3. Приманка (1/1)

В небольшой, но уютной и хорошо обставленной комнате Ноттингемского замка неярко, едва отпугивая вечерний сумрак, горел камин. На маленьком стульчике возле него лицом к огню сидела женщина. Она была закутана в черный плащ с капюшоном, из-под которого виднелись лишь вьющиеся пряди черных волос. Склонив голову над пяльцами, она ловко работала иглой.Дверь отворилась, и в комнату вошел шериф.– Добрый вечер, – произнес он.– Добрый вечер, милорд. Вы уже отпустили этого несчастного лесничего? – откликнулась женщина, продолжая вышивать.– Как ты узнала, что он – лесничий?!– По одежде. Это один из твоих преданных слуг, не так ли?– Да, Косой Билль из Линдхерстского леса.– Тебе пора знать своих лесничих в лицо, милорд. Хромой стрельник обманул тебя, а может, и его обманули тоже.– Нет, эта каналья должен знать Робин Гуда! У кого же еще тому покупать стрелы?Она по-прежнему не поворачивала голову, но шериф услышал, как она усмехнулась.– У Робин Гуда много твоих денег. Он может даже Гисборна отправить за стрелами, а тот и не догадается, для кого они.– Но что же мне делать, Магдала? – Ты глуп… Реджинальд. Сегодня разбойник был у тебя в руках, а ты отпустил его с наградой.– Как? Этот парень? Ты уверена?– А ты – нет? – она слегка повернула голову, и черный блестящий глаз насмешливо глянул на шерифа из-под бархатных ресниц. – Черт возьми! – шериф хлопнул ладонью по бедру и несколько секунд молчал. – Помоги мне, Магдала, посоветуй, – заговорил он вновь.– Чтобы ты опять не послушал меня и сделал глупость? Этому парню стоило только ниже опустить капюшон, и доблестный сэр Гай не узнал его, хотя не раз сталкивался с ним нос к носу. Вы хороши оба…Шериф молча слушал ее.– Впрочем… почему бы не попробовать еще раз? Сколько лет этому парню?– Гисборн говорит, двадцать с небольшим. Около двадцати трех. – Двадцать три, – женщина вздрогнула и перестала работать иглой. – Робину из Шервуда двадцать три года, – пробормотала она. – Ты что-то сказала? – не понял шериф.– Так, ничего, – словно очнувшись, ответила она. – Значит, двадцать три. Хм, молод, красив, умен, здоров, свободен. У него есть деньги, но они его не прельщают. О чем же может мечтать такой человек? А?– Не знаю, – шериф покачал головой.– О любви, Реджинальд! О красивой женщине, – она резко повернулась к нему, но черные пряди продолжали скрывать ее лицо. – Ему нужна Марион Ли.– Марион? Она ведь невеста Гисборна…– Тебя беспокоит ее честь? – возвращаясь к вышивке, усмехнулась Магдала.– Нет, но Гисборн…– Он солдат и выполнит твой приказ. Пошли девушку в Шервуд, и пусть твои люди нападут на нее под видом бандитов. Разбойники спасут ее.– Хорошо, Магдала, я вызову ее из монастыря и пришлю к тебе, как только она появится.– Зачем? Ты ее опекун, тебе она верит, ты и только ты сможешь убедить ее в том, как надо действовать. – Пусть так. Спасибо тебе, – он повернулся к двери.– Милорд, – ее голос остановил его уже на пороге, – не торопите ее. Терпение – ваш союзник. Он кивнул и вышел из комнаты.***На опушке Шервуда, возле расколотого молнией клена, прислонившись спиной к его живой половине, сидел белокурый юноша. Он старательно вырезал что-то из толстого стебля тростника. Наконец он поднял к губам нехитрую дудочку и принялся высвистывать мелодию. Потом, опустив дудочку, запел:Еще он бороду не брил,А был уже стрелок. И самый дюжий бородач Тягаться с ним не мог.Но дом его сожгли враги,И Робин Гуд исчез –С ватагой доблестных стрелковУшел в Шервудский лес. Любой без промаха стрелял,Шутя владел мечом.Вдвоем напасть на шестерыхИм было нипочем.Бродили вольные стрелкиУ всех лесных дорог:Проедет по лесу богач – Отнимут кошелек.Попам не верил Робин ГудИ не любил попов.Кто рясой брюхо прикрывал,К тому он был суров.Но если кто обижен былШерифом, королем,Тот находил в глухом лесуСовсем другой прием:Голодным Робин помогалВ неурожайный год.Он заступался за вдовуИ защищал сирот.И тех, кто сеял и пахал,Не трогал Робин Гуд:Кто знает долю бедняка,Не грабит бедный люд.Песня разбудила второго молодого парня, который дремал в тени куста и приподнялся теперь на локте. – Опять поешь эту бахвальную песенку? – спросил он, едва замер звонкий голос товарища.– Но в ней каждое слово – правда, Робин, – возразил юноша. – Народ никогда не воспевает недостойных.Робин Гуд покачал головой.– Насчет народа ты замахнулся, конечно. Просто глимену надо что-то есть, вот он сказки и сочиняет людям на забаву.– Но Робин из Шервуда и его верные друзья, то есть мы все, на самом деле есть! – не унимался паренек.– Да, но мечом я владею хуже, чем Гай Гисборн, и это ни для кого не секрет.– Ерунда! Ему все равно тебя не победить, – твердо подвел итог юноша, убрал дудочку и растянулся на траве.Робин наоборот, поднялся на ноги, зевнул и потянулся всем молодым гибким телом. – Там видно будет… Ты лучше посмотри, какой день, Мач! Господи, как прекрасна жизнь! Он присел возле ручья, умылся и повернул к другу мокрое лицо.– Я не понял, ты никак спать собрался?– Ага…– Разленился, значит, совсем? Ну, погоди…Робин мотнул головой, стряхивая воду, подобрал несколько маленьких камешков и стал обстреливать ими Мача, каждый раз долго и тщательно прицеливаясь.– Робин! – возмущенно завопил тот, переворачиваясь на живот и закрывая голову руками. – Перестань! Сам поспал, дай другим!– Я всю ночь не спал, а ты посапывал в две дырки, как котенок, – ответил разбойник, продолжая обстрел. – Давай, поднимайся!– Ну, Робин! – давясь от смеха взмолился Мач и снова сел, прислонившись спиной к дереву.– Вставай, вставай, – подбодрил тот. – Сбегаем вон до того большого дуба и обратно. Спорим на пинту эля, что я обгоню тебя!– Спорим! – Мач рывком вскочил на ноги.В следующую минуту оба скрылись за деревьями.Как раз в это время с другой стороны на поляну вышли два монаха. – По-моему, это лучшее место для отдыха, – заявил один из них, тощий и высокий крестоносец.– Но, каноник, я бы хотел поскорее миновать этот лес… Ведь это… Ведь здесь скрывается Робин Гуд? – нервно оглядываясь, возразил его спутник: маленький, толстый, то и дело стиравший пот с круглого лица. Легкая тень пробежала по лицу крестоносца.– Ну и что же? Надеюсь, вы не боитесь жалкого разбойника, отец приор, как аббат монастыря Святой Девы Марии, который не дал нам лошадей, чтобы мы шли пешком и не привлекли внимания Робин Гуда? Старый скряга!Приор снова оглянулся и понизил голос.– Боюсь, дорогой каноник. Вы знаете, я не из храбрых.– А я не побоюсь встретиться с этим хваленым разбойником! – заявил каноник. – Не думаете же вы, что он страшнее сарацин? Оставьте заботу, отец приор. Вот эта кольчуга, – при этих словах крестоносец распахнул свой плащ, – вот эта кольчуга отразила тучи стрел под стенами Иерусалима, а этот меч, – он наполовину выдернул меч из ножен, – будет вам такой же верной защитой, какой был королю Ричарду на Аскалонских полях. Он уселся на поваленную мертвую половину клена и пригласил приора последовать его примеру. – Хотел бы я знать, о чем думает лорд шериф? – громко продолжал крестоносец. – И что ему стоит прислать сюда десяток хороших солдат! Будь я на его месте, через три дня голова разбойника болталась бы на рыночной площади в Ноттингеме! Черноволосая голова Робин Гуда показалась из-за кустов вокруг ручья. Он немного послушал, лукаво усмехнулся и исчез.– Тише, тише, каноник, не искушайте провидение, – замахал руками приор. – Я так думаю, что шериф ничего тут не может поделать. Ведь у Робин Гуда нора под каждым кустом. Поди-ка его поймай, когда каждый виллан готов отдать ему свою шкуру на сапоги, и в беде поминает прежде его, а потом уж Святую Деву.– Ладно, отец приор, оставим разбойника в покое. Расскажите-ка мне лучше, почему камбалу зовут рыбой Богоматери. Вы обещали. – Ах да! Говорят, что Пречистая однажды пришла к рыбакам, которые вкушали от этой рыбы и сказала им: ?Накормите меня, потому что я – матерь божия?, – толстый приор поудобнее устроился на дереве, поджав ноги. – Но рыбаки не поверили и стали смеяться над нею. Тогда Святая Дева протянула руку к сковороде, на которой лежала наполовину съеденная рыба, и половинка рыбы ожила. С тех пор камбалу и зовут…У ручья затрещали сучья. Вмиг оба монаха оказались на ногах. Но из кустов вышел, протянув вперед руку, монах в изорванном, заплатанном плаще.– Святые отцы, подайте нищему служителю Христову! – послышался голос из-под капюшона. – За весь день мне никто не подал ни фартинга на ужин.– Проваливай, монах! – закричал на него крестоносец. – Нашел у кого просить – мы сами без гроша. Ступай своей дорогой.Монахи собрались покинуть гостеприимную поляну, но нищий одним прыжком оказался перед ними, преграждая дорогу.– Святые отцы, – сказал он тихим, спокойным голосом, – неужели мы не заслужили у Господа Бога нескольких золотых монет! Братия, преклоним колени и воззовем к милосердию Божию. Может быть, Господь услышит нашу молитву и ниспошлет нам от щедрот своих на пропитание. Каноник положил руку на меч.Вдруг в кустах зазвенела тетива и тонкая стрела, сверкая павлиньими перьями, взвилась в небо над тремя монахами. Они вскинули головы вверх. Капюшон упал на плечи нищему монаху и, опустив глаза, перепуганные святые отцы увидели его молодое, загорелое, красивое лицо: высокий умный лоб, смелый размах широких бровей, резко очерченный, решительный рот и внимательные черные глаза, в глубине которых таилась насмешка.Приор поспешно преклонил колени. Поколебавшись с минуту, крестоносец последовал его примеру. Преклонил колени и монах.– Ну, братия, – сказал он, – вознесем молитву к престолу Всевышнего. Повторяйте за мной: ?Господи боже, внемли смиренным рабам твоим…?Святые отцы переглянулись.– Господи боже, внемли смиренным рабам твоим, – дрожащим голосом прошептал приор.– Господи боже, внемли смиренным рабам твоим, – торопливо повторил за ним каноник. – ?…и ниспошли нам на пропитание…?– …и ниспошли нам на пропитание…– ?…золота…?Монахи едва шевелили побелевшими губами.– …золота…– ?…елико возможно больше!? – громко закончил нищий монах, вскакивая на ноги.– …елико… воз-мо-жно… боль-ше… – заикаясь шептали святые отцы.– Отлично, братия, – подвел итог нищий. – Вы хорошо помолились. Видать, от чистого сердца. Уж верно, Господь услышал нашу молитву. Давайте же, братия, осмотрим наши кошельки и поделим по-братски все, что послал нам Всевышний. Начну-ка я первый.Лукаво посмеиваясь, молодой монах достал тощий кожаный кошель. Абсолютно пустой.– Гм! Видно, я грешен перед Господом: у меня в кошельке ничего не прибавилось после молитвы.– И… и у меня ничего не прибавилось! – в один голос ответили святые отцы.– Разве? А мне почудился звон. Ведь у вас ничего не было прежде, ни фартинга? Сдается мне, все же молитва наша дошла до престола Господня. Посмотрим, посмотрим, чем подарило нас милосердие божие. О! Да тут и вправду что-то есть!С поясов обоих монахов он снял тугие кошельки.Под пристальным взглядом нищего крестоносец скинул плащ на землю, высыпал на него золото и разделил звонкие монеты на три равные части. – Блажен, кто верует! – воскликнул парень, сгребая с плаща свою долю золота. – Возблагодарим Господа за милосердие его!Но святые отцы не стали больше молиться. Поспешно спрятав отощавшие кошельки, они бочком, бочком обошли монаха и, подобрав полы своих плащей, со всех ног кинулись бежать. Громкий, непочтительно веселый хохот двух молодых людей сопровождал их бегство.– Клянусь святым Кесбетом! – воскликнул Мач, толкая Робина. – Вот это было представление! Я чуть в ручье не утонул от смеха! ?Елико возможно больше…?– Хорошо бегут, – с видом знатока глядя вслед святым отцам, заявил Робин. – Видимо, Господь наделил их силой. Вот что значит от души помолиться.Мач согнулся пополам и сполз на траву.– Зря я тебя не позвал, – продолжал предводитель. – Поделили бы на четверых, нам бы больше досталось. Кстати, пинту эля ты мне все-таки проиграл.– Бог с тобой, Робин! Я тебе целый бочонок достану. Ну, представление! Маленькому Джону расскажу – смеху будет!– Лучше монаху Туку расскажи, – посоветовал Робин и поднял глаза к небу. – Солнце садится. Пора нам возвращаться к друзьям. Тем более, что у нас в гостях знатная леди.Услышав слова друга, Мач перестал смеяться, и лицо его осветила мягкая улыбка.– Ты хочешь отправить нашу гостью домой? – спросил он.– Конечно. Такая девушка не должна долго находиться в лесу.– Но ведь она не настаивает…– Она просто напугана бандитами, которые напали на ее носилки, – Робин помрачнел. – Хотел бы я знать, кем они были?– А когда она успокоится, ты сразу отвезешь ее домой?Робин кивнул и стал снимать с себя рваный монашеский плащ.– Она очень красивая, правда, Робин? – не унимался Мач.– Да, – задумчиво комкая в руках свое рубище, проговорил тот. – Она похожа на майское утро. – Она тебе нравится?Робин очнулся. Усилием воли сгоняя с лица нежную, мечтательную улыбку, он строго бросил другу:– На твоем месте я бы помолчал.– А я бы на твоем не стал молчать, – парировал юноша, пожав плечами.Они отвернулись друг от друга и, не говоря ни слова, углубились в лес.***В замке шерифа Ноттингемского царила суета. Мало того, что король Англии Ричард Львиное Сердце попал в плен к сарацинам, мало того, что власть в его отсутствие постепенно переходила к принцу Джону, этот самый принц заехал в Ноттингем по пути из Йорка и был в данный момент страшно разгневан.– Черт возьми! – кричал принц, расхаживая, вернее, почти бегая по залу. – Что тут у вас происходит? Мне дадут отдохнуть или нет, в конце концов?! Это просто переходит все границы! Сначала сэр Стефан со своим пленным разбойником, теперь эти монахи со свободным! Какая-то шайка голодранцев обосновалась в королевских лесах и безнаказанно обирает самых уважаемых людей графства! Я спрашиваю, шериф, почему вы сидите, сложа руки? Почему вы каленым железом не выжгли их осиное гнездо? Шериф, поначалу пытавшийся следовать за принцем, оставил это безнадежное занятие и, встав в стороне, наблюдал за его метаниями по залу. – Ваше высочество заблуждается, – смиренно возразил он. – Как раз сегодня утром я приступил к осуществлению плана, который должен избавить нас всех от мятежника. Ваше высочество приехали так недавно, что я еще не успел посвятить вас во все подробности нашей жизни. – В чем же заключается план? – принц рывком остановился перед шерифом.– Я отправил в Шервудский лес самую красивую девушку графства Йоркшир. Разбойники тоже люди: Робин Гуд не устоит пред чарами леди Марион Ли.– Марион? – принц Джон усмехнулся и повел бровью. – Ваша воспитанница? Да… Она действительно хороша. Но ведь на ней хотел жениться Гисборн?– Конечно же он будет просить ее руки. Но сейчас главное – интересы короля и церкви. Главное, чтобы этот преступник и его сообщники больше не доставляли хлопот Вашему Высочеству.– И она согласилась?– Мой принц, – жесткое лицо шерифа расплылось в улыбке, – Марион воспитывалась в аббатстве Кирклис. Она так же наивна, как и невинна. Она будет делать то, что я ей сказал.Лицо принца Джона просияло при мысли о поимке Робин Гуда.– Тысяча чертей! Я всегда склонен был относить наивное неведение к женским добродетелям. Но вы ведь будете следить за ней?– Разумеется. Каждый вечер Марион будет встречаться с сэром Гаем на опушке Шервуда. Может быть, уже сегодня, после захода солнца, мы узнаем что-нибудь новое.– Все это, конечно, хорошо, но что должна предпринять Марион?– Если позволите, мой принц, я расскажу вам это за обедом. Стол уже накрыт.– А как же слуги?– Я все предусмотрел, не беспокойтесь.– В таком случае я с удовольствием пообедаю, – закончил принц Джон и вышел из зала своим порывистым шагом.Шериф последовал за ним.