Глава 18 (1/1)

Ветер нежно, почти галантно подхватывал узорчатые снежинки, кружащиеся в воздухе и оседающие на её волосах. Белесый, почти как побелка, снег особенно сильно выделялся на кроваво-красных розах, от вида которых рябило в глазах. Надгробие было оплетено теми самыми цветами с рваными краями. Той одной небольшой розой этого вида, которая спряталась в букете у Гермионы, едва заметная. Мерлин, она в жизни своей не видела столько цветов.Её руки дрожали, хотя на улице не было холодно. Верно. Какой может быть холод в конце января? Наверное, руки просто заледенели. Как и щёки. Тело будто задеревенело, и Гермиона стояла, смотря на чёрные одеяния вокруг, такие неправильные и контрастные на фоне снега. Но Нарциссе наверняка понравилось бы. Она любила такую вычурную тёмную эстетику. Не зря ведь оставалась в Мэноре до последнего, несмотря на то, что он сочился жидкостью её обожаемого цвета. Тёмно-бордового.Гермиона вздрогнула от заклинания и речи волшебника, читавшего текст, который она для своих лет слышала уж слишком много раз. Грейнджер была одета в серое платье, как всегда, но сегодня поверх него на плечах лежала чёрно-смоляная мантия. Весь Мэнор обязан был почтить честь умершей хозяйки. Девушка видела Люциуса, стоящего в первом ряду напротив. Он неотрывно смотрел на свежую рыхлую землю, будто старался высмотреть там смысл происходящего. Его руки были плотно сжаты перед собой. Так, будто он держался, чтобы не броситься и не потребовать у земли ответов.Ей не хотелось поднимать глаз. Она даже не хотела вслушиваться в тонкий шёпот заклинаний. Магия поднимала лёгкие вихри, запечатывая землю сверху вперемешку с цветами, которые бросали гости, и Гермионе казалось это таким невежеством. Она считала это уродством. Заледеневшим уродством, сквозящим в речах людей.Она чувствовала, как тряслись её руки, поэтому крепче сжала букет (с такими стояли абсолютно все), и зажмурилась. Гермиона старалась ни на кого не смотреть. Но её взгляд всё равно искал что-то привычное. Горе, которое должен был испытывать хоть кто-то здесь. А не тихое сумасшествие, как у Люциуса. Он, казалось, давно утратил любые следы рассудка, а смерть законной жены и вправду унесла все его возможные частицы в могилу, которую сейчас так невежественно осыпали бутонами.Ей бы не пришлось это по душе.Гермиона подняла глаза, смотря на развевающуюся мантию Беллатрисы, и даже у этого куска материи было больше жизни, чем в лице женщины, которой он принадлежал. Холод и отрешённость — вот, что говорили её глаза, и девушку едва не затошнило.Дыши, Гермиона.Она не могла посмотреть правее. Просто... физически была неспособна. Потому что он стоял там. С ровными плечами и лезвием в сером, как тучи, собравшиеся у них над головами, взгляде. Малфой выглядел спокойно. Расслабленно. Удовлетворённо даже. И ей хотелось кричать. Потому что Гермионе казалось, что это какое-то запрещённое, слишком отвратительное волшебство, где все эмоции, которые должны были принадлежать людям, стоящим напротив, перетекали в неё, всасываясь в вены и выталкивая оттуда кровь, чтобы наполнить тело истерикой. Ладони ещё крепче сжались на стеблях. Гермионе было плевать на боль от впившихся шипов, это не так важно. Ей хотелось иметь при себе большой толстый шарф, чтобы спрятать лицо там, пока ветер утешал, обнимая её за плечи колючими порывами. Чтобы не дал ей показать то, что она не должна была чувствовать. Эта женщина... являлась хозяйкой дома, и в нём её схоронили заживо. Ей даже не досталось надгробия, над которым сейчас парила магия. Досталось ли оно Ребекке, свихнувшейся под тёмной готической кладкой с острыми шпилями? Ведь с таким успехом её тело можно было насадить на один из этих шпилей в тот же день. Здесь все сходили с ума, просто Гермиона каким-то... особенным, изощрённым путём.Нарцисса была на той стороне, которая лишила её самой себя. Но... жгучая боль внутри откусывала маленькие части от внутренних органов, заставляя загонять шипы под кожу всё больше.Смерть делала всех равными, одинаковыми, будто подгоняла под одну линию. Да. Но только не Нарциссу Малфой. У Гермионы остановилось сердце, когда она увидела её, лежащую в красном платье, с платиновыми локонами, укутывающими лицо, ровно за миг до того, как пламя Инсендио за пару секунд поглотило женщину на глазах у собравшихся. Они чувствовали, Грейнджер была уверена, шок, радость, удовлетворение. Грусть не появилась даже у самых родных в глазах. И это пугало. Пугало, потому что Гермионе хотелось содрать с себя кожу от неправильности собственных ощущений. Даже сейчас, лёжа на дне грудой пепла, Нарцисса словно всё ещё недовольно поджимала губы и снисходительно улыбалась, прощая каждому из присутствующих их глупость, и в то же время давала каждому знать о том, насколько они глупы, не проронив ни единого слова вслух. Смерть уравнивала всех, но даже у смерти были свои исключения.Гермионе казалось, что если она услышит всхлипы или чьи-то слёзы, это её надломит. Потому что девушка слышала их слишком часто за свою короткую жизнь и сегодня просто не вынесла бы. Но на самом деле мелкую дрожь по телу Грейнджер вызвала именно эта тишина.Надменные холодные люди.Гермиона чувствовала, как снег коснулся её рук, и закусила губу, понимая, что не выдержит. Девушка опустила голову, слизывая с губ соль, которая опускалась по щекам извилистыми дорожками, растворяясь в выдохах. Она радовалась, что, как и все служанки, стояла позади толпы. Никому не было до неё дела, особенно, когда в самом центре стоял сын усопшей, который стал поводом для каждого смерить его взглядом, въесться глазницами в ровный жёсткий профиль. В полностью отсутствующий взгляд. Не смотреть на него.Ей почему-то казалось, что за всеми этими взглядами, которые были устремлены на него, плечи Малфоя должны сникнуть, но он держался так, будто ему плевать. Будто смотрел не на могилу собственной матери, а на кратер свежей земли, вырытый ради забавы. Он словно смотрел на могилу своей очередной жертвы. Ни больше, ни меньше.Гермиона сглотнула, схватив ртом воздух, и незаметно вытерла слёзы на щеках о плечо. Она слышала собственное сердце, бившееся в окровавленных ладонях, и прислушивалась к теплу в животе. Никакого трепыхания, будто ровный размеренный пульс. Куда ровнее, чем у неё, пожалуй.Она думала о том, сколько в этом ребёнке будет от неё? Сколько от Драко? Насколько он будет похож на того беззащитного младенца, которого у неё отбирают, что она так часто видела в кошмарах? Беззащитные младенцы не умеют защищать себя от Круциатуса. Гермиона размышляла над тем, сколько в нём было от тьмы, которая водила костлявыми руками ей по плечам, усыпляя бдительность.Когда шёпот заклинаний и тихая речь панихиды закончились, девушка вздрогнула, увидев, как Малфой приподнял розу на тонком длинном стебле, ничем не отличавшуюся от тех, что держали в руках остальные.— И я хочу, чтобы знали все, — его голос должен был утонуть в порывах ветра, но всё вокруг будто специально затихло, чтобы уберечься от льда, звучавшего бездушно, будто в нём сидел сам дементор, — так будет с каждым, кто посмеет встать у меня на пути.Она ощущала энергию жути, сковывающую мимику людей, слышавших это. Они даже физически словно отодвигались от него, продолжая стоять на месте. Иллюзия зрения, подталкиваемая страхом. — С каждым, кто решит пойти против Тёмного Лорда. Кто подумает, что способен на это хотя бы на секунду, — его рука на мгновение зависла в воздухе, прежде чем Малфой бросил розу поверх могилы, присыпанной землёй.Гермионе казалось, что все стояли ещё минуты. Часы. Столетия. Прежде чем народ двинулся, возлагая цветы к краям раскуроченной земли, отдавая последнюю честь настоящей хозяйке поместья и полностью передавая этот титул Астории. Гермиона стояла там до тех пор, пока все служанки не разошлись и толпа стала редеть настолько, что её легко можно было заметить. Люди обходили Малфоя, стараясь даже плечом не прикоснуться к чёрному пальто генерала. Гермиона вспомнила себя, когда пятилась от него, боялась, что ещё шаг навстречу и воздух станет отравой — очередное оружие в его арсенале. А теперь внутри девушки росла часть него, которая была такой же наглой и не позволяющей кому-то решать что-то за неё, заявляющая о себе уже сейчас. Уже сейчас так похожа на него.Гермиона разжала пальцы, опустив цветы на могилу, и тихо шмыгнула носом. Нарцисса бы не одобрила прилюдного проявления чувств. Как хорошо, что миссис Малфой всегда знала, что Гермиона никогда не тянулась к аристократическим мерилам.Девушка сжала кулаки, почувствовав, что из-за мороза кровь давно свернулась на ладонях, перестав пачкать одежду. Гермиона задержала взгляд на розе, которую бросил Драко. Она не выглядела иначе, но почему-то отличалась ото всех. Гермиона плотнее укуталась в мантию, видя, как люди выходили за ворота и аппарировали. Никто не обмолвился и словом. Ничего о том, какой женой была Нарцисса. Ничего о том, какой матерью. Она сделала что-то, что поставило под вопрос политику Нового Мира, и генерал хладнокровно лишил её жизни. Преданность важнее крови.Она ничего не чувствовала. Абсолютно. Будто со вчерашнего утра часть неё всё ещё стояла на паузе и смотрела в огромные глаза эльфа, который повторял и повторял эту фразу: ?Хозяин убил свою мать?.Хозяин. Убил. Свою мать. Убил. Он убил Нарциссу. Драко. Дрожь стала ещё сильнее, поэтому она наконец схватилась за заледеневшую ручку входной двери и потянула на себя, чувствуя под указательным пальцем резное серебро в форме змеи. Изо рта по-прежнему вырывался пар, когда Гермиона зашла в просторную прихожую, сплошь усеянную розами, и прислонилась к стене. Цветочный запах душил.Сегодня все были тихими. Сплетни разбредались по особняку подобно Эболе, но сегодня даже из кухни не слышался шёпот. Гермиона чувствовала каждый свой шаг. Она знала, что гостиная... Белая гостиная, которую так любила Нарцисса... в ней наверняка даже не раскрыли шторы. Чтобы показать, что с ней умерла и часть замка. Это было традицией. Почему-то ноги несли Гермиону в эту комнату, которая совершенно точно могла стать ожогом на её руке, но...У неё было чувство, будто она что-то упускала. Словно что-то, что должно обязательно стать видимым, убегало из-под её пальцев. Они с Нарциссой никогда не говорили по душам, да и Гермиона сомневалась в наличии души у этой женщины. Она всё-таки была Малфой. Но Гермионе хотелось потрясти хладный труп, лежащий на белоснежных шёлковых подушках, чтобы Нарцисса ей объяснила, почему в её голове сидел этот зуд. Будто ты что-то забыл. Но тебе обязательно нужно вспомнить.С течением войны Гермиона перестала верить в приметы, в энергии и скрытые смыслы. Смерть воспринималась буквально, и её больше не тянуло к местам, в которых жили воспоминания с усопшими. Не осталось ни единого чёртова места в жизни, что не было бы усеяно призраками.Гермиона слегка толкнула дверь, надеясь, что та поддастся. Так и случилось. В последнее время Мэнор был слишком благосклонен к её желаниям. Она на автомате прищурилась, ожидая яркого света от панорамных окон, но оказалась права: пара острых лучей, пробившихся через проёмы в плотных гардинах, и всё. Но оттого плач, который доносился со второй части зала, стал ещё более слышным.Чёрная мантия с узнаваемой окантовкой лежала рядом с порогом, будто сброшенная впопыхах, словно хозяйка хотела и кожу с себя снять, если бы могла. Гермиона перевела взгляд на фигуру, которая со спины была так сильно похожа на фигуру Нарциссы, затянутую в узкое платье на Рождественском вечере. Чёрные тяжёлые волосы спускались по спине женщины, сплетаясь воедино с темнотой в зале и, кажется, со всхлипами её горя. Она упёрлась ладонями в стол так, будто была в секунде от того, чтобы проткнуть длинными ногтями древесину насквозь. Беллатриса прижала руку к груди, стараясь успокоить спазмы внутри. Без этого выражения лица, которое было флагом отрешённости, она стала ещё больше похожа на сестру. В этот сумасшедший момент Гермиона подумала, выглядела ли Андромеда так же? Так же потрясающе красиво. И сидели ли в ней какие-то демоны? Так, будто это было платой за внешность, которая доставалась девушкам Блэк, — проклятие, сжирающее душу.Дверь едва слышно ударилась о стену, и этого звука не оказалось бы слышно, если бы короткий всхлип раздался синхронно с ним. Но всхлипа не было.Беллатриса повернулась лицом к Гермионе, и она увидела дорожки слёз на лице женщины, которые слишком сильно напоминали её собственные. Их было видно ровно секунду, пока ярость не затопила всё внутри Лестрейндж, уродуя черты лица.— Убирайся! — закричала Беллатриса так громко и надрывно, что Гермиона была уверена, — после этого она упала на колени, сорвавшись в рыдания.Но девушка не сказала бы точно, потому что едва успела отскочить, когда дверь захлопнулась и по ней пробежали искры магии, выплеснутые на несчастное дерево, от чего оно обуглилось по краям.Гермиона выдохнула, прижавшись к противоположной стене и почувствовав примерно то же, что чувствовали люди, едва не сорвавшиеся в пропасть и повисшие в последний момент на краю. Её дыхание сбилось, и она смотрела на почерневшие части двери в гостиную, сглатывая. Но, как ни странно... ей стало легче. Легче думать о том, что у этого жалящего чувства внутри есть объяснение. И что она не один на один с ним, пусть даже тот, с кем ей придётся разделить его, — кровожадный убийца с изуродованными безумием глазами.***Время тянулось медленно, как подожжённый сахар, который раз в месяц всё ещё наносили на её кожу служанки, нещадно истязая и заставляя задуматься над тем, как долго это продлится. Как долго Гермиона сможет раздеваться перед кем-то, чтобы тот не знал точно, что она беременна. Грейнджер ведь даже не набирала вес. Округлость щёк, которая появилась в первое время, осталась с ней, но ничего более. Ноги и талия были всё такими же очерченными.Несколько дней назад она сидела на кровати и изо всех сил старалась призвать к себе заколку для волос. Гермиона знала, что её магия заперта, но то, что делал ребёнок внутри неё, подталкивало девушку к рассуждениям. Однако всё, что получалось, — это концентрировать зрение до светящихся узоров под веками. И никакого результата. Это походило на то, будто магия была где-то. Гермиона не могла до неё дотянуться, схватить и дать ей пройти сквозь себя. Нет. Лишь укрывать невидимым одеялом.Гермиона посмотрела на часы. Было около десяти вечера. Ей казалось, что похороны в семьях аристократов, — это всегда что-то величественное, наполненное помпезным горем, но не было ничего такого. Весь Мэнор погрузился в тишину. Все аппарировали вон, и больше не слышался даже шёпот. Она несколько раз порывалась спуститься в теплицы, но знала, что кладбище Малфоев будет видно за прозрачными стёклами, и почему-то не могла себя пересилить. Нарцисса была ей никем, но её смерть чувствовалась, как последний сорванный трос. Словно ты летишь вниз в свободном падении и ещё не знаешь, что секунд через сорок потянешься рукой к карабину, чтобы раскрыть парашют, и обнаружишь, что его нет. А пока ты летишь и ничего не подозреваешь. Но Смерть уже ликует, бродя возле твоего силуэта и хохоча над твоим временным счастьем.— Тинки, — позвала Гермиона, наверное, в десятый раз за сегодня. Её не могло не быть в Мэноре. Малфой был. Он находился где-то здесь. Тинки должна помогать, Тинки была близка с Нарциссой, она знала её с детства, потом воспитала и сына. Эльфа просто не могло не быть в доме, который чёрными гардинами и спёртым запахом роз оплакивал хозяйку. — Тинки, пожалуйста.Услышав звук аппарации, она вздрогнула, повернувшись до хруста в позвонке на пуфе перед трюмо, на котором сидела. А потом почувствовала, как тяжесть упала ей на плечи с глухим звуком, подогнув колени девушки, если бы Гермиона стояла. Аппарация была слишком громкой для эльфа, и часть её сознания уже знала, что там не Тинки, пока девушка поворачивалась. Часть сознания смела надеяться, что там не Тинки. Но теперь эта часть неосознанно шарахнулась назад, почувствовав волны смолы, стекающие по рукам Малфоя, по плечам, по кончикам слегка загнутых ресниц, которые Гермиона заметила, когда он нависал над ней, пока пентаграмма обжигала ей лопатки.Девушка выдохнула, поднявшись.— Хватит отвлекать моего эльфа, — произнёс Драко по слогам. Гермиона видела его потемневшие радужки. Хотя даже если бы нет, этот холодный... нет, Малфой всегда говорил холодно. Но в такие моменты его голос всегда был похож на химическую смесь лидокаина и стекольной крошки. Чужой и мёртвый.— Драко, — произнесла Гермиона, опасливо глядя на него.Блики от пламени свеч танцевали на шипастом ремне, держащем мантию на плече поверх пиджака Пожирателя, и именно сейчас он выглядел крайне устрашающе. Будто символизируя всё то, чем являлся его обладатель.— Завтра утром придёт Баркер, — бросил Драко.До Гермионы его слова доходили с замедленной скоростью, будто она в каждом слоге надеялась узнать ответ. Разгадать ребус, который он, видимо, зашифровал для неё, потому что... Потому что всё происходящее просто не могло быть реальностью.Баркер приходил несколько раз в компании Забини. Они осматривали её, заставляя заклинания жужжать над головой, но никто не давал никаких комментариев, кроме коротких перебросов фраз между собой и, реже, медицинской терминологией, от которой Гермиона была далека. Она решила найти в библиотеке книги по магической беременности, но после увиденного... девушка сомневалась, насколько её беременность могла быть привычной в тех усреднённых рамках, которые обычно обозревались в общей литературе на эту тему.— Что происходит? — голос Гермионы был тихим, когда Малфой уже начал поворачиваться, чтобы пойти к выходу.— А что происходит, Грейнджер? — приподнял брови он.Какая-то часть неё надеялась, что Драко уйдёт. Потому что ту тяжесть тёмной магии, которая его сейчас окружала, было невыносимо выдерживать. А ещё она боялась. Боялась того, что если приблизится к нему, то чёрная дымка коснется её, и тогда Гермиона почувствует то же, что и в прошлый раз, и это... Она повела плечами, чтобы сбросить с себя морок.— Где ты был? — Гермиона не сводила с него глаз, будто боялась, что как только её зрачки на миг рассредоточатся, он кинется.Тьма окутывала его, а Драко был трезв. Возможно, он злился, но всё ещё не так, чтобы переставал себя контролировать. Поэтому она хотела знать, что было причиной той поволоки в глазах, почти заслоняющей серый.— На задании, — самодовольно ответил Драко, бросая это ей в лицо.— Что случилось с Нарциссой? Гермиона старалась выудить из него информацию, но её дыхание показывало, что девушка насторожена. Боялась ли она его? Нет. Правда ведь?— А ты что, глухая? — прыснул Драко, и взгляд парня стал ещё более стеклянным. — Я убил её, потому что она проявила нелояльность к Тёмному Лорду.Гермиона покачала головой, не сводя с него глаз.— Нет, — сказала она. — Ты не смог бы. Ты... Ты не стал бы, — девушка задышала громче, потому что что-то внутри неё знало, что рассыпалось. Хрупкая надежда.Ледяной раскатистый смех наполнил комнату, и она поёжилась. Мерлин.— Тебе показать? — усмехнулся Драко. Он вытащил палочку и нежно погладил её, не отрывая взгляда от девушки.— Ты не такой, — повторила Гермиона, одновременно чувствуя уверенность в своих словах и желание выкричать всё, что раздирало ей вены вирусом.Он не мог этого сделать. Только не Драко. Только не Драко, который чуть не возненавидел её, узнав, что она поскандалила с его матерью. Нет. Она не верила. Но голос внутри неё шептал: ?Драко не мог. А Тьма могла?, и ей хотелось зарыться пятернёй в волосы и сделать себе больно, лишь бы отвлечься от этих мыслей.Он снова засмеялся, приблизившись к ней вплотную. Она закрыла глаза, уговаривая себя не жмуриться. Но он точно уловил мгновенный испуг.— Какая же ты, блять, глупая, — процедил Драко сквозь зубы, и здесь отчётливо читалась насмешка. — Ты всё ещё думаешь, что я на что-то не способен, Грейнджер? — её горло дрожало, и она пыталась сглотнуть, чтобы успокоиться. — Эта гриффиндорская вера, я полагаю, — фыркнул он.— Хватит, Малфой, — Гермиона попыталась оттолкнуть его, но ни руки, ни голос не были достаточно убедительными.— Ну что же, Грейнджер, ты можешь обнять меня, — хмыкнул Малфой, взяв её за запястья и грубо потянув руки девушки вверх, скрепляя их за своей шеей. — Ты же так любила это делать.Чистое издевательство. Гермиона сжала губы, чувствуя под ладонями его затылок и... И это каким-то образом дало ей немного воздуха. Что с ним происходило?— Ты должен прийти в себя, Драко, — сказала Гермиона, смотря в стеклянные глаза и надеясь, что её связки способны хотя бы на подобие строгости.Но это не действовало. Никакая строгость не имела права подействовать, если тот, кто это проговаривал, абсолютно беспомощен.— Я больше в себе, чем ты думаешь, — глаза Драко блестели, и она хотела бить его по плечам, щекам, рёбрам, пока он не станет вновь собой, но его рука опустилась ниже, и Гермиона почувствовала прикосновение ладони к ноге. — И ты так часто повторяешь моё имя, будто это должно что-то значить, — язвительно добавил он.Она нахмурилась, стараясь не обращать внимание на прикосновение, но это было проблематично, когда Малфой так явно испытывал её нервы.— Тебе следует выспаться и... — пролепетала Гермиона, но он рукой приподнял её подбородок, сжимая щёки.— Тебе следует заткнуться, грязнокровка, — грубо оборвал девушку Малфой.Гермиона выдохнула, когда он повёл рукой выше, комкая её платье, что не было сильно коротким, но с каждым движением оно сбивалось всё сильнее. Малфой наблюдал за выражением лица Грейнджер — сосредоточенным, словно пытающимся решить задачу, и его явно не устраивало то, что он видел. Драко сжал её ногу чуть выше и гораздо сильнее, отчего она дёрнула губой от резковатой боли оттянувшейся кожи.— Зачем ты это делаешь? — спросила девушка, бегая глазами по его лицу.— Затем, что я могу? — фыркнул Драко. — Ты моя служанка, разве не все здесь думают, что я сплю с тобой ради удовольствия? Разве это не то, что должно происходить?Она почувствовала лопатками стену и то, как его рука сжала её ягодицу на границе белья.— Хватит, — произнесла Гермиона на выдохе. Она удовлетворённо отметила, что это всё ещё было не страшно. Но это всё ещё был ненастоящий Малфой. Какая-то копия, даже не умеющая копировать его радужки, но, к её несчастью, очень хорошо копирующая прикосновения, которые, вопреки всему, отдавались мурашками на затылке.— Разве не ты говорила, что ничего страшного? — дёрнул Драко бровями. Он подвинулся ближе, невзирая на то, что ладони девушки вновь сместились на его плечи, стараясь держать дистанцию. Малфой наклонил голову, и она вздохнула, когда язык парня прошелся по её челюсти, опускаясь ниже.Это было... трудно. Трудно помнить о том, что он не в себе. Его будто выжали полностью, и это то, что осталось, — привычная костяная маска. Тьма вперемешку с жестокостью и желанием сделать больно, вот кем был Малфой, и сейчас это чувствовалось особенно сильно.Она инстинктивно схватилась за его плечи, когда он дернул её вверх, усаживая на трюмо и роняя несколько банок на пол, разбивая крышки.— Н-нет, подожди... — голос Гермионы начинал звучать всё более сбито, и она старалась отодвинуться, чтобы прийти в себя, но Драко не давал, притягивая её к себе за бёдра ближе.— Тебе же понравилось, Грейнджер, — утвердительно сказал Малфой. — Настолько понравилось, что ты угрожала мне прыгнуть в койку к кому-то другому, если я отошлю тебя, — его рука внезапно сомкнулась на шее Гермионы знакомым жестом, заставив её открыть глаза. — Ты посмела мне угрожать, — снова этот рык, от которого леденела кровь. Абсолютно не человеческий.Но это напомнило ей о злости, и она прищурилась.— Ты вёл себя глупо! — возмутилась Гермиона, отказываясь бояться его всерьёз.И она увидела короткий проблеск чего-то... знакомого во взгляде. Потому что хватка ослабла и разжалась, когда он притянул её лицо ближе к себе. Она почувствовала, как дрожала его рука. Господи.— Но тебе понравилось, — сказал Драко, прикрыв глаза, и она ощутила, как кончик его носа начал тереться об её. То самое расстояние, когда близко-близко. Так, что почти. Но всё ещё нет. — Понравилось же?Гермиона знала, что он спрашивал не о разрезах по всей коже, которые стягивали движения и заставляли кричать в тот самый момент ранения. Драко спрашивал не о гематоме на шее или сковывающем ужасе, когда держал её, чтобы она не рыпалась. Он спрашивал о другом, и почему-то это было ясно без уточнений.— Да, — шёпотом ответила Гермиона, сжав его ладонь, которая прихватывала её с левой стороны волос и отдавалась дрожью. — Понравилось.Малфой выдохнул, будто боялся. Будто действительно боялся услышать что-то другое. Его дыхание было так близко, что губы Гермионы налились, чувствуя, словно помня. И он оправдал их ожидания, подавшись вперёд и захватив нижнюю зубами.Она почувствовала, как щёлкнул замок кожаного ремня на плече парня и мантия упала к его ногам, оставляя его в пиджаке. Гермиона притянула Драко ближе за затылок, в желании поцеловать сильнее. Это всегда походило на лихорадку: когда его язык проходился по её губам, всё становилось блеклым, в расфокусе. Но не сейчас.Она знала, что в начале он играл с ней, пытался толкнуть дальше, чтобы ей стало больно, чтобы отдать эту часть кому-то. Но сейчас... Сейчас он действительно терял контроль. Драко ловко поднял её платье к животу, касаясь голых ног, и она напрягла мышцы, почти силой заставляя себя увернуться от поцелуя.— Стой, ты... Боже.Он прижал её к себе, и теперь она была совсем не рада, что её тело покрывала лишь тонкая сетка и кружевная окантовка.— Почему ты не повторяешь моё имя? Тебе же это так нравится, — прохрипел Драко, отодвигая её тело своими плечами дальше, пытаясь сделать так, чтобы она прогнулась, но Гермиона упёрлась одной рукой о поверхность трюмо, не давая себе лечь. — Ну же, Грейнджер, — голос Драко колебался между требующим и подначивающим, и она буквально слышала эту леску, сохраняющую его связь с реальным миром, которая трещала.— Малфой, ты не...— Имя, Грейнджер, — прервал её он уже грубее, и Гермиона невольно запрокинула голову, потому что его рука сильнее натянула волосы.— Драко, — произнесла девушка, сохраняя здравый рассудок. Пытаясь изо всех сил. — Драко. Дра... Малфой снова поцеловал Гермиону, глотая последний слог своего же имени, и она почувствовала, как он приподнял её над столиком, сжимая ладонью задницу. Грейнджер смяла рукой его футболку, которая скрывалась за распахнувшимся пиджаком, провела ладонью по животу. Он сегодня утром похоронил мать. Малфой не в себе. Но он прижимал её так крепко, что даже знакомые ощущения постепенно нарастающей грубости не были достаточными, чтобы остановиться. Это было грязно. Гермиона старалась образумить себя, но ей казалось, что можно буквально почувствовать бушующие гормоны под кожей, которые не давали девушке нормально спать, переплетаясь с кошмарами, создавая какую-то терпкую горькую смесь из страха и желания. И, просыпаясь утром, дрожа, она не знала, кому принадлежали эти эмоции на самом деле.Больше не было зелья в крови, которое чувствовалось подслащенной водой, а затем пламенем в венах, но это не лучше. И он догадывался об этом, судя по тому, как самодовольно поднимался уголок его губы, но... Это была не та улыбка, которая делала глаза мягкими. Такими, какими Гермиона видела их всего пару раз. Нет. Это была улыбка палача, который смотрел на паникующую жертву. Мол, твоя жизнь в моих руках, и ты ни черта не можешь сделать, вот ведь забава.— Ты же беременна, — сказал Драко. Гермиона поморщилась от очередного грубого движения, но девушке не хотелось говорить, что ей больно. Едва ли это помогло бы. Если бы не сделало хуже. Она не хотела давать понять его демонам, что у них получалось. — Тебе же хочется, — это был не вопрос.Наверняка ей следовало прочитать специальную литературу раньше, и тогда она была бы готова к этим всплескам. С какой-то стороны Гермиона обрадовалась, что он помнил о ребёнке. Всё ещё. Потому что она не знала, насколько он мог себя защитить, если это Драко. По всей видимости, у плода не было соображений защищать себя от собственного отца.— Баркер, — сказала Гермиона, приоткрыв глаза, когда Малфой притянул её к себе ещё ближе и сжал шею сзади сильнее, чтобы сделать неподвижной. — Он... он узнает, Драко... Если мы...Он узнает, что они спали. Для всех, посвященных в это, она была всего лишь заданием. Возможно, девушка посмеялась бы над ироничностью положения и тем, что для разных людей они должны отыгрывать прямо противоположные роли, но сейчас было не до смеха. А кем они являлись на самом деле? Чем-то средним. Между заданием и служанкой. Сваренными в котле противоречий, которые снимали с них кожу и заставляли кричать от боли, но ей всё больше казалось, что из него не выбраться. Кем они были на самом деле?Малфой недовольно прорычал, надавив на её рёбра снизу, чтобы она прогнулась сильнее. Он злился ещё больше из-за слов Гермионы, и это чувствовалось, потому что тени в глазах становились темнее. Боже.— Я мог бы просто не кончать в тебя, так что... — Драко сверкнул злой ухмылкой, сжимая её волосы в кулаке сильнее.— Я не хочу, — Гермиона посмотрела ему в глаза, пытаясь вложить в слова свои эмоции. Но только там не было нежелания. Там был комок из колючей проволоки — запутанный и болезненный даже на вид.Гермиона не понимала, что произошло, она не понимала, что происходило вокруг неё. Сомнения прокрались даже в зеницы, и порой ей казалось, что даже комната, в которой девушка сидела, ненастоящая. Потому что она не могла поверить во всё, что слышала.— Херня, — фыркнул Драко и скользнул рукой ниже. Она быстро сжала колени, но Малфой дёрнул её ногу в сторону, раскрывая. Гермиона вздрогнула, когда он дотронулся тыльной стороной руки до белья, приоткрыв рот. Малфой закусил губу, улыбаясь. — Ты стала так много врать, — Малфой поцокал языком, деланно нахмурившись. — И что бы сказали в Ордене?Он знал, куда давить, и через секунду девушка всхлипнула не то от резкой словесной пощечины, не то от тока, пробежавшего по венам, когда Драко повторил пальцами траекторию движения.— Перестань.Гермиона даже не знала, о чём просила. Чтобы он перестал делать то, что делал, или о том, чтобы перестал испытывать её своими словами. Ему требовалось куда-то вылить яд, потому что в какой-то момент его в нём стало слишком много, и, как обычно, Малфой пришёл к ней.Это уже были не насмешки в классе, когда Драко поднимался и решал, что она сегодня станет его жертвой — главным претендентом на порцию унижений. Это были не едкие обидные слова в коридоре, нет. Теперь это было вот так — грязно и пошло, обязательно свысока, обязательно усмехаясь, чтобы она точно почувствовала. Чтобы ему действительно стало легче.Драко второй рукой сжал её тело, прикусив кожу на шее девушки, и она закрыла глаза, скомкав майку на его плече. Что будет, если он не остановится? Её веки задрожали, и Гермиона поняла, что... Боже, она готова смириться с его сумасшествием. Драко был зол. Он был абсолютно лишён здравого смысла. Ей казалось, что даже по кончикам его пальцев стекала тёмная магия, но это всё ещё был Драко. Гермиона не боялась. Но ей было больно, потому что он делал это из-за желания навредить. Просто издевался. И играть с ним — как ходить по леске над обрывом. Она и так слишком испытывала его.Малфой сместил руку, сделав круг большим пальцем по клитору, заставив её втянуть в себя воздух. Он гладил материал из сетки, слегка толкаясь пальцами, создавая иллюзию. Гермиона закусила губу, потёршись об его бёдра коленями. Это был настоящий ад — несоответствие физического и ментального. Её тело действительно играло против неё.— Знаешь, я мог бы сделать это, даже не снимая с тебя бельё, — хрипло проговорил Драко ей в ухо, сделав ещё один круг.Гермиона вздрогнула. Было просто поразительно, как горячо мог звучать такой мертвенно-ледяной голос.Девушка не сдержалась и простонала ему в плечо, потому что знала, что это повлечёт за собой лишь новую порцию издевок. Но реальность кренилась, расплываясь. События утра постепенно ускользали из покровов здравого смысла, затапливаясь чем-то низменным, животным.— Если это то, чего ты действительно хочешь, — Гермиона подняла на него глаза, зная, что увидит там пустоту.— Я хочу, чтобы ты перестала быть слепой. Поволока возбуждения спадала, показывая его настоящую эмоцию. Драко остановился и пальцами сжал её подбородок. Гермиона перестала сопротивляться. Не потому, что это было бессмысленно. Просто... Ухмылка парня стала шире, и она приготовилась к новому рваному ножевому. — Я хочу, чтобы ты признала, что, несмотря на то, насколько я монстр, ты всё равно меня хочешь, — Драко слегка дёрнул её лицо, заставляя не отводить взгляд.Гермиона выдохнула. Потому что внезапно стало легко. Ведь она действительно не боялась. Не остановись он сейчас... что бы это изменило? Её влекло к нему, но не потому, что тело было безумным, нет. Потому что она видела в Драко что-то большее. Гермиона затруднялась сказать, когда наступила эта точка невозврата; когда девушка слетела в кювет, перевернувшись и выблевав все свои внутренности, чтобы больше ничто не связывало её со старым; когда разум полностью свихнулся, находясь в рабстве. Факт оставался фактом: она не боялась его даже сейчас, когда он был жестоким и беспощадным. Её сердце защемило, потому что Грейнджер знала, чего Драко от неё добивался.— Я могу представить... — Гермиона медленно произнесла это шёпотом, чтобы жжение внутри не вылилось солью на щеках. Слезами, которые она сдерживала с самого утра. — Насколько тебе больно, если ты пытаешься сделать настолько больно мне.Это была вспышка, Гермиона могла сказать, что даже увидела всплеск магии визуально. Драко ударил трюмо под ней, и шкаф сзади взорвался на щепки, разнеся их по полу. Девушка закрыла глаза, вздрогнув, когда он за миг оказался от неё на несколько метров дальше.— Мне нахуй не нужна твоя жалость, грязнокровка! — закричал Драко.Вот оно. На миг, буквально на какую-то сотую секунды Гермиона услышала это — настоящую эмоцию. Ненависть. Это было непривычно, потому что ненавидел он больше не её. Драко так отчаянно и очевидно ненавидел себя.Когда он аппарировал, оставив её одну, Гермиона всё ещё сидела с закрытыми глазами и чувствовала, как пыль взорванной древесины оседала на плечах. Как оседал утром снег, когда она смотрела, как бездушно Малфой поднимал стебель розы и бросал его в земляное месиво самого дорогого человека.***Это было дико. В происходящем было так много всего неправильного, что Гермиона затруднялась выделить хотя бы один аспект. Несколько дней назад волшебная Англия хоронила Нарциссу Малфой. Гермиона была уверена, все печатные издания, волшебное радио трубили о её смерти. Конечно, приписки о том, что женщина умерла вполне заслуженно, хотя причины всё ещё оставались крайне размытыми, имели место быть, но никто не мог пройти мимо такого события. К Малфоям можно было относиться по-разному, но даже в мирное время никто не отрицал их влиятельность. Сегодня же Гермиона уже стояла в особняке Гринграсс, смешиваясь со служанками этого дома, чтобы помогать с приготовлениями к свадьбе. Немыслимо.— Шестнадцать дробь четыре, — сухо произнесла Стилла, отдавая Грейнджер поднос, который перенаправила ей прислуга особняка.Гермиона покосилась на женщину. Она стала вести себя странно с того момента, как Драко попросил свою тётку позаботиться о ней. Некоторая дезориентация была признаком очень сильных чар забвения, которые обычно толковалась людьми как рассеянность, но прошло уже достаточно времени, чтобы организм справился с этим, поэтому оставалось только предполагать, насколько сильно действие Обливиэйта Беллатрисы.В особняке Гринграсс кухня была несколько иной. Гораздо меньше, но занимала пару пролётов, разделённая на холодный и горячий цехи. Астория была так любезна, что послала половину своих эльфов и служанок на помощь в приготовлении праздника сестры. Прихватив поднос, Гермиона шла по простой планировке, понимая, что за последние пять месяцев побывала в большем количестве домов чистокровных семей, чем за всю жизнь, и черпнула о них много информации. Когда они учились в школе, чистокровные казались просто массой богатых привилегированных подростков, и было не совсем понятно, как между ними строилась иерархия и почему Малфои во главе.Но теперь, имея возможность оценить всё наглядно, становилось ясно. К примеру, дом Яксли был куда больше и роскошней, чем, допустим, когда-либо могли бы позволить себе выходцы из семей, не обладающих таким внушительным состоянием, но по сравнению с Мэнором это была просто изба.То же самое и с особняком Гринграсс. Конечно, он был величественным и говорящим о статусе жившей здесь семьи, но даже его площадь отличалась. Гермиона всегда удивлялась, когда слышала о том, что чистокровные волшебницы ещё с шестнадцати лет присматривали себе подходящую партию, ведь они сами являлись подходящей партией. Казалось совершенно немыслимым, что Астория, родившаяся в состоятельной семье, могла терпеть отношение Малфоя только лишь ради статуса. Но когда ты видишь это собственными глазами, всё становится прозрачным, но оттого не менее противным. Видимо, когда с самого детства живёшь в определённых условиях, это приедается. Становится чем-то настолько обыденным, что ты готов на всё, лишь бы стать на ступеньку выше. Астория так часто кичилась своей фамилией, что становилось смешно. Хотя учитывая то, кем она на самом деле являлась в Мэноре, наверное, это было её единственным утешением. И всё же Гермиона ни капельки не жалела Гринграсс.Она прошла в четвёртую секцию натяжного шатра во дворе, поставив набор закусок на шестнадцатый стол, который уже был оформлен эльфами. Оказалось приятно чувствовать, как окутывала магия, не несущая в себе запах гнили или опасности, которая ощущалась даже на вкус. Шатер был окружён согревающими чарами и светился приятным тёплым белым светом, оставляя небольшие прорези, и через них можно было наблюдать снегопад. Магия — действительно потрясающее зрелище, когда использовалась вот так.Девушка перевела взгляд на фигуру женщины, которая была одета в тёмно-синюю мантию. Её спина была такой ровной, а руки так плотно сжаты в замок, что, казалось, она может сейчас треснуть по позвонку от напряжения. Миссис Гринграсс совсем не была похожа на Нарциссу.Гораздо ниже, полные бёдра и сухость во взгляде. Она напоминала Гермионе скорее какого-то заядлого работника министерства, женщину, которая всю жизнь работала с бумагами и переняла от них сухость. Миссис Гринграсс обводила взглядом все приготовления с поджатыми губами. Гермиона нахмурилась, думая о том, что на матери Драко очень отпечатался ген вейлы, если речь шла о внешности, потому что, по всей видимости, они были практически одногодками, но миссис Гринграсс выглядела куда старше. Однако дело заключалось не только в этом. Дело было в лёгкости, которую Нарцисса всегда приносила с собой. Холодную, взвешенную, тактичную. Но всегда лёгкость, будто... Будто всё в этой жизни шло по плану.— Смотри что делаешь, грязнокровка! Гермиона услышала, как женщина рявкнула на девушку в другом конце зала, которая, судя по суетливости, едва не перепутала тарелки, предназначавшиеся для разных столов.Да уж, никакой лёгкости.Гермиона отправилась обратно на кухню, наслаждаясь размеренностью и строгостью происходящего. Почти не было никаких взглядов из-под лба. Все сосредоточились исключительно на обязанностях и даже на кухне шум стоял технический, а не какофония разговоров. Она взяла себе небольшой участок возле президиума, который был оформлен несколькими фигурными композициями из живых цветов. Постепенно начали аппарировать гости, и Гермиона в который раз обрадовалась своему наряду. Девушка вспомнила взгляды, обращённые на неё в отеле, когда она была облачена в податливый шёлк, и по спине пошла дрожь. В серый оказались одеты все, что играло на руку. Аристократам неприлично пялиться на служанок, а чтобы рассмотреть чьё-то особо интересное лицо, нужно было остановить свой взгляд на одном из серых нарядов, чего себе никто не позволял.Гермиона видела, как миссис Гринграсс сдержанно улыбалась каждой паре прибывших, и девушке было искренне интересно, насколько эта женщина радовалась происходящему. Ни старшую Гринграсс, ни Макнейра не было видно, но губы Гермионы поджались сами по себе, когда она увидела, как аппарировала Астория, державшая под руку Драко.Она силой заставила себя отвернуться и была готова отправиться на кухню, чтобы поставить последние несколько бутылок вина на столики, когда увидела мельком, как перекосилось вдруг лицо миссис Гринграсс. Гермиона повернулась через плечо и увидела Забини, появившегося в компании мадам Булстроуд, которая выглядела для своих лет уж слишком резво. Её укладка была гораздо объемнее, чем Лолиты Гринграсс, а макияж ярче, хотя та явно старше хозяйки поместья лет на тридцать минимум.Гермиона приподняла брови, решив, что, видимо, у женщин напряжённые отношения, но уже через секунду мадам Булстроуд подняла руку в элегантной перчатке:— Лола, потрясающе выглядишь! Какой размах! Дафна такая счастливица! — кажется, женщине даже не нужен был собеседник, чтобы вести диалог.Однако выдержки миссис Гринграсс не хватило даже на пластмассовую улыбку, потому что её глаза всё время сверлили Забини. Он был одет в элегантный костюм, как и все мужчины на торжестве, но вот его губы, на удивление, украшала самодовольная улыбка.Гермиона нахмурилась и, обогнув стол, пошла к поместью, стараясь избегать гостей. Народ всё прибывал, и шатер, мерцающий огнями и находящийся под тёплым куполом, становился теснее.— Какая секция? — спросила у неё женщина, работающая на Гринграсс.— Четвёртая, — ответила Гермиона.— Восемнадцать и пятнадцать, — она поставила четыре бутылки вина на стол. Гермиона ровно выставила их на подносе и подняла, поставив на локоть. Она сжала зубы, ощутив лёгкое неприятное тянущее ощущение внизу живота. Напитки весили несколько килограммов и тяжести явно не были в графе позитивных влияний на беременность. Девушка нахмурилась, теряясь в своих ощущениях. То, что росло внутри неё, не было ничем хорошим, ничем светлым. Она боялась того, когда начнёт чувствовать его физически. Действительно ощущать, а не это призрачное тепло, о котором можно забыть, если не концентрироваться.Гермиона пошла к шатру, уверив себя, что это не лучшее место для подобных мыслей, когда вокруг собирались люди, которых натаскивали на то, чтобы рыться в чужих головах. Конечно, у неё была вера в то, что её разум достаточно силён и она бы почувствовала вторжение в него, как произошло тогда, но тревожность захлёстывала, и Грейнджер насильно заставляла себя думать о чём-то отвлечённом.Гермиона завернула к своей секции и внезапно замерла, так, что пришлось отнять вторую руку от подноса, чтобы удержать крайнюю бутылку на поверхности. Мерлин. У неё внутри всё похолодело. Сначала её взгляд ухватился за блондинистые волосы, знакомые черты лица, но она прошла бы мимо, наверное, решив, что это одна из тех дам, которые либо светились в Пророке, хвастаясь своими пожирательскими успехами, либо одна из обложек ?Спеллы?. Но когда Гермиона увидела рядом с девушкой Драко, стоявшего со сдержанным выражением лица, слушавшего, как здоровалась с гостьей Астория, картинка замкнулась. Сандра.Теперь на ней не было короткого золотистого платья, которое едва прикрывало задницу. Теперь это был элегантный бежевый наряд и низкий пучок, открывавший её правильные черты лица. Гермиона сделала ещё несколько шагов вперёд, думая над тем, чтобы просто пройти мимо, но взгляд девушки скользнул по ней, и она поняла, что нет. Сандра всё же её заметила.— Мы очень рады, что гости из дружественных стран будут присутствовать на торжестве нашей семьи, — улыбнулась Астория, только мёдом не разливаясь своим голосом. — Возможно, мы могли бы потом поужинать вместе? — О, спасибо за приглашение, миссис Малфой, — Сандра неоднозначно хмыкнула, протянув статус Астории, и Гермиона буквально почувствовала, как напряглись плечи Драко, но вряд ли Гринграсс что-то заметила. — Мы остановились в доме господина Яксли, Англия очень гостеприимна.— Такой сделал её Новый Мир, — Астория подняла бокал, словно она хоть что-то значила в этой схеме.— Безусловно, — улыбнулась Сандра. — Мистер Малфой, было приятно с вами познакомиться, — она перевела взгляд повыше, — ваша жена просто красавица. У меня прямо дежавю какое-то, — усмехнулась Сандра, — всё время кажется, что я уже когда-то так думала.— Просто волшебство, — произнёс Драко сквозь зубы, делая то, что всегда служило подписью его матери, — сохранял отстранённое, но вежливое выражение лица.— Может, это судьба? — улыбнулась Астория.Гермиона больше не выдерживала этого спектакля. Она прошла за спинами супругов Малфой, наплевав на сверлящий её взгляд Сандры. Они прибыли из Ирана? Сюда? Девушка вспомнила их короткий разговор в туалете тем вечером, и все её мысли запутались. Ей нужно было принять лимонное зелье, потому что тошнота из-за нервов всегда становилась отчётливее. Сегодня, в отличие от остальных дней, ей почти не хотелось есть. Организм будто сходил с ума на горках, бросая её из крайности в крайность.Она поставила бутылки на соответствующий стол и поправила салфетку, стоя у зелёной арки, когда приглушённый, но оттого не менее яростный голос заставил Гермиону дёрнуться. Злосчастная бутылка едва вновь не покренилась в сторону.— Какого чёрта ты здесь забыл? — процедила женщина, голос которой был таким же сухим, как и взгляд.— О, миссис Гринграсс, а вы с годами не утрачиваете своего шарма, — хмыкнул Забини, и Гермиона осторожно повернулась, смотря на редкие просветы в зелени, в которой почти ничего нельзя было разглядеть, кроме части ухмылки мулата.— Тебя никто сюда не приглашал, — отрезала Лолита.— Я плюс один к мадам Булстроуд, если вы не заметили, — ответил парень. — Неужели устроите скандал, унизив одного из приглашённых гостей? — он говорил это так, будто точно знал, что Лолита Гринграсс скорее запустит Аваду себе в голову, чем допустит такой позор.— После всего ты вообще не смеешь появляться в этом доме, — кажется, с каждой секундой разговора выдержка миссис Гринграсс всё больше рассыпалась под ноги её замшевым туфлям. — Ты больше не часть жизни Дафны. И слава Салазару, — фыркнула дама, смерив взглядом слизеринца. — А Булстроуд падкая на сплетни и скандалы старуха. Мне страшно представить, что тебе пришлось сделать, чтобы сыскать себе такую пару на вечер.— Да-а, я испытываю невероятную слабость к брюзжащим невыносимым дамочкам в преклонном возрасте, — саркастично протянул Блейз. — Таким образом, легко сопоставить факты и прийти к выводу, что и насчёт вас, миссис Гринграсс, у меня имеются неоднозначные фантазии.Гермиона подавила смешок, смотря в сторону и прикидывая, сколько столов ей придётся обойти, чтобы отправиться на кухню другим путём. Она перевела взгляд, надеясь, что её не заметили, потому что это получилось бы крайне неловко, но собеседники как раз были заняты прожиганием смертоносных дыр в лицах друг друга.— Ты... Женщина подошла к парню ближе, тыкая в его лицо наманикюренным ногтем, который идеально подходил по цвету к мантии, и почему-то этот факт делал её какой-то особенно ненастоящей. Становилось просто страшно, сколько времени она потратила, чтобы выглядеть сейчас идеально. И, видно, Блейз вносил не абы какой раздор в её план. — Ты разрушил жизнь моей дочери. Это повторяется каждый раз, когда ты появляешься.— Я? Ну, конечно, это я, а не мать, которая замужем за деспотом и выдаёт её за убийцу, — сейчас голос Забини будто подгорел и испарил из себя всю показную весёлость, превратившись в неприкрытый гнев. — Как вы, блять, вообще спите по ночам?— Не сметь!.. — на этом моменте струны терпения миссис Гринграсс лопнули, и её голос непроизвольно пошёл вверх, но в ту же секунду музыкальные инструменты, руководимые плавными движениями артистов, начали играть. Гермиона лишь успела заметить, как Блейз покачал головой и отошёл в сторону, начав разговор с каким-то высоким худощавым мужчиной, который явно его знал. Было такое чувство, что Забини в тот момент завёл бы разговор с любым, кто спас бы его от этой компании.Лолита ещё несколько секунд пристально смотрела в спину итальянца, а затем одёрнула одеяния в нервном жесте и отправилась встречать остальных гостей. Гермиона выдохнула, ещё раз пересчитав всё за столами, — ей совершенно не хотелось возвращаться в этот зал. Она была бы счастлива встать у одной из дальних стен и просто пережить ?праздник?.Гермиона решила в последний раз наведаться на кухню. Она надеялась, что на этом полномочия служанок закончатся, потому что кухарка Гринграсс дала понять, что едой будут заниматься домовики. Девушка в очередной раз открыла дверь особняка, чувствуя, что в этой полосе согревающие чары слегка развеялись, потому что мороз коснулся плеча, и едва не натолкнулась на кого-то. — Извините, я... — Гермиона придержала дверь, торопливо бормоча, когда её глаза наткнулись на короткую чёрную стрижку и эльфийское, по-особенному вытянутое лицо. — Беттани! — воскликнула она, неосознанно повысив голос. — Ты... Ты что здесь делаешь?— Привет, — улыбнулась девушка. — Яксли велел помочь обслуживать делегацию из Ирана, — сказала Беттани, покосившись куда-то в сторону, и Гермионе не нужно было оборачиваться, чтобы понимать, куда она смотрела.— Ты в порядке? — Грейнджер коснулась плеча Бет, бегая глазами по её лицу и не замечая там новых увечий. В последний раз они виделись, когда Беттани была привязана к картинной раме. Гермиону затошнило ещё сильнее.— Да, я... — Беттани слегка обернулась, наклонившись к ней. — Слушай, мне нужно с тобой погов...Тяжёлые шаги сзади по лестнице заставили девушек отшатнуться друг от друга, но было поздно, так как сошедший вниз человек уже застал окончание разговора. — Какого чёрта здесь происходит? — рявкнул мужчина, и Гермиона подняла взгляд, узнав в нём мистера Гринграсса, которого видела на газетных разворотах ранее.Он занимался бизнесом, вложениями, в которых Грейнджер ничего не смыслила, но до сих пор почему-то помнила ту статью. Девлин Гринграсс выглядел как постаревшая восковая фигура. Прилизанные назад волосы, тугие ремни и накрахмаленная рубашка. Он явно использовал какие-то косметические чары, которые скрывали возрастные изменения, но получалось из рук вон плохо.— Займитесь делом, грязнокровки, — велел мистер Гринграсс, когда Бет уже засеменила в сторону шатра. — Или вам нужна какая-то дополнительная мотивация? — он угрожающе положил руку на пояс, будто ненароком отодвинул мантию и показал палочку при ремне.Гермиона силой потупила взгляд и молча прошла на кухню, чувствуя прилив агрессии. Так всегда бывало, когда ей кто-то угрожал. Кто-то, кто на самом деле не мог ей ничего сделать. Тепло в животе наполняло сосуды, и девушке хотелось сбросить напряжение прямо в лицо этому престарелому Кену, чтобы обуглить его брови и оставить ошарашенным.Приготовления постепенно подходили к концу. Наступила уже очередь эльфов суетиться, а служанки рассредоточились по кругу шатра, пытаясь слиться со стенами. Гермиона искала глазами Беттани, думая о том, что та хотела ей сказать, но девушка даже не поворачивала голову в сторону Грейнджер. Она её не винила. Ей было трудно представить, что могла пережить Бет, будучи служанкой у Яксли в своём нежном возрасте. Чёрт, Гермиона ведь так и не узнала, сколько Беттани лет.Через несколько минут суеты Гермиона мысленно поблагодарила себя, что успела захватить чёрную мантию. Накинув её на плечи, она незаметно выскользнула из шатра, подставив лицо летящим снежинкам. Ветра почти не было, поэтому мороз оказался не таким уж беспощадным.Она шла по дорожке, слушая, как скрипел под ногами снег. Ведущий применил к своему голосу Сонорус, начиная программу, пока все гости постепенно собирались в одном месте, болтая приветственные комплименты в прозрачных фужерах. Жениха и невесты всё ещё не было видно, и почему-то Гермиона даже не хотела на них взглянуть. Она не сомневалась, что зрелище будет настоящим уродством, что касалось смысла.Гермиона зашла за стену особняка, смотря на аллею, устеленную разными цветами, которые были неподвластны снегу — он их даже не припорошил, что дало понять: здесь не обошлось без волшебства. Стена в конце оказалась гораздо более роскошной версией тех, которые перекрывали зоны в шатре, хотя тоже была выполнена из зелени с вкраплениями бутонов. Каждый раз, смотря на что-то такое красивое, пусть и рукотворное, ей становилось жаль, что подобные вещи использовались для столь низменных целей.— Вам нельзя покидать зону шатра или кухни, — услышала она приближающийся голос сбоку, который по температуре, как всегда, был схож с погодой, но в этот раз Гермиона даже не дёрнулась. Будто ожидала.Она повернула голову. Малфой выглядел потрясающе в чёрном смокинге с белой рубашкой, которая была почти такого же цвета, как его волосы, только не отливала серебром. Он так идеально вписывался в эту обстановку, что вполне мог сойти за виновника торжества. Что-то внутри неё защемило, и она отвернулась, продолжив смотреть на стену из зелени на небольшом возвышении, где, предполагалось, будут давать клятвы молодожены.— А вам нельзя разговаривать со служанками, — спокойно ответила Гермиона.Это было так очевидно. Именно сейчас. Это разделение. Она сидела на заснеженной скамье, закутавшись в ч?рную мантию, а он выглядел как ленивый король мира, смотрящий на неё сверху вниз. Всегда именно так, вне зависимости от положения. ?Вам. Нам?.Они были из совершенно разных миров и не только сейчас, когда эти миры сошли с ума, перемоловшись в фарш войной. Так было всегда, но почему-то в эту секунду чувствовалось особенно отчётливо.— Грейнджер, ты замёрзнешь, — в голосе Драко почувствовалась усталость, когда её окатил тёплый ворох воздуха, согревая. — Ты знаешь, что тебе нельзя.— Сомневаюсь, что то, что я вынашиваю, даст себе заболеть, — фыркнула Гермиона, покачав головой.Об этом до сих пор было странно говорить. Будто... Будто она действительно не могла представить, что сидело внутри неё. Гермиона больше не представляла это младенцем. Потому что младенцы невинны, беззащитны, слабы. Теперь в её голове это всегда был сгусток чего-то концентрированного, прямо под рёбрами, и она понятия не имела, что с этим делать.Гермиона нахмурилась, смотря на то, как снежинки долетали до цветочного оформления и за несколько сантиметров над ним таяли от ореола магии, который его окружал.— Какой была твоя свадьба? — внезапно спросила Грейнджер, не отводя взгляда от снега. — С Асторией.Боковым зрением Гермиона увидела, что он нахмурился, помедлив.— Обычной, — ответил Драко. — Мало чем отличающейся от того, что происходит здесь.Было так странно — вести этот разговор и слышать, как доносились до них обрывки фраз ведущего, который пытался скомканно шутить.— Здесь... — фальшиво, — красиво. Гермиона не врала. Здесь правда было красиво. Кто бы ни старался над оформлением торжества, он поработал на славу. Но всё было таким безжизненным, что она могла практически услышать запах мертвечины.Драко опёрся о каменную кладку боковой стены особняка, подняв бровь.— Ты бы хотела себе такую свадьбу? — спросил он.Она хмыкнула, покачав головой. Наверное, большинство девушек слышали этот вопрос куда чаще. Для неё это было впервые. Она дважды думала об этом. Один раз в школе, когда после отбоя девочки стали обсуждать очередное замужество Джейн Забини, которая выбрала платье из новой коллекции Ирмы Витэк. Они передавали друг другу из рук в руки журнал, оценивая, и неслись в фантазии по поводу своего торжества. Так забавно. Понятия не имели, кто будет жених, но у некоторых платье было продумано до мельчайших деталей. Однажды, во время войны, Гермиона осталась с Роном на дежурстве рядом с палаткой... Точнее, была её смена, но парень всё никак не мог уснуть, а зелье сна без сновидений как раз закончилось на Гарри, который всё чаще видел кошмары.— Тонкс и Люпин хотят пожениться, — произнёс Рон, присаживаясь рядом с ней. Она безуспешно пыталась отправить его спать, а потом очертила линию тепла шире, решив, что он всё равно не послушается, а заболеть может. Гермиона перевела на него вопрошающий взгляд. — Мама говорила, когда мы были у неё, — пожал плечами Уизли. — Я как-то забыл рассказать.— Ну, что ж... — Гермиона посмотрела в темноту, прислушиваясь к шелесту сосен. — Это странное решение.— Да, но, знаешь, Билл и Флёр... — начал Рон, но она покачала головой, догадавшись о ходе его мыслей.— Тогда мы не знали, что нас ждёт. Никто не знал, — Грейнджер натянула рукава куртки на ладони, но скорее от неуюта, чем от холода. — Тогда это было как наступление бури. А сейчас... Сейчас мы словно в центре смерча.— Может, — пожал плечами Рон. Его всегда было так просто переубедить. — Но людям нужно верить во что-то светлое. Особенно сейчас.Она склонила голову, имея свои рассуждения на этот счёт, но, в конце концов, какое её дело? Всё, на что Гермиона надеялась, что они не додумаются устроить пышное празднество, чтобы не привлекать к себе внимание. Большие сосредоточения людей в одном месте — это словно отрезать самый сладкий кусок пирога и предложить Пожирателям.— И я подумал... — неловко продолжил Уизли, явно чувствуя смущение. — Ну, знаешь... Что, если бы мы... Ну... Гермиона была уверена, что его лицо покрывали красные пятна. Их оказалось трудно рассмотреть в свете тусклого ночника, который пробивался из палатки. Они всегда оставляли его включенным, чтобы, если на них нападут, спавший не был дезориентирован и смог собраться за считанные секунды. — Поженились?Это звучало как вопрос. Гермиона приоткрыла рот, смотря на него.— Сейчас?— М, почему бы и нет? — пожал плечами Рон. — Я давно думал об этом, — увидев её взгляд, он тут же принялся тараторить. — Нет-нет, без торжества, конечно, нет, знаешь, просто, чтобы мы знали, что...— Рон, — вздохнула Гермиона.— О, или ты хотела торжество? Тогда, конечно, да, может, после войны, когда всё, ну, знаешь, уляжется и... — он всегда много тараторил, когда нервничал.— Не в этом дело, Рон, — покачала головой Гермиона, смотря на кончик своей палочки. — Расстановка...— Приоритетов, да, я знаю, — продолжил Уизли. — Но я подумал, что... вдруг... — замешкался парень. — Мало ли что.Она повернулась к нему, усмехнувшись от того, как быстро он оборвал предложение, не закончив мысль.— А как же ?когда война закончится, я...?? — пошутила Гермиона, вспоминая их общую игру.— Да, конечно, бесспорно, — кивнул Рон и посмотрел в ту же точку, куда смотрела она раньше. Куда-то между двух сосен. — Но бывает всякое, это война, Гермиона, — он внезапно стал очень серьёзным.Тогда она дотронулась до своего лица, убирая со лба пряди, и впервые задумалась о свадьбе. Они услышали, как зашевелился на кровати Гарри. Гермиона подумала о том, что им кровь из носу нужно на неделе раздобыть новые зелья, потому что крововосполняющего тоже остался один флакон.Она перевела на Рона взгляд, улыбаясь внутри себя. Это было так... правильно. Что именно Рон задумался о свадьбе. Отношения Гарри и Джинни были дольше, но Рон стал первым, потому что... Она не знала, как объяснить, но Рон всегда ассоциировался с этим. С домом. Уютом. С Норой. С детьми и спокойствием. Гермиона не знала, вписывалась ли она в эту картину, но тогда это казалось правильным — думать о свадьбе.— Не говори так, — мягко произнесла Грейнджер, дотронувшись до его руки. — Мы победим, слышишь? Сейчас нам нужно все силы сосредоточить на этом.Он кивнул, но потом повернулся к ней снова.— Гермиона? — Рон коснулся ладонью её щеки, мягко поворачивая к себе. — Но ведь однажды обязательно?Девушка улыбнулась, кивая.— Однажды обязательно. Рон вернул ей улыбку и подвинулся ближе, чтобы оставить поцелуй на её губах.Гермиона моргнула, вновь увидев перед собой не лес и запах брезентовой палатки, а белоснежное одеяло, контрастирующее с зеленью. Чем интенсивнее шёл снегопад, тем сильнее яркие краски бросались в глаза.— Нет, — наконец ответила Гермиона, сглотнув. — Наверное, я бы хотела моря. Возможно, где-то в Австралии, — протянула она, посмотрев на небо и увидев, как тусклое солнце бросало блики. — Эта страна напоминает мне о родителях. О всех наших летних поездках.Драко молчал, и через какое-то время уже она повернулась к нему.— А ты? — спросила Грейнджер. — Какую свадьбу хотел ты?Почему они всё ещё говорили об этом? Почему это их не отпускало? Тогда, в Отеле, когда она думала о шуршании листвы под ногами и шёпоте мёртвых, которые скрепляли их, пока...Ха, нет уж. Смерти было не под силу разделить то, что благословлено мертвецами. Теперь они были связаны во всех мирах. Сейчас, сидя на снегу, Гермиона физически почувствовала, как Драко ушёл в себя, потому что чары тепла, наложенные им, постепенно рассеивались.— Я не хотел никакой свадьбы, Грейнджер, — фыркнул Малфой так, будто её вопрос был глупостью. — Но если бы хотел, то точно не такой... — он скривился, посмотрев себе за плечо. — Не такой помпезной. Гермионе почему-то показалось, что последнее слово было заменено в последний момент. Он усмехнулся. — Блейз всегда говорил, что его тошнит от таких торжеств. Свадьба Забини напоминала бы попойку рок-музыкантов на потрёпанных мётлах, — Драко закатил глаза, и его взгляд перестал на миг быть таким пустым, по чему Гермиона догадалась, что это было приятное воспоминание. Интересно, сколько людей не осуществили то, о чём вели разговоры многие годы назад, из-за этой войны? — Если бы он был здесь, то проехался бы по каждой инсталляции, что...— Погоди, в смысле? — нахмурилась Гермиона, перебив. — Если бы? Я видела Забини.Брови Драко подскочили вверх, а затем сошлись на переносице.— Нет, не думаю, ты...— Он говорил с миссис Гринграсс, и она была в ярости, — доказывала Гермиона, и в её желудок прокралась тревога, отзеркаливая жемчужный взгляд напротив.— Ты уверена, что ничего не путаешь? — плечи Драко тут же напряглись. — Когда это было?Гермиона поднялась, ощутимо нервничая. Она не знала почему, но уже который раз вид тревожащегося Драко вводил её в это состояние. Будто ей было жизненно необходимо видеть его спокойным. Видеть то, что у него всё под контролем. Потому что если нет... Если нет...— Не знаю, минут сорок назад, до часу, наверное... — пыталась припомнить Гермиона, бегая глазами по окрестностям.— Блять, — выругался Драко, делая шаг назад, а потом смотря на девушку. — Будь со мной.Её не пришлось уговаривать. Единственный человек, рядом с которым она могла находиться, — хозяин дома, к которому она была прикреплена. И последнее место, где ей хотелось бы находиться, — это центр свадьбы. Они довольно быстро проскочили внутрь особняка. Гермиона едва не натолкнулась на Драко, который вдруг остановился перед лестницей, размышляя. Служанки, увидев его, тихо преклоняли головы и старались убраться с пути как можно скорее. В этот момент Гермиона задумалась над тем, как видели его все остальные. Он был генералом одной из самых жестоких армий в магическом мире. Во всём мире, наверное. И ей вспомнилось, как к ней относились другие девушки на дне рождения Забини. С сочувствием. А теперь все знали, что несколько дней назад он лишил жизни собственную мать. Гермиона с трудом могла винить их за подрагивающие руки, когда они находились с Малфоем под одной крышей.Драко начал подниматься по лестнице, и Гермиона побежала вслед за ним. Она выдохнула, когда они скрылись в одном из коридоров, больше не рискуя попасться большому количеству персонала. Драко уверенно пошёл к одной из дверей, провёл по ней палочкой, но когда он дёрнул её на себя, всё, что они увидели, — белоснежную комнату в золотистых узорах, шёлковый халат, валяющийся на кровати, и разбросанные по трюмо предметы косметики. Ничего больше.— Её детская спальня, точно, — пробормотал Драко скорее самому себе и тут же сменил вектор движения, поднимаясь на один этаж выше и ступая вглубь левого крыла. Они дошли до самого конца. Драко провёл палочкой у двери, рядом с небольшим эркером, заваленном подушками. Но, видимо, что-то сработало не так, как Малфой ожидал, поэтому в следующий миг он стукнул кулаком о поверхность, покрашенную в лавандовый цвет, выделяющуюся из всего интерьера.Гермиона нервно облизала губы, слыша своё учащённое сердцебиение, но не могла понять, что именно вызывало в ней такую тревогу. Драко закатал рукав, прошёлся двумя пальцами по метке и затем стукнул по двери куда сильнее.— Забини, мать твою, — повысил он голос. — Открывай, я знаю, что ты там!Ей показалось, что эта тактика имела шансы на успех примерно такие же, как если бы Драко просто орал в стену из Оглохни, потому что, очевидно, Забини знал, что его не ждёт мгновенная смерть, если он ослушается приказа своего генерала, но, на удивление, секунд через пять они услышали щелчок замка.Гермиона слегка приоткрыла рот и тут же захлопнула, вспоминая правила приличия. Почему-то в такие моменты перед её лицом всегда вставала Нарцисса с идеальным звуком тишины, когда она мешала сахар в чашке.Забини на ходу застёгивал ремень, а его рубашка была даже близко не в таком идеальном состоянии, в котором Гермиона увидела его во время разговора с миссис Гринграсс. — Ты, блять... — Малфою не хватало слов от негодования, когда он перевёл взгляд за спину Блейза. — Вы что, совсем больные?! Чем ты вообще думаешь?! — Драко толкнул Забини в плечо, но удар был недостаточно сильным, чтобы тот упал, так что Блейз просто пошатнулся.— Малфой, угомо... — начал он, но Гермиона так хорошо выучила Драко за всё это время, что могла точно сказать, — парень был в абсолютном гневе.— Какого хера ты здесь забыл?! Ты... — Малфой осёкся, посмотрев на девушку, которая вышла из-за плеча мулата. Из прически Дафны торчало несколько шпилек, её шея была красной с одной стороны, и что-то подсказывало Гермионе, что это те места, которые через пару минут соберутся в бордовые засосы. Платье девушки, предполагающее идеальное облегание по фигуре, было слегка перекручено. Гермиона сжала губы, не зная, что чувствовать, потому что складывалось полное ощущение того, что ей выпала возможность наблюдать за армагеддоном с первого ряда. — Сколько минут до начала церемонии, Дафна? Вы совсем рехнулись? — процедил Малфой.— Драко, скажи, что...— Молчи, — бросил он Дафне, услышав, что она собралась оправдываться. — Ты вообще не должен был здесь появляться, — Драко ткнул пальцем в Блейза, который наконец поправил рубашку и застегнулся.Гермиона видела, что за спиной Дафны находилась небольшая комната в лавандовых цветах, а на потолке была россыпь из волшебных светлячков. Что ж, крайне странный выбор места для секса.— Мне похуй, она не выйдет за него, — прорычал Забини, и, кажется, Гермиона первые видела его таким взбешенным.— Блейз, нет, — Дафна всхлипнула. Гермиона только сейчас увидела на её лице лёгкие потёки макияжа. Сначала ей казалось, что это всего лишь следы секса, но теперь она не была в этом так уверена. — Пожалуйста, стой! Забини хотел выйти за порог, и Гермиона даже слегка отошла к стене, не поспевая за представлением и не успевая уловить всех деталей. Гринграсс схватила его за бицепс и потянула на себя, чтобы остановить. — Прошу тебя, ты обещал мне. Ты обещал, что отпустишь.— Забини, — предупредительно сказал Драко, когда Блейз ступил вперёд, выдернув плечо из хватки Гринграсс.— Она не выйдет за него, Малфой, — огрызнулся Забини.— Ты не можешь просто взять и убить Макнейра, он слишком важен, — Малфой не отступал, и Гермиона напряглась, чувствуя, что оба парня максимально напряжены.— Серьёзно, Малфой? — воскликнул Блейз, иронично хохотнув, да только в этой эмоции не было веселья. — Какое лицемерие! Наверное, ты об этом думал, когда убивал Мальсибера.Гермиона приоткрыла рот, услышав эту фразу. Разговор накалялся, и она посмотрела в начало коридора, чувствуя, что ни Блейз за своей яростью, ни Малфой, ни тем боле плачущая Дафна не осознавали рисков происходящего.— У тебя нет грёбаной силы, которая делает тебя незаменимым для Реддла, блять, я не смогу тебя вытащить, идиот! — толкнул его в грудь Драко. — Давай, давай, убей Макнейра, сдохни от руки Волдеморта за своеволие, и ей станет в миллион раз легче! — повысил он голос, указывая на Гринграсс. Гермиона вздохнула, слыша, насколько громко они говорили, но, кажется, её никто даже не замечал в этой суматохе. — Давай! Только её потом выдадут за какого-нибудь Долохова! — ещё раз воскликнул он, а затем перевёл дух, сжав челюсти. — Нужно подождать, чтобы что-то придумать.Забини сжал губы. Гермиона ощущала, насколько он зол. И это был самый отвратительный вид злобы — безысходность. Дафна всхлипнула, вытерев слёзы рукой. Гермиона ощутила волну сочувствия, которая полностью её затопила, когда девушка подошла к Блейзу и взяла его за руку, чтобы привлечь внимание.— Эй, милый, — она потёрлась носом о плечо Забини. Он повернулся к ней, и в карих, почти чёрных глазах была такая пустота, что Гермиона сжала руку в кулак, впившись в ладонь ногтями. — Это... ничего, — Дафна улыбнулась сквозь слёзы. — Всё в порядке, я не хочу, чтобы ты...— Ничего не в порядке, Дафна, — прервал её Забини. — Ты не...— До чего же милая картина всё-таки, — Гермиона вздрогнула и отскочила, едва не уронив вазон с высоким цветком, когда услышала откровенно насмехающийся голос.Все тут же развернулись, увидев Макнейра, шагающего с начала коридора. Гермиона услышала, как палочка разрезала воздух, когда Драко вытащил её из ножен, хотя не целился. Но Макнейр, кажется, не обращал внимание ни на что, кроме своей невесты, которая секундой назад прижималась к Забини, а теперь отскочила в сторону с абсолютно белым лицом.— Я знал, что ты всё-таки припрёшься, — ухмыльнулся Макнейр, смотря на Блейза. — Не сможешь пережить, что твою любимую игрушечку кто-то отбирает, — захохотал он. — Ну же, Блейз, неужели мамочка не научила тебя, что нужно делиться?— Ты ебаный урод. Гермиона не заметила, как Блейз вытащил палочку, направив её на мужчину во фраке жениха. Ситуация была настолько накалена, что ей казалось, пошевелись она, и произойдёт взрыв.Гермиона покосилась на Дафну, которая стояла на несколько шагов дальше, прижимая руку к груди, затянутой в белоснежный вышитый корсет, и выглядела так, будто вот-вот упадёт в обморок.Гринграсс взвизгнула. Гермиона тут же повернулась в сторону парней и увидела, как Макнейр направил свою палочку в Забини.— Опусти, — сдержанно сказал Драко.— Что, неплохо трахать чужих невест, пока твой зад прикрывает генерал, да? — хмыкнул Уолден.— Опусти палочку, Макнейр, это приказ, — голос Малфоя стал жёстче. Гермиона увидела, как перекосилось лицо Уолдена. Его рука дрогнула, он опустил палочку, в то время как Забини продолжал стоять в боевой позиции.— Эта малолетняя шлюха должна быть счастлива, что после всего её возьмёт в жёны кто-то достойный, — хмыкнул Макнейр, переводя взгляд на невесту. — Тебе, наверное, нравится, когда тебя унижают, правда? Ну, что ж, тогда будь уверена, мы с тобой поладим, — расплылся он в жуткой улыбке ровно за секунду до того, как раздался хруст. Хруст его носа.Гермиона пикнула, вовремя закрыв себе рот. Дафна же кричала ?Нет? на весь коридор, видя как Забини вколачивал кулаки в лицо Макнейра. Грейнджер бросилась к Гринграсс, оттаскивая её назад, потому что видела, что Блейз легко мог задеть девушку, если она подойдёт ближе.— Господи, нет, — пыталась угомонить Дафну Гермиона. Гринграсс заходилась рыданиями, стараясь остановить драку. Всё произошло довольно быстро: лицо Уолдена даже не успело превратиться в кашу — всё же, в маггловских драках молодость всегда брала верх — одна вспышка заклинания на барьер между этой частью коридора и всем остальным особняком, вторая, и Блейза отбросило от Макнейра. Он покатился по ковру.Блейз поднял лицо, прошёлся рукой по скуле, где алел синяк, и посмотрел на друга из-под лба.— Хватит, — рявкнул на него Драко, смотря, как Макнейр перекатился на спину, простонав от боли.— Салазар, это просто... Просто... — Дафна всхлипывала, всё больше разрушая свой внешний вид.Гермиона засунула руку в карман мантии и молча подала ей платок. Девушка всхлипнула, безмолвно его взяв и прислонив к нижнему веку, хотя вряд ли что-то могло спасти её макияж.— Ты сейчас возьмёшь себя в руки и свалишь отсюда, Забини, и я не шучу, — строго произнёс Драко. Его голос будто танцевал на углях, и Гермионе искренне не хотелось знать, что бы последовало за неповиновением.Блейз силой одёрнул свой пиджак, поднимаясь, и подошёл вплотную к Малфою.— Что бы ты сделал, если бы её выдавали замуж за какого-то ублюдка? — дёрнул мулат подбородком, не говоря ни о ком конкретно. Не указывая. — Если бы её трахал кто-то другой, заставлял бы силой? Что бы ты сделал? — тон Блейза явно был вызывающим. Будто он знал ответ.Грейнджер свела брови, не понимая, о чём шла речь, а Дафна всё ещё не могла успокоиться. Гермиона пыталась вспомнить, о каком времени шла речь, когда кухарка говорила, что всё должно быть готово к началу церемонии, но мысли разбегались в стороны, подпитанные адреналином от увиденного.— Я и есть тот самый ублюдок, Забини, — ответил Драко, сверля друга взглядом.Они стояли друг напротив друга ещё несколько секунд, ведя безмолвный разговор. Гермиона решила, что о чём бы они ни говорили, это было действенным аргументом, потому что Забини вздохнул, проведя рукой по лицу, и сделал шаг назад.— Просто аппарируй отсюда, — сказал Малфой. — Мы что-нибудь придумаем. Но нам нужно время.Воздух вокруг стал тяжёлым, как нефть. Гермионе хотелось задержать дыхание, чтобы не чувствовать, как отчаяние затапливало лёгкие. Ей хватало своего собственного.— Блейз, — Дафна подобрала полы платья и прикоснулась к щеке парня. — Ты знал, что это... Это всё, — пожала она плечами, приподнимая уголки губ, и Гермионе хотелось больше никогда на свете не видеть то, как кто-то улыбается вот так. — Пора прощаться, — Дафна втянула воздух, беря себя в руки. — Но ты должен знать, что это ничего не изменит. Ничего бы не изменило, наверное. Не изменило в тот день, не изменится никогда, — она вновь пожала плечами, и Гермиона решила, что, видимо, это нервное. Дафна сдавленно засмеялась, подтверждая её догадку. — Пусть даже я идиотка.Она встала на носочки и дотронулась искусанными губами до смуглой щеки Забини. Он плотно сжал глаза, и в этот момент казалось, что вместе с влажным поцелуем, оставшимся на его щеке, кто-то проткнул ему грудь острием меча и прокрутил по часовой стрелке.Драко положил ладонь Забини на плечо, оттягивая друга назад.— Иди, Блейз, — сказал он на выдохе. — Я позабочусь обо всём.Забини растворился в воздухе. Ещё секунду Дафна смотрела на место, где только что был парень, а затем обняла себя руками. Гермиона хорошо знала этот жест.— Дафна, сколько времени до церемонии? — спросил Драко, переводя взгляд на Макнейра, который всё ещё постанывал, валяясь на полу.— Ч-что? — она шмыгнула носом, обернулась и посмотрела на часы в детской. — Около десяти минут. Чёрт. Мама меня...— Приведи себя в порядок, — оборвал её Малфой. — Я сотру ему память, — кивнул он на мужчину. — Ты должна успокоиться, — велел Малфой, раздавая приказы с холодным разумом. — Ты просто обязана вести себя...— Я знаю, — кивнула девушка. — Я знаю.Гермиона перевела взгляд на Малфоя, который зачаровал Пожирателя и присел рядом с ним. Сначала Драко исцелил его лицо, чтобы разная глубина магии не соприкасалась друг с другом, когда он будет наводить чары забвения. Гермиона посмотрела на Гринграсс, стоявшую у зеркала и пытавшуюся привести своё лицо в первоначальный вид при помощи магии и кистей для макияжа. Грейнджер молча подошла сзади и приподняла съехавший корсет, чтобы зашнуровать платье. Кажется, Дафна впервые обратила на неё должное внимание.— Грейнджер, — она вытерла салфеткой щеку, перед тем как взять в руки пудру, — что ты здесь делаешь?— Приподними грудь, — сказала Гермиона, держа шнуровку, которую нужно было правильно усадить по телу. — Я помогаю в приготовлениях к свадьбе, — она затянула корсет, после того как Дафна выполнила её просьбу. Вновь повисло молчание, и Гермиона подняла взгляд, встречаясь со светлыми глазами в зеркале. — Я никому не скажу.Ещё пару секунд Дафна изучала её лицо, потом кивнула.— Спасибо, — еле слышно произнесла она, накладывая новый слой пудры.Девушка засунула в прическу недостающие шпильки, заставляя волосы выглядеть более собранными, и наложила несколько видов гламурных чар, которые должны были сгладить припухлость щёк. Она коснулась кончиком палочки засосов на шее, и они исчезли. Возможно, Гермиона ошибалась, но за миг до того, как шея Гринграсс вновь стала идеально чистой, в её глазах промелькнуло сожаление.— Грейнджер, возвращайся в зал, — сказал Драко, заходя в комнату. — Дафна, тебя, скорее всего, ищет мать. Скорми ей какую-нибудь правдоподобную легенду. Мне нужно ещё пару минут.Гермиона молча прошла мимо, смотря на Макнейра, лицо которого уже выглядело нормально, но в открытых глазах гулял жуткий туман. Она отвернулась, быстро спускаясь вниз и чувствуя, что её виски просто разрывались от боли. Гермиона не была уверена, что ей хотелось это видеть. Боль, которая плескалась в том коридоре, чёрт, её можно было выжать из обоев, из ковров, кажется, даже цветок в вазоне хотел вот-вот завянуть от концентрации горя.Гермиона уговаривала себя не сочувствовать им, но... Наверное, она была слишком человечной для этой чёрствости.— Где тебя носило? — сквозь зубы обратилась к ней Стилла. — Ты должна была выполнять свою...— Меня тошнило, — перебила Гермиона, прищурившись. — И, кажется, у меня вот-вот будет новый приступ.Она толкнула дверь и увидела, что большинство людей из шатра уже переместились к подножью подиума, усевшись на красивых резных скамейках, которые теперь украшали меленькие плавающие по воздуху свечи. И это действительно было бы красивое зрелище. Если бы не всё то уродство, которое наполняло атмосферу.Она встала под стеной рядом со всеми служанками и уставилась на площадку прямо перед стенкой из цветов. Гермиона прошлась взглядом по гостям и увидела, что мистер Гринграсс общался с каким-то мужчиной, изредка нервно оборачиваясь назад, а место рядом с ним пустовало.Девушка вытерла вспотевшие ладони, стараясь убедить себя, что происходившее — не её головная боль. Но это никогда так не работало. Когда ты становишься чему-то свидетелем, то становишься непосредственной частью этого. Наверное поэтому люди, наблюдавшие ограбление из окна своей уютной квартиры и не позвонившие в полицию, потом видели кошмары по ночам, где их лишали свободы. Вот именно поэтому.Через пару минут гости начали аплодировать. Повернув голову, Гермиона увидела, как Макнейр прошёл по возвышению со своей привычной улыбочкой, которая заставляла пятиться. Не от страха, от брезгливости. Походка Пожирателя была слегка несуразной, но, видимо, она не слишком отличалась от его обычной манеры ходить, потому что никто не заметил ничего особенного.Боковым зрением Гермиона заметила, как Малфой скользнул под купол чар и присел рядом с Асторией, которая тут же начала что-то лепетать ему на ухо, сведя накрашенные брови на переносице. Миссис Гринграсс села рядом с местом мужа, поджав губы. Она сцепила руки в замок так крепко, что Гермионе казалось, хрящики её пальцев должны были развалиться от напряжения.Раздались первые аккорды музыки, и все гости, будто по щелчку пальцев, повернулись в сторону показавшейся невесты, которая выходила под руку с отцом. Дафна обвела глазами присутствующих, медленно ступая в узком платье, удерживая на лице улыбку. И в этот момент Гермиона поняла, почему Драко так настаивал на том, чтобы Забини аппарировал. Потому что ей было сложно даже приблизительно представить, как бы она себя чувствовала, если бы на венчании присутствовал... Её мысль оборвалась, словно пропустив одну ступеньку.Гермиона представила Рона, наблюдающего за тем, как Драко поддевал фату пальцами, отбрасывая лёгкую материю с лица девушки. И это было... странно. Но не болезненно. У Гермионы создавалось чувство, что если бы Дафна знала, что Блейз сидел в толпе гостей, бросая этот пустой сломленный взгляд на её лопатки, пока она постепенно подходила к Макнейру, который даже в этот момент умудрился пройтись сальным взглядом по фигуре своей невесты, она бы треснула, как хрустальный бокал, разлетевшись под ноги Пожирателям, наблюдавшим за этим фарсом. Но это не чувствовалось так болезненно. Неловко. Неприятно. Но... нет.От этого сравнения Гермионе было не по себе. Но куда больше ей было не по себе от того, что сравнение не подошло.Гермиона моргнула, когда мистер Гринграсс по традиции передал руку своей дочери, вложив её в ладонь Уолдена. Музыка сменилась, стала куда тише. Все присутствующие услышали вызубренные клятвы молодых. Хотя, смотря на Макнейра, последнее слово было действительно лишь фигурой речи.Несколько женщин восторженно вздохнули, когда из глаз Дафны потекли слёзы и голос девушки дрогнул, как только она сказала о любви. Все восприняли это как трогательный жест, но Гермиона уткнула взгляд в свои руки, не желая на это смотреть. Будто наблюдать за тем, как человека потрошат заживо.— Я пойду... проверю... — пробормотала Гермиона скорее самой себе, потому что ближайшая служанка лишь посмотрела в её сторону на секунду, прежде чем вновь устремила взгляд на молодоженов.Грейнджер обогнула особняк, перебегая под морозом на кухню. Девушка готова была выдержать присутствие кухарки, чтобы не наблюдать за происходящим, а это что-то да значило.— Мисс не стоит тут находиться, мисс может пожелать что угодно, если... — услышала Гермиона тонкий эльфийский голосок и суету на кухне, когда остальные эльфы старались навести порядок, увидев волшебника в своей среде.— Не беспокойтесь, это не так важно, — махнула рукой Сандра, и Гермиона удивилась, что она не на церемонии. — Это скорее моя оплошность, что я не написала об этом заранее. Дело в том, что мой организм переносит нормально лишь один сорт вина —сорок второй Калимна Блок, — улыбнулась она. — Не хочу никого тревожить, но не спросить было бы грешно.Гермиона обвела глазами кухню и посмотрела на лестницу, ведущую наверх, куда сразу же ринулась добрая половина эльфов, оставив Сандру вместе с несколькими кухарками.— Конечно, мисс, эльфы позаботятся, чтоб вы чувствовали себя комфортно, — кивнула кухарка особняка, растягивая улыбку так широко, что можно было разглядеть её зубы мудрости.— О, Гермиона, верно? — Сандра повернулась к Грейнджер, слегка прищурившись, будто припоминая её имя. — Я видела вас на обложках английских газет, — болтала она, с каждым словом напрягая кухарок всё больше.— Приятно, что узнали, — натянуто ответила Гермиона.— Да, разве что привыкла видеть вас и в наряде, и в компании побогаче, — подмигнула она, а потом залилась смехом, сводя всё в шутку.Кухарки переглядывались между собой, заметно нервничая, когда эльф материализовался с виноватым выражением лица.— Минди проверила все формуляры вин семьи Гринграсс и не нашла нужного мисс вина, — грустно произнесла она, сведя брови. — Но, возможно, мисс могла бы рассказать о специфике вина, чтобы Минди могла подобрать что-то похожее? — с надеждой протянул домовик.— Не думаю, — вздохнула Сандра. — Я впервые попробовала его на побережье Гогенлоэ, — мечтательно произнесла девушка, — небольшой городок недалеко от Тегерана. На севере, — уточнила она, глядя на кухарок так, будто им было до этого дело.Гермиона приподняла голову, внимательно смотря на Сандру, буквально вкручивая винты зрачками в её щеку. Грейнджер знала лишь одну территориальную единицу с этим названием, и она не имела ничего общего с Ираном.— Это тот, что был основан в 1757 году? — незатейливо спросила Гермиона, хотя её взгляд был слишком внимательным для праздного любопытства.Одно из первых упоминаний ?Ордена Феникса? как награды. Рыцарский орден, который был основан в княжестве Гогенлоэ в пятьдесят седьмом году сразу после учреждения Ордена Золотого Пламени. Она читала об этом на пятом курсе, когда узнала про Орден и искала первоисточники.— Да, верно, — кивнула Сандра, делая глоток из бокала, в котором, по всей видимости, было налито что-то безалкогольное. — Случалось там бывать?Гермиона выдохнула.— Не думаю, — ответила она, чувствуя, как шестеренки внутри неё вертелись, заставляя даже кровь нестись по жилам быстрее. Это не могло быть совпадением. Сандра не просто участница сопротивления. Она — Орден.— Грязнокровка, позаботься о салфетках на столах гостей, живо, — ткань грубо мазнула её по руке, когда Стилла всучила ей в ладонь груду тканевых салфеток, стреляя глазами в сторону двери.Девушка поджала губы и вырвала остальную часть салфеток из рук женщины, наверняка причинив ей боль. Она развернулась, пошла к двери, сделав огромное усилие, чтобы не обернуться на Сандру и не привлекать внимание.Чёрт, как это было возможно? Картинки с той ночи в клубе вращались перед её глазами, и Гермионе хотелось, чтобы в тот момент она не была так сосредоточена на тепле ладони Малфоя на коже.Уже тогда. Ей хотелось вспомнить больше деталей. Сандра — дочь человека, который управлял Ираном. Она встречалась с Аланом, парнем, мечтающем о Новом Мире в своей стране. Глаза Гермионы были абсолютно стеклянными, пока она укладывала салфетки на столе в правильную форму, стараясь вспомнить все обрывки слов, прозвучавшие в тот вечер. Девушка неосознанно прошлась глазами по шатру, в который постепенно передвигались гости. Бокалы в их руках сменялись всё чаще, они становились захмелевшими. Ей нужно поговорить с Малфоем. Какая-то часть неё знала, что это самое иррациональное решение, которое можно принять. Он генерал Волдеморта. Это последний человек, с которым ей следовало бы говорить об этом, но... Но больше у неё не было никого.Она передвигалась по шатру, поправляя салфетки, и с каждым движением осознавала, какая это глупая работа. Астория болтала буквально со всеми девушками, которые оказывались в радиусе трёх метров от неё. Гермиона заметила Дафну. Её платье сверкало под искусственным освещением. Она подошла к Малфою, покосившись на Асторию.— Драко, пожалуйста, — произнесла Дафна едва слышно. Руки Гермионы немного вздрогнули, когда она вновь услышала голос девушки, полный прикрытого отчаяния. — Позаботься о нём, ладно? Убереги его от глупостей. Я справлюсь, со мной всё будет... — её голос сорвался, и она выдохнула. — Всё, чего я хочу, — сглотнула Дафна, — чтобы он был в порядке.Гермиона увидела краем глаза, как Драко сдержанно кивнул, и старшая Гринграсс обняла его за шею, крепко прижимаясь. Гермиона заправила за ухо прядь, наблюдая за тем, как Малфой вытащил руки из брюк и сомкнул их на спине однокурсницы, делая несколько поглаживающих жестов. Именно поэтому произошедшее недавно не могло быть правдой. Он не мог причинить зла Нарциссе. Только не парень, утешающий девушку, которая разбила своё сердце в день собственной свадьбы. Только не Драко, к плечу которого сейчас прижималась старшая Гринграсс, крепко сжимая глаза, чтобы вновь не зареветь.— Дафна, тебя ожидают и другие гости, между прочим, — как будто из ниоткуда вынырнула её мать, и невеста разомкнула объятия.— Как я уже говорил, поздравляю, — Малфой поднял бокал, и Дафна кивнула, приподняв уголок губы.Лолита торопливо оттянула дочь за руку, и Гермиона заметила, что всё время после церемонии миссис Гринграсс буквально ни на шаг не отходила от Дафны. Оставалось только догадываться, что она успела узнать о ситуации, которая произошла около часа назад.Сумерки сгущались, опадая на особняк Гринграсс тяжёлым муссом и делая перебежки из шатра в дом более короткими, потому что места, не охваченные чарами тепла, становились всё беспощадней.Гермиона стояла у стены, прячась за листвой, желая с ней слиться. У неё закрывались глаза. Беременность и насыщенный день давали о себе знать, и она чувствовала, как веки слипались. Блин. Она потёрла кожу на пальцах, приводя себя в чувство. Сколько они ещё должны здесь находиться?Гермиона искала глазами служанок, но девушки либо повторяли её позу у стены по всему периметру круглого шатра, либо прислуживали Пожирателям, которые не имели прямого доступа к эльфам. Сандра мелькала то тут, то там, но всегда в компании других людей, сводя возможность поговорить с ней без посторонних к нулю. Драко почти весь вечер просидел со скучающим выражением лица, слушая трескотню Астории или нехотя подходя к людям, с которыми знакомилась его жена.Гермиона покачала головой, решив пройтись к замку. В конце концов, мороз должен отогнать дрёму, к тому же столы уже были расчищены эльфами и совсем скоро придёт время розово-персикового торта, который вынесли пятнадцатью минутами ранее.— Оставайтесь, вы же знаете, наша семья всегда рада видеть гостей из дружественных стран, — услышала Гермиона голос мистера Гринграсса, когда вышла из-за ограды и посмотрела на территорию для аппарации. — К тому же, я уверен, эльфы потрудились на славу, торт должен быть просто превосходным.— Благодарю, мистер Гринграсс, — отозвалась звонким голосом Сандра в окружении нескольких мужчин, — но всё же мероприятие семейное, не хотелось бы вас смущать. Плюс ко всему, — подняла она палец, увидев на лице мужчины появляющиеся аргументы, чтобы её переубедить, — я действительно устала после дороги. Так что позволю джентльменам проводить меня.— Что ж, тогда мы были рады принять вас у себя, — он согнулся, поцеловав руку девушки. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество.— Всенепременно, — улыбнулась Сандра. Её подбородок поднялся всего на секунду. Она встретилась глазами с Гермионой, прежде чем взмахнула палочкой и аппарировала.Чёрт возьми. Гермиона вздрогнула, осознав, что всё это время стояла на морозе и почти перестала чувствовать пальцы из-за поднявшегося ветра. Она побежала в особняк, ощущая злость. Зачем Сандра тогда давала ей понять, что знала об Ордене? Что, чёрт возьми, происходило?Щёки девушки были ярко-алыми, когда она зашла на кухню, где кухарки нарезали торт ровными кусочками, ставили блюдца на подносы ровными фигурами и раздавали служанкам, разбиравшим их словно по команде. Гермиона точно так же взялась за край одной из прорезиненных плошек, стараясь не привлекать к себе внимание, хотя её рука слабо слушалась хозяйку из-за мороза.— Когда будет разрезан последний ярус, возвращайся в дом, — услышала она шёпот на ухо, но когда повернулась, девушка, сказавшее это, уже унеслась вперёд, вслед за остальными.Гермиона нахмурилась, удерживая десерты на блюде. Что за?..Она следовала общему ритму служанок, расставляя сладости и думая. Неужели была такая большая потребность в услугах людей, если эльфы могли сделать это в сто раз быстрее при помощи своей магии, как раньше. Она поставила блюдце перед Малфоем, мазнув по нему взглядом. Астория держала на его плече руку с идеальным маникюром и болтала с двумя дамами, сидящими рядом. Драко встретился с Гермионой глазами, и Гринграсс подняла густо накрашенные ресницы, сжав впалые щёки. Грейнджер отвернулась, последовав за служанкой, которая расставляла торт на соседние столы, пока музыка становилась всё более громкой и быстрой.Ей нужно поговорить с Бет. Гермиона вернулась на кухню в толкотне из остальных девушек, пытаясь найти Беттани глазами. Происходила какая-то чертовщина, и ей нужно было...— Хватит летать в облаках! Работай! — крикнула на неё кухарка Гринграсс, ткнув в руки несколько блюдец.Гермиона отступила на пару шагов, отходя к выходу и едва не наступая на ноги нескольким служанкам. Она почти вышла на улицу, когда почувствовала на своей кисти ледяное прикосновение, дёрнувшее её вглубь подсобки с правой стороны кухни.— Гермиона, — услышала девушка шипение Беттани, — тебе нельзя в зал, я же передала...— Я искала тебя! — ответила Грейнджер, слыша, как в тёмном помещении Бет открыла ещё одну дверь и потащила её за руку. — Что ты?.. Гермиона моргнула, увидев небольшую квадратную комнатку с умывальником и шкафом, которую наполняло около десятка служанок в серых одеяниях. Этот чулан напоминал комнату для подготовки персонала к работе, но, судя по всему, он не использовался по назначению несколько десятков лет.— Что здесь происходит? — спросила Гермиона, осматривая лица девушек, которые теснились, едва не стоя на одной ноге.— Тише, — шикнула Бет, прислушиваясь к шагам наверху, и Грейнджер догадалась, что эта комнатка находилась под одним из ответвлений лестницы. — Скоро узнаешь, — подмигнула она, радостно пересматриваясь с остальными.— Через сколько? — спросил кто-то сзади, и Беттани обернулась.— Она говорила примерно... — девушка молчала около тридцати секунд, смотря на небольшие серебряные часы на цепочке, которые больше были похожи на кулон. — Сейчас.И, словно прислушавшись к её реплике, раздался взрыв. Глухой и отдалённый, но заставивший всех без исключения инстинктивно присесть. Взрыв не был мощным, не затронул стены здания, но Гермиона всё равно вздрогнула от неожиданности.— Что это было? — спросила она, повернувшись к Беттани, когда одна вскрикнувшая девушка затихла, но количество людей в закрытом пространстве всё равно давало о себе знать, и по ним пронеслись волны взволнованных вздохов.— Месть, — улыбнулась Бет, смотря на неё. — Это Сандра. Она пронесла её. Бомбу.Пазл в голове Гермионы о том, что Бет была служанкой Яксли, щёлкнул так же громко, как и тот факт, что Сандра аппарировала с праздника в момент, когда торт только готовили к подаче. А это значило... Это значило, что бы ни оказалось в бомбе, оно было массового поражения.— Что делает эта бомба, Беттани? — схватила её за плечо Гермиона, почувствовав, как нервная тошнота связала в узел гланды, заставляя сердце отбивать рваный истеричный ритм.— Они задохнутся. Магия сыграет против них, — удовлетворённо ответила девушка, и на милом эльфийском лице расплылись краски настоящего жестокого удовольствия. — Сдохнут не все, конечно, но...— Они позовут эльфов и затем прикажут нас убить, Мерлин, почему... Гермиона услышала, как начала истерить одна из девушек, стоящая у стены, словно через воду в барабанных перепонках.— Не прикажут, — раздражённо повысила голос Беттани, и до девушек донеслись крики за дверьми. — С каждым вздохом отрава попадает в организм. Не успеют.Они задохнутся. Когда будет разрезан последний ярус, возвращайся в дом. В дом. А это значило, что бомба в шатре. Мерлин. Драко.Грейнджер бросилась к двери, дёрнув ручку на себя, и почувствовала, как рука Бет постаралась ухватить её за плечо.— Гермиона! Ты задохнёшься! — крикнула она в отчаянии, но Грейнджер отбросила руку девушки.Сомневаюсь, что то, что я вынашиваю, даст себе заболеть. Она почувствовала, как её руки начали трястись в панике. Оно может защитить себя от Круциатуса. От одного из самых тёмных проклятий, которое знает волшебство. Ну же, детка, позаботься о себе сам.Гермиона выбежала на мороз, почти не чувствуя его, не ощущая совершенно ничего. В теле было такое чувство, словно она несколько часов кряду просидела в одной позе и каждая клетка онемела. От ужаса.Она резко откинула спавшую ткань шатра, и волосы на её затылке зашевелились от картины. Десятки тел лежали на полу. Кто-то из них дёргался в приступе агонии под звуки зачарованных инструментов, потому что музыканты лежали один на другом, и у пары из них шла пена изо рта. Некоторые были в сознании, старались дотянуться до чего-то в тумане, а некоторые казались мёртвыми. Казались.Гермиона закричала.Годрик, пожалуйста. Ее лёгкие сжались, и она прислонила руку к животу, чувствуя, как знакомое тепло распространилось по всему телу. Она словно дышала под водой через очень плотный акваланг. Лёгким не хватало воздуха, хотелось будто вынырнуть на поверхность и хлебнуть чистого кислорода. Но она дышала. Всё ещё дышала.— Нет, нет... — истерически повторяла она. — Драко! — крикнула девушка, упав на колени, как только увидела его, лежавшего у стола. Абсолютно без сознания. — Пожалуйста, нет!?Месть?, — раздался голос Бет у неё в голове.Гермиона вспомнила Игры, на которых впервые пересеклась с этой девчушкой после того, как их клеймили в Центре, повесив на руки бирки, будто они были тушами на скотобойне. Вспомнила её синяки на лице. Тело, разодетое в отвратительную пошлую одежду, пока Беттани лапали Пожиратели, упиваясь унижением. Бет имела полное право на месть.И Гермиона тоже была там. Она чувствовала всё точно так же. Её сделали рабыней. Лишили магии. Насиловали. Избивали. У неё было точно такое же право, разве нет?Он убил Нарциссу, Гермиона. Свою собственную мать. Подсознание Гермионы словно встряхивало её за плечи, стараясь успокоить истерику внутри, которая выплёскивалась слезами. Он заслужил это, Гермиона. Сдохнуть здесь, под ядовитой тучей на свадьбе потерянной любви своего лучшего друга. Он почти сделал это силой. По собственной воле. Она кричала, стараясь заглушить голоса в голове, которые делали температуру её тела выше. Он заслужил. Точно заслужил.— Драко! Драко, пожалуйста! — Гермиона взяла его лицо в руки, видя на щеках парня мокрые капли, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это её собственные слёзы. — Тинки! Тинки, я умоляю тебя! — закричала она, чувствуя, что с каждым вздохом лёгкие сжимались всё больше, а кожа накалялась сильнее.Она не услышала звука аппарации в шуме музыки, которая выходила из строя под действием заклинаний, играя всё громче и громче, будто поставив себе цель довести её до сумасшествия. Шатёр начал крениться, и ветер холодными объятиями сковывал плечи. Это произошло так резко, что стало ясно, — тот, кто накладывал заклинания тепла на шатёр, мёртв.— Хозяин! — пропищала Тинки, бросившись к Драко, но Гермиона оттащила её, всхлипнув.— В Мэнор! Аппарируй!Тинки схватила её за руку, и Гермиона почувствовала сжатие. В какой-то момент ей казалось, что виски просто расплющит, но давление на лёгкие в шатре было таким неистовым, что ощущение кирпича, который будто прошёлся по её горлу и упал в желудок, было действительно ничем. Пустым звуком.— Тинки, ты можешь что-то... — Гермиона всхлипывала, приземлившись на мраморный пол одной из тёмных гостиниц Мэнора и почувствовав, что её горло больше не сдавливали раскалённые кольца.— Тинки не знает, что с хозяином, Тинки... — суетилась она, заламывая уши и находясь в шаге от паники.Гермиона чувствовала, что кожа Малфоя постепенно становилась холоднее. Его рука тряслась от дрожи ладони Грейнджер, в которой она её держала. Гермиону тошнило от собственной истерики. Желудок сжимался от ужаса и из горла вырвались лишь рваные всхлипы.— Возвращайся! — Гермиона посмотрела на эльфа. — Там есть другие... Те, что... не виноваты... Девочки, которые не спаслись... Иди! — сквозь слёзы Грейнджер лишь увидела полное страха лицо Тинки, прежде чем она растворилась в потоке воздуха.Гермиона потянулась к левой руке Малфоя, отрывая от рубашки пуговицы дрожащими пальцами.— Ну же, давай, — умоляла она, прикладывая к метке два пальца и проводя по ней. — Давай же, Блейз, давай! — Гермиона цедила эту фразу сквозь зубы, умоляя реальность быть благосклонной, потому что...Потому что она не знала как быть, если его не станет. Гермиона просто больше не знала как.Громкий звук человеческой аппарации заставил её выпустить рубашку Драко из рук, пока Блейз фокусировал взгляд и...— Какого?.. Что произошло? Он упал на колени перед другом и через миг перед ним появился чемодан, из которого начали выплывать зелья. Они становились в ряд, но, судя по структурности этих действий, зелья и должны так действовать, чтобы целителю было проще до них добраться. Это не значило ровным счётом ничего.Драко окутали сверкающие дуги, пока Гермиона старалась произносить слова, не глотая их окончания.— Это бомба... Она как-то воздействует на магию, на лёгкие... — тараторила Грейнджер, стараясь вспомнить обрывки разговора с Бет. — Мерлин, я не знаю!Её рассказ был абсолютно не содержателен, но, кажется, Забини его не особо слушал. Блейз целиком сосредоточил взгляд на мигающих линиях, которые окутывали тело Драко в разных местах и которые явно говорили колдомедику больше, чем всхлипы девушки рядом.— Блять... Блять! — выругался Забини, смазывая все линии и накладывая новые — ярко-фиолетовые.От парня разило алкоголем, но, кажется, он очень быстро протрезвел.— Что? — глухо спросила Гермиона, боясь получить ответ.— Его магия, она... — Блейз говорил обрывками, набирая из вены Малфоя кровь в шприц, чтобы добавить несколько капель в колбу жёлтого цвета и превратить смесь во что-то зелёное. Почти болотное. — Блять, она заражена. Лёгкие, гортань, возможно, желудок... Гермиона видела, что слизеринец это озвучивает исключительно для того, чтобы сопоставить всё в голове, а не чтобы поставить её в известность. Он приложил два пальца к шее Малфоя, измеряя пульс.— Крововосполняющее зелье, оно поможет вызвать... — начала Гермиона вспоминать страницы из учебников, которые штудировала сотнями, готовясь отправиться с Гарри на поиск крестражей.— Нет! — гаркнул Забини. — Это убьёт его через несколько секунд. Мне нужен родственник, — он бегал глазами по комнате, будто искал нужного человека за гардинами. — Нарцисса мертва, Люциус не в стране... Твою мать!— Беллатриса? — спросила Гермиона единственное, уловив фразу о родственной связи.— Нужен близкий родственник, чтобы его магия смогла заменить собой ту, которая заражена проклятием, иначе... — Блейз ещё что-то говорил, проводя какие-то манипуляции, что давали блики на щёки девушки в тёмном помещении, когда её истерика вдруг закончилась. Она несколько раз всхлипнула, концентрируясь на одной точке, а потом схватила Забини за запястье.— Я, — произнесла она, смотря ему в глаза. — Ты можешь взять меня.Близкий родственник. Слова мулата находили отклик в её сознании, становясь во что-то рациональное. Это то, что часто повторяли работники Мунго, это то, почему в Ордене родственники всегда ходили на задание в одном отряде. Чтобы у целителей было больше возможностей спасти кого-то.Магия одного рода похожа, но чем ближе человек, тем идентичней магия. Поэтому нужен кто-то близкий. А кто может быть ближе, чем ребёнок?— Это не подходит, магический отпечаток... — начал Блейз с сомнением.— Я знаю, — оборвала его Гермиона, — но этот ребёнок совсем другое. Он сильный. Его магия... выдержит, — она говорила об этом так, словно точно знала ответ, и тепло в её ладонях не давало ей отступить назад.Потому что он просто не мог умереть. Просто... нет.На лице Забини ещё на несколько секунд повисла маска сомнения. Но он тоже чувствовал, как пульс друга становился более тусклым, будто выцветая на солнце. Сердце слабело, окутанное проклятием, и было непонятно, выдержит ли Драко.— Чёрт, — выдохнул Блейз и, взмахнув палочкой, вытащил из кейса капельницу с набором игл. — Дай руку.Она протянула ему дрожащую ладонь, и через миг Блейз пригвоздил её к полу за плечо, ударив о мрамор, заставив поморщиться. Не было времени на церемонии. Он провёл палочкой по рукаву, разрывая ткань, и зафиксировал магией конечность девушки, чтобы та перестала биться в нервном тике. Забини замедлился, посмотрев ей в лицо.— Скорее всего, ты потеряешь сознание, — сказал он. — Сердечный ритм замедлится. Может наступить кома. Но я выведу тебя из неё, если процент магии в твоей крови за счёт ребёнка будет больше тридцати процентов, — он декламировал это так, будто стоял на экзамене. И, наверное, так и было, потому что глаза Забини вдруг стали абсолютно отстранёнными. Будто она являлась просто препарируемым животным.— Ладно, — робко кивнула Гермиона.— Сангиус, — прошептал Блейз.Гермиона повернула голову и увидела, как из торчащего катетера в её вене по прозрачным трубкам поступала кровь. Она чувствовала, как сердце отбивало марш, избивая стенки о грудную клетку. Девушка отвернулась, устремив взгляд в потолок.Месть. Малфой заслужил это, Гермиона. Он убил собственную мать. Малфой насиловал её. Он убийца. Малфой тот, кто стоял во главе войны.Гермиона чувствовала, как её трясло, и только лишь рука, закованная магией, оставалась неподвижной.Предательница. Но, чувствуя тепло, которое бежало по венам, втекая в прозрачную трубку, она вновь думала о том, что если бы не сделала этого, кого бы предавала тогда? Её мир превратился в разваливающееся пространство. В комнату, полную боли и отчаяния, абсолютную дезориентацию, когда каждый шаг мог привести к обвалу устойчивой поверхности под ногами.Он заслужил умереть. Как умирали сотни его жертв до этого. Тысячи, возможно. Но она не заслужила лишиться его. Лишиться чего-то единственного, что было ей крепостью посреди бушующего моря.Гермиона закрыла глаза, выдыхая, чтобы успокоить сердце, которое с каждой секундой всё больше сбивало ритм. Она почувствовала, как реальность начала постепенно покидать её, вытекая через прозрачную трубку.