Глава 10 (1/1)

—?Прости меня,?— говорит Мач.—?За что?—?Ты знаешь.—?Нет. Я не думаю, что знаю это.Мы сидим на своих койках, кровь из моего носа наконец-то перестала течь. Джон отпихнул Мача от меня и заставил просто спокойно посидеть, зажимая нос, пока кровь не остановилась. У меня до сих пор на груди, там, где она пропитала камизу, остались пятна. Скоро я разберусь с этим, но сейчас, как мне кажется, важнее разобраться с Мачем.—?Я ревновал,?— говорит он.—?К чему?—?К тому, что ты общаешься с Гисборном, делишься с ним своими переживаниями.—?У нас есть общее прошлое. И это всё. —?Я сгибаю распухшее левое запястье. —?Как ты можешь ревновать к Гисборну? —?спрашиваю я, разглядывая уродливый порез на моей раненой руке, теперь лишённой бинтов. Пиратский клинок прочертил неровную линию на моей татуировке, той самой, что я выжег на предплечье, когда был с королем Ричардом.Мач показывает на мою руку. —?Тебе всё ещё больно?Простой черный крест символизировал мои юношеские надежды на то, что я смогу сделать мир лучше. Это предвещало славу и приключения для парня, который жаждал большего, чем его скромный английский дом. Я касаюсь искорёженного креста подушечками пальцев. Да, Мач. Всё ещё больно.Мач лежит на койке и делает вид, что изучает потолок. Дважды он издаёт тихий звук, как будто собирается что-то сказать, а затем замолкает. Я никогда не видел, чтобы он не мог подобрать слова, хотя, полагаю, справедливо будет сказать, что большинство этих слов, когда-то им произнесённых, часто были неразумными, неуместными или просто идиотскими. Он откашливается:?—?Я всегда думал, что буду единственным… ну ты понимаешь. Тем, кому ты доверяешь. Я думал, что мы с тобой делимся переживаниями.—?А разве мы не делаем это? —?спрашиваю я.—?Нет,?— говорит он. —?Думаю, что нет.Я смотрю вниз на свою грудь, размышляя, стоит ли мне искать свой жетон и, что более важно, кольцо Мэриан. Я хочу его вернуть. Оно не должно быть у Гисборна. —?Мне очень жаль. Это было необдуманно с моей стороны.—?Значит, мы всё ещё друзья? —?Мач перекатывается на живот и перевешивается через край, роясь под койкой. Он вытаскивает свёрток с одеждой, включая чистую камизу.—?Да, мы всё ещё друзья.—?Только я думал, что я тебе больше не нравлюсь,?— говорит он.—?Как ты можешь так думать? —?Я осторожно дотрагиваюсь до разбитого носа. Кажется, он не сломан. Затем я смотрю на свои руки, по-прежнему испачканные кровью, как моей, так и Алана. Нет, Мач. Это я сам себе не очень-то нравлюсь.—?Принести нам что-нибудь поесть? —?спрашивает он.Я улыбаюсь. Мы помирились, и этого достаточно для Мача; время, чтобы заняться важными вещами в жизни, такими как еда. Он такой предсказуемый, но мне это нужно. Когда моя жизнь, по-видимому катиться ко всем чертям, мне нужно что-то обычное. Я уже несколько дней толком не ел и не спал. Если у меня есть хоть какой-то шанс подготовиться к тому, что должно произойти, я должен разобраться в себе, и быстро. —?Это звучит как план. Не возражаешь, если я сначала приведу себя в порядок?—?Нет, чистота это хорошо. Я тогда пойду. Посмотри, не приготовили ли Джон и Алан ужин. О,?— говорит он, держа руку на дверном засове. —?Почему вы с Аланом избили друг друга?Я плещу водой в лицо и смотрю на кровавые завитки в маленькой глиняной миске для умывания, которую Алан где-то раздобыл. —?Мы просто вбивали друг в друга немного здравого смысла. Ну, в основном в меня. —?Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вытереться, и беру чистую камизу.-Хо… Робин! —?Мач недовольно фыркает.—?Что?Он поднимает глаза к небу и выходит за дверь.~Алан ухмыляется и жестом приглашает меня в свою с Джоном каюту. Под глазом у него уже начинает темнеть. Его нижняя губа распухла и рассечена.—?Алан, я…—?Не-а,?— отмахивается он. —?Я сам напросился.—?Садись,?— говорит Джон, протягивая мне ломоть хлеба,?— и ешь.Я сажусь на край койки Джона и откусываю маленький кусочек хлеба. Я жую целую вечность, не уверенный, что смогу проглотить, но я делаю это. Я откусываю ещё кусочек, потом ещё. Мач, с набитым едой ртом, ободряюще улыбается.Я замечаю, что на маленьком столике, втиснутом между койками Алана и Джона, ещё больше еды. Джон ловит мой взгляд и кивает, чтобы я угощался, а Алан наливает мне вина.—?Давай,?— говорит он, протягивая мне кружку. —?Она не кусается.—?Она нет, но я могу.Алан ухмыляется, и морщится от боли в разбитой губе. —?Больше никаких извинений, Робин. Всё порядке.—?Да,?— говорит Мач. —?Просто ешь и пей.К счастью, он не добавляет ещё и веселись, потому что, хотя я чувствую себя намного лучше, сидя здесь со своими друзьями, я не готов к счастью.—?Итак,?— говорит Аллан, потирая руки. —?Джехаль говорит, что ещё несколько дней, и мы доберёмся до Франции, а оттуда?— в Англию. Мы поедем в Ноттингем, или в Лондон, или ещё куда-то?Несмотря ни на что, они по-прежнему ждут от меня принятия решений. Я понимаю, но, тем не менее, это бремя я счастливо нёс, пока не потерял Мэриан. Но я не могу отказаться от них. Их лидер вернулся, хотя и довольно помятый и побитый лидер, и я не могу их подвести. Они хорошие люди, даже лучшие, и я как-нибудь справлюсь с этим, ради себя и ради них.—?Сначала Локсли,?— говорю я, решительно жуя кусок мяса и по очереди смотрю на своих друзей. —?Локсли?— мой дом, моя деревня. Я должен выяснить, что с ним случилось с тех пор, как мы уехали. После этого Ноттингем. Вейзи не был глуп; он наверняка оставил планы на время своего отсутствия. И не нужно гадать, что могут повлечь за собой эти планы. Необходимо уничтожить последних Чёрных Рыцарей.—?А потом? —?спрашивает Джон.—?А потом, друзья мои, мы должны удержать грязные руки Принца Джона подальше от трона. Мы должны найти способ сохранить Англию до возвращения Ричарда.Они все кивают, но я могу сказать, о чём они думают. Только мы четверо? Что мы можем сделать против мощи Принца Джона?~?Нам ещё нужно добраться до Франции и пересечь её, но шайка хочет поговорить об Англии. Итак, мы говорим о покупке лошадей в Портсмуте для поездки в Ноттингем и о том, по каким дорогам ехать. Мы говорим о том, сохранить ли наше возвращение в тайне от населения или дать всем знать, что мы вернулись. Мы говорим обо всём, кроме одной вещи, о которой, как я знаю, они хотят поговорить: о лагере и жизни, которую мы оставили позади.Когда я собираюсь уходить, они умоляют меня остаться ещё. Еды и вина целое изобилие, а также есть эль, если я захочу. Но я больше не могу есть и боюсь пить слишком много. И, самое главное, мне кажется, что я им мешаю. Я придумываю неубедительное оправдание, что мне нужно размять ноги. Я уверен, что они знают, что я лгу, но всё равно отпускают меня.Как только я выхожу на палубу, я делаю большой глоток воздуха; мне кажется, что я задерживал дыхание всё время, пока был с ними.Я подумываю о том, чтобы пробежаться по палубе, но моя старая рана?— та, которую мне нанёс одетый в сарацина Гисборн, болит. Я делаю несколько растяжек, как учил меня лекарь, чтобы посмотреть, поможет ли это. Но в данный момент это не помогает. Но это не имеет никакого значения. Я уже привык к этой физической боли. Иногда я даже забываю о ней. Но полностью она никогда не проходит. Со временем я научился с этим справляться. Как двигаться, как стоять, пока не дошло до того, что я смог одурачить всех, даже себя. В последнее время я даже стал приветствовать это ощущение, охотно принимая ноющую пульсацию и жжение, когда мои мысли становятся слишком подавляющими.Но сегодня, несмотря на непрекращающуюся боль, этого недостаточно. Хотя мы и не говорили о ней, пребывание с моей шайкой или то, что от неё осталось, напомнило мне о Мэриан. И вместе со знакомой болью в боку приходит эта новая боль; я уже не помню время, когда у меня её не было. Я чувствую, как моё сердце сжимается и скручивается, даже когда оно продолжает биться в своем постоянном жизненном ритме. И я не понимаю, почему это не прекращается.~Услышав тихое бормотание голосов, среди которых был и голос Салим, я решаю идти в противоположном направлении.На носу лодки две груды бочек. В половине из них пресная вода, в другой?— эль. Я протискиваюсь за бочки и прислоняюсь к ним, глядя на море. Смотря на холодные зелёные воды, я вспоминаю похожий ряд бочек в гавани Акры. Я краснею вспоминая ту довольно смущающую ситуацию?Идиот?.Совершенно верно, Мэриан.Жаль, что я не могу поговорить с ней. Не через этот тихий шёпот в порывах ветра, а по настоящему.—?Ты всегда смотришь в одну сторону.Я поворачиваюсь.—?Я наблюдал за тобой,?— продолжает Салим, переходя на английский. —?В одиночестве, ты всегда смотрите в направлении Святой Земли. Хотя мы много раз меняли курс, ты по-видимому знаешь куда смотреть. Я не могу объяснить, откуда ты это знаешь, и, возможно, ты тоже не можешь этого объяснить. Но время оглядываться назад подходит к концу, мой друг. Сейчас самое время подумать о живых и помолиться.—?Салим? —?Сегодня он выглядит по-другому, и мне требуется время, чтобы понять почему.—?Надвигается шторм, Робин Гуд. Разве ты не видишь цвета неба?Я знаю, что это такое. Сегодня вечером у Салима нет его обычного кувшина. Сегодня Салим трезв.—?Мы уже прошли через несколько штормов,?— отвечаю я. —?Почему ты думаешь, что на этот раз всё будет по-другому?—?Потому что судно уже тонет, мой друг.Я смеюсь и притворно бью его по руке. По-моему, это шутка. Одна из тех шуток, которые отпускают моряки, когда они приближаются к берегу.Салим качает головой. Его тёмно-карие глаза и лицо серьёзны. Это не шутка.—?Ты уверен?—?Да, Робин. У капитана Джехаля есть люди, которые пытаются что-то сделать с этим, пока мы разговариваем, но на этот раз оно не выдержит. Не во время шторма.—?Сколько времени у нас есть?—?Я не могу сказать наверняка, но Салим уже знает, что лодок на всех не хватит, а Салим не умеет плавать,?— с этими словами он поворачивается и уходит, оставляя меня одного.Я отшатываюсь от бочек и падаю на колени.~—?Ха! Я так и думал, что найду тебя здесь.—?Мач?Не говоря ни слова, Мач протягивает мне мой лук и колчан, последний полон стрел. Я не понимаю. Все, что я знаю, это то, что Салим сказал, что лодка пойдет ко дну, и что я хочу кричать, пока не охрипну. Потому что где-то между дракой с Аланом и ужином с друзьями я решил, что хочу домой, в Англию, а я не смогу этого сделать, если буду лежать на морском дне.—?Робин? —?Мач всё ещё пытается всунуть мне в руки лук и стрелы.Что толку от моего лука? хочу я кричать. Что толку, если мы все утонем??— Мач, мне нужно сказать…—?Всё в порядке, Робин. Я понимаю. Мы понимаем. —?Он кивает головой на море, в ту сторону, куда я смотрел.Он не знает, думаю я.Я снова смотрю на относительно спокойное море и на небо, которое, хотя и темнеет, но не выглядит таким уж угрожающим. Возможно, Салим ошибается.Я криво улыбаюсь и беру своё оружие.—?Алан сказал, что ты потерял все свои стрелы, так что я…—?Я не совсем потерял их,?— говорю я, вспоминая, как все они, кроме одной, упали в море. Прежде чем я успеваю зациклиться на этом, я накладываю на тетиву стрелу. Я нацеливаю её на мачту, ту самую мачту, в которую я раньше промазал. На этот раз я нахожусь дальше, но стрела попадает точно. Словно в подтверждение этого, я тут же выпускаю ещё одну стрелу. Она делит первую пополам.Мач аплодирует мне.Лёгкий ветерок щекочет мне шею, и мгновение спустя первые капли дождя падают на крышки бочек.Мач поворачивает лицо к небу и открывает рот, как будто хочет пить дождевую воду, как обычно изображая клоуна. Я чувствую, как лодка скользит у меня под ногами, хотя не думаю, что он это замечает. Мокролицый Мач улыбается мне, а я в зачарованном ужасе смотрю, как мачты начинают терять свою вертикальную линию.—?Мы должны быть близко к берегу,?— говорит Мач. —?Дождь на вкус как трава.Ветер усиливается, дождь усиливается. Один из членов экипажа издает испуганный вопль. Мачу не нужно понимать их язык, чтобы понять, что происходит.Команда начинает стягивать паруса и с трудом отвязывает несколько маленьких шлюпок, привязанных к палубе.—?Робин?—?Мне очень жаль.—?Но… но мы уже почти дома. —?Он дергает себя за шапочку, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. —?Конечно, это какая-то ошибка. —?Он поворачивается и бежит, хотя одному Богу известно, куда, по его мнению, он должен бежать.—?Мач! Стой! —?Я догоняю его и хватаю за руку, прежде чем он успевает двинуться дальше. —?Успокойся. Дай подумать.—?Думай,?— говорит он, его глаза огромные и безумные. —?А что тут думать? Судно тонет, и никто из нас не умеет плавать, кроме тебя.—?Мач, послушай. Мы можем выбраться отсюда. Там есть шлюпки. Но сначала мы должны найти Джона и Алана.Мач цепляется за мои плечи, словно ища поддержки. У меня не хватает духу сказать ему, что он причиняет мне боль. —?Шлюпки, да, шлюпки?— это хорошо.Я уже знаю о его страхе и неприязни к морю, так что Бог знает, как он относится к тому, чтобы бросить вызов стихии в крошечной шлюпке; это если нам повезёт оказаться в одной из них.Словно иллюстрируя мою мысль, он поспешно отпускает меня, но недостаточно быстро, чтобы отойти в сторону. Его тошнит перед моими ногами.—?Господи! —?Алан останавливается перед нами, Джон крутиться позади него. У обоих на лицах одно и то же выражение?— жалкий страх. Они могут сделать мечи и стрелы, но плавать они не умеют.Внезапно мое сердце оживает. Я должен спасти этих людей, моих друзей. Я должен благополучно доставить их в Англию. И я сам должен вернуться в Англию и сдержать обещание, данное Мэриан.Они все смотрят на меня, и я полон решимости не подвести их. Я никогда их не подведу, думаю я. Робин Гуд никогда их не подведёт.