признание. (1/1)

—?Тогда ты остаешься здесь и досматриваешь оставшиеся записи, а мы проводим допрос. Детектив уже на месте?—?Да, следователь Но, они выехали сразу же, как только прокурор Шин сказал им,?— отвечает помощник прокурора. —?Не знаю, что еще они хотят там найти. Бар прочесали уже трижды и ничего не нашли. Даже тело?— и то уже кремировали, а они все рыщут и рыщут, рыщут и рыщут…—?Странное у тебя отношение к нашей работе, Хёну,?— укоризненно подмечает Чонхун, не без разочарования во взгляде закатывая глаза, но слегка, едва заметно, чтобы не казаться придирой.—?Нет, что Вы, я уважаю труд всех, кто занят этим делом! —?отмахивается помощник прокурора. —?Просто… А не топчемся ли мы на месте?—?Ясное ведь дело, что топчемся, ну и что? —?вмешивается Ёнсо. До этого он сидел молча рядом с дремлющим Хёнсаном и периодически шипел на наставника и помощника прокурора, чтобы те разбирались потише. Теперь же, когда Хёнсан снова технически бодрствует, потирая кулачком сонные глаза, у всех присутствующих, включая и самого Ёнсо, вновь появилось право голоса.—?Как же ?ну и что???— возмущается Хёну.—?Любое дело рано или поздно заходит в тупик,?— терпеливо поясняет Чонхун. —?Проработаешь здесь чуть подольше?— и обязательно поймешь это. Но тупик?— это не конец пути. Из тупика есть выход обратно на перекресток, где ты свернул не туда. Детектив катается туда-обратно на место преступления как раз для того, чтобы понять, в каком месте мы свернули в сторону глухой стены,?— Чонхун поднимает глаза и видит, как одна из сотрудниц отдела жестом показывает ему, что время настало. —?Подумай об этом еще раз, пока будешь досматривать записи, хорошо? Нам не нужен еще один поворот не туда.Легким, совсем не приказным жестом Чонхун распоряжается стажерам подняться и следовать за ним. Сегодня очередь Хёнсана, и хоть он и выглядит сонным, Чонхун уверен, что он справится на ?отлично?. Ёнсо ободряюще держит товарища за руку всю дорогу до комнаты допросов, отпуская ее лишь у самой двери, и то, только для того, чтобы освободить руки для объятий, полных поддержки и веры в его успех. Иногда Чонхун страшно завидует Хёнсану, потому что ему вечно не хватает рядом человека, который делал бы то же самое. Вернее, такой человек у него как раз имеется, вот только он вечно занят то ночными концертами в барах, то дневным сном в измятой постели, то компанией привлекательных женщин. И хотя Мину все равно отдает Чонхуну максимум поддержки и любви, который может из себя выжать, Чонхуну, который, в общем-то, легко расстраивается и часто чувствует себя так, будто все заведомо плохо кончится и проще будет сдаться, этого, честно говоря, не особо хватает.Чонхун пропускает стажера Ха вперед себя, позволяя Ёнсо увязаться за ним следом еще на пару секунд, и заходит последним, осторожно закрывая за собой дверь.—?Добрый день. Следователь Но, будем знакомы,?— Чонхун сух и краток. —?Позвольте объяснить Вам, почему все мы здесь. Я являюсь наставником этих двоих молодых людей, и я ответственен за их обучение работе в полиции. Сегодня стажер Ха,?— Чонхун указывает на него рукой, и Хёнсан приветственно кланяется,?— проведет Ваш допрос, а мы со стажером Ким останемся здесь, дабы вносить свои коррективы в учебный процесс. Надеюсь, Вас это не стеснит.Честно говоря, даже если бы и стеснило, Чонхуну до этого нет никакого дела. Он просто выполняет свою работу.—?Нет, нисколько не стеснит,?— мужчина давит неловкую улыбку. —?Все в порядке.Весь этот хорошо продуманный текст Чонхун повторял и предыдущим свидетелям, и потому от него порядком устал. Но, по хорошему, наблюдать за ходом допроса можно только из специальной комнаты, однако оттуда следователь Но, как наставник, никак не сможет дать пинка.Хёнсан ведет себя несколько спокойнее, нежели вел себя Ёнсо. Он сразу приступает к делу, резво объясняя свидетелю его права и обязанности, а так же правила процедуры и предупреждает о записи всего процесса на диктофон. Вообще-то, кстати, обычно допросы записывают на камеру, но камера в комнате допросов была сломана еще месяц назад, да так сломана, что стальные умы до сих пор не поняли, как ее починить. Никто не знает, что с ней случилось, но по отделу ходят слухи, что к такой грандиозной поломке имеет прямое отношение никто иной как стажер Ким Ёнсо собственной персоной, однако сам Ёнсо это яро отрицает. Чонхун же, впрочем, совсем не удивился бы, окажись это правдой. Как бы то ни было, сейчас отдел вынужден пользоваться сравнительно доисторическими методами записи, что не всем удобно, но никто особо не жалуется.—?Для начала, Ваше имя,?— Хёнсан строг и серьезен.Мужчина опускает руку в карман и выуживает оттуда паспорт, хотя Хёнсан даже не успевает попросить об этом.—?Мое имя?— Бэк Бомгю,?— заявляет он.—?Знакомы ли Вы с гражданином Бён Чильсоном? —?спрашивает Хёнсан как ни в чем не бывало.—?С Чильсоном? Конечно. О, конечно, мы… мы были близкими друзьями,?— Бэк нервно трет ладони.—?Что произошло в тот день, когда Вы, Бён Чильсон, Ким Ханшин и Чхве Сонджун оказались в баре ?GG? после работы?—?Ну… На самом деле, день тогда страшно не задался,?— задумавшись, начинает мужчина. —?Все в отделе шло наперекосяк. Потерялись важные документы, сорвалась встреча с инвестором, а еще отчет, который мы с Чильсоном должны были сдать и который он вызвался закончить самостоятельно, оказался неверным, и нам обоим впаяли штрафы, огромные штрафы, знаете ли, даже людей нашего уровня. Я был очень зол на него и, кажется, сказал ему пару ласковых, и тогда он сказал пару ласковых мне в ответ. Мы собачились весь день, и в конце концов Ханшин не выдержал и позвал всех нас в бар после работы на примирительную попойку.—?Господин Ким не рассказывал об этом на своем допросе,?— подмечает Чонхун.—?Возможно, он просто не посчитал это значимым,?— предполагает мужчина. —?Мы с Чильсоном часто ссорились. Он был вспыльчивым малым, да и я не лучше. Мы ссорились по любому поводу по пять раз на дню.—?Как же у вас выходило оставаться друзьями? —?от себя интересуется Хёнсан, приятно улыбаясь.—?Знаешь, сынок, в мире есть вещи крепче глупых ссор из-за мерзкого характера,?— добродушно и как-то печально смеется Бэк. —?Мы с Чильсоном выросли вместе. Мы бросались друг в друга песком еще до детского сада. Пожалуй, я простил бы ему все обиды, окажись он жив.Мужчина опускает голову, рвано вдыхая.—?Я знаю, зачем все мы здесь,?— продолжает он. —?Поверьте, никто из нас не тронул бы его и пальцем. Все мы ушли вместе и уже изрядно поддатые, и только он остался, сказал, что ему нужно еще выпить. Он был выжат за день и очень расстроен из-за штрафа. Чильсон был не из тех людей, кто привык считать деньги, но этот случай задел скорее его самолюбие, нежели его кошелек.—?Он что-то говорил вам прежде, чем вы ушли?—?Только сказал, что останется еще ненадолго. Сонджун спросил, все ли будет в порядке, и Чильсон ответил, что будет, а позже мы увидели в новостях его фото. Я больше ничего не знаю, и никто из нас не знает, поверьте мне.—?Верить на слово?— не по нашей части,?— очень серьезно говорит Чонхун, до того серьезно, что Хёнсан, бросив на него осторожный взгляд, слегка вздрагивает.—?Возможно, господин Бён звонил Вам после того, как Вы ушли? Он пытался связаться с Вами? —?предполагает он.—?Нет, знаете, он вообще не любил телефонные разговоры и звонил только по работе, если это было необходимо,?— отвечает Бэк.—?Мы можем это проверить? —?оборачиваясь, шепчет Хёнсан. Чонхун отрицательно мотает головой.—?Телефон так и не нашли, мы не можем просмотреть историю звонков,?— поясняет он.Неожиданный стук в дверь комнаты допросов заставляет встрепенуться всех присутствующих. Чонхун, с утра пребывающий не в лучшем распоряжении духа, непонимающе хмурится. Что это еще такое?Не дожидаясь разрешения, в комнату влетает взъерошенный паренек со слегка смятой бумажкой в руках. Видно, что спешил.—?Следователь Но? —?паренек получает в ответ сухой кивок вихрастой головы и продолжает:?— У меня тут результаты химического анализа крови из раны на голове Бён Чильсона. Мне сказали срочно доставить их Вам.Чонхун вскидывает брови, явно возмущенный ситуацией.—?Результаты химанализа? А почему я получаю их только сейчас? —?Чонхун встает, чтобы забрать у паренька листок. —?Там дел на час максимум, они что, издеваются? Прошло несколько дней!—?Простите, следователь Но! —?паренек виновато кланяется пылающему возмущением Чонхуну, поспешно удаляясь за дверь.Следователь Но окидывает взглядом таблицу с результатами и снова вскидывает брови, но на этот раз в удивлении.—?Что там? —?робко интересуется Ёнсо.—?Позже,?— отрезает Чонхун. —?Продолжай, Хёнсан.Хёнсан задает свидетелю еще пару дежурных вопросов, но ответы на них никакой пользы для дела не несут. Чонхун ободряюще опускает ладонь на плечо поникшего Ёнсо, вздохнувшего от безысходности чуть ли не со свистом. Сам же следователь Но выглядит очень серьезным и задумчивым, будто решает в уме мировые проблемы. Едва заметным жестом он дает Хёнсану знак заканчивать допрос, и свидетель, подписав документ, запрещающий ему выезжать из страны на время следствия, уходит.—?Снова ничего,?— вздыхает Ёнсо, когда Хёнсан отключает кнопку записи на диктофоне и за господином Бэком захлопывается дверь,?— очередной бесполезный свидетель.—?Он больше не свидетель,?— вдруг заявляет Чонхун. —?Теперь он?— первый подозреваемый.—?У него был мотив,?— соглашается Хёнсан. —?У него единственного из опрошенных был мотив.—?Но вам не кажется, что его мотив из пальца высосан? —?говорит Ёнсо. —?Если они много раз ссорились, значит, у него была уйма поводов до этого. К тому же, он с такой теплотой говорил о том, что они с детства вместе… Вы правда думаете, что это он?Чонхун, который хотел было начать яростно отстаивать свою точку зрения, внезапно смягчается и вздыхает, чувствуя, как губы трогает едва заметная улыбка. Ёнсо такой чистый и по-детски наивный, что даже не хочется расстраивать его фактом того, что большинство убийств по статистике совершаются самыми близкими людьми.—?Нам все равно нечего ему предъявить, пока у нас нет доказательств,?— выкручивается Чонхун.—?Кстати, о доказательствах,?— вспоминает Хёнсан. —?Что с химанализом?—?В ране в его голове нашли частицы мебельной полироли,?— отвечает Чонхун.—?Мебельной полироли? Хотите сказать, ему такую дырень в голове пробили деревяшкой? —?Ёнсо вскидывает аккуратные брови в полнейшем недоумении.—?Да деревяшкой еще и не такое пробить можно,?— задумчиво парирует Чонхун,?— ну, наверное. Возможно, что его ударили об угол чего-нибудь, но… посмотрите на любую мебель, там не будет ничего настолько тонкого и острого, чтобы оставить такую пробоину. Либо это какая-то странная, особенная мебель, либо это и не деревяшка вовсе. Не осиновым же колом его перетянули…Следователь Но тяжело выдыхает, чувствуя, как кипят мозги.—?К Хёну! —?спустя пару мгновений командует он, подхватывая застывших в раздумьях стажеров под руки, и выводит их из комнаты допросов.***—?Время спать!Недовольный детский голосок отзывается тихим протестующим возгласом.—?Тебе пора отдохнуть, Еджун-а,?— потрепывая недавно состриженную прямую челку мальчика, ласково произносит Джинхо. —?Вот поспишь, отдохнешь?— и вечером мы пойдем на стадион. Хочешь?—?Да! —?живо откликается малыш. —?А мы возьмем ракетки?Джинхо, прекрасно понимающий, что бадминтон увлечет племянника только максимум на полчаса, и что дальше ему придется таскать их всю прогулку самостоятельно просто так, тихонько вздыхает, мягко улыбаясь.—?Если хочешь, мы еще и велосипед возьмем, малыш.С велосипедом случится та же история.Спустя минут пять Еджун все же соглашается пойти на боковую при условии, что после этого со всем выше перечисленным он получит еще и пачку кукурузных палочек со вкусом топленого молока. Откуда у племянника такая чудная предпринимательская жилка, Джинхо понятия не имеет, но, разумеется, с таким умением с ранних лет заставить всех делать то, что ты хочешь, да еще и так умело торговаться, малыш далеко пойдет и не пропадет так уж точно.Джинхо любит его. Страшно и до смерти. Он помнит каждый день его маленькой жизни, каждую его улыбку и каждое слово, каждый раз, когда он плакал и каждый раз, когда узнавал что-то новое. Помнит каждый раз, когда он сбивал коленки и гладил уличных котов. Джинхо осторожно опускает голову на детскую кроватку, увлеченно разглядывая крохотный нос Еджуна, и с теплотой думает о том, сколько еще прекрасных картин увидят его глаза, сколько удивительных звуков услышат его уши, сколько дорог исходят ноги с вечно сбитыми коленками и сколько добрых ладоней пожмет его маленькая ладошка. Лучше думать только об этом, и Джинхо думает. Он думает о том, что отдал бы все на свете, лишь бы Еджун вырос счастливым. Лишь бы вырос не таким, как он.Джинхо осторожно покидает детскую, тихонько скрипя дверью, и уходит на балкон в гостиной, предварительно выудив из измятой пачки сигарету. Дым легкими витками вьется в его волосах, и Джинхо чуть ныряет вниз, прячась от него, чтобы не пропахли волосы. Еджун всегда ругается, если от любимого дяди пахнет табаком, но не курить совсем у Джинхо не получается. Хотя сейчас не лезут даже сигареты. Джинхо устал.Он правда устал делать вид, что он в порядке, особенно тогда, когда это настолько необходимо. Для Еджуна дядя Джинхо?— маленькая радость. Маленькая отдушина от контроля. Дядя Джинхо позволяет все и никогда не ругает. Дядя Джинхо всегда веселый и поднимет настроение, если грустно. Дядя Джинхо рассказывает много интересных вещей. Дядя Джинхо катает на плечах, когда все заняты. Дядя Джинхо играет на виолончели разные красивые мелодии, стоит только попросить. Дядя Джинхо всегда приносит вкусности и дарит игрушки. Дядя Джинхо в детских глазах просто идеальный, и не имеет права рушить этот образ.Сигарета на голодный желудок,?— какая уже по счету? —?кружит голову и сжимает ноги холодной слабостью. Джинхо не докуривает, бесцеремонно выбрасывая едва ли сотлевшую до половины ловким щелчком куда-то вниз с балкона, и идет в гостиную, чтобы прилечь. Натыкается взглядом на зеркало и невольно останавливается у него.Сегодня он явно выглядит лучше. Вероятно, не намного, но никто пока не спрашивал, все ли хорошо. Да и, в принципе, он выглядит вполне живым, да вот только карие глаза пылают усталостью, а бледность незаметна только здесь, дома, под светом противной белой лампочки. Давно пора сменить ее.Джинхо разглядывает себя все дольше и дольше, и все больше думает. Насколько он хорош? Достаточно ли, чтобы нравиться кому-то? Почему-то эта мысль, что должна была пронестись мимо, глубоко врезается в голову.Джинхо вспоминает о Чонхуне все чаще и в самые неожиданные моменты, и все чаще эти мысли делают ему еще хуже. Они берутся из ниоткуда, как гром среди ясного неба, и заставляют копаться в себе и других.Пожалуй, Джинхо хотел бы, чтобы его любили. Было бы, конечно, здорово, если бы его любили все на свете, но для начала хватило бы Еджуна и, пожалуй, Чонхуна тоже. Джинхо в курсе, что новый приятель от него без ума. Проблема только в том, что он без ума от того Хон Джинхо, того, что сводит с ума всех, сжимая гриф виолончели костистыми пальцами. Настоящий же Джинхо куда более прозаичен и прост, по крайней мере, ему самому так кажется. И этот настоящий Джинхо, так-то, не имеет ничего, чем мог бы зацепить кого-нибудь, и уж тем более, не имеет ничего более выдающегося, нежели его сценическое альтер эго.Хотя, в принципе, он выглядит достаточно хорошо. Возможно, стоит сменить эту блеклую рубашку на другую, посвежее. Джинхо зачесывает отросшую челку назад точеной пятерней. Возможно, стоит подстричься. Хотя Джинхо очень нравятся эти длинные пряди, спадающие на глаза, когда он, растворяясь в гуле струн, рассекает воздух смычком, но нравятся ли они Чонхуну? Почему-то Джинхо уже рассуждает так, будто он уже нравится ему. Какое, по сути, Чонхуну дело до него? Они случайные знакомые.Рука невольно тянется к телефону. Джинхо не нравится быть случайным знакомым. Особенно сейчас, когда мысли о нем врезаются в голову все чаще и глубже. Джинхо, кажется, уже совсем свихнулся от скулящего внутри одиночества. Хочется напоминать Чонхуну о себе каждые пять минут. Каждые пять секунд и даже чаще. Хочется заполонить собой все пространство вокруг него и позволить ему занять все пространство вокруг себя. Джинхо уже слишком взрослый, чтобы верить в любовь с первого взгляда и прочие небылицы, но как еще это назвать? Ему хочется срастись с ним костями, сплестись капиллярами на кончиках пальцев,?— своих, шероховатых от ежедневных прикосновений струн, и его, мягких и очень теплых. Джинхо запомнил их случайное касание, когда Чонхун брал из его рук телефон, чтобы оставить свой номер. Очень хочется позвонить.Но навязываться хочется куда меньше.***Когда на рабочем столе дежурного полицейского раздается телефонный звонок, следователь Но и его верные спутники-стажеры едва успевают переступить порог отдела. Чонхун живо подлетает к телефону, отчего-то искренне надеясь на тот самый звонок, но когда по пути нащупывает спокойно лежащий телефон у себя в кармане и понимает, что на весь отдел сейчас разрывается рабочий телефон, а не его собственный, лампочка надежды взрывается и разлетается на осколки, оставляя застрявшим в груди цоколем чувство разочарования. Чонхун поднимает трубку.—?Отделение полиции Сеула, чем могу помочь?Вообще-то, это не его работа, но дежурного нет на месте, а звонок принять нужно. Собственно, сам дежурный появляется сразу же, как только Чонхун улавливает себя на мысли об этом.—?Меня зовут Шин Юджин, я звоню заявить о пропаже человека,?— в телефонной трубке раздается слабый женский голос.—?Кто пропал?—?Моя сестра, Шин Ювон,?— поясняет женщина. —?Она вышла из дома позавчера утром и до сих пор так и не вернулась. Я очень беспокоюсь.—?Ранее Ваша сестра уже пропадала?—?Нет, Вы знаете, обычно она всегда возвращалась, пусть поздно, но она никогда не позволяла себе пропасть больше, чем на сутки. С ней точно что-то случилось.—?Вам нужно приехать в участок, чтобы написать заявление о пропаже сестры и помочь полиции составить наводку на нее для распространения в СМИ,?— спокойно разъясняет Чонхун. —?Чем раньше Вы это сделаете, тем больше у нас шансов найти Вашу сестру целой и невредимой. Настоятельно рекомендую заехать в отдел уже сегодня.—?Хорошо, спасибо, я постараюсь приехать поскорее. До свидания!Чонхун прощается и кладет трубку. Он смотрит на дежурного с неподдельным непониманием и толикой возмущения, и только разводит руками, глядя на него.—?И чего я должен делать твою работу? Где тебя носило? —?спрашивает он.Дежурный виновато кланяется.—?Я отошел в уборную,?— робко мямлит он.—?Нельзя оставлять пост приема звонков без внимания, дубина,?— Чонхун резко встает из-за стола, отталкиваясь от него руками. —?Еще раз увижу?— и это дойдет до начальства.Следователь Но возвращается к ожидающим его стажерам и уводит их к месту назначения. В груди его пышет пожар.—?Выключи в себе змеюку, Чонхун-хён,?— наконец говорит Ёнсо. —?Ты сегодня сам не свой, от тебя все в отделе уже шарахаются. Что случилось?—?Сам не знаю,?— признается Чонхун. —?Настроение омерзительное. Так что не беси меня, иначе тоже отхватишь, понял?—?Да понял я,?— хмыкает Ёнсо.—?Тебя тоже касается,?— оборачиваясь к Хёнсану, добавляет Чонхун.—?А вот это я сейчас не понял,?— вскипает в ответ Ёнсо, вставая на защиту товарища, но Чонхун только отмахивается от него, шипя.На столе у Хёну, помощника прокурора, идеальный порядок и чистота. Чонхун поглядывает на аккуратные стопки бумаг с завистью. На его столе и столах его стажеров вечно творится кромешный хаос, особенно на его собственном столе, где под смятыми клочками бумаг иногда можно найти вчерашние бутерброды, заботливо собранные для него братом с утра. Даже раздолбай Ёнсо держит рабочее место в большем порядке. Чонхуну вдруг становится стыдно. Хочется прибраться.—?Что-нибудь нашел? —?спрашивает он. Хёну пожимает плечами.—?Я нашел видео, где Бён Чильсона выносят из бара,?— отвечает он,?— но я думаю, вам нужно самим ознакомиться с этим. Думаю, вы осведомлены больше, чем я.Хёну включает запись на моменте, где убитый выпивает с друзьями. Ничего необычного.—?Бэк Бомгю! —?вдруг вскрикивает Хёнсан, указывая пальцем на мужской силуэт на экране.—?Ага, вот он,?— пожимает плечами Ёнсо. —?А кричишь-то ты чего?—?Посмотрите, во что он одет! —?говорит Хёнсан.Джинсы да темный свитер. Ничем не примечательная одежда, за исключением пары мелочей.—?Они же с работы сюда зашли,?— задумывается Чонхун. —?Они же все в костюмах, почему Бэк Бомгю одет вот так?—?Посмотри на это ?вот так?, хён,?— говорит Хёнсан, стуча пальцем по экрану. —?Он одет точно так, как описала свидетельница.Верно.Джинсы и темный свитер, стрижка, как у всех. Максимально банальный образ, но только если это не образ убийцы.—?Смотрите, они собираются! —?говорит Ёнсо.Мужчины в кадре не спеша собирают вещи и жмут руку убитому. Затем все направляются к выходу, оставляя его одного.—?Хёну, переключи на камеру на выходе,?— просит Чонхун.Хёну послушно переключает запись на нужную камеру и нужное время.—?А где он?Хёнсан хмурится, перематывая запись на пару секунд назад.Бэк Бомгю теряется в толпе у входа, и его приятели уходят без него.—?Он не выходил? —?Ёнсо тоже хмурится.—?Похоже на то,?— Чонхун задумчиво потирает затылок. —?Верни на камеру у столика.Хёну переключает запись обратно, и на экране рядом с убитым Бён Чильсоном возникает темноволосый силуэт в черном свитере.—?Он вернулся? —?спрашивает Ёнсо. —?Зачем?—?Я не уверен, что это он,?— Чонхун вдруг хмурит брови. —?Лица не разглядеть, но волосы у этого человека длиннее, нежели волосы у Бэк Бомгю, вы не находите?—?Может, ракурс? —?предполагает Хёнсан.—?Нет,?— Чонхун вглядывается в силуэт на экране,?— Бэк Бомгю явно давно не стригся, но у этого человека они длиннее, чем у него. Темный свитер и джинсы?— это не показатель. Я не уверен, что это он.—?Но у нас пока есть только он,?— Хёнсан пожимает плечами. —?Я предлагаю начать копать под него.—?Не знаю, это… это не он,?— Чонхун все еще стоит на своем.—?Ты не можешь быть уверен,?— Ёнсо прав. —?К тому же, больше у нас ничего нет.Чонхун сдается.—?Хёну? Звони детективу, пускай едут обыскивать дом Бэк Бомгю. Ордер я подготовлю.Чонхун смутно представляет себе, что именно нужно искать, но делать нечего.—?Что-нибудь еще значимое есть на записях? —?спрашивает он.—?Больше ничего,?— Хёну пожимает плечами, набирая номер детектива.—?Тогда, думаю, делать пока больше нечего,?— Чонхун пожимает плечами. —?Нужно подготовить ордер и вызвать Бэк Бомгю на повторный допрос на завтра. Займусь позже. Идем?Стажеры утвердительно кивают. На лице Ёнсо, уловившего мысль о том, что дел пока нет и можно расслабиться, мелькает радостная искорка.—?Нужно только отнести дела в архив,?— вспоминает Чонхун по дороге будто бы невзначай.—?Не переживай, хён, я отнесу,?— с улыбкой вызывается Хёнсан, но Чонхун, вдруг задумавшись, притормаживает его легким касанием.—?Нет, лучше сходите вдвоем,?— говорит он, многозначительно глядя на Ёнсо.Хёнсан, замечая ошарашенное выражение лица младшего, смущается.—?Да ладно тебе, я сам отнесу,?— мнется он.—?Там очень много бумаг,?— на самом деле, их там максимум стопки две. —?Ёнсо поможет тебе, все в порядке, правда, Ёнсо?—?Д-да… —?мямлит стажер Ким. —?Ты иди, подожди меня там, я сейчас догоню.И Хёнсан послушно уходит, кивнув. Когда его затылок скрывается за углом коридора, Ёнсо резко разворачивается лицом к наставнику и заметив, что тот уж как-то слишком ехидно улыбается, вспыхивает:—?Хён, ты что творишь?—?Даю тебе шанс,?— смеясь, пожимает плечами Чонхун. —?Долго ты еще будешь втихаря подкладывать ему шоколадки в рюкзак? Долго будешь оставлять открытки без подписи на столе по праздникам? Ёнсо, я устал смотреть на это, правда. Расскажи ему все. В конце концов, вы друзья. Хорошие друзья. Он все поймет и примет, а если не поймет, то не поймет, такова жизнь. Но не молчать же об этом до последнего! Чего ты ждешь? Пока он найдет кого-нибудь, так и не заметив тебя?Ёнсо растерян, страшно растерян. Темные глаза мечутся из стороны в сторону, смущенно разглядывая пол.—?Откуда ты знаешь про открытки? —?осторожно шепчет он.—?Тебя только это смутило? —?Чонхун взрывается смехом. —?Ты такой ребенок, Ёнсо. Я же не слепой. Быть тайным поклонником, конечно, поэтично, но разве этого ты хочешь?Ёнсо поднимает глаза, сталкиваясь взглядом со взглядом Чонхуна. Следователь Но негромко вздыхает. Он определенно чувствует себя его отцом.—?Хотя бы попытайся,?— мягко побуждает Чонхун, придерживая младшего за плечи. —?Вы так давно дружите, вы вместе через столько всего прошли… Ты думаешь, он отвернется от тебя?—?Я очень боюсь,?— шепотом признается Ёнсо. Кажется, будто в глазах его поблескивает предательски вырывающееся наружу мокрое отчаяние. Чонхун вздыхает снова, утаскивая его в теплые объятья.—?Хёнсан не из тех, кто бывает груб,?— продолжает он. —?Даже если он и не примет этого, он никогда не сделает тебе больно. Не обидит, не оскорбит, не пошлет, и?— уж тем более,?— не отвернется и не бросит тебя. Помнишь, что он сказал у меня на дне рождения, когда мы еще страшно напились?Ёнсо, вспоминая, тихонько смеется. Чонхун смеется тоже.—??Ёнсо?— мой самый лучший друг. Ты, хён, конечно, тоже хороший, но лучше, чем Ёнсо, нет никого на свете.? Вот что он сказал,?— озвучивает он. —?И это тогда вы были еще едва знакомы! Я по должности обязан разбираться в людях, и, поверь мне, малыш, он сказал это не просто так.Чужие плечи начинают странно подрагивать.—?Никаких слез, Ёнсо! Ты, когда плачешь, похож на рыбу,?— хлопая младшего по спине, смеется Чонхун. —?Так он точно с тобой говорить не захочет. Кому захочется разговаривать с рыбой?Ёнсо смеется в ответ, смахивая слезы рукавами, и кивает, соглашаясь. Чонхун засчитывает себе маленькую победу над маленьким трусишкой.—?А теперь иди и помоги ему донести эти несчастные бумаги,?— говорит он, и Ёнсо, кивнув, убегает вслед за Хёнсаном.Чонхун еще долго улыбается, медленно шагая по коридору в отдел. Будь что будет. Меньше всего ему хотелось вмешиваться в отношения этих двоих, но смотреть на это уже становится невыносимо. А Ёнсо в жизни точно такой же, как и в работе?— требует пинка под зад, какого-то толчка, банальной поддержки. Чонхуну кажется, что он понимает его. Вряд ли ему хватало заботы, пока он был ребенком. Вряд ли вечно занятой отец мог помочь ему, подсказать, натолкнуть на мысль, побудить к действиям не суровым офицерским приказом, а добрым отцовским словом. Наверное, поэтому сейчас малыш Ёнсо загорается, как лампочка, от любой попытки помочь, от малейшего слова поддержки, от толики ощущения того, что рядом есть кто-то, кто просто останется рядом несмотря ни на что. Он все-таки ребенок, самый настоящий, не взирая на дату рождения в паспорте. А детям нужно разъяснять все, даже самые очевидные вещи. Помогать во всем, если они нуждаются, даже если дело плевое. Указывать на всякий шанс, который можно ухватить, если они не видят его сами. Чонхун почти уверен, что поступил правильно.Телефон в кармане джинсовки легонько стучит при ходьбе по бедру. Свои шансы Чонхун видит и без посторонней помощи, но хвататься за них почему-то не спешит. Очевидно, потому что ситуация совсем другая.Чонхун не может быть уверен, что останется понятым. Хотя он изучил вдоль и поперек абсолютно все, что пишут о Джинхо в интернете, он не может говорить, что знает его. Они даже не друзья. Просто случайные знакомые.Но Джинхо для Чонхуна не просто случайный знакомый. Тот Джинхо, что блистает со сцены, прекрасен, но настоящий Джинхо?— неловкий, скромный, вечно улыбающийся в пол и щурящий глаза, когда ему интересно, говорящий о любимых вещах взахлеб и пахнущий легким дымом дорогих сигарет?— он оказался куда прекраснее, чем можно было себе представить. Он как огромная и безумно увлекательная книга, в которой Чонхун остановился где-то странице на пятой, на самом начале удивительного путешествия по его неизведанному внутреннему миру. Чонхун готов поклясться, что по этой дороге еще никто не ходил. Чонхун готов поклясться, что никто и никогда не хотел узнать настоящего Джинхо сильнее, чем он. Это не восторг от общения с кумиром. Это куда глубже, Чонхун уверен. Это то, что пронизывает легкие, выбивая из них воздух и заставляя дышать кем-то взамен. То, что щекочется под волосами мыслями о том, что было бы сейчас, окажись он рядом. То, что скручивает в узлы нервные окончания на кончиках пальцев, заставляя желать прикоснуться. Чонхун искренне сомневается в том, что когда-либо чувствовал что-то подобное.Следователь Но ослабело сползает вниз по стене, выуживая телефон из кармана.Прежде чем давать советы другим, стоит разобраться со своими проблемами.***Джинхо устало рассекает ракеткой воздух, воинственно отбиваясь от комаров. Насчет велосипеда любимый племянник, к счастью, передумал. А может, и не к счастью. Джинхо сомневается, что втиснул бы свои сравнительно огромные ноги в велосипед для детей до шести лет, но в теории можно было бы хотя бы покататься.Все случилось так, как он и предсказывал: бадминтон наскучил Еджуну почти сразу же, потому что детские ручонки не так ловки, как умелые руки дядюшки, да и как бы сильно Джинхо ни старался поддаваться, игра не ладилась. Малыш Еджун просто не успевал отбивать, волан падал в траву, и он расстраивался. Чтобы не печалить бедолагу дальше почем зря, добрый дядя Джинхо увез его на плечах в сторону детской площадки.Детей на ней целая орава, и общительный Еджун быстро завел себе компанию. Теперь Джинхо фактически полностью свободен, и лишь изредка поглядывает на то, как любимый племянник с визгом съезжает с горки в толпу смеющихся детей.Мамочки сторонятся его, держась поодаль дружной компанией, гомоня разговорами о детсадах и своей перманентной усталости. Джинхо все это не интересно. Куда интереснее вечернее небо и лучи уходящего солнца, путающиеся в облаках. Джинхо вдыхает и закрывает глаза.Среди детских голосов и шума ветра в ушах вдруг раздается знакомая мелодия. Джинхо лениво опускает руку в карман и выуживает оттуда телефон, дабы ответить на звонок, и почти вскакивает, когда понимает, от кого он.—?Чонхун?—?Здравствуй, хён,?— теплым голосом отзывается динамик.—?Я думал о том, чтобы набрать тебя, но подумал, что ты, должно быть, занят,?— неизвестно откуда взявшийся прилив сил заставляет Джинхо встать и начать наматывать круги вокруг скамейки.—?Я был занят,?— признается Чонхун. —?Освободился только что, решил набрать. Ты занят?—?Нет, нисколько,?— отвечает Джинхо. —?Как ты?—?Я так страшно устал,?— стонет Чонхун. —?Новые дела материализуются буквально из воздуха и буквально за считанные секунды. Я отправил младших в архив, думаю, они нескоро вернутся, а сам сел доделать дела.—?Так ты же сказал, что освободился, почему тогда до сих пор занят?—?Потому что у меня в принципе не бывает отдыха,?— вздыхает следователь Но. —?Мы даже на обед сегодня не отвлекались.—?Так ты голоден?—?Очень! Я бы сейчас съел целого Хёнсана, не уйди он в архив.Джинхо смеется.—?Не стоит есть людей,?— говорит он. —?Давай лучше поужинаем вместе.—?Ты серьезно?—?Конечно,?— Джинхо улыбается. —?Во сколько ты освободишься?—?В принципе, я уже свободен. Здесь дел на пять минут максимум.—?Тогда, прошу, не уезжай никуда, дай мне полчаса, ладно? —?Джинхо хватает ракетки и свою сумку со скамьи. —?Я верну племянника родителям и заеду за тобой, идет?—?Племянник? У тебя есть племянник?—?Долгая история, расскажу как-нибудь. Еджун-а! Пойдем! —?Джинхо подзывает племянника рукой и вскидывает на плечо сумку с ракетками. —?Только дождись меня, ладно? Никуда не уезжай, я скоро буду.—?Никуда не уеду, обещаю,?— смеется Чонхун.Джинхо кладет трубку, чувствуя теплый румянец на своих щеках. А может быть, это просто уходящее солнце.Но солнце не может греть человека изнутри. А в груди тепло, даже очень.***—?Я не знаю, что думать,?— Хёнсан спотыкается, засмотревшись на текст бумаг в стопке в руках. —?Возможно, Чонхун-хён прав, и это был не Бэк Бомгю, но ведь он был одет точно так же, как человек на записи, а волосы… Может, правда, просто ракурс? Ничего не понимаю, я так запутался… Чего молчишь, Ёнсо?—?А?—?Чего молчишь, говорю? —?Хёнсан складывает бумаги в нужное место и ждет, пока Ёнсо поступит так же.—?Я… Я не знаю…—?Хм,?— Хёнсан пожимает плечами и улыбается. —?Ладно, пошли домой!—?Стой! —?Ёнсо в последний момент успевает ухватиться за его рукав. —?Подожди.—?Что-то не так?В архиве темно. Свет включить было некому, руки были заняты бумагами. Но даже в почти полной темноте Ёнсо видит, как блестят глаза Хёнсана, удивленные и очень обеспокоенные. Сердце колотится до шума в ушах, и Ёнсо смущенно отворачивает лицо, продолжая мертвой хваткой держаться за чужой рукав.—?Ёнсо? —?Хёнсан отцепляет его руку от своей джинсовки и бережно, очень заботливо вкладывает его ладонь в свою. —?Что случилось?Скажи это, Ёнсо.Пожалуйста, скажи это.Ёнсо жмурится, чувствуя, как подкашиваются колени. Ему кажется, будто стук его сердца слышен в самом далеком углу архива, будто он настолько силен, что заставляет бумаги в папках отзываться глухим шорохом, будто от него дребезжат стекла в окнах и чья-то забытая кружка на пустом рабочем столе. Хёнсан тревожится и осторожно касается свободной рукой плеча Ёнсо, разворачивая его к себе лицом.—?Ёнсо, все в порядке? Ну скажи уже.Скажи это, Ёнсо.Но вместо трех досконально отрепетированных по дороге слов Ёнсо в порыве немой внутренней истерики, жмурясь, накрывает чужие губы мягким поцелуем.