Часть 3 (1/1)
Следы от зубов словно татуировка, постоянно сопровождающая Сухо и блокирующая любые попытки забыться и не придавать значения снам… Сны…Чунмен перелопатил все знакомые и незнакомые книги и сайты о сновидениях, теориях и толкованиях неизвестного. Старик Фрейд лишь ввел в очередное заблуждение. Парень в сотый раз давится смехом, раскрывая в диком припадке ровный ряд белоснежных зубов - никакой реакции кроме хохота все эти статейки не вызывают. Он некоторое время размышляет о походе к психоаналитику… или психиатру? Без разницы, к кому-нибудь, кто хоть на малость приблизит его к разгадке тайн его бытия, но сознание не поддается трезвому контролю и упорядоченному пониманию проблемы, грозящейся довести его до смирительной рубашки и мягких стен, об которые ни головой не разобьешься, ни шею не свернешь.- Может, завтра в клуб? - с надеждой в голосе шепчет Лей, прижимаясь ближе, давая Сухо ощутить все свое возбуждение. Чунмен слегка отодвигается, пытаясь отцепить свой живот от липкого подрагивающего члена Исина. Мозг выдает эмоции, ничем не отличающиеся от отвращения, на какое-то время внутренности обжигает зловонным уколом совести, но он гасит едкое пламя в собственном эгоизме и бубнит "да", отворачиваясь к извечному ночному собеседнику - стене…Ногти вновь и вновь впиваются в шероховатую поверхность, на кончики пальцев ложится белая штукатурка вперемешку с краской, он тянется пальцами к вспухшим губам. Нежную кожу болезненно жжет - жало чужих поцелуев испещрило мельчайшими трещинками и впрыснуло вместе со слюной всю необходимую дозу яда. Сегодня у видения появилось имя… Крис, он блондин, а еще у него вкус клубничного мороженого.
Чунмен, не заботясь о Лэе, натягивает на голову одеяло в безумной попытке вновь выдохнуть свое сумасшествие в закрытое пространство, чтобы китаец не учуял запахов и не рассмотрел теней, мелькающих по стене.Ночью, сквозь неожиданно накрывшую волну сна, в черепную коробку проникает звук трепыхающихся, словно в клетке, огромных крыльев. Что-то бьется в резких попытках вызволиться из плена железных прутьев и взлететь. Сухо физически ощущает как завеса поднимаемой перьями пыли оседает на мебели и ложится тонким слоем на кожу, забиваясь в ноздри и больно кусая слизистую. Он моментально оказывается на ногах, от слишком резкого скачка голова слегка кружится, и парень хватается за изголовье кровати в жалкой попытке не осесть на постель. Все же оседает… Сердце не в силах сопротивляться страшному коктейлю радости и едва заметного страха, растекающемуся по венам и вытравляющему остатки разума, напрочь…Высокая фигура, склонившись над письменным столом, с усердием перебирает огромные ватманы с чертежами каких-то строений. Иногда видение, видимо, по привычке тянется к карандашу за ухом, теребит обгрызанный ластик на кончике, затем бессильно опускает руки, слегка касаясь вычерченных линий на бумаге. Ему что-то не нравится, он с минуту медлит, а потом оборачивается к Чунмену, свет лампы падает на спину, отчего светлые волосы кажутся слишком темными и светящимися солнечным полыхом, лица практически не видно, но Чунмен замечает легкую улыбку, едва касающуюся красивых губ.
"Крис" пальцем манит Сухо к себе: огоньку в глазах невозможно сопротивляться, и он охотно приподнимается, но, собрав волю в кулак, задерживается, не выпрямляя коленей в попытке встать. Высокий неодобрительно качает головой и мягко шепчет:- Ты же хочешь ко мне… Я скучал…Переливы низкого голоса вбиваются в сердце огромными гвоздями, сочащаяся из ран кровь медленно стекает по груди, впитываясь в футболку и распускаясь алыми розами на белоснежной ткани. Чунмен в несколько шагов оказывается рядом, вжимаясь в грудную клетку, сильно, со всей дури впечатываясь в ребра и замирая. Под ухом отстукивает сбивчивый ритм чужое сердце, но от этого так спокойно… Нет напряжения, нет расспросов, не нужно смотреть в глаза и отвечать на глупые вопросы, не нужно притворяться, что чувства все еще живы и оправдываться за холодность. Нет постоянно клокочущей внутри горечи от собственного ничтожества и бесконечного страха быть пойманным с поличным. Ведь глаза давно не видят никого вокруг, уши не слышат ничего на расстоянии вытянутой руки, пальцы не пропускают электрические разряды, соприкасаясь с чужой, когда-то любимой кожей.
- Тебе удалось немного поспать? Прости, что разбудил… - Крис подхватывает Сухо под бедра, легко поднимая его с пола и опуская на стол, под руками и ягодицами шуршит бархат бумаги. Свет лампы теперь падает на лицо видения и Чунмен жмурится от мелких убийственных кристалликов похоти, прочно въевшихся в радужку глаз, ему хочется крикнуть, чтобы тот отвернулся, но блондин сам прикрывает глаза и шепчет. - У тебя глаза словно омут…Внутри все рвется, Сухо ощущает как одна за другой мышцы отделяются от костей, как трещат по швам сухожилия, срываясь в болезненные спирали, как кровеносные сосуды взрываются, выплескивая кровь из пор кожи. Испарина кажется красной, с характерным металлическим запахом, словно в ответ на собственные вопросы Чунмен слышит:- Ты соленый… и какой-то еще… - язык Криса задерживается на ложбинке между ключицами, в то время как ладони с силой сжимают ягодицы, сквозь ткань боксеров ногтями впиваясь в нежную кожу. Сухо давится вдохом, подаваясь со всей силой вперед, навстречу чужому члену, больно упирающемуся в его пах, любое неловкое движение и он, сорвавшись, будет стонать как грязная шлюха, выгибаясь и отдаваясь ласкам…Шорох за дверью моментально отрезвляет, Чунмен рефлекторно кусает многострадальный палец и прикрывает глаза. Когда картинки перед глазами становятся более привычными, он замечает строгий взгляд Исина и вытянутые в мольбе руки.- Спускайся со стола, Чунмен-а…Сухо сдерживается, чтобыне разреветься в голос от боли и бессилия, он безвольно следует за Лэем и вновь ложится на свою кровать, засыпает под тихий убаюкивающий голос китайца. Последняя мысль перед падением в сон: "Сколько Лэй может продержаться..."***Клуб забит, места ступить нет, если только пройтись по головам танцующих и замереть в каком-нибудь углу. Музыка вливается рваными потоками в вены и сметает встречающиеся на ее пути смущение и стыд. Пока Кай и Лэй отплясывают среди толпы, Сухо жмется к стене в попытке скрыться от посторонних глаз и забыться на несколько часов. Парочке друзей он точно не будет интересен в ближайшее время.- Я принес тебе текилу, - голос застывает в ухе, заставляя отпрянуть и почти сбить с ног какую-то девушку. - Ну, ты чего такой неуклюжий? Танцевать будем?
В каждом слове слышится теплая усмешка, все это слишком... Чунмен, не находя сил, перестает сопротивляться ноткам нежности.- Я не умею танцевать, ты же знае… - он одергивает себя, потому что понимает, что Крис не может знать, что он не умеет танцевать.- Знаю, маленький, поэтому я и принес текилу, - он пихает Сухо в угол, к столу, и разливает по стопкам жгучий напиток. - Оближи, - вытягивает руку, подставляя тыльную сторону ладони, на которой уже красуются песчинки соли, Чунмен повинуется, касаясь языком бархатной кожи. Крис поддерживает его голову, вливая в рот стопку, струйки алкоголя стекают по подбородку, срываясь на грязный пол. Блондин губами впитывает капли с кожи и залпом пьет свою порцию, поднося к губам Сухо дольку лайма. Парень хмурится и отрицательно дергает головой в попытке избежать кислого фрукта, но Крис насильно заталкивает его в приоткрытые губы, затыкая рот поцелуем, чтобы Чунмен ничего не выплюнул.Извращение продолжается минут 10, они пьют, слизывая друг с друга дорожки текилы, давясь смехом и жмурясь от кислых поцелуев. Искусанные в кровь губы беспощадно жжет, плевать…Когда бедра Сухо непроизвольно подаются битам музыки, Крис удовлетворенно присвистывает и тянет его за собой. Чунмен даже не оглядывается в поисках Чонина и Лэя, и на это плевать… Пот льется в три ручья, промокшая одежда некрасиво липнет к телу, поцелуи с каждым вдохом кислотного дыма танцпола становятся развязнее и пошлее. Руки блуждают по телу, цепляясь за кожу и дотрагиваясь до всех эрогенных зон, музыка заглушает стоны и хлесткие слова и в какой-то момент Сухо понимает, что больше не выдержит, он кричит на ухо блондину:- Уйдем, я прошу…Крис без вопросов пробирается сквозь плотное кольцо танцующих, больно сжимая пальцы Чунмена в своей ладони. На улице свежо, пар, вырывающийся из легких оседает на коже и безумно щекочет. Сухо тянет блондина ближе, загоняя и себя и его в темный, провонявший мусором угол в нескольких шагах от черного входа.- Хочу тебя, - кусается словами Крис.- Хочу тебя, - вторит ему Чунмен.Разрывающий тишину звук молнии джинс странным образом сочетается с музыкой, все еще гудящей в ушах. Сухо захлебывается холодным ночным воздухом, когда язык блондина легким движением скользит по его члену, медленно огибает основание и,поднимаясь, задерживается на уздечке. Чунмен, не в силах закрыть глаз, наблюдает, как красивые губы втягивают возбужденную плоть глубоко в рот, а глаза, смотрящие на него из под светлой челки, несмотря на темноту, загораются дьявольским огнем, руки уверенно прокладывают путь между ягодицами, Крис пальцем нащупывает колечко мышц, заставляя парня податься вперед и войти в рот на всю длину. Когда двусторонняя стимуляция доводит до бешеных толчков, стонов сдержать больше не удается, Сухо забывается на пару секунд и с криком, затерявшимся в плотно сжатой ладони, изливается в рот блондина. Тот громко сглатывает, выпуская член изо рта и задерживая взгляд на напряженном животе, томно проводит языком по контуру пупка и поднимается на ноги, целуя Чунмена и возвращая ему тем самым его же вязкий вкус.- И вкусный, - шепчет Крис на ухо, притягивая руку Сухо к своему паху, тот лишь победно улыбается в ответ, сжимая плоть в руке и скользя по ней пальцами, старательно вычерчивая незамысловатые линии вверх-вниз.- Твою мать! Я тебя столько искал, уебок! - взбешенный Лэй бьет кулаком в солнечное сплетение, от неожиданной смены обстановки и сильного удара Чунмен оседает и заливается истерическим хохотом.- Ты опять все испортил! Я так ждал когда меня уже наконец трахнут, придурок!Сквозь размытую пелену, утягивающую в забытье, Сухо слышит крики Кая, отборный мат Исина и бесконечное "я сдам его в дурдом!"