Глава 11 (1/1)

—?Мач, послушай меня. Мне нужно, чтобы ты помог мне. Я не могу сделать это в одиночку.Мач вытирает тыльной стороной ладони испачканный рвотой подбородок и кивает.—?Алан? —?говорю я.Алан вздрагивает, словно только что вынырнул из одного кошмара и шагнул в другой. Я никогда раньше не видел его таким испуганным.—?Алан, пойди узнай о шлюпках и найди Салима, если сможешь.—?Правильно. Да. Шлюпки. Салим. —?Он поворачивается вокруг себя раз, потом ещё один, как будто не знает, куда идти. Джон хватает его за плечи и подталкивает к корме.—?Джон, нам нужна вода. Бочки.Джон кивает, расправляет плечи и уходит.—?Мач, иди с Джоном. Я собираюсь…—?Что, хозяин? Что ты собираешься сделать?Не то, что ты думаешь.—?Робин! —?кричит он, когда я протискиваюсь мимо него и бросаюсь к люку. —?Куда ты?В голове проносится мысль, что я опоздаю. Гисборн сидит в запертой клетке, которая находится в трюме, и трюм скоро наполнится водой. Я сомневаюсь, что тот, кто охраняет его, если вообще кто-то охраняет, будет тратить своё драгоценное время, пытаясь вытащить его.Когда я останавливаюсь перед ступенями, ведущими в трюм, в памяти вспыхивает воспоминание: мы с Гисборном купаемся в пруду Локсли, вопреки желанию наших семей, которые постоянно предупреждали детей держаться подальше от его, казалось бы, безобидных вод. Он использовался для полива посевов деревни. В его заросших ряской и водорослями водах, обитали различные водоплавающие птицы и иногда можно было увидеть кого-то, кто смотрел на него в момент тихого созерцания. Он не был предназначен для купания, но мы всё равно делали это.У нас с Гисборном как обычно был очередной спор: его отец собирался участвовать в одном из славных крестовых походов, о которых я слышал обрывки сведений, но о которых мой отец никогда мне не рассказывал. Гисборн называл моего отца трусом, а я защищал его, втайне задаваясь вопросом, говорит ли Гисборн правду. Он закончился соревнованием, как и многие другие наши споры. На этот раз, мы решили переплыть пруд Локсли.Когда мы сняли сапоги, я взглянул на Гисборна. Он был выше меня, в свои тринадцать лет, на три лета старше, но я знал, что лучше плаваю. Я видел его в реке, протекавшей по окраине Шервуда, как он молотил по воде руками и ногами.—?Боишься, Локсли?—?Нет. А ты?—?Нет.—?Итак, как мы…—?На счёт ?три?,?— сказал он.—?И первый, кто переплывёт его, победит??Он кивнул. —?Согласен. Готов?—?Готов.Мы оба прыгнули на счёт ?один?.С берега за нами наблюдали деревенские ребятишки. Когда мы вошли в воду, я услышал несколько криков; некоторые были предупреждениями, другие?— приветствиями. Среди них был Маленький Рик, сын нашей посудомойки Магды. Он ненавидел Гисборна, говорил, что его мрачный вид пугает. Я слышал, как он выкрикивает моё имя, подгоняя меня.Плыть было трудно. Пруд казался гораздо меньше, когда ты стоишь на берегу, а я никогда раньше не плавал в одежде. Я бросил быстрый взгляд на Гисборна. Мы шли с ним почти в ровень. С берега послышались новые крики: взрослые, среди них был и мой отец. Я изо всех сил старался не обращать на них внимания. Я должен был победить Гисборна.Мы оба одновременно достигли середины пруда. На мгновение я запаниковал, подумав, что если Гисборн устанет и начнёт тонуть, то я не смогу его спасти, так как он намного больше меня, но я видел, что он всё ещё полон сил. На самом деле у него дела шли лучше, чем у меня, и он начал меня обгонять. Я немедленно заработал руками и ногами изо всех сил.Мой затуманенный водой взгляд метнулся к густым зарослям тростника, окаймлявшим край пруда. Я вскользь подумал, насколько трудно будет прорваться сквозь них, не окажемся ли мы с Гисборном в клубке листьев и корней, и не придётся ли виланам из деревни вытаскивать нас оттуда, в результате чего ни один из нас не сможет претендовать на победу. Затем я услышал пронзительный визг. Что-то было не так. Мне нужно было посмотреть что случилось, поэтому я остановился, проклиная тот факт, что теперь почти наверняка проиграю Гисборну.Наблюдавшие за нами дети притихли, но взрослые всё ещё кричали, включая мать Гисборна. Я слышал её пронзительный французский, перекрывающий все остальные голоса взрослых.Я снова начал плыть, испугавшись, что, если буду долго оставаться на месте, то слишком устану, чтобы добраться до берега. Я также боялась того, что случится со мной, когда я выйду из пруда. Отец запретит мне играть в лесу, запретит ездить верхом и, не дай Бог, заберёт лук.Поэтому я с удивлением обнаружил, что меня вытаскивают из воды не сильные руки отца, а управляющего поместьем. Задыхаясь, отплёвываясь, дрожа и чувствуя себя не слишком умным, я всё ещё надеялся, что победил Гисборна.Потом я увидел, как он отталкивает мать и рычит на двух младших детей, которые продолжали насмехаться над ним.Кто-то пронзительно вскрикнул, и из камышей появился мой отец с ребёнком на руках: Маленький Рики упал в пруд.Когда управляющий отпустил меня, я разрывался между желанием убежать и желанием узнать, как там Рики. Любопытство взяло верх, и я пополз по мокрой траве к тому месту, где отец положил Рика на берег. На мгновение толпа зевак заслонила их обоих, пока управляющий не крикнул им, чтобы они отошли. Я не мог поверить своим глазам. Мой отец должен был наказать меня, но вместо этого он бил Маленького Рики.—?Отец, нет! —?Я бросился к нему и обхватил за шею. Моё неожиданное приземление на спину отца сбило его с ног, и он упал навзничь, едва не раздавив меня. Я думал, что он развернётся и набросится на меня, и я приготовился к этому. Но этого не случилось. Вместо этого меня схватил мокрый и злой Гисборн.—?Ты идиот! —?крикнул он, прижимая меня к земле.—?Но он же делает ему больно! —?воскликнул я, пытаясь вывернуться из-под худого тела Гисборна.А потом я увидел, как отец перестал колотить Рика по груди и наклонился, прижавшись губами к его маленькому рту. И в отличие от Гинсборна я не понял, что происходит.—?Он спасает его жизнь, Локсли, а это больше, чем он сделает для тебя, когда всё закончится.И хотя я ничего не понимал, я поймал себя на том, что доверяю словам Гисборна, перестал извиваться и повернулся, чтобы посмотреть на отца.Магда стояла на коленях, комкая юбки и плача. Рики издал сдавленный булькающий звук, и отец перевернул его на бок. И прудовая вода вместе со рвотой хлынули из его маленького рта.Из собравшейся толпы донеслось громкое восклицание, и отец разогнулся, вытирая лицо.Я начал отползать обратно.—?Робин,?— прорычал отец.Я побежал.В тот день я проиграл гораздо больше, чем заплыв.Понимая, что должен поступить достойно, я вернулся домой, мокрый и несчастный, чтобы дождаться отца. Мне пришлось долго ждать, и к тому времени, как он добрался до дома, я думал, что он уже успокоился.—?С Риком всё будет в порядке,?— сказал он. Он стянул сапоги и принялся стаскивать с себя мокрую одежду.Я кивнул, не решаясь заговорить.Отец больше ничего не сказал, пока не переоделся. Потом он подошёл и встал надо мной. —?Робин?—?Да, отец? —?Я заставил себя посмотреть в его суровое лицо.—?Это была очень глупая вещь, которую ты сделал сегодня, причём после того, как тебе неоднократно говорили, что в пруду купаться нельзя.—?Но Гай…—?Я не хочу ничего слышать о Гае. По крайней мере, у него хватило ума понять, как помочь Рику.Я заёрзал на стуле.—?Ты будешь наказан.—?Да, отец.—?И ты пойдёшь к матери Рика с извинениями.—?Да, отец.Он снял ремень, которым только что был опоясан. Я другого и не ожидал и протянул руки. К моему ужасу, отец поднял меня на ноги. —?Я думаю,?— сказал он, потянув за мои штаны.—?Да, отец. —?Я повернулся, стянул штаны почти до конца и наклонился.Он и раньше угрожал таким наказанием за различные проступки, но никогда не прибегал к нему. И даже когда я стоял там, дрожа от холода и страха, я думал, что он не пойдёт на это.—?Сколько тебе лет, Робин?—?Десять лет, отец.Ремень со свистом рванулся назад, когда отец взмахнул им. Всего десять ударов. Каждый из них был немного тяжелее предыдущего, и каждый причинял адскую боль. Но удары ремнём не шли ни в какое сравнение с тем стыдом, который я испытывал; стыдом за то, что снова нарушил отцовские правила, и стыдом, когда я понял, что, если бы Гай не оттащил меня, я мог бы впустую потратить драгоценные мгновения, когда отец пытался спасти жизнь Маленького Рика.~Мое наказание было тем, что я заслужил?— десять ударов ремнем, запрет на езду верхом в течение месяца и игры в лесу, пока я не закончу список утомительных и не очень срочных дел в поместье.В тот вечер я не спустился к ужину, и отец не позвал меня. Я даже не уверен, был ли там вообще ужин для меня, и в любом случае я не мог нормально сидеть.Я задавался вопросом, придёт ли отец в мою комнату, чтобы ещё раз высечь меня? Но он этого не сделал. Казалось, он и его ремень сказали всё, что можно было сказать.Вытянувшись на кровати, я уставился на тёмную дырку от сучка в деревянном столбике кровати. И я оставался в таком положении, пока не услышал скрип лестницы и тихий щелчок, когда отец закрыл дверь своей спальни.Я почти решил сбежать из своей комнаты, используя шпалеры и подпорки на доме в качестве опоры для рук, отправиться на вершину холма над Локсли и устроиться в ложбине рядом с местом, где моя мать спала своим вечным сном, как я делал это много раз. Но не в эту ночь. Сегодня ночью у меня было чувство, что это может быть единственный случай, когда она бы согласилась с моим отцом.Я закрыл глаза и попытался уснуть. И тут я вспомнил о молитвах. Я быстро прочитал их и пережил ещё один приступ стыда за то, что делал это не особенно пылко, ещё одна причина, из-за которой моя мать могла бы презирать меня сегодня. Затем, встревоженный и измученный, я забрался в постель.Я не мог уснуть. Я был голоден, очень голоден. Я испробовал все свои обычные приемы: счёт, игры в слова, декламацию по-французски, но ничего не получалось. Мне нужно было что-нибудь съесть.Решив, что отец спит, я на цыпочках подошёл к двери спальни и медленно открыл её, стараясь избежать обычного скрипа.В полутьме я не мог разглядеть, на что наступил, но сумел подавить крик, когда что-то острое впилось в мою босую ногу. Я наклонился, чтобы рассмотреть причинивший мне боль предмет, и мой голод, все мои желания мгновенно исчезли, когда я увидел, на что наступил.Это было произведение искусства, сделанное отцом Маленького Рики незадолго до того, как он умер от оспы. Пустая трата времени, сказал мой отец, но потом втайне гордился мной, когда увидел, как хорошо я с ним управляюсь.Дрожащими пальцами я осторожно подобрал обломки тиса, которые когда-то были изящным, но удивительно прочным луком. Бесполезная тетива трепетала на расколотом дереве. Даже мои стрелы были сломаны пополам.Прижимая обломки к груди, я попятился в свою комнату и закрыл дверь босой окровавленной ногой. Я положил сломанный лук на кровать и снова зажёг свечу, чтобы посмотреть, что можно сделать, но, осмотрев осколки, понял, что его уже не спасти.Мой лук. Он отличал меня от других деревенских мальчишек. Он давал мне власть над Гисборном, чей высокий рост и мрачное угрюмое лицо заставляли большую часть юнцов Локсли следовать за ним из страха, или благоговения, или смеси того и другого.Мой лук. Он повышал мою самооценку, давал мне цель в жизни и наполнял меня чувством гордости. Теперь он был разломан на куски. Я уронил сломанное оружие на кровать, бросился на него сверху и плакал до тех пор, пока у меня не кончились слёзы.Я ненавидел своего отца.~И я ненавижу тебя, Гисборн. Я ненавижу тебя за то, что ты заперт в клетке в трюме, который скоро будет полон воды, если уже не полон; и я ненавижу тот факт, что я достаточно глуп, чтобы попытаться спасти тебя.—?Гисборн! —?отстегнув колчан, я бросаю его на палубу, и лук летит туда же; сейчас они мне не понадобятся. Я стягиваю сапоги, отбрасываю их в сторону. Нет времени раздеваться дальше.В трюме темно, единственный свет льётся через открытый люк, но этого достаточно, чтобы увидеть, что вода быстро поднимается.—?Гисборн! —?кричу я снова, испытывая чувство вины от надежды, что я опоздал и у меня нет другого выхода, кроме как попытаться сбежать отсюда вместе с остальными.—?Локсли?Чёрт бы побрал этого человека.Я ныряю с верхней ступеньки. Попав в ледяную морскую воду, я задыхаюсь, а затем проплываю несколько гребков, необходимых, чтобы добраться до Гисборна. Он выпрямился, вцепившись руками в прутья решетки, и обхватив их ногами в чулках. Каким-то образом ему удалось добраться до самого верха клетки. Вода доходит ему до подбородка, и у него остаётся всего несколько дюймов свободного пространства для дыхания.—?Ты пришёл за мной,?— хрипло произносит он.Сделав глубокий вдох, я ныряю под воду.Мне удаётся найти дверь клетки на ощупь, но я быстро понимаю, что это безнадежно. Без ключа её невозможно открыть. Я несколько раз дёргаю дверь, больше для того, чтобы убедить себя, что, по крайней мере, я пытался. С чувством, что мои лёгкие близки к разрыву, я снова выныриваю на поверхность.Гисборн прижимается лицом к потолку клетки, отчаянно нуждаясь в последнем глотке воздуха, прежде чем вода хлынет ему на голову.—?Всё хорошо,?— говорит он на удивлением спокойным голосом. —?Ты пришёл.—?Мне очень жаль, Гисборн.—?Не надо,?— он сплёвывает воду.—?Ключ? —?спрашиваю я. —?Где ключ?—?Забудь об этом. У нас нет времени.—?Отвечай на вопрос, чёрт побери!Его длинные тёмные волосы напоминают чёрные водоросли, плавающие на поверхности воды.—?Я не знаю. Охранник обычно вешает их на крючок у лестницы, когда уходит от меня, но это слишком…Я не могу ждать, чтобы услышать, что он собирается сказать и плыву к затопленным ступеням, гребок за гребком, дрыгая ногами, как в пруду Локсли.Мои руки бьются о стену, и я провожу ими по доскам вдоль ступенек, вверх и вниз, от пола до люка. Никаких ключей. Судно скрипит и стонет, когда безжалостная вода заполняет каюты, коридоры, камбуз и трюм. Я должен выбираться отсюда.Кувыркаясь под водой, я отталкиваюсь от стены. Мои пальцы натыкаются на что-то твёрдое и похожее на ключ.Мысленно выругавшись, я возвращаюсь к стене. На этот раз я нахожу крюк дальше от лестницы, чем предполагал Гисборн. Сжимая ключи, я всплываю на поверхность и плыву обратно к клетке. Вода поднялась выше крыши клетки, и когда я плыву вниз, я вижу Гисборна, раскинувшего руки и плавающего под потолком, его ноги всё ещё цепляются за прутья.Брось это, Робин, говорю я себе, пробираясь по решётке к замку. Он умер. Я нахожу замок и вставляю ключ. Он не поворачивается. Не тот. Я пробую второй, но пока я вожусь с ним, думая, что это будет третий и последний ключ, потому что именно так эти вещи работают, я роняю всю связку. Если бы можно было кричать под водой, я бы уже сделал это. Охваченный упрямым безумием, я ныряю на дно трюма. Найдя ключи, я плыву обратно к замку. Если на этот раз я не справлюсь, мне придётся сдаться. Мне нужен воздух.Я вставляю ключ, молясь, чтобы он подошёл. Дверь клетки распахивается, но мне не хватает воздуха, чтобы попасть внутрь и забрать Гисборна. Я снова выныриваю на поверхность, торопливо глотаю воздух и снова ныряю.?Не умирай из-за Гисборна?.Вот о чём бы ты попросила меня, любовь моя, если бы была здесь.Я подплываю к безжизненному телу Гисборна, хватаю его за лодыжки и тащу вниз, через дверь клетки. Вынырнув, я ухитряюсь перевернуть его на спину. Я просовываю руки ему под мышки и плыву к нескольким верхним ступенькам, всё ещё виднеющимися над постоянно поднимающейся морской водой.Положив его неподвижное тело на ступеньки, я кладу два пальца ему на шею, в мягкую ложбинку рядом с кадыком. Я не чувствую пульса, хотя не уверен, что почувствовал бы его, даже если бы он у него был; мои пальцы онемели от холода. Я бью его кулаком в грудь. —?Чёрт бы тебя побрал! —?Я потратил драгоценное время, пытаясь спасти мертвеца.Что-то задевает мою ногу. Я смотрю вниз на морскую воду, кружащуюся вокруг ступенек. Мой лук. Должно быть, он проскользнул в трюм, когда судно начало крениться.Вспыхивает ещё одно воспоминание.~Честно говоря, я не знал, с чего начать. Моё воспитание было направлено на то, чтобы стать хозяином поместья, готовым занять место своего отца. От меня требовалось овладеть повседневным управлением хозяйством, научиться хорошим манерам и уметь управляться с цифрами; и хотя я также изучил азы земледелия, мукомолия и подковывания лошадей, чтобы лучше понять моих крестьян, ничто из этого не научило меня как изготовить приличный лук. Дэн Скарлетт был подходящим человеком для этого, но мой отец запретил ему делать мне новое оружие. Поэтому, скорее с упрямой решимостью, чем с опытом, я сидел в лесу спустя несколько дней после того, как моё наказание закончилось, пытаясь смастерить новый лук.Это заняло у меня большую часть утра. Я исчерпал все ругательства, которые знал, и даже те которые придумал. Я лишился ногтя и сильно поранил ладонь, свидетельство чего было размазано по моим штанам. Самое главное, что я доказал, что не умею обращаться с деревом. Но всё-таки это был своего рода лук.Так почему же он не работал? После того, как я в сотый раз попытался попасть в то, что раньше было для меня лёгкой мишенью, я в порыве раздражения и разочарования отшвырнул эту штуку.Чувствуя жалость к себе, я прислонился к огромному стволу ближайшего дуба, уставившись на бесполезный лук, лежащий на подстилке из листьев, и прижал грязные и окровавленные руки к глазам, пытаясь сдержать глупые и горячие слёзы, которые начали катиться по моему лицу. Я не слышал характерных шагов до последнего момента, пока он не оказался рядом со мной.—?Локсли?Я прижал колени к груди, уткнувшись лицом в плотную ткань штанов.—?Робин? —?Гай легонько коснулся моего плеча.—?Уходи,?— презрительно фыркнул я.—?Что?Я поднял заплаканное лицо, чтобы посмотреть на него. —?Я сказал, проваливай!На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу призрак сострадания и зарождающуюся улыбку на его лице, но всё это быстро исчезло и сменилось обычным угрюмым выражением после моей грубой отповеди.—?Да пошёл ты, Локсли,?— прорычал он, затем повернулся на пятках и умчался через деревья.~Это могло быть связано только с какой-то сумасшедшей идеей причинить боль отцу, что я взял этот дурацкий лук домой. Думаю, я считал, что смогу пристыдить его, чтобы он купил мне новый.—?Робин, ты смастерил себе новый лук,?— сказал отец, и в его голосе не было ни злости, ни радости.—?Это же просто мусор! —?крикнул я, драматично швыряя его на пол.—?Но…Я не стал ждать, что он скажет. Я взбежал по лестнице, захлопнул дверь спальни, закинул крючок в петлю и бросился на кровать.Я плакал пока не заснул и проснулся где-то ближе к рассвету. Покрывало было испачкано кровью из пореза на руке.Не знаю, что мой отец сделал с моим самодельным луком, но две недели спустя деревенский мальчишка доставил новый лук в поместье Локсли. Я всегда считал, что таким образом мой отец извинился передо мной.~Ты идиот, Робин,?— ругаю я себя, снова ударяя его по груди. На этот раз не в ярости, а отзеркаливая то, как мой отец бил Маленького Рика на берегу пруда Локсли. Я понятия не имею, зачем я это делаю, когда мне нужно убраться с этого тонущего судна. Это потому, что я хочу, чтобы он жил, или я использую это как предлог, чтобы физически наказать его за убийство Мэриан, даже если он не может чувствовать этого? Какова бы ни была причина, это не работает, и вода по-прежнему неумолимо поднимается.Я перестаю наносить удары, вспоминая, как мой отец открыл рот маленького Роберта и накрыл его своим открытым ртом.Прости меня, Мэриан.?Робин, мне нечего тебе прощать?.Я открываю рот Гисборна и прижимаю к нему свой. Не помню, сколько раз отец выдыхал в рот маленького Рика свой живительный воздух, я тогда был слишком напуган, но слава Богу, я знаю, что это было не очень долго.Я выдыхаю в него раз, другой, поднимаю голову и кричу:?— Давай, Гисборн, сволочь. —?Ещё один раз, думаю я. Только ещё один раз.В этом нет необходимости. Веки Гисборна дрожат, и он открывает глаза. Слава Богу, он отворачивается от меня, когда его рвёт. Судно зловеще кренится, и я чуть не теряю своё вновь обретённое оружие на лестнице. Мой лук застревает между деревянными ступеньками. Я выдёргиваю его и тяну Гисборна за рукав. —?Гай, нам надо убираться отсюда, немедленно!Удивительно, но он умудряется не только карабкаться по ступенькам и вылезти из люка, но и подхватить по пути мой колчан. Когда я выхожу вслед за ним на наклонившуюся палубу, он протягивает его мне. Наши взгляды встречаются.—?Это был ты, не так ли? Ты заказал этот лук для меня, а не мой отец.Гисборн озадаченно смотрит на меня. Потом его глаза загораются от воспоминаний, и он кивает.Судно снова кренится, и я хватаюсь за балку. Обжигающая боль тут же пронзает мою раненую руку, и я отпускаю её. Только мощное тело Гисборна за спиной не даёт мне соскользнуть обратно в трюм.—?Слишком поздно,?— говорит Гисборн, обнимая меня за талию.—?Никогда не бывает слишком поздно,?— настаиваю я. —?А теперь пошли.Наши ноги в чулках скользят по мокрому настилу, мы цепляемся друг за друга и, спотыкаясь, пробираемся на верхнюю палубу.Шторм превратился в обычный сильный ливень. Но не погода является обычной причиной потопления судна, возраст и многочисленные путешествия, наконец, взяли своё. Оно могло затонуть в любой момент, даже в шелковистых и спокойных водах гавани Акры.?Ты же не можешь всерьёз сказать мне, что эта куча хлама доставит нас во Францию?.Мач, мой друг, ты был прав.—?А где остальные? —?Гисборн откидывает с лица длинные мокрые волосы.—?Они покинули судно на шлюпках,?— говорю я. —?По крайней мере, я надеюсь, что они сделали это.—?Тогда мы ничего не можем сделать.—?Нет, они подождут нас.—?Тебя, ты хочешь сказать.Судно делает ещё один тошнотворный рывок, и я понимаю, что сейчас произойдёт.—?Держи меня,?— кричу я.Я хватаю с палубы кусок мокрой верёвки. Я понятия не имею, хватит ли её или выдержит ли моя раненая рука напряжение, но очевидной альтернативы нет. Я привязываю верёвку к стреле и нацеливаю её в ограждение носа. Гисборн обнимает меня за талию, упираясь спиной в грот-мачту, ту самую, которую я пытался пронзить стрелами.Я натягиваю тетиву и издаю какой-то дурацкий звук, когда очередной приступ стреляющий боли разрывает мою раненую руку. Я роняю стрелу.—?Давай,?— говорит Гисборн, поднимая её. —?Позволь мне.—?Нет,?— я выхватываю стрелу из его руки. —?Я могу это сделать.?Тебе всегда нужно оставаться героем?.Не сейчас, Мэриан.Я кладу стрелу на тетиву, прицеливаюсь и стреляю. Железный наконечник врезается в ограждение.—?Подожди здесь,?— говорю я, натягивая лук через голову.Судно наклоняется под сумасшедшим углом и начинает погружаться в море.Не обращая внимания на крики Гисборна оставить его и убираться отсюда к чёрту, я медленно иду, держась за скользкую верёвку и молясь, чтобы она выдержала. Стрела выпадает прежде, чем я подхожу к концу верёвки, но я прошёл уже довольно много, чтобы найти за что ухватиться рукой и добраться до ограждения на носу судна. С зачарованным ужасом я смотрю, как мимо меня проносятся бочки и ящики. Просто чудо, что ни один из них не врезается в Гисборна и не отправляет его в водную могилу. Но он стоит, по-прежнему прижатый к мачте, в нескольких мгновениях от того, чтобы быть поглощённым наступающим морем.Я привязываю верёвку к перилам и машу ему. —?Давай, Гисборн. Лезь! —?Он не двигается то ли потому, что считает это невозможным, то ли от ужаса. —?Гай, кто первым доберется до шлюпок, тот и победит,?— снова кричу я. Я понятия не имею, в пределах ли досягаемости шлюпки и достаточно ли хорошо мы плаваем, чтобы добраться до них: это всё-таки не пруд Локсли.То ли из-за того, что я назвал его Гаем, то ли из-за того, что только что бросил ему вызов, Гисборн начинает подтягивать себя ко мне по верёвке. Я протягиваю ему здоровую руку, когда он добирается до носа.—?Ты готов? —?Я показываю на неспокойное море.Гисборн кивает. Он поворачивается ко мне и улыбается мне своей обычной однобокой ухмылкой. —?Боишься, Локсли?Я ухмыляюсь в ответ:?—?Нет. —?А ты?—?Нет. На счет ?три?? —?спрашивает он.—?Согласен.Мы считаем до одного и прыгаем.