Глава 17 (1/1)

Гермиона вздохнула, проведя ребром ладони по подушке. Она перевернулась, сильнее путаясь ногами в одеяле. Девушка была не прочь поспать ещё, нежась в постели, но солнечные лучи, периодически скачущие по лицу, заставили поморщить нос и открыть глаза.Это было... удивительное чувство. Она несколько раз моргнула, осознав, что проснулась сама. Нет, то есть... действительно сама. Не подскочила на кровати, прикладывая ладонь к груди, чтобы успокоить мечущееся сердце, чувствуя дорожки пота на спине. Нет. Гермиона проснулась сама и даже прислушалась к собственному сердечному ритму, который обычно в вечной тревоге звучал набатом, будто сердце накачано энергетическими зельями. На контрасте сейчас оно казалось мёртвым. Ровный стук. Но только до того момента, пока она не перевела взгляд и не поняла, что её постель насыщенно чёрная. Всегда были розовые, золотые, кофейные — девчачьи цвета.Гермиона резко дёрнула головой, стараясь понять, где она. Её глаза наткнулись на широкий подоконник. Дрёма, будто испугавшись холодного серого взгляда, улетучилась, давая ей вспомнить. Малфой сидел на подоконнике, одетый в спортивные штаны, подогнув одну ногу и опираясь на неё рукой. Рукой, в которой был шейкер. Пусть сон ушёл безвозвратно, но сознание всё ещё плохо концентрировалось, и ход мыслей девушки будто не поспевал за реальностью. Он смотрел на неё, не отводя глаз, и это был один из тех моментов, когда она отдала бы многое, чтобы научиться ломать его окклюменцию. Потому что кварц в сетчатке не выражал ничего.Гермиона опёрлась на руку, придерживая одеяло у груди и чувствуя ломоту в теле. Её мышцы были похожи на желе, но кожа... Каждый поворот отдавался небольшой вспышкой боли. Из-за этого она первая отвела взгляд, чтобы посмотреть на себя. Гермиона чудом подавила вздох, увидев небольшую часть кожи, которую не скрывал шёлк одеяла. На ней было множество порезов. Достаточно глубоких местами, чтобы вокруг них виднелась запёкшаяся кровь. Она напрягла зрение, всмотрелась в материал постели и увидела там небольшие пятна, почти незаметные на чёрном. Та часть кожи, что не была изувечена порезами, будто кто-то вгонял в неё нож, походила на переливы бензина на горячем асфальте — синяки, в некоторых местах остававшиеся бордовыми, но в других часто переходившие в синюшный, даже фиолетовый. Гермиона ощущала вибрации в мышцах и её слегка трясло — последствия тёмной магии. Точно так же она чувствовала себя после ритуала, когда проснулась. Будто тьма ворвалась в неё и вылизала все кости, заставляя дрожать.Гермиона сглотнула, перевела глаза на Драко. Девушка тихо зашипела, когда отвела немного руку — движение отдалось спазмом где-то в лопатках. Малфой заметил это и наконец-то отмер: поставил шейкер с молочной жидкостью на подоконник и спрыгнул с него. На Драко не было футболки, и Гермиона невольно прошлась взглядом по его груди, поздно поняв, что её внимание невозможно не заметить, и отвела глаза, слегка покраснев, хотя... После того, что между ними произошло, наверное, это выглядело смешно.Внезапно он остановился в нескольких шагах от неё. Гермионе пришлось опять посмотреть на Малфоя, оторвав взгляд от наволочки.— Я не причиню тебе вреда. Сейчас, — сказал он, глядя на неё.— Я знаю, — ответила Гермиона. Она удивилась, как глухо звучал её голос. Эта охриплость не была той утренней хрипотцой, что проходила, стоило лишь почистить зубы. Она кричала, очевидно.— Я вывихнул тебе плечо, — Малфой посмотрел на её плечо. — Позволь, я...— Ладно, — сразу согласилась Гермиона.Драко сел на постель рядом с ней на расстоянии вытянутой руки. Ни на сантиметр ближе. Наверное, если бы они были... не собой, это чувствовалось бы иначе. Возможно, она могла бы обнять его или хотя бы не сидеть сжатой пружиной, пока он осторожно протягивал к ней руку.— Будет больно, — предупредил Драко, взглянув ей в глаза, и Гермиона кивнула.Она лечила мальчиков с помощью заклинаний при таких травмах. Это было довольно быстро, поэтому Гермиона не переживала. Ей вспомнилось, как однажды Гарри умудрился вывихнуть себе руку в трёх местах; и то, как он кричал, стоило Грейнджер вправить один сустав; и то, с каким скандалом ей пришлось заставлять его сесть обратно на стул и перестать нести чепуху о том, что плечо встанет на место самостоятельно.Малфой провёл палочкой по её руке, и она почувствовала тёплую магию, сосредотачивающуюся в плече, и через секунду вскрикнула, услышав хруст. Мерлин. Её вторая рука на автомате прикоснулась ко вправленному плечу, будто девушка ожидала почувствовать там не меньше, чем открытую рану, судя по вспышке боли. Гермиона тут же подумала, что следовало быть с Гарри помягче.— Попробуй подвигать, — сказал Драко. Гермиона послушалась, нехотя сделав плечом круг, опасаясь новых вспышек боли, но движения в мышцах чувствовались абсолютно комфортно, чего нельзя было сказать о коже, которая растягивалась на местах ран и приносила жжение. Малфой заметил это и сжал губы: — Тебе нужно убрать одеяло, чтобы я вылечил тебя.— Хорошо, — Гермиона прочистила горло, произнося это, и подумала о том, что сегодня была очень сговорчивой. От шока, видимо.Она облизала губы и опустила одеяло. Драко прошёлся взглядом по её шее, и девушка заметила, что его светлые радужки глаз потемнели от эмоций. Гермиона замерла, не зная что делать, потому что... она ведь должна была чувствовать сожаление, верно? Должна была чувствовать страх, но её плечи всё ещё не напрягались при его прикосновении, как бы здравый смысл ни убеждал в необходимости обратного. Должно быть, это какой-то провод в организме, который просто отказал в определённый момент, и ток по нему больше не шёл. Больше не доходил до нервных окончаний, заставляя её шарахаться от опасности. Обстоятельства засунули руку в грудную клетку Гермионы, нащупали кончики всех необходимых шнуров для здравого функционирования и дёрнули на себя, чувствуя в них вибрацию. Её брови сводились на переносице каждый раз, когда заживляющая магия натыкалась на остаточные искры тьмы в ранах, но прошло уже достаточно времени, чтобы их можно было излечить. Постепенно по телу разливалось тепло. Гермиона легла, почувствовав, как Малфой провёл палочкой по рёбрам, — там порезов было больше всего — и поднялся выше. Драко аккуратно развернул её шею, направляя поток волшебства туда. Гермиона сжала зубы, чувствуя, как горло перехватывало, потому что шея болела очень сильно. Она едва ли могла свободно поворачивать голову, но как только её окутали заживляющие чары, словно шарфом, ноющая боль стала отступать.Гермиона прикрыла глаза, слыша шёпот Малфоя. Кончик его палочки, заскользил по её телу ниже, возвращаясь к нескольким ранам на плечах. Она была готова улыбнуться. Драко так кичился своей силой, но всё, что касалось заживления, он не рисковал применять невербально. Неужели в его броне всё же существовали места, в которых Малфой не был уверен?Гермиона почувствовала, как одеяло скользнуло по её бёдрам, когда он потянул его ниже. На ногах порезов было гораздо меньше, но несколько особо глубоких всё равно присутствовали. Гермиона удержалась от крика, когда раны начали жечь, но дёрнувшиеся мышцы всё сказали за неё. Магия накладывала невидимые швы, соединяя разорванные части кожи воедино, и ей стало интересно, насколько кошмарной картина была ночью, потому что, судя по мазкам крови на теле, её было достаточно.Гермиона закрыла глаза, стараясь отвлечься, но когда перед глазами исчезла ужасающая картинка собственного изувеченного тела, Грейнджер сконцентрировалась на прикосновениях. Его рука лежала у неё на рёбрах; Малфой придерживал девушку, чтобы она не дёргалась. Потом Драко скользнул ладонью ей под спину, приподнимая тело, чтобы один из порезов натянулся и он смог ровно провести по нему палочкой. Гермиона выгнулась от едва ощутимого прикосновения подушечек пальцев к спине.Она рвано выдохнула, покрывшись мурашками, когда его пальцы сжали здоровую кожу немного ниже рёбер, очерчивая её талию. Заставляя вспомнить, что вчера он сжимал Грейнджер точно так же... Гермиона открыла глаза, увидев, что Драко неотрывно смотрел на изгибы тела и на грудь, которая стала приподниматься чаще. Внезапно он резко отдёрнул руку и встал, отойдя к стене. Разозлился. Гермиона тут же подтянула под себя ноги, вновь закутавшись в одеяло, чувствуя, что шея покрылась красными пятнами от смущения. Это всё гормоны. Она знала, что всплески злости, возмущения, грусти — не единственное, что захлестнёт её в этом состоянии, но всё же надеялась, что это мифы, которые придумали, чтобы сделать ситуацию драматичной. Наверное, нет.— Прости, я... — Гермиона облизала губы, чувствуя сухость, и поняла, что ужасно хотела пить. Она отвела взгляд и наткнулась взглядом на шейкер, стоящий на подоконнике и нагревающийся от солнечных лучей, которые для начала января были слишком уж яркими.Гермиона была ему благодарна, когда через секунду перед ней появилась бутылка воды, которую Драко наколдовал при помощи трансгрессирующей магии. Девушка умирала от жажды, а ещё это избавило её от потребности продолжать ту унизительную фразу. Вода, поступившая в организм, будто открыла ещё один клапан, разрешив ей свободно дышать. Годрик, было такое чувство, словно она пережила пожар.Гермиона закрутила крышку, оставив на дне бутылки всего пару глотков, и посмотрела на Драко, который всё ещё стоял, прислонившись к стене. Она глянула на метку на его руке, чтобы отрезвить себя, но... Это не то чтобы сильно помогало. Возможно, она привыкла к этому клейму на его теле, а, возможно, была просто не в себе. Гермиона посмотрела вбок, чтобы не пялиться на него, и вдруг обратила внимание на аромат. Здесь пахло... так, как пах он. Печеньем. Её брови взметнулись вверх, и она вернула своё внимание шейкеру. Парень в это время оттолкнулся от стены и вернулся к подоконнику, схватив пластиковый предмет, несколько раз взболтал его в руке и сделал глоток, не поворачиваясь. Гермиона задержала взгляд на татуировках на спине Драко. Наглядное пособие.— Это пахнет печеньем, ты... — Гермиона наклонилась чуть вперёд и... да, её догадка подтвердилась, но почему-то это не спасло девушку от выбившего дух удивления. Пачка протеинового порошка, стоящая на одной из полок. — Ты пьёшь маггловский протеин? — видимо, в её голосе было что-то, что просто вынудило его вновь развернуться к ней.Малфой нахмурился, тоже переводя взгляд на упаковку:— Зелья, которые для меня готовит Забини, нужно смешивать с чем-то, и протеин подходит для этого как нельзя лучше, — буркнул он. Глядя на его лицо, Гермиона подумала бы, что Драко смутился, если бы это не был Малфой.Грейнджер заправила волосы за ухо, всё ещё сидя на кровати, и почувствовала, насколько они были жёсткими на ощупь. То средство, что Тинки нанесла ей на волосы, обрамляло её кудри, делая их более аккуратными, но через время превращало в проволоку.Гермиона обратила внимание на кисти, на которых остались следы крови и, сосредоточившись, ощутила в некоторых местах стянутость на коже, будто та покрыта плёнкой, и поняла, что не была в ванной.— Мне нужно в душ, — сказала девушка, подняв голову.Грейнджер хотела уйти в свою комнату, но дело в том, что она не видела собственных вещей. Ни красного платья, ни серого. Сознание девушки цеплялось за короткие обрывки воспоминаний, где Драко стащил её платье, сбив его у неё на поясе, но через какое-то время всё, что осталось у Гермионы, — это ощущения. Чувства конвульсий, удовольствия, курсирующего по всему телу, спазмов, которые проходили от низа до самых конечных точек всей нервной системы. Боль и эйфория смешались настолько плотно, что она едва различала, что было большим удовольствием.— Иди, — кивнул Драко. Через секунду Гермиона ощутила, как её плечи окутал прохладный материал. Она посмотрела вниз, опустив ноги на пол, придержала полы чёрного шёлкового халата и запахнула его на своём теле. Гермиона обернулась на почти идентичную постель, и у неё пронеслась в голове мысль о том, что... она так подходила этой комнате. Не так, как её пыталась вырядить Нарцисса. Чтобы Гермиона, как и все служанки, стала частью интерьера, а как будто... Неважно.Девушка поймала его взгляд на своих ногах и отметила, что халат был очень, очень коротким. Возможно, она могла бы скинуть этот момент на то, что Драко не рассчитал её рост, но едва ли он мог ошибиться по поводу этого. Не теперь.На самом деле, она рассчитывала на то, что он просто отправит её к себе, но в итоге была рада возможности принять душ как можно скорее. Захлопнув дверь, Гермиона выдохнула, на секунду замерев. Всё происходило как будто в замедленной съёмке — изжёванная кинолента, потому что её всё так же преследовало чувство нереалистичности происходящего. Она у Драко. Принимает душ. Её волосы, пропитанные дымом сигар, средством для укладки и потом, уже успели втянуть в себя сладкий запах комнаты.Гермиона посмотрела в зеркало, и девушке показалось, что ей вновь кто-то вывихнул плечо, потому что глядеть на своё отражение было действительно болезненно. Пусть все раны исчезли, будто невидимое Тергео увлекло их порывами воздуха, но её лицо... Потёкшая тушь, которая засохла дорожками слёз, размазанная косметика вокруг глаз. Годрик, какая жуть.Она набрала полные ладони воды и умылась, протерев глаза, надеясь, что те средства, которыми пользовалась Тинки, были не водостойкими. Гермиона взглянула на небольшую полку: на ней стояло несколько минималистичных баночек. Она посмотрела на дверь, будто надеялась увидеть сквозь неё, как далеко находился слизеринец. Оправдывая себя необходимостью поиска какого-то смывающего макияж средства, Гермиона протянула руку и открыла первый флакон. Дезодорант пах вполне обычно — свежий тонкий аромат, ничего особенного, на Драко он почти не чувствовался. Она пропустила зубную пасту и открыла баночку, стоящую пониже, и... да. Гермиона улыбнулась, вдыхая. Те самые ноты, едва различимые между печеньем и кожей, это действительно было средство для укладки волос. Она аккуратно закрутила крышку и, завернув за небольшой проём, сбросила с себя халат и зашла в душ. Здесь не было ванны, в отличие от её комнаты, поэтому Гермиона повернула краны, наслаждаясь тем, как тёплые струи начали огибать тело, смывая всю оставшуюся жидкость, что успела схватиться тонкой плёнкой. В душевой не чувствовалось даже намёка на женское присутствие: ещё две банки с гелем для душа и шампунем — это всё. Гермиона вылила на руку средство, распределяя по телу гель, который разительно отличался ароматом от тех, что всегда готовили ей эльфы — что-то с клубникой, цветами или мёдом. Она намылила волосы и прислонилась лбом к гладкому прохладному камню, из которого была сделана душевая, и ей стало интересно, сколько тонн украшений можно сделать, разобрав все санузлы в Мэноре.Вода обнимала её плечи, и девушка старалась размеренно дышать, прислушиваясь к сердцебиению. Гермиона могла поклясться, что чувствовала его тело рядом со своим, пока спала. Это было что-то на уровне внутренних ощущений: утыкаться носом в ключицу, прикасаться губами к груди и чувствовать, как он прижимает ближе, зарываясь в волосы. Эти воспоминания прошлись мурашками по её коже. Она сходила с ума во многих смыслах, но отказывалась признавать это иллюзией. Нет.События вчерашнего вечера сбились в один ком из липкого вязкого теста. Стоило огромных усилий разодрать его по кускам. Она помнила смелость и собственный ужас, когда толкнула Драко за ширму. Помнила его взгляд, полный ярости, когда он закрыл её в комнате, помнила липкий страх при виде Мальсибера, помнила туман, тошноту и наконец... жар. Мне так нравится твоё тело.Гермиона закусила губу, вспоминая его слова, которые оставались влажной дымкой у неё на губах, подстёгивая действие зелья в крови.Какая ты охуительно красивая.Его глубокий низкий голос прокручивался в сознании, и теперь она могла точно сказать, что это её любимый вид звучания. Ей вспоминались короткие, но яркие вспышки боли и, зная как выглядело тело после, было удивительно, что они получились настолько короткими, потому что всё остальное время заполняло тягучее удовольствие. Гермиона прикоснулась к горлу, вспоминая разводы гематом и свой голос, который до сих пор не пришёл в норму. Она кричала. Это факт. И Драко её чуть не задушил. Это тоже очевидный факт. Она чуть не умерла там.Гермиона подставила лицо под струи душа, но вода была слишком тёплой, чтобы привести её в чувство. А приводить было во что, потому что даже после страшного осознания, Грейнджер по-прежнему не чувствовала сковывающего конечности ужаса. Разве она не знала, кто он? Ещё тогда, на поляне, когда увидела, во что Малфой превратился, выдирая сердце бывшего однокурсника голыми руками и совершенно точно желая продлить этот процесс.Но Флинт был мерзавцем. Гермиона не могла так же легко и быстро поставить крест на себе, даже если приближаясь, Драко творил с ней какую-то особую магию, когда говорил голосом, похожим на её магический отпечаток — подогретый мёд. Она не могла позволить ему просто так взять и... Но, кажется, её рассуждения не имели смысла. Малфой едва ли приблизился к ней наутро. Прикосновение к рёбрам, быстрый скользящий взгляд по груди и всё. После этого он отскочил от неё так, будто она ошпарила его кипятком. Жалел ли Малфой? Вряд ли. Вряд ли это событие занимало в его голове столько времени. Вряд ли он, немного ранее, судя по чистой одежде и уложенным волосам, стоял в душе и думал об этом так долго. В конце концов, она не первая служанка, с которой Драко спал.Гермиона хмыкнула. Да, теперь это так. Просто служанка. Потому что это больше не было обязательством. Теперь это стало её глупостью. Сдвиг по фазе, потому что Гермиона помнила, как просила его не останавливаться, и...Боже, нет. Она надавила кончиками пальцев на белки глаз, закрыв ладонями лицо. Не позволяя этим мыслям прокрадываться в голову. Но уже было поздно. Видно, даже её суждения перенимали его привычки. И не спрашивали разрешения. Потому что ей было не жаль.Она услышала чирк — в голове пронеслась черта, сдирая верхний слой бумаги. Это действительно была конечная остановка. Она вздрогнула, когда услышала глухой звук. На секунду ей показалось, что дверь открылась, и Гермиона выпрямилась, смотря в сторону мягкого поворота, который вёл к раковинам и двери в комнату. Что бы она делала, если бы Драко зашёл к ней? Этим ленивым шагом; почти с одолжением стащил с себя спортивные штаны, которые совершенно точно оставили бы внизу его живота след от резинки, и встал под тёплые струи, подвинув её плечом.Что бы она делала?Картина того, как вода стекала по скулам его запрокинутой головы, спускаясь по кадыку, а затем к плечам, стала такой реальной, что Грейнджер почти ощутила прикосновение — как обнимала бы его со спины, целуя куда-то между лопаток и чувствуя, что они стояли так плотно, что вода собиралась между их тел и не падала на пол.Гермиона, возьми себя в руки. Она выключила воду, провела рукой по мокрым волосам и прислушалась. Дверь в ванную всё ещё была плотно заперта, и призрак Драко рассеялся вместе с паром. Гермиона взяла полотенце и вытерлась. Девушка выжала волосы и ещё раз прошлась по лицу салфеткой, вытирая последние следы туши, которая всё-таки не смылась из-под нижних ресниц. Она набросила на себя халат, повернулась спиной и ещё раз оценила длину, едва прикрывавшую задницу. Ценность нижнего белья, конечно, сложно переоценить. Гермиона радовалась, что ей не придётся вновь облачаться в то платье, которое хоть и было элегантным искусством, выкроенным из материи, но хранило в себе слишком много спёртого смога отеля. Ей хотелось, чтобы оно больше никогда не касалось её кожи.Грейнджер перекинула влажные волосы на одну сторону, открыла дверь и осторожно вышла. Она задумалась о том, что ни разу не видела Драко, делавшего что-то... обычное. Наливающим себе молочную смесь, чистящим зубы, заправляющим кровать. Она обвела просторную комнату взглядом, но её надежды на то, чтобы увидеть генерала непринуждённым, рассыпались о звонкий истеричный голос:— Ты не можешь не появиться там, Драко! — голос Астории дрожал от возмущения. Гермиона не видела её, но могла поспорить, что та взмахнула руками в раздражении. — Это предсвадебный бранч, ты...— Скажешь, что я заболел, — иронично ответил Малфой, опираясь о косяк двери, но потом Гермиона буквально физически ощутила, как он нахмурился. — Там будут только члены семьи?Создавалось такое ощущение, будто Гринграсс была гиеной, которая питалась его сомнениями. Они послышались в голосе Драко, поэтому она тут же удовлетворённо хмыкнула, и Гермиона увидела тень на стене: Астория сложила руки на груди.— Естественно, — горделиво произнесла она, будто у особняка Гринграсс толпилась куча народу в желании побывать на данном мероприятии. — Или ты думаешь, что туда позволено пройти всякому сброду? Вроде Забини? — ещё громче хмыкнула она. — Блейз должен быть благодарен, что отец был настолько милосерден, и он не оказался в Азкабане.— В Азкабане? — прыснул Малфой. — А почему не поцелуй дементора сразу? Салазар, что ты несёшь?Астория замолчала, но Гермиона могла буквально почувствовать исходящие от её тени волны ярости.— Там будут уважаемые люди, Драко, — произнесла Гринграсс с нажимом, видимо, решив проглотить всю свою злость. — Мы должны выглядеть как семья.— Сегодня я занят, — равнодушно ответил Малфой. — Повеселись без меня, — он постарался закрыть дверь. Гермиона дёрнулась, когда увидела тёмно-сливовые ногти на ребре двери, пытающиеся остановить её.— Ты не можешь так поступать! — воскликнула Астория, вновь начав звучать как сирена. — Мы так и будем говорить через порог?— Я не намерен говорить с тобой вообще, — его голос превратился в рык, когда Драко сделал шаг вперёд, вырывая дверь из рук жены и точно оставляя на её ладони счёс. — Ты думаешь, что если моя мать воспользовалась своими связями, чтобы вытащить тебя из Мунго, то я не воспользуюсь своими, чтобы ты там вновь оказалась? Мне поебать на эти деланные семейные ценности, — тут же добавил он, видимо, увидев, как вдохновенно девушка открыла рот, ведь это всегда было её главным аргументом. — Или ты забыла главное правило семьи? Ты подчиняешься каждому моему слову.Гермиона ожидала истеричных визгов в ответ, криков, даже слёз. Но не этого:— Она там? — спросила Астория, и в какой-то миг Гермионе показалось, что вода затекла ей в раковины ушей и каким-то образом она пропустила часть диалога. — Грязнокровка, — Грейнджер ошарашенно сделала неслышный шаг назад, хотя не было ни единого шанса, чтобы Астория смогла её увидеть. — Её не было в замке со вчерашнего вечера.— Только посмей к ней притронуться ещё хоть раз. Гермиона не видела лица Малфоя полностью, но хорошо знала блеск его глаз, когда он угрожал.— Ты можешь спать с ней сколько угодно, Драко, но факт остаётся фактом — она отправится к Волдеморту и сдохнет через секунду, как только Тёмный Лорд получит желаемое, даже пуповину не успеют перерезать, — удовлетворенно сказала Астория. — Но я хозяйка этого дома. И пусть она только встанет у меня на пути.— Передавай привет отцу, — язвительно произнёс Малфой и захлопнул дверь перед носом Астории с таким шумом, что если бы действия происходили не в Мэноре, то Гермиона точно ожидала бы опавшей штукатурки.Драко прикрыл глаза и прошёлся рукой по волосам, однако каким-то чудом умудряясь не испортить укладку. Он повернул голову и по тому, как слегка подскочили его брови, можно было сказать, что Малфой не ожидал увидеть Гермиону.— Она ничего тебе не сделает, — сказал Драко, и теперь в его голосе сквозила усталость.Гермиона сжала губы, имея по этому поводу собственные рассуждения, но она решила оставить их при себе. Парень слегка двинулся вперёд, взял с тумбочки часы и закрепил кожаный ремешок у себя на запястье. Вдруг он остановился и пристально на неё взглянул. Его голова слегка наклонилась вправо. Это всегда был один из тех жестов, который оставлял её заворожённой. В любой из реальностей, кажется.— Ты пахнешь мной, — произнёс Драко. — Твои волосы.Гермиона инстинктивно дотронулась до влажных волос, лежащих у неё на плече и делающих шёлковую материю халата мокрой.— Да, там... не было никаких других баночек, поэтому... — она недовольно нашла свой голос оправдывающимся, хоть причины казались очевидными. — Твой шампунь, — её шея внезапно начала покрываться красными пятнами, вне зависимости от рациональных рассуждений. Это раздражало.Драко ещё какое-то время изучал её взглядом, прежде чем отошёл назад и силой мысли подвинул к подоконнику, на котором уже не стояла банка с молочной смесью, кресло. Он сел в него и поднял на неё глаза.— Ты переедешь жить в другое место, — сказал Драко сухо. Совсем не так, как говорил с Асторией пару минут ранее; совсем не так, как говорил с Гермионой до того, как она пошла в душ. Абсолютно безэмоционально. — Я договорюсь с одним из своей армии, скорее всего, это будет Киро, у него небольшой особняк на севере страны, и...Малфой ещё что-то говорил, но с этой секунды Гермиона абсолютно точно была уверена — вода попала ей в уши, искажая звук. Ты переедешь жить в другое место. Эта фраза по кругу вращалась в её голове, словно она всё ещё надеялась найти в ней какие-то тайные смыслы, совсем иное значение. Не то, что услышала.— Ч-что? — еле слышно спросила Гермиона, понимая, что её голос звучал ещё более хрипло, чем после пробуждения.— Он вернётся с задания через... — Драко задумался, нахмурившись, — завтра, если я не ошибаюсь. Ты переедешь жить в другое место. В другое место. Ты переедешь.Мерлин. Гермиона видела блики под веками и чувствовала поднимающуюся тошноту из-за нервов.Он хотел избавиться от неё. Это было очевидно. И за то время, пока мозг девушки пытался обработать информацию на двойной скорости, она понимала, что должна... радоваться? Каким бы дом Киро ни был, вряд ли на него наложена хотя бы треть той магии, что охраняет Мэнор. Оттуда гораздо проще сбежать. Тот дом гораздо проще обнаружить. Только лишь за тем исключением, что главным в этом всё равно оставалась серёжка, которая сейчас даже слегка щипала ухо, будто напоминала о себе.— Ты... — Гермиона прочистила горло, говоря таким спокойным голосом, что от этого шли мурашки по шее. Мертвенное спокойствие. — Ты решил отправить меня к какому-то Пожирателю?— Да, фактически, твоя жизнь останется без изменений, — хмыкнул Драко, и она в этой эмоции совершенно точно ощутила, что он имел в виду. Я уже тебя изнасиловал. — Лидия управляет только Центрами, к частной территории у неё нет доступа, поэтому...Гермиона обхватила себя руками, больше всего желая сейчас опереться о какую-то поверхность.— Зачем ты тогда остановил Мальсибера? — выдохнула она. Девушка надеялась, что слёзы не стояли у неё в глазах. Потому что это было бы действительно настоящим абсурдом. Но это оказалось больно. Действительно больно, почему-то. И сейчас у неё не было сил разбираться в природе этого чувства. — Можно ведь было даже, — усмехнулась она, покачав головой, и сглотнула, чтобы действительно не заплакать, но, к счастью, щёки оставались сухими, — никого не просить об услуге.— Киро тебя не тронет, — безапелляционно отрезал Драко.— Ты не знаешь.— Я знаю, что ему дорога его жизнь.И эта фраза была будто спичкой, которая чиркнула серной головкой, вмиг осушила непролитые слёзы Гермионы, поддев проводки внутри неё.— О, так ты всё ещё переживаешь за безопасность... — она осеклась, едва не взболтнув глупость, но вовремя себя одернула, — за своё задание. Так где мне ещё может быть более безопасно, чем с генералом? — её голос повысился, но в этот момент Гермионе было плевать, слышит их кто-то или нет. Ей просто стало... слишком. Слишком много давления.Это произошло мгновенно, и, наверное, если бы она не была так зла, то испугалась бы того, как быстро сменились его эмоции с издевательского равнодушия до искрящейся злости. Драко поднялся с кресла и сократил между ними расстояние, но Гермиона не сделала ни шага назад. Ни одного шага.— Да в любом месте на свете тебе будет безопасней, чем со мной, — произнёс Малфой, не размыкая зубов.— Это всё из-за этого, да? — спросила Гермиона, глубоко дыша от собственного гнева. — Всё из-за того, что я к тебе полезла?— Это всё из-за того, что я не смог сказать тебе ?нет?, — его слова больно полоснули её где-то пониже шеи, потому что звучали так, будто Драко хотел сказать, но был не в состоянии. — Ты осталась кровавым месивом на простынях, очень безопасно, не так ли? Пара синяков после секса — мне похуй на это, но твоя кожа была покрыта кровью из-за ран. Знаешь, откуда я знаю? — сверкнул глазами он. — Потому что почувствовал это, пока душил тебя, — проговорил Драко медленно, как всегда, когда старался убедиться, что она точно слышала то, что он говорил. — Или, может, вдалбливаться в матку беременной — это тоже безопасно?— Я нормально себя чувствую. И это была правда. Ещё стоя в душе, Гермиона прислушивалась к ощущениям, но не почувствовала ничего странного. Её даже не тошнило, хотя в последнее время такое бывало крайне редко.— Я едва не убил тебя, Грейнджер, — продолжил Драко так, будто и не слышал последней реплики. — Ты, блять, чуть не умерла.— Это был не ты, хватит об... — Гермиона отвернулась, но его пальцы тут же сомкнулись на её подбородке, поворачивая голову обратно к себе.— Хватит бежать от правды, ты выглядишь жалко, — выплюнул Малфой эти слова, абсолютно не жалея чувств Грейнджер. — Если бы ты не была накачана, ты бы помнила, как кричала. Но, знаешь, что? Мне было плевать.Гермиона всхлипнула в детском желании закричать, закрыв уши. Спрятаться от того, что он говорил. — Если бы в тебя не влили эту дрянь, всё, что бы ты почувствовала, — это кромешный ужас от концентрации тьмы вокруг и от физической боли. Ты понятия не имеешь, с кем связалась.Она посмотрела на него, услышав последние слова, и почувствовала срывающий кожу приступ несправедливости, потому что... это было не так. Об этом было страшно думать. Это было страшно вспоминать. Но это — правда, от неё невозможно скрыться. В глубине души Гермиона знала, что какой-то её части... понравилось.Она помнила вихрь тёмной магии, сквозившей у них над головами, и эмоцию, которая перекрывала любую боль. Это легко было сбросить на возбуждение. Но она хорошо помнила, как смог касался, проникая куда-то под кожу, ластясь к рёбрам. Гермиона знала, как ощущалась магия, когда кружила вокруг. Тогда, во время ритуала, это было захватывающе страшно. Но в последний раз... В последний это было на вкус как чистый восторг. Как вкус всевластия. Как энергия в ладонях, которая только лишь ждала внутреннего приказа, чтобы вспыхнуть. Сейчас какая-то часть неё приветствовала эти ощущения, окутывая её плечи, как шёлковый халат, который был полностью мокрым из-за волос. Наверное, она бы почувствовала. Если бы чувствовала хоть что-то.Малфой воспринял её молчание как точку и, отпустив подбородок Грейнджер, подошёл к окну. Она видела, как перекатывались его мышцы под кожей, и смотрела на татуировки с каждой стороны. Он засунул руки в карманы штанов.— И ты... — Гермиона перевела дыхание. — Мы больше не увидимся?— Едва ли в этом будет необходимость, — холодно ответил Драко, не глядя на неё.Гермиона сцепила зубы не то чтобы не закричать, не то чтобы не заплакать. Каждая мышца в ней натянулась, будто ожидала прыжка, и она поняла, что больше не могла здесь находиться. Ещё миг, и её нервная система разорвалась бы, не выдержав напряжения.— Хорошо, Драко, как скажешь, — произнесла Гермиона ровно, отходя к выходу. — Но только не думай, что если ты не смог сказать мне ?нет?, то сможет кто-либо другой, если я буду достаточно убедительной. Её слова, наверное, ударились о плечо Драко заточенными сюрикенами, судя по тому, как быстро он обернулся. И Гермиона успела заметить в его прищуре проблеск понимания, что она имела в виду, ровно за миг до того, как Грейнджер захлопнула дверь. Даже ручка вибрировала от ярости.***Гермиона чувствовала, как садовые ножницы натирали её ладони в определённых местах от непривычки. Щёлк, щёлк...Равномерный звук раздавался по теплицам, пока она срезала кончики длинных стеблей, приготавливая розы для комнат. Гермиона уже забыла, насколько это успокаивало.Прошло около десяти дней после того утра, когда она смерчем вылетела из хозяйского крыла. Ей казалось, что от неё точно остался лишь пепел. Она видела его дважды после этого: в гостиной за обедом и в коридоре, когда он направлялся в кабинет. Ей хотелось закричать ему вслед, но, как назло, связки замерли, и всё, что Гермиона могла чувствовать, — это холод в венах, гонимый собственным непониманием.Грейнджер приказала себе не думать о нём, и это работало. Почти. Наверное, Грейнджер стоило попросить Кики дать ей работу посерьёзнее, потому что она слишком привыкла к пересадке цветов и их обрезке, и это больше не занимало мозг так, как раньше. Руки начали работать на автомате, а мысли взяли всё освободившееся время, постепенно четвертовали её живьём. Даже стебли больше не кололись, потому что пальцы будто всегда знали, как нужно брать, чтобы шипы не задевали кожу.Раздеваясь перед зеркалом в ванной, Гермиона осматривала себя изо дня в день, стараясь найти тонкие следы порезов, потому что это то, как действовала тёмная магия — хотела, чтобы её помнили. Это то, что оставляло мелкие, едва выпуклые следы-воспоминания и на Драко. Гермиона чувствовала шрамы, проводя руками по его плечам. Чёрт возьми. Она раздражённо дёрнула ножницами, срезав заметно больший кусок стебля, чем требовалось.Гермиона прокралась в библиотеку двумя ночами позже, чувствуя, что сходила с ума. Тогда она оказалась права: задачи питали мозг, делая его более гибким. И это было её единственным спасением.Она выписывала ?Пророк? в Хогвартсе, когда люди Волдеморта только начинали проникать в Министерство, потому что врага требовалось знать в лицо. И это правильная тактика. Именно поэтому она углублялась в круглые стеллажи, заставленные тысячами фолиантов, в поисках ответов. Конечно, Гермиона знала, что все книги, которые ей были нужны, невозможно найти стоящими на полках, даже если это библиотека Малфоев, но девушка могла наткнуться хотя бы на что-то.Она не знала, что сейчас делал Орден. Что сейчас делали мальчики. Нашли ли они то, чего им никак не удавалось? Она не знала. Но знала, что больше не может сидеть без дела. Гермиона открывала всё новые и новые книги по тёмным искусствам, стараясь вместить в свою голову как можно больше информации, потому что... Потому что это казалось единственным выходом — искать.Ей хотелось знать больше о том, куда можно поместить крестраж. Сейчас Волдеморт был в отчаянии и готов рисковать даже способом, вероятность успеха которого крайне мала, — Гермиона ещё ни разу не слышала, чтобы крестраж помещали в человека. Но тогда, создавая свои первые осколки души, помещённые в предметы, вряд ли он рисковал бы так сильно. Скорее всего, Волдеморт искал что-то, что точно должно сработать. Что-то значимое для себя.Это помогало ей сохранять рассудок. Это и глоток лимонного зелья по утрам, и дорога в теплицы, где она изо дня в день слышала размеренное клацанье ножниц. Щёлк, щёлк...Будто и не было во вселенной ничего, кроме этого звука. Никакой войны, никакой боли, никаких лишений. Сегодня Гермиона взяла с собой дополнительный флакон зелья, положив в карман платья, на случай, если ей станет плохо. Всё, что угодно, лишь бы не возвращаться в замок. Всё, что угодно, лишь бы подольше оставаться в этом вакууме из цветов и размеренного клацанья садовых ножниц.Даже Кики уже почти не навещала её. Видимо, стала доверять больше. Гермиона была бы рада доверять себе точно так же. Хотя бы своим мыслям. Потому что каждый раз, когда она расслаблялась хотя бы на секунду, они заходили со спины и принимались её душить.— Должна сказать, я удивлена увидеть вас здесь снова, мисс Грейнджер. Гермиона слегка дёрнулась от неожиданности, едва не выронив жёлтую розу, которая должна была начать новую партию — для верхних южных гостиных. Она услышала голос и развернулась. — Мне казалось, вам стал не по душе этот вид работы.Гермиона настолько утонула в своих рассуждениях, что не услышала, как Нарцисса вошла. Сегодня она собрала волосы, а фиолетовое платье на ней оказалось такого насыщенного оттенка, что он добавлял лицу женщины строгости, которое и так не было больно мягким. Особенно в последнее время.— Я... — Гермиона прочистила горло от долгого молчания. Ей казалось, что она почти неделю ни с кем не говорила. — Я ошибалась.Возможно, это был глупый ответ, но жёлтое зелье, лежавшее у неё в кармане на всякий случай, едва не выжгло дыру в ткани, и она не могла ответить ничего толкового.Нарцисса хмыкнула, подходя к полке с цветами, к которым Кики Гермиону всё же не подпускала. По её словам, это были новые саженцы карликовых кустарных роз и им требовался особый уход. Гермиона не противилась. Очевидно, её эмоции были такими нестабильными, что теперь она редко справлялась с отрезанием кончиков стеблей без того, чтобы несколько роз из букета не отправлялись в мусор.Нарцисса взмахнула палочкой, и несколько коричневых горшочков приземлились перед ней на столе.— Как ваши зимние праздники? — спросила она, выдерживая на лице вежливую улыбку. Гермиона подумала о том, что ей хотелось бы когда-нибудь достигнуть такого уровня в светских беседах, чтобы быть в состоянии так же невозмутимо обсуждать Рождество с человеком, насильно запертым в доме. — Я слышала, Драко брал вас на ежегодное новогоднее мероприятие?Этот вопрос заставил Гермиону дёрнуть головой так резко, что в какой-то миг ей показалось, нерв в шее заскулит от боли и больше никогда не станет функционировать нормально. Грейнджер повезло, что как раз в этот момент Нарцисса склонилась над цветком, приподнимая его листки, и не увидела неосознанной реакции девушки.Гермиона выкроила себе секунду на то, чтобы подумать, знала ли миссис Малфой о происходящем на этих праздниках. Нарцисса вполне могла быть не в курсе, учитывая то, как сын оберегал её, но с другой стороны, она не являлась слепой.— Не в самой приятной компании, — ответила Гермиона честно.— Не могу не согласиться, — хмыкнула Нарцисса. Гермиону немного отпустило. Вряд ли она выдержала бы наигранный восторг от всего, что происходило в Отеле. Потому что от этого хотелось только отмыться, сбросив все воспоминания в Омут памяти. Ну, или почти все. — Но мне казалось, что вы нашли себе утешение. Гермиона подняла голову и задумалась над тем, специально ли Нарцисса делала это — заставляла её руки трястись от каждой своей реплики. — Библиотека, — уточнила женщина, видя ступор девушки напротив. — Вы облюбовали это место.Эмоции Гермионы метались между паникой и облегчением. Придя туда после того, как однажды столкнулась там с Малфоем, она была уверена, что на её руке останется ожог, но не могла не проверить. Ручка легко поддалась.— Драко... — быстро пролепетала Гермиона, пытаясь как-то объяснить.— Да, позволил вам, — кивнула Нарцисса, протянув. — Он тяготеет к этому: позволять вам, — добавила она. Гермиона чётко услышала двойное дно в этих словах, которое её тут же отрезвило. Грейнджер взяла новую розу и отрезала ей кончик, пытаясь справиться с вихрем негативных эмоций, что накрывали девушку каждый раз, когда она слышала его имя. Будто оно само по себе было проклято.— Едва ли, — ответила Гермиона, не отрывая взгляда от роз. — Он хочет избавиться от меня, переселив в другое место, поэтому...Нарцисса сдержанно засмеялась, покачав головой. Гермиона подняла глаза и увидела, как она натянула на руки перчатки. Наверное, это был единственный в мире человек, который так невозмутимо мог работать с землёй, стоя в почти что вечернем платье. Но Нарцисса умела подать себя так, что каким бы нелепым ни было соответствие происходящего, только ты чувствовал себя идиотом за то, что оно хотя бы на миг показалось тебе нелепым. Энергия абсолютной уверенности. И Гермиона была точно так же уверена, что это ещё одна вещь, которую Драко впитал с молоком.— Он этого не сделает, — спокойно сказала Нарцисса. Она подняла голову, не услышав ответа. Потому что Гермиона понятия не имела, что отвечать. Она пристально смотрела на миссис Малфой. Нарцисса вздохнула, будто вела переговоры с ребёнком, который не понимал простейших истин. — У Драко слабость — обладать чем-то особенным. И он слишком эгоистичен, чтобы просто отдать вас кому-то другому.Гермиона сжала губы, не зная, как относиться к сказанному. Казалось таким глупым — жаловаться его матери. Но все решения Драко были словно проклятия внутри неё, которые сжирали её органы, мучая болью, и ей казалось, что она не выдержит, если не поделится этим.Смех Нарциссы и реакция оказалась такими беспечными, будто... Будто решение Малфоя было глупостью. Будто ни одна из его угроз не могла быть исполнена. Хотя это было так просто — отправить Гермиону куда-то. И легче, ведь на этом точка. Его задание было бы закончено. Но Нарцисса всё ещё усмехалась, стоя напротив, словно услышала какую-то крайне забавную опечатку в выпуске ?Пророка? в колонке про министра.— Я была крайне удивлена, увидев ваш выбор литературы, — миссис Малфой легко соскользнула с темы, приподнимая цветок в воздухе, чтобы осмотреть его корни. — Тёмная магия? Неужели? — она вскинула одну бровь.Общение с Нарциссой было... тяжёлым. И лёгким одновременно. Миссис Малфой была одной из тех, с кем не требовалось притворяться, делая вид, что всё в порядке. Что она без ума от собственного положения, как Стилла. Или играть покорность, потому что взаправду Нарцисса никогда не требовала от неё покорности. Но при этом у Гермионы всегда было чувство, что она знает куда больше, чем говорит, и просто проверяет её. И это никогда не было так, как с Драко, когда любая реплика Грейнджер тут же отзывалась вполне определённой эмоцией. С Нарциссой это чувствовалось как десятки капканов, разбросанных по разговору, и опасность заключалась в том, что даже попадая в один, ты не чувствуешь, потому что лицо собеседницы всегда сохраняло эту вежливую улыбку.— Мне всегда интересна изнанка, — ровно ответила Гермиона, избегая чёткости, но, видно, Нарциссу нельзя было так легко одурачить.— И в этом не кроется ничего большего? — она повела головой, усаживая куст обратно и присыпая его корни белесой смесью. — Никакого желания найти ответы?Гермиона смотрела на неё прямо, чувствуя, как кончик её ногтя на ноге вот-вот наступит на одну из таких ловушек. Тело оцепенело. Нарцисса почти не появлялась в Мэноре, хотя Гермиона хорошо знала, что она вряд ли отсюда куда-то выезжала. Это было странно. Как и многие действия миссис Малфой, но у Гермионы не осталось внутренних сил разбираться ещё и с этим.— Когда я была маленькой, моя прабабушка загадывала мне загадки, — произнесла Нарцисса, прихватывая кончик перчатки, доходящий до локтя, и срывая его с руки, вновь показывая красивую вышивку на рукавах платья. И, наверное, Гермиона удивилась бы резкой смене темы, если бы не привыкла. — Миранда всегда загадывала её утром, а вечером, когда у меня был целый день, чтобы строить теории по поводу ответа, я получала пергамент с правильным вариантом и бутоном моей любимой розы.Женщина улыбалась, погрузившись в воспоминания. Гермиона увидела, как она подошла к одному из кустов, сорвав бутон на тонком стебле. Розу с объёмными оборванными краями. Миранда.— И знаете что? — миссис Малфой вновь перевела на неё глаза, повернув голову, и Гермиона решила, что всё дело в их цвете. Голубые всегда смотрят в самое нутро. — Я заметила, что почти всегда все мои теории были куда более надуманными и сложными, чем настоящий ответ.Гермиона опустила глаза, проводя кончиком пальца по вмятинам на руке, оставленными садовыми ножницами. У неё не было никаких ответов. Ни касательно Драко, ни касательно своей жизни, ни касательно того, что она искала. Даже перелопачивая каждую ночь десятки книг, Гермиона бродила между ними хаотично, так же хаотично вырывая информацию глазами, но понятия не имела, что искала на самом деле.Это отбрасывало её во времена, когда троица на первом курсе пыталась найти какие-то зацепки, которые должны были натолкнуть их на то, что запрятано на запретном этаже. Они рылись во всех секциях, думая, что, пробежавшись по нужной строчке глазами, она закричит, обращая на себя их внимание. В итоге правильный ответ оказался лежащим всё это время в её тумбочке, в книге, которую Гермиона забросила из-за поисков. Всё гениальное просто. Но сейчас ничего, с чем она имела дело, не было простым.— Мне нравится, что вы никогда не сдаётесь, мисс Грейнджер. Гермиона почувствовала ледяное прикосновение пальцев к своему подбородку. Нарцисса легко приподняла его, заставив посмотреть ей в глаза. По телу Грейнджер пошла дрожь, потому что температура тела миссис Малфой была куда ниже, чем температура в теплицах, и теперь она могла точно сказать, что тремор, замеченный ею ещё в те утренние дни на кухне, не выдумка. — Меня это в вас восхищает. Поэтому, — Нарцисса убрала руку от её лица и медленно положила рядом с ней стебель с мирандой, — не предайте моё восхищение, когда придёт время. Это не та эмоция, которой я привыкла разбрасываться.***Гермиона шла по ступенькам, чувствуя под ладонью гладкую поверхность поручней, и прислушивалась к шуму из главной гостиной. Звукам вспыхивающего огня в каминной сети и тяжёлым шагам вперемешку с голосами. Она вспомнила вчерашние разговоры служанок на кухне вечером, и ей пришло в голову, что это и есть то собрание, которое проводил Малфой. Их собирал Волдеморт, и Драко перед этим призвал Пожирателей, чтобы они сначала отчитались ему. Пятиминутка убийц.Наверное, ей стоило оставаться в комнате и не высовываться, но было время обеда. Теперь Гермиона очень ждала приёмов пищи. Порции, которые в начале казались просто огромными, она теперь уплетала за обе щеки, наблюдая при этом за выражением лица кухарки. Когда Стилла видела чистые тарелки, то совершенно точно знала, что послужило причиной такого повышенного аппетита. Гермиона решила, что она не станет пятиться назад только из-за присутствия каких-то ублюдков в доме. Они не запугают её так просто.Гермиона зашла на кухню и увидела, как Стилла повернулась, смерив девушку раздражённым взглядом.— Иди отсюда, — бросила она через плечо, помешивая блюдо. — Не до тебя сейчас.На кухне почти не было эльфов, а те, что появились, тут же исчезали, забрав вместе с собой что-то, что давало понять, насколько важные гости сегодня собрались под крышей особняка, нервируя кухарку.— Сейчас время обеда, разве не тебе было велено следить за моим рационом? — спросила Гермиона, растягивая губы в улыбке.Дело было не в том, что она не могла потерпеть. А в том, как подрагивали губы Стиллы, когда Гермиона разговаривала с ней. Кажется, у кухарки была особая непереносимость к конкретной служанке, и Грейнджер доставляло особое удовольствие быть раздражающим фактором.— У хозяина через пару минут собрание, мне некогда с тобой нянчиться, — сцепила зубы Стилла.— У меня создается такое ощущение, что ты саботируешь задание Волдеморта, — протянула Гермиона, присаживаясь за стол и используя их любимое оправдание всему.— Думай, с кем разговариваешь, грязнокровка, — рявкнула кухарка. — То-то мадам Лидии давно здесь не было. Ты должна быть счастлива, что хозяин проявил свою милость и ты до сих пор здесь, — Стилла скривила губы так, будто это точно было худшей новостью, которую она когда-либо слышала.— Каждый день благодарю Мерлина, — закатила глаза Гермиона.— Одна вот тоже, — кивнула кухарка головой куда-то в сторону, — много говорила. Теперь кормит червей в земле. Смотри, не последуй за ней, — удовлетворённо улыбнулась Стилла только от мыслей о смерти Гермионы. Наверное, кухарка засыпала и просыпалась с этой мечтой. Она делала день Стиллы достойным того, чтобы его прожить. — Жри.Тарелка супа стукнулась о стол прямо перед Гермионой, едва не разлив ей на руку бульон, в котором плавали зелень и мясные шарики. Грейнджер нахмурилась, вдохнув запах тушёных овощей, и поняла, что ей больше всего на свете хотелось шоколада. Чего-то густого, терпкого или пышного, чтобы таяло во рту, возможно, с добавлением кусочков карамели. Но не жидкого, как напиток. Возможно, мусс или пудинг. Она перевела взгляд вверх, глядя прямо на женщину, которая всё ещё сохраняла на лице улыбку, явно довольная своей последней репликой.— Хочу шоколада, — сказала Гермиона.— Что? — лицо Стиллы вытянулось так, будто она не расслышала. Или же расслышала, но не могла поверить.— Я хочу шоколада, — повторила Грейнджер. — Не хочу суп, — девушка слегка отодвинула тарелку от себя, показывая жестами то, о чём говорила, потому что какая-то часть неё не была уверена, что после такого шока, Стилла всё ещё способна понимать человеческую речь.— Ты... — ей явно не хватало воздуха, а щёки раздулись, налившись красным до такого состояния, что Гермиона могла втайне надеяться, что ту может постигнуть участь тётки Гарри. На каком курсе это было? На третьем? — Ты что о себе возомнила?Её раздражение было колыбельной для ушей Гермионы. Что-то тёмное подпитывалось в ней от злости Стиллы, заставляя чувствовать себя не так паршиво. Будто её рассеченную грудину кто-то наконец наполнял чем-то, и это приносило ей удовлетворение.— Разве ты не кухарка? — подняла брови Гермиона. — Мы на кухне. А шоколад, если я не ошибаюсь, это еда.Её голос звучал ровно, но в нотах была так хорошо слышна насмешка, что нужно было оглохнуть на оба уха, чтобы не заметить.— А теперь послушай сюда, дрянь, — кухарка наклонилась над ней, уперев руку о стол. — Ты будешь делать то, что я скажу и сидеть тихо, пока...Шум крови в ушах вмиг стал таким громким, что любая эмоция, испытываемая Гермионой, превратилась в пыль. Никакие насмешки удовлетворения не могли сравниться с чем-то, что сейчас росло в груди, наполняя её жаром. Горячим, почти обжигающим. Возмущение. Это было легко понять. Но Гермиона чувствовала не лёгкое раздражение от брошенных в её сторону подносов, от неуважительных взглядов или реплик. Нет. Это было что-то, что разбивалось о её лёгкие штормом, когда она слышала... неповиновение.Крик кухарки раздался по всей кухне, когда Гермиона услышала, как пронеслась тарелка по деревянной поверхности стола, даже не трудясь обогнуть руку женщины, и на всей скорости ударилась о стену напротив, разбрызгав суп по кафелю.— Мерлин! — взвизгнула Стилла, держась за запястье, по которому попало ребро тарелки, запущенное, как фрисби.Гермиона выдохнула, переводя глаза на руку женщины, и увидела, что она покраснела. Тарелка улетела в стену, задев кожу Стиллы, как будто кто-то толкнул её со всей силы в ту сторону. Но Гермиона не двигалась. Совершенно точно не двигалась.— Ты... — что бы ни хотела сказать Стилла, резко открытая дверь не дала ей такой возможности. Переведя взгляд, Гермиона подскочила, увидев Беллатрису. Она сегодня была одета в платье, которое по своей структуре очень напоминало то убранство Нарциссы в фиолетовом цвете, но Белла, как всегда, подчёркивала пышное декольте. — Миссис Лестрейндж, — Стилла, кажется, тут же забыла о своей боли и, наверное, достала бы носом до коленей, имея подходящую растяжку.— Я слышала шум отсюда, — прищурилась Белла, совершенно не обращая внимание на пресмыкание кухарки.— Простите, миссис Лестрейндж, на меня напала грязнокровка! Гермиона обнаружила себя стоящей на ногах, но совершенно не помнила, как поднялась. Тепло, которое становилось в ней всё больше, постепенно стихало, возвращая ей возможность трезво осознавать происходящее.Стилла враждебно поглядывала на девушку, в то время как сама Гермиона не сводила глаз с Беллатрисы. Лестрейндж сделала шаг вперёд, прищурив тёмные глаза:— Ты что себе позволяешь в моём доме? — процедила Пожирательница, ступив ещё ближе.Гермиона знала, что нужно помалкивать. Ей требовалось убраться с кухни как можно скорее. Как в тот раз, когда она впервые столкнулась с Беллой в Мэноре и хотела унести ноги, но её остановил волшебный хлыст. Однако что-то прошлось раскалённым проводком по нервам Гермионы и дало понять, что этого больше не будет. Она не станет снова сбегать.— А это ведь даже не твой дом, Белла, — ответила девушка. — Ты не Малфой.Забавно, но выражение лиц Стиллы и Лестрейндж были так похожи, что за эту колдографию любой карикатурщик убил бы, наверное. Гермиона словно видела в замедленной съёмке, как в чёрных глазах Беллатриссы мелькнуло неверие. Ужас. Вновь неверие и только потом ярость. Потрясающий калейдоскоп.Беллатриса вскинула руку в воздух, истерично воскликнув:— Экспульсо! Гермиона подсознательно сжалась, хватая ртом воздух, потому что почувствовала, как воздух загустел, когда магия собралась воедино, будто миллион паутинок превратились в ком с плотностью как у железа. Она была готова к оглушающему удару, который отбросил бы её назад, но всё, что девушка ощутила, — это тепло.Гермиону словно окатили ведром тёплой воды. Не горячей. Будто она стояла под струями душа, но одежда оставалась сухой. Маленькие импульсы проходили вдоль её тела, и Гермиона увидела, как по коже заплясали молнии, будто сжирали волшебство, сублимируя его.Девушка открыла рот, почти поверив в то, что Беллатриса закляла её дурманящими чарами, или же в утреннем чае, поданном домовиками, было что-то. Что-то, чем пичкали себя девицы в Отеле. Потому что то, что она видела...Ручка двери в который раз впечаталась в стену. Гермиона подняла глаза и увидела знакомую форму. Ту, которая пахла кожей и печеньем и чувствовалась тяжёлой на плечах, если надевать её почти на голое тело.— Беллатриса, я долго буду тебя ж... — начал Драко. Гермиона не видела лица Лестрейндж, оно смазалось в собственном шоке, когда её крик стал ещё более громким. Ещё более акцентирующим внимание на том, что она была чертовски не в себе:— Круцио! Бомбарда! Эк... — Белла бросала в Гермиону рандомные вспышки. Кажется, их было даже больше, чем произнесённых заклинаний, потому что девушка чаще чувствовала эти толчки, которые...Мерлин, которые просто растворялись десятками сверкающих молний, сталкиваясь с её кожей. Так, будто на ней была невидимая мантия — что-то из изобретений Фреда с Джорджем. Что-то абсолютно невообразимое.Малфой ударил тётку по руке, выбив палочку.— Хватит! — крикнул он. Звонкий звук упавшего на кафель древка растворился во всеобщей суматохе. Хотя, возможно, этот шум был только у Гермионы в голове. Ей казалось, что всё её тело задеревенело от ошеломления. Она едва ли могла глотнуть.— Это... Это... — Беллатриса тыкала в Гермиону пальцем через стол, пытаясь справиться с собственными эмоциями. — Что ты сделал с грязнокровкой?! Что ты ей дал?!— Пошла вон! — рявкнул Малфой, и Стилла в тот же миг пробежала мимо них, скрываясь за поворотом как можно скорее.Белла орала обвинения, повернувшись к племяннику. Драко же смотрел на Гермиону так, будто впервые видел. Будто ему казалось, что ещё пара минут, и он найдёт отгадку, спрятанную прямо в верхнем слое кожи девушки.Видно, шок Лестрейндж действительно был огромен, учитывая то, что выбитая палочка так и осталась лежать на кафельном полу, где-то рядом с ножкой серванта.— Серёжка должна блокир... — внезапно Белла запнулась, будто её кто-то резко ударил в грудь. Она почти закашлялась, перебив сама себя. — Это оно, — Лестрейндж перевела глаза на живот Гермионы, и она прикрыла его рукой на автомате, потому что тот взгляд, с которым Беллатриса посмотрела, бесспорно мог уничтожить любое живое создание. — То, что сидит в ней. Оно...— Защитило её, — закончил за неё Малфой. Хоть его заявление и должно было звучать утвердительно, Гермиона слышала ноты вопроса в нём. Так чертовски много вопросов.Гермиона всё ещё чувствовала привычное тепло внутри, только теперь оно достигало груди, чуть выше рёбер. Она дышала, стараясь успокоить бешеный ход сердца, потому что из-за давления создавалось чувство, что кровь просто не выдержит напора и в какой-то миг разорвёт покров кожи, прорываясь наружу.— Этого не может быть, — покачала головой Лестрейндж, и в её голосе слышалось чёткое отрицание. Будто она выносила вердикт. — Магический отпечаток ребёнка полностью...— Я знаю, когда полностью формируется магический отпечаток ребёнка, Белла, спасибо за лекцию, — наконец повернулся к ней Драко, прервав её.Магический отпечаток ребёнка. Он закладывается в утробе. Его сила — исключительно генетическая вещь. Не всегда передается только от матери к ребёнку, но всегда заложен в роду. Что-то вроде цвета глаз и черт внешности, только более тонкая материя. Гермиона прогоняла эту информацию через нейроны своего мозга, пытаясь найти ответ. Пытаясь задушить приступ внутри, который сжимал лёгкие. Он полностью формируется до двух с половиной лет. Самые одарённые дети проявляют стихийные выбросы магии примерно в три. В среднем, в шесть. Буклеты из Мунго, которые им присылали на четвёртом курсе вдобавок к буклетам с видами и инструкциями к противозачаточным зельям, гласили, что если у ребёнка отсутствуют всплески стихийной магии до девяти, — это повод бить тревогу. Тревогу. Тревога распространялась по её капиллярам, мешая думать.Мерлин. Они с Драко сильные волшебники, вне всяких сомнений. Николас Фламель был чёртовым гением, Пернелла была талантливым зельеваром, но ни одна из их дочерей не была окрещена чем-то вроде выродка в магическом мире. Гермиона поднесла трясущуюся руку к шее и ощутила, как кожа под волосами покрылась потом. Дверь в очередной миг скрипнула, и Грейнджер хотелось взорвать этот предмет, чтобы он больше не приносил никаких несчастий, но, подумав об этом, девушка тут же отскочила к подоконнику, боясь самой себя.— Драко? Белла? — раздался спокойно-настороженный голос Нарциссы. — Вас все ждут.Миссис Малфой перевела взгляд на Гермиону, но Драко подвинулся, повернувшись к матери, и закрыл Грейнджер плечом.— Отлично, Белла, не начнёшь первой? — уравновешенно обратился он к тётке. Будто только что не произошло ничего необъяснимого. Чего-то абсолютно противоестественного. — И, пожалуйста, позаботься о кухарке, меня её болтливость начинает раздражать.Он произнёс это без акцента, но было легко понять, о каком виде заботы шла речь. Лестрейндж призвала к себе палочку, сжала её в руке и отбросила смоляные волосы назад, молча проходя мимо.— Всё в порядке, мам, мне нужно пару минут, — ответил Драко, видно, на вопрошающий взгляд матери, потому что вслух не было произнесено ни одного вопроса.Через секунду дверь безмолвно закрылась. Гермиона поняла, что не произнесла ещё ни слова. Речь будто застряла в горле, исцарапав ей всю глотку.— Грейнджер, — произнёс Драко, повернувшись к ней. Гермиона осознала, что вся злость, которую она к нему чувствовала, всё то, что не давало ей спать эти дни, будто вспыхнули, сгорев, потому что в один миг перестали иметь значение. Жизнь так часто поступала: издевалась, заставляя страдать, но только лишь затем, чтобы потом сбросить бомбу, которая создаст кратер, показав, что всё то, о чём ты переживал вчера, просто перестанет существовать, засыпанное золой от взрыва.— Это... Это... — Гермиона задыхалась, стараясь сказать хоть что-то. — Это ненормально, Драко.— Ничто, касающееся этого ребёнка, не нормально, — ответил он ей, подходя ближе.— Нет, ты не понимаешь! Чёрт, этот истерический вопль должен был прозвучать спокойно, но её колотило, а всё, что пробегало перед глазами, — лишь мелкие молнии, окутывающие тело. Драко же говорил так спокойно, слишком спокойно, будто не видел того, что видела она. — Ничто не может поглощать магию безо всяких манипуляций. А то, что может... — Гермиона покачала головой, следя за просчётами, которые невольно подбрасывал ей мозг. — Мерлин, что может поглотить Круцио? Сила, способная блокировать заклинания, всегда должна быть больше. Следуя теории Галатея Вилкоста, сила должна равняться трём, именно поэтому от Непростительных нельзя защититься, — тараторила она. — Какая сила может поглощать Круцио?..— Грейнджер, — произнёс Драко, стараясь прервать её лепетание.— Одна девочка смогла подвинуть ложку рядом с собой в возрасте полутора лет, и я читала о ней в ?Великих...— Грейнджер, — Малфой слегка встряхнул девушку, заставив её взгляд, безумно летавший по всей кухне и не цеплявшийся ни за один предмет, сфокусироваться на нём. — Он защитил тебя. Вот что важно.Она смотрела в глаза Драко, в которых тоже... тоже плескалось сомнение. Это было чем-то абсолютно не нормальным. Какой у неё месяц? Ребёнок не мог творить волшебство на втором месяце беременности. Это просто... невозможно, вот и всё.Но внезапно, будто вырвавшись из-под воды и вынырнув над её гладью, чтобы сделать вдох, Гермиона поймала идею. Ту, что легла в пазл в голове, но требовала проверки.— Достань палочку, — попросила Гермиона и удивлённо отметила, что в этот раз в голосе не было даже признаков истерики. Всё-таки её разум умел быть холодным.— Что? — нахмурился Драко, убирая руки с плеч девушки, словно удивляясь, что они были там.— Мне нужно кое-что проверить, — поторопила его Грейнджер, почувствовав лёгкую вспышку раздражения, которую ощущала всегда, когда мальчики, вместо того чтобы чётко следовать инструкциям, начинали задавать вопросы.Его брови всё ещё создавали морщинку, но он достал из ножен палочку из тёмного дерева, как она и просила.— Примени ко мне заклинание, — сказала Гермиона, подняв голову и посмотрев ему в глаза. — Какое-то... не самое приятное, — смягчилась девушка и увидела в его взгляде осознание.Он догадался. Они ещё около минуты смотрели друг на друга неразрывно, будто только их зрачки вели войну. Малфой не был глуп. Он понимал, что они должны знать. Парень взял её за руку и, взглядом предупредив, невесомо коснулся кончиком палочки ладони и тихо произнёс:— Сектумсемпра локал. Гермиона втянула воздух сквозь зубы, когда на коже образовался порез, вмиг испачкав её ладонь в бордовый. И никаких мечущихся молний, поглощающих магию.— Видишь? — сказала она, хмыкнув и покачав головой. — Он защищает не меня. Он защищает себя.Девушка сжала руку, почувствовав, что кровь капала им на ладони. Она по-прежнему ощущала тепло в районе живота, и, возможно, это уже была паранойя, но ей казалось, что с каждой секундой оно становилось всё сильнее. В какой-то момент тепло могло сжечь и её, когда Гермиона уже будет ему не нужна.***— Нет? — голос Волдеморта сочился нетерпеливым негодованием — самый привычный микс, пожалуй.— Н-нет, мой Лорд, — проговорил Роули и затем прочистил горло, делая вид, что его голос не дрожит. Какое уродство. — В моём войске недостаточно людей, чтобы рассредоточить их по этой территории, — сказал Пожиратель, и Малфою показалось, что даже его плечи слегка сжались, словно ожидая приступа гнева повелителя. — При всём уважении, мой Лорд, но, может, есть смысл сосредоточить наши силы на Иране? Бунты подливают масла в огонь, делегация прибыла несколько дней назад, я уверен, они недолго продержатся в гражданской войне под...— Ты что, предлагаешь мне выпустить из-под наблюдения Англию, чтобы нацелиться на восток? — Волдеморт сегодня явно был на взводе, потому что его кресло во главе стола пустовало, в то время как он наматывал неспешные круги по залу, заставляя каждого напрягать спину до хруста, когда Реддл проходил мимо.Малфой чувствовал, как нога Беллатрисы нервно дёргалась под столом. Лестрейндж следила взором за своим хозяином. Ему показалось, что кухарка теперь не помнила половины своей жизни, наверное, таким жестоким и халатным был Обливиэйт тётки.— Ты в своём уме?! — уже громче повторил Волдеморт, опираясь синюшными руками о стол прямо перед лицом Роули.— Нет-нет, мой Лорд, конечно, нет! — быстро пролепетал он. — Просто, я полагал, что если Поттера нигде не видно, возможно, ему удалось переместиться за пределы...— Он не мог сбежать из Англии, кретины! Иначе это означало бы, что они полные болваны! Круцио! — Роули закричал, сгибаясь над столом, и Драко провёл рукой по шее. Собрание существенно затягивалось. — Вы не понимаете, с кем имеете дело! — прошипел Волдеморт после того, как Пожиратель остался приходить в себя после спазмов агонии. Драко заметил, как Беллатриса поджала губы, глядя на него. — Поттер скрывается, потому что за ним стоит Орден — несколько людей, которые действительно на что-то способны. Без них это всё ещё неуравновешенный герой, готовый рискнуть жизнью ради других, — засмеялся он, будто это было самой большой глупостью на свете.— Смею предположить, мой Лорд, что тогда, возможно, стоит отправить на это задание людей из той армии, которая не нуждается в новых людях? — предложил Эйвери, сохраняя спокойствие. — Малфой? — обратился к нему мужчина.— Ты временно взял на себя функции распорядителя? — прищурился Драко, сидя на стуле свободно, положив локоть на стол. — Моя армия создана для военных действий, а не для разведки. Думай, прежде чем предлагать, — грубо одёрнул его Малфой.— Но кто-то же должен взять на себя руководящую должность, учитывая, что мы лишились одного из военачальников, — парировал Нотт, и за столом повисла тишина.Волдеморт часто уходил в себя во время собраний, а потом мог просто пропустить всё сказанное ранее мимо ушей и, дав задание, испариться. Драко знал, что он отдельно разговаривал с некоторыми Пожирателями, сея это чувство... неопределённости. Давая всем понимание того, что они особенные, и в то же время запугивая, потому что так легко было держать людей в неведении, и, чего греха таить, эта тактика работала на отлично.На позапрошлой неделе Орден спас нескольких пленных в одной из северных тюрем. Волдеморт пришёл в ярость, потому что это означало только одно — у них появились новые сведения. Гораздо более точные. А это могло означать утечку.Малфой замечал эти особенности раз за разом, но вскоре всё чаще. Когда поймали Грейнджер, это случилось несколько раз кряду — у Ордена появлялись свежие сведения о новых тренировочных лагерях, как будто кто-то точно знал, что сейчас подходящее время для атаки, потому что Волдеморт будет ослеплён своим уловом. Если кто-то шпионил для Ордена, он делал это умно. Аккуратно и хитро, никогда не выдавая слишком много и никогда не повторяясь в тактиках. Всё выглядело естественно, будто они могли раздобыть эти знания, но Драко слишком хорошо знал, что если поместить такие очевидные победы Ордена на бумагу, они вырисуются в слишком не хаотичную картину.Драко обвёл глазами присутствующих. Сегодня собрание было неполным, но очевидно, что к некоторым совещаниям допускали только самых верных. Им удалось кого-то спасти, и Драко хотелось хмыкнуть, потому что он мог поспорить на то, кого они ожидали увидеть в тех темницах.— Одного из военачальников? — Реддл прищурил и без того узкие щелки красноватых глаз, и его вертикальные зрачки зацепились за несколько пустующих стульев.— Мальсибер пропал, — сказал кто-то из дальнего угла стола.— Он не пропал, — произнёс Драко, обращая на себя внимание. — Я убил его.Малфой видел подрагивающую мимику большинства, потому что они не могли определиться с родом эмоций, которые их посетили. Кто-то чувствовал это на вкус — горько-сладкий шанс получить повышение, новую власть. Кто-то замер, ожидая причин, потому что они часто были похожи на домино — сложные конструкции, которые всегда влекли за собой десятки смертей. Но сейчас Драко сосредоточил внимание на реакции Реддла: он замер, сверля его взглядом.— Все вон! — крикнул Волдеморт, и Драко почувствовал, что люди начали аппарировать с тихим треском, кажется, ещё до того, как последний слог приказа повис в воздухе.— Хозяин, может быть, я... — подала голос Белла. Она, наверное, весь вечер терпела, а сейчас протянула руку к Реддлу, но он оттолкнул её, давая понять, чтобы она убиралась.— Мой Лорд, — сдержанно произнёс Драко. Он не успел договорить, как вспышка боли пронзила его лопатки, заставляя поджилки трястись в болезненном припадке. Драко щёлкнул зубами, сцепляя их вместе и чувствуя, что органы сделали кульбит в попытке справиться с агонией.— Ты убил одного из моих людей?! — рявкнул Волдеморт, и сейчас его ярость чувствовалась как катана, потому что Круцио было особенно пробирающим.— Это то, о чём я давно хотел сказать, но не решался тревожить вас до того, как не узнаю всё точно, — ответил Драко, и Реддл выпрямился, слушая, хотя Малфой прекрасно видел, что бузинная палочка в его ладони слегка вибрировала от желания выплеснуть ярость парой-тройкой лучей. — Я начал замечать огрехи в отчётах, — он засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда внушительную кипу бумаг. — И последний меня насторожил особенно сильно. Не сходились данные по международным пленным. И ночь поимки была его сменой.Волдеморт магией привлёк к себе бумаги и бегло начал просматривать их.— Я заметил следы его магического отпечатка в месте, которое мы обсуждали с Долоховым, примерно в километре оттуда, — продолжил Драко. — Я планировал дать вам знать после Рождества, но вы отбыли, — он вёл свой рассказ взвешенно и ровно, зная, что Реддл ненавидел нервный лепет. — В какой-то момент в Отеле я заметил отсутствие своей служанки. Я дал её в аренду одному из наших гостей из Германии, договорившись об условиях, естественно, — между делом добавил он, — но не обнаружил её на месте.Тёмный Лорд опустил записи, сложив их на столе. Малфой видел, как Реддл складывал все произнесённые парнем переменные в голове.— Он пытался её вывести, — сказал Драко. — Грейнджер. Через секунду его плечи вздрогнули, и он ощутил вспышку в своём сознании. Ему пришлось удержать первичные инстинкты от оскала, впустив Волдеморта внутрь. Несколько поворотов по чётко отмеренным коридорам. По каменному лабиринту, в котором существовали только те дорожки, которые проложил он сам. И идеально выверенная история. Пара ненужных ошмётков. Пара ничего не значащих линий. Нарцисса бы им гордилась.— Мальсибер не мог оказаться предателем! — гневно крикнул Волдеморт в пустоту, вытащив пазы своего любопытства у Драко из головы.— Это то, что я думал, и... — он деланно запнулся. — Я сам не хотел верить. Если вы помните, он был одним из тех, кто учил меня.Одна убогая дуэль в шестнадцать. Но так всегда было проще. Ткать новое полотно воспоминаний из реально существовавших мгновений. Так всегда было легче, потому что правда служила неизменно крепким фундаментом, на котором ловко выстраивалась паутина из дополнительных воспоминаний, вплетающихся в общий сюжет. Это как наколдовать звуки аппараций авроров в ушах у вора. Самый сильный кошмар. Оттого шокирующий. Потому действенный. Именно поэтому он мог быть расплывчатым, хотя Драко не допускал подобных оплошностей.— Мне кажется, это Мальсибер убил Флинта, хотя я не могу ручаться. Первое, что он сделал, увидев меня, — уничтожил палочку, — продолжил Малфой, видя, как Волдеморт глубоко дышал в своём негодовании, бегая глазами по комнате. — Но я могу заняться этим вопросом, — поклонился Драко.— Мальсибер был ответственен за внедрение! — рявкнул Реддл. — Он должен был обеспечить послабление Ордена, достав до их главного штаба!— Я могу сделать это за него, мой Лорд, вы ведь знаете, что всегда можете на меня рассчитывать, — сказал Драко; Волдеморт повернул голову к нему. — Я должен был привести его к вам, но моя сила... — он перевёл дух, чувствуя запах козыря в рукаве. — Она бывает сильнее меня всё чаще.Волдеморт дёрнул плечами не то в злости, не то в раздражении.— Нет, ты сделаешь кое-что получше, — сказал он, отбрасывая полы мантии и подходя ближе. — Ты добудешь мне голову одного из хранителей штаба главной площади, — проговорил Волдеморт медленно, и Драко показалось, что кровь от его глазниц распространилась по всему лицу, разливаясь удовольствием.Он подбросил очередное задание, которое было смертельным для войска. Но ведь от Драко всегда ожидали большего. Малфой не отводил взгляда от лица хозяина и затем ещё раз склонил голову:— Я всегда к вашим услугам, мой Лорд, — кивнул Драко, не оставляя ни единого сомнения в голове Волдеморта о своей верности.Впрочем, как обычно.***Гермиона провела рукой по лицу, поворачиваясь на бок и подминая под себя подушку. Обычно она просыпалась от того, что солнце нещадно било по лицу, а сердце пыталось догнать кем-то установленный бешеный ритм, потому что первая эмоция её пробуждения всегда означала страх.Но, поднявшись на кровати, Грейнджер увидела, что тяжёлые гардины всё так же задвинуты, а поднос, который она оставила вчера на тумбе, не сдвинулся ни на сантиметр, хотя обычно по утрам наступал идеальный порядок. Сначала это было жутко, но ко всему привыкаешь.Гермиона нахмурилась, опустив босые ноги на пушистый ковер. Её взгляд зацепился за крошки, и она улыбнулась. Вчера, вернувшись из теплиц после того, как вечером на землю обрушился проливной дождь, Гермиона сняла с волос полотенце и заметила на постели поднос с несколькими шоколадными кексами и чашкой какао.Она закусила губу, подув на напиток, и сделала глоток, вспоминая тот сжимающийся в руках стаканчик в забегаловке рядом с железнодорожной станцией, и, конечно, это было абсолютно несравнимо. Гермиона надкусила кекс, слизывая с верхушки карамель, и задумалась о том, что домовики, должно быть, услышали её желания. Они оказались более милыми, чем кухарка. Честно говоря, девушка с трудом могла насчитать людей, которые были отвратительней Стиллы.Её усталость набирала обороты с каждым днём, поэтому всё, что она помнила: несколько глотков уже тёплого какао и отодвинутый одной рукой поднос. Затем Гермиона упала на подушку и провалилась в сон, обрекая себя на особо сильный беспорядок на голове утром, потому что кудри приходили в настоящий хаос, если она засыпала с мокрыми волосами.Живот издал неприятный звук, и желудок начало тянуть от голода. Она вздохнула и, почистив зубы, наспех застегнула на спине молнию серого платья и связала волосы в пучок, чтобы позавтракать. Часы показывали около девяти утра. Обычно Гермиона поднималась куда раньше.Открыв двери, она буквально услышала суету вокруг. Такое бывало, когда в Мэнор приходили гости. Но сегодня почему-то суета была тихой. Почти беззвучной. Она нахмурилась, выходя из-за угла и видя, что ни одни окна на этаже не были открыты. Даже несколько свечей всё ещё горели, позволяя своим слезам окутывать себя в причудливые восковые наряды.Девушка нахмурилась, видя, как тихо аппарировали эльфы с места на место, совершенно не заботясь о ежедневных ритуалах, которые ей всегда казались святыми. Мэнор по утрам выглядел как сияющий домик Барби. Так, если бы у Барби были откровенные суицидальные наклонности. Мрачное поместье, но всегда идеально вылизанное. Гермиона могла поспорить, что даже гардины ежедневно открывались на определённый градус, потому что каждая из комнат всегда выглядела одинаково. Одинаково идеально.Она коснулась стены, смотря на букет роз, стоящий в вазе рядом, и он был... нормальным. Ещё несколько месяцев назад Гермиона ни за что не обратила бы внимание на цветы, но сейчас девушка хорошо знала, что они не свежие. Нарцисса была против использования магии на розах, она предпочитала оставлять их во власти природы. Девушка коснулась лепестков, совершенно точно зная, что сегодня утром никто не сменил букет. А это ведь было чем-то святым, правда?Гермиона немного вздрогнула, услышав рядом с собой мягкую аппарацию, вовремя обернулась и увидела, как незнакомая домовиха приблизилась к вазе и взяла букет трясущимися тонкими ручонками.— Эмм, доброе утро, — произнесла Грейнджер, чувствуя себя неловко от того, что не знала имя эльфа. Хотя их в особняке присутствовало такое количество, что, наверное, это было невозможной задачей.Домовиха дёрнулась, как будто от громкого звука, и подняла на Гермиону глаза, в которых застыли слёзы.— Прости, что напугала тебя, — быстро сказала девушка, хотя реакция существа показалась ей странной, потому что, аппарируя, эльф точно должна была увидеть Гермиону. Разве что домовики уже привыкли относиться к служанкам так, будто тех не существовало. — Но... что происходит?Она ещё раз посмотрела вниз на пролёты, видя, что особняк будто перестал дышать. Тишина, которая сквозила по коридорам, почему-то совершенно не диссонирующая с понятием суеты, о которой Гермиона подумала изначально, давила. Это была особая магия Мэнора — компоновать в себе такие непохожие вещи: страх и красоту, суету и тишину, тревогу и абсолютную гладь.Вздох эльфа вернул её взгляд к нему. Гермиона увидела, что существо слегка сдвинуло брови, будто выталкивало из себя слова какой-то неведомой силой.— М-мисс ещё не з-знает? — спросила она тонким голосом. Гермиона сделала вдох. Её сердце поднялось прямо к горлу. Она ожидала услышать о приезде гостей. О том, что на сегодня планировалось какое-то очередное собрание, или... Или что-то, о чём она не должна знать, но точно не так, будто это было делом такой важности, что её невежество выбило дух из груди домовой. — Сегодня ночью, — эльф втянула в себя воздух, прижимая розы к груди, — хозяин...Гермиона даже не отдала себе в этом отчёт. Её рука прикоснулась к груди, и она ощутила внутри толчок. Какую-то вспышку тепла, которая обожгла девушку, словно отдаваясь реакцией на её эмоции. Драко. Только не Драко.— Что с ним?.. — её голос звучал чуждо. Будто из него выкачали абсолютно всю жизнь. Гермиона ощутила, что несмотря на тёплые волны, распространяющиеся по телу, кончики её пальцев похолодели. Похолодело в груди. Она превратилась в покрытый инеем экспонат, и, кажется, даже не дышала.Но домовиха наконец вдохнула побольше воздуха, набравшись сил для полного предложения, пусть горе и воровало окончания слов, делая их глухими:— Сегодня ночью хозяин убил свою мать, — она моргнула, давая прозрачной слезе скатиться с чудаковатого лица. Будто в замедленной съёмке Гермиона увидела, как один из шипов розы всё-таки впился в палец домовихе, пуская по её коже жидкость, идеально совпадающую с цветом бутонов. Бордовую, конечно.