Часть 7 (1/1)

Новый дом, новая роль, новые цели…Особняк, в котором мы поселились, был значительно меньше того, который мы покинули.?Это временно?, — извиняющимся тоном говорил Питер каждый раз, когда что-то не соответствовало прежним размерам: его кабинет, в котором сейчас были лишь стол и два стула: а ведь в прежнем он прижимал меня и к книжному шкафу, брал, сидя на мягких креслах, усаживал на широкий выступ под окнами. Круглый обеденный стол, на которым раньше бы не вместился даже лёгкий завтрак, сейчас без труда расставляли все блюда полноценного обеда. Скрипучая деревянная кровать, в которой вытянувшись можно коснуться всех его столбов, а ведь на прежней мы кувыркались, ни в чем себе не отказывая. Казалось, мы попали в страну, где меньше стали не только предметы, но и его амбиции. Стал меньше даже размер его достоинства, который и раньше был скромнее некуда.С ребёнком не получалось — это беспокоило меня больше всего остального.После бесчисленных попыток нетрудно было догадаться, что означали когда-то брошенные Миссис слова: ?Мы не хотели детей. И в нашем стремлении их не допустить использовали прогрессивные методы?. Стерилизация и оскопление.Да нет, я не была в обиде, что меня бесцеремонно лишили возможности укрепить свои позиции за счёт наследника. После того, как Мистер вписал в своё завещание моё имя — отсутствие ребёнка и вовсе перестало заботить меня.Уже чуть позже меня одолело зудящее беспокойство: случись мне забеременеть от Марка, моя уловка, что ребёнок от Мистера и никак иначе — расстроила бы все мои планы на счастливую жизнь: они турнули бы меня как можно дальше, не помогла бы даже клевета об изнасиловании. Я успокаивала себя, что всё это уже в прошлом, что ничего подобного не случилось, мне нечего было бояться тогда, не о чем беспокоиться теперь. Но я интуиция твердила мне, что какой бы хитрой я не казалась самой себе, Мистер и Миссис всегда были предусмотрительнее меня.Быть хозяйкой дома получалось плохо — сначала было страшно, что примут за самозванку и засмеют (я неумело раздавала указания), потом я стала чересчур строга (этот период я связываю с моими попытками забеременеть), а потом мне стало скучно. Что и получалось у меня хорошо — это производить впечатление на окружение Мистера. Если поначалу его не хотели принимать в круг почтенных лиц (пусть он и считался местным), то желание видеть меня (а я за мужем следовало всегда) брало вверх, что и стало причиной того, что один званый ужин сменялся другим, и мы неизменно присутствовали на них.Что ж, хотя бы какое-то веселье, какой-то выход на люди, пусть то и было одно старичье и их бессмысленные воспоминания о былых авантюрах. Возможно, разговоры утешали их, но не меня. Питер это знал — чувствовал. Мою скуку он пытался развеять ночными потугами в постели, но со временем и те сошли на нет: лошадь сдохла — слезь.Сама не заметила, как подобно старикам, окружавшим меня, и я начала жить воспоминаниями.Марк был повсюду — в мыслях, в снах, в видениях. Не было его лишь наяву.Я никогда не заговаривала о нём с Питером, но часто думала о том, куда тот делся так внезапно. Конечно, я рылась в его каморке, но Марк имел привычку всё своё носить с собой, поэтому неудивительно, что уехав, он легко мог позволить себе не приехать.Нет, не чувство верности сдерживало меня от походов за приключениями. Страх заиметь ребёнка от какого-то проходимца — вот то единственное, что берегло меня от этих шагов. Но преданной я оставалась до последнего — у Питера было крепкое здоровье, но возраст взял своё.Мы перестали выезжать в соседние поместья, со временем перестали звать гостей и к себе: Питер быстро слабел и уставал, а я одна развлекать всю эту свору не имела ни малейшего желания.Всё реже становились прогулки, всё чаще он ел в постели, отказываясь спускаться вниз.?Ему нужен уход. Здесь неподалёку есть…? — начал как-то доктор, предлагая мне ближайшую богадельню. Я его быстро выпроводила, сказав, что за своим мужем я присмотрю сама.Меня не в чем упрекнуть — я была с Питером до последнего его вздоха: он улыбался, сжимая мою грудь.***Родственнички. Кто бы сомневался, что свора падальщиков слетится, чтобы ?справедливо? поделить наследство.Напрасно они готовились к войне со мной: я может и не умнее их, но и не глупее тоже.Каждый раз, когда они заговаривали о том, что этот дом — дом их предков, что он никак не может остаться мне, я заливалась слезами и повторяла одни и те же слова: ?Мне не нужен дом, мне нужен Питер?. Повторяла так часто, пока мне не поверили.Наивные глупцы.На самом деле, Питеру не удалось выкупить его полностью. Можно сказать, мы арендовали этот дом — он был настолько стар, что его ремонт и содержание обходились дороже, чем построить новый и побогаче. Оставив стервятникам этот кусок бетона, я лишь избавилась от головной боли. Всё имущество Питера — деньги и ценные бумаги, завещанные мне, помещались в небольшом саквояже. Я даже одежду не стала забирать, чтобы не привлекать внимание. Однажды утром я проснулась, вышла к наследникам — зарёванная вдова, — попрощалась и уехала.