Остановка в мертвом городе (1/1)

В пустом дверном проеме показался бело-рыжий кот: чистый и откормленный, что в данное время и в данном месте было редкостью.Похоже, хозяева в питомце души не чаяли.Осмотревшись, кошак принюхался и неторопливо пошел в мою сторону. Тоже, что ли, на диванчике ему захотелось посидеть?Диван этот самый, похоже, был одним из всего немногого, что уцелело во всем доме, продолжая и по сей день переносить все невзгоды, что на него обрушивала природа. Все остальные предметы мебели и домашней утвари в сломанном или разбитом виде щедрым слоем были рассыпаны по полу вперемешку с обломками частично обвалившихся стен и потолка.- Ну, чего пришел-то? – спросила я у четвероногого. Я хлопнула по отваливающемуся подлокотнику, и кот тут же запрыгнул туда. Соображает. А шерстка у него и впрямь чистая, гладкая - точно хозяева заботливые. Вот кому сейчас хорошо живется.Переложив это создание себе на колени, я продолжила его тискать уже там. По-моему, этим можно заниматься вечно, однако у нас были дела более важные, поэтому по первому зову командира пришлось пересадить кошачьего на диван, надеть каску, взять оружие и выйти на улицу, где уже собирались остальные наши, которые разбрелись по ближайшим руинам. Хотя, кроме руин, здесь больше ничего и не осталось – этот городок, - Азлон, - щедро обрабатывала артиллерия, причем не раз. В итоге: почти все, кто мог, разбежались отсюда кто - куда, за исключением совсем уж отбитых.Потом, когда фронт сместился, сюда понабежали всякие мародеры, которые растащили то, что до них не растащили вояки. В общем, нам поживиться здесь было нечем. Но зато здесь можно вполне неплохо укрыться и под шумок переждать ?плохие времена?.А что? Стены есть, частично даже крыши, надо только всякий хлам вынести, хотя часть его можно извести на то, чтобы залатать эти самые стены-крыши. Вот такие мысли у нынешних ?изменников родины?. Хотя, если ?по-чесноку?, то мы-то как раз честно исполняли наши приказы. Видать, мы кому-то сильно наступили на яйца, что он решил так от нас избавиться. Опять все эти закулисные игры чиновников и подобных им ущербных. Эти люди, едва дорвавшись до хоть какой-нибудь власти, начинают мериться половыми органами. А что же до людей, рабочих, фермеров, ремесленников и иже с ними?.. То до них, как всегда, никому дела нет. Большие люди слишком заняты, чтобы снисходить до каких-то там ?обычных людей?. Или они уже и за людей не считаются?Дороги в городе были хреновыми. Точнее, хреновыми они стали: ямы, воронки, обломки зданий – все это сильно мешало проезду нашего транспорта, поэтому приходилось частенько выбирать обходные пути. Когда-то это был небольшой тихий городок с узенькими улочками и приземистыми домиками в один-два этажа. Было бы здорово найти камеру, актеров, и снять в этом месте какой-нибудь фильм про конец света или что-то близкое к этому. Да про ту же войну хотя бы. Но камеры не было, а актеры из моих коллег были так себе, да и идею эту они вряд ли разделят. Да и глупо будет смотреться со стороны.Хотя по внешнему виду мы прекрасно сочетаемся с этим местом. Кучка голодных озлобленных солдат-штрафников в одежде, больше похожей на старые тряпки для мытья полов. Лица у всех чумазые, издали можно даже за негров принять, волосы сальные, голову приходится слишком часто и долго чесать, ибо вшей там развелось. Обувь разваливается; тряпье, в которое превратилась униформа, покрыта множеством швов и заплаток, не считая впитавшихся в ткань килограммов грязи. Плюс: все мы пропахли насквозь собственным потом, табаком, костром и порохом, причем сами-то мы к этому привыкли и не чувствуем, а вот другие… В общем, думаю, нас по запаху можно и без собак искать. Мы медленно шли по городским улицам, сопровождая наши грузовики и танк; трястись по таким дорогам не хотелось никому - уж лучше пешком. Ну, вот: опять голова зачесалась. Пришлось вешать оружие на плечо, снимать каску и усиленно чесать репу. И тут мне вспомнился недавно тискаемый мною кошак: мне б сейчас кто так же голову расчесал. Начесавшись, я вновь надела каску и сняла с плеча помповый дробовик. Хотя вообще мой профиль – это более тяжелое оружие, однако мой любимый пулемет сейчас лежит в кузове одного из грузовиков – патронов нет.?Растратила? - вот подходящая фраза, которую нужно произносить капризным голосом. Хотя, дробовик мне тоже нравится, разве что к его весу привыкнуть все не могу – легкий слишком. Знаю, что не самая лучшая вещь в бою, но нравится ведь! Внушает, чувствую себя с ним сильнее и увереннее. Правда, приклад уже успела расколотить об чью-то не в меру крепкую черепушку - увлеклась чуток. С нахождением трофейного топора проблема ушла: отпилить половину древка, а оставшуюся часть при помощи гвоздей, толстой проволоки и такой-то матери скрепить с остатками приклада. Держится, правда, так себе, постоянно шатается, но пару раз захреначить по башке можно. Главное, чтоб само лезвие от топора не застряло. *** А мы все шли и шли, часто поворачивали то туда, то сюда. Иногда приходилось выталкивать грузовики из особо глубоких ям и подсовывать под колеса обломки зданий, чтоб остальные проехали. А еще хотелось жрать и покурить, но это нас уже преследует недель пять-шесть. Как-то даже со счета сбилась. Но что поделать? С тех пор, как нас объявили врагами народа, пришлось попрощаться с казенными патронами, едой, сигаретами и прочими интересностями. Теперь мы на самообеспечении: что достали - тем и довольствуемся. Хотя, уж нам-то к трудностям не привыкать. Мы ж штрафники – нам всегда самое сложное поручают. Так называемые взводы ?безымянных? - мы даже вместо имен называем друг друга по номерам. Хотя, на самом деле, мы сами-то все уже знаем, кого как величать по имени. Ну, кроме Пятьдесят Шестого – из этого угрюмого дарксена и так лишнего слова не вытянешь.Кто мы такие? Мы – преступники: осужденные военные, наемники и даже люди, оказавшиеся не в том месте, не в то время. Одни оказались здесь, чтобы избежать тюрьмы, другие - ради денег, третьим же попалось паскудное начальство, и все такое.Но куда важнее, кем мы являемся теперь. Тут, пожалуй, стоит чуть отойти в сторону и сказать вот что: в нашей армии смертность значительно превышает во вражеской. И дело не только и не сколько в технической отсталости и более плохой спешной подготовке, а в высшем руководстве, которое к умным людям причислить явно нельзя. Ну, или к людям, которым действительно есть дело до народа и страны. Кучка жлобов они, в общем. Но что-то меня вновь понесло не туда.Итак: высокая смертность в армии, а в наших рядах чернорубашечников она и вовсе приближена к отметке в сто процентов. Исключая наш взвод. С тех пор, как нашим командиром стал Седьмой, наш взвод распрощался лишь с одним человеком, да и то потому, что он решил послать все и вся и свалить куда подальше. В следующий раз мы его видели уже в рядах врага.В остальном все живы-здоровы. Нет, конечно, без ранений у нас никто не остался, бывали и провальные операции, но смертей с тех пор не было. Пока что.Как нашему командиру это удается? Без понятия, но результат на лицо.Вообще, мы давно стали поводом для слухов и баек. Про каждого из нас по обе стороны фронта ходят разные истории. Да-да, и про меня тоже. Уж про меня-то, то бишь, саму Первую, порой такое рассказывают, что, думаю, меня можно приравнивать к какому-нибудь Владу Цепешу или еще кому-нибудь похожему.Все дело в том, что мне не чужда жестокость – утопить округу во вражеской крови я люблю, причем порой я увлекаюсь настолько, что не гнушаюсь и особо кровожадных методов. Ну что поделать, если я столь увлекающаяся натура?Некоторые свои даже побаиваются.Коль дали мне номер первый, то стараюсь соответствовать. Конечно, выступать мне чаще приходится из вторых рядов, ибо специализация, но благодаря как раз этому и удается ?тащить бои?. Ну, а чтобы никто не подумал на мое тщеславие, то, чеснока ради стоит сказать, что и остальные тоже выкладываются по полной. Каждый знает, что нужно делать, все схемы отработаны, и если кто выйдет из игры, то система не сломается, но работать будет ощутимо хуже. Если не будет меня, то мои обязанности перейдут к кому-то другому - ничего не изменится. Просто на это больше людей понадобится.Что-то вновь заболталась. Вот такая я - увлекающаяся персона.А мы, тем временем, нашли неплохое место на ночь. Квартал новостроек: домики в два этажа, выстроенные прямоугольником, а внутри дворики с качелями, песочницами и прочими радостями для детей. Но сейчас, понятно, если что и уцелело, то, скорее всего, уже растащено.Вот и заняли мы два таких дома-колодца, находящихся через дорогу. А транспорт спрятали во дворах. Выбрали себе места получше, решили, кому что и как охранять, и с приказом "далеко не разбредаться" пошли изучать соседние руины. Вдруг осталось чего полезного?Полчаса или даже час я слонялась по развалинам, распинывая по сторонам обломки или вороша кучи мусора. Единственной находкой, не относящейся к сломанному хламу, была детская резиновая игрушка-крабик со следами зубов. Наверное, родители оставили ее в спешке или, быть может, потому, что уже стала не нужна…В общем, это занятие быстро надоело, потому решила вернуться посмотреть, какие дела творятся в наших дворах. В одном из них Кериса, - наша танкистка, - сидела на броне своего стального чудовища и лениво счищала палкой грязь с его траков. А грязь-то облепила траки довольно щедрым слоем в несколько сантиметров.Дело было вечером, делать было нечего, вот и решила тоже поучаствовать: подобрала рядом еще одну палочку и приступила к работе. Рутинный труд, чтоб время занять.А после этого пришлось стоять, прислонившись к стене, и глядеть в небо. - Эй, Имка, улыбочку! – сказал мне Двадцать Первый. Феликс Коули - если по имени. Он где-то умудрился откопать фотоаппарат - целый, рабочий. Потертый, разве что.Я закрыла лицо рукой. Вообще, нам делать фото запрещено, хотя соблюдение устава это было не то, чему я, как и остальные, собирались следовать. Просто не люблю фотографироваться.- Да ладно тебе, - махнул рукой Феликс, – мы же итак теперь вне закона и все такое. Так что и устав пусть тоже идет лесом. Ну хоть для фото, что ли, улыбнись, а?Уговорил, но улыбаться не буду. Больше скалиться получается, чем улыбаться.- Ну, хоть так, - он сделал фото и пошел к качелям, за которые уже готовы были устроить драку Сердж и Анника или Сорок Пятый и Двадцать Четвертая.Ну как драться: не в смысле, что бить морды, а, скажем так, убедить словесно.- Ну, Се-ердж! Между прочим, дамам нужно уступать! – уперла руки в бока Анника. Про таких людей говорят, что шило кое-где. А еще она моя подчиненная, хотя радости это у меня не вызывает. Предпочитаю работать в одиночку, но, коль сам командир назначил, то приходится эту балбеску чем-то занимать. Поручила ей таскать лишние патроны и перезаряжать мой пулемет, который сейчас тихо-мирно лежит в одном из грузовиков и тоскует без патронов.- Но я ведь первый их занял, - спокойно ответил Сердж, не желая освобождать качели. Вообще он был мирным, к конфликтам не склонным, но сейчас, похоже, решил включить вредность. Качели, кстати, неплохие были, даже почти не скрипели. – К тому же я не говорил, что не собираюсь уступать тебе место, просто я сделаю это чуть позже. Кхе-кхе.- Что один, что другая – словно дети, - подвел итог Феликс, наблюдавший за картиной со стороны.- А солдаты все как дети, - ответил Сорок Пятый, продолжая медленно качаться. - Вот что, Анника, - Коули поднял фотоаппарат, – можешь встать так, будто ты Серджа качаешь? Потом поменяетесь - еще раз сфоткаю. - Ага. Ты ведь уступишь мне, правда? Правда?- Ну да.- Тогда договорились! – Алькотт встала позади Либерта, положила ладони на качели, словно раскачивала Серджа, и продемонстрировала самую жизнерадостную улыбку, на которую была способна.- Все, готово, - сказал Феликс, сделав снимок. - А в движении можно? – спросила Анника. - Чтоб я повыше где-нибудь была?- Нет. Получишься размазанной. - Ну ладно тогда, - она вытянула вперед ноги и приветливо помахала рукой. - Меня так нормально видно? – спросил Либерт, делая вид, что подталкивает качели.- Да, только улыбнись, хотя бы…Некоторым солдатам необходимо на время становиться детьми, чтобы не растерять остатки человечности.***Вечер теплый, добрый мой.Сейчас и темнеет раньше, и холоднее становится. А еще дожди размывают дороги. Осень, что еще сказать?Часть взвода собралась в одном домике, часть - в соседнем. Пустив на растопку сломанную мебель, прямо в помещении, мы расселись возле костра. Про то, как и сколько можно любоваться подобными вещами - кто только не говорил. Пожалуй, если бы мне предложили выбирать из этих вещей, то я бы предпочла огонь. И не только потому, что я плохо переношу холод. У меня, как у уроженки деревни, еще не познавшей такого новейшего изобретения, как электричество, огонь в первую очередь связан с посиделками в кругу близких, в приятном свете лампы или костра. Нравилась такая атмосфера; казалось, что весь мир ограничивается лишь кружком света, где тепло и уютно, а за его пределами – неизвестность. Но тебе не страшно, ведь рядом сидят родные.Нет, конечно, тех людей, что сейчас меня окружали, я семьей не назову, но все-таки мы уже и не чужие друг для друга тоже. Кто-то о чем-то разговаривал, а я предпочитала молча сидеть и наслаждаться атмосферой.Еще б неплохо картошечки или мяска какого на огоньке пожарить, да гитарку бы... Р-р-романтика!Но так тоже неплохо.А на улице, тем временем, все темнело да холодало.- Сегодня вновь похолодание, - сказал Седьмой, выглядывая в разбитое окно. На улице стемнело. Неподалеку завывал ветер. – Имка, может, тебе сегодня снова два одеяла выдать?- Да, - согласилась я. У меня с холодом всегда вражда шла - я создание теплолюбивое. Одно одеяло пока сложила в сторонке, а в другое уже завернулась. Некоторые уже разбрелись по углам и улеглись спать, но я еще планировала посидеть у огня. Ничего такого не происходило, все уже отговорили все, что хотели, поделились всеми мыслями. Лишь время от времени протягивала руки к костру. А он уже начинал медленно угасать. Помнится, как-то у меня появилась идея написать сказку про тигра, который охранял огонек. Но в итоге так и не нашла, как развить эту тему, а идея осталась. Вот сейчас мне бы таким тигром стать и хотелось, ходить возле костерка, смотреть да греться. Говорят, что военные люди после смерти попадают в Вальгаллу - некий солдатский рай. Но хоть я и военная, а все же думаю, что мой рай был бы именно этой ненаписанной сказкой.Что-то мысли у меня пошли… Думаю, самое лучшее средство прочистить мозги – это сон. Спать, правда, уже которую неделю приходилось в одежде и обуви – издержки работы ?изменников родины?. А еще мешался бронежилет – жесткий: либо ребра сильно в него упираются, либо позвоночник. Но все равно хер вам я его сниму! Вместо подушки – собственные руки, вместо плюшевой игрушки – оружие. Вот так и живем.Найдя место получше, я улеглась на пол и с головой укрылась сразу двумя одеялами.