Глава 15. Necessary sacrifices (1/1)

Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть.— У. Шекспир, ?Ромео и Джульетта?Кровь?— твоя вода. Кровь?— твоя живительная сила, твой ключ ко всем ответам… Кровь?— божественный нектар, лучшее из вин, чей аромат и блаженное прикосновение к губам?— благословение…Монотонно покачиваясь всем телом в такт тягучему голосу в собственной голове, Роза натягивала на плечи мягкий тёплый плед, для себя отметив, что её тело всё ещё реагирует на изменения температуры. А этот голос… был не просто собственными навязчивыми мыслями. Он буквально вёл её, руководил желаниями, управлял каждым действием. И тогда, когда её пальцы крошили кости, а клыки с остервенением впивались в шеи невинных, этот же голос сопровождал внутреннего демона, лаская её сознание изнутри, подогревая интерес и голод.И ужаснее всего было то, что голос этот принадлежал Джонатану Риду. Но он был иной. Зловещий, холодный, устрашающий… и от него нельзя было просто избавиться, он вдруг стал неотъемлемой частью её собственного ?Я?, частью того, чем Розали стала. И этот голос сводил с ума. И вряд ли желал добра кому-то, кроме её внутреннего кровожадного монстра. Пока Трестен позволяла ему заглушать весь внешний мир, голос становился всё настойчивее и ненавистнее, всё громче и безумнее…Вкуси этой живой плоти, трепещущей в твоих руках, испей этой жизни, наполни ею своё тело, как сосуд, сотворённый из чистого золота. Позволь себе восстать, избавь их от мyки человеческой жизни…—?Замолчи! Исчезни из моей головы! —?эхо подхватило крик, разнося его по пустому прохладному помещению. Кажется, на время всё стихло. Но позже, когда Трестен уже отвергла мысли о голосе, он зашелестел в её ушах снова:Прóклятые блаженны… Лишь смерть им приносит покой… Проклятые… блаженны…—?Я не понимаю. Что значат твои слова?Нельзя увидеть закат закрытыми глазами. Ночь должна утопиться в крови…Её взгляд устремился вверх, осторожно, опасливо, будто именно там она хотела увидеть того, кому принадлежал зловещий голос. Или, скорее всего, она опасалась увидеть это. Но к счастью, или нет, Розалина была в полнейшем одиночестве. Только разглядела несколько больших ламп под потолком, но сейчас и они были выключены. Голос её Создателя опять притих. Хотя, мыслила она не совсем правильно?— он, может быть, и был голосом Рида, но точно ему не принадлежал.—?Он никогда от меня ничего не скрывает. Ты?— не доктор Рид. —?Сделав своё единственное заключение, юная ведьма присела на деревянную лаву?— видимо здесь её оставили уже очень давно и больше не убирали. И тихо, почти беззвучно, заплакала.Девушка не помнила ничего, кроме боли, которую приносила другим. И эта боль сейчас была как её собственная. Ужас, закрадывающийся в сердце?— инородный, словно торчащий осколок, больно прорезáвший слои ткани один за другим. Будто меж рёбер вошло лезвие ножа, своим кончиком едва касаясь сердца, и каждый раз чья-то невидимая рука поворачивала рукоять по часовой стрелке. Каждый раз?— каждая уничтоженная ею невинная душа. Их крики и мольбы о пощаде, к которым она тогда была безучастна, навсегда отпечатаются в её памяти, выжгутся в ней самым уродливым клеймом. Дитя взглянула на свои дрожащие ладони сквозь пелену слёз, но не увидела на них чужой крови. Но она чувствовала, что как бы её тело не отмывали от порока, от смерти, её душа уже безвозвратно запятнана и испачкана грязью, ужасом и страданиями. Их были сотни. Мужей, жён, братьев и сестёр, юных прекрасных дам и завидных юношей, детей… И их лица, их перекошенные от предсмертной агонии лица ей не забыть уже никогда.Кем-то оставленный?— видимо специально для неё?— плед, неплохо послужил тому, чтобы заглушить всхлипы и наполненные горечью вздохи, которые то и дело вырывались из груди. Вытерев влажные раскрасневшиеся щёки, Роза обречённо вздохнула.—?Уж не мне их оплакивать… —?слова утонули в тишине, девушка поднялась с места и подняла голову вверх.Высокий деревянный потолок, кажется круглый, или в форме шестиугольника, из каждой определённой точки которого простиралась такая же?— деревянная?— балка?— видимо эта конструкция служила опорой для крыши. Маленькое круглое окошко?— судя по всему, единственное в этой комнате?— открывало не самый разнообразный вид. Из него был виден лишь кусочек ночного неба, устланный россыпью звёзд. Особый острый слух был вовсе не нужен, чтобы услышать, как бьёт по крыше очередной порыв ветра, отчего как-то на уровне рефлексов становится зыбко и холодно. Кроме небольшого диванчика, наглухо закрытых ящиков и ненужного больничного оборудования здесь больше не на что было взглянуть. Но это сразу придало Розали уверенности в том, что больше никто не погибнет от её руки, потому что она в надёжном месте. Сегодня, во всяком случае. Она ощущала слабость, не такую, как раньше. Физической силы у неё теперь, кажется, было хоть отбавляй. Это было её внутреннее истощение, на уровне эмоций. Ей вдруг захотелось отключить их?— будто это можно было сделать. Розалина желала избавиться от ужаса, который всё никак не прекращался в её голове, разрастаясь вспышками воспоминаний. И если бы такая возможность появилась?— она бы отказалась от всех своих чувств, освобождая душу и мысли.Несколько раз усердно моргнув, девушка посмотрела вниз. Она будто ступнями ощущала, что где-то под ней пульсирует жизнь, как бы неприятно и странно это не звучало. Роза просто знала, что может увидеть то, что скрыто от человеческого глаза. Просто чувствовала. Она понимала, что ей была дана сила и способности, противоречие ужаса и восхищения от которых оставляет непонятное послевкусие. Пришлось приложить усилий, чтобы избавиться от сомнений, но с лёгким опасением она отважилась попробовать. Ресницы снова дрогнули и глаза окунулись в мутную дымку.Сначала это были маленькие алые точки?— плывущие, живые, принадлежащие каждый своему человеку, после они увеличились и от центра этих ?точек? разветвились такие же живые багровые нити сосудов. Проглотив неприятный горький ком в горле, девушка сжала кулаки. ?Будет трудно, трудно?— не значит ?невозможно??— мысленно уговаривая себя, Трестен ступила вперёд, рассматривая десятки человеческих карт крови. Весь мир будто утратил краски, оставляя живые трепещущие сердца?— кубки, наполненные бесценным нектаром. Медленно повернув голову влево, Розали застыла и даже затаила дыхание, чтобы не утратить связь со своей вампирской сущностью. Два с?рдца совершенно отличались от большинства?— они горели будто ярче и были чуть больше, но чувство неудержимого голода вдруг приутихли. Пульсация в висках замедлилась, снисходя на нет, Роза продолжала наблюдать, не моргая. От них не исходило тепло, как от человека. К одному из них девушка ощутила неудержимое притяжение, и тепло поднялось из неоткуда, окутывая её сердце и словно успокаивая. И этот едва уловимый силуэт вдруг отдалился от первого?— принадлежал тот явно Эдгару?— и он приближался. Приближался к ней.Розалина взмахнула ресницами и мир вновь вернул свой привычный вид, свои краски. Она вдруг не на шутку перепугалась и запаниковала, захотелось просто исчезнуть, раствориться в воздухе, провалиться сквозь землю?— да что угодно, лишь бы не смотреть в глаза ему. Розали не знала, как посмеет, ведь она совершила нечто… ужасное. Нечто, что не прощают, за что даже смерть?— блаженная похвала, а не наказание. Она подвела и предала Рида, не только себя и людей, которые им верили и помогали. Слух уловил глухой скрип лифта, и девушка не нашла ничего лучше, чем отвернуться к стене за своей спиной, укутываясь своим единственным щитом?— пледом под шею. Она виновата… так виновата… И их особая связь, скреплённая меткой, передавала всё то разочарование, весь тот тяжкий груз вины и сочувствия, боли… которые определённо принадлежали Джонатану. Вампир разочарован, растоптан, разбит… В нём совсем немного злости и, на удивление, он полон чего-то тёплого и того, что очень хочется сделать родным и близким. Любви и принятия.Роза вздрогнула, стоило железным дверцам клети разъехаться, впуская на чердак больницы доктора Рида.Его уставший, но твёрдый взгляд скользнул по фигуре девушки. Трестен буквально ощутила этот взгляд через лёгкое прикосновение жара к спине. Две пуговицы белоснежно белой рубашки мужчины были расстёгнуты, а рукава закатаны до локтей. Доктор не был противником лёгкой небрежности во внешнем виде, но даже те неизменные, казалось бы, манеры, привитые ему ещё с детства, сейчас занимали самое последнее место в списке.—?Как ты, Роза?Он едва верил, что юная Розали всё же жива. В его тоне скорее забота, нежели холод или равнодушие. И эта забота могла стать как раз тем фактором, лишившим его бдительности. Чему экон больше не придавал значения. После, как выяснилось, временной смерти его создания, он осознал одну простую истину для себя. Даже тогда, когда увидел это хрупкое?— внешне?— существо, облитое кровью десятка невиновных людей. Несмотря на всю ту ненависть, тот страх и хаос, который она несла, глаза её горели не яростью. Они излучали испуг и потерянность. Искали помощи, того, кто сможет принять и усмирить тьму, что так страстно желала выйти наружу.—?Мне кажется, это не имеет значения. —?Она говорит тихо, почти шёпотом, опустив голову вниз, из-за чего плечи кажутся ещё острее и тоньше.—?Не для меня, ты же знаешь. —?Джонатан делает несколько размеренных шагов, поднимая взгляд на лампы, излучающие ультрафиолетовый свет, хмурится.—?Я?— чудовище… —?хрипловато выдыхает девушка, сводя брови к переносице?— её словно терзает изнутри нечто жуткое, будто она переживает весь тот кошмар снова и снова, наказывая себя за содеянное,?— если бы ты только знал, Джонатан, с какой искренностью я желаю вернуть их к жизни, но я не могу! Я не могу! Я так боялась причинить вред кому-то, боялась перешагнуть черту, но это в сотни раз ужаснее того, чего я так опасалась.Девушка задыхается от эмоций, вздрагивая, когда ладони вампира ложатся на её плечи, мягко сжимая. Успокаивает.—?Послушай, Роза, ничего уже не вернуть. И в этом нет твоей вины. Ко всему прочему, мы?— вампиры. Как ты думаешь, скольких я убил за всю свою жизнь в этой роли? —?Джонатан притих, а Роза вдохнула, будто собираясь что-то сказать, но потом замолчала, опустив взгляд.—?Я проживаю каждую смерть как свою собственную?— в этом наше проклятье.Трестен будто укололо, ужалило током. Она всё же обернулась к своему Создателю, осторожно поднимая взгляд. Слова сами всплыли в её памяти. Проклятые блаженны.—?Я бы удержал тебя,?— Заглянув в светлые девичьи глаза, экон заговорил снова,?— предотвратил бы эти потери, если бы знал, что ты не погибла. Если тебе нужно винить кого-то, пусть это буду я. Потому что это только моя ошибка.—?Нет, доктор Рид. Я кажется понимаю, о чём ты. Это наша цена? Цена той жизни, которая недостижима смертными? —?мужчина кивает в ответ, признавая эту истину уже в который раз,?— эта боль?— слишком большая плата. Я не знаю, как мне справиться с ней.—?Я всегда буду рядом, милая Роза. Всегда. Хорошо?Вампир бережно касается её шеи, чувствуя такое родное и приятное, успокаивающее тепло. И то небольшое расстояние между ними тоже будто электризуется, нагревается, как невидимая оболочка, наполненная чем-то особым и спокойным, тем, чего они, казалось, ждали всё это время. Нечто, что можно ощутить лишь единожды, невозможно описать или рассказать, а лишь ощутить?— безопасность, невесомость и лёгкость на каком-то особом уровне.Розалина кивает в ответ и не моргая смотрит на Джонатана. И лишь какой-то миг, и его губы бережно накрывают её, будто боясь испугать?— а он будто боится быть отвергнутым. Девушка привстаёт на носках, обнимая мужчину за шею, её ресницы лишь неспокойно дрожат, а губы, незнающие ещё поцелуя, покорно поддаются в ответ. Влага на её щеках постепенно высыхает, но слёзы в уголках глаз теперь застывают совершенно по другой причине. А Рид снова позволил себе эту слабость, больше не в силах устоять. Но ему вдруг отчего-то кажется, что эта слабость придаёт ему ещё больше силы, желания и надежды. Надежды на хрупкое, но возможное будущее.***Церковь Святого Мартина была заброшена почти сразу же после эпидемии испанки. Величественный храм молитвы?— место, в котором люди питали трепетную и хрупкую надежду?— достучаться до Всевышнего, сейчас был пуст и холоден, как многовековая древняя статуя. За столько лет здание превратилось в подобие зáмка-развалины, что отрешённо стоял посреди площади. Место, где люди верили и молились, считая его Богом благословлённым, теперь было простым холодным и сырым камнем, напоминанием о былом времени, призрачной тенью.Конечно же, смертные и по сей день сочиняли небылицы о странных происшествиях в этом?— иронично?— Богом забытом месте. Кто-то слышал эхо пения хора, кто-то наблюдал как свечи у пыльных икон загорались будто бы ?сами?. Но эти сказки, верно, были выдуманы, чтобы пугать детишек, ведь маленькие беспредельники отчаянно желали наведаться к подобного рода местам.А сейчас Роза смотрела на это здание снизу-вверх, съёживаясь то ли от холодного ночного ветра, то ли от того, что в ночи? церковь выглядела куда более угрожающе; и чем выше она поднимала свой взгляд, тем больше, казалось, пристанище веры растворялось в черноте неба.Для этой ночной ?прогулки? девушке пришлось ещё раз переодеться?— из привычных для неё уже платьев в максимально простой, закрытый и удобный костюм. Того требовало её нынешнее… не самое удачное положение. Розали вовсе не волновали посторонние взгляды на неё, как на леди, ведь в первую очередь ей хотелось безопасности. И скорее даже не для себя, для тех, кто окружал её. Поэтому сейчас, даже здесь?— на совершенно пустой улице, девушке было не по себе. Она, сцепив зубы, то и дело вздрагивала от шуршания листьев на деревьях или от завываний ветра.—?Зачем мы пришли сюда? —?осторожно спрашивает Розали, оглядываясь по сторонам,?— вряд ли сейчас я не опасна для людей, чтобы… вот так вот гулять по улицам.—?Мы уже убедились, что я могу контролировать тебя,?— ощутив тёплое прикосновение к своему предплечью, вампир опустил глаза на тонки пальцы, сжимающие ткань его пальто и продолжил,?— сейчас, может быть, не время, но тебе нужно научиться совладать с жаждой и своими силами.—?А это место..? —?взглядом указав на здание, робко спросила Трестен.—?Ни одной живой души за последние тридцать лет. Поэтому мы здесь.—?Предусмотрительно,?— пусть это и было небольшим облегчением?— для неё не будет больше того соблазна, толкающего на убийства?— выдохнуть Роза себе не позволила. Наоборот, даже как-то напряглась, ведь она не знала сего ей ожидать от самой себя. И это было крайне пугающе.Они скрылись в церкви почти бесшумно, ведомые тишиной ночи.***Высокие потолки, величественные колонны, потерявшие от времени свой прежний надёжный вид, большие деревянные люстры, покачивающиеся от лёгкого дуновения ветра и слегка поскрипывающие где-то вверху. Большие витражные окна впускали внутрь церкви лунный свет?— своей формой они напоминали áрки?— с изображением на них образов Святых, правда не все из них уцелели и кое-где стёкла были треснутыми или вовсе разбитыми. В выемках каменных стен давно уже застыл желтовато-оливковый воск, но были и дотлевающие до конца свечи?— принесённые сюда утром или прошлой поздней ночью.Пара уцелевших скамей хаотично расположились рядом друг с другом, от полного разрушение временем их спас только бело-серый мрамор, из которого они были изготовлены. Как и многое здесь. А в сáмой ?главе? всего зала возвышался небольшой пьедестал с узким столиком на тонких ножках, где маленькие потухающие огоньки ещё подплавляют воск, застывший уже в несколько слоёв.А над всем этим мрачно и трагично нависала скульптура распятия, покрытая пылью и изувечена временем. Роза неосознанно подошла ближе, всматриваясь в застывшее навеки лицо, в образ, созданный людьми для того, кто служит для них Создателем всего. Его потемневший взгляд, устремлённый куда-то в одну точку и одновременно в пустоту, пробудил в девушке те воспоминания, которые тоже вроде бы уже покрылись плотным слоем застывшего воска. Почти поверив в некую силу божественного, Розали подавила желание перекреститься, как ей привили это ещё с детства.Матушка каждое воскресенье отводила их в церковь. Приходилось вставать рано и, дрожа от холода, покорно плестись вслед за ней. Слушать песнопения и молитвы, склонять голову у неизвестных ей доселе образов и подолгу всматриваться в их то ли добрые, то ли грустные глаза. За что мама её и ругала, будто бы нельзя подолгу глазеть на Святых.Все ведь дети внимают своим родителям, тут уж ничего не изменить. Но сейчас Роза выросла, до сих пор не понимая смысл той веры, в которой её отчаянно хотели утопить.?Надеюсь ты обрела покой, к которому так отчаянно стремилась??— сказать это вслух Трестен не посчитала нужным, зная, что никто её не услышит, кроме Джонатана. Но эта мысль неустанно вертелась в голове, мешая остальным, более… важным.Всё же лунного света и крохотных очагов огня и тепла?— свеч, было недостаточно, чтобы осветить весь храм как следует, поэтому тьма в самых углах вырисовывала призрачные силуэты из дыма и пыли, поднимающейся ввысь при каждом соприкосновении подошв ботинок с полом.Обернувшись на тихий шорох, Роза застыла, вглядываясь в ту же темноту. Она ощутила чьё-то прохладное присутствие. Не такое ледяное, как окружавшие их камни, но что-то явно неподходящее под одно определение ?человек?. Неподвижный высокий силуэт всё же показался из тьмы.—?Познакомься, Роза,?— плавным жестом руки указав в сторону неизвестного, начал Рид,?— это мой… старый знакомый…Тяжёлые на вид ботинки, штаны, больше схожи с армейскими?— хотя Розали могла ошибаться; грубый жакет и тяжёлый тёмный плащ, который и придавал силуэту этого мужчины большего устрашения. Суровый взгляд потемневших глаз?— возможно раньше они были голубыми, или же светло-синими, но теперь отливали платиновым серым в полумраке. Короткая стрижка?— каштановые волосы, зачёсанные назад, сохраняли совсем лёгкое ощущения вынужденного беспорядка, что и без того прибавляло ему мужественности.И на поясе у него явно было оружие?— пистолет, большего полы? плаща увидеть не разрешали, хотя отрицать наличие и холодного оружия тоже?— точно не стоило.—?Джеффри Маккаллум, мисс,?— всё же оказав честь присутствующим и ступив на ?свет?, представился вампир. Розали слегка боязливо кивнула в ответ на его слова,?— и обойдёмся без светских приёмов. Будешь у меня в долгу, Джонни.Уже обратившись к доктору Риду, усмехнулся Маккаллум.—?Безусловно, Джеффри,?— слегка нахмурившись, согласился Рид.Джонатан всё же решил, что Розалине надлежит узнать о том, кем являлся Джефф:—?Маккаллум был лидером Стражей Привена с 1918-го года. Они занимались…—?Истреблением вампиров, да… я… —?немного смутившись под взглядами эконов, Роза продолжила,?— я прочла всё, что выдал мне доктор Суонси. Там было много записей о Стражах.—?Так было раньше, да. —?Тихо цокнув, согласился Маккаллум, расхаживая по церкви, будто у себя дома, например, в гостиной. —?Больше нужды в нас нет, хотя привычка следить за подобными нам никуда не делась.—?Вы и на меня… объявите охоту? —?настороженно прищурившись, девушка напряглась всем телом.Охотник усмехнулся и Джонатан тоже позволил себе ухмылку, покачивая головой. Трестен едва заметно выдохнула, её губы дрогнули в мимолётной улыбке, но она всё ещё была до чёртиков напугана.—?Доктор Рид объяснил мне, что происходит. Король крыс снова возомнил себя Всевышним, да? —?повернув голову к распятию, хмыкнул он. —?Здесь я совершенно по другому поводу.—?Признаться честно, до последнего сомневался, что ты согласишься. — Вскинув бровь, заключил Джонатан.—??Согласится? на что? —?не устояв перед тем, чтобы не спросить, всё же задала вопрос юная ведьма.—?Побыть твоей жертвой. — Избавляя себя от тяжести плаща, Маккаллум уловил испуганный и ничего не осознающий толком взгляд Розали.