Глава 20 (1/1)

Янтарный виски переливался под огнями бара, пока Драко вертел в руках стакан, проходясь кончиками пальцев по каждой из его граней. Жидкость плескалась, напоминая ему знакомый оттенок глаз. Он выдохнул. Малфой в последнее время стал пить гораздо чаще.Он чувствовал на скуле взгляд лучшего друга, который будто был призван, чтобы вытащить из него все кишки.Драко сделал глоток, ещё раз убеждаясь в том, что в Хавксмуре подают хорошее пойло. Пусть и маггловское. Похер.— Алкоголь разрушает ткани и мешает заживлению, — сказал Блейз довольно строго. — Завязывай, — он протянул смуглую руку, но Драко резко отодвинул стакан, бросив предостерегающий взгляд на Забини. — Какого хера с тобой не так?— Я в порядке, — огрызнулся Малфой.Его живот всё ещё болел, когда он вдыхал слишком глубоко. Зияющая дыра внутри была зашита, но так всегда с проклятиями — они никогда не проходили так же быстро, как обычные повреждения.— Ты был на волоске от смерти не так давно, я, блять, едва вытащил тебя, — злился Забини.— Но вытащил же, так? — хмыкнул Драко. — Это твоя работа — вытаскивать меня.— А твоя работа — не делать этот процесс сложнее, — сегодня итальянец был явно на взводе. — Он сильно тебя потаскал. Мужик, твоя магия не бесконечна, — Драко уже открыл рот, но был перебит. — Нормальная магия, окей? Та, которая не делает тебя свихнувшимся мудаком.Малфой закатил глаза. Кингсли. Этот козёл умел драться. Пришлось попотеть, прежде чем Драко удалось его схватить. Он брыкался как мог. Малфой же смог приструнить демонов, которые разрывали сухожилия вдоль предплечья, умоляя дать им разобраться. Но он сделал это без их помощи. Доказал себе, что всё его умение, — это не просто бравада и пара чернильных клякс на коже. За это и расплатился распоротым животом.— Как ты нашёл его? — нахмурился Блейз, выдёргивая друга из размышлений.Драко повёл головой, возвращаясь к сути диалога, и затем смекнул. Он обернулся, смотря на разноцветные бутылки ликёра, выставленные на подсвечивающейся барной стойке.— Мне дали его приблизительное местоположение, — расплывчато ответил Драко.Парень видел боковым зрением, что Забини поджал губы, но больше ничего не спросил. Это была самая ценная черта мулата, наверное. Он всегда точно знал, когда нужно промолчать. Волдеморт ликовал на последнем собрании. Уничтожение одного из штабов Ордена — это было... существенно. Как давно Драко не делал ничего существенного в войне. Он даже мог назвать точную дату. Потому что вместе с той датой изменилось так много всего. Малфой выдохнул, вновь посмотрев на карамельные переливы в стакане. Хватит, блять, об этом думать.— Там был кто-то... — Забини помедлил. — Кто-то из тех, кого мы знали?Драко не понимал, почему это всё ещё важно. Спустя столько лет войны, когда умирали целые сёла, когда, наверное, десятка три студентов Хогвартса было убито лично им. Он откинулся на стуле, сделав глоток. Грёбаное виски почему-то встало поперёк горла.— Это не основная его штаб-квартира, — ответил Драко. — Это было что-то вроде перевалочного пункта. Основные всегда Макгонагалл, Поттер и Уизелы, — он провёл пальцем по барной стойке, растирая по гладкой поверхности подтаявшую воду. — Большинство из тех, кто там был, — раненые и целители. Должен сказать, для многих из них я совершил благотворительную акцию, — хмыкнул Малфой. Он вспомнил, в каком состоянии были некоторые люди на носилках. Они располагались вдоль всех комнат в квартирке Кингсли, из которой вынесли всю мебель, видимо, чтобы уместить как можно больше мест для раненых. — Разве что Ли Джордан.— Мне нравился этот малый, — Блейз опрокинул свой напиток, и Драко свёл брови на переносице, фыркнув. — Он всегда забавно комментировал матчи по квиддичу, помнишь?— Меня он всегда раздражал своей назойливостью, — холодно ответил Малфой, — поэтому я бы и так его прикончил особо не горюя.В его стакане почти ничего не осталось, и он выдохнул. Драко правда нужно было остановиться. Он чувствовал, что лавировал над пропастью. Переставлял ноги вдоль обрыва, пока что сохраняя равновесие, но соблазн просто отпустить это всё и прыгнуть...— В отчётах это выглядело круто, но по факту я не знаю, сколько там было реальных бойцов.— Волдеморт что-то подозревает, — вынес вердикт Блейз. — Он не просто так потребовал от тебя это.— У нас слишком давно не было никаких стратегических продвижений, совершенно логично, что он... — начал Драко, но был перебит.— Вся магическая Англия под ним. Он не двигает войну не потому что не хочет, а потому что ему удобно. Точнее, да, конечно, — рассуждал Блейз, — Орден сохраняет свои позиции, но посмотри вокруг: Министерство подчиняется ему, СМИ, больницы... Волдеморту нужен Поттер, ему не нужен штаб, чтобы заявить об этом в ?Пророке?. Он проверяет твою верность.— Тогда он видит, насколько я чертовски ему верен, — холодно усмехнулся Драко.Забини прошёлся ладонью по подбородку, размышляя. Он хорошо замечал, когда Малфой закрывался, становясь ещё большим засранцем, чем обычно.— Как дела в Кении? — поднял Блейз голову.— Так, как и предполагалось, — фыркнул Драко. — Херово, — парень покачал головой, вспоминая поездку. — Он пытается вывести идеальную формулу, пробовать разные виды магии, но Реддл никак не хочет смириться с мыслью, что дело не в магии. Невозможно вывести идеальную формулу. Дело в магическом отпечатке, — пожал плечами парень. — Чтобы найти кого-то подобного мне, ему просто нужно перепробовать всех на свете.— Он не остановится, — голос Блейза звучал сухо. Будто он говорил о прописных истинах. И в принципе так оно и было. — Плевать, насколько разумно это звучит. Он просто... Не верит, что может быть что-то, до чего не доберутся его руки.И это однажды его убьёт.Драко перевёл взгляд на телевизор со сверкающими бликами, где крутился музыкальный клип, который совершенно не соответствовал джазовой музыке, играющей в заведении. Он открыл меню, лежащее на краю стойки, и начал просматривать позиции. Ему нужно было нормально питаться, Блейз, наверное, раз двести повторил это за последнюю неделю, но аппетит не появлялся совершенно. Он вспомнил пару заведений, в которых обычно брал еду навынос, когда находился в Лондоне, но Драко было лень куда-то идти, поэтому парень сосредоточился на скудном выборе блюд в месте, больше рассчитанном под выпивку.— Как Дафна? — спросил Малфой. Он вспомнил, что последнее, что слышал от Забини о ней, — это то, что она была без сознания. Макнейр, по закону подлости, шёл на поправку куда быстрее.— Она разговаривает под препаратами, — хмыкнул Забини.Малфой поднял брови.— И... что она говорит? — растерянно спросил он, растягивая гласные, хотя не был уверен, что хотел слышать.— Что она скучает по моей серёжке, — рассмеялся Блейз.Что ж, если дело дошло до разговоров об этом, то, нужно полагать, со старшей Гринграсс всё было в относительном порядке.— Она же ненавидела её, — нахмурился Драко, вспоминая об этом.Даф постоянно ворчала, что эта маггловская штука будто призвана обращать на него не самое лучшее внимание. У неё тогда ещё теплилась надежда убедить родителей в том, что Блейз хороший. Весьма наивная, стоит полагать. И септум ни разу в этом не помогал.Драко помнил, как порой завидовал Забини. Он был... свободен. Ему на плечи не взваливали горы ожиданий, обязанностей и масок, которые должны были быть прикованы к его лицу даже во сне. Он не являлся Малфоем. Джейн никогда не требовала от сына чего-то, что не было бы его частью. Чего-то фальшивого. Ей было плевать на устои общества, в котором она жила. Многие считали Джейн Забини изгоем мира аристократов, Драко нередко видел, как Люциус в неудовольствии поджимал губы, когда речь шла о матери Блейза, но для Нарциссы важнее было то, что она любила своего сына, и, наверное, это определяло её отношение. И порой складывалось ощущение, что Забини делал всё, чтобы подчеркнуть это. То, что он чертовски не такой, как все.Это работало. Судя по тому, сколько девушек хотели с ним связаться, несмотря на не менее нелестные мысли чистокровных родителей о его семье. Но он был верным, и это тоже придавало ему своего шарма, нужно полагать.— Видно, не так уж сильно, — подмигнул Блейз, всё ещё сохраняя улыбку на лице. Малфой хмыкнул.— Ты, кстати, почему её тогда снял? — он пытался вспомнить, когда видел Забини с серебристыми шариками серёжки в носу последний раз, но воспоминания ускользали из памяти.Внезапно улыбка Блейза слегка померкла, и парень уставился на остатки спиртного у себя в стакане.— После того, как мы расстались. Она... — Забини пожал плечами, — напоминала обо всём, поэтому... — с каждым словом его голос становился тише. Забини прочистил горло и махнул рукой, обрывая предложение.Драко кивнул, не желая развивать эту тему. Он вообще ненавидел разговоры о прошлом. От них несло неизбежностью, грустью и отчаянием. Чем-то, что невозможно было вернуть, а это значит, что и думать об этом нечего. Он прикусил губу, думая о том, сколько всего ему будет напоминать о Грейнджер, когда её не станет. Малфой представлял ребёнка с её раздражающими повадками, желанием показать всем своё место и бесячей привычкой вздёргивать подбородок. Он усмехнулся.Драко представил её уменьшенную копию, живущую его жизнь. Выращенную под влиянием Реддла, ставшую куда более идеальной собачонкой для него, чем Драко. Куда более вышколенным солдатом и контролируемым лучше, чем любая магия, которая была в его распоряжении, потому что в нём будет жить часть монстра, предопределяющая всё. Драко сглотнул, щёлкнув пальцами.— Повтори, — велел он, и бармен сдержанно кивнул, потянувшись за бутылкой, подвешенной сзади.Драко увидел, что Блейз нервно провёл рукой по густым тёмным волосам.— Грейнджер, — произнёс он, и Малфой напрягся, тут же посмотрев на друга в упор. — Ей стало хреново, как только ты отбыл. Я видел записи Баркера.— Что с ней? — Драко выпрямился, даже не заморачиваясь над тем, чтобы спрятать тревогу в голосе и похолодевшие связки.— Он дал ей успокоительное, всё в норме. Я просматривал его записи на протяжении всей недели, пока ты был в Кении, — успокоил друга Блейз. — Но я не могу понять, какого чёрта?Малфой сжал губы, прекрасно понимая, какого чёрта. Что-то внутри него всё ещё сомневалось, но потом он вздохнул, вновь сделав глоток из стакана, который только что наполнил молчаливый бармен, тут же убравшийся восвояси за другой конец барной стойки. Как же Драко всё-таки любил эксклюзивные заведения.— Волдеморт заставил её вытащить голову Кингсли из мешка, — ответил Малфой сдавленно, ещё раз проматывая этот момент в голове.Блять, это последнее, о чём он хотел вспоминать. Ему даже пришлось надавить на глаза кончиками пальцев, чтобы это видение перестало мерещиться. Трясущиеся руки Грейнджер, как у матери перед тем, как он заставил её взгляд потухнуть. Малфою казалось, что от каждого взаимодействия с ним, глаза Гермионы блекли точно так же. Становились всё более пустыми. Драко словно действительно черпал из неё свет. Оставалось огромной загадкой, как так получалось, что, возвращаясь к ней всякий раз после того, как недавно оставлял опустошенной, он вновь находил медовую патоку, которая умела окутывать.— Ебать, что? — Забини аж выпрямился, расширив глаза. Повисла пауза, в которую, Драко был уверен, мулат ожидал, что он скажет ему, что это какая-то глупая шутка. Но пауза затягивалась. — Салазар... Он... — Блейз отвёл взгляд в сторону, и было видно, насколько меньше он сталкивался с Волдемортом за все годы службы, если всё ещё был удивлён. — И она знает? Знает, что это ты?— Да, — коротко ответил Малфой. Виски стекало по гортани, но уже не помогало. Всё вокруг ассоциировалось с ней. Даже этот запах. Он вспоминал её убаюкивающий голос, когда она прижимала его к себе на кладбище. От него тогда пахло точно так же. Виски и отчаянием. И он поражался тому, насколько большое у этой девчонки сердце. Грейнджер, ты явно какой-то чёртов уникум. В ней было слишком много сострадания для одного человека. Слишком много понимания. И это убивало ещё больше.— Она ненавидит тебя, чувак, — хмыкнул Блейз, но в этой эмоции не было ничего весёлого.— Знаю, — Драко сказал об этом как о чём-то, что являлось аксиомой.Он и Грейнджер — химически нестабильный сплав, грёбаный пластид, который по всем законам природы просто не мог существовать. Драко не представлял, что она чувствовала. После того, как её, бившуюся в истерике, со всё ещё оставшейся на руках запёкшейся кровью Кингсли, забрал Пожиратель, втолкнув в камин, он осознал, что никогда прежде не чувствовал подобной ярости. Животной, уничтожающей. Будто за такое должен был поплатиться каждый причастный к этой картине. И ещё никогда он не был так беспомощен.Малфой повернулся тогда и, рассмеявшись, посмотрел на Волдеморта. Получилось так естественно и легко. И она должна была повестись, потому что ему нужны были её искренние эмоции. Страха. Ужаса. Разочарования. Он взял мантию и отправился в Кению по приказу Лорда спустя пару минут. Плевать на грязнокровку, просто выбросить её из мыслей. Но Драко готов был биться головой об стенку, думая о том, что она испытывала. И думая о том, что он ничего, просто нихера не мог с этим сделать. Боль хотела, чтобы её чувствовали, да? И эта сука добралась до Грейнджер.— Он грёбаный ублюдок, твою мать, Волдеморт вообще понимает, что эти эмоции, скажем так, — повысил голос Забини, чтобы ирония читалась ещё лучше, — не самое лучшее в её положении?— Плод защищает себя от Круциатуса, вот уж не думаю, что он не справится с истерикой, — фыркнул Малфой и едва сдержался, чтобы не поёжиться от того, как цинично это звучало.— Всё равно, — возразил мулат, — он напитывается от её эмоций. Переживания волшебников плотно связаны с их эмоциональным фоном. Нередко маги перестают колдовать в депрессии или их стихийные всплески становятся неуправляемыми в моменты истерии. Мы до сих пор не знаем на что способно то, что сидит у неё в животе, это вообще не лучшее решение — выводить Грейнджер из равновесия, — он звучал так злобно, что Драко становилось чуть легче. Не только он это чувствовал. — Ты не хочешь пойти к ней? Мне кажется, если бы...— Нет, — резко оборвал его Драко.Блять, Блейз, заткнись, просто... Молчи.— Малфой, эта хрень с Грейнджер...— Я знаю, Забини, — повысил голос Драко, обращая на себя внимание остальных посетителей, но совершенно не смущаясь этого. Люди на пару секунд задержали взгляд на нём, а затем уткнулись обратно в свои тарелки.— Выбрали что-то? — подошёл к ним бармен. Малфой выдохнул. Его нервы были накалены под тысячу ватт, казалось, он мог взорваться от одного неосторожного жеста.— Я буду... бургер, — бросил Драко ещё один короткий взгляд на меню и указал на первое попавшееся, осознав, что так и не выбрал еду.Бургеры не являлись его любимой маггловской пищей, Малфой чаще предпочитал пиццу, но сейчас уже было плевать. Он слишком проголодался.— Что? — насмешливо фыркнул Блейз.— Это неплохо, — ответил Малфой, поражаясь невозмутимости бармена. — Давайте два.Парень кивнул, как всегда вовремя удалившись.— Мясо вместе с соусом и овощами, которые они помещают между булок с кунжутом, — объяснил Драко.— Я никогда не привыкну к твоим знаниям в маггловской еде, — покачал головой Блейз, всё чаще смотря на телевизор.Драко пожал плечами. Он бы никогда не признался, но ему действительно нравилось много из того, что придумывали магглы в гастрономическом плане. Пока что курица в ананасовом соусе из забегаловки на соседней улице от его пентхауса была фаворитом.Блейз вздохнул, выразительно посмотрев на друга.— Драко, — произнёс он, сделав акцент на его имени, — ты знаешь, как Грейнджер позвала меня, когда эта сука взорвала бомбу?— М, Тинки? Малфой даже не задумался об этом, пока Забини не спросил. Очевидно, что единственный, кто мог аппарировать к Блейзу, чтобы уведомить его, была домовая.— Нет. Она прикоснулась к твоей татуировке, — итальянец сказал это таким тоном, будто точно знал, какой эффект это произведёт.Малфой нахмурился так, будто не расслышал. Он поднял бровь, смотря на Блейза, а затем фыркнул, решив, что тот что-то напутал.— Это невозможно, — покачал Драко головой. — Призвать Пожирателя через метку могут лишь высшие вое...— Блять, я знаю, как действует метка, Малфой, — раздражался Блейз, — но она это сделала. Тинки в тот момент спасала Гринграсс. Всех их. Грейнджер провела по ней рукой, думая обо мне, — проговорил он медленно. — Тогда я не обратил на это внимание, было не до этого, но потом задумался. И она подтвердила.Бармен со звонким стуком поставил перед ними тарелки, и даже вечно вежливый Блейз пропустил это мимо ушей, не поблагодарив из-за напряжённости разговора.— Что? Это какой-то бред... — слизеринец отвёл глаза, сверля соус к картошке фри так, будто в нём хранились ответы на его вопросы вперемешку с брусничным наполнителем.— Я серьёзно, Малфой. Не знаю, в чём дело: в венчании, в том ритуале плодородия или в вашем общем ребёнке, но... Она смогла это сделать, — Забини говорил ошарашенно и приглушённо, хотя ещё недавно утверждал, что вряд ли магглы заорут: ?Держите волшебника?, если услышат пару странных фраз от двух парней у бара. — А это значит, что...— Что есть какая-то связь, — Драко прищурился, анализируя. Эти факты смешивались воедино в его голове, создавая всё новые механизмы. Малфой уставился на лампу впереди него, обдумывая сказанное. Это... имело смысл. Ритуал, который скрепил их под шёпот мертвых, когда он уводил её, зная, что запрещено оборачиваться, чтобы ни одна из жаждущих вернуться в этот мир мёртвых душ не успела обернуть свои лапы вокруг лодыжек и прицепиться, вытаскивая энергию. Драко никогда не думал о нём вот так. Но они были связаны не только ритуалом. Любая тёмная магия оставляла следы. А первые прикосновения особенно, Драко знал это по себе. И он помнил глаза Грейнджер, затуманенные поволокой, когда она впервые ощутила, как её окутала тьма, заставив упасть на колени. Гермиона цеплялась за его плечи, стараясь спастись от нового чувства, которое пробирало до костей. Это не могло на неё не повлиять. Но он не знал, что и на нём это оставило след.Подобное всё равно не укладывалось в голове. Они создали что-то, что невозможно было до конца проанализировать. Плод хранил в себе столько загадок, что Драко не мог понять, где начиналось что-то, что можно просчитать, и где заканчивались любые аргументы, чтобы это рационализировать.Сука.Драко опустил лицо на ладони, вздохнув. Ему нужно сцепить зубы. Если Забини прав, это... Это шанс. Уже реальный, не такой призрачный, который он выстроил в голове ещё неделю назад, до отбытия в Кению. Теперь это было что-то, за что можно ухватиться. Малфой поднял голову, смотря на свои уставшие глаза в зеркальной стене бара. Забини молчал, полагая, что неважно, что он сейчас скажет. После смерти Нарциссы Блейз, кажется, был в восторге от того, что Драко ещё жив, поэтому...— У меня скоро будет сын, — внезапно произнёс Малфой, вновь опустив взгляд на виски в стакане. Медовый.Ему нужно было это сделать. Сказать хотя бы единожды вслух. Он ненавидел детей. Точнее, нет. Он ненавидел одну только мысль о собственных детях. Драко помнил, что когда сам был ребёнком, так часто повторял себе, что его дети будут иметь всё. Конфеты перед ужином; он разрешит эльфам позволять им играть в саду до полуночи и не мыть руки перед тем, как сесть за стол. Затем Драко был уверен, что будет приходить на все квиддичные состязания своих чад, никогда не унижать их и всегда поддерживать. А потом даже это перестало иметь смысл. Он поклялся никогда не заводить детей, потому что... каков был шанс, что у него получится не стать вторым Люциусом? Даже смешно. Этот человек вырастил его, невольно вплетая в него часть себя. Он был таким же. Жестоким, эгоистичным, чёрствым. И всё, что Драко смог бы дать своему ребёнку, — собственное отражение. А это точно не то, чем стоило бы делиться хоть с кем-либо. И точно не со своими детьми.— Будет, — кивнул Блейз, и в его голосе сквозило такое понимание, что хотелось пустить Аваду в висок. Твою мать, как же всё дерьмово.— Мне раньше казалось, что я отведу его на квиддич, — хмыкнул Драко, покачав головой. Святая наивность. — Может, в какой-то другой жизни я бы стал профессиональным игроком, — протянул он, смотря вдаль. — Можешь представить себе жизнь, где твой отец — звезда квиддича? — прыснул Драко, поворачиваясь к другу. — Он был бы самовлюблённым засранцем.— Он твой сын, Малфой, — закатил глаза Забини. — Он в любом случае будет самовлюблённым засранцем.Драко потупил взгляд, кивнув. Его сын. Это сочетание букв всё ещё странно ощущалось на языке. И он не собирался к нему привыкать. Его жизнь зиждилась на определённости и отсутствии иллюзий. Он всегда легко принимал реальность. Посмотрите на него: любой другой бы уже давно полез в петлю. А Драко похоронил мать и на следующий день праздновал её похороны, поднимая бокал рядом с теми, кто называл Нарциссу предательницей рода. Потому что больше не было смысла. Но сейчас... сейчас смысл появился.— И именно поэтому мне нужна твоя помощь, — повернулся Драко, увидев, как Забини сжал губы, предчувствуя беду.***— Ешь быстрее, у меня нет времени с тобой возиться, — рявкнула Стилла. Гермионе казалось, что в тот день, когда эта фраза от кухарки не прозвучит у неё над головой, над ней захлопнется крышка гроба. Но у Грейнджер не осталось сил огрызаться. Она всё ещё чувствовала толчки гнева внутри, однако была слишком слаба, чтобы поддаваться ярости. Её ладони слегка тряслись. Разве зелья не должны были успокаивать? Сегодня утром она просидела в ванне около трёх часов. Её веки отказывались слипаться, несмотря на дрёму, которую Гермиона чувствовала практически постоянно. Её сердце будто набралось энергетиков вперемешку с водкой. Одно замедляло пульс, второе ускоряло, и крови было невдомёк, с какой скоростью бежать по венам. Гермиона отрезала ребром вилки мясную котлету, положив кусок в рот. Ей нужно было есть. Ради себя. Ради того, чтобы восстановиться и придумать, как передать послание, которое оставила ей Нарцисса. Потому что она действительно не хотела предать её восхищение. А для этого ей нужно было быть сильной. Возможно, если у мальчиков получится, у него будет шанс. У того комка тьмы, который почему-то рассыпался светлыми молниями у неё по коже, когда им грозила опасность. Она не знала, кого старалась защитить. Это было так странно. Но точно знала одно: если Волдеморт сможет поместить часть души в ребёнка, они вряд ли когда-то победят.Девушка сделала глоток воды: в последнее время она не могла на дух переносить какие-то другие напитки. Иногда даже вкус чая казался слишком неправильным. Беременность переворачивала её вкусовые ощущения с ног на голову, Боже.Внезапно дверь позади неё врезалась в стену, и Гермиона подскочила, закашлявшись, а ещё одна служанка взвизгнула от испуга.— Закрой рот! — гаркнул мужчина сзади.Гермиона проглотила воду и уже почти обернулась, увидев костяную маску на его лице, когда её вдруг схватили за волосы и потянули.— Выметайся, — крикнул он. Гермиона простонала из-за оттянувшихся волос.— Что?.. А что творится, я?.. — Стилла держалась одной рукой за грудь, а глазами бегала по Пожирателю, скользя взглядом к разлитой воде на столе, будто так и не могла определиться, что страшнее.— Мне отчитаться перед тобой? — рявкнул мужчина, таща Гермиону за собой.— Простите, нет, я... — кухарка склонилась в жесте почтения, но Грейнджер уже перевернули к выходу, толкая вперёд.— Пусти! Я сама пойду! — крикнула она, пытаясь задрать голову вверх так, чтобы снизить степень натяжения.— Рот захлопни, я сказал, — встряхнул он её и, кажется, схватил за волосы ещё сильнее. — Время праздновать новоселье, грязнокровка, — хохотнул человек в маске, выводя Гермиону на улицу.Первые числа марта кусали за икры отнюдь не весенним морозом, и кожа Гермионы тут же покрылась мурашками. Волосы, которые не схватил охранник, падали на лицо, отброшенные ветром. Грейнджер спотыкалась раз за разом на брусчатке, за что получала очередной толчок в лопатки.— Внутрь, живо! — услышала она крик, когда они подошли к карете, и второй мужчина, у которого на лице не было маски, но который носил форму Пожирателя, открыл дверь.Охранник отпустил её на секунду, чтобы втолкнуть внутрь, но Гермиона упёрлась руками о края кареты, повернувшись.— Где Малфой? — спросила она и услышала, как собственный голос дрожал из-за паники. — Где он? Вы не имеете права...— Просто посмотри на неё, — засмеялся тот, который всё ещё стоял у приоткрытой двери. — Не имеем права? — продолжал хохотать Пожиратель. — Генерал приказал тебя переместить лично или ты что, думала, он тебе подружка?Гермиона закричала, когда Пожиратель с силой надавил на её руки, заставив их сжаться в локтях, и затолкал в карету.— Я удивляюсь этим шлюхам всякий раз, честное слово, — слышала она отдалявшиеся смешки мужчины.— Сидеть, — приказал ей Пожиратель в маске, когда вторая дверь открылась, и она на автомате села на одну из кушеток в желании оказаться как можно дальше от этого человека.Гермиона услышала, как кто-то забрался наверх, чтобы пришпорить фестралов. Они должны были разогнаться и набрать скорость. Дверь захлопнулась, и она в панике посмотрела на Мэнор, вид которого начал постепенно расшатываться, потому что карета тронулась. Её мозг будто окунули в кипяток. Гермиона вспоминала отрывки разговора за несколько часов до того, как кто-то вызвал Баркера, потому что она не могла дышать от истерики. Малфой сказал, что отправит её в Центр. Он так часто об этом говорил. Но Нарцисса...Боже, она действительно успокоилась после её слов. Гермиона не понимала, как это работало, но ей больше никогда не снился тот сон. Кошмар, в котором её будто отбрасывало во времени, и она оставалась совсем одна — обычно это были темницы или глубокий колодец, в который Гермиона погружалась всё глубже с каждой минутой. Этого просто... Не могло происходить.Карета задрожала под ногами, и Гермиона ринулась к двери и толкнула. Девушка не чувствовала лёгкого прикосновения магии, если бы её запечатали заклинанием, и через секунду это подтвердилось. Дверь распахнулась, но едва ли Гермиона успела сделать несколько шагов, как ощутила удар в спину.— Не применяй магию! — крикнул мужчина извне, совершенно точно исходя слюной, судя по тембру голоса. — Генерал запретил применять к ней магию! — орал Пожиратель, боясь, что человек в маске его не услышит, но судя по удару, с которым он скрепил её руки сзади и приложил об пол лицом, он прекрасно слышал и решил от физических действий взять всё.— Вот же сука, — проговорил мужчина сквозь зубы, связывая её руки Инкарцеро и дёргая вверх.Гермиона вдохнула, ощущая удар, который какой-то частью пришёлся на живот, пульсацией, но разодранная о пол скула болела ещё сильнее. Чёрт. — Ты рассчитывала доставить мне проблем? А? — он крикнул ей это прямо в лицо, оставаясь в жуткой маске, пока она закрыла глаза.Гермиона не знала, на что рассчитывала. Это был просто... импульс. Агония. Как человек, перевернувший плиту весом в несколько тонн, которая тащила его вниз по склону. Это было одно из тех решений, что ты принимаешь абсолютно необдуманно, потому что единственная мысль, остающаяся биться в висках, — это желание спастись.— Сиди смирно, не то я привяжу тебя к низу кареты, и ты отправишься в Центр куда более интересным путём, — сказал Пожиратель, садясь на диван и оставляя её связанной.Девушка сглотнула, чувствуя, что карета набрала скорость и взмыла вверх. Сейчас даже опасность высоты её не пугала. Это было словно... Организм просто не мог чувствовать столько отчаяния и страха одновременно. Он выбирал что-то одно. Гермиона никогда не могла подумать, что вид отдалявшегося в дневном тумане Мэнора станет для неё одной из тех картин, которая заставит её тело трястись ещё больше.Прошло около двух часов. Её едва не стошнило, но Гермиона опустилась на пол. Девушка видела, что охранник постоянно держал на ней кончик палочки, будто она была особо опасным преступником. Смешно. Она была безоружной девушкой со связанными руками. Гермиона перестала смотреть в окно, стараясь не концентрироваться на онемевших конечностях и тошноте, которая становилась всё сильнее, когда карета грубо ударилась о землю. Она прикусила язык. Вкус крови смешался со слюной, и рана на лице, кажется, стянулась ещё сильнее.Она сжала губы, когда рука охранника знакомо впилась ей в волосы на затылке, чтобы вытолкнуть из кареты. В этой местности не было таких сугробов, как на территории Мэнора. Лишь лежал лёгкий слой снега на траве. Это куда больше походило на формальное начало весны. Хотя холод, забравшийся под платье, был совершенно другого мнения, но Гермиона уже даже не понимала: её трясло от мороза или от паники. Она стояла перед двухэтажным нескладным зданием. Оно напоминало ей Нору, так как создавалось ощущение, будто разные ярусы постройки постоянно достраивались в рандомном порядке. На этом всё, ассоциации с домом Уизли закончились, потому что в остальном это была серая, высасывавшая всю душу кладка и сплошная тяжёлая энергетика.Охранник открыл дверь, едва не саданув ею по лицу девушке с другой стороны, и прыснул, заметив эту оплошность. Гермиона первым делом начала осматриваться, стараясь понять, тот ли это Центр, в котором она очутилась полгода назад. Здесь были точно такие же кошмарные зеленовато-бордовые цвета, серость и будто бы больничный холод. Это навело её на мысли о том, что абсолютно все Центры, видимо, сделаны в подобном ключе.Девушка услышала шорох мантии и, повернувшись, едва не сделала рану на языке глубже. Ну конечно её поместили в Центр, в котором находилась она. Это было бы очевидно, если бы за своей паникой Гермиона успела бы подумать хоть о чём-то.— Так-так, неужели, — губы Лидии растянулись в гримасе, когда она подошла ближе.— Служанка из дома генерала, мадам, — доложил Пожиратель, всё ещё стискивая волосы Гермионы в руке. — Она сопротивлялась, поэтому... — начал охранник, видимо, как-то пытаясь объяснить состояние её лица, но Лидия остановила его.— О, кажется, время в доме генерала Малфоя не остудило твой пыл, грязнокровка? — прищурилась она, приблизив своё лицо к ней, воспользовавшись тем, что у Гермионы были связаны руки. — Ну, ничего, в ближайшее время мы не намерены передавать её кому-то другому, а физическая боль полезна, — хмыкнула женщина. — Она закаляет. Заставляет помнить свои ошибки, — Лидия молча обвела взглядом Гермиону. — Ты быстро здесь станешь послушной.Прежде чем ей развязали руки, Гермиону толкали дальше по коридору, пока Лидия не взяла в одном из кабинетов стопку вещей коричневато-зелёного цвета. Ткань на ощупь была грубой и неприятной, когда ей бросили вещи.— Переодевайся, — велела Лидия. — Теперь ты будешь служанкой Центра, тебе следует выглядеть соответственно, — она провела по ней взглядом ещё раз, останавливаясь на местах, где кожа была слегка содрана и запачкана из-за падения в карете. — Конечно, тебе не мешало бы помыться, но я уверена, тебе не привыкать быть грязной, — хмыкнула Лидия.Гермиона выдохнула, велев себе держаться. Серёжка была горячей буквально всё время с тех пор, как Грейнджер переступила порог этого здания. Будто серьга чувствовала панику хозяйки и предостерегала её от необдуманных решений. Напоминала сладким голосом: ?Если ты посмеешь рыпнуться, я тебя уничтожу?. Хотя нет. Это слишком просто. Её настигли бы адские муки.В холодной, насквозь промёрзшей комнате, которая была такой белой, будто создавалась для того, чтобы бить по глазам, Гермиона сняла светлое серое платье и натянула на себя вещи, отданные ей Лидией. Единственным плюсом этого одеяния являлось то, что из-за толстой ткани стало не так холодно, как в хлопковом платье, рассчитанном на комнатную температуру.Всё будет в порядке. Гермиона повторила про себя эту фразу уже раз двадцать. И это только пока переодевалась. Она уговаривала себя осмотреться, невзирая на боль в виске. Гермиона полагала, что в Центре должны быть лазейки. Гораздо больше, чем в особняке, который сам по себе являлся крепостью даже без сопутствующих заклинаний.Но, выйдя, она очерчивала взглядом коридоры и понимала, что охрана в костяных масках здесь стоит через каждые два метра. Гермиона вспомнила, как бежала по одному из таких, держа в ладони только острый винтик из капельницы, и её бросило в пот от картины, которая предстала в памяти следующей. Она умудрилась об этом забыть. Мерлин, какой ужасной должна быть реальность, если воспоминание о реке крови под ногами, которая вытекала из тела обезглавленной целительницы, что была слишком добра к ней, могло стереться на фоне всего остального?— Нет, Крувед, её уже проверили, приступай к следующим, — выйдя из комнаты, Гермиона уловила обрывок фразы Лидии, обращённой к целителю.Она вспомнила о процедуре, через которую проходили все девушки, пойманные егерями. Это было второе воспоминание, прошедшее жутью по её плечам. Гермиону будто отправили в прошлое. И теперь она действительно не представляла, как тогда смогла это пережить.— Иначе что, — хмыкнула Гермиона, смотря на надзирательницу, — они узнают ваш грязный секрет?Очевидно, что её не подпустят к целителям, потому что беременность не была достоянием общественности. Волдеморт так переживал по поводу сохранности ребёнка, который станет сосудом для части его гнилой души, что, Гермиона была уверена, любой обычный целитель, ушей которого ненароком коснётся эта информация, в тот же день попрощается с жизнью.Лидия сдержанно улыбнулась, хотя в её глазах царило холодное отвращение.— Сперва, грязнокровка, ты будешь прислуживать мне. Я глаз с тебя не спущу, — прищурилась она. — А потом, когда твой живот станет слишком виден, тебя просто изолируют, и единственным твоим развлечением на многие месяцы перед смертью станут сон и еда, — по мере произнесённых слов улыбка Лидии становилась более удовлетворённой. — Четыре стены и кровать. Поверь, ты ещё будешь скучать по времени, проведенном здесь, — положила она ей руку на плечо в притворном сочувствующем жесте. — Так что наслаждайся, пока можешь.Гермиона сцепила зубы, дёрнув плечом, но Лидия уже убрала руку. Видимо, никакие акты унижения не восполняли сам факт прикосновения к грязнокровке.— Ну, а если ты будешь слишком непокорной, — она выразительно посмотрела на живот, и девушка могла поклясться, что та зона стала чуть теплее, — я не думаю, что пока что твоё тело слишком отличается от всех остальных, — пожала плечами Лидия, и Гермиона немного свела брови, пытаясь уловить последовательность мысли надзирательницы. — Судя по расчётам доктора Баркера, с плодом всё в порядке, нет никаких угроз для беременности, так что... — она склонила голову, переводя речь на шёпот. — Есть много магов, которые любят строптивых служанок, и пока нет ни единого препятствия, чтобы устроить вам встречу.Гермиона отшатнулась от неё, как будто слова Лидии ударили ей в грудь порывом ветра. Девушке это даже в голову не пришло. Она полагала, что её положение исключает любые...Мерлин. Лидия удовлетворённо хмыкнула, увидев, что угроза повлияла так, как она и предполагала.— Веди себя тихо и не смей раздражать меня, — бросила надзирательница напоследок, жестом приказав Гермионе идти за ней.Лидия шла впереди, а охранник, приставленный к Грейнджер, следовал за ней по пятам. Она отводила глаза в сторону, натыкаясь на колючие взгляды людей в масках по всему периметру коридоров. Гермиона зашла в зал, и Лидия на секунду остановилась.— И последнее, — надзирательница взмахнула палочкой, и в её ладонях очутился скотч, часть которого она отодрала с противным звуком, и через миг клейкий кусок припечатался к губам девушки.Гермиона дёрнула рукой, но охранник ощутимо ударил её в лопатки.— Стой смирно! — гаркнул он.Её губы свело от клейкой субстанции, и Лидия довольно кивнула.— Нам ведь не нужны проблемы, правда? — почти ласково произнесла женщина. — Сегодня Отбор, и мы не хотим, чтобы ты подавала плохой пример девочкам.Гермиона помнила эту процедуру. В конце месяца девушки возвращались в Центр, чтобы их перераспределяли. Она присутствовала на нём лишь единожды. Тогда одна из служанок хотела пойти на службу к... Долохову? Гермиона не помнила, но сам факт этого был уже достаточно ужасающим.Служанки в знакомых одеяниях заполнили зал, пока она стояла у стены, как чёртов секундант в паре с охранником. Девушки ёжились от холода, блуждающего в помещении, и Гермионе вспомнились её первые дни в Мэноре. Не думать о нём. Не вызывать ассоциаций. Но почему-то Гермиона стояла посреди этой ослепительно белой комнаты, от которой несло тошнотворной стерильностью, и опасалась, что, посмотрев вниз, увидит потоки крови, стекающие вниз с раны внутри неё, потому что она так натурально пульсировала. Белизна резала глаза не только ей, судя по тому, как реагировали служанки. Гостиная Нарциссы тоже была белой, но это приятный цвет, который рассеивал даже зимнее солнце по периметру, визуально делая помещение ещё больше. Не то чтобы гостиные Мэнора в этом нуждались.Гермиона зажмурилась, не в состоянии наблюдать за происходящим. Кто-то из девушек выглядел испуганно; кто-то бесшумно плакал, и это можно было понять лишь заметив влагу на щеках; кто-то вёл себя так, будто у них вместо сердца сформировался камень. Абсолютно бесстрастно.Лидия сунула Грейнджер в руки формуляры, которые надзирательница вполне могла подвесить в воздухе посредством левитации, но тогда это не было бы так унизительно. Гермиона бегала глазами по обложкам анкет. Она получила удар по запястью от охранника, когда попыталась перевернуть страницу папки, которая лежала сверху. Лидия читала анкеты, беря их со стопки в руках гриффиндорки, и распределяла девушек. Гермиона не видела знакомых имён. Все девушки были приблизительно в одной возрастной категории. Её сверстницы. Но когда очередная анкета соскользнула со стопки, потянутая пухлой рукой Лидии, Гермиона громко вздохнула. Этой Мелинде было четырнадцать. Четырнадцать, чёрт возьми.— Кассилия Мэдок... Ты вела себя довольно непло... — протянула Лидия, а затем прервалась, услышав шум сзади.Гермиона бросила формуляры на пол, уставившись надзирательнице в лицо. Это было немыслимо. Поистине невероятно. Насколько животными могут стать люди в погоне — за чем? Властью? Место этой девочки было в Хогвартсе. Не в Отеле среди пропитанных дурманящим зельем наркоманок. Оно смазывало реальность до такой степени, что становилось невозможно вспомнить кто ты. Лидия прищурилась. Охранник вцепился в волосы Гермионы, потянув на себя. Их словно учили этому. Она простонала в скотч, когда он больно дёрнул Гермиону за шею.— Брось её в изолятор, — велела Лидия. Девушки с ужасом смотрели, как Гермиона брыкалась, стараясь вывернуться из хватки Пожирателя, пока он выталкивал её за дверь. Она была показательной собачонкой. Гермиона могла поспорить, Лидия провела не один час, споря сама с собой, что же предпочтительней: налепить ей скотч, чтобы избежать болтовни, или же оставить лицо максимально просматриваемым, потому что надзирательница хотела, чтобы её узнавали. Грейнджер — одно из основных лиц сопротивления, именно поэтому, если бы не беременность, Гермиона была уверена, её привязали бы к главной статуе в Министерстве Магии. Чтобы все видели, как низко она пала.Девушка вскрикнула, когда охранник бросил её в комнату, тут же запечатав ту чарами. Четыре белых стены. Твёрдый пол. Унитаз в конце комнаты. Больше ничего. Мигающая лампа над потолком, которую коротило.Гермиона осторожно отлепила клейкую ленту от губ, поморщившись, когда скотч отходил от раны на щеке, полученной во время поездки. Боже. Девушка села, оперевшись спиной о стену. Её сердце стучало, как будто она пробежала кросс. Сколько прошло часов с того момента, когда Гермиона проснулась в спальне в Мэноре? Не больше десяти. Но ей показалось, что это было в прошлой жизни. Она закрыла глаза, уткнувшись в подтянутые колени лбом. Так было правильно. Это ещё одно из того, что девушка повторяла себе как мантру. Гермиона помнила улыбку Драко, когда она отскочила от головы Кингсли, которая потом возвращалась к ней в кошмарах. Постоянно. Это был последний раз, когда она видела Драко.Он убил Кингсли. Уничтожил одну из штаб-квартир. Она сглотнула, стараясь вызвать у себя ненависть, но её сердце будто было перекачано эмоциями. Совсем ничего не чувствовало, кроме страха неизвестности. Казалось, ей в сто раз страшнее, чем тогда, когда она очутилась в Центре впервые.Зачем он это сделал? Этот вопрос вертелся у неё в голове, не покидая её.Словно ему нужны были причины. Но они нужны. Потому что Драко ничего не делал без причины, и его воспоминания доказали это. Нарцисса мертва. Ему больше не было ради кого это делать. Некого больше защищать.Она вздрогнула от лёгкого хлопка, подняла голову и увидела перед собой поднос с едой. Конечно. Насколько сильно ни было её наказание, покормить не забудут.— Идите к чёрту, — прошипела Гермиона, ткнула поднос ногой, почему-то не сомневаясь, что это кто-то видел. Она вспомнила ту стену, которая по велению магии превращалась в стекло. За ней Гермиона впервые увидела Малфоя. Она осмотрелась вокруг. Не было никаких гарантий, что на неё сейчас не пялится весь Центр.Гермиона просто сидела, обняв ноги и уткнувшись взглядом в разбросанную еду на протяжении нескольких часов. Ей казалось, что прошли целые столетия. Это действительно была искусная пытка — оставить её наедине с собой. Мысли понемногу сжирали девушку лучше любых проклятий. Какое же было упущение со стороны ребёнка не защищать её от самой себя.Она дёрнула головой, когда услышала, как дверь скрипнула, открылась, и вошла Лидия. Женщина поджала губы, обведя глазами беспорядок, сотворённый разбросанной едой. Это натолкнуло Гермиону на мысль, что её всё же никто не видел.— Ещё одна выходка подобного рода, и ты останешься здесь на неделю, — отчеканила надзирательница, а затем повернулась и сказала через плечо, — отведи её в комнату.Гермиона чувствовала себя тряпичной куклой, которую везде таскали за собой и норовили вот-вот оторвать голову, и так державшуюся на нескольких тонких нитках. Судя по всему, такое отношение было только к ней. Ни к кому больше не приставили личного охранника, который впивался бы в кожу, ведя по коридору. Видимо, всем остальным хватало вида Пожирателей, сновавших по коридорам.Её старались сломать ради собственного удовольствия. Или ради уравнивания личных счетов. Каждый из них знал, что ей не жить долго, но это никого не останавливало. Желание упиться ситуацией было куда больше, чем любой здравый смысл.Гермиона зашла в комнату, ужасно походившую на палату, в которой она оказалась. За исключением того, что здесь, кроме кровати с тумбой, находилось окно. Оно точно, Гермиона была уверена, не открывалось. А даже если нет, её расплавило бы из-за жжения серёжки.— Глаз с неё не спускай, — велела Лидия. — Завтра у грязнокровки сложный день, я договорилась с одним из наших гостей, он давно хотел постичь прелести политики Нового Мира, где каждый член общества на своём месте, — хмыкнула она. — Так что тебя ждёт большая честь, девочка.За Лидией захлопнулась дверь, и у Гермионы всё похолодело внутри. Она же... несерьёзно. Лидии было плевать на то, что Гермиона была нечувствительна к магическим наказаниям. Поистине злые люди умели жалить и без этого.Она почувствовала толчок в плечо, который вывел её из транса. На улице стояла тьма. Оглянувшись, Гермиона не могла понять сколько времени, однако вряд ли было поздно. Темнело всё ещё рано, а часы в изоляторе хоть и шли дико медленно, но Грейнджер пробыла там слишком мало, чтобы потерять счёт реальности.— Иди в душ, смой с себя грязь, — брезгливо сказал охранник.Девушка повела головой в сторону, увидев в проёме арку, которая ничем не закрывалась. Это даже был не косяк двери, просто гладкая выемка в стене, где находился душ. Грейнджер увидела ночную сорочку, ужасно походившую на больничную, она лежала на кровати. Проходя мимо, Гермиона заметила общие комнаты, в которых находились другие служанки, ещё не распределённые, но у неё-то были особые условия.Грейнджер взяла одежду, желая наконец скинуть с себя тяжёлое платье, которое висело на плечах, пригвождая её к полу. Она сделала несколько шагов вперёд, и охранник повторил эти шаги буквально нога в ногу.— Ты дашь мне сходить в душ? — Гермиона раздражённо обернулась на него.— Рот закрой, грязнокровка, — судя по его голосу, он скривился, — и веди себя хорошо, не то твоё симпатичное личико станет более разукрашенным.Он встал возле арки. Гермиона повернулась спиной, снимая с себя одежду.Это чувствовалось в сто раз более грязно, чем если бы она легла в постель с земляными подтёками на коже. Её тело всё ещё дрожало, но голову посещали приятные мысли, что это от перепада температур. Вода была тёплой и жгла щеку, где рана даже не успела покрыться корочкой. Гермиона чувствовала взгляд охранника вдоль тела, и ей ещё никогда не хотелось у кого-то вызывать отвращение. Она купалась не больше трёх минут. На бортике лежало мыло, которым Гермиона воспользовалась, не поворачиваясь в сторону ни на градус, затем, когда процедуры были закончены, вытерлась полотенцем, быстро набросив на себя ночнушку. Ей не дали белья, но платье для сна оказалось достаточно длинным, белым и прикрывало даже руки. Гермиона обернулась, выжимая волосы в полотенце и бросая на охранника тяжёлый взгляд. Он прошёл к стене, которая находилась перпендикулярно кровати. Гермиона не могла уснуть. Это было просто невозможно. Она не хотела смыкать глаз. Но уровень стресса сказывался на организме. Ей нужно было больше сна, чем когда-либо, и, лёжа в кровати, даже чувствуя присутствие Пожирателя, она понимала, что не выдержит долгого изучения тёмного неба в окне. Её выключит. И мысль об этом нагоняла чистый ужас.Гермиона сжала руки в кулаки. Она не станет плакать. Не станет. Это жалкое проявление слабости, а она никогда не была слабой. Но, наплевав на её волю, глаза увлажнились, и Гермиона закрыла веки, почувствовав, как по ресницам стекла вода. Девушка сжала губы, чтобы не произнести ни звука, и отвернулась в другую сторону. Ей будто перемололи кости в паштет буквально за день.Создавалось чувство, что её организм словно адаптировался к смертоносному вирусу, выработал антитела, и как только это случилось, Гермиону заразили чем-то похуже. Страшно было об этом думать, но она успела... привыкнуть к Мэнору. Привыкнуть к мрачным стенам, хранившим в себе тысячи смертей, но они были незыблемыми, будто вечными. А сейчас складывалось чувство, словно она сидела в картонной коробке, которую вот-вот снесёт смерчем.И это было невероятно больно.Она не хотела думать о причине своей боли, но внутри прекрасно знала. Это чувствовалось как предательство. Как будто её отрезали, не предупредив. Заставили доверять, а потом...?Ты не должна мне доверять. Не после того, что я сделал?.Она открыла глаза, думая о том, откуда это у неё в голове, сказанное тем самым голосом. Гермиона провела рукой по лицу. Вполне возможно, это был один из тех её снов, который она называла разговором с подсознанием. Ведь подсознание куда разумнее. Оно прекрасно знало, что этот голос прав, — ей не должно быть больно.Гермиона изо всех сил боролась с подступающей сонливостью, но в какой-то момент её нервная система просто не смогла устоять перед таким соблазном — забыться хотя бы на пару часов. Но от тревожности не помогало ничего, даже осознание того, что она нужна им живой, ведь Грейнджер хорошо знала: смерть порой далеко не худший вариант.***Слюна потекла по гортани, и девушка поперхнулась. Она сузила зрачки в испуге, ощутив грубое прикосновение ладони к лицу. Гермиона почти не видела ничего в темноте, когда её голову прижали к матрасу, закрыв ладонью рот. Она замахала руками, стараясь оттолкнуть от себя человека.— Тихо, Грейнджер, — шёпот у её уха раздался гонгом, самой высокой нотой, которая взорвала барабанные перепонки.Девушка замерла, скользнув рукой по одеялу, завершая амплитуду движений. Малфой убрал руку от лица Гермионы и отступил на несколько шагов, проведя по воздуху палочкой и смотря немного в сторону. Она поняла, что её глаза не видели света и не могли распознать силуэт, потому что Драко закрыл обзор на окно мантией. Девушка села на кровати, убирая волосы с лица и всё ещё глубоко дыша. Грудная клетка болела от сердцебиения, пока Гермиона пыталась прийти в себя.Драко перевёл на неё взгляд, и она дала себе ровно две секунды, чтобы убедиться, — это действительно он. Из её груди вырвался рваный вздох, когда она поддалась молниеносному необъяснимому порыву. Гермиона вскочила и ударила его в грудь. Малфой немного пошатнулся, но не сделал никаких попыток её остановить.— Ты... В ней роилось столько обид. Столько всего, что она успела пережить за этот день. Ей нужно было так много выкричать ему, но всё, на что её хватило, — это ещё один сильный толчок. Гермиона всхлипнула, почувствовав, что раскалывалась. — Ты... — это было гораздо тише и надрывней, чем она представляла в голове. Гермиона вдохнула, моргнув, и не заметила, как слёзы хлынули, будто девушка наконец-то открыла клетку и позволила им вылиться. Не пыталась их удерживать.Он протянул к ней руку, скользнув ладонью под ещё влажные волосы; это говорило о том, что уснула она не так давно. Ей искренне хотелось его оттолкнуть, но сил не хватило. — Всё, тише, — сказал Драко, поглаживая границу её волос, пока она уткнулась ему в плечо, пропитывая слезами одежду парня.Даже слова утешения из его уст звучали как приказ. Мягкий, но не терпящий возражений.— Я думала, ты... — Гермиона втянула носом воздух, скрепляя руки за его спиной и подозревая, что могла спать. Её сны научились подделывать даже запах. — Бросил меня.Сейчас весь кошмар прошлого дня навалился на неё, будто нервная система наконец ощутила себя в подобии безопасности и решила сдаться. Всё то время Гермиона была будто на ручнике, словно мозг пытался догнать происходящее и вот догнал. Холод. Удары. Слова Лидии. Девушки на отборе. Обещания надзирательницы. Всё это крошило её суставы в пыль, когда она думала о произошедшем.Малфой отстранился от неё, посмотрев в глаза:— Тебе стоило помнить, что я всегда возвращаюсь, — ответил он, а затем нахмурился. — Что с твоим лицом, Грейнджер?Она продолжала смотреть на него, понимая, что вряд ли был смысл отвечать. Не то чтобы Гермиона могла упасть сама и разодрать себе щеку. Он сжал губы, и она буквально увидела, как похолодел его взгляд. Малфой прикоснулся кончиком палочки к её лицу, и девушка ощутила приятное тепло его магии, которая всегда кололась, но Гермиона воспринимала это как особенность. Вряд ли что-то, касающееся Драко, могло быть нежным.Внезапно она обернулась, вспомнив про охранника. Он стоял у той же стены с остекленевшим взглядом. Гермиона открыла рот, но Малфой предвидел её вопрос:— Он под Империусом, — объяснил парень. — Нам нужно торопиться, — сказал он, смотря на часы и каким-то чудом видя что-то в этой темноте.— Что? Он потащил её за руку в сторону окна, волшебством отодвигая замок. — Малфой?Вдруг его ладонь сомкнулась на черенке метлы, которая всё это время стояла у стены и из-за чёрного цвета оставалась буквально невидимой.— У нас нет времени. Садись сзади и держись крепко, — велел Драко, перекидывая ногу через метлу. Его голос тут же стал раздражающе наставническим. — Просто не смотри вниз.Гермиона без лишних вопросов сделала так, как он говорил. Она нахмурилась, держась за его плечо.— Почему ты думаешь, что я боюсь высоты? — недовольно пробормотала девушка.— Я учился с тобой в школе шесть лет, — напомнил ей Драко. В следующий миг она вскрикнула, наверняка сделав вмятину в его костях, учитывая ту силу, с которой вцепилась в руку Малфоя, когда он взмыл в воздух.— Грейнджер, возьмись пониже, — сказал Драко, двигая плечом и показывая, что ему неудобно.Только в этот момент Гермиона поняла, что на ней нет ночнушки. Она была одета в джинсы и обычный джемпер, хотя девушка сомневалась, что тот действительно обычный, учитывая снег, летящий в лицо, и при этом абсолютную невосприимчивость к холоду. Как давно он это сделал?Щёки, по которым текли слёзы, обдавал холодный ветер. Гермиона изо всех сил старалась не впиваться пальцами в тело Малфоя, понимая, что метлой управлял торс, а не руки. Она прижалась лбом к его спине и начала глубоко дышать. Если это — единственный способ выбраться из Центра, то она была согласна. — Ещё немного, — произнёс Драко, и Гермиона из-за воя ветра в ушах поняла, что он ускорился. Мерлин помоги.Она не понимала логики происходящего, но пока что ладони, которые вспотели от страха, полностью выбивали все возможные вопросы из головы. Он ведь сам распорядился, чтобы её забрали в Центр. Тогда зачем...Гермиона ощутила, что они приземлялись, когда её органы сделали кульбит. Она выглянула из-за плеча Драко, как только до земли осталось несколько метров. Две фигуры, стоящие в темноте, и туман, который их окутывал, делали происходящее почти сюрреалистичным. Гермиона ступила на землю, не веря, что пережила это. Можно было с уверенностью сказать, что она ни разу не находилась настолько высоко над землёй без страховки.— Драко, что происходит? Гермиона поспешила за ним, когда он направился к двум людям. Как только один из них повернулся, и мантия Пожирателя развеялась, она узнала в нём Забини.— Блять, а можно ещё больше идти вразвалочку? — раздражённо спросил мулат. — У вас минуты три, оно будет действовать примерно столько же. Чего так долго? — зыркнул он на Малфоя, при этом бесцеремонно задирая Гермионе рукав джемпера.— Там было вдвое больше охраны, чем я рассчитывал, — ответил Драко, и было слышно, что он на взводе. — Требовалось действовать осторожно. Я не мог просто убить двадцать человек.— Что?.. — Грейнджер, просто помолчи и дыши под счёт. Будет неприятно, — прервал её Блейз.Годрик, да который раз она пыталась задать этот вопрос?До ноздрей Гермионы добрался отвратительный запах сигарет, и как только Забини наклонился к своему кейсу, она узнала второго мужчину. Грейнджер видела его на перроне, когда прощалась с родителями. Как же его?..— Лука, я говорил тебе, — гаркнул на него Малфой. Точно. Лука.Он поднял руки в извиняющемся жесте, отошёл на десяток метров, сделал три последние затяжки и выбросил бычок в промерзлую траву.— Довольно комично, учитывая то, что ты собираешься сделать, — язвительно произнёс Блейз, стягивая руку Гермионы жгутом чуть выше бицепса.Малфой бросил на него раздражённый взгляд. Девушка посмотрела на руку, когда Забини создал вокруг неё свет и, поставив иглу под определённым градусом, медленно ввёл катетер в вену.— Это поможет? — спросил Драко, и она заметила в его голосе ощутимый невроз.— Я не знаю, — сжал губы Забини. — Во всяком случае, это сделает процесс куда мягче, и сомневаюсь, что этот ребёнок даст какому-то порт-ключу себя убить. — Это не аргумент, — злился Драко.— Я не каждый день отправляю ведьм на четвёртом месяце в другой конец мира, мать твою, — поднял голову Забини, сунув Гермионе в руки флакон. — До дна, Грейнджер, — приказал он и вернул взгляд Малфою. — И уж точно не по порт-ключам, купленным на чёрном рынке, — добавил Блейз.— Это лучший материал, который можно сейчас найти! — возмущённо подал голос Лука, будто кто-то сомневался в его компетенции.— Драко, в чём дело? — строго спросила Гермиона, держа в руке зелье.— Грейнджер, просто... — он вздохнул, посмотрев на неё. — Просто доверься мне.Это звучало как просьба сумасшедшего. Но разве не это ли она делала? Всё время. Разве не поэтому чувствовала себя выброшенной за борт корабля в шторм, когда он исчез из поля зрения?— Время, — услышала Гермиона голос Забини, который, кажется, был на грани.Она выдохнула и выпила зелье залпом. Оно было почти безвкусным, разве что слегка сладковатым, и отдавало порошком от кашля, который продавался в маггловских аптеках.— Пятьдесят пять секунд, сэр, — крикнул Лука.— Ещё нет.Блейз наколдовал вокруг неё бирюзовые датчики, которые, насколько она помнила, показывали процессы, связанные с кровью. В ту ночь после свадьбы Гринграсс перед её глазами только и светилась бирюза. Она была повсюду.— Сорок, — отсчитывал мужчина. Драко поднял палочкой тростинку. Это действительно была сухая тростинка, что-то вроде камыша. Гермиона в жизни не видела такого слабого порт-ключа.— Блейз, — напряжённо обратился к другу Драко.— Молчи, Малфой, — покачал головой он, не отрывая тёмных глаз от потока крови.— Двадцать, — Лука смотрел на часы, а генерал на Гермиону. Она чувствовала, как её сердце колотилось. Девушка не понимала до конца, что происходит, но при этом ощущала напряжённость момента. — Десять...— Ещё немного... — буквально умолял Забини. Гермиона сглотнула, услышав, как Лука досчитал до пяти.Внезапно Грейнджер почувствовала, что её кровь будто... вспенилась. Ей казалось, что она сейчас захлебн?тся и утонет, стоя на ровной земле.— Два, — дал знать мужчина.— Сейчас! — крикнул Забини. Он одновременно с Драко дотронулся до трости. Гермиона приготовилась к знакомому крючку у пупка, но на этот раз перемещение чувствовалось так, будто она была пылью на трассе около дороги, и грузовик проехал мимо, развеяв её по раскалённому асфальту. Девушка словно больше ничего не весила.Она едва прикрыла глаза, как в неё будто вкачали воздух кислородным баллоном, заставив лёгкие раздуться. Годрик. Гермиона выдохнула, почувствовав под ногами опору, и схватилась за шею, потому что всё ещё было чувство, что её кто-то душил, но постепенно дыхание восстанавливалось. Малфой держал Грейнджер за поясницу, стоял так близко, что, если бы она хотела, положила бы голову ему на плечо, но девушка моргала, пытаясь прийти в себя.— Ты как? Скажи что-то? — Драко наклонил голову, чтобы посмотреть ей в глаза.— Я в порядке, — выдавила Гермиона, и, на удивление, голос звучал ровно. — Что это было?— Забини дал тебе средство, которое должно было помочь перенести перемещение, — ответил Драко. — Тебя может тошнить.Он достал из кармана знакомое зелье лимонного цвета, но она покачала головой. На удивление, шум в голове стихал.— Я в порядке, — прочистила Гермиона горло, прислушиваясь к своим ощущениям. Она осмотрелась. Они стояли посреди странной местности, которая походила на лес, но была скорее усеяна не деревьями, а разными кустарниковыми видами растений. — Где мы?Ей практически мгновенно стало жарко. Здесь температура была больше пятнадцати градусов, и Гермиона оттянула джемпер от горла.— Можешь снять, там футболка, — сказал Драко, поворачиваясь вполоборота и начиная идти прямо, отодвигая кусты, чтобы она прошла. — Я познакомлю тебя с одним человеком.Гермиона повязала свитер на пояс и нахмурилась. Драко явно увиливал от ответа. Опыт уже в достаточной мере показал ей, что её вопросы не сработают, пока Малфой сам не скажет. Это было в его стиле: принять решение и придерживаться его, не уведомляя никого. Так произошло, когда он спас её родителей. Поэтому Гермиона шла, постоянно оглядываясь, но не видя ничего, кроме странного подобия джунглей. Помогало то, что где бы они ни были, здесь рассвет уже начал пробиваться сквозь облака, освещая им дорогу.Они шли около часа, когда девушка увидела дом. Он был скорее похож на восточную постройку со всеми элементами, которые присущи такой архитектуре. Пара витражей, белизна. И много, очень много воздуха. Она всмотрелась, увидев знаки, которые украшали ворота, и прищурилась. Фарси.— Мы в Иране, — сказала Гермиона утвердительно и повернула голову вправо, посмотрев на Драко. — Так ведь?Но ему не дал ответить человек, вышедший навстречу. Она привыкла видеть Пожирателей, охраняющих особняки. Они были в полном обмундировании, с торчащей палочкой в ножнах, будто повторяли: ?Только подойди?. Малфой тоже являлся таким. Но вышедший к ним человек был одет довольно свободно и не держал в руке никакого оружия, что, по мнению Гермионы, было весьма самонадеянно. Девушка выдохнула, про себя умоляя, чтобы парень пережил эту встречу. — Вас никто не ждал, — произнёс он утвердительно, смотря на Драко. Парень скользнул взглядом по Гермионе и существенно напрягся.— Мне нужно с ним поговорить, — строго сказал Малфой. Гермиона скосила взгляд на его палочку. Она всё ещё покоилась у ноги, но как Грейнджер было не знать, что это могло измениться в мгновение ока. На душе у неё тяжелело.— Сюда нельзя чужакам. Они всё ещё говорили сквозь ограждение, которое казалось довольно сомнительным способом защититься, но Гермиона была уверена, что это лишь на первый взгляд.Драко задрал рукав, показывая метку.— Я по заданию, — надавил он.Парень посмотрел на метку, и в его глазах промелькнуло секундное колебание, но потом он вытащил палочку знакомой формы — белую и изящную — и ворота открылись. Малфой шёл немного впереди, и Гермиона не отрывала глаз от его спины. Здесь стояла дикая тишина. Разве что ветер нарушал своим шёпотом атмосферу. Но как ни странно, это была не жуткая тишь. Она казалась морозной, свежей, отрезвляющей.Они зашли в зал, который был не меньше, чем главная гостиная Мэнора, но... свободнее. Дерево, подушки, минимум мебели. Здесь не было ничего тяжёлого, что делало бы интерьер душащим, словно кричащим о состоятельности владельцев. Нет. Эта комната была почти пустой, но каким-то образом завершённой.— Мардук, — произнёс Драко.Гермиона перевела взгляд в ту сторону, куда смотрел парень. Сначала она не заметила ничего и лишь потом обратила внимание на движение в тени. Старик, сидящий на огромном стуле, который больше выглядел как тронный, казался комичным, потому что его рост был просто несоизмерим с габаритами мебели. — Я знаю, что не предупреждал о своём визите.— Даже Том ничего об этом не говорил, — заметил старик. На удивление, у него был крайне чистый голос, и Гермиона смутилась от своих мыслей.— Потому что я здесь не от его имени. От своего, — сказал Малфой, не отрывая глаз от лица собеседника.Мардук хмыкнул, взяв себе секунду на размышления.— Не думал, что Том оставил тебе его, — слова старика не звучали как язвительность. В каком-то роде они звучали даже грустно. Гермиона опасливо посмотрела на Драко, ожидая вспышки агрессии, но её не случилось. Было лишь молчание и строгий взгляд вперёд.— Мне нужна ваша помощь, — Драко сглотнул. Гермиона посмотрела в пол, чувствуя, будто глядела на что-то личное. Важное. Почти интимное. Она могла представить, чего стоило Драко это произнести.— Твои мысли слишком громкие, парень. Их почти невозможно разобрать, — взмахнул рукой старик. — Ты слишком паникуешь.Гермиона свела брови на переносице. Ей казалось, что Драко скорее погибнет, чем даст кому-то проникнуть в свою голову. Но также у неё складывалось чувство, что в этот раз у него никто не спрашивал разрешения.— Мне нужна магия, которая сможет пересилить магию Реддла. Его мастерство. Что-то сильное, жестокое, но действенное, — сказал Драко, и было такое ощущение, что это почти цитата.— И, конечно же, эта юная леди здесь не просто так, — Мардук перевёл взгляд на Гермиону, смутив её.— Здравствуйте, — произнесла она.Драко первым завёл разговор с Мардуком, а потом ей казалось неуместным прерывать их диалог своим приветствием. Старик слегка улыбнулся на её реплику и снова посмотрел на Малфоя.— Мне стоило догадаться, что ты не стал бы прибегать к этому просто так, — рассуждал он, всё ещё сохраняя на лице лёгкую улыбку. — Она носит твоего ребёнка.— Да, — ответил Драко. Гермиона впервые видела его таким немногословным.— Это была ошибка, — покачал головой старик, опираясь о подлокотник одной рукой.— Я знаю, — согласился Малфой.— Теперь ты одной ногой в могиле, сынок.— И это тоже знаю, — хмыкнул Драко. — Я всю жизнь там. Мне не привыкать.Мардук внимательно посмотрел на него и вздохнул.— Ты слишком многого нахватался у своего учителя, — старик поднял палец, прерывая Драко, который уже готовился что-то сказать, набрав в грудь воздух. — Да, он учил тебя. Так или иначе, ты брал пример с Реддла, как бы тебе ни хотелось думать по-другому, — объяснил Мардук. — Вы оба падки на власть, силу, диктаторство. И оба требуете невозможного.Гермиона передёрнула плечами от этого сравнения. Потому что оно было абсолютно... она даже не могла подобрать слов. Драко не походил на Волдеморта ни в каком смысле. У него было сердце. И это решало всё.Внезапно Мардук сдержанно засмеялся, посмотрев на Гермиону.— Только если тебе, дитя, так сильно хочется в это верить, — сказал он.Она сжала губы, чувствуя странный прилив злости. Чёрт возьми. Он действительно читал её мысли.— Это... может быть возможно, — в голосе Драко настолько слышалось нетерпеливое отчаяние, что Гермионе становилось не по себе. — У меня есть причины так думать.— Мне даже любопытно, — Мардук приподнял седые брови. — Можно твою ладонь? Он протянул морщинистую руку, и Гермиона сделала шаг вперёд, протягивая ему ладонь. Вены на её запястье выступили, когда вихрь света показался над рукой девушки, демонстрируя магический отпечаток. Мёд и вкрапления снежно-белого с черничным. Каждый раз она смотрела на этот сгусток света, думая о том, как такое возможно. Младенцы всегда были ничем, кроме света.— Занятно... — Мардук отпустил её руку и выдержал паузу, отклоняясь на стуле. — Она сильна, но не выдержит, — покачал головой он.— Выдержит, — ответил Драко. — Потому что... ей не придётся чувствовать это полностью.Гермиона начинала злиться. Мардук выразительно смотрел на Малфоя, вне всяких сомнений, роясь в его мыслях. Она ничего не понимала, но внутреннее чутьё подсказывало, что сейчас решалось что-то важное.Внезапно старик нахмурился, щурясь.— Как это возможно?— Я... — Драко запнулся. — Я не знаю до конца. Возможно, один из ритуалов. Возможно, все они. Сомневаюсь, что кто-то ещё проходил тот же путь, чтобы знать, как тёмная магия деформируется, накладываясь друг на друга.Мардук оттолкнулся от твёрдых подлокотников и встал на ноги. Его тело было хрупким, а рост старика едва ли доставал Гермионе до плеч, не говоря уже о Драко. Он махнул рукой, и Малфой опустился на колени, давая ему провести рукой над своей головой. Гермиона отступила на шаг, наблюдая за странным действом.— Хм, — старец медленно обходил Драко, глядя на что-то, что, очевидно, видел только он. — Даже если это... теоретически возможно, даже если это любопытно, — подбирал слова Мардук, — такими знаниями не делятся. У нас с Томом был уговор, и это единственная причина, по которой ты здесь.— Вы в прошлый раз сказали, что смирились с тем, что вам всё равно не получить желаемого, — Малфой поднялся, когда старик отошёл обратно к стулу. — Верно, — кивнул он, — но я человек слова.— Мне больше никто не сможет помочь, — произнёс Драко, и Гермиона вдохнула глубже, смотря на него. — Но я точно знаю одно: если бы Волдеморт действительно отыскал камень, он нашёл бы способ не отдавать его, — приподнял подбородок он. — Я могу обещать вам постараться найти его. И всё, что хочу сказать: у нас с Реддлом есть и различия. Я — человек слова, — повторил Драко фразу, сказанную стариком.Мардук склонил голову, проходясь ладонью по бороде. Он раздумывал, сгущая тишину. Делая её давящей. Гермионе хотелось нащупать эту тишину на плечах и сбросить, потому что она начинала казаться ей материальной.— То, что я сказал Тому в прошлый раз, не было шуткой, — наконец сказал Мардук. — Твоя магия сильна, но она тоже не безгранична.Старик явно ожидал от него какого-то ответа, но Малфой молчал. Мардук вздохнул, интерпретируя это молчание по-своему.— Даже если бы я согласился тебе помочь, — произнёс он, склоняясь ближе, — ты понимаешь, что это решение может быть для тебя билетом в один конец?— Расстановка приоритетов, — отрезал Драко. Гермиона прикусила губу. Она так часто повторяла эту фразу во время войны, что понятия не имела, насколько жестоко может звучать. Обжигающе, как хлыст, когда тебе бросают правду в лицо, абсолютно не заботясь о том, насколько ты к ней готов.— И какой это должен быть знак? — спросил Мардук.Малфой поднял палочку и начертил в воздухе нечто, что девушка не могла прочитать, но что было слишком похоже на клинопись, которую он носил у себя на теле. — Свобода, — прокомментировал старик, вновь поглаживая свою бороду.— Мне нужно что-то сильнее магии Реддла, и я не знаю других альтернатив.Понимание будто всё это время собиралось в воздухе, чтобы в секунду обрушиться на Гермиону, заставив колени подогнуться.— Малфой, — обратилась она к нему и услышала свой голос словно со стороны. — Ты... Ты не сделаешь этого, — девушка отступила на шаг.Но Драко не обращал внимания на её слова. Даже не повернулся. Его взгляд всё ещё был сосредоточен на собеседнике.— Если это получится, знай, что я дорого беру за хранение секретов, — сказал Мардук. — Ты будешь у меня в долгу.— Почту за честь.Гермиона услышала искреннее уважение в этой фразе, и это напугало её ещё больше.Очередной шаг назад. Нет. Драко наконец повернулся к ней.— Грейнджер, — выдохнул он устало, будто понимал, что это не будет просто.— Нет, — покачала она головой. — Нет, Малфой. Ты этого не сделаешь.— Грейнджер, ты должна быть послушной, — его голос стал холоднее.— Нет! — выкрикнула она, разгоняя эхо по залу. Гермиона чувствовала себя в западне. Помещение, наполненное воздухом, теперь казалось ей сдвигающейся шахтой.Малфой преодолел расстояние до неё и приблизился к лицу.— Это твой единственный шанс спастись.— Нет! — повторяла Гермиона, с ужасом думая о том, что с ней это сделает. — Тьма... её уже так много во мне, я... — она глубоко дышала, чувствуя, как паника подступала к горлу. — Я ощущаю её внутри. Я не хочу этого для него. Нет. Гермиона замотала головой и попыталась оттолкнуть Малфоя, но он схватил её руки, грубо повернул к себе спиной и склонился к уху:— Мы связаны. Ты знаешь об этом, — сказал Драко.Она закрыла глаза, стараясь не думать. Стараясь не осознавать, что у неё был выбор из двух пропастей. Не существовало ни единого шанса остаться на ровной поверхности. Ей нужно было прыгнуть, и каждый из вариантов казался страшнее предыдущего. — Ты не смогла бы позвать Забини, если бы не это. Что-то в магии, что-то, чему я не могу найти объяснения, — говорил Драко, прижимая её руки к телу, чтобы она не сопротивлялась. — Я почти всё заберу себе, тебе нужно просто... пережить это, — на последней фразе его голос сорвался. Гермиона сцепила зубы, вновь качая головой. Как ребёнок, желающий противиться реальности до последнего. — Что значит ?билет в один конец?? — повысила голос Гермиона. Она слышала трель истеричных слёз в голосе. Он молчал, и дрожь становилась сильнее. — Что это значит, Драко? — надавила Гермиона, требуя ответа.— Приоритеты, Грейнджер, забыла? — хмыкнул Малфой, будто знал, что, вернув ей её же убеждение, она разозлится. А им так свойственно было друг друга злить.— Нет, — всхлипнула Гермиона. Боже, когда это закончится? Когда больше не останется выборов, которые проворачивают нож в груди? — Ты знаешь, что если Волдеморту удастся забрать ребёнка, всё будет тщетно. Ты знаешь об этом, — Драко почти убаюкивал её словами. Гермиона чувствовала, как слёзы стекали в уголки губ. Она так часто плакала. Гермиона чувствовала себя слабой, беспомощной, потому что жизнь вырывала ей позвонок, словно давала выбор отрезать себе левую или правую ногу. И заливалась смехом. Смехом, который отдавался в её ушах. — Ты справишься. У нас получился один из самых сильных волшебников, а он ведь даже не родился, — улыбнулся Драко. Она не видела его лица, но слышала это в словах. — Ты просто обязана справиться, Грейнджер.Она сжала зубы, потому что ей казалось, что крик, разрывающий её лёгкие внутри, вот-вот прорвётся наружу.— Её нужно связать, — отозвался Мардук. — Ты ведь помнишь, что это не самая приятная процедура, — в голосе старика сквозило любопытство.Гермиона обернулась, воспользовавшись тем, что Драко слегка ослабил хватку. Старик взмахом руки открыл дверь позади них, и она подумала о том, видела ли у него палочку хотя бы единожды.Малфой повёл её к двери; за ней небольшая лестница вела вниз. Чувствовался сильный контраст: от помещения, которое даже в едва просматриваемом свете рассвета каким-то образом спасалось от тьмы, до комнаты, что была тёмной и холодной, походящей на погреб. Гермиона вздрогнула, посмотрев на пару свечей, освещающих небольшую комнатку, пахнущую сыростью. Посредине находилась большая цементная плита примерно в полтора метра высотой. И это выглядело как кадры из фильма ужасов. Гермиона инстинктивно отступила, увидев цепи, лежащие рядом, и наткнулась спиной на грудь Малфоя.— Я её подержу, — сказал Драко.Малфой скользнул взглядом по тем же атрибутам, на которые смотрела девушка, и был до того спокоен, что у неё не оставалось сомнений, — он видел эту комнату раньше. И видел не единожды.Драко посмотрел на Гермиону:— Нужна темнота, — пояснил он. — В этот момент тело становится слишком ослабленным, и свет может ранить сетчатку.Она впервые за многое время почувствовала тот вид страха. Когда боишься сделать шаг. Все операции, на которые она решалась с мальчиками, были будто сами собой разумеющимися. Ей требовалось это выполнять. И по сути сейчас здесь не происходило ничего, к чему Гермиона не привыкла. Исполнять долг. И если, чтобы помешать Волдеморту получить могущество, Гермиона должна пройти через тёмный ритуал, то она сделает это. Но почему-то ком в горле не рассасывался, пропитанный геройским благородством, которое всегда всё сглаживало. Он становился только массивнее.— Боже, — Гермиона закрыла ладонями лицо, пытаясь прогнать от себя желание сбежать. — Я не знаю, смогу ли...— Сможешь, — Драко прервал её так резко, будто даже не хотел, чтобы она заканчивала предложение. Будто это само по себе было недопустимой идеей. То, что она не сможет.Девушка облизала губы, находя в себе остатки сил. Это будет просто. Она сто раз рисковала жизнью. Её пытали на протяжении месяца ежедневно. Ничего не может быть страшнее или болезненней. Ничего не может быть ужаснее мысли о том, что вся жизнь друзей сведётся к войне, которая не будет иметь смысла. И по сравнению с этим всё возможно пережить.— Он не пострадает? — спросила Гермиона, подходя к плите.— Вряд ли этот ребёнок может стать темнее, — ответил Мардук. Его голос не нёс в себе злобы, но Гермиона зыркнула на старика, чувствуя отторжение от его слов. Малфой взмахнул палочкой. В руке парня очутился лоскут чёрной ткани, который по материи напоминал простыни в его комнате. Драко посадил девушку на плиту, завязывая ей глаза. Гермиона сжала его рукав в руке, когда он слегка отстранился.— Я буду здесь, — приглушённо ответил Малфой на незаданный вопрос.Она почувствовала, как он сел сзади, склоняя её тело к себе на торс и закидывая волосы девушки на одну сторону. Ладони Гермионы потели, пока она отсчитывала ритм своего сердца, чтобы успокоиться, хотя оно стучало так быстро, что Грейнджер каждый раз сбивалась. — Сначала это всё равно должна быть она, — послышался голос Мардука где-то слева. — Потому что если её магия не выдержит, ты должен успеть прервать...— Она выдержит, — голос Драко был полон агрессии. Мардук хмыкнул. Гермиона услышала в этом некоторое осуждение, но не обратила на него внимание, потому что остатки слёз стекли по щеке, напоминая о её внутренней мясорубке, неважно, насколько сильно она старалась держать лицо.— Он убьёт тебя за это, — выдавила из себя Грейнджер, сжимая веки и пытаясь перестать вести себя так жалко.Девушка почувствовала, как он улыбнулся. Это странно, но Гермиона была уверена, что, коснись она его губ пальцами, ощутила бы изгиб. Малфой так давно привык к мысли о собственной смерти, что, ей казалось, это самая равнодушная вещь, которая когда-либо касалась его души.Драко повернул её лицо, убирая тонкие волоски с виска. Его нос коснулся лба девушки, и она ощутила дыхание на коже так близко, что было легко забыть о том, что они оба стояли возле обрыва. Почти в свободном падении. За секунду до.— Если ты станешь причиной моей смерти, — произнёс Драко размеренно, — то я бы предпочел умереть именно так.Она выдохнула, приоткрыв рот, но через секунду это всё исчезло так молниеносно, будто никогда не существовало. Малфой больно прижал её руки к каменной плите, от чего девушка сжала зубы.Гермиона вскрикнула, почувствовав жар, наступающий со всех сторон. Голос Мардука раздавался странным переплетением букв, большинство из которых были гортанными. Она впивалась ногтями в края плиты и концентрировалась на прикосновении тела Драко. Он держался куда лучше. Значит, и она должна.Разве она не смирилась с собственной смертью? В этом не было ничего отличающегося. Как пожертвовать собой ради дела. Она могла это сделать, но...Внезапно цепь мыслей оборвалась, потому что Гермиона почувствовала, будто каждую часть её кожи кто-то кромсал. Девушка закричала, натурально ощущая зубы существ, челюсти которых смыкались на костях. Она начала сучить ногами, стараясь вырваться, вдалеке сознания понимая, что это не по-настоящему. Тьма сгущалась, съедая свет, вгрызаясь в него, как в сочный фрукт, который стекал у неё по подбородку, делая ещё ненасытнее. Говорят, что добро всегда побеждает зло. Но нет. Зло невозможно победить. Оно неиссякаемо. Чего не скажешь о добре. И Гермиона чувствовала, как оно буквально выливалось из её тела.Ветер, залетевший вдруг в подвал, поднимал волосы, и она ощущала укусы всякий раз, когда такие порывы пролетали мимо. Что бы ни было запечатано в татуировках на теле Драко, это — концентрация абсолютного зла. Абсолютной нефти, которая даже плескалась там, в порезах на коже, потому они чувствовались и под касанием. Потому что это невозможно усмирить.Малфой держал её руки, и Гермиона двигала головой, впервые в жизни, наверное, чувствуя такой нечеловеческий страх перед неизвестностью. Ей хотелось снять с себя повязку, но какая-то часть неё боялась того, что можно увидеть. Так как Драко вполне мог ей соврать. И завязал глаза только для того, чтобы она не осознавала происходящего. Его руки смыкались на её запястьях, и всё, что Гермиона могла, — это ломать ногти о твёрдую поверхность в попытках выгнуться. Чтобы как-то отогнать сущностей, которые кружили над её телом, как над столом, полным яств.— Нет! Хватит! — Гермиона повела плечами, чтобы это прекратилось, но вокруг становилось только жарче. Голос Мардука был таким ритмичным и поднимающимся в громкости, что создавалось впечатление, будто возле её ушей раздавалось по несколько набатов одновременно. В комнату будто кто-то напустил пара. Влажного, густого, горячего. Становилось нечем дышать. Её словно поместили в баню, которая вот-вот должна вспыхнуть от количества жара.Голову Гермионы грубо оттолкнули в сторону, и она почувствовала мокрое прикосновение к своему затылку. Жидкость стекала вниз за футболку, пробегаясь по лопаткам, и она пыталась отодвинуться, чтобы не чувствовать этих прикосновений. Но уже через секунду все мысли, относящиеся к противным ощущениям или заклинаниям, которые заставляли её ёжиться от давления тёмных материй, испарились. Она могла поклясться, что ей проткнули шею заживо.Гермиона закричала, выгнувшись. Она чувствовала, как лезвие впивалось в мясо, разрывая ткани, чтобы нарисовать знак где-то у границы волос. Девушка слышала собственные вопли, уговаривала себя замолчать, но боль пульсировала накатами, не давая даже шанса глотнуть воздуха.Тепло, сосредоточенное в животе, тут же выплеснулось волной, от чего кожа начала гореть. Но это не помогало. Губы девушки потрескались, казалось, что кровоточила каждая пора, пока что-то тёмное беспощадно вырезало куски кожи, клеймя её. — Пожалуйста, хватит! — Гермиона орала, умоляя, потому что тот яд, который впивался в кожу, сковывал шею и, кажется, стекал ниже по артериям, заставляя абсолютно всё в теле гореть. — Остановите это!Гермиона каталась бы по плите, но Драко крепко держал её. Он дёрнулся в какой-то момент, и ей удалось разобрать голос Мардука, теперь звучащий хрипло и куда больше походящий на свой возраст.— Нет ещё! — грубо одёрнул старик Драко.Девушка начала кашлять, прерываясь на крик, потому что из носа начала течь кровь, затекать в горло и мешать дыханию. Это было невыносимо. Создавалось такое чувство, что каждую из её клеток жарили в раскалённом масле. Она была готова ползать на коленях, лишь бы этому пришёл конец. Мерлин, если бы это использовали в пытках... Не выстоял бы ни один человек.Связки Гермионы сорвались, она начала хрипеть, дорывая их окончательно, когда почувствовала, как захват Драко сместился, и через мгновение он дёрнул её руку вверх и полоснул по раскрытой ладони чем-то острым. Нервы содрогнулись, повинуясь естественным реакциям, но Грейнджер не почувствовала боли. Это был просто пшик во всей агонии.Она почувствовала, как кровь Драко упала в выемку её локтя, и закричала от новой вспышки боли, когда он сжал её руку, скрепляя со своей в замок.— Хватит, — плакала Гермиона, переворачиваясь на бок, пытаясь найти хотя бы какую-то позу, где агония чувствовалась меньше.И показалось, что её услышали. Потому что огонь, который плавил тело, постепенно... начал стихать. Гермиона скулила, всё ещё ощущая в крови шипы. Они, казалось, распространялись по кровотоку, разрывая тонкие артерии, но из её тела словно постепенно вытаскивали отравленные мечи. И она чувствовала, как рука Драко, которая была переплетена с её, начала постепенно дрожать. Ведь боль — это последствия магии. Магия не возникала из ниоткуда и не уходила в никуда. Боже.Гермиона постаралась снять повязку, чтобы повернуться к Малфою, но... Её тело было так ослаблено, что едва ли она могла пошевелить пальцем. И как только Гермиона предприняла попытку сделать хоть какой-то жест, её тело словно истратило последние силы на это. Ощущалось устрашающе. Будто она не могла шевелиться. Такое бывало после многочасовых пыток, когда нервные окончания просто выгорали и даже боль не чувствовалась так сильно.Её голова опустилась, и сквозь мглу девушка услышала голос старика, который был таким же выжатым:— Унесите её, — приказал он.Голова Гермионы сдвинулась ещё ниже, и она спустила повязку. Руки Драко больше не держали её. Она вообще не чувствовала опоры его тела. Мерлин.— Нет, только её.Она приоткрыла веки, смотря на нескольких людей, которые приближались к ней пятнами. Чёрт. Сетчатку обожгло, и она закрыла глаза, хотя помещение освещалось всего лишь свечами. Руки обхватили её, и Гермиона дёрнулась в сторону.— Нет, — в сознании это звучало выкриком, но по факту стало бормотанием.— Просто... оглушите её, — голос Мардука хрипел всё больше, пока он, судя по его расплывчатому силуэту, держался за стену.Она почти не почувствовала всплеска тепла, потому что кожа и так горела. Но молнии, пробежавшие по телу, ослепили её, и Гермиона поморщилась, отведя голову.Шокированный голос, сказавший что-то на фарси, ударился о висок девушки ровно за миг до того, как ей удалось повернуть голову в сторону. Она увидела Драко. Он лежал неподвижно, не издавая ни звука, хотя его ладони дрожали, выдавая состояние парня. Глаза Драко были затянуты чёрным. Он слегка поднял руку, и Остолбеней ударило её в грудь. В этот раз заклинание подействовало.***Пускай это прекратится. Фраза, которую Гермиона повторяла, наверное, ровно миллион раз во время тех секунд, пока она приходила в себя. Девушка чувствовала под собой мокрые насквозь простыни. Потом холод. Снова жар. Внутренние мольбы. То, как раскалывалась её голова от боли. Гермиона открыла глаза, выдохнув. Её рот, горло, все дыхательные пути превратились в Сахару. Она приподнялась и огляделась. Едва заметный ночник почти не освещал пространство, но освещать было и нечего. Она вновь в комнате в Центре. Наверное.Она чувствовала слабость, но села и коснулась босыми ногами пола. Не было окон, не было ничего, кроме кровати. На ней было надето льняное белое платье, но, оглядевшись, она не увидела на стенах ничего, на чём хотя бы в теории могла быть отражающая поверхность, чтобы посмотреть на себя.Резкий звук открывшейся решётки заставил её повернуться. Она с опаской посмотрела на место, откуда слышался звук размеренно щёлкающих замков. Гермиона коснулась кровати, когда мужчина, одетый в белую мантию, переступил порог. Он был восточной внешности, а его глаза были внимательными.— Где я? Кто вы? — Гермиона говорила шёпотом. Её связки. Они были сорваны. До сих пор.— Мало времени, — произнёс он с сильным акцентом, и она только заметила в его руке свёрток. — Надевай.Он бросил на кровать этот свёрток, и у неё возникло совершенно глупое предположение, что мужчина боялся её. Гермиона нахмурилась, но отвела на миг взгляд, посмотрев на простыни, на которых разметалась ткань. Грейнджер видела лишь чёрный цвет, однако небольшая булавка, прикреплённая к определённому месту, позволила ей вспомнить, где было подобное. Они всё ещё находились в Иране.Сколько прошло времени? — Ответьте мне, — потребовала Гермиона, посмотрев в глаза мужчине, но не была уверена, что он её вообще понимал. — Где Драко? — девушка выделила имя Малфоя, надеясь, что если незнакомец плохо говорил по-английски, то смог хотя бы посредством знакомого имени понять, о чём она спрашивала.— Его здесь нет, — мужчина слишком смягчал звуки при ответе, но, слава Мерлину, разбирал её речь. — Он в Англия.Гермиона водила по его лицу взглядом, будто ожидала объяснений. Что происходило? Внезапно она коснулась горла, понимая, что если сейчас не попьёт, то, скорее всего, просто потеряет сознание.— У вас есть вода? — спросила Гермиона, не понимая до конца, как настроен её собеседник.Его хмурое лицо не выражало никаких эмоций, но он взмахнул палочкой, трансгрессируя к себе бутылку воды. Она сделала несколько шагов вперёд и забрала её на вытянутой руке. Вода стекала по гортани, и Гермиона буквально чувствовала, как к ней возвращалась жизнь. Губы девушки были похожи на наждачку, и даже мышцы не двигались от обезвоживания.— Мало времени, — повторил мужчина, когда она залпом осушила литровую бутылку воды. — Надевай.Гермиона взяла в руки абайю, убедившись в том, что это она, но не торопилась что-то делать. Мужчина занимал собой весь проход, поэтому её расчеты на то, что ей удастся применить против него эффект неожиданности и физическую силу, рассыпался о его широкие плечи и волшебную палочку, которую он всё ещё держал в руках, пусть и не в нападающей позиции. Но держал крепко.— Слушай, — вздохнул он, — я знать, что ты не подчиняешься магия. Но ты в международном розыске уже три дня. И если ты хотеть выбраться, нужно слушаться.Три дня. Международный розыск. Её бросило в холод, и она сжала ладонью тонкую ткань абайи. Гермиона коснулась уха, проводя пальцами по всей поверхности, — от мочки до верхушки хряща.Серёжки не было.Её глаза расширились от шока. Она сглотнула, быстро натянула на себя одежду, закрыв лицо, и повязала платок так, чтобы он закрывал часть рта. — Куда вы меня ведёте? — спросила Гермиона дрожащим голосом, который всё-таки стал отчётливее после того, как она смочила горло.— Тебя ищет полстраны, — известил её мужчина. Он вёл Гермиону по коридору, но так, чтобы она всегда находилась впереди. Было такое чувство, что он опасался того, что знал о ней. — Каждый аппарация заблокированы.— Они знают, что я здесь? Наверняка это звучало как страх. Потому что так и было. Она боялась. Но не за себя.— Нет, — ответил мужчина, когда они вышли на улицу. Была ночь. Она не приходила в сознание около трёх дней. — Но так поступать все страны Нового Мира. Искать тебя.Её прошиб озноб, несмотря на тёплую погоду.— Драко... — Гермиона выдавила из себя имя Малфоя, не зная, что добавить. Понятия не имея, знал ли этот человек что-то. — Он... жив?— Я не знать, — ответил мужчина.Гермиона замолчала, ступая по дороге и оборачиваясь на каждый звук, который слышался в густой листве. Это было другое место. Дом, из которого они вышли, даже приблизительно не походил на тот, в котором проводился ритуал. Её глаза расширились, и Гермиона дотронулась до шеи, нащупав там линии, ощущавшиеся при прикосновении. Свобода.Люмос светил прямо перед ними, и она вдалеке увидела металлический отблеск кареты и глаза фестрала, светящиеся в темноте.— Ты должна сесть в карету. Она доставит тебя на место. Гермиона повернулась к мужчине и заметила, что дистанция между ними сократилась. Он явно перестал чувствовать себя так, словно она нападёт в любой момент.— Куда? — Я не знать, — повторил он. — Это всё, что я сделать для тебя.— Спасибо, — проговорила Гермиона, оборачиваясь.Он бы не бросил тебя. Гермиона закрыла глаза, почувствовав, что ладони вспотели, пока она шла к карете. Девушка потянула на себя ручку, материя повозки зарябила и стала полностью прозрачной. Дезиллюминационные чары. Она забралась внутрь, и вихрь магии запечатал дверь. Её сердце стучало как бешеное. Она ещё ни разу не оказывалась внутри такой штуки совершенно одна. Гермиона съехала на пол с сидения и обняла себя руками, чтобы не видеть высоты в окне, так как карета дёрнулась и после непродолжительного пути на земле взмыла в воздух.Сейчас Грейнджер чувствовала себя погрязшей в темноте. Оказавшись в Мэноре впервые, Гермиона примерно представляла правила игры. Она знала, кто такие Малфои, знала, на что способен Волдеморт, в голове не укладывалась степень жестокости некоторых людей, но подсознательно Грейнджер была готова. Это же... Создавалось такое чувство, будто она засовывала руки в тёмные бочки, внизу которых могли находиться пилы, разрезающие кости в секунду.Ей следовало довериться, потому что это был единственный путь.Доверять ему. Доверять Пожирателю смерти. Гермиона фыркнула. Разве не поэтому она не рассчитывала на помощь Флинта всерьёз, ещё тогда? Потому что он являлся Пожирателем. Хотя вряд ли у него руки были хотя бы вполовину настолько в крови, как у Драко. Он бы не бросил её. Нет. Он бы не бросил их. Она была в этом уверена. Знала на сто процентов. Если бы она была хотя бы немного возвышенней, сказала бы, что это сердце так чувствовало. Но это слишком для Гермионы Грейнджер. Она просто... знала это.Все её прежние идеалы, убеждения, нравоучения, которые она запихивала в глотки мальчикам и раздражалась, когда они не хотели глотать молча, пререкаясь, — всё это взорвалось, раскрошившись в щепки. Грейнджер не думала о девушках, которых Пожиратели брали в плен, и стала одной из них. Гермиона была уверена, что нет никаких полутонов, — привычка, которую в детстве подобрали за Гарри, и это всё полетело к чертям. Желание держать всё под контролем... Кажется, жизнь просто смеялась над ней, подтрунивала. Но если это была шутка, то жизнь — жестокий ребёнок, разрушавший устои других, как песчаные замки, подходя и ударяя ногой. Просто так.Карета опустилась на землю довольно мягко, и Гермиона почувствовала тихий щелчок двери. Дорога длилась не более, чем полчаса. Девушка приподнялась, чувствуя, что конечности всё ещё ощущались, словно набитые ватой. Вся она походила на сломанного солдатика.Ветер заставил её прищуриться и прижать руку к щеке. Она удержала платок, который едва не сорвался с головы. Песок бросался в лицо, и Гермионе пришлось повернуться, чтобы хоть приблизительно рассмотреть местность, в которой она оказалась. Это было поле, где ветер чувствовал себя как дома, разгуливая по периметру.Она повернулась, пытаясь понять, откуда доносился оглушительный шум, и увидела, что в свете нескольких фонарей стоял самол?т. Он походил на огромные грузовые или военно-транспортные модели, в которых практически не было окон, не считая пилотских.Девушку дёрнули в сторону. Гермиона едва не упала, когда её втащили на территорию поля, огороженную хлипким забором. Создавалось впечатление, будто эта местность оставалась без присмотра уже многие годы. Гермиона инстинктивно выдернула свою руку, повернувшись, и её кровь остыла, когда человек отбросил капюшон.— Помнится, некогда вы были куда расторопней, мисс Грейнджер, — проговорил сквозь зубы Снейп.Она отшатнулась от него, буквально слыша, как её мозг старался придумать выход.— Не тро... — начала Гермиона, пытаясь отойти, но он схватил её за запястье, подтаскивая к середине поля.— Я советую вам быть сговорчивее, если хотите остаться живой, — это звучало как чистой воды угроза, и Снейп вытащил из тёмной мантии флакон с зельем, набирая его в шприц. — Руку! — потребовал он.— Что происходит? — Грейнджер старалась перекричать шум двигателя самолёта и перестала пытаться удерживать абайю на месте, которая полностью съехала с лица из-за сильного ветра. В таком шуме только шок помогал разбирать слова зельевара. — Уберите от меня руки! — она оттолкнулась, едва не упав от собственных движений.Её тело всё ещё было кошмарно слабым. Гермиона оглянулась, стараясь понять, куда могла убежать, но не видела ничего, кроме примятой травы и горизонта. Снейп ловко схватил её, встряхнув за плечи.— Будете сопротивляться, во время аппарации вас расщепит вместе с ребёнком, и, поверьте, он умрёт самой ужасной смертью, не говоря уже о вас, — процедил Северус и, воспользовавшись обескураженностью девушки, сжал её руку и ввёл зелье. — В нём отвар корня асфоделя, который должен отсрочить действие, двадцать три миллиграмма, — проговаривал он, — это как раз девять с половиной часов.Информация пульсировала в её голове точно так же, как повреждённая вена. Все смешивалось в общую какофонию звуков, и она едва разбирала слова. Гермиона дёрнула головой, увидев вспышку за спиной Снейпа. Она закричала, чувствуя, что её нервная система на взводе, но человек снял маску, подойдя ближе.— Ты не должен быть здесь! — зло рявкнул зельевар на крестника. Но Малфой даже ухом не повёл, бросившись к Гермионе.— Ты в порядке, — произнёс он утвердительно и взял её лицо в руки.Его слова вторили мыслям Гермионы, они произнесли это в один голос, но она — про себя. Ей казалось, что её накачали. Всё было словно в замедленной съёмке и в то же время слишком быстро, девушка не успевала проследить нить.— Драко, — Гермиона тяжело дышала, чувствуя примерно то же, что чувствовала ровно за пару минут, пока не начала задыхаться. — Драко, что происходит?Малфой схватил её, они вместе обогнули самолёт. Драко в одно движение подсадил девушку, преодолевая несколько ступеней, и втолкнул её в проём овальной двери.— Дай мне это уже наконец! — крикнул он Снейпу.Драко взял флакон, который Северус достал из внутреннего кармана мантии, повернулся к Гермионе и, перекрикивая шум двигателя, сказал:— Когда самолёт приземлится, у тебя будет ровно три минуты, чтобы выпить зелье и прикоснуться к порт-ключу, — сказал Драко строго и чётко, смотря Гермионе прямо в глаза. Он сунул ей в руки склянку и поднял вверх крафтовый пакет. — Это перенесёт тебя в безопасное место, — на этой фразе его голос дрогнул. — Слышишь, Грейнджер? Сначала зелье, потом порт-ключ.Дыши, Гермиона. Просто... дыши. Всё вокруг замедлилось. Она видела пыль, которая поднималась от пазов вертевшихся двигателей. Видела каждый изгиб развевающихся мантий Пожирателей на обоих мужчинах. Чувствовала, как кислород попадал в лёгкие, насыщая кровь, и превращался в углекислый газ. Мир на секунду будто встал на паузу, чтобы дать ей время понять: он спасал её, жертвуя собой. Прямо в эту секунду.— Нет! — закричала Гермиона.Она понимала, что паника захлестнула её с головой. Вся квинтэссенция событий последних нескольких дней, неизвестность, боль, отчаяние, решения, которые были приняты почти в полудр?ме — всё собралось в одной точке, чтобы упасть ей на голову и пробить череп насквозь.Она услышала крик Снейпа, но не смогла разобрать слов из-за шума.— Ты скоро будешь в безопасности, — сказал Драко. — Время.— Нет! — Гермиона схватила его за локти, стараясь преодолеть расстояние между ними. Он слишком долго был ей опорой среди этого кошмара, чтобы лишиться его. Отпустить по собственной воле, вновь прыгнув в неизвестность. В одну из тех бочек, внизу которой её раскромсает. — Он убьёт тебя! — закричала она. — Он убьёт тебя за это!— Грейнджер... Она не знала, возможно, буквально на миг самолёт затих, подарив ей этот момент. Или её уши научились разбирать самые неслышимые волны, но она смогла прочувствовать каждую интонацию в голосе Драко, пока он смотрел ей прямо в глаза: — Спасай нашего ребёнка.Она выдохнула, буквально на секунду ослабив хватку. Но этой секунды хватило, чтобы поток магии затянул её вглубь салона, с грохотом закрыв дверь и отгородив девушку от всего, что было ядовито, но знакомо. Самолёт взмыл в небо, и Гермиона закричала.