Глава 16 II часть (1/1)

Маленький листок пергамента жёг Гермионе ладонь. Она размеренно дышала, приближаясь к столику. В руке девушка держала стакан с бурбоном. Судя по помпезной бархатной этикетке, он был достаточно дорогим для её идеи. Возможно, это выходило за рамки приличия — нести стакан в руке, а не на подносе, но она надеялась, что это сбросят на ?маггловскую необразованность?.— Добрый вечер, мистер Флинт, — улыбнулась Гермиона своей самой лучезарной улыбкой, на которую была способна. Девушка рядом с Маркусом дёрнулась и удивлённо повернулась. Пайетки на её чёрном платье заиграли переливами. Флинт перевёл на служанку глаза, сжав губы. — Комплимент для джентльменов.Гермиона протянула ему стакан, сохраняя на лице пластмассовую улыбку. Это было совершенно непозволительно — разговаривать с гостями, но здесь хорошо сыграла на руку политика Мэнора — никто понятия не имел, что велели служанкам. Законы этого особняка оставались тайной для всех, поэтому Флинт молча взял стакан, и в последний момент Гермиона успела увидеть в глазах Маркуса понимание, когда кончик его указательного пальца нащупал шершавый пергамент. Вместо гладкого стекла.— Хорошего вечера, — произнесла Гермиона, слегка поклонившись и опустив поднос. Она отправилась в сторону выхода, чтобы якобы взять остальные стаканы. Спустя некоторое время Грейнджер обернулась и увидела, что Флинт продолжал вести беседу с девушкой, но при этом не выпускал протянутый Гермионой бокал из рук. Он должен понять. Это в его интересах.Гермиона сжала в руках поднос, чувствуя, как её нервы вытягивались в струну. Это просто была не она. Гермиона Грейнджер не приводила людей к смерти. Но она должна сделать это ради родителей. Ей не было жаль Флинта, Гермиона не чувствовала в нём искренности даже больше, чем не чувствовала её от Драко, который держался неприступной глыбой. Искренность была мягкой материей, почти паутиной. Малфою такое чуждо, но...Гермиона прикрыла глаза, думая о том, что всё равно выбрала его. Драко был самым эгоистичным сукиным сыном, которого она когда-либо видела, но он не лгал. Малфой не притворялся, и, наверное, это и было её ошибкой — обращать на такое внимание. Потому что Гермиона чувствовала к нему отвратительное извращённое уважение из-за этих его черт. Он считал, что ублюдок, и не скрывал этого. Малфой кичился этим. А это значило, что такие люди не хранят нож за спиной, они несут его в ножнах за поясом, отбрасывая полы мантии.Раздражающе громкий звук стука серебра о хрусталь привлек её внимание, как и всех в зале, впрочем. Гермиона перевела взгляд на Макнейра, который был одет точно так же, как и Драко, — тот костюм, что на Малфое пах сладостью, и фиолетовый подклад мантии. Макнейр улыбался, зализывая слишком длинные для его густоты волосы назад, видя, что публика наконец повернулась и замолкла.Внезапно горло девушки сжал спазм — Макнейр. Если он хотел объявить Рождественские Игры, как в прошлый раз, про которые упоминала Пэнси, то...— Приветствую вас, господа, — улыбнулся мужчина, — дамы, — он слегка поднял бокал, и уже глаза каждого человека были обращены к сцене. — Я рад, что хозяин поместья великодушно дал мне право сделать небольшое заявление.Гермиона заметила, как по толпе прошлось нервное возбуждение, но его природа оказалась странной. Это не было похоже на вечеринку, где объявляли о ещё одном сюрпризе. Всё выглядело так, будто никто не знал, откуда ждать шторм, поэтому опасался любого лёгкого веяния ветра.— Этот год был полон побед. Великий Лорд Волдеморт провёл нас под флагом чести в Новый Мир, истребив практически всех предателей крови и неверных. Гермионе казалось, что за всё это время у неё выработался иммунитет к таким речам, но, видимо, она слишком себя переоценила. — И я счастлив сказать, что следующий год должен стать толчком к новым свершениям и поступкам. Поэтому мы решили именно сегодня рассказать вам эту новость. Зал замер в ожидании, а кончики пальцев Гермионы, наверное, побелели от того, насколько сильно она сжала поднос. Макнейр взглянул вниз и слегка взмахнул рукой, будто кого-то призывал, и в следующий момент на сцену поднялась девушка в длинном шёлковом платье. Чёрном, конечно же. И, когда она повернулась, Гермиона узнала в ней старшую Гринграсс. — Мы с Дафной решили пожениться! — воскликнул Макнейр, поднимая бокал ещё выше и привлекая к себе девушку, которая выглядела ни на грамм естественней, чем Гермиона несколькими минутами ранее, когда передавала Флинту записку.Мерлин. Она посмотрела на часы. Ещё минут семь у неё было, прежде чем ей требовалось незаметно выскользнуть. У Гермионы появились опасения, что Флинт наплюет на её просьбу, но потом вспомнила, что его ненависть слишком сильна, потому и слепа. У них с любовью действительно одни и те же пороки.Гермиона перевела глаза на сцену. Макнейр прислонился мокрым поцелуем к щеке своей невесты. Грейнджер передёрнуло. У Дафны присутствовали некоторые черты Астории, но она выглядела гораздо миловиднее сестры. Девушка была чуть ниже ростом, но зато обладала более полными губами и тёмным цветом волос, и они выгодно подчёркивали цвет её кожи.Насколько Макнейр старше Дафны? Лет на двадцать пять, а судя по виду, на все сорок. Зал взорвался радостными аплодисментами и криками. Гермиона просто удивлялась, почему никто не замечал этой натянутой улыбки Дафны, которая жалась к своему жениху, но язык её тела говорил обратное. Это не прилипала Астория.Гермиона повернула голову вовремя, чтобы понять, откуда вдруг раздался глухой стук: она не видела Забини среди гостей раньше, но, конечно же, он тут был. Из-за этого странного рождественского дресс-кода Блейз легко затерялся среди таких же тёмных теней в зале. Он саданул рукой по двери и вышел из зала. Люди были слишком взволнованы из-за новости. Гермиона не могла распознать: искренние это поздравления или же у них просто отлегло, что ничего ужасающего не произошло. Они даже не повернулись на шум, будучи в водовороте этого грязного цирка абсурда, где толпа Пожирателей смерти радовалась за новоиспечённый брак мясника с девчушкой.Грейнджер вдохнула, почувствовав знакомый запах, и увидела, что не прошло и минуты, как Малфой проскользнул в дверь, едва не вырвавшуюся из петель от удара Забини. Она глянула на часы и, обернувшись, поняла, что люди начали перемещаться, чтобы подойти ближе к сцене и, видимо, поздравить пару, поэтому отследить хоть кого-то было невозможно. Девушка вышла в коридор, воспользовавшись моментом хаоса, и поднялась на два этажа выше — тот зал, куда её приводил Флинт в прошлый раз. Кажется, это была гостиная — намного больше и шикарнее, чем в любом другом доме, в котором Гермиона бывала до этого, но, видимо, самая нищая комната в Мэноре. Наверное, от этого она использовалась только как каминная.Грейнджер знала, что на время мероприятий каминная сеть у Малфоев закрывалась, так что это был самый верный способ остаться незамеченными. Только если Флинт придёт, потому что он мог легко...Дверь дёрнулась, и она обернулась. Флинт зашёл в комнату резкими шагами, в которых чётко просматривалась нервозность.— Чего тебе, Грейнджер? — гаркнул он. — Если ты теперь думаешь, что будешь...— Как там твой план, Флинт? Гермиона спокойно подняла бровь, зная, что у неё есть над ним власть. Драко жив, а это значило, что она могла подставить Флинта, рассказав обо всём Драко. Собственно, как и поступила. — Ты не придерживаешься нашего соглашения.— Я говорил тебе, что это должно быть вне Мэнора, — злобно прорычал Маркус, постоянно оглядываясь, хотя дверь оказалась заперта и гостиная была достаточно далеко; даже звуки музыки внизу едва доносились до комнаты. — Если Малфой нас увидит...— Это не главная причина нашей сделки с моей стороны, и ты знаешь об этом, — оборвала его Гермиона. — Почему Малфой ещё жив?Кажется, она наступила на больную мозоль, так как Флинт вспыхнул и начал нервно теребить лацканы пиджака.— Потому что это не так просто, мать твою, — огрызнулся он. — Даже с этими чертежами нужно взломать защитные заклинания.Гермиона понимала, какой силы защитные заклинания обычно стояли на таких хрупких материях. В этот же момент она начала сомневаться, что Драко угрожала бы настоящая опасность, будь те чертежи настоящими, если Маркус был не в состоянии обезвредить простейшие чары. Хотя совершенно не исключено, что в отчаянии он не подключил бы кого-то гораздо более опытного.— Я знаю точку, куда Малфой поместил кристалл сегодня утром, — произнесла Гермиона. Она наблюдала за тем, как выражение лица Флинта менялось. Искры заплясали в его мстительных глазах с такой силой, будто кто-то направил солнечный луч в одну из хрустальных люстр Мэнора.— Как? — спросил он с придыханием.О, попался. Маркус хорошо знал, что в первые сутки на кристалл невозможно наложить какую-либо магию. Даже самую простую. Легче добычи просто не придумать.— На пересечении трасс Грин-лоу-Роуд и А54, недалеко от города Бакстон, — ответила Гермиона, сложив руки на груди. — Там есть очевидное место, судя по всему, — беспечно добавила она, понимая, что у неё нет точных координат.Но, кажется, Флинт был так ослеплён возможностью, что его интересовал только гораздо более очевидный момент. Или это то, до чего он смог додуматься. В состоянии аффекта.— Откуда тебе известно? — Флинт даже спросил без подозрения, так, словно это должно усыпить совесть. Да, ненависть определённо одно из самых опасных чувств.— Слышала сегодня утром разговор Долохова, — просто сказала она, заранее подготовив ответ. — Я хочу избавиться от него, — Гермиона сощурила глаза и увидела, как Маркус обернулся, но уже совсем с другой эмоцией.С нервным возбуждением. Гермиона чувствовала над ним такой же запах смерти, как над Ребеккой в последний раз, и её колотило из-за этого. Это было странно — знать, сколько человеку осталось жить. И как Малфой выдерживал такое постоянно? В её голове промелькнула мысль о том, что, возможно, он не убьёт Флинта. Возможно, просто запугает или... Годрик, наивность этих мыслей читалась даже в голове, когда их даже не произнесли.— Если... То есть, если... — Маркус ещё несколько раз нервно посмотрел вбок, размышляя. — Сейчас Рождество, он ведь не бросит Асторию, всё-таки ужин и...— Это твой шанс, — подтолкнула его Гермиона, чувствуя себя дьяволом. Чувствуя, как в ней что-то бесповоротно менялось.Что-то, что никогда уже не будет прежним. Как будто весь её мир подписали под снос, чтобы построить там новую версию. И почему-то ей совсем не хотелось видеть, какую.Парень посмотрел на часы и, кивнув, но скорее самому себе, вылетел из комнаты. Ему нужно было попрощаться со спутницей или, наоборот, убедить её в том, что он скоро вернётся, чтобы не привлекать внимание. Если Флинт достаточно смекалистый, то должен обеспечить себе алиби. Достаточно смекалистый.Конечно.Он поверил ей — человеку, с которым враждовал многие годы. Но ведь Флинт действовал вполне логично. Враг моего врага — мой друг. Жаль, что логика и Гермиона сейчас не были даже близко похожими понятиями. Девушку слегка трясло, и она провела рукой по лицу, пытаясь понять, не тошнит ли её. Это было странное ощущение.Она не жалела Флинта, абсолютно точно нет. Но это оказалось что-то мерзкое — быть причастной к убийству. И не такому, когда ты на поле битвы и уклоняешься от смертельного заклинания, чтобы запустить своё, потому что здесь око за око. В ситуации с Флинтом твои руки оказываются чисты. Да только ты словно весь вымазан в эфемерной крови.Гермиона вышла из комнаты, воздух в которой тут же показался ей душным и сбитым, будто здесь не проветривали вечность, и вся пыль, которой, кажется, не существовало в особняке, собралась именно в этом помещении, оседая на лёгких.Девушка напрягла слух, слыша слабые голоса, которые доносились из ближайшего кабинета и которые сложно было различить за тяжёлой дверью гостиной. Дверь оказалась слегка приоткрыта и, судя по небольшому боковому счёсу, создавалось ощущение, что её кто-то треснул о косяк так сильно, что она приоткрылась исключительно благодаря инерции. Возле неё рябил туман чар, но они были настолько нестабильными, что стали видны, а через пару секунд и вовсе спали. Кажется, колдующий оказался или очень зол, или в сильном стрессе. Совершенно без концентрации.— Не делай этого, — чей-то голос был хриплым от злости настолько, что стал неузнаваем. Гермиона нахмурилась и увидела спину Забини и часть тёмного платья, которое было почти неразличимо в темноте, его освещала лишь луна; если бы не шлейф, который Грейнджер запомнила. — Не делай, блять, этого! — раздался удар обо что-то, скорее всего, деревянное, судя по звуку, и Грейнджер подпрыгнула.— Не делать? Теперь ты просишь, да? Кажется, Гермиона была единственной, кого этот жест шокировал, потому что, по всей видимости, Дафна привыкла к таким вспышкам. — Это был ты! Ты сам от меня отказался! Гермиона не могла понять даже доли эмоций Гринграсс, потому что на каком-то слоге она звучала так, словно готова была разорвать собеседника на мелкие лоскутки и усеять ими идеально начищенный пол, а в следующий миг послышался почти плач.— Ты знаешь, что это не так, — Забини помотал головой, говоря по слогам. Кажется, когда слишком близко с кем-то дружишь, перенимаешь его черты.— Ты сказал мне, что у нас нет будущего, — теперь у Гермионы не было сомнений — Дафна плакала. — Ты сказал мне, что я избалованная истеричка, и не хочешь со мной семью. Никогда не хотел.— Да потому что это, мать твою, правда! — воскликнул Блейз. — Ты просто невозможная, я не... — он вздохнул, покачав головой.— Ты первый уничтожил меня, первый сделал это, — всхлипнула Дафна, — с нами.Было странно, но эта незначительная пауза, повисшая в воздухе, будто пустила рябь боли по воздуху. Блейз ничего не отвечал, но не потому что не мог. Судя по его плечам, создавалось ощущение, что парня толкнули в живот со всей силы.— Я никогда не имел это в виду на самом деле, — голос практически сбил с ног, потому что он был полон раскаяния, и, казалось, каждое из сухожилий Забини окутано этим чувством.Гермиона впервые ощутила сочувствие к Блейзу. Потому что это было что-то, что она точно могла опознать — искренность.— Ты сказал, что не хочешь со мной семьи и что мы тебе не нужны, так что... — Дафна чуть сместилась и стало видно её миловидное личико, залитое слезами, и сокращающуюся от рыданий грудную клетку.— Мне было около восемнадцати, Даф! Чёрт, я... — Блейз провёл руками по волосам. — Я сказал херню. Это всегда было так. Я сказал херню, ты сказала. Это блядский снежный ком из ссор, так было всегда. Какого хера ты восприняла всё буквально?! — Забини повышал голос, но не звучал злобно. Он был полон отчаяния. — Не выходи за него.— Я не могу! — крикнула Гринграсс. — Я не могу, Блейз! Тёмный Лорд велел, чтобы...— Я убью его, на этом все закончится, я... — Блейз развернулся так резко, что у Гермионы остыла кровь от страха быть увиденной, но Дафна вовремя обхватила рукой бицепс парня, останавливая его.— Нет! Салазар, нет! — она вытерла щеку тыльной стороной ладони. — Волдеморт потом убьёт тебя.— Пусть лучше так, чем ты будешь спать с каким-то стариканом из-за приказа, блять, Дафна!Гермиона поняла, что стала невольным свидетелем какого-то очень личного конфликта. Блейз и Дафна. Чёрт. Гермиона что-то такое припоминала со школы, но очень смутно. Так смутно, что казалось она смотрит сквозь мутную воду в надежде разглядеть дно. Это было не её дело. Она медленно отступала назад, стараясь уйти незамеченной. К счастью, лестница была близко, и чем шире шаги Гермиона делала, тем меньше слышались всхлипы Гринграсс.Гермиона выбросила из головы последний диалог. Ещё ей не хватало проникаться сочувствием к врагам. Пусть катятся к чёрту, она уверена: всё, что с ними происходило, они заслужили. Они принесли боли гораздо больше, чем испытывали, так что...Гермиона подошла к окну и посмотрела на тёплый свет теплиц, в которых она не появлялась слишком давно и даже успела соскучиться по этому колющему руки чувству впивающихся стеблей и свежему запаху, от которого её воротило уже несколько недель. Гермиона сделала себе заметку: проверить, работает ли лимонное зелье на концентрированный аромат роз.Она почувствовала слабый толчок воздуха и не успела оглянуться, когда услышала голос над своим ухом:— Справилась? Мерлин, это не человек, а дьявол. И здесь не было места каким-то метафорам. Абсолютно всё в нём подбивало на грех. На все эти выпады и неправильные поступки, будто это действительно была его цель.— Ты...Она повернулась, яростно дыша и надеясь, что кончики её волос успели ударить его по лицу из-за резкости движений. Только что услышанная сцена ввела Гермиону в своеобразный ступор, но один звук голоса Драко — и вся злость и отвращение, испытанные к себе несколькими минутами ранее, вернулись с тройной силой, будто мстили за то, что она посмела забыть. — Ты самая последняя сволочь, Малфой, которую я когда-либо встречала, — Гермиона толкнула его в грудь, но это не то чтобы возымело большой эффект.Он фыркнул так, будто только этого и ждал. Малфой поднял уголок губы, показывая свою кривую ухмылку. Чёрт.— Тогда ты заслужила небольшое путешествие, — невозмутимо сказал он, набрасывая ей на плечи пальто, возникшее в его руке. Гермиона ощутила тёплое прикосновение магии к коже ровно за секунду до того, как аппарация увлекла её в водоворот. Она ойкнула, схватившись за его руку, и едва не поскользнулась на устойчивом ровном каблуке высоких ботинок, которые идеально подходили к пальто. Его следует запахнуть, чтобы оно грело. В голове слегка шумело. Гермиона ощутила, как чуть выше пупка будто сжалась пружина, которая расслабилась через мгновение, но это всё ещё было странное чувство, и его хотелось от себя отогнать.— Ты разучилась аппарировать? — спросил Малфой безразлично.— Нет, просто сейчас становится... — Гермиона оборвала инстинктивный порыв ответить и прикусила язык. — Неважно.Она считала в голове дни. Нет, ещё можно было аппарировать. Можно. Если её беременность протекала так, как нужно. А она не протекала как нужно. Гермиона выдохнула, укутавшись в пальто, и обернулась. Улочка, где они стояли, была куда более ветреной и более заснеженной, чем Лондон. Снег не шёл, но холодный ветер бил в лицо, и гололёд под ногами не помогал координации. Гермиона ступила немного вправо и встала на бордюр, усыпанный песком.Эта местность была похожа на какую-то небольшую деревню: несколько одноэтажных аккуратных домов из коричневого неотёсанного кирпича, сеть дешёвых закусочных по всей Англии и пара фонарей, которые с каждой секундой, кажется, мигали всё реже. Что ж, это место было последним на роль претендента слова ?путешествие?, звучащего из уст Драко.— Это маггловская деревня? — повернулась Гермиона к нему. Она сделала это как раз вовремя и уловила скептический взгляд, брошенный в сторону кофейни. Неоновая вывеска над ней являла собой чашку и импровизированный дымок, который раздражающе мерцал.— Нет, это деревня магов-бездарей, — саркастично ответил Малфой. — Пойдём.Он кивнул головой, указывая направление. Гермиона нахмурилась, но всё же пошла за ним, потому что стоять на морозе было слишком холодно. Грейнджер засунула руки в карманы, с расстояния в полшага наблюдала за парнем, идущим впереди. Его руки были в кожаных перчатках, а пальто полностью скрывало мантию, хотя вполне возможно, что он избавился от неё в процессе аппарации.— Зачем я здесь? — раздражённо спросила девушка, вспомнив о том, что велел ей сделать Драко. Она не хотела быть ещё и свидетелем. Это слишком.— Затем, что мне так угодно, — огрызнулся Драко.Они оба были на взводе. Рациональная часть девушки знала об этом и велела помалкивать, но эмоциональная всё ещё помнила то, что она делала сегодня вечером, заставляя её хотеть совершить насилие, расплакаться или спрятаться в своей комнате. Хотелось выплеснуть это на него в тройной степени и надеяться на то, что вся эта кислота сможет расплавить собой хотя бы половину его приклеенных к лицу масок.— Знаешь, Малфой, это низко, — сказала Гермиона. Она вновь почувствовала странное ощущение. Гермиона будто была наркоманом, которому нужно догнать кайф. Которому не хватило. Но эта доза вот-вот перельётся через край. — Низко и нелогично. И если по поводу первого у меня никогда не было сомнений, то второе крайне удивило.Постарайтесь не быть такой строптивой. Потому что это привлекает не только его внимание.Но здесь был только он.— Тебе следовало оставить Ребекку в живых. Это получилось крайне несправедливо с твоей стороны, — хмыкнула Гермиона.Она буквально почувствовала его нарастающий гнев, будто тот был ледяной жидкой бомбой, которая обрушилась ей на голову, когда он обернулся и посмотрел ледяным взором ей в глаза, заставив приостановить шаг.— Скучаешь по ней? — прищурился Драко. — Может, стоит позвать кого-то другого, чтобы тебя подержали, пока кромсают скальпелем?— Скучаю ли я? — хмыкнула Гермиона, понимая, что за её показной веселостью и безразличием скрывалась злость и отвратительная обида, которую она успела возненавидеть. Самое ужасное чувство в мире. — Не так, как ты по Астории, очевидно.Гермиона задела его плечо, проходя вперёд. Это было довольно глупое решение, учитывая постоянные развилки и тот факт, что она не знала, куда он её вёл. Грейнджер чувствовала боль. Ей казалось, что он предал её. Предавал весь вечер. Предавал то, что обещал ей. Она зажмурилась, чтобы не заплакать отвратительными предательскими слезами, потому что это было просто смешно. Её чувства были смешными. Нелепыми. Абсурдными. Но от них всё равно хотелось выдернуть всё нутро и избавить себя от мук.Он догнал её в два шага.— Даже если и скучал, — ответил Драко, позволяя ей боковым зрением наблюдать за облаками горячего воздуха, вылетающего из его рта, — то у тебя нет никаких прав говорить об этом.Пощечина. Ей казалось, это не морозь, а он действительно ударил её так, что она остановилась. И Малфой так легко вернул себе эту фору в пару шагов. Он ублюдок, Гермиона, помнишь? Ты так часто повторяла себе об этом, что почти забыла, насколько это правдиво.Минут через десять они повернули в одну из тёмных арок, которая вела к железнодорожным путям. Вся станция была аккуратной, но такой мелкой, что Гермионе казалось, самая меньшая из гостиных Мэнора будет уничижительно насмехаться над этими размерами. Раздражение бурлило в её венах, потому что она чувствовала себя собачонкой, которую дёргали за поводок и тащили вперёд, не считая важным объяснять. Она могла остановиться и замёрзнуть посреди улицы. Или остановиться и получить ожог агонии от серьги. У неё был лишь один выход — следовать за этим тёмным пальто ленивым шагом и размеренным темпом и стараться не думать обо всём, во что он окунул её жизнь. Во что он окунул её мысли. Во что он окунал её сны каждую ночь.Они подошли к стене, которая открывала вид на одну из трёх небольших платформ, и Малфой повернулся к ней со странным выражением лица. Гермиона ожидала увидеть в его чертах привычную злость, а увидела сдержанность. Будто он чего-то опасался. Хотя нет. Бред. Кажется, Малфой физически не умел.Гермиона сжала губы, подошла ближе, чтобы пройти немного вперёд, но её голова поднялась, и короткий вдох морозного воздуха обжёг ей лёгкие, выбив весь дух. Родители. Они стояли возле летней скамьи ожидания поездов, так как основное фойе оказалось закрыто — там даже не горел свет. Оба были одеты в узнаваемый дорогой бренд спортивной одежды. Отец поставил на скамью лишь одну небольшую спортивную сумку. Глубоко внутри Гермиона успела подумать, что, судя по всему, Драко предпочитал ненавидеть маггловскую культуру с комфортом. Пара была в обществе низкорослого полноватого мужчины, который стоял немного дальше, затягиваясь сигаретой и опираясь о фонарный столб, в свете которого мелькали едва заметные снежинки. Он не выглядел дружелюбно, и внутри Гермионы зародилась тихая паника.Девушка едва слышно пикнула и не заметила, как ноги понесли её вперёд. Гермиону остановила рука, которая сзади аккуратно опоясала её живот.— Они не знают, кто ты, Грейнджер, помнишь? — голос Драко был каким-то далёким, потому что Гермиона следила лишь за движениями матери, которая нервно потирала руки.— Да, — ответила она на автомате и, видно, он это каким-то образом понял. По её интонации, похожей на робота.— Ты должна быть осторожна, — очередное предупреждение, затерявшееся в заколотых волосах, которых сейчас касалось его дыхание, и ещё один бессознательный кивок.— Да, — дрожащий голос.Малфой вздохнул и отпустил её. Гермиона лишь почувствовала вспыхнувшую секундную боль в икрах от того, что побежала слишком резко, чтобы преодолеть это расстояние в тридцать метров. Они заметили её сразу — было сложно не увидеть бегущую девушку, стучащую каблуками по замёрзшему льду на полностью пустой станции. Гермиона успела боковым зрением обратить внимание на мужчину, который нахмурился и даже дёрнулся, выпрямившись, но затем посмотрел на Драко за её спиной и увидел что-то, что заставило его остановиться и вновь поднести сигарету ко рту, не сдвинувшись с места. Он разве что подозрительно следил за развернувшейся картиной.— Боже, — всхлипнула Гермиона, бросившись на шею матери. И хоть она не повисла на ней, но отец поддержал жену, иначе та бы свалилась прямо на сзади стоящую лавочку. Чёрт, что с ними?— Дамочка, ради всего святого, они слабы, — произнёс мужчина очень странным голосом. Гермионе пришлось переслушать сказанную им фразу в голове дважды, чтобы понять смысл. Он говорил с кошмарным акцентом.— Ч-что? — она хаотично пыталась их осмотреть, пока не услышала этот ровный строгий голос сзади, за который держалась всё это время.— После операции у людей иногда бывает недостаток крови. Обычно это проходит в течение недели, — Драко сделал акцент на определённых словах, и Гермиона нахмурилась, ещё раз стиснув маму в объятиях, а потом бросилась к папе, уже гораздо легче, решая, что спросит Малфоя об этом позже.— Моника... Венделл... — Грейнджер улыбнулась, почувствовав, как по щекам текли горячие слёзы, создавая немыслимый контраст температур с розовыми морозными щеками.— Здравствуй, — несмело улыбнулась женщина, а мужчина неловко похлопал её по спине.— Я... — Гермиона пыталась собраться. — Вы, наверное, меня не помните из-за травмы, — начала она, смотря в их лица. Они были слегка бледные, но живые. Это самое главное. — Я дочь ваших друзей. Мы часто виделись с вами в детстве, — эти слова опаляли её глотку, заставляя внутренне сжимать челюсти, но она не дала себе этого проявить. — Гермиона.— Мы рады видеть тебя, Гермиона, — мама коснулась её руки, и Грейнджер сжала её ладонь.— Поезд прибывает через три минуты, — объявил мужчина рядом прокуренным голосом, кашлянув несколько раз, — он стоит здесь ещё две.Гермиона кивнула, не поворачиваясь. Боялась упустить этот момент единения. Она не давала своим рукам дрожать или хотя бы старалась притвориться, что это от холода.— Я хотела сказать вам спасибо, — Моника внезапно перевела взгляд за её плечо, обращаясь к Малфою. — За то, что вы...— Вам не меня нужно благодарить, — довольно грубо оборвал Драко Монику, и Гермиона услышала, как он отошёл на несколько шагов.Моника вздохнула, но, кажется, не удивилась. Это натолкнуло Гермиону на мысли о том, что та успела привыкнуть к неприкрытому хамству, которое Малфой величал манерой общения.— Спасибо, что сделала это для нас, — обратился к своей дочери Венделл. — Мы... этого никогда не забудем.Гермиона улыбнулась. Вышло слегка истерично, ведь в этот момент она вытерла слёзы с лица. Наверняка они даже не знали, насколько были близки к смерти. Скорее всего, родители понимали, что в плену. Они знали, что их схватили преступники. Это было в рамках понимания. Но вряд ли представляли, что их могла ждать не просто смерть.Вдалеке послышался шум поезда и — такой абсурд — снегопад пошёл сильнее. Слёзы стали горячее. Рука в руке остывала. А Гермионе даже нечего было сказать. Потому что в её голове повторялась лишь пара вещей: родители в порядке, они живы и скоро будут в безопасности. Больше ничего не важно. Она была готова пожертвовать не только своей ролью в их жизни ради этого.— Как только пересечёте границу по данным вам документам, вас будет ждать яхта. Дальше получите инструкции, как действовать, — объявил мужчина, слегка поведя плечами от холода.Пара кивнула. Они явно слышали эту речь ранее. Затем все прищурились от бьющего в глаза света от поезда. Шум заполнил собой перрон, и Гермиона сжала руку матери крепче, потому что то ли её нервные окончания были настолько пресыщены болью, что просто не успевали отвечать, то ли руки действительно замёрзли, и она больше не ощущала этого так явно.— Пора, — сказал мужчина, когда поезд остановился. Динамики, о которых Гермиона не подозревала ещё минуту назад, оповестили о времени простоя. У них действительно было две минуты.— Я прошу, берегите себя, — она дотронулась второй заледеневшей рукой до лица папы, не прерывая тактильного контакта с Моникой. — Я... — Гермиона всхлипнула, не сдержавшись. — Я вас очень люблю.Женщина улыбнулась и обняла её напоследок:— Спасибо тебе.Папа убрал волосы с лица Гермионы и попросил не плакать. Это было так странно — видеть, как они заходили в поезд, и не знать их будущего. Создавалось такое чувство, что прощаться в прошлый раз было легче. Легче стирать им память и отпускать, потому что Гермиона ещё не знала, что её ждёт. Разговоры о войне были чем-то страшным, конечно, но призрачным. Чем-то, что было далеко от её понимания. Наверное, она ушла тогда так спешно и без слёз, потому что какая-то часть неё надеялась, что они встретятся. Потом. Когда-нибудь позже, когда Гарри победит Волдеморта и всё вернётся на круги своя. Когда они закончат Хогвартс. Когда жизнь войдёт в своё русло.И вот сейчас, стоя на перроне в каком-то затхлом маггловском городишке, Гермиона понимала, что нет. Это вполне могла быть их последняя встреча в жизни, и даже тот факт, что они её не помнили, больше не трогал. Это была такая мелочь по сравнению со всем остальным. Более того, Гермиона надеялась, что больше никогда их не увидит, потому что если увидит, то это будет значить, что их вновь схватили. Она готова была с ними попрощаться. В этот раз навсегда.— Я могу доложить вам... — начал мужчина.— Нет, — оборвал его Драко, — потом. Гермиона обернулась на него, бросая вопросительный взгляд. — Тебе нельзя знать, где они.Она облизала губы и кивнула. Гермиона бы не смогла защитить эту информацию. Её окклюменция была смешной. Какие-то короткие факты или события вроде этого — возможно. Но не более. Гермиона так сильно хотела узнать, что ждало её родителей, но оборвала себя вместе с гудком поезда. Он торопливо тронулся, мелькая жёлтым светом в окнах, унося с собой тревогу девушки. Потому что каким-то образом, не зная совершенно ничего, она была уверена, что родители в безопасности. Теперь да.— Сначала дамы? — спросил мужчина с какой-то странной ухмылкой, но Драко прищурился.— Я разберусь с этим сам, Лука, — ровно приструнил его он, хотя Гермиона слабо понимала, что происходит. Мужчина вытащил из кармана поношенной куртки пузырёк с невесомой серебряной жидкостью и передал его Малфою.— Простите, просто вы не так часто обращаетесь ко мне не в одиночку, — хмыкнул он, кажется, ничуть не оскорбившись. — Здесь всё, что нужно знать.Драко вознёс палочку, и у Гермионы похолодело что-то внутри, но она обратила внимание на спокойствие Луки.— Я удалю тебе все основные воспоминания, оставляя сам факт. Плату найдёшь как обычно, — оповестил его Малфой и, не дождавшись кивка, проговорил заклинание забвения, заставив зрачки мужчины затуманиться, как после Империо.Прошла пара секунд. Гермиона молчала, наблюдая за магией. Драко не дождался, пока марево пройдёт, и взмахом палочки перенёс мужчину в неизвестном направлении. Чёрт, заклинание забвения, а после аппарация. Гермиона могла представить, насколько сильно его будет тошнить после такой встряски. Но сейчас, когда они остались на станции одни, все мысли о странном мужчине вылетели из её головы. Гермиона несмело повернулась лицом к Драко, заметив, как он спрятал палочку в специальное место у пояса, не сводя с неё глаз. Это был порыв. Что-то, что она не успела ни осознать, ни остановить. И даже если бы успела проанализировать, вряд ли что-то изменила бы.Она обхватила торс Драко руками, поднимаясь на носки и пряча свой нос в распахнутом воротнике его пальто. Которое, кажется, и на вкус было как шоколадная крошка в запечённом тесте. Боже.— Спасибо, — прошептала Гермиона, зная, что он услышит. — Спасибо тебе.Гермиона чувствовала, что он не обнимал её в ответ. Его руки висели вдоль тела, но ей и не нужно было. Она хотела, чтобы он знал. Чтобы принял эту благодарность и не оттолкнул. Хотя бы несколькими секундами позже. Ей нужно было знать, что он понимал, насколько она ему благодарна. Её слёзы всё ещё стекали по щекам, падая на ткань его пальто, и Гермиона надеялась, что Малфой не заметил этого.— Достаточно, Грейнджер, — голос Драко не был даже вполовину таким жёстким, каким был в начале. Он отодвинул её от себя и посмотрел на часы. — У нас есть дела.Она кивнула, вытерла рукавом лицо и последовала за ним, шагая почти рядом. Гермиона скользнула взглядом на его руку, что находилась в паре сантиметров от её собственной, и сжала свою в кулак, силой заставляя себя спрятать её в карман. Чтобы не совершить глупость.Она знала, что это ничего не отменяло. Не было искуплением. Они всё ещё оставались людьми по разные стороны баррикад. Но её сердце стучало прямо в щеках, пока Гермиона мельком бросала взгляд на его профиль. Ей так сильно хотелось отдаться своему сумасшествию, что она едва сдержалась. Едва-едва.— За чем ещё ты обращаешься к Луке? — решила спросить Гермиона, вспомнив слова мужчины, пока они возвращались обратно в черту городишки, уже замечая мелькающие вывески.— Это не твоё дело, Грейнджер, — ответил Драко, не оборачиваясь к ней.Гермиона сжала губы, понимая, что он прав. Ей иногда казалось, что она близка к разгадке с ним. Что почти сложила одну его сторону, но, переворачивая следующую грань, видела, что все остальные цвета всё ещё оставались в полной неразберихе. Малфой не был закрытой книгой. Он был запечатанным намертво талмудом за спиной дракона. И у неё не осталось на уме ни одного подходящего заклинания, чтобы усыпить бдительность чудовища. Ни одной играющей арфы.Драко потянул на себя дверь забегаловки, которая, к удивлению Гермионы, оказалась открыта в это время суток в таком маленьком населённом пункте, да ещё и в рождественскую ночь, потому что даже продуктовый магазин, судя по вывеске напротив, был закрыт.Внутри пахло маслом и пережаренным кофе. На красных облезлых диванах то тут, то там висел новогодний дождик, который подчёркивал праздничную атмосферу вместе с небольшой ёлкой в гирлянде, что стояла возле кассового аппарата. Но на эти мелочи Гермионе было абсолютно плевать, потому что она уже не чувствовала щёк от холода.Мужчина, сидящий на барном стуле за стойкой и одетый в комичный передник, который, наверное, являлся частью формы работников, но на нём выглядел максимально нелепо, поднял глаза. Судя по выражению лица, он не почувствовал особого поднятия духа от вида посетителей.— Нам нужно вызвать такси, — произнёс Драко, и Гермиона едва не застонала.Интересно, этому человеку вообще были знакомы слова вежливости? Или хотя бы приветствия.Мужчина провёл рукой по второму подбородку и даже не соизволил подняться. Гермиона опасливо покосилась на Драко.— Услуги только для клиентов, — ответил мужчина, вложив в свой голос достаточную порцию язвительности, чтобы это считалось верхом непрофессионализма в сфере обслуживания.Малфой вытащил из карамана несколько пятидесятифунтовых купюр, не отрывая глаза от продавца.— Я заплачу, — произнёс он по слогам.— Я хочу какао, — тут же подала голос Гермиона, желая разрядить обстановку. Драко посмотрел на неё с таким скептицизмом, будто только одна мысль о принятии пищи здесь для него непозволительна. Однако девушка действительно не отказалась бы от стакана горячего какао, и её стандарты были, очевидно, куда приземлённей. — Что? Драко молча сжал губы, подошёл к прилавку и бросил на него деньги. Мужчина поднялся, сверля банкноты глазами, и встал к приспособлению, что по кругу мотало какао, держа его в диапазоне одной температуры. Затем вытер руки, взял проводной телефон и начал набирать номер. Сначала Гермиона была уверена, что идея с такси здесь — провальная, но, по всей видимости, недалеко отсюда находился какой-то город побольше. Продавец перебросился парой негромких слов с кем-то на том конце провода. Гермиона смотрела на запыленном маленьком экране, что висел над одним из столиков, новогоднее шоу, которое включало в себя странный спектакль. Она отхлебнула какао и увидела, что Малфой проследил за этим едва не морщась. На вкус напиток был... сносным. В этом какао чувствовалось гораздо меньше шоколадного вкуса, чем она привыкла, но оно горячее, а в данном случае этого ей было более чем достаточно.— Хочешь? — нарочито наивно улыбнулась Гермиона, протягивая ему стакан, который оказался недостаточно прочным, чтобы держать форму.— Не в этой жизни, — ответил Малфой.— Двести фунтов наличными! — крикнул продавец. Гермиона едва не подавилась какао. Что?— Идёт, — коротко бросил Драко и вернул ей взгляд.— Это просто... — задохнулась она. — Он тебя обчищает! — шикнула девушка, думая о том, откуда человек должен ехать, а главное, куда везти, чтобы такси в этой глуши стоило таких денег, учитывая, что её какао стоил немного больше фунта, если посмотреть на закопченную вывеску сверху.— Деньги — это самый дешёвый ресурс, чтобы тратить на это время, — безразлично ответил Драко, и она мимоходом подумала, что так могут рассуждать лишь те, кто готов заплатить сто грёбаных фунтов за пару нажатий на кнопки и чашку самого дешёвого какао в мире.— Будет через три минуты, — положил трубку продавец, и Гермиона подошла к стойке.— Сдача? — добродушно улыбнулась она и буквально бегущей строкой в глазах увидела, что думал этот мужчина о ней, отдавая ей почти все деньги обратно. — Благодарю, — кивнула девушка.Малфой прыснул, когда они вышли на улицу. Гермиона протянула ему смятые купюры, которые, казалось, лежали в каком-то мешке, а не в кассовом аппарате, откуда их вытащили. Кажется, завсегдатаи этого места были не слишком опрятными людьми.— Это просто смешно, — сказал ей Драко, даже не вдаваясь в излишние комментарии её поступка.— Это наглость, — раздражённо ответила Гермиона, когда тот брезгливо посмотрел на купюры, которые, наверное, никогда не найдут себе место в его кошельке, не будучи идеально ровными и хрустящими. К ним подъехала тёмная иномарка. Драко открыл ей дверь, подождав, когда она выбросит остатки какао в урну перед закусочной. Пока он обходил машину, чтобы занять место рядом, Гермиона подумала о том, что какие-то вещи, привитые воспитанием, наверняка не высечь. У неё было такое чувство, что он даже своей жертве, перед тем как снести голову, подаст пальто.— Здравствуйте, — поздоровалась Гермиона с таксистом и получила короткий кивок головы. К лучшему. У неё не было настроения на беседы.— Перекресток Грин-лоу-Роуд и А54, — известил водителя Малфой, присаживаясь на заднее сидение.В салоне было довольно тепло, так что Гермиона потёрла руки скорее от нервов, потому что уже слышала это словосочетание.— Там будет... Флинт? — спросила она осторожно, начиная подозревать, почему они не использовали аппарацию. Чтобы не оставить следов.Драко перевёл на неё взгляд. В его глазах читался вызов. Что-то вроде: ?ты хочешь поговорить об этом?? Но нет, она не хотела. Гермиона не знала, сколько им ехать, поэтому обхватила себя руками, стараясь сдержать внутри тепло, которое только накопилось, но уже рисковало сгореть в холоде, идущем изнутри. Чувствующем неладное.Она вспомнила о том, как врала слизеринцу, подставляя его, и в её голову вовремя пробралось другое воспоминание. Оно немного стёрло краски, переключило внимание Гермионы и заставило нахмуриться.— Что у Забини с Дафной? — спросила она, повернув голову.— Откуда ты знаешь? — скопировал Драко её прищур.— Я слышала их ссору, — честно ответила девушка, решая, что в этом не было ничего такого, учитывая, что она не планировала стать свидетелем. — Это... — Гермиона смотрела на тьму за окном, почти не различая фонарей. — Они звучали болезненно, — пожала плечами она, не зная, стоит ли вдаваться в подробности.— Они были вместе раньше. В школе, — наконец произнёс Драко.— Я помню, — кивнула Гермиона. — Но теперь она... невеста Макнейра, — девушка изо всех сил старалась, чтобы это не звучало так, как звучало, но, очевидно, попытка провалилась.— Это... сложная история, — произнёс Малфой, смотря перед собой. Гермиона кивнула, подумав, что это тоже не её дело. Наверное, ничего не могло бы заставить Драко говорить, если он того не хотел, но через время парень продолжил, по-прежнему не смотря на девушку: — Они постоянно ругались. Она ревновала его к каждой юбке, Даф — чёртова истеричка, — и здесь Гермионе подумалось, что наверняка это семейная черта Гринграсс, но не стала делиться мыслями. — И однажды... — Драко колебался, размышляя, стоит ли говорить ей, — она забеременела. Дафна закатывала ему очередной скандал и потом сказала об этом, и Блейз... — Малфой сжал губы, — заявил, что ему не нужен ни её ребёнок, ни она.Гермиона затаив дыхание смотрела на его профиль, пока он рассказывал. И ей почему-то казалось это таким личным, хотя история была не о нём.— Блейз сказал это сгоряча, я думаю, что он испугался в каком-то роде. Ему было восемнадцать, и ребёнок совсем не входил в планы. К тому же Блейз разозлился, — Малфой провёл рукой по гладкому подбородку. — Но пока он пытался отойти и придумать, что делать дальше, она восприняла его слова буквально, — за этим последовала такая долгая пауза, что Гермиона чувствовала необходимость наводящего вопроса, но не была уверена, что готова услышать. — Даф избавилась от ребёнка.Грейнджер втянула в себя воздух, подтверждая внутри своей головы подозрения. Драко повернулся к ней.— Она рассказала матери, а та вышла из себя, конечно же, быстро договорившись в Мунго обо всём. Это считается позором — забеременеть вне брака, — Гермиона прикрыла глаза, нехотя прокручивая в голове их разговор ранее. — Это разметало обоих.Гермиона неосознанно положила руку на живот, чувствуя, как что-то внутри кольнуло. Драко проследил взглядом за этим жестом, сжал губы и отвёл глаза в окно. Почему-то сейчас Гермиона вспомнила несколько подобных поездок. В Иране, когда их забрала карета и везла в отель, и недолгая поездка в клуб. Они тогда сидели по разные стороны, а сейчас она чувствовала пусть и слегка ощутимое, но прикосновение его ноги к своей. И это показалось таким значимым.— Блейз тяжело это перенёс, наверное, возненавидел её тогда. А она мстила ему за боль, которую чувствовала. Гермиона качала головой, слушая и ощущая, насколько это была ужасная ситуация. По своей глупости, необдуманности, незрелости. Одна из тех историй, где всё просто не должно было так сложиться. — Поэтому через неделю Даф начала встречаться с каким-то парнем и уехала из страны на год. Они почти не виделись.— И вот она выходит замуж, — выдохнула Гермиона, понимая, что ей не должно быть так тоскливо.— Волдеморту нужны браки, чтобы укрепить положение в обществе. Чтобы показать, что его политика работает, — понизил голос Драко, хотя Гермиона сомневалась, что таксисту было хоть какое-то дело до странных разговоров. — Ему нужны новые слияния, показатели того, что высший слой населения получает то, что нужно. Ни в чём не нуждается.— Мерлин.Гермиона провела рукой по глазам, прислоняясь к стеклу на секунду. Это был какой-то артхаусный фильм, начало которого она пропустила, и всё остальное, происходящее здесь, стало теперь лишь хаосом. — Он старше неё вдвое, наверное. Макнейр, — зачем-то уточнила Гермиона.— Ты думаешь, его волнуют такие глупости? — фыркнул Драко, поворачиваясь к ней.И это было справедливо. Волдеморт заставил насиловать её для того, чтобы получить младенца, как грёбаную шкатулку для своей гнили. Было даже смешно, что она подумала спросить о таком.— Это... ужасная история, — наконец сказала Гермиона, посмотрев на свои руки на коленях.Малфой ничего не ответил. Всю остальную часть пути они ехали в тишине. Когда машина остановилась, он повернулся к ней:— Сиди здесь.— Нет, — отрицание было чем-то, что удивило её саму. Гермиона смотрела в его глаза и не собиралась оставаться в машине. Они вели войну взглядами, пока таксист нервно смотрел вбок, понятия не имея, какого чёрта люди будут делать возле лесной полосы посреди шоссе ночью. Хотя Гермионе казалось, что он больше переживал за сохранность своих обещанных двухсот фунтов.Это было так странно, ведь разве Малфой сам не хотел, чтобы она пошла? Но сейчас Грейнджер чувствовала, что не останется сидеть в машине. Так или иначе, нет. Гермиона никогда не являлась человеком, который отсиживался в стороне, и какой бы ни была ситуация, она должна знать. В конечном итоге Драко сдался, открыл дверь и передал водителю деньги, что девушка до сих пор считала верхом безрассудства.Она плотнее закуталась в пальто, когда шины взвизгнули и фары автомобиля растаяли в зимнем тумане. Малфой скосил на неё глаза.— Я не могу наложить на тебя согревающие чары.— Всё в порядке, — ответила Гермиона.Поразительно, но это было слишком сильно похоже на заботу. Она вспомнила его руки, которые ни разу к ней сегодня не прикоснулись, намеренно избегая контакта, и отбросила эти мысли. Гермиона натурально сходила с ума.— Как он должен понять, где это? — спросила она, переступая через заснеженную ветку хвои, валяющуюся на земле.— Я оставил ему подсказки, — хмыкнул Драко слишком довольно, и Гермиона поёжилась.Вряд ли это что-то приятное.Луна в этот день была очень яркой, что пришлось кстати, учитывая тьму вокруг, которую лунные отблески хотя бы немного скрашивали. Гермиона шла на добрых два-три шага за Драко, постоянно пытаясь сравняться, но оказалось, что на бездорожье даже небольшой и устойчивый каблук мог стать большим препятствием.Внезапно она вскрикнула, увидев вспышку, будто кто-то резко поджёг петарду, которая оказалась бракованной и погасла за пару секунд. Её крик утонул в громко трескающем звуке магии. Гермиона услышала голос Драко:— Так, так, так, Флинт... Потерял что-то? Гермиона остановилась. Она видела из-за дерева ошарашенное лицо Маркуса, который стоял на небольшой поляне. Слева от неё было срублено несколько деревьев, за счёт чего луна становилась настоящим прожектором, освещая все эмоции на его бесспорно испуганном лице.— Мал-фой? — Флинт странно оборвал сам себя, сделав шаг назад. — Что ты здесь делаешь?— Не ожидал? — усмехнулся Драко.Пока не происходило ничего, но внутри у Гермионы свернулся узел. Уже. Это было жуткое зрелище. Будто кот смотрит на мышь и абсолютно ничего не делает. И у тебя в голове проносится гневное: ?Беги! Беги, пока он бездействует! Чего же ты ждёшь?!? Но мышь не бежит, потому что понимает, что ей это ни за что не удастся. Будто предсмертный паралич.— Ты действительно думал, что убить меня так просто? — рассуждал Драко, почти смеясь. — Действительно рассчитывал, что каждый жалкий уёбок, желающий сесть на моё место, способен на это?— Ты... Как... — Флинт лепетал, пытаясь подобрать слова. Гермиона в жизни не видела Маркуса в таком состоянии. Парня застали врасплох, и казалось, что самый худший его кошмар осуществился. Он скосил глаза и заметил, как Гермиона сделала шаг вбок. — Ты! Не говори, что ты с ним заодно! — крикнул Флинт, и здесь щелчок — его глаза наполнились злобой.— Как долго ты думал, чтобы скормить ей чушь? О том, что знаешь, как её освободить? — если несколькими секундами ранее голос Драко был похож на издевку, то сейчас даже воздух пошёл рябью от накала.— Всё лучше, чем пресмыкаться перед тобой, — выплюнул Флинт. — Но, кажется, грязнокровку всё устраивает, — он перевёл глаза на неё. — Что, Грейнджер, дорвалась до чистокровного члена и не смогла сдержаться? Тупая грязная шлюх...— Круцио, — проговорил Драко. Флинт распластался на снегу в агонии, не договорив предложение, впрочем, суть которого всё равно не осталась секретом. Он орал, дёргая руками. Гермиона отвернулась, прислонившись спиной к промёрзлому стволу дерева, и закрыла глаза.— Мерлин, — прошептала она. Наверное, ей действительно стоило остаться в машине.Маркус выплюнул пару сгустков крови, и Гермиона поразилась ненависти, которую, судя по всему, Малфой испытывал. Флинт был солдатом и вряд ли не привык к таким вещам, как Круциатус, учитывая, солдатом чьей армии он являлся. У организма вырабатывалась резистентность. Конечно, к пыткам нельзя привыкнуть, но через время количество Круциатусов для того, чтобы человек начал харкать кровью, значительно увеличивалось. Поэтому можно сделать вывод, что либо служба Флинта в рядах Волдеморта была необычайно нежной, либо Драко был на грани.— Поверить не могу, что эта сука раздвинула перед тобой ноги, — кашлянул Флинт, кое-как поднявшись. — А как же Орден, Грейнджер?! — издевательски заорал он, посылая по заснеженному лесу эхо. — Как же ебаный Поттер?! — Флинт вновь посмотрел на Малфоя. — Наверное, гордишься, что сломал очередную девку? Она же просто...Гермиона вскрикнула, увидев это: Драко приблизился к Флинту так быстро, что её глаза не успели зафиксировать перемещение. По-настоящему быстро. Чёрт. Она уже видела подобное. Точно видела. Но тогда, лёжа на кушетке и наблюдая вместо него лишь тёмный вихрь, ей казалось, что слёзы просто настолько сильно застилали глаза, что она не могла разобраться в происходящем. Или паника смазала рассудок.Но сейчас это было по-настоящему — Малфой подлетел к Флинту, и она только заметила проблеск воспоминания, когда увидела, как магия полоснула Маркуса по животу. Он ведь даже не сопротивлялся. И тогда говорил правду: Флинт знал, что не выстоит против Малфоя один на один, в этом не было смысла. Но Гермионе казалось, что инстинкт самосохранения — это не просто пустой звук.В любом случае, было поздно. Потому что в следующий момент она увидела, как Малфой засунул руку в грудную клетку Флинта, держа его за горло. Драко знал, что тот живьём чувствовал каждое движение.— Даже твоя собственная тень предала бы тебя, чтобы служить мне, — прорычал Малфой, и Гермиона не знала, как услышала его.Видно, это был тот самый эффект, когда один из органов чувств притуплялся, а второй становился острее. Гермиона слышала запах гари. Смога тёмной магии, которая окутывала плечи Малфоя, и могла поклясться, что видела вживую. Этот тёмный дым, что плясал вокруг Драко, будто где-то тлел огромный токсичный костёр, заставляющий её задыхаться.Маркус кричал от боли, но Малфой не собирался останавливаться. Гермиона понятия не имела, какое заклинание он применил, чтобы распороть грудную клетку человека и оставить его живым. Флинт чувствовал, как ему вырывали сердце. После этого зрелища не было ни единого сомнения в том, почему поляну заполнил смог.Она видела, как таял снег, а земля словно выжигалась. Будто и не было тонких ссохшихся хвойных иголок под ногами, упавших шишек. Всё превращалось в пепел, будто выедалось... не костром, нет. Огонь — что-то естественное. Это же были кислотные ожоги, какие-то неудачные последствия химических экспериментов, когда земля переставала быть чем-то, из чего ещё могла произрастать жизнь. Малфой выжигал своей магией что-то живое. Крики Флинта раздавались у Гермионы в ушах, будто вторили этой картине. Боже. Хрип и булькающие звуки из горла Маркуса посылали по ней дрожь. Кажется, он стоял на ногах только лишь потому, что Малфой удерживал его, чтобы видеть достоверно, как в глазах бывшего соратника меркнул свет. Чтобы насладиться каждой секундой этого.Каждый раз, когда она видела в кошмарах, как он лишал кого-то жизни, Гермиона просыпалась и говорила себе, что всё не так. Ей представлялось, что Драко делал это с отрешённым выражением лица, не чувствуя ничего, потому что казалось, он не способен на чувства. Но сейчас она видела, что Малфой умел пытать. Он не просто так был самым блестящим из учеников Беллы.Маркус уже не мог кричать, и Гермиона кашляла, чувствуя, как чёрная магия заполняла её лёгкие. Как он мог жить с этим внутри себя? Просто как? Она побежала, наконец отмерев. Наконец, кажется, в какой-то степени приспособившись к ужасу, который её окружал. Приспособившись к тому, кем он на самом деле был.— Драко, — произнесла Гермиона дрожащим голосом, подойдя к нему. Всё её естество противилось тем нескольким шагам, которые она сделала по направлению к нему. Потому что всё в Драко было противоестественным. И всё в ней кричало: ?Беги, идиотка, беги?. И она бежала. Только не в ту сторону. — Драко, пожалуйста, не делай этого.Она видела, как его глаза затянула тьма. Совершенное абсолютное ничто. Пустота. Маленькие венки, идущие от глаз, покрылись чёрным, будто в них действительно бежала смоль. Гермиону колотило, потому что она никогда не видела чернь так близко. Не стояла к ней на расстоянии вытянутой руки, наблюдая, как из человека выливалась жизнь.Это было странное чувство. Она слышала страх внутри. Он агрессивной кошкой бился в рёбра, выл, умоляя её уйти. Но было и ещё что-то. Что-то, что точно знало — Малфой не причинит ей вреда. Что-то безумное, абсолютно глупое, наверное, отдающееся теплотой у её пупка.Драко повернулся к ней, и она ещё раз задохнулась, едва не сделав шаг назад. Белки его глаз словно были чернильницами, из которых жидкость выплёскивалась в россыпь вен у глаз. Пожалуйста.— Не смей, — прорычал Драко сквозь зубы, и она ощутила новую волну тьмы, исходящую от него. — Не смей его жалеть.— Нет, — покачала головой она. — Просто... убей его, — произнесла Гермиона надрывно, не отрывая глаз от того, что когда-то было кичливым серым взглядом. Её рука дрожала, когда она провела ладонью по его плечу, будто сухожилия не желали подчиняться, зная, что это самая большая глупость на свете. То, что Малфой мог делать, было масштабно разрушительным. Гермиона не могла даже постигнуть силы, с которой эти умения жрали его изнутри. Сколько у него осталось времени? Сколько он ещё продержится, используя это? — Он не стоит твоей души.Эти слова были тихими, особенно учитывая рёв чар вокруг них. Тёмная магия сожгла уже все ветки вокруг, оставив столетние стволы стоять обугленными. Только Гермиону эти демоны не тронули, будто специально обходили. Малфой задержал взгляд на её щеке, по которой скатилась уже которая за сегодня слеза, и проследил за ней взглядом. Гермиона плакала от переизбытка эмоций, было полное ощущение того, что она — космонавт на испытаниях. Слишком большое давление, слишком большая амплитуда вращений, чтобы выбраться из этой встряски не фаршем.В следующую секунду Драко отбросил от себя Флинта. Кровь из груди Маркуса успела выплеснуться на снег от удара тела о землю, но один взмах палочкой, зеленоватая вспышка — и тот больше ничего не чувствовал. Как и Гермиона, которая стояла возле кровавой лужи посреди магического пепелища, ощущая, как ярость тёмного волшебства успокаивалась. Она видела, как ртуть возвращалась глазам Драко, и понимала, что всё ещё касалась того, кто чуть не вырвал человеческое сердце голыми руками. И даже не поморщился.***Восемнадцатый. Восемнадцатый раз она смотрела на часы за последние тридцать минут. Это никуда не годится. Гермиона отбросила одеяло и надела платье. Было около двух ночи, когда она проснулась и безрезультатно пыталась сомкнуть веки на протяжении последнего получаса.Гермиона тихо втянула в себя воздух сквозь зубы, когда дверь слегка скрипнула. Это произошло несколько недель назад: она выбралась ночью на кухню съесть что-то, потому что проснулась от резкого голода, а затем увидела, что за окном едва начало светать. Она рискнула и прошла на третий этаж, в крыло, которое всё это время манило её больше всего. Гермиона была здесь в один из первых дней в Мэноре, но тогда дверная ручка оставила глубокий ожог на её ладони.Это глупо, наверное, рисковать вот так. Но что-то внутреннее тянуло Гермиону сюда с непреодолимой силой, и в конце концов она решила, что не просто так. Конечно, это могла быть жажда к чтению, но чем бы это ни было, оно сработало. Потому что когда в один из таких пасмурных утренних дней, едва проснувшись, она открыла дверь библиотеки, та послушно щёлкнула, отъехав в сторону.Сначала Гермиона испытала восторг, сравнимый с тем, если бы она встретила старого друга. Друга, запечатанного в запахе шершавых пергаментов и чернил. Первые несколько шагов она делала так осторожно, будто ступала по минам. Боялась взлететь на воздух ежесекундно. Опасалась, что где-то здесь зашифрована невидимая магия, которая вот-вот резким выпадом вытолкнет её или обожжёт адским пламенем. Но когда она поняла, что могла прикасаться к книгам, осторожность отступила.Гермиона знала: то, что открывалось перед её глазами, — десятки стеллажей старинных фолиантов и рукописей — это всего лишь малая часть. Гораздо большая была тайной, но сейчас она не думала об этом, наслаждаясь новыми возможностями. На удивление библиотека Малфоев больше походила на одну из комнат Нарциссы, чем на весь остальной интерьер особняка. Очень спокойные бежевые тона, мягкие диваны и лампы, висящие под потолком, будто вся та атмосфера тьмы и сырости просто не коснулась этих стен. Однажды, встречая тут рассвет, девушке пришлось прищуриться из-за того, что зимнее солнце в начале дня очень ярко пробивалось в широкие окна. Это было поистине прекрасно.В первый день Гермиона хватала все книги без разбора, бегая глазами по строкам, как опьянённый, как наркоман, который дорвался до дозы. Ей казалось, что сейчас она получила бы всплеск эндорфинов в крови, даже если бы ей попался под руку справочник о переписи населения за 1685 год. Гермиона бы с упоением читала каждую фамилию, наслаждаясь этим чувством, когда информация проникала в организм именно таким путём. Будто она была жизненно необходимым органом. Как Гермиона смогла без него выживать всё это время?Но потом её дыхание успокоилось, словно она пробежала марафон, и Грейнджер поняла, что ей нужна цель. То, чего девушке так долго не хватало в Мэноре. Возможно, это помогло бы сохранять разум в чистоте. Как счёт. Не зря заключённые, которые сидели в полной изоляции, использовали именно этот метод. Подсчёт всего вокруг. Потому что это давало мозгу возможность структурировать и сосредоточиться на чём-то. На чём-то, что было важным.Первая мысль, которая закралась к ней в голову, конечно же касалась серёжки. Но она сразу же её отмела. Информация, которой не владеют солдаты, вряд ли будет лежать в книге на одной из открытых полок, пусть это даже библиотека Малфоев. Гермиона больше не хотела терять время. Поэтому она знала, на чём сосредоточится.Это было довольно просто — найти нужный отдел. Языки. Прошло несколько дней, прежде чем она смогла хотя бы приблизительно извлечь интересующее её из всей той груды информации, что имелась на полках. Но эйфория довольно быстро померкла, потому что на деле её план был... чёрт. Буквально нереализуем.Каждый знак, каждая частичка что-то значила, и со стороны они все выглядели одинаково. Некоторые иероглифы были неразрывными, а некоторые, наоборот, соединёнными из нескольких частей, что делало задачу практически нереальной. Но она была бы не Гермионой Грейнджер, если бы не пыталась докопаться до сути.В такие моменты, когда девушка сидела в украденные часы в библиотеке и что-то разгадывала, то чувствовала, что жила. Будто это был какой-то связанный механизм. Что-то вроде заезженной фразы о том, что жизнь — это движение. Но нет. Жизнь — это исследование, это слишком необычное путешествие, чтобы отказываться от него так быстро.Гермиона понимала, что у неё нет шансов разгадать все знаки. Потому что она попросту не могла всё запомнить, а перья до сих пор вызывали ломоту в костях и обжигающую боль в мочке. Но Гермиона точно могла запомнить некоторые вещи. Которые привели её к тому, что она имела сейчас.Гермиона подожгла несколько ламп украденной свечой и подвинулась к ним ближе, чтобы тёплый свет падал на страницы, четко понимая, что сейчас она не делала добрую услугу своему зрению. Но до рассвета ещё было далеко, поэтому выбор оказался не велик.Девушка зевнула как назло в тот момент, когда проверяла ту удачу, которую схватила за хвост, заметив перевод одного из символов. Гермиона тут же подумала о кофе, а потом нахмурилась. Кофе был не самым рекомендуемым напитком при беременности.Гермиона коснулась своих губ и внезапно слегка подпрыгнула, увидев, как мигнули лампы, погаснув. — Чёрт возьми. Гермиона со злостью захлопнула фолиант, тут же пожалев о своём эмоциональном поступке. Она подумала о том, насколько книга могла быть ценной и уж точно не виноватой в её бедах.Это стало происходить последние несколько ночей. Смысл поджигать лампы снова не было — они бы не загорелись. Эльфы больше не приходили, чтобы оттащить её к хозяевам дома, особенно учитывая то, что Астория пропадала, а Малфой с Рождества не появлялся дома. Они просто выключали свет, чтобы она убиралась из неположенного ей места. Гермиона никогда в жизни не рискнула бы прийти сюда днём, хотя бы потому, что не хотела, чтобы об этом узнали другие служанки, и то место, которое за пару ночей успело стать для неё убежищем, пропало бы.Раздражённость бурлила в ней, как кипящий котёл, сосредоточенный прямо возле нервных окончаний, но девушке пришлось встать, сжав несколько книг в руке. Она проверит это завтра. Ещё раньше. Проблема была только в том, что свет луны не доставал до этих окон, поэтому после пропажи света девушка закрыла глаза, пытаясь привыкнуть к темноте и зная, что это будет задачей не из лёгких.Возможно, домовики таким образом пытались отвадить её от этого места, но они не знали, с кем имели дело. Какая-то часть неё задавалась вопросом о том, что мешало им пожаловаться хозяевам, но Гермиона всегда приходила к одним и тем же ответам: их просто не было в Мэноре. А подобные компетенции не подвластны кухарке.Гермиона подхватила несколько книг, положив их на руку, и попыталась выбраться.— М, господи, — раздражённо прошипела она, ударившись лодыжкой о ножку рядом стоящего стула.Девушка провела ладонью по стеллажам, припоминая, где именно лежали эти книги. Гермиона должна была положить их обратно в недостающие места, нащупав проёмы между фолиантами. Последнее, что она хотела, — это оставлять в библиотеке признаки своего присутствия. Даже в таких условиях.— Этой свечой я буду освещать тебе путь во тьме. Она вздрогнула, услышав сзади голос, который будто ударился о её лопатки, оглушив фразой их подвенечной клятвы. Затем Гермиона часто заморгала, ослеплённая светом свечей, которые зажглись от веления его магии.Она повернулась, увидев Драко, который прислонился к косяку двери. Он снова был одет во что-то откровенно маггловское. Джинсы, водолазка. Его наряды не отличались разнообразием, но Гермиона запоминала каждую вещь, которую он когда-либо носил, потому что все они будто автоматически становились его частью. Чем-то, что было создано подчеркнуть всё, что и без того было очевидно.— Что ты здесь делаешь, Грейнджер? — его голос на удивление не был злым. Он был скорее... не удивлённым. Возможно, капельку уставшим.Она посмотрела Драко в глаза, увидев ту самую непроницаемую маску, что была на нём всегда. Ей пришлось подавить в себе зарождающееся раздражение от того, что её это злило, и затем злость на себя за то, что вообще заметила. Как давно она стала разбираться в том, что рассказывала эта серая ледяная поволока? Потому что раньше Малфой для неё был просто... Малфоем. Чем-то, что всегда было одним и тем же, чем-то, что никогда не стоило её таких глубоких рассуждений, чтобы упасть в них настолько и видеть, когда он становился копией себя — восковой и бездушной.Он не стоит твоей души.Гермиона вздрогнула от собственного голоса в голове, который, кажется, до сих пор звучал с привкусом крови и холодного ветра, и Драко это заметил. Он сжал губы, увидев её реакцию, но этот его мимический жест оставался для неё загадкой. Она не знала, что ему отвечать. Она вообще не знала, о чём с ним говорить, потому что говорить с ним казалось неправильно.Когда они аппарировали обратно, Гермиона оказалась наедине с собой, выпотрошенная и перемолотая в фарш. Больше не было ничего, во что она верила. Не было ни хорошего, ни плохого, потому что Гермиона больше не знала, к какой стороне этого списка себя отнести.Она помогла убить человека. Сделала это почти собственноручно, и плевать, что у Малфоя была рука по локоть в крови в ту ночь. Буквально. Но Орден убивает по десятку людей ежедневно. Да. Но это было совсем не то. Совсем не то, чтобы победить в бою. Это было низко, это было подло, это было по-настоящему коварно, и, что самое страшное, Гермиона точно знала, кого бы ещё хотела видеть на месте Флинта. Это пугало.Она скользнула глазами на его шею, присматриваясь. Этого ему хватило, чтобы посмотреть на книги, которые Гермиона держала в руках.— Нашла что-то? — фыркнул Драко.— Это шумеро-аккадский, — утвердительно сказала Грейнджер, но потом решила добавить после короткой паузы. — Верно?Ещё одна короткая пауза. Они оба были оголёнными нервами, тикающими приборами в реанимационной. Вот-вот отключат от питания.— Верно, — ответил Драко ровно. — Как?— Те люди, в Иране, они говорили о Месопотамии. Это старая магия. Слишком старая, чтобы сведения о ней остались в открытых источниках, — поделилась Гермиона своими умозаключениями. — Ты никогда не догадаешься, что искать, если не знаешь наверняка.Он несколько секунд смотрел на неё, а затем хмыкнул:— Молодец.Это была странная реакция. Её странная реакция. Потому что эти слова оживили Гермиону, заставили приосаниться. Боже. Драко склонил голову в сторону, чтобы лучше рассмотреть торец.— Этот язык не поддается ни одному заклинанию перевода. Даже его аналогам в прошлом.— Знаю, — быстро выпалила Гермиона, а затем прищурилась, взвешивая решение рассказать ему. — Знаешь, это просто немыслимо, — покачала головой она, фыркнув, и он поднял брови, удивлённый резкой сменой её поведения. — У тебя на шее написано ?король?. Это так... — она цокнула языком. — Так похоже на тебя, что просто...Осознав, о чём она, он усмехнулся.— Этот знак имеет несколько интерпретаций, и король — довольно примитивный перевод. Он скорее означает высший чин, в моем случае, армейский, — объяснил ей Драко, и это, кажется, было первое такое длинное объяснение, которое он дал без её требований. — Но обе интерпретации меня устраивают, — самодовольно добавил Малфой.Гермиона закатила глаза. Несомненно.— Что ещё? — внезапно спросил Драко. — Там написано не только это.Она закусила губу. Грейнджер не привыкла сомневаться в собственных знаниях, но на данный момент это было оправдано. Язык, с которым она имела дело, мертв, а магия считалась потерянной. Что-то вроде грёбаной Атлантиды.— Я не уверена, но... — проговорила Гермиона в сомнениях. — Первый знак будто означает окружность, а второй... ночь?— Достаточно близко, — кивнул Драко, продолжая смотреть. Ожидая её размышлений.— Тогда... — девушка сложила тяжёлые книги на стол, вспоминая свои мысли. — Если в них запечатана та магия, о которой я думаю, это всегда должно что-то значить. Каждый знак имеет в себе посыл, и чем тяжелее он, тем темнее воздействие. И, кажется... — она осеклась, когда поняла, насколько тяжело это проговаривать не в качестве теории. А в качестве факта. Чего-то, что он мог подтвердить. — Это один из самых тёмных. Потому что он означает ?окружённый тьмой??Всё, что Драко сделал, — это кивнул. Ей казалось, что она ощутит это, — воодушевление, как будто правильно ответить на заданный вопрос и получить поощрение. Гермиона так давно этого не чувствовала. Но все ощущения, которые она могла отследить сейчас, — упавший на грудь камень. Грейнджер не должна испытывать сочувствие. Не должна. Но... Боже, в ней роилось столько ?но?, что она едва выдерживала тяжесть их давления.— Это всё? — дёрнул Драко подбородком.— Ну, ты нечасто показываешь руки... — Гермиона многозначительно перевела взгляд ниже, как бы указывая, что даже сейчас его руки были сложены на груди, и пальцы виднелись не так сильно, чтобы их получилось рассмотреть. — А спина... я не так часто вижу тебя... — девушка осеклась, вовремя осознав, что говорила. Гермиона захлопнула рот, почувствовав, как покраснела, а Драко усмехнулся в ответ так кичливо, что стал вновь похож на самого себя. И ей полегчало. Совсем чуточку. — Хочешь наглядное пособие? — Драко поднял бровь вверх, видно, не собираясь умалять её смущения.— Нет, — ответила Гермиона слишком быстро и скоро, чтобы этот ответ не воспринимался как нервный.Всё закончилось. Слова Астории прошлись эхом по её вискам, и она вспомнила, что отвечала ей. Гермиона так увлеклась своей ложью, что почти в неё поверила. Всё ведь закончилось, верно? Но что, если бы нет? Что, если бы в один из дней он пришёл к ней, вот точно так же прислонившись к дверной раме и самодовольно усмехаясь этой кривой ухмылкой? Что бы она сказала ему? Что бы сделала, если бы он её не заставлял?Гермиона зажмурилась, облизала губы и надеялась, что Малфой не связал этот жест с паузой. Ей с каждым днём всё больше становилось не по себе в его присутствии, и поэтому Грейнджер нужно было убираться отсюда. Подальше от библиотеки, хранящей многие его тайны. Подальше от Мэнора, сводящего её с ума. Подальше от Малфоя, злого и холодного, но каким-то образом вызывающего в ней все эти отвратительные, мерзкие сомнения.Они услышали, как проурчал её живот, и девушка поняла, что за чтением совсем забыла, почему она в последнее время просыпалась посреди ночи.— Тебе нужно поесть, — сказал Драко, вздохнув, и отошёл, чтобы дать ей пройти. — Я распоряжусь о раннем завтраке.Гермиона кивнула, прошла мимо него, намеренно задерживая воздух. Потому что Малфой и так проник в неё слишком глубоко, и девушка боялась, что одно неверное движение, один лишний вдох, и она больше не станет игнорировать жар в лопатках от горящих позади мостов. Потому что не будет оглядываться.