Бега и стрельбы (1/1)

Разбудили меня, когда на улице еще стояла темень. Случайно или специально, но сейчас поблизости начали крутиться солдаты галлийской армии. Есть анекдот такой даже, мол, в армии устраивают ранний подъем потому, что единственное, чего хочется в такое время, так это убивать. Вот и сейчас было нечто похожее, ведь покусились на священное - на сон!Меня с Анникой отправили в соседнюю комнату. Оттуда, через выбитое окно и пролом в стене, открывался хороший вид на перекресток, где уже осторожно собирались солдаты. Нас пока не видели, поэтому будем до конца делать вид, что нас здесь нет.Алькотт я указала на место у окна, где она и спряталась, я же укрылась у прорехи в стене. А солдаты все мелькали то на дороге, то в соседних развалинах, особо даже не укрываясь. Так и хотелось прописать кому-нибудь свинца - не могла даже сдерживать дрожь от предвкушения. Первым будет вон тот, который возле угла остановился. Представляю, какое у него будет лицо.Но пока надо сидеть тихо.- Враг! – крикнул кто-то на улице. Через секунду прозвучали первые выстрелы. Не по нам, а по соседнему дому, где укрывалась другая половина взвода. А солдаты на улице уже начали разбегаться по укрытиям. Я выстрелила в одного из них, который как раз бежал в нашу сторону. Вскрикнув, солдат схватился за живот и скрючился на дороге.Класс!А спустя доли секунды, начали стрелять и остальные наши. Часть врагов положили на месте, однако часть оставшаяся, которая большая, успела расползтись по соседним руинам. И пошла дальше позиционная перестрелка. Ну, это когда все сидят по норам, выглядывают и постреливают друг по другу. Порой, даже если и успеваешь в кого стрельнуть, то не всегда понятно, попал ли. Иногда удавалось различить сквозь стрельбу чей-то мат. Скучно.Врагов хоть и было больше и даже с патронами проблем у них не было, но все равно наступать не решались. Знали, с кем столкнулись, вот и боялись. В общем, я стреляла через пролом в стене, Анника стреляла через окно, а еще иногда стреляли и в нас, правда, как-то уж безуспешно, ибо что я, что она, оставались целы-невредимы. Когда на улицу выехал танк, враги стали огрызаться активнее, но не надолго – мы превратили эту жестянку в бесполезный металлолом двумя выстрелами из лансера. Первый что-то там пробил в боку танка; кажется, я даже услышала, как заорал кто-то из танкистов. Второй же выстрел попал куда-то в башню, причем так хорошо, что вместе с собой грохнул еще и боекомплект вместе со стрелком. После такого единственное, что могла делать эта туша – так это освещать улицу.Заодно вражеские солдаты вновь поумерили пыл и вновь стреляли не так активно. - Я пустая! – закричала Анника, когда ее импортный ?гаранд-М1? с характерным звоном выстрелил из себя опустевшую обойму. А вот эта вновь разошлась, ишь, патроны как начала транжирить. Уже три обоймы растратила - я специально следила. Сколько не приучаю эту Алькотт, все никак не могу заставить ее экономить патроны. По лбу, что ли, ее начать бить? Балбеска она, вот кто - балбеска! Но старательная.Вскоре на дорогу выехал еще один танк, но уже наш. Поехал куда подальше отсюда, а вслед за ним еще и пара грузовиков. У нас никто своих бросать не собирается, так что, уверена, что это Седьмой приказал им сваливать. К сожалению, есть у него один недостаток – почему-то он не всегда держит в курсе всех деталей плана, потому поначалу мы могли от некоторых действий нехило так прифигеть, но потом привыкли. Ну, а раз часть наших уже отступила, то теперь весь удар придется на нас, оставшихся. И очень скоро мы это ощутили: огонек по нам заметно усилили; уже выглянуть из укрытия не получалось, а потом еще в нас полетели гранаты. Вообще, их в нас кидали и до этого, но тогда это было довольно редко, а сейчас прям разошлись.Одна из гранат даже угодила в пролом в стене и упала рядом со мной. Анника, понятное дело, сразу спряталась за дверным проемом, ибо он рядом был, а мне пришлось, поминая всех матным словом, прыгать на пол, за разваливающееся кресло. Схватилась руками за каску и прижала ее к голове. Взрыв, звон в ушах. Привычно. Судя по ощущениям, ничего никуда мне не прилетело. Кресло, броня и удача вновь спасли.А следом спасать меня пришлось уже реакции: не успела подняться на ноги, а передо мной уже стоит солдат - заколоть штыком хочет. Ударом наотмашь я успела отвести удар в сторону, и лезвие угодило в пол, слева от меня. Разве что, кисть руки мне чутка поцарапало, но назвать такое ранением – это ж какой позор! Даже болью назвать стыдно!А я, тем временем, уже успела рывком подняться на ноги и ударить врага в лицо, он аж на пол упал. Ну, и пока не успел подняться, я продолжила бить ему морду. Кулаки на каждый удар отзывались болью, но, как обычно, она меня не останавливала, а, наоборот, лишь подначивала. Это как проверка ?на слабо? - сколько можешь вытерпеть? Поэтому с каждым ударом меня все сильнее охватывал азарт – какой максимум боли мне может дать эта черепушка?В общем, снова разбила себе все костяшки в кровь. До чего ж здорово!Пробитая голова солдата была щедро залита его же кровью. Увлеклась, но, похоже, ничего особого не произошло; Анника вновь стояла у окна, перестрелка продолжалась.Поэтому я подобрала с пола оружие и тоже встала на прежнее место.И вновь ленивая стрельба из укрытий. Выглянуть, спрятаться. Снова выглянуть, стрельнуть про промелькнувшему силуэту, спрятаться. Выглянуть…В какой-то момент на пороге возникла Валери, - Двенадцатая, - и тут же рухнула на пол, получив пулю, почти без крика.- Я жива, не идите! – сказала она, чуть приподнимаясь. – Седьмой велел держать их еще пять минут, затем отступаем. Остальные уже ушли.Понятно. Пока остальные стараются свалить куда подальше, мы будем их прикрывать. Ничего необычного: такой сценарий играем не в первый раз.- Сколько нас осталось? – спросила я, перекрикивая стрельбу. - Семеро, считая меня! – ответила Двенадцатая, пытаясь встать.- Анни, отведи ее к остальным, и быстро! Потом бегом сюда!Враги, видимо, просекли, что в этой комнате я осталась одна, потому, что довольно скоро туда вломились очередные бугаи, решившие перевести бой на поножовщину и мордобой. Мою любимую часть, кстати говоря.Первый удар, впрочем, я умудрилась пропустить: враг приблизился незаметно, и поняла я это уже, когда тот заглянул в пролом и двинул мне по морде. Снова валюсь на пол. Нехорошо получилось.Дробовик из рук так и не выпустила. Взяв оружие за цевье, как дубинку, я уже привычным рывком поднялась на ноги и нанесла удар по солдату. Тот выставил перед собой руку, в надежде блокировать удар, да не учел, что приклада у моего дробовика уже давно нет - там топор теперь вместо него. А пока этот верзила с криками потрясал в воздухе раненой рукой, в окно влезал еще один солдат, тоже бывший не прочь помахаться ружьями. Обманное движение, затем удар в ногу, разумеется, лезвием топора. Противник упал на колено. Следующий удар в шею. Немного переборщила с силой: лезвие застряло, пришлось упираться ногой в тело, чтобы вынуть его. Класс. Хотя в идеале, надо бы ему вообще отрезать голову и потом швырнуть его приятелям с характерным дьявольским смехом.А первый враг уже успел опомниться и даже достал нож. И все это ради того, чтобы в следующую секунду хреново увернуться от удара и принять его на грудь. Теперь добивающий - тоже в грудь. Хруст ребер смешался с треском дерева; на этот раз топор все же отломался и застрял в тушке солдата. Больше желающих помахаться не нашлось. Но и печалиться по этому поводу тоже пришлось недолго, так как вскоре командир дал добро на отступление, чему наши враги, наверное, обрадовались даже больше, чем мы. Даже почти не догоняли.Но на всякий случай наш путь мы держали по самому краешку леса, чтоб нас среди деревьев не было видно. Из города мы выходили встречаемые утренней зарей: солнце только-только начало показываться из-за горизонта. Адреналин в крови потихоньку сходил на нет, и о себе начинали давать знать не самые приятные ощущения.Во-первых, недосып. Уже который день не получалось нормально поспать. Вообще, на войне довольно быстро вырабатывается привычка спать, коль появляется лишняя минутка. Но в последнее время получается так, что когда есть возможность, то не спится, а когда спится, то что-нибудь обязательно да помешает. Жизнь, где твоя совесть?Во-вторых, организм уже тоже который день требовал законной порции жратвы и курева. Вообще, думаю, с убитых сегодня солдатиков можно было много сигарет собрать, да возможности все не было. По части пожрать все отличалось немногим, ибо желудок хотел чего-то съестного, а не воды со специями, что нам подавали в последние дни. В-третьих, я вновь начала замерзать. Единственной отрадой были болевшие кулаки. Это ощущение было не только приятно, но и немного отвлекало от всего остального. Правда, усталость с сонливостью вскоре все равно взяли вверх, и я стала часто спотыкаться. Шли-то мы не по открытой местности, а среди деревьев. Поэтому под ногами часто попадались корни, об которые кто-то из нас время от времени запинался.Бронежилет еще сильно давил на плечи. Эта штука вообще была тяжелой, но чего еще ожидать от такой хреновины в пять миллиметров толщиной? Изготовлено в Империи по простому рецепту: заливаешь расправленный металл в форму, затем скрепляешь обе половины. Вот и все. Выдавали, правда, такие вещи не всем и не каждому, а лишь особо отличившимся и отожравшимся бойцам, чтоб таскать на себе могли. Вот с одного из таких и сняла, перекрасила в ?наши? цвета и начала носить, хоть размерчик немного великоват. Вообще, раньше я была обычной худой девочкой. Это потом уже, когда взялась за оружие и начала стрелять людей, заметила, что моя тушка разрослась, и причем не сколько ввысь. Плечи шире стали, да и просто мясцом везде обросла. Ну, почти везде, но зато бегать удобнее, чем остальным. В общем, думаю, можно сказать, что стала похожа на профессионального солдата. То есть, физически сильна, но не настолько, чтобы быть неповоротливым увальнем. В общем, хорошее соотношение, чтобы быть одновременно и сильной и ловкой.- …а еще у нас, кажись, глазастая померла, - сказал Двадцать Пятый, он же Седрик. Уголовник. Вообще, он без умолку говорил последние полчаса, наверное, но его никто не слушал. Кроме последней фразы. - Эй, глазастая, ты жива еще?Это он говорил про Двенадцатую - Валери. Но она оказалась жива, лишь уснула на спине у Пятьдесят Шестого, который все это время тащил ее на своем горбу. Черт, и как мы так забыли-то? А то думала, что подобные вещи остались в прошлом. - Привал, - объявил Седьмой. – Кларисса, посмотри, что с Валери. Раненую положили под дерево, и ее принялась осматривать медик. У меня же появился сильный соблазн тоже сесть под деревом и вытянув ноги, чутка покемарить, но решила отказаться – потом вновь подниматься и идти дальше тяжелее будет. Так что лучше постою. Лучше достану шарф из рюкзака, закрою им лицо, а то щеки что-то словно пылают, несмотря на погоду.Еще сигаретку бы…Так, стоп, хватит! Об этом уже лучше не думать. Привал закончился быстро, рана у Двенадцатой оказалась несмертельной, идем дальше.Мысли вновь потихоньку испарились, и единственное, что мне запомнилось, это собственные ноги, несшие меня куда-то вслед за командиром. Сапоги скоро развалятся - надо тоже менять.Но все когда-нибудь заканчивается, вот и нашему путешествию пришел конец. Иными словами, мы наконец-то добрались до остальных. Знакомая колонна была пристроена возле деревьев, чтоб на дороге не светиться. Пропустив всякие похвалы и приветствия, я тут же залезла в один из грузовиков. Все, теперь можно и доспать, что не дали. Или не можно, если учитывать дороги. В общем, я скорее пребывала в неком пограничном состоянии между сном и бодрствованием, ибо тряска была ощутимая. Кажется, какое-то время мне что-то говорила Анника, но не обратила внимания. Остатки мыслей сейчас были о другом – итоги подводили.Хотя, чего там подводить-то? Ну, в смысле, постреляли лишних солдатиков – ничего необычного. Хотя, в ближнем бою сегодня классно тех трех разобрала. Вообще, я не всегда была такой любительницей зверств. Это в последние месяцы, как война началась, меня уже нарекли ?черной ведьмой? за подобные выходки. А до того была почти примерной девочкой. Полгода беспробудного пьянства и ?горлышко? в печень не считается, лады?Даже если ты тихо-мирно живешь в сторонке, никому не мешая и не вредя, то все равно нет гарантий, что в твоей жизни не появится кто-то, кто все испортит. Просто потому, что тебе не повезло – такое иногда случается. А уже после этого начинается и полгода на дне бутылки и поиск ответов на вопрос ?что делать??, а потом, - хоп, – и ты уже ?черная ведьма? - возвращаешь этому миру то, что он тебе дал. Хотя дед мне говорил, что изначально в этом слове не было ничего негативного, это потом уже набежали всякие фанатики, которые, потрясая всякими символами, принялись насаждать ?духовные скрепы?. И все традиции и значения некоторых вещей извратили. Но что бесит больше всего, так это их истории. Мол, в хрен знает какие древние времена дарксенский народ решил хорошенько поразвлечь себя резней и угоном в рабство всех прочих, что очень сильно не понравилось вселюбящему боженьке, за что он отправил на землю своих посланников – валькирий, которые всех и спасли. А нам – вечный позор. Но все равно боженька якобы нас любил и желал даже дарксенам добра. Все это было или якобы было сколько-то там тысяч лет назад – настолько давно, что хрен уже разберешь, что и как оно было на самом деле.Но как бы оно ни было, валькирий все также считали посланниками бога, который, напомню, любит всех и желает всем добра. А потом в нашей мирной деревеньке появляется одна из таких валькирий - Сэлвария Блес, если по имени величать. В тот день жгли и убивали нас, даже не разбираясь. Вот так боженька, которому так любила молиться мать, показал свое отношение к нам. Потому, больше стараюсь теперь следовать заветам дьявола, в разумных пределах, разумеется.Ну, и конечно, я все говорю образно, ибо не верю ни в бога, ни в черта, но случись между ними война, то сразу бы встала на сторону последнего. Но если смотреть на все без всей этой религиозной хрени, то я лишь возвращаю этому миру то, что он в меня заложил. Такая вот взаимность.