11. Старые раны (1/1)

Было раннее утро, и птицы в Шервуде щебетали и чирикали, перепрыгивая с ветки ни ветку. Подобно птицам, на большом дереве, протянувшем свои мощные ветви над дорогой, сидели два дозорных. Как ни поредела листва, видно разбойников не было, и они тихо переговаривались, то и дело поглядывая вниз. – Значит, ты считаешь, что Уилл ушел из-за Робина? – спрашивал молодой виллан с шапкой лохматых светлых волос.– Да, Мартин. Скарлет очень привязан к нему и не вынес такой обиды. И все из-за этой смазливой девчонки!– Не стоит так отзываться о ней, Скетлок. Леди Марион – очень хорошая, очень достойная девушка.– Да будь она хоть самой лучшей девушкой на свете! – горячо воскликнул Скетлок. – Я бы не променял на нее такого друга, как Уилл Скарлет.– Может быть, ты и прав, но, я думаю, Уилл и Робин скоро помирятся, если уже не помирились…– Тише! Кто-то едет.Часовые насторожились.Через пару минут на дороге показалась невзрачная лошаденка. Она плелась шагом, а сидевший на ней пожилой мужчина вертел головой во все стороны, словно высматривал кого-то. – Клянусь святым Кесбетом, Мартин, это хромой стрельник из Трента. Похоже, он к нам по делу. Я поговорю с ним. Прикрой, если что.Скетлок соскочил с дерева прямо перед всадником, лошадь которого испуганно шарахнулась в сторону.– Привет, старая шельма! – воскликнул разбойник.– И тебе привет, парень. А я уж забеспокоился, что меня не встретят.– Какими судьбами ты здесь?– Сегодня ночью ваш друг, Уилл Скарлет, да пошлет ему бог здоровья, встретил меня и рассказал, что Робин Гуд вовсе и не думал умирать. А я, признаться, давно хотел показать ему кое-что из моей работы. Вот и приехал.– Хорошо. Съезжай с дороги и дай коню отдохнуть. Я позову Робина.***Стрельник расположился у подножия старого вяза. Конь с ослабленной подпругой пасся в сторонке, недовольно всхрапывая и позвякивая упряжью. Хромой сидел на траве, вытянув больную ногу, прислонившись спиной к стволу дерева и прикрыв глаза. Робин как всегда бесшумно вышел из-за деревьев. Несколько минут он задумчиво смотрел на непрошеного гостя, потом окликнул его.– О, привет тебе, стрелок, – вздрогнув, ответил тот. – Я, кажется, задремал. Я вот привез тебе…– Погоди, старик. Свои стрелы ты покажешь мне позже, – Робин тоже опустился на траву перед ним. – У меня к тебе есть разговор. Не думал я, что мне придется когда-нибудь начать его…Хромой насторожился:– О чем ты хочешь поговорить?– О тебе. Уже мало осталось в живых людей, которые помнят, что тебя зовут Люк, не так ли?Стрельник вновь вздрогнул, и его загорелое лицо побледнело:– Да, уже давно я не слышал этого имени, – глухо ответил он.– Много лет назад ты жил в деревне Локсли.– Опять правда. Более десяти лет назад…– Точнее, пятнадцать лет, Люк. И хромаешь ты не потому, что сломал тогда ногу, а потому, что аббат Йоркский пытал тебя после этого.Мужчина застонал и как-то сразу постарел от разбуженных воспоминаний. – Вспомни, как ты остановил телегу, на которой какие-то добрые люди везли к Синему Дрозду двух раненых, и они подобрали тебя, – продолжал Робин.– Да, я помню. Но откуда ты обо всем этом знаешь? – их глаза встретились, но нельзя было сказать, чьи выражали большую муку и боль.– Вспомни мальчика лет восьми, что был в той телеге…Стрельник отшатнулся, широко распахнув глаза, а разбойник распустил шнуровку рубашки на груди и обнажил свой старый и страшный шрам. – О, всемогущий Господь! – выдохнул Люк. – Я не знал, что ты выжил, парень.– Синий Дрозд спас меня, и я долго жил у него в пещере, потом в доме мельника, пока судьба не привела меня в этот вольный лес. – Чего ты хочешь? – Правды. За что аббат пытал тебя? Расскажи мне о женщине по имени Магдала и о том, что с ней стало.Старик отвернулся, прижался лбом к стволу дерева и задышал прерывисто и мучительно.– Хорошо, я расскажу тебе все. И клянусь хранить в тайне этот разговор. Поклянись и ты, ибо все эти годы рана в сердце у меня болит сильнее, чем искалеченная нога. – Клянусь, Люк.***Осень таки вступила в свои права. Солнце стояло в зените, но определить это было непросто, потому что небо заволокло тучами и моросил мелкий дождь.На поляне у Большого Дуба сидело человек пять разбойников во главе с Генрихом. Внезапно из-за деревьев выбежал Скетлок. Он вел за собой горшечника Томаса из Ноттингема. Генрих поднялся им навстречу. – Что-то ты плохо выглядишь, старина, – сказал он, протягивая Томасу руку.– Не те уже у меня годы, чтобы носиться по дорогам собачьим наметом, – буркнул тот. – Но дело не терпит. Вы слишком неосторожно вели себя в последние дни. Я прямо из Ноттингема – двое угольщиков рассказали шерифу, где находится ваш тайный лагерь. Солдаты вот-вот будут здесь, и сам шериф с ними. Генрих вскинул к губам рог ? тревожный зов прокатился над лесом. – Спасибо, старина, – он хлопнул Томаса по плечу. – Сейчас здесь ребята будут здесь, посмотрим, как встретить гостей…– Посмотрим… – проворчал кузнец. – Вот если бы Робин был жив…– Ах да, Робин! – Генрих обернулся к Мачу. – Ты знаешь, где он?– Поехал со стрельником в свою родную деревню, – ответил сын мельника. – Обещал вернуться в полдень. – В Локсли? Они поехали верхом? Значит, он может вернуться только одной дорогой. Беги ему навстречу и предупреди. – Да, – мрачно добавил Скетлок, – и скажи ему, что его лук и стрелы могут нам очень пригодиться. Хватит страдать по юбке…Генрих развернулся и отвесил Скетлоку такую увесистую затрещину, что парень не устоял на ногах.– Беги, Мач, не теряй время, – бросил он мальчишке. – Скетлок, сейчас не время ссориться, но – ты не прав.– Это несправедливо! – воскликнул парень, поднимаясь с земли и вытирая с разбитой губы кровь. – Если бы эта девица не появилась в нашем лесу, мы были бы вместе и с Робином, и с Уиллом, да и шериф бы нас ни за что не нашел! Генрих вздохнул.– А если бы…– Не надо, Генрих, – прервал его подошедший к ним Мартин.Он устремил на Скетлока взгляд, которого тот не смог выдержать, и веско произнес:– Вот уже несколько лет, как по осени эта история так или иначе повторяется! Робин не виноват, что твоя сестра ушла в монастырь, и ты это прекрасно знаешь. Грейс и Робин сделали свой выбор, а тебе пора с ним смириться. У тебя, а не у него юбка того гляди встанет между друзьями!– Но неужели тебе самому не больно, Мартин?! Ведь ты любил Грейс!– Это… Это уже не важно. Опомнись, Скетлок! Молодой разбойник промолчал. Зато горшечник, переводя взгляд с одного спорщика на другого, тихо сделал вывод: – Выходит, Робин жив? Ну, хвала святому Дунстану.***Робин не спеша ехал на огромной черной лошади, принадлежавшей когда-то Гисборну. Внезапно прямо из-за куста под ноги ей выкатился Мач. Лошадь испуганно заржала и шарахнулась в сторону.– В чем дело, Мач?! – воскликнул предводитель, резко натягивая повод.– Робин, нас предали! Шериф со своими людьми пришел в лагерь. Робин поднял брови.– Садись, – коротко велел он.Мач вскочил на лошадь позади него, и они помчались вперед. Но, не доезжая до поляны у Большого Дуба, Робин остановился. – Слезай здесь и не лезь на рожон. Дальше я поеду один. Надеюсь, мне предстоит погоня. ***На поляне уже начался бой. Шериф надеялся застать лагерь врасплох и, убедившись, что это ему не удалось, обрушил на своих людей поток отборной брани. Он требовал, чтобы они напали на разбойников, которые появлялись из-за деревьев то слева, то справа, метко обстреливали арбалетчиков и исчезали вновь, заставляя тех стрелять по кустам. Наконец, взбешенные гибелью товарищей и воодушевленные бранью шерифа, солдаты бросились преследовать разбойников, которым только того и надо было, так как они хотели заманить врагов в чащу.На поляне остался сам шериф и с ним человек семь арбалетчиков, когда над лесом вновь запел охотничий рог. Ему ответил дружный боевой клич стрелков. Солдаты невольно переглянулись. В следующий миг Робин, грозный и решительный, выехал на поляну на своем вороном коне. По иронии судьбы ближе всех к нему оказался один из тех арбалетчиков, которые были с шерифом в Лифорде. Волосы зашевелились на голове воина:– Призрак! – завопил он. – Призрак Робин Гуда!Солдат на поляне охватила паника. Ее усилило смятение шерифа: зачем-то подняв забрало, он не мигая смотрел на разбойника. Лицо его побелело и исказилось так, что он сам стал похож на ходячего мертвеца. В ушах хозяина Ноттингема звучал голос Черной Джейн: ?Если ты ошибешься вновь, ничто не спасет тебя. Робин Гуд убьет тебя, милорд?.Он взглянул в глаза Робина… и тогда ему – воину, интригану и палачу – впервые изменило мужество. Он всадил шпоры в бока коню и ринулся напролом через лес, не разбирая дороги. Робин поскакал за ним, а солдаты побросали оружие и бросились врассыпную.Не понимая, что происходит, несколько встревоженных солдат, погнавшихся было за разбойниками, решили вернуться на поляну. Им навстречу из-за деревьев выскочил Мач. Он оглядывался, ища глазами Робина, и успел заметить мелькнувший за деревьями знакомый плащ, когда две арбалетные стрелы вонзились ему в грудь, отбросив назад. Парень оперся спиной о ствол дерева и стал медленно натягивать лук. Пятеро воинов шерифа подошли ближе. Третья стрела вонзилась Мачу в бедро, четвертая – в дерево рядом с виском, но он продолжал целиться нетвердыми руками, а солдаты смотрели на него, как зачарованные. Парень спустил стрелу, и один из арбалетчиков с криком повалился в траву. В ту же минуту четверо товарищей разделили его судьбу: из-за деревьев выбежали Генрих, Тук и Скетлок.Мач медленно сполз по влажному стволу к подножию дерева. Разбойники подбежали к нему, но стекленеющие глаза мальчишки уже не видели друзей, только по чумазой загорелой щеке ползла тяжелая слеза, похожая на дождевую каплю…