Вино в окопах (1/1)

Дни… Нет, они не тянулись. Не смотря на скуку и рутинность, они не тянулись. Но чего-то такого не было: сидели в земле, день за днем и ждали. Темы для разговоров быстро приелись, анекдоты закончились, потому, очень скоро, если мы и собирались в компании, то в основном сидели молча. Ну и холода лишь усиливались, так что я старалась как можно меньше времени проводить на улице.Сегодня, правда, наметилось кое-что - оно и заставило меня таки выйти из теплого блиндажика.Вдоль стены, в свете лампы ходил и рассказывал мужчина: высокий, статный, с вьющимися волосами. Девочкам такие нравятся. По возрасту я бы дала ему лет двадцать пять. Он обучал наше трио снайперш, знаниями делился, ибо сам тоже был снайпером.Хотя, по-хорошему, наш Сердж мог бы сделать это еще несколько месяцев назад. Но вся проблема в том, что учитель из Серджа неважный, и едва ли он смог бы ясно и понятно донести нужные знания.А тот, что сейчас рассказывал, как раз учителем и был - видно по сдержанной манере поведения и грамотной речи. Его, кстати, Хьюберт звать. Хьюберт Бриксам. Хотя я уверена, что большая часть его слов пролетает мимо ушей слушательниц, которым хотелось скорее побыть в компании этого красавчика, чем действительно набраться знаний. Ну не похоже, что раскрасневшаяся и замечтавшаяся Эми, или то и дело накручивающая прядь волос на палец Фредерика действительно вникали в смысл слов. Пожалуй, лишь вечно апатично-равнодушная Ада из всей этой троицы действительно что-то усваивала, так как все время строила из себя некое бесполое существо.Как и я, наверное.Впрочем, сюда я заглянула больше из любопытства; знания, что дают здесь, для меня бесполезны. Я вышла на улицу, где уже стемнело. Светились лишь звезды на небе да редкие костерки, мимо которых я порой проходила. Попади сюда незнакомый человек и убери весь свет, то он точно подумает, что попал к стае каких-нибудь неведомых двуногих чудовищ. В темноте человечки-сверчки были не очень сильно схожи с людьми - они казались эдакими дрожащими от холода широкими тушками на двух ногах. Если бы не цвет униформы, то я бы полностью была неотличима от остальных: завернутая в одеяло, с головой, что делало меня похожей на сгорбленную, лицо скрыто под шарфом, лишь глаза оставались единственной открытой его частью. Руки почти постоянно тоже скрыты под одеялом, чтоб не мерзли почем зря. Довершала образ каска, кое-как криво напяленная на голову поверх одеяла – защитой пренебрегать все равно нельзя.В условленном месте меня уже ждал Стэнли Дюфор. Поверх грязной униформы он был замотан в какие-то тряпичные лохмотья – плохая защита от холода, но некоторым и выбирать-то не из чего.- Достал? – спросила я у него.- Да, - кивнул он. – А ты?- Тоже. Четыре штуки, как и договаривались.Осмотревшись по сторонам, Дюфор присел, поставил перед собой рюкзак и открыл его. Бутылка вина, которую он и принес на обмен, сразу же бросилась мне в глаза. Была она неоткупоренная, так что будем брать.- Вот, - присев рядом, я достала из рюкзака четыре плитки шоколада – скинулись вчетвером: я, Анни, Джизелль и Риэла. Сердж отказался - он был принципиально непьющим.Само вино было честно украдено из чьих-то офицерских запасов, так что светить его не стоит. А вот наш шоколад достался нам, а теперь уже и самому Стэнли довольно легко. Мы же штрафники, как-никак, нам самую трудную работу отдают, ну, а чтобы мы ее нормально выполняли, нас и кормить нужно нормально. Это я все к тому, что штрафным взводам полагались увеличенные пайки, которые даже урезались в последнюю очередь. Собственно, оттуда у нас и шоколад, который оставался единственным лакомством на этой войне, так что убедить остальных расстаться с ним было непросто. Это у меня организм молочное не любит, так что я постоянно меняла шоколадки на сигареты, но вот другие какое-то время упирались.Отдав четыре плитки, я переложила бутылку к себе и пошла назад. Наш, так сказать, черный рынок. Хотя к основным двигателям торговли меня причислить нельзя - я этим почти не занимаюсь. В этом деле больше выделяется наша танкистка Кериса, которая носит внушительную коллекцию честно смарадеренных часов. Эта коллекция была довольно приличной - нашей танкистке приходилось носить ее на обеих руках, которые этими самыми часами были увешаны по самые локти.Я поспешила вернуться назад: причин находиться на холодном воздухе не было, а мерзнуть просто так я не собиралась и потому пошла быстрым шагом. Правда, кое-что все-таки смогло меня удержать на улице чуть дольше. Пятьдесят Восьмой - он же Син. У него кто-то из родителей отсюда - из Галлии, а кто-то иностранец - из какой-то страны далеко на востоке. Восточнее даже, чем Империя. А еще этот человек, стоя на посту, все время смотрел лишь в одну сторону. Подобной стойкости можно лишь удивляться да воздавать соответствующие хвалы, но я решила померзнуть лишние пару минут не ради этого.- Эй, Син, - я подошла к Пятьдесят Восьмому. Немного подумав, он все же повернулся ко мне, но время от времени все же поглядывал на бойницу, возле которой и стоял. – Не возражаешь, если я задам тебе пару вопросов?- Конечно, - сдержанно ответил он. Таков уж менталитет страны, где он вырос, что к любому человеку, занимавшему социальное положение выше тебя, нужно относиться уважительно и никогда не проявлять своих истинных мыслей. Поэтому я не могла сказать, раздражало ли его мое присутствие, или он искренне демонстрировал свое уважение.- Ты ж здесь наполовину иностранец? В смысле, у тебя же ведь кто-то из родителей отсюда, верно?- Все так, - он кивнул.- А какую из этих двух стран ты любишь больше? Уж извини за такой личный вопрос.- Не могу выбрать – обе своих Родины я люблю одинаково сильно. Ясно.- Скажи, а начнись война между Галлией и твоей второй Родиной, чью бы сторону ты выбрал?- Боюсь, я не могу ответить. Слишком сложный выбор.- Хорошо, поняла тебя. Извини, если полезла с расспросами куда не нужно.***Вино решили распивать в пустующем блиндаже. Здесь находилось одно из наших орудий, которым уж не пользовались… Уже прилично времени - оно даже успело немного покрыться пылью.Кусок брезента, закрывающий бойницу, мы поправили так, чтобы холода он пропускал по-минимуму, затем подвесили под потолком лампу и развели небольшой костерок, расставили вокруг пустые ящики. В углу красовалась приличная горка пустых гильз от снарядов, с которыми очень любила играться Джизелль - строить из них домики. Наверное, дело в осевших на их стенках следах пороха и соответствующем запахе. - Ну… - не найдя, что сказать, я посмотрела на сидящих рядом Риэлу, Джизелль и простудившую горло Аннику, чья шея теперь скрывалась под шарфом, носить который таким образом ей, похоже, было очень неудобно. Откупорить бутылку не получилось - штопора не было, поэтому пробку пришлось продавливать внутрь.Распивать сей благородный напиток, - вино то бишь, - приходилось из железных кружек, из-за чего душа обвиняла меня в кощунстве.Я разлила красную алкогольную жидкость по кружкам, по чуть-чуть.- Ну, девки, - я подняла свою кружку. Остальные сделали также, – ну, давайте, просто за этот вечер, - единственное, что мне пришло на ум.На вкус же… Не знаю, я больше по водке и пиву эксперт, нежели по вину. Но, вроде, неплохо.Говорили в основном я и Риэла, Джизелль сама по себе была немногословной, а у Анники простуженное горло. Распивали все маленькими порциями. Это странно, уж к чему, а к алкоголю я считала себя привычной, и что такая небольшая порция вина едва ли окажет на меня влияние, однако вскоре я начала чувствовать приятное головокружение. Пробрало, в общем. Если судить по раскрасневшимся лицам и неловким движениям моих подруг, с ними сейчас было нечто похожее.- Не знаю вот, Элка, - ответ на очередной заданный мне вопрос я искала в собственном отражении, в плескавшемся в кружке вине, – уж чужими-то людьми, после всего пережитого мы теперь точно быть не можем. Однако, понимаешь же, что дарксены и валькирии – это не те народы, которые могут вот так просто взять и помириться. Потому и другом тебя я назвать тоже не могу. Такой вот парадокс.- И т-ты продолжаешь верить в эти легенды? – спросила Тринадцатая. Речь давалась ей несколько тяжелее, чем обычно - сказывалось выпитое. Хорошее нам вино Стэнли достал.- Элка, ты ж знаешь, - я сделала небольшой глоток, – не из-за сказок этих я валькирий не люблю. Счеты у меня личные к кое-кому из ваших. - И что? – она обвиняюще показала на меня пальцем. – Теперь всех нас под одну гребенку?- По другому не могу, уж извини. Но и врагом ты мне не являешься. Пока что. Вот так – ни тем, ни другим.- Так не бывает, - Риэла мотнула головой, растрепав свою дурацкую челку. – Давай в-выясним.Она расстегнула кобуру и достала оттуда револьвер старой модели. Вроде какой-то кавалерийский кольт, который использовался аж в прошлом веке. Точнее не скажу – не знаю. - Сенпай, - вздрогнув, Джизелль схватила меня за рукав, готовая в случае чего загородить меня собой. – Мисс Тринадцатая хочет вас… Я жестом попросила ее помолчать. Анника же приготовилась в случае чего наброситься на Марселлис и разоружить ее.Но до рукоприкладства и смертоубийства не дошло – открыв барабан, Тринадцатая высыпала из него себе на ладошку все пять патронов. Затем вновь зарядила один из них, закрыла и прокрутила барабан. Поднесла оружие себе к виску, взвела курок. Что самое интересное то, что в ее взгляде не было и намека на страх - скорее, любопытство.Русская рулетка – именно так называется эта игра, родом из Империи. До чего только не додумаются эти славяно-германцы. Вариантов проведения этой игры множество, а главное условие одно – необходим револьвер. А дальше – насколько хватит фантазии и желания; так, к примеру, можно заряжать вместо одного патрона несколько, заряжать их в определенном или произвольном порядке или играть сразу несколькими револьверами… Вариантов уйма, в общем, особенно, если ты хороший жонглер.Барабан прокрутился, курок ударил в пустоту, поэтому вместо выстрела прозвучал лишь характерный щелчок.- Все ясно, - Риэла убрала пистолет, смерив меня насмешливо-осуждающим взглядом. – Не друг я тебе, значит.- Слушай, Элка, - подобная ее выходка вызвала лишь раздражение. Чтобы не рассмеяться над ней, я в очередной раз осушила свою кружку. – Если хочешь, чтоб тебя пожалели, то давай я лучше сама тебя пристрелю, так как обижаться на подобные вещи в нашем мире… Ну это совсем идиотство. В ответ мне прилетела пощечина от Марселлис. Смерив меня гневным взглядом, она поднялась на ноги. Отвечать я ей не стала, лишь тоже поднялась, чтобы играть в гляделки дальше.- Мне очень хочется, чтобы наш следующий бой начался поскорее, хочу видеть, с каким видом ты будешь убивать других дарксенов, - сказала она с мстительной ухмылкой, после чего слегка пошатывающейся походкой поспешила покинуть блиндаж.Не самое приятное завершение разговора. Похожие мысли отражались и во взглядах Анники и Джизелль.Люди на пьяную голову могут много чего натворить. После продолжительной молчаливой паузы я разлила остатки вина по нашим кружкам.- Сенпай, а нам скоро опять можно будет сжигать людей? – спросила у меня Двадцать Шестая, до сих пор державшая меня за рукав. - Не знаю, - допив, я отцепила от себя руку Джизелль, подошла к бойнице и просунула через нее пустую бутылку. - Это все потому, что вас что-то сдерживает?- Э… Что? – вопрос поставил меня в замешательство, поэтому я вновь села на свой ящик, чтобы немного привести мысли в порядок. – Я не поняла, о чем ты?- Ну, вы ведь тоже демон, - терпеливо пояснила она. При этих словах она по-детски улыбнулась, обычно так улыбаются дети, встречая любимых родителей с работы. – Вам нравится причинять боль и страдания другим и убивать тоже. Но вас словно что-то сдерживает.А, вот оно что.Думать об этом суждении я не буду – желания нету.- Мне очень сложно убивать тех людей, что сейчас по другую сторону баррикад от нас, - призналась я, положив руку на голову Джизелль.- Они настолько сильные, сенпай? - Дело не в этом, - сиплым голосом пояснила Анни и тут же потерла горло.- Я же дарксенка. И они тоже дарксены, - пустилась я в объяснения. – Как семья они мне тоже. Проблема в том, что даже если я приду к ним, как в свое время сделал Шестой, меня там не встретят с распростертыми объятиями. После моих поступков меня там повесят - я давно миновала границу, за которой меня можно было простить.Шестой данную границу не перешел. Этот человек искренне хотел защитить свою страну, - Галлию, - и своих родных. Однако наше высшее руководство показало, как оно относится к его ценностям - наплевательски то бишь. Поэтому винить Шестого за его поступок я не собираюсь. Я бы тоже не отказалась примкнуть к ?воронам? и воевать за свой будущий дом. Причем ?дом? - не сколько здание, где можно жить и мечтать повесить на стену ковер, а скорее как страна, гражданином которой я могла бы без стыда себя считать. Но я уже рассказывала об этом.По сути, я теперь чужая среди своих и своя среди чужих. Значит, остается лишь собственноручно вносить вклад в разрушение нашей мечты.Не злиться в при подобном раскладе у меня не получается. Это как со стаканом: если достаточно долгое время наполнять его водой, то в определенный момент он переполнится, и жидкость начнет выливаться наружу. Вот на такой стакан я и была похожа, правда, вместо воды из него выливалась ярость, ненависть и прочие подобные вещи.