Часть 2 (1/1)

Лишь к утру Джонатан смог добраться до Элизабет. Стоило ему войти в главный корпус, чтобы переодеться и уйти, как его загрузили работой, от которой он просто не мог отказаться. Поэтому, когда небо уже окрасилось в розовые тона за окном, Джонатан не на шутку разволновался. Особенно когда вышел на улицу. Прямых солнечных лучей пока не было, но не скрытые под одеждой участки кожи уже неприятно щипало. Что рассветы, что закаты?— проходят и наступают молниеносно, поэтому он как можно скорее решил добраться до безопасного места, чтобы там переночевать и отдохнуть.Когда он вошел в дом, солнце уже освещало некоторые участки улиц. Джонатан скинул пиджак на вешалку, ослабил узел галстука и прошел глубже, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто здесь живет. И первым делом нашел Элизабет спящей на диване в гостиной перед камином, не дождавшись Рида. Да и он не говорил, что сегодня зайдет к ней, чтобы его ждали. Но все равно отчего-то хотелось видеть ее бодрствующей. Чтобы поговорить, обсудить что-нибудь, да и вообще, провести немного времени вместе. А то с этой работой он опять будет пропадать каждую ночь и появляться тогда, когда все будут спать. Или не появляться вообще.—?Доктор Рид! —?едва воскликнула рядом девушка, и Джонатан повернулся на звук голоса. —?Доброе утро, не ждали мы вас сегодня.Шарлотта сонно улыбнулась и махнула Экону. Джонатан добродушно помахал ей в ответ, после чего вновь кинул быстрый взгляд на спящую Элизабет, раздумывая, что делать.—?Она легла совсем недавно. Буквально полчаса назад, так что можете попробовать ее разбудить,?— и, пожав плечами, откусила кусок от яблока, что лежало в ее ладони. —?Кашки на завтрак?Рид недовольно улыбнулся на озорной огонек в глазах девушки и прошел к Элизабет. Шарлотта что-то хихикнула себе под нос, еще раз откусила кусок от фрукта и пошла дальше по своим утренним делам, готовясь выйти на работу. А Джонатан прошел в гостиную, сел рядом с Леди Эшбери и откинул с ее лба прядь рыжих волос. Вздохнул, чувствуя тесноту в груди от всего пережитого, и отвел взгляд на золу в камине.—?Что-то не так? —?послышалось рядом с Ридом, и Элизабет открыла глаза. Положила руку поверх испуганно стучащего сердца Джонатана и посмотрела на самого Экона.—?Ты не спишь,?— сказал Рид скорее себе и опустил взгляд на Эшбери. Перехватил ее ладонь со своей груди и слабо сжал.—?Ты очень громко ходишь для Экона,?— усмехнулась она и вновь прикрыла глаза, наблюдая за их переплетенными пальцами. —?Не ожидала тебя увидеть… Как дела на работе?В ответ Джонатан вздохнул, поджимая губы. И что ей на это ответить? Ничего хорошего из новостей нет, а что делать с тем, что у него есть из плохих, он не знает. Либо оставить Маккаллума в том состоянии, в каком он пребывает сейчас, либо спасать его. Или по крайней мере пытаться. Оставлять не хотелось, спасать Рид не знал как. Будто бы тупик, из которого нет никакого выхода, как говорили ему глаза. Только вот сердце говорило иначе, подталкивая врача искать выход из этой ситуации.—?Ничего хорошего,?— ответил он наконец-то, ведя большим пальцем по гладкой коже на костяшках. —?Маккаллум ничего не вспомнил. Чуть не проткнул меня вилкой, кстати?— улыбнулся он, вспоминая эту абсурдную ситуацию и поднес ладонь Элизабет к губам.—?Неужели,?— усмехнулась она следом. —?Забавное, наверное, было зрелище.—?Не особо. Я перепугался. Думал, у него есть козырь в рукаве в виде кола или чего-нибудь похожего. Кто знает, какую игру он ведет. Но нет… Он ничего не знает. Он не знает кто я, не знает кто он сам и даже не догадывается. Он не помнит ничего из той жизни, в которую угодил. И… я думаю, что знаю причину. Но здесь мне нужна твоя помощь, Элизабет. В этом я не силен.Эшбери слегка нахмурилась.—?Думаешь, это сделал Экон? —?и, не дав Джонатану вставить слова согласия, продолжила говорить. —?Впрочем, мысль не так абсурдна и ей есть место быть. И, не хочу тебя огорчать, но тут я не смогу тебе помочь. Никак. Только если горькой правдой. Забранного не воротишь, дорогой. Это не простая вещь вроде перчатки.Джонатан убрал от нее руку, опустил взгляд на ковер под ногами и затих, обдумывая слова Элизабет. Не так глубоко, как, наверное, стоило бы, но углубляться в саму суть уже не было ни сил, ни желания. Как-то печально все выходит. Безвыходно.—?А если я ему расскажу? —?внезапно озвучил он свои мысли и вновь поднял взгляд на Элизабет с горящей надеждой в глазах. Та слабо улыбнулась, вновь беря ладонь Экона в свою.—?А есть ли в этом смысл? Он твой главный враг. Наш… главный враг. А сейчас он опасен так же, как опасен для нас котенок.Джонатан усмехнулся на такое сравнение и качнул головой. Нет, Джеффри все еще опасен, как чертов берсерк, если дать ему повод быть таким. Конечно, вилка или нож Экону ничего не сделают, но это тоже неприятно. А если объяснить Маккаллуму о слабых местах, он будет прежним. Все-таки его руки должны помнить, как убивать, надо просто дать ему шанс. Чего Рид, конечно, делать не будет. Элизабет права, с нынешним состоянием Джеффри им жить будет гораздо легче. Стража лишилась капитана. Какое-то время они будут сидеть тихо. Правда, не сказать, что сейчас они действуют активно. Рид давно о них ничего не слышал.—?Но не могу я молчать, Элизабет,?— признался Джонатан со вздохом, вновь почувствовав ком противоречия в груди. —?Мне неприятно думать о том, что я лишаю его его же жизни! Я-то знаю, кто он такой! И просто молчу. Это… нечестно.—?Память ты ему не вернешь,?— вновь заговорила Элизабет более серьезно, чем до этого, пытаясь поймать бегающий взгляд Джонатана. —?Если не он решил, что хочет все забыть, а Экон, то ее не восстановишь простыми словами. Любая правда, которую ему будут говорить, будет восприниматься им агрессивно. Он скорее поверит в твою ложь и слушать будет тех, кого он не знает И, Джонатан,?— улыбнулась она наконец. И когда Рид посмотрел на нее, она продолжила говорить. —?Ты уверен, что это нормально, говорить человеку о вампирах? Он посчитает тебя умалишенным.От этих слов улыбнулся уже Рид. Тут она права. Но все же…—?Мне не позволяет совесть, Элизабет. Я не могу его оставить в таком состоянии.—?Есть шанс, что он вспомнит все сам, но на это потребуется длительное время. Но я бы молчала на твоем месте. В эти силы так просто не вмешаешься. Поэтому мы думаем несколько раз перед тем, как действительно вмешаться в память смертных. Да и сделал это другой Экон без ведома охотника. Кто знает, что он успел сделать с его сознанием в тот момент? В конце концов, у него есть Стража. Они за ним присмотрят и не оставят одного.Рид зарыл лицо в ладонях, облокотившись локтями о колени. Выход есть, но он его не радует. Стоит ли послушать Элизабет или все-таки попробовать рассказать обо всем самому, надеясь, что его выслушают, не рассмеются и все вспомнят? Хотелось бы, чтобы все исправилось по щелчку пальцев, но в жизни никогда ничего не бывает просто, и с этим Джонатан смирился давным давно.—?Да ладно тебе. Вы даже не друзья. Он взрослый человек, справится сам и он не одинок. Сообщи о нем в полицию, пусть там им занимаются или отпусти к Стражам. Иди ко мне,?— и потянув Экона за галстук, повалила на диван рядом с собой. —?Тебе стоит поспать. Солнце уже встало. Подумаешь обо всем с вечера.И, положив голову на грудь Джонатана, закрыла глаза, прислушиваясь к его медленному ритму сердца, которое, чем больше проходило времени, тем слабее стучало в его груди. И когда Экон наконец-то заснул, а его сердцебиение стало едва различимым, сама Элизабет позволила себе провалиться в глубокий сон.Проснулся Джонатан раньше Леди Эшбери. Аккуратно встал, стараясь ее не разбудить, и расправил мятую рубашку. На часах время было поздним и Риду надо было поторапливаться на работу. В конце концов, она у него все-таки есть, и его отпуск был закончен по его же желанию.Оставив невесомый поцелуй на лбу любимой, он поспешил на улицу.И встал вопрос, кого он еще больше любит: работу или Элизабет? Кажется, что работу. И ее будет любить всегда больше любого человека в этой Вселенной.Летняя ночь все еще была прекрасной, обдувая Экона едва прохладным ветерком. Тишина, сладкие запахи пыли и сухого, еще теплого ото дня камня под его ногами. Редкие сверчки пели в траве и на деревьях, песни ночных птиц раздавались то там, то тут и приглушенные голоса людей за стенами жилых домов. После всего ужаса он скучал по этим моментам. Если раньше он наслаждался рассветом, когда шел на работу, то сейчас наслаждался поздним вечером, видя в нем больше прекрасных вещей, чем утром. Было в этом что-то родное. Либо он уже привык к такому укладу в своей жизни. Все-таки, война быстро учит подстраиваться под разные события.По прибытию он как на автомате схватил халат с вешалки в своем кабинете, взял со стола карту Маккаллума, поправил растрепанный воротник рубашки, галстук, рукава халата, чтобы они не задирались и, убедившись, что выглядит он достойно для врача и джентльмена, вышел из своего кабинета. А затем, пройдя по выложенной тропинке в больничном саду, вошел в другой корпус, где лежал охотник. И отчего-то, когда он шел по улице между корпусами, его настроение начало медленно, но верно улучшаться. Появилась слабая улыбка, уверенность, что все получится, что все обойдется, и он обязательно выиграет эту странную, немую битву с памятью Джеффри. Наверное, глупо. Наверное, опасно, но Рид был врачом и, несмотря на то, каким был его пациент, он ему помогал. В чем провинился Маккаллум, чтобы на него махали рукой? В том, что еще до появления Джонатана как вампира на свет, убивал ему подобных? Что он стал свидетелем того, как всю его семью убили сородичи Рида, оставив травму в неокрепшем детском сознании? Нет.В конце концов, Джеффри стал жертвой тех, кого поклялся уничтожить. И хотелось загладить эту вину перед охотником.В коридорах уже было тихо, видимо, большая часть пациентов легла спать. За дверями в палатах тоже тишина, сестры давно сидели либо в сестринских, либо на ресепшене и занимались своими делами или тихо переговаривались. Сумерки в коридоре из-за редких горящих ламп, стерильность и легкая прохлада от толстых стен и плитки. Стояла практически полная тишина, и только шаги одинокого доктора эхом отражались от пустых стен.Рид остановился возле палаты под номером 15 и схватился за ручку, уже сквозь древесину замечая, что Джеффри не спит и даже не лежит на больничной койке. И, толкнув дверь, он вошел внутрь, сразу понимая, что палата была пустой.Он нахмурился, кинул карту на свободную тумбочку, чтобы не таскать ее с собой и вышел обратно в коридор, направляясь к дежурной сестре. Конечно, мужчина мог выйти, пройтись по крылу или в туалет, но, зная, что Джеффри не простой пациент, он решил успокоить себя и убедиться, что все в порядке, и тот, правда, где-то гуляет. Все же, от этого человека можно ожидать чего угодно в любом его состоянии. При памяти тот или нет.Сестра сидела за своим столом в кабинете и что-то читала, развалившись на стуле, даже не заметив, как к ней зашел врач.—?Сестра,?— окликнул ее Рид и прошел глубже, отвлекая девушку от чтения. Та сразу встрепенулась, захлопнула книгу и выпрямилась на стуле, когда увидела высокий силуэт возле себя. —?Где пациент из пятнадцатой палаты? Вы его видели?—?Оу…. —?выдохнула она и слегка нахмурилась, раздумывая над ответом. —?Вам еще не говорили? Он сбежал сегодня днем.—?Что? —?вкрадчиво спросил Рид и прищурился, не совсем понимая, шутят с ним или нет.—?Сбежал. Закатил истерику, требуя свои вещи обратно и ушел. Мы же… не можем насильно держать пациентов? Он не заразный и не...—?Вы издеваетесь надо мной? —?прорычал Джонатан, и девушка испуганно сглотнула, наблюдая за тем, как мужчина движется ей навстречу, выглядя настолько угрожающе, словно он в любой момент может накинуться на нее и убить. —?Как можно отпустить пациента просто потому, что тот решил покричать?!—?Он не просто кричал, доктор Рид! Он вопил и угрожал персоналу!Джонатан со стоном развернулся и вышел из кабинета, желая что-нибудь ударить в этот момент.Что ж, этого следовало ожидать, оставляя его одного. Если в первую ночь он был еще не способен принимать самостоятельные решения из-за общего своего состояния, то сейчас он способен не только трезво мыслить, но и действовать активно, отойдя от операции. Хотя и операцией это было сложно назвать. Джонатан просто наложил швы на глубокую рану, которая даже ничего не задела. Джеффри уже бегать может, рискуя тем, что швы разойдутся и рана откроется. А еще он понятия не имел куда и к кому идти. Он может угодить сейчас в любую ситуацию, не в состоянии выйти из нее победителем.Остановившись в коридоре, Джонатан устало потер переносицу, раздумывая над тем, что делать. Искать его или нет. Сможет ли тот сам постоять за себя или он будет бесцельно блуждать по Лондону несколько дней, пока не наткнется на Стражей или что-то не вспомнит? Что с ним будет? Или его уже отыскали Стражи и потащили с собой? Или нашел Экон и решил прикончить капитана. Рид хотел забыть тот день, когда он увидел его. Но он увидел его и от этого чувствовал ответственность. И как врач он не мог плюнуть на это. В конце концов, он же принял решение помочь ему.И пока Рид раздумывал над тем, что делать, Джеффри медленно шел куда глаза глядят, отчаянно пытаясь вспомнить, что происходило на той или иной улице. Был ли он тут когда-то, что делал, с кем говорил. Может, за следующим переулком живет его друг или девушка. Может, сейчас он зайдет за угол и увидит свою жену, которая будет искать его и, заметив, со слезами кинется на шею? О, он хотел. Чтобы был кто-то, кто ищет его, кто-то, кто любит. Потому что идти, не зная куда, так, без памяти, никому не нужным, он не хотел?— было страшно. А страх он не любил. И почему?— тоже не знал.Улицы были знакомыми, запахи, что доносились отовсюду?— тоже были на удивление знакомыми. Каждый раз, когда ветер поддувал из очередного переулка, донося до мужчины запах пыли и сухой земли, какие-то мысли закрадывались в его голову. Воспоминания в виде звуков и запахов, что приносили за собой расплывчатые ночные картины. И чем отчаяннее он хватался за них, тем быстрее они от него ускользали, словно схватить он пытался воду. Даже хватая воду, пыльцы остаются мокрыми. Здесь же, все, что у него оставалось после этих жалких попыток?— это чувство разочарования и горя.Чем дальше он шел, подходя к порту, тем сильнее болел бок и голова. Он устал, ноги устали, его разум устал, он хотел сесть и передохнуть. И, подходя к лавочке, что стояла у забора завода, он понимал, что зря ушел из больницы. Там у него хотя бы была крыша над головой и еда, тут же?— лишь одиночество и отсутствие чего-либо. Еда, дом, люди, что его знают. Не было ничего. Он был даже хуже бродяги с улицы, у которого были мысли и прошлое, которым он мог бы воспользоваться. Садясь на лавочку, он сравнивал себя с брошенным посреди улицы младенцем.—?Маккаллум?Раздалось где-то совсем недалеко, и Джеффри вскинул голову, сразу пытаясь найти источник голоса в темноте рядом. Кто-то звал его, и этот кто-то, судя по голосу, явно не тот странный врач, что спас его шкуру днями ранее. Его еще кто-то знает. И от этого осознания сердце радостно забилось в груди.—?Кто здесь? —?сказал он в ответ и встал, сразу хватаясь за бок, что стрельнул сильной тупой болью.Хоть бы он узнал незнакомца.—?Это я… Арчи,?— и охотник увидел другого мужчину, выходящего к нему из-за тени деревьев возле забора.Выглядел тот совершенно недружелюбно и не внушал никакого доверия даже несмотря на счастье. Пусть и на лице была слабая улыбка. На нем была военная фуражка, в ножнах на бедре большой мачете, в кобуре револьвер, а на спине ржавая винтовка. Одет в поношенную военную куртку, оба патронташа крестом висели на его груди, на шее обмотан шарф, даже несмотря на теплую ночь. Лицо грубое, с большим шрамом на щеке, будто от ножа, кожа обветренная и грубая, неопрятная щетина. Ирландец сделал шаг назад, не доверяя человеку перед ним, что уверенно шел навстречу и не думал уходить. Незнакомец знает Джеффри, и сам Джеффри должен знать его, а значит, доверять, но отчего-то этого делать совершенно не хотелось. По необъяснимым для него самого причинам хотелось бежать подальше.—?Ты чего? —?усмехнулся тот и остановился на полпути, замечая, что видеть его не хотят. —?Мы тебя обыскались. Ты не представляешь, как по тебе О’Рурк соскучился и Микки. Черт, Микки готов был в Ирландию за тобой ехать, думал, ты истосковался по родине. Эй…Джеффри сделал еще шаг назад, пытаясь вспомнить этого человека. Хоть что-то, связанное с ним. Но не помнит ни его, ни секунды проведенной рядом. Ни голоса, ни лица, он даже не чувствует ничего, как было с доктором. Вроде ненависти, страха, подозрения или радости. Ничего, только раздражение и на что больше, он не понимал. На себя, что не помнит, или на человека, просто потому, что может быть на него раздраженным. Чувствовал себя ирландец крайне нестабильно и с каждой секундой только сильнее терялся. И от того, что терялся, раздражался лишь сильнее. Как отсыревший снаряд, который может рвануть, а может и нет.—?Ты кто? —?все же решил спросить он, так и не давая шанса мужчине приблизиться к себе больше, чем на три шага. Шаг от незнакомца навстречу к Джеффри, шаг назад от капитана.—?Эм… —?нахмурился незнакомец и схватился за ремень винтовки, еще сильнее напрягая Маккаллума. —?Ты башкой что ли шибанулся, Джефф? —?рассмеялся он наконец-то.—?Так сложно просто ответить на один чертов вопрос? —?прорычал охотник. —?Это что, что-то из невыполнимого?—?Я Арчи. Твоя правая рука, если не помнишь. Хожу, брожу, ищу тебя по всем закоулкам. Людей расспрашиваю. Тебя уже нет почти неделю, мы все волнуемся.—?И мне это что-то должно было дать? Конкретнее! —?рявкнул Джеффри наконец-то, выпуская наружу половину накопившегося раздражения. И было так хорошо хоть на миг разразиться гневом, что хотелось большего.—?Да чтоб тебя, ты башкой что ли приложился где? —?так же рявкнул Арчи и развел руками.—?Еще хоть одно слово про мою голову и, клянусь….—?Ладно-ладно! Не кипятись… —?и тяжело вздохнул. —?Пошли со мной, тебе здесь делать нечего. Не боись, я не кусаюсь?— и махнул Маккаллуму, говоря этим жестом ему следовать за собой.Но Джеффри остался стоять на месте, не собираясь ни за кем никуда идти. Он еще не до конца лишился разума, чтобы доверять этому человеку. Если доку он доверился просто потому, что у него не было другого варианта, да и сбежал по итогу, то тут варианты есть. И идти в пасть ко льву он явно не хотел, даже не зная путей обходов и самого льва, что заманивал его все ближе и ближе к себе. Может, он был ручным, а может и диким, Джеффри даже проверять это не хотел.Его это бесило. Все, что происходило. Человек, что не мог нормально ответить на его вопросы, то, что он его знает, но не пытается напомнить о себе другими путями, и вся эта ночь в целом. Тупой порыв сбежать из некомфортной для ирландца больницы, этот врач, что тоже молчит, хотя что-то знает, проклятый бок, который ныл тупой болью, и голова, что начинала болеть лишь сильнее от всех стараний вспомнить хоть что-нибудь. Будто вместо мозгов в его голове были настоящие шестерни, что стирались и ржавели от усердной работы. Его подмывало удариться головой о что-нибудь твердое и крепкое.Мозги хотелось почесать изнутри.—?Ты идешь, нет? —?обернулся Арчи и встал.—?Похоже, что я куда-то иду? —?ощерился Маккаллум и не сдвинулся с места.—?Черт,?— выдохнул он,?— все серьезнее. Слушай,?— наконец-то собрался он мыслями,?— я не хочу ничего плохого, Джефф. Я тебя знаю и не хочу убить?— это ли не показатель? Недавно ты куда-то пропал, и никто из парней не знает куда. И вот, на те, я нашел тебя тут и, кажется, ты реально приложился своей головой. Ты же ничего не помнишь, верно я понимаю?Джеффри медленно кивнул, подтверждая лишь последние его слова.—?Пошли. Отведу тебя к нашим, там отдохнешь и все вспомнишь. Говорят, в привычных местах это происходит быстрее,?— и вновь махнул за собой.—?Ты тупой? —?прищурился подозрительно Джеффри, наблюдая за тем, как глаза Арчи медленно сужаются в неверии и ярости от такого поведения своего друга. —?Ты действительно думаешь, что я куда-то пойду с тобой? Я даже не знаю тебя! И твой вид, уж прости, не вызывает никакого доверия,?— усмехнулся он под конец, чувствуя себя более уверенно от того, что наконец-то сказал этому человеку, что он ему не доверяет и никуда с ним не пойдет.—?Слушай, я не знаю, как тебе напомнить о себе! —?развел он руками. —?Что конкретно ты хочешь узнать? Обо мне что-то? О том, куда я тебя веду?—?Не ори, и так раздражаешь.Арчи сипло рассмеялся, закинув голову.—?Узнаю своего капитана. Хоть что-то осталось при тебе, это радует.—?Капитана?—?Ага,?— все улыбался он. —?Ты наш капитан, Маккаллум. Капитан Привена. Стражи Привена, тот нестабильный щит между мирными жителями и тем, что пытается их убить.Джеффри недоверчиво фыркнул, выслушивая эту ересь, что лилась из чужого рта. Может, Арчи и знал его, но говорил явно что-то странное, что не укладывалось в голове ирландца. Может, это было правдой, но он отказывался ее принимать, будто каждое слово, пытающееся добраться до его памяти, встречалось с яростным сопротивлением прямо перед ним. Или натыкалось на щит, от которого с большой силой отскакивало, так и не достигнув цели. И это было неприятно. В желании вспомнить хоть что-нибудь Маккаллум, сам того не понимая, отторгал любую информацию, которая могла быть верной. Мысли не ложились ровно, мозги готовы были крутиться в его голове от усердной работы, и раздражение лишь росло.—?Не знаю всей твоей истории, но до тебя был Карл Элдритч. Кажется, он тебя растил на свое место,?— задумчиво промычал он, уводя взгляд куда-то в небо. —?Но по итогу ты наш капитан. Босс, начальник, называй как хочешь. Шпионажем занимаешься, бумажной работой по большей части и иногда выходишь со своими старичками помахать мечом, чтобы не забыть, как это вообще делается.—?Мечом,?— повторил Джеффри, без каких-либо эмоций на лице смотря на мужчину перед собой. —?И кого же мы убиваем, позволь узнать?—?Кого-кого, вампиров, упырей этих мерзких. Вулкодов, скалей, всю нечисть.Джеффри хмыкнул что-то себе под нос, а потом засмеялся. Так громко и свободно, как, казалось, не смеялся уже очень давно, и пусть грудь все еще спирало эта неопределенность, не давая освободиться окончательно. Арчи, видя настроение капитана, тоже слегка усмехнулся, но его улыбка быстро исчезла, когда Маккаллум стер с лица любую эмоцию и серьезно уставился на мужчину.—?Держись от меня подальше,?— единственное, что сказал он, перед тем, как развернулся и пошел в обратную сторону.—?Джефф!Маккаллум игнорировал этого ненормального, отказываясь верить в его слова. Вампиры, мечи, может, они еще и чесноком обвешивают все и святой водой друг друга поливают? Он не хотел иметь с этим никаких дел. Похоже на секту, его что-то туда не очень тянет.—?Джеффри!Он думал о том, что его деятельность была связана с войной или службой, но… это? Это уже не входило ни в какие рамки. Голова гудела, мысли жужжали, как рой разъяренных ос в голове, и чем больше проходило времени, тем больнее это все было.—?Маккаллум, черт побери!Чужая рука легла на его плечо, и ирландец резко развернулся, перехватывая конечность и заламывая ее за спину незнакомца. Тот сразу громко зашипел от боли в суставе и замер, не смея двигаться. Джеффри удивился этой реакции и знаниям, но руки не выпустил. Зашел за спину, вынул чужой нож из ножен, перерезал ремень от винтовки, а само ружье откинул в сторону; следом вынул пистолет и откинул также, как и винтовку, в сторону. Оставил лишь нож, затолкнув его за пояс брюк, стараясь не порезаться об острое лезвие.Сердце бешено долбило о ребра, голова раскалывалась от всего происходящего, еще и бок стрелял тупой болью в такт сердцебиению. Он был на грани и не собирался больше терпеть ничего из того, что ему говорят.—?Оставь меня в покое,?— шепнул он ему на ухо и, сдавив напоследок запястье, отпустил.—?Да что с тобой…Незнакомец выглядел опечаленным. Причем настолько опечаленным, словно одновременно с грустью был недоволен тем, как вел себя дорогой ему человек. Ему было больно, Маккаллум видел это в его глазах, но ничего не мог с собой поделать, потому что инстинкты, которые в данное время работали лучше памяти и разума, говорили держаться от него подальше и не верить ни единому слову. Он сбежал от странного дока, он сбежит и от этого человека, доверяя тому, что говорит ему тело. Даже врачу верить хотелось больше, ведь он не источал никакой опасности. Даже наоборот, помог и, наверное, помогал бы дальше, если бы охотник не сбежал. Но и там все было нечисто. Было в нем что-то… странное. Не отталкивающее, даже наоборот, он притягивал к себе, как притягивают к себе лампы мотыльков, но Джеффри не мог находиться с ним рядом. Лампы обжигают крылья насекомым, и добрый док тоже, наверное, мог бы сделать что-то плохое и то, что было забыто, подсказывало Джеффри уйти подальше.Маккаллум никому не мог доверять, даже себе. Голова отказывалась верить. Отказывалась работать нормально, вспоминать, принимать информацию, чтобы обработать ее и отказывалась доверять людям вокруг него. Хотелось бежать в самый дальний угол Лондона, в самый темный, безлюдный и там остаться, пока к нему не вернется память. Каждая попытка воспоминаний?— пустота. Каждый шаг в сторону прошлого встречался с непреодолимым барьером, будто натыкался на частокол с оврагом. Каждая попытка жестко пресекалась собственным разумом.Люди в его положении должны искать помощь, должны верить хоть частично, делать хоть что-нибудь, чтобы вспомнить. Но мужчина вместо этого отталкивал от себя каждого, кто пытается оказать эту самую помощь, и смеялся им в лицо на открытую правду.Вампиры…—?Держись от меня подальше,?— напоследок сказал ирландец и сделал шаг назад.—?И куда ты пойдешь? Тебя убьют! Думаешь, Эконы не знают, кто ты такой? Ты легкая добыча, Джефф. Ты и ночи не протянешь на этих улицах! Ты что, правда, ничего не вспомнил и не веришь мне? —?в отчаянии пытался он достучаться до друга, стараясь заглянуть в его глаза. —?Ты вообще хочешь вспомнить что-нибудь? Если ты не ударился головой, то… —?и замер, словно что-то вспомнил. —?Черт возьми,?— прошептал он себе под нос, интригуя своей реакция Маккаллума. —?Эконы… —?так же выдохнул он едва слышно и замотал головой. —?Пошли со мной, умоляю. Это все не к добру. Я хочу помочь! Увидишь своих друзей, комнату, место, где живешь, тебе…. да остальные лишь подтвердят мои слова! Я отведу тебя домой, Джефф!Боль, внезапная, как прошившая висок пуля, заставила Маккаллума застонать и зажмуриться, прерывая весь монолог мужчины. Джеффри чувствовал, как неожиданно начали слабеть конечности, как его ведет в сторону, и даже под закрытыми веками становилось все темнее и темнее. Мозгам словно не хватало места в черепе, а то давление, что было оказано на него, было невозможно терпеть. Будто еще секунда, и из его ноздрей хлынет самый настоящий кровавый водопад. Он терял себя и ту нить, что держала его в реальности. С каждой секундой он медленно терял себя, отчаянно хватаясь за все реальное, что только мог.Например, за звуки, что происходили рядом. Крик незнакомца, его шаги, собственное дыхание и сорванный ритм сердца, дробью отдающий в его ушах и висках. Держался за ощущение холода рукояти ножа, что был спрятан за поясом брюк. Все сильнее и сильнее сжимал ее в руке, чувствуя холод и неровности, даже не понимая, зачем он схватился за него, вместо того, чтобы схватиться за что-то более безопасное. Даже за Арчи, что стоял совсем рядом.—?Джеффри! —?взревел голос рядом, и Маккаллум распахнул глаза, не видя перед собой ничего, кроме темной пелены.Будто ослепший, он вслушивался в звуки окружавшие его и слепо осматривался перед собой, все сжимая в руке нож, будто он мог его спасти от всего происходящего. Ему было страшно, и от этого сильного страха, охватившего все его тело, он не знал, что делать. Инстинкты кричали ему защищаться и никого к себе не подпускать, а мысли, что крутились в его голове до прошившей голову боли, медленно уплывали прочь за каждой новой болезненной вспышкой в его голове.Там что-то было. Определенно что-то было. Что-то из прошлой жизни, какие-то моменты, голоса, запахи и звуки. Джеффри помнил темноту улиц, помнил крики и запах крови. Помнит тусклый свет ламп в комнате и множество бумаг, сложенных на краю стола. Крики, визги, смех и тяжесть кружки с элем в руке. Даже вспомнил какие-то лица, будто смотрел сквозь воду. И чем дольше он вспоминал, отчаянно цепляясь за каждое воспоминание, тем сильнее они искажались и тем быстрее уносились прочь, оставляя после себя лишь пустоту и нарастающую панику.—?Брось нож!Чья-то рука схватила его за запястье, и ирландец рванул в сторону, вырываясь из сильной хватки. Не видя ничего и никого перед собой, он махнул рукой и замер, чувствуя, что двигать ей дальше что-то мешает. Будто рука застряла в чем-то. Точнее нож, потому что рукоять он не собирался отпускать.Но после того, как он моргнул несколько раз, пытаясь взять себя в руки и вернуться в реальность, он все же отпустил нож. Сделал два неуверенных шага назад и расфокусированным взглядом попытался посмотреть на происходящее. Его качало в стороны, перед глазами все плыло, голова кружилась и все еще сильно болела. Ноги его еле держали, двигать руками и языком не было ни малейшего желания.А силуэт перед ним все ярче напоминал Арчи. И когда зрение вернулось к Джеффри, он увидел его распахнутые в ужасе глаза и искривленный в гримасе боли рот. А из шеи торчал тот самый нож, что Маккаллум отобрал у него минутами ранее.Тошнота подкатила так же внезапно как и боль, выбившая почву из-под его ног.Арчи пытался что-то сказать, выплевывая наружу все больше и больше крови, отчаянно хватался за дыру в горле у лезвия и смотрел на друга. А Джеффри не собирался на это больше смотреть. Паника и ужас с такой силой охватили его, что, не думая, что он делает, он молча начал уходить, все так же пьяно качаясь в стороны из-за слабых ног.Ничего не понимая, он долго брел вперед, даже не смотря, куда идет. Ни о чем не думал и старался, чтобы дальше он тоже ни о чем не думал. Но чем больше времени проходило, тем трезвее становились мысли, возвращаясь в привычное русло. Адреналин сходил на ?нет?, как и страх, несущий его вперед. Боль тоже медленно отступала, а силы возвращались в его тело. Мешала только кровь, вытекающая из его носа, которую он время от времени размазывал пальцами, пытаясь смахнуть. Ее металлический вкус был размазан по рту и горлу, и от этого тошнота становилась почти непереносимой. Желудок крутило каждый раз, когда он сглатывал и хлюпал носом. Стоит закинуть голову и то, что было в носу, затекало в него, а затем в желудок. И, когда солнце начало тускло освещать улицы, он не выдержал и опорожнил желудок в одном из переулков, после чего еще долго наблюдал за кровавым разводом на земле.—?Что, блять, происходит,?— выдохнул он неслышно и сполз спиной по стене вниз.Все, что он вспомнил после слов незнакомца, который, скорее всего, был другом?— ушло. Все, что он пытался вспомнить из утраченного?— приносило боль и дискомфорт, вместе с темнотой в сознании, будто голова отключалась на каждый миг, когда он пытался воссоздать недавно увиденное.Ему нужна больница, помощь. Ему нехорошо. Но так же он убил человека и в больницу ему ход закрыт. Если кто-то видел, если кто-то узнает… Он не хотел в тюрьму. Без понятия куда идти и кто он такой, Джеффри все же не хотел туда попасть.Он застонал, закидывая голову к небу, что стремительно светлело. Кровь из носа все так же медленно стекала по горлу вниз, бок болел, в ушах гудело и пищало, двигаться совершенно не хотелось. Ему нужно было что-то делать, но Джеффри был настолько измотанным, что не знал что. Не мог придумать и додуматься сам. Он сидел на холодной от ночи земле и смотрел в небо, что с каждой минутой становилось все более голубым. Люди уже начали выходить на работу. Все чаще ирландец видел силуэты неподалеку от себя на тротуарах. И надо бы и ему смешаться с толпой и идти. Только вот куда?—?Мистер, все хорошо? Вам помочь?Джеффри медленно перевел взгляд с неба на человека рядом с собой. Тот выглядел встревоженным и явно опасался подходить ближе. И ему Маккаллум доверял. Чужак его не знает, он его боится. Охотнику нравится, когда его боятся, это определенно так.—?Мне нужно в больницу. Пемброк,?— прохрипел он имя единственного места, что пришло ему в голову, и мужчина рядом активно закивал, подходя ближе.?— Держитесь за меня, мистер.Маккаллум закинул на его плечо руку и облокотился, собираясь идти туда, куда его поведут. Надеясь, что в больницу.Наверное, глупо было возвращаться обратно после всего, что он натворил перед отбытием. Идти опять к этому странному доктору, от которого все его нутро хотело сбежать, но Маккаллум шел. Возможно, Рид и был тем самым львом, от которого стоит бежать, но Джеффри не мог окончательно в это поверить. Он хотел сбежать, сильно и даже сбежал, но считал это ошибкой. Док был… спокойным, уравновешенным, без оружия и располагал к себе. Словами, интонацией, повадками и слабой улыбкой. Несмотря на сдержанность и вежливость, он был ярким человеком, выделяющимся среди прочих. И, как обычно бывает, яркое всегда самое ядовитое. А Джеффри идиот, если судить по последним дням его новой жизни, чтобы это понять.