Почти сразу же он поднимает глаза и широко улыбается. —?Да, решение есть,?— говорит он, снимая тюрбан, который всегда на нём надет.—?Послушай, Робин, если серьёзно, мы гребём и понятия не имеем, в правильном ли направлении движемся. Я имею в виду, насколько нам известно, мы возвращаемся тем же путем, каким плыли на Святую Землю.Алан в чём-то прав.—?Перестань грести,?— говорю я Джону. Салим заканчивает наматывать тюрбан на мою руку и собирается завязать его. —?Не слишком туго,?— говорю я, вспоминая его предыдущие попытки перевязки.—?Я сделаю это сам,?— Мач отталкивает Салима в сторону. Бедный Мач. Он выглядит довольным от того, что делает что-то ещё, а не просто угрюмо смотрит на просторы моря вокруг нас.—?Мач,?— говорю я. —?Может быть, теперь ты дашь мне свинины?—?Еда, да. Еда это хорошо. —?Он подползает к коробу с солёным мясом.Салим указывает на небо. —?Мы пойдём туда.—?Ты уверен? —?спрашиваю я.—?Салим, может быть, только повар, но Салим проводит много ночей на палубе, глядя в небо. Это путь во Францию.—?Много ночей на палубе,?— говорю я,?— и большинство из них ты был пьян.—?Салим не настолько пьян, чтобы не видеть звёзд и Луны, Робин Гуд.Я киваю, Джон сплёвывает на ладони, берёт весла и снова начинает грести.Какое-то время единственными звуками, которые мы издаем, являются мягкий шлепок весел, когда они ударяются о воду, и нерегулярное причмокивание губ, в то время как мы едим соленое мясо, каждый из нас предпочитает держать свои мысли при себе. К счастью, море спокойнее, чем было в последние дни. Я поворачиваю лицо к ночному небу. При других обстоятельствах я мог бы восхититься таким великолепным зрелищем. —?Мой отец говорил, что, умирая, мы становимся звёздами.—?Чушь,?— бормочет себе под нос Алан.—?Это правда,?— говорит Салим. —?Твой отец, должно быть, мудрый человек, Робин Гуд.—?Мой отец умер, Салим, и я не знаю, насколько мудрым он был.Я чувствую на себе взгляд Гисборна и думаю, не вспоминает ли он о тайном романе между моим отцом и его матерью.—?Если бы не он, мы бы не сидели здесь и не смотрели на звёзды,?— говорит Мач, хмуро глядя на Гая.—?Мач,?— предостерегаю я.—?Что ж, это правда. Если бы не мерзкий шериф и не этот отвратительный человек, которого ты мог бы утопить, спасая, мы были бы дома, в лесу, или, может быть, в Локсли, или ещё где-нибудь…—?Скорее всего, нас бы преследовал принц Джон,?— вмешивается Алан.—?У нас была бы еда и вода,?— продолжает Мач. —?И нас бы не тошнило большую часть времени… и… и ты бы не повредил руку… и… и, может быть, Мэриан не… —?Он сжимает губы, его глаза становятся огромными в бледном свете луны.—?Прекрати,?— говорю я ему.Гисборн сбрасывает одеяло с плеч, рука взлетает к бедру, прежде чем он вспоминает, что больше не носит меч. —?Я не просил тебя следовать за нами, и Мэриан была бы жива, если бы не твое вмешательство, глупый маленький человек.—?Что ты хочешь этим сказать? —?Мач встаёт, раскачивая лодку.—?Сядь. —?Я тяну Мача за штаны и, без сомнения, понимая, что Гисборн легко может столкнуть его за борт, он садится.—?Знаешь что,?— говорит Гай. —?Если бы ты не пришёл в церковь, она была бы моей.Желудок сжимается при этом и тысяче других воспоминаний, которые я в основном безуспешно пытался подавить последние несколько недель.—?Она никогда не была бы твоей,?— парирует Мач. —?Она принадлежала Робину. Она…—?Хватит, Мач,?— говорю я, успокаивающе кладя руку ему на колено.—?Мне очень жаль, Робин. Это просто… это просто… это не справедливо.—?Я знаю, но мы должны сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас, и борьба между нами не поможет нам вернуться домой.—?Борьба между нами,?— говорит Мач, прищурившись глядя на Гая. —?С каких это пор он включён в наши ряды?—?Да мы в буквальном смысле все в одной лодке, и пока мы не доберемся до Франции, нам всем, включая Гисборна, придётся действовать сообща. —?Я одариваю Гая и Мача тяжёлым взглядом. —?Вы понимаете?—?Да,?— говорит Мач, стряхивая мою руку со своего колена и отворачиваясь.—?Согласен,?— добавляет Гай.—?Хорошо. А теперь давайте постараемся немного поспать. Мы будем грести по очереди. Джон?—?Я в порядке, Робин.—?Ты не сможешь грести с такой рукой,?— говорит Алан.Я думаю, что есть ещё много вещей, которые я не смогу сейчас ей сделать. Нет, если это приведет к новому воспалению, здесь, посреди моря.—?Я буду грести и за Робина, и за себя,?— говорит Гай.Я киваю в знак благодарности. Челюсть Мача дёргается в подавленном гневе. Я уверен, что если бы Гай не заговорил первым, он бы тоже предложил грести за меня.Мач, Алан и Салим устраиваются на мешковине на корме шлюпки. Гисборн подползает к носу и садится, глядя на море. Я располагаюсь рядом с ним.—?Что ты планировал сделать,?— спрашивает он,?— когда доберёшься до Англии?—?Ну, изначально я планировал убить тебя.Он поворачивается ко мне. —?А теперь?—?Не знаю,?— честно признаюсь я.Мы поворачиваемся лицом к морю, наши мысли безмолвно отступают и текут между нами.Прошло уже семь недель. Семь недель, чтобы смириться с её смертью. Но и семи ударов сердца хватило бы на то, насколько мало зарубцевалась моя душевная рана за это время.Без предупреждения Гисборн хватает меня за руку, и на мгновение я испытываю странное волнение, вспоминая, как его сильные руки несли меня, прижимая к груди. Он разжимает мой сжатый кулак и что-то вкладывает мне в ладонь?— кольцо Мэриан.—?Это твоё,?— говорит он. —?Оно принадлежит тебе. Ты знаешь, я любил её, что бы ты ни думал. Она была лучшим в моей жизни, но, как сказал твой хнычущий слуга, она принадлежала тебе. Она всегда принадлежала тебе.Я сжимаю пальцами кольцо, горло сжимается, тёплые слёзы наполняют глаза, размывая линию между морем и небом.—?Боже мой, как холодно. —?Гай обхватывает себя руками. —?От этой дрожи можно разлететься на куски.Я дрожу не от холода, и он это понимает, но, зная о Джоне за нашими спинами, он решает прикрыть меня. Возможно, что-то от неизгладимой доброты Мэриан всё-таки передалось ему.~На третий день я перестаю убеждать себя, что со мной всё в порядке. Как ни странно, только Гисборн понимает, насколько я болен. Джон и Алан слишком устали от гребли, чтобы проявлять больше, чем мимолетный интерес к происходящему со мной, Мач слишком голоден и слишком страдает от морской болезни, чтобы обращать на это внимание, а Салим, при всей своей проницательности, слишком поглощен молитвами, чтобы замечать что-нибудь вокруг.Когда я ещё не чувствовал себя так плохо, я попытался спросить Салима, почему он решил работать на судне, когда он явно боялся воды. Его довольно короткий ответ состоял в том, что он хотел сбежать из дома и избавиться от неприятных воспоминаний. Только два дня спустя, напоив его изрядным количеством эля и сам почти дойдя до состояния опьянения, пытаясь нейтрализовать яд в моей крови, Салим упомянул о жене и ребенке. Оба утонули в результате трагического несчастного случая, в котором Салим чувствовал себя в какой-то мере виноватым. Уход в море было для него способом побега, а также формой самоистязания, так как каждый день ему приходилось сталкиваться с тем, что пугало и страшило больше всего. После того, как он рассказал мне свою историю, или, по крайней мере, то, что он хотел рассказать, я лучше понял, почему он пил.—?Что бы ты изменил, Робин Гуд?—?Салим?—?Что бы ты изменил? —?спрашивает он, протягивая мне кружку с элем. —?Если бы у тебя был такой выбор?Воды нет, но ты прихватил кружки для эля. Отличная работа, Алан.Я принимаю кружку из рук Салима и устремляю взгляд на горизонт. Я не ожидал этого вопроса и не рад ему. Я ничего так не хочу, как освободиться от боли и забыть.—?Я бы не пошёл на войну, Салим.—?Ты следовал зову сердца, Робин, не так ли?—?Нет,?— говорю я, наблюдая за стаей чаек, хлопающих крыльями и кричащих над головой, гадая, означает ли это, что мы близки к земле. —?Я гнался за мечтой.—?А разве это не повод для гордости?—?Нет, потому что мечта была разрушена реальностью, а реальность заключалась в том, что я ничего не изменил.—?Но ты же сделал это, Робин, разве ты не видишь? Война сделала тебя тем, кто ты есть. Она научила тебя сражаться, и сражаться хорошо. И ты действительно изменил ситуацию в том месте, которое называешь домом.—?Если бы я не уезжал из Англии, то, может быть, мне не пришлось бы ничего менять.—?Мы не можем знать будущее, Робин Гуд. И не лучше ли сделать выбор, пусть даже неправильный, чем ничего не делать?Он тянется за кружкой, которую мы разделяем, и я вкладываю её в его протянутую руку. Он принимает его с благодарностью, не пытаясь скрыть крупные слезы, которые катятся по его щекам. Я не удивляюсь, потому что много раз видел, как плачет Салим; ему для этого нужно совсем немного: пустой кувшин, проигранная игра, печальная песня. Но сегодня это совсем другие слёзы. Сегодня Салим оплакивает свою умершую жену и ребёнка.—?Цена была слишком высока,?— говорю я,?— слишком высока.—?Как и моя, мой друг, как и моя. —?Салим вытирает слёзы с лица и пристально смотрит на меня покрасневшими глазами. —?Но за время, проведённое на этой маленькой шлюпке, я кое-чему научился, тому, что тебе ещё только предстоит. —?Он поднимает кружку в сторону моря и улыбается. —?Я научился смотреть в лицо своим страхам. А теперь, мой друг, ты должен научиться тому же самому.Я не боюсь умереть, думаю я.?Нет, Робин? шепчет Мэриан, обращаясь к залитому лунным светом небу, к бесконечному морю и к моему ноющему сердцу. ?Ты боишься жить. Вот что имеет в виду Салим?.~Не знаю, почему я решаю довериться Гисборну. Возможно, потому что я знаю, как отреагируют другие, или потому, что так проще. В любом случае, я говорю ему, что если мы не доберёмся до земли в ближайшее время, они вполне могут оказаться с трупом на руках. Он согласен хранить мою тайну от остальных. Несомненно, то, что я спас его от утопления, означает, что он чувствует себя обязанным мне, хотя в глубине души я подозреваю, что это нечто большее. В конце концов, он спас мне жизнь после того, как меня ранил пиратский клинок, что сравняло нас по очкам в спасении жизни. Каковы бы ни были его причины, у меня нет сил и возможностей, чтобы понять это; просто пытаться казаться спокойным и надеяться на спасение?— это всё, что я могу сделать.Однако на пятый день, когда вокруг нас по-прежнему не было ничего, кроме моря и был съеден последний кусок свинины, я больше не мог это скрывать.—?Гисборн?Была его очередь грести. Он молча передаёт вёсла Джону и ползёт к корме шлюпки.Я прижимаюсь к нему поближе, чтобы остальные не услышали, что я хочу сказать. Оглянувшись, я замечаю, как Мач бросает на меня косой взгляд, но он быстро перегибается через борт, поскольку его рвёт, и я пользуюсь случаем, чтобы наклониться к уху Гая.—?Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.Он протягивает мне одеяло, которое я уронил, но я качаю головой. Несмотря на холодный ветер, я весь горю.—?Гай, если я проиграю эту битву, мне нужно, чтобы ты сделал всё возможное, чтобы доставить моих людей во Францию и затем помог им благополучно вернуться домой в Англию.—?Они не пойдут за мной, Робин. Если с тобой что-нибудь случится, они захотят выбросить меня за борт.—?Я поговорю с ними, заставлю их понять. Кроме всего прочего, ты говоришь по-французски, а они?— нет.—?Ты говоришь как человек, который уже смирился со своей судьбой.—?Я не сдаюсь, я просто реалист. —?Я хочу сказать ещё кое-то, о том, что моё тело не нужно выносить на берег, чтобы его просто бросили в море, но слова застревают у меня в горле.Гисборн бросает взгляд на остальных и, видя, что все заняты, берет меня за руку, на этот раз для рукопожатия. Сделка заключена, и когда наши глаза встречаются, я понимаю, что в дальнейших словах нет необходимости.~Когда мы укладываемся спать, я выполняю тот же ритуал, что и в прошлые ночи, сжимая свой жетон вместе с кольцом Мэриан и тихо шепча ей спокойной ночи. Почему-то в эту ночь меня это не так сильно расстраивает. Может быть, это из-за моего лихорадочного состояния, а может быть, из-за договора, который я только что заключил с Гисборном. Какова бы ни была причина, я чувствую себя спокойнее и ближе к ней, чем за многие дни. Может быть, думаю я, моя смерть не так уж и далеко.Ближе к рассвету я просыпаюсь. Мне жарко, как-будто я в аду. Пот струится по моей спине. Я хочу охладиться.Приподнявшись на коленях, я вижу, что все ещё спят. Гай, неловко согнув ноги, его длинные спутанные волосы прикрывают лицо, Мач, обхватив колени, с открытым ртом, и Джон, втиснувшись вдоль борта шлюпки, в безуспешной попытке освободить место для всех нас. Я замечаю, что Алан, чья очередь грести, тоже крепко спит, его пальцы по-прежнему сжимают вёсла, на губах играет улыбка. Я решаю не будить его. Салим лежит у моих ног, сжимая в руках чётки. Собрав последние силы, я переваливаюсь через борт.Вода ледяная, и я сдерживаю крик, но через пару секунд привыкаю к ней и обнаруживаю, что она сделала своё дело, огонь, бушующий в моём теле, милосердно подавлен. Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к борту. При этом я вспоминаю гавань в Акре, где пьяный и опустошенный слышал как Алан и Мач зовут меня поторопиться и сесть в судно, которое, как теперь выясняется, вполне могло привести нас к смерти.—?Мэриан,?— выдыхаю я в деревянный борт, и волны плещутся подо мной.?Всегда есть выбор, Робин, во всём, что мы делаем?.Это слишком заманчиво, и я понятия не имею, как забраться обратно в лодку, не позвав кого-то на помощь. Я роюсь в наполненной водой рубашке, чтобы найти её кольцо, и с зачарованным ужасом смотрю, как мои пальцы соскальзывают с края шлюпки.—?Даже не думай. —?Гисборн хватает меня за запястье.—?Гай, я не…?Да, ты собирался? говорит Мэриан.Я протягиваю Гисборну другую руку, и он тянет меня обратно в лодку.—?Ты мне нужен,?— шепчет Гай мне в ухо, когда я падаю в его сильные объятия. —?Я гордился своими чувствами к ней и тем, кем она заставила меня стать, пока я сам не уничтожил всё это. Я хочу вернуть эту гордость, и ты можешь дать это мне. Так что я не позволю тебе уйти,?— он хватает меня за плечи. —?Ты слышишь меня, Локсли?Я киваю, хотя улавливаю только половину того, что он говорит, по-прежнему разрываясь между желанием покончить с жизнью и облегчением, что мои лёгкие не наполняются морской водой.Руки Гисборна соскальзывают, в то время как на меня обрушивается путаница слов и криков. Затем тяжёлая чернота заполняет моё зрение, и моя голова ударяется о дно шлюпки.~Я знаю, что мы по-прежнему в море, по узнаваемому движению вверх и вниз. Однако кое-что изменилось. Прежде чем я успеваю сообразить что именно, кто-то прижимает к моему лицу вонючую тряпку. Я пытаюсь оттолкнуть его здоровой рукой, одновременно молотя ногами по дну.Я не хотел. Прости меня?Ты обещал мне, Робин. Ты обещал мне, что будешь продолжать сражаться?.Я не знал, что это будет так трудно.?Ты не один, Робин. Ты никогда не будешь один?.Я знаю. Но я одинок.—?Держи его!—?Я пытаюсь, чёрт возьми!Тот, кто держит меня, хочет помочь. Я перестаю брыкаться и извиваться и отдаюсь пьянящим испарениям, наполняющим мой рот и ноздри.~Мы не двигаемся, это первое, что я замечаю. Второе, что я замечаю, что я тоже не могу это делать.Я закрываю глаза, успокаивая дыхание и стараясь не поддаваться панике. Последнее, что я отчетливо помню,?— это как Гисборн тащит меня обратно в лодку. После этого всё становится не более чем лоскутным одеялом из непонятных образов. Однако, где бы я ни был, это, конечно же, не шлюпка, и ремни на моей груди, привязывающие меня к кровати, означают, что кто-то определённо не хочет, чтобы я сбежал.—?Ты не можешь войти. Я уже говорил тебе.—?Я просто хочу его увидеть, вот и всё. И не думайте, что я не понимаю, о чём вы говорите, только потому, что вы говорите по-французски. Я, знаете ли, подслушивал у окна Робина, а когда слышу оскорбление, то сразу понимаю, что это оскорбление.Улыбаясь, я пытаюсь крикнуть, но всё, что мне удаётся, это издать слабый хрип, а голоса уже становятся неразборчивыми.Однако, успокоившись, что мне не грозит непосредственная опасность, я улучаю момент, чтобы изучить, что меня окружает. Всё что мне требуется это мгновение, так как, кроме кровати, к которой я привязан, в комнате есть только один стул с одной стороны от неё и маленький столик с кувшином, огрызком свечи и умывальником с другой. Единственное маленькое окошко в комнате расположено слишком высоко в стене, чтобы из него можно было выглянуть, хотя из него открывается вид на бледно-серое небо.Я слышу шаги и ещё один знакомый голос.—?Если серьёзно, то вряд ли он представляет опасность. Вы же видели, в каком он был состоянии, когда мы сюда приехали.—?Он был опасен сам для себя, и именно поэтому мне пришлось связать его. Но седативные препараты уже должны были облегчить симптомы…—?Алан?Дверь распахивается, и в комнату вваливаются Алан и Мач. За ними следует ещё один человек.В отличие от низкорослого и полного Салима в тюрбане, этот человек худой, как палка, выше любого человека, которого я когда-либо видел, и лишён как головного убора, так и волос.—?Почему я привязан к кровати? —?спрашиваю я.—?Мне очень жаль, но после того, как вы упали с кровати во второй раз, я счёл благоразумным привязать вас,?— говорит он на неестественном, но безупречном английском.—?Мач?—?Могу я просто сказать,?— говорит он, потирая опухшие глаза. —?Что ты нас чертовски напугал.Целитель?— теперь я думаю, что нахожусь в какой-то больнице,?— развязывает мои путы.—?Простите. Я не хотел доставлять вам неудобства.—?Неудобства! Чёрт возьми, Робин, какое-то время мы думали, что ты дашь дуба,?— говорит Алан. —?К счастью для нас, Салим знал пару трюков, чтобы удержать тебя в стране живых. И к нашей удаче, вскоре мимо прошла галера. В любом случае, мы рады, что ты с нами.—?Хорошо, что я с вами.Клянусь, я уже говорил это раньше.~В конце концов, больница оказывается не больницей, а просто домом целителя, который живет в Марселе и который узнал о моем тяжёлом состоянии.Алан сообщает мне, что Джехаля и тех из его команды которые спаслись с тонущего судна, подобрал другой корабль примерно в миле от берега, и что Джехаль быстро нашёл место на торговой галере, направлявшейся в Святую Землю. Я также узнаю, к моему большому сожалению, что Салим присоединился к ним; я хотел бы иметь возможность попрощаться и поблагодарить его. Меня удивляет, что он готов вернуться в море так скоро после нашего злополучного путешествия, но, возможно, он имел в виду именно то, что сказал мне в шлюпке, и наконец научился смотреть в лицо своим страхам. Я думаю, что у него это получается определённо лучше, чем у меня.Алан также рассказывает мне, что Гисборн заплатил врачу за его услуги, нашёл поблизости жилье для себя и нашей шайки и приобрёл пять приличных иноходцев для путешествия по Франции. Я не спрашиваю, откуда у него деньги. Алан говорит, что Гисборн использовал свое ?влияние?. Я могу только представить, какое это может быть влияние.Пять дней спустя мы садимся в седла и начинаем наше путешествие через Францию, в сторону Гавра, где мы должны найти судно, которое доставит нас в Англию.