Глава 13 (1/1)

Кожаные ботинки Малфоя хрустнули по гравию после аппарации. Он отбросил мантию и пошёл вперёд, не замедляясь ни на секунду. Морось оседала на его форме, смешивалась с серым тусклым небом, делая и без того угрюмый вид практически невыносимым. Какой же херовой была зима в этом году.— Пожар, — констатировал Блейз, ступая с ним шаг в шаг, когда стали видны обломки одной из тренировочных точек Пожирателей. — На адское пламя не похоже, больше похоже...— На бомбу, — буркнул Малфой, быстро оценивая ошмётки того, что было несущими стенами, чего при создании адского пламени просто не могло остаться.Драко провёл несколько дней вне пределов страны, исполняя поручения Волдеморта. Иногда ему казалось, что однажды он зайдёт под душ и не сможет соскрести с себя всю кровь, что тёмной жижей оседала на его теле, сворачиваясь и засыхая, становясь почти чёрной. Драко ощущал, словно она проникала в поры, прямо под кожу, чтобы потом, после смерти, повторять все произошедшие эпизоды. Наверное, ему должны были сниться кошмары. Это заезженное клише обо всех мерзавцах. Те, кого они покалечили, всегда будут их преследовать. Но дело было в том, что жертвы Малфоя даже после смерти избегали его общества, поэтому, оказываясь в стенах своего дома, он всегда спал как младенец.Драко обвёл глазами третий корпус, который не был достроен и уцелел. Что за хрень?— Сколько жертв? — спросил Блейз, когда они вошли внутрь и увидели суету халатов колдомедиков.— Убиты почти все новобранцы, несколько в тяжёлом положении, но я сомневаюсь, что они очухаются, — Драко услышал голос Флинта, вышедшего из-за полуразваленной стены. — Что скажете по поводу этого, генерал Малфой?— Это полк подразделения Макнейра, я здесь исключительно потому, что сам Макнейр в Ирландии до завтрашнего вечера, — огрызнулся Драко, даже не переводя глаза на Маркуса. Малфой достал палочку, чтобы просканировать местность. Забини подошёл к нескольким колдомедикам, дабы разузнать обстановку и дать наставления, пока Драко пытался разобраться в нападении.— Орден становится сильнее, это уже второе их масштабное нападение за последнее время, какого чёрта? — вспыхнул Флинт, не сводя глаз с Драко и пытаясь говорить об этом как можно громче.Большинство людей были заняты ранеными, но даже они поднимали глаза, чтобы посмотреть на зарождающееся пламя раздора, которое, кажется, даже искрило в воздухе.— Закрой пасть, Флинт, — спокойно ответил Драко. Его голос походил на ровную полосу. Блейз повернул голову, услышав эту интонацию. Потому что знал, что это предвестник беды.— Я был здесь и пытался помочь! — крикнул Флинт. Драко видел, как даже самые незаинтересованные солдаты начинали сдвигаться к центру, разрываясь между желанием лицезреть скандал на пепелище и не попасть под горячую руку. Его нервы начинали натягиваться и почти звенеть. — Где был ты?! Ты в последнее время только и делаешь, что отсиживаешься в Мэноре. Я, конечно, понимаю, что трахать служанок куда интересней, чем...— Ты допиздишься, Флинт, — произнёс Блейз, стягивая с рук окровавленные перчатки и испепеляя их безмолвным Инсендио. — А у меня в роду была тётка Роузи, которая гадала на картах. Я в будущее гляжу, как в воду, — добавил он.— Забавно, Забини, меня даже перестало тошнить от твоих шуток после Хогвартса, — скривился Маркус.— Возможно, у тебя просто развился вкус? — поднял брови мулат. — Ну, знаешь, за счёт убавившегося чувства самосохранения. Такому количеству мозга просто необходимо что-то удалить, чтобы место не было переполнено, — он стукнул двумя пальцами себе по виску.Малфой хмыкнул про себя. Солдаты всё ещё толпились, смотря на вылетающие руны из его палочки. Драко изо всех сил пытался концентрироваться на созданной магии. Он понимал, что Блейз встрял, чтобы отвлечь Флинта, ведь обнаружительные чары нуждались в предельном внимании мага.Орденовцев было около десяти, восемь из них лежали трупами под ногами. Драко просмотрел их лица, испачканные в крови, видно, новобранцы не скупились на режущие заклинания, и не увидел ни одного знакомого. Малфой подошёл к одному из тех, у кого была разрезана трахея и над которым согнулся колдомедик. Он пытался как-то улучшить положение парня, чтобы потом его можно было допросить. Но Забини не уделил даже капли внимания этому раненому, что значило, колдомедик просто терял время.Драко присел рядом с парнем, который едва ли выглядел старше него, и прошептал заклинание. Он был ещё жив, возможно, его силы хватит на то, чтобы выблевать последний комок магии из себя. Член Ордена вскрикнул, когда заклинание прошлось прямо по его груди, вниз к запястью, показывая магический отпечаток. Он был слаб настолько, что даже стоять рядом с ним казалось унизительно. Магия Малфоя, даже та, что не предполагала ранений, была жесткой и колючей, под стать характеру, поэтому парень издал последний вздох и устремил невидящий взор на его плащ, как только заклинание генерала перестало действовать.— Это пешки, — сказал Драко скорее себе, чем остальным. — Его магический отпечаток даже не читался, они знали, что это не тот объект, куда нужно посылать профи.— И это был... — начал Блейз, подталкивая друга к мысли.— Да, отыгранный приём, — кивнул Драко.Эта база находилась недалеко от Дарена, она была отведена под новобранцев по той же причине, почему Орден сам послал сюда новобранцев. Здесь присутствовало слишком много волн, которые мешали как следует защитить территорию. Конечно, Волдеморт об этом знал, но ему хотелось иметь свои точки в каждом уголке страны, поэтому сюда отсылали тех, кто ещё не успел стать ценным воином, чтобы, в случае потери, не пришлось долго его заменять. Вот так чёрство и грубо.В этот раз операция была подготовлена куда лучше.Видно, пташки усвоили урок. Драко передёрнуло, когда он вспомнил тело Грейнджер в руках долбаёба, который пытался вытащить её из здания. Его тогда совершенно не смутило, что девчонку трясло так, будто у неё случился приступ эпилепсии. Драко было искренне жаль, что у него не нашлось времени немного помучить безмозглого представителя оппозиции. Весь фокус Малфоя тогда сместился на Грейнджер, у которой закатились глаза. Она упала прямо ему в руки, почти расплавившись от разрушительного волшебства серёжки.Скорее всего, эту операцию готовил кто-то гораздо более опытный и гораздо более здравомыслящий. В общем, не Поттер.Но они однажды уже разыграли эту карту. Отвлечения внимания. И Драко помнил, как это было в прошлый раз. Он подумал о местонахождении Дарена. Ну конечно.— Сэр, нам наверняка следует вызвать подкрепление, ведь... — к нему подошёл Пожиратель в рядовой форме, сняв маску.— Мне нужно связаться с Долоховым, — перебил он его. — Нам нужно расставить силки на всей территории недалеко от Уилтшира. Все Центры. Для служанок и тренировочные.Парень стоял, приоткрыв рот, потому что это было прямо противоположным приказом тому, свидетелем чего они стали.— Выполнять! — гаркнул Драко, увидев ступор.— Есть, — кивнул тот и аппарировал.— Думаешь, они станут использовать один и тот же трюк дважды? — спросил Блейз, догадавшись о том, что задумал Малфой.— Думаю, у них нет выхода, — ответил Драко, поправляя мантию на плече. — Если они охотятся за Грейнджер, то это их единственный шанс. Они захотят сорвать флеш-рояль.Он видел, как плечи Блейза напряглись. Драко сам прекрасно понимал, что Орден готов ради Грейнджер пожертвовать десятками, а то и сотнями своих людей. Она слишком ценна. Малфой мог поспорить, что у Поттера была целая истерика на протяжении всех этих трёх с половиной месяцев, пока Грейнджер отсутствовала. Как он вообще справлялся без её юбки? Кретин.И сейчас, если Орден позволил почти десятку своих людей слечь, по сути, в бессмысленном акте жертвенности, они готовились к чему-то. Хотя Драко мог поспорить, что какие-то пошли сюда добровольцами, потому что не сложно было догадаться, что грязнокровка там стала кем-то вроде святой.— Ты же знаешь, что... — мулат снизил тон и прочистил горло, делая вид, что поправляет халат, — они пойдут на многое, чтобы вернуть её.— Я им её не отдам, — грубо ответил Драко и постфактум услышал в своих же словах, что огрызнулся.Блейз уже открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Флинт, который подошёл после разговора с несколькими рядовыми.— Почему ты не отдал приказ о защите этой местности? Ты хочешь, чтобы у нас совсем не осталось новобранцев?— Приказы генерала не обсуждаются, — ответил Малфой. Он задумался о том, как Макнейр вообще терпел Маркуса. Флинт был скользким типом ещё в школе. Ему не доверяли даже свои, хотя вроде как Крэбб с Гойлом находились с ним в нормальных отношениях. Не мудрено, что Винсент заплатил жизнью за такую дружбу на одном из заданий, которые курировал, сюрприз, Флинт.— Ты бы никогда не стал генералом без своих знаков, и ты знаешь об этом, — сказал Маркус достаточно громко, чтобы народ вокруг затих.Кажется, даже раненые, лежащие в обломках, перестали стонать от боли, понимая, что это сейчас не к месту. Флинт решил скомпрометировать Драко, поставив его авторитет под угрозу. Точнее, думая, что он может поставить. В каком-то роде Флинт был прав: вряд ли Драко почти в девятнадцать удалось бы стать генералом, если бы он не являлся такой ценной, безотказной собачонкой для Волдеморта. Малфой — отличный стратег, он обладал холодным умом и хваткой, но этого не хватило бы, чтобы переплюнуть авторитет Пожирателей, которые видели Первую войну собственными глазами. Но потом никто не мог не считаться с его силой. Что бы Флинт ни предпринимал, ему не сдвинуть Драко в глазах Пожирателей. Сложно сдвинуть кого-то, чьё мастерство ты видишь собственными глазами и от которого становится жутко даже Белле. А это значило, магия Драко — что-то поистине бесчеловечное.— Это как сказать, что я бы никогда не стал генералом, не будучи собой, — фыркнул Драко. — Максимально жалко с твоей стороны, Флинт.— Знаешь, что жалко? Маркус сделал шаг вперёд, но всё ещё остался на расстоянии нескольких метров. Это была всего лишь иллюзия. Флинт никогда не посмел бы вторгнуться в личное пространство Малфоя. Маркусу развязывало язык лишь то, что он был кем-то вроде ?ценного? солдата для Макнейра, но не более. — Что я стою по щиколотки в крови наших солдат.Малфой закатил глаза. О, сколько драматизма. Флинт пытался подстегнуть других на что? На бунт? Это даже выглядело смешно. Если бы сейчас кто-то из присутствующих пикнул, Драко был бы не прочь сдобрить землю ещё одним слоем крови.— Сколько раз мне повторить, что это подразделение Макнейра, чтобы до твоих куриных мозгов дошло? — Драко пытался понять, куда клонит Флинт, и не пресекал это с самого начала, но чувствовал, что начинает закипать.— О, а я-то думал, — повернулся Маркус к другим, устраивая клоунаду, — что ты у нас единственный свет солнца в...Из его горла послышались булькающие звуки, когда Драко с треском приложил голову бывшего сокурсника о почти что разрушенную стену. Перчатка Малфоя сжалась на вене Флинта, заставляя наглое лицо Маркуса краснеть со скоростью света. Оно наливалось жидкой свеклой, кажется, даже глазницы стали такого цвета.— А я говорил, — хохотнул Блейз, смотря на остальных, которые отскочили на несколько шагов от неожиданности. — Ох, мне впору открывать приватные гадательные сеансы.— Ты как смеешь разговаривать со старшим по званию, уёбок? — Драко ударил Маркуса головой о каменную кладку, замечая, что серые остатки цемента и пыли окрашиваются в цвет щёк однокурсника.— Твои дни... сочтены... М... фой... — Флинт даже пытался улыбнуться, извергая из себя обрывки фраз. — Ты... накосячишь, — он попытался сглотнуть, но Драко сжал пальцы сильнее, — и я... буду там.— Эй, — Малфой почувствовал на плече руку Забини, которая с силой его оттаскивала, — пусть Макнейр разбирается с этим идиотом. У нас есть дела поважнее.Драко ещё секунду медлил, но потом ударил Флинта о стену головой ещё раз и дал тому сползти вниз. Маркус потерял сознание, оставив на цементе дорожку от собственной раны. Драко видел, как колдомедик тушевался, не зная, стоит ли ему подойти. У Флинта было достаточно высокое звание, чтобы его здоровье было в приоритете, но в то же время он думал, вдруг генералу угодно, чтобы тот сдох в развалинах от потери крови. Генералу это было чертовски угодно, к слову.— Что, мальчики? — поднял брови Блейз, поворачиваясь на зевак. — Всё же хотите записаться на сеанс гаданий? Мой секретарь пришлёт патронус.Они тут же смутились, потупив взгляд, и разошлись выполнять свою работу. У Малфоя внутри кипела ярость, но он знал, куда её направить. Потому что чувствовал, что скоро Орден покажется. И он будет готов его встретить. С распростёртыми объятиями.***Гермиона спустилась на две ступеньки, держась за поручень. В некоторых коридорах уже были зажжены свечи, ожидая, когда рассвет отберёт у них последние признаки жизни. Она решила сегодня пораньше спуститься в теплицы, надеясь, что Кики, увидев её за работой, всё же сделает очередное исключение и принесёт завтрак прямо туда, лишая Гермиону возможности увидеться с кухаркой.Девушка внезапно остановилась, чертыхнувшись. Мантия. В Мэноре было тепло, и она уже который раз задавалась вопросом, какие чары использовались для отопления такого огромного особняка, ведь едва ли каминов, даже больших, хватало для прогрева гигантских залов. В них собственное эхо доходило с опозданием, будто искало дорогу назад.Гермионе пришлось заново подняться через несколько пролётов к себе на этаж, чтобы захватить мантию. Декабрь только начинал вступать в свои реальные права, но, кажется, слишком стеснялся в этом году и до сих пор не отвоевал дни у осени, потому что никакого первого снега не было и в помине. Всё ещё моросил противный ноябрь.Гермиона толкнула дверь, и её тело на секунду задеревенело от ужаса неожиданности, а потом сердце будто отмерло, всё же решая, что это недостаточная причина для остановки.— Ребекка! — крикнула гриффиндорка, смотря на служанку в сером платье, стоящую возле трюмо. — Годрик! Что ты здесь вообще делаешь?! — она сглотнула, всё ещё пытаясь унять учащённое дыхание от испуга.Хотя, казалось, её тело должно было привыкнуть к нахождению в перманентном чувстве страха здесь. Привыкнуть можно ко всему. Это была самая успокаивающая и самая жестокая правда. Ты постепенно смиряешься. Ты постепенно сдаешься обстоятельствам. Гермиона дёрнула плечами, отгоняя от себя скрипучие лапы мыслей.— Очень интересно... — протянула служанка.Кажется, Ребекка струхнула не меньше, когда Гермиона отворила дверь, но гораздо быстрее отошла, видно, рассчитывая на то, что хозяйка комнаты может вернуться. Служанка разглядывала апартаменты Грейнджер, водя кончиком языка по губам.— Балдахин, гардины, десяток подушек... — Ребекка сделала несколько шагов вперёд, осматривая постель. — Это здесь он тебя трахает? — она подняла брови, имитируя невинность.?Прямо там, где ты стоишь?, — подумала Гермиона, увидев, что Ребекка стояла на ковре, под которым ещё недавно пылала пентаграмма. Грейнджер прищурилась, чувствуя, как в шоколадных глазах сверкнули ножи.— Чего тебе? — сжала губы Гермиона, пытаясь выпроводить незваную гостью, но едва ли стоило рассчитывать на чувство такта.— Мне просто хотелось посмотреть, как живёт Золотая Девочка, — ответила Ребекка. Она аккуратно обошла кровать и прикоснулась пальцами к ткани балдахина, который всегда был заправлен. Гермиона в жизни не уснула бы без возможности открыть глаза и тут же осмотреть пространство. — Знаешь, никогда не верила в энергетику прозвищ, но мало ли, правда? Кажется, избранность ходит вслед за тобой, где бы ты ни оказалась, да?Язвительность в голосе девушки была так очевидна, что Гермионе казалось, ей придётся попросить потом у эльфов шпатель, чтобы отскрести её от стен и не дышать этим ядом. Ядовитость Малфоя походила на смертоносный дым — действовала чётко и мгновенно. Эта же была похожа на жижу, которая комками вылетала из рта служанки не достигая цели, но создавая вокруг себя мерзость.— Ребекка, в любое другое время я бы с удовольствием послушала твои ценнейшие рассуждения... — начала Гермиона, снабдив свои слова хорошей порцией сарказма, но была перебита.— Ты ведь осталась с ним тогда? Пять дней назад, — служанка смотрела ей прямо в лицо, — когда нас всех отправили на Игры в дом Алекто. Тебя там не было совершенно точно. Как и хозяина.Гермиону передёрнуло от того, как легко Ребекка назвала Драко хозяином, словно сама была слепым эльфом, не видевшим пороки того, кому принадлежала. Но эта мысль не нашла должного развития в голове Грейнджер, потому что её спина напряглась, когда она услышала это.Гермиона помнила, что Астория отсутствовала в тот день, но не думала, что Малфой заставил весь Мэнор исчезнуть.— Это не твоего ума дело, — ответила она, не сводя глаз с лица собеседницы.Пусть идёт к чёрту. Ребекка хмыкнула, явно ожидая подобного ответа.— Интересно, как к этому отнесётся хозяйка... — продолжала рассуждать она как будто между прочим.— Думаю, уж точно не тебе заботиться о браке Астории, — хмыкнула Гермиона.— Миссис Малфой вот-вот сделает меня своей личной служанкой, так что, думаю, это как раз моё дело.— Да? — здесь уже была очередь Грейнджер поднимать брови. — Тогда не забудь рассказать ей, как сама развлекалась с её мужем. Уверена, она с радостью воспримет эту новость.Гермионе было не по себе от того, с какой елейной злобой она произнесла последнюю фразу, наслаждаясь воспроизведённым эффектом.— Я расскажу ей о тебе, принесу ценную информацию, уверена, она меня простит, — Ребекка нервно дёрнула плечом, делая вид, что в её словах есть хотя бы доля уверенности; Гермиона не удивилась бы, если бы та действительно полагала, что Гринграсс способна на прощение.— О, удачи, — кивнула Грейнджер, открыв дверь и показав той на выход.— Просто всегда было любопытно, как ты спишь по ночам, — Ребекка подошла к ней ближе. — Расставляя ноги, пока твои ненаглядные дружки пытаются тебя вызволить, — она отогнула руку и только сейчас Грейнджер увидела у неё в руке кусочек газеты. — Что бы сказал Поттер, узнав, какая ты шлюха? — выплюнула служанка ей в лицо фразу, которая была выкупана в смеси обиды, зависти и неверия, но Гермиона не обращала на это внимания.Её руки уже сделали рывок и вырвали клочок бумаги у Ребекки из рук. Гермиона пробежала глазами по строчкам. В Мэноре до сих пор не было газет. Гермиона знала, что, скорее всего, Стилла догадалась о том, что она читала их, поэтому донесла на неё. Старая сука.Её глаза бегали по странице, пытаясь ухватить суть. Гарри. Гарри видели недалеко от Дарена, по версии свидетелей. Дарен. Гермиона напрягла память, пытаясь визуализировать в голове карту. Это было довольно далеко, насколько она помнила. Всё ещё Англия, но...— Отдай сюда! — Ребекка попыталась выхватить газету.В её планах явно было лишь подразнить Гермиону, но никак не подбросить ей фактов. Однако Грейнджер просто отступила, повернувшись к служанке спиной, чтобы не дать её пальцам сомкнуться на хрупкой бумаге, разорвав ту надвое.Мерлин, что там делал Гарри? Мог ли в Дарене находиться крестраж? Она надеялась, что да. Гермиона умоляла себя поверить, что да. Потому что какая-то часть неё боялась, что Гарри не искал крестражи. Она боялась, что он искал её.Ей хотелось написать ему письмо. Хотелось обнять его в последний раз хотя бы словесно, оставаясь оттиском пера на пергаменте, пытаясь дать ему знать, что её тёплая рука касалась бумаги. Попрощаться с ним. Попросить о том, чтобы не искал её, Господи, чтобы не подвергал себя опасности.Её руки дрожали. Она читала заметку, которая, впрочем, была короткой и заканчивалась, как всегда, словами репортёров о том, что скоро мальчик-которому-просто-повезло будет пойман и наказан как террорист. Враг номер один.Единственное, что принесло облегчение — это оказалась всего лишь маленькая заметка. Если бы Гарри действительно что-то угрожало, Гермиона была уверена, лживый ?Пророк? кричал бы об этом. Кричал бы точно так же, как кричала Ребекка сейчас, выйдя в коридор:— Стилла! Эльфы! Грязнокровка нашла газету! — орала она.— Чёрт, — выругалась Гермиона. Она понимала, что пара секунд, и на крик Ребекки сбегутся или другие служанки, которые проснулись, готовясь к работе нового дня, или эльфы, что совершенно точно уже давно были на ногах, приготавливая Мэнор.Гермиона бросилась к камину и выбросила ошмётки скомканного ?Пророка?. Она успела сделать невинное выражение лица, услышав шаги за поворотом.***Гермиона поднесла свечу к листам, пытаясь понять свои же собственные заметки. Она попросила у кухарки гранат, и та велела домовым почистить его, прежде чем дать ей, словно Грейнджер могла перерезать всем горло засохшей верхушкой плода. Гермиона отмечала на пергаментах маленькими красными точечками места, в которых была, запоминая планировку. Да, у девушки не имелось возможности писать, но у неё была смекалка. Этого оказалось вполне достаточно.Она не позволяла себе слишком много думать о собственном освобождении. Не позволяла надеяться. Но это оказалась та миссия, которая вдохнула в неё жизнь. Быть полезной. Быть полезной Ордену даже на расстоянии. Гриффиндорка чувствовала, как кровь понеслась по жилам быстрее, пропитанная этой мыслью. Свергнуть Малфоя как генерала... Чёрт, сложно было представить, насколько неравноценен обмен на Флинта в этой роли. Одно только отсутствие Малфоя на должности генерала значило бы, что у Ордена есть все шансы.Её трясло от мысли о том, что Драко в любой момент мог залезть к ней в голову и найти этот план. Но пока что он так не делал никогда. Почти никогда.Её сердце успокаивал лишь тот факт, что она бы знала. Ей слишком хорошо запомнилась та височная боль, когда он вторгся в её сознание, стоя посреди комнаты, посреди Италии, посреди всего мира, кажется. Гермиона слишком хорошо запомнила чувство выдернутости из собственного тела. К чёрту это.Она сжала губы, вновь вглядываясь в скомканный пергамент. На хозяйское крыло были наложены заклинания приватности и туда было не так просто найти дорогу. Гермиона понимала, где оно приблизительно, вспоминая, как натолкнулась на Люциуса, но дальше сознание путалось, защищая владения полноправных хозяев дома. Она знала, что это за магия. Достаточно сильная, но довольно стандартная, что делало её почти элементарной. Будь у неё в руках палочка, ей хватило бы полчаса. Но это были Малфои. Ладно, около полутора часов. Но это край.Сейчас же она уже третью ночь выходила на эти прогулки, надеясь отметить гранатовыми оттисками на карте все места, где мог находиться проход, прежде чем действительно туда сунуться. Гермиона слышала, что некоторые владельцы поместий накладывали в таких местах что-то вроде лёгкой формы Обливиэйта или дурмана, чтобы человек потом даже не помнил, куда искал дорогу. Идти туда просто наобум было слишком рискованно.Девушка передвигалась максимально тихо и осторожно, и наградой за это стала уже третья ночь в относительном спокойствии. Вчера она умудрилась выбраться из своей комнаты на разведку даже дважды, и потом её веки слипались весь день, а уши, кажется, выучили на память нотации Кики, что ?мисс не должна работать в таком состоянии, мисс обязана высыпаться, чтобы хорошо ухаживать за розами старшей хозяйки, мисс совершенно безответственна?. Да, я знаю, Кики, но это единственный выход.Гермиона стащила на кухне несколько свечей, уложила их под кровать. Она надеялась, что уборка, проводившаяся в её комнате не так тщательно, как в гостиных, которые всегда казались вылизанными до блеска, не достанет до них. Иногда Гермионе становилось любопытно, какой у Мэнора общий штат прислуги эльфов, ведь только с помощью магии можно было добиться подобных результатов в таких размерах замка. Затем ей становилось неприятно от этих мыслей, и она гнала их прочь, понимая, что сейчас ничем не может помочь бедным созданиям. Расставить приоритеты. Фраза въелась уже куда-то в лоб и, наверное, вот-вот начала бы проступать на поверхности кожи.Второй проход на четвёртом этаже. Гермиона поставила точку пальцем, вымазанном в гранатовом соке. Она ещё здесь не была. Аккуратно ступая, Гермиона слегка завела руку со свечой за спину, надеясь приглушить её свет. Если бы свеча потухла, Грейнджер пришлось бы искать дорогу на кухню, чтобы найти спички, которые в прошлый раз она отыскала с большим трудом. Ей потребовалось вытерпеть боль до дрожи в пальцах, чтобы потратить около трёх секунд на поджигание фитиля.Гермиона зашла в какую-то узкую арку, попутно размышляя о том, сколько же лет нужно провести в этом особняке, чтобы действительно свободно ориентироваться в нём без карты. Внезапно она наступила ногой на что-то острое, и тело среагировало быстрее мозга. Гермиона подпрыгнула, позволив свече упасть. И поджечь тёмное полотно на полу. Нет. Это не могло происходить в реальности.— Боже, — пикнула Гермиона. Девушка начала вспоминать, что нужно делать в таких ситуациях, но её мозг, который слишком долго жил с магией рука об руку, генерировал только Агуаменти.Гермиона отскочила к противоположной стене, увидев в ярком свете огня, что она оказалась в комнате с разными скульптурами. Едва ли это сейчас было важно. Едва ли. Какая-то часть неё надеялась, что этот замок не взять огнём, а другая хотела сжечь его дотла, хотя была уверена, что на это способно лишь адское пламя и совсем не...Выбегая из комнаты, Гермиона услышала звуки аппарации и обрушившейся воды, которая вмиг потушила только поднявшееся пламя и вновь обратила коридор во тьму. Годрик. Гермиона попятилась назад, пытаясь вспомнить направление лестницы, но было наивно полагать, что никто не задастся вопросом, кто это сотворил.Ещё один щелчок пальцев эльфа, и весь коридор стал освещённым, действуя на Грейнджер как прожектор. Глаза Ганса сузились, когда он посмотрел на девушку:— Мисс разгуливает по ночам и портит собственность хозяев! — зло пискнул он, хотя до этого времени она не видела даже сколько-то ярких эмоций у него на лице. Дело плохо.— Ганс, прости, я не... — нелепо пыталась оправдаться девушка. Она всё ещё ощущала запах гари, который домовикам придётся устранять, наверное, целый день. На неё тут же накатило чувство вины.— Мисс совершила непростительное преступление! — верещал эльф так, будто она на его глазах обезглавила человека. — О мисс должно быть доложено!Ужас окатил её, словно ушат холодной воды.— Нет, Ганс, я могу объяснить, я просто... — дыхание Гермионы перехватило, и за секунду она ощутила прикосновение пальцев эльфа к своей коже и вновь ровную землю под ногами. — Я просто искала... — её язык будто пытался уговорить домовика на автопилоте. Гермиона не сразу сориентировалась, что они аппарировали. Здесь было гораздо прохладнее, и её передёрнуло от такой резкой смены температуры. Она бы подумала, что Ганс перенёс её в темницы, но громкий, ровный глухой звук не дал ей это заподозрить. Гермиона замолчала, заглядывая за створку света. Домовик всё ещё держал подол серого платья своей тонкой ручкой. Гермиона была уверена, что, вздумай она бежать, это невинное создание нашло бы способ пресечь её попытки. В какой-то миг Грейнджер будто забыла, в какой ситуации находилась, и даже запах ужаса от содеянного вперемешку с гарью, погребённой под сыростью воды, покинул её ноздри, заставив сознание сосредоточиться на другом.Гермиона ожидала увидеть Асторию, разбуженную и в ярости из-за того, что она сделала. У неё не было сомнений, что в таком случае её ждала очередная встреча с Лидией и садистскими замашками надзирательницы. Она ожидала всё, что угодно. Но только не десятки разного вида спортивного инвентаря на одном из подземных этажей, судя по температуре и отсутствию окон, и Малфоя, который сосредоточенно колотил грушу, удерживая её на абсолютно одинаковом расстоянии от своего тела, наверное, до миллиметра.У Драко ушла пара секунд, чтобы почувствовать присутствие посторонней магии вокруг него. Он перевёл взгляд в сторону, и его ошарашенное лицо нельзя было спутать ни с какой другой эмоцией. Малфой удержал рукой грушу, которая чуть не ударила парня по щеке со всей силой инерции его же ударов. Гермиона почти простонала от разочарования, когда он вовремя её остановил.Она успела заметить на голой спине шесть знаков. Они совершенно точно были на том же языке, что и татуировки на его пальцах и шее. Гермиона прошлась взглядом по лопаткам парня ровно пару секунд, проводив зрачками несколько капель пота, прежде чем он повернулся, заметив компанию.— Какого... хера? — спросил Драко, отбрасывая мокрые волосы назад и силой переводя дыхание.— Ганс просит прощение, что потревожил хозяина! Ганс не хотел! — принялся оправдываться эльф. Гермиона мечтала прорычать от досады. Если не хотел, нужно было отпустить. — Но мисс едва не сожгла особняк, обронив свечу! — Ганс почти плакал, словно рассказывал не о доме, пропитанном кровью, а о собственном ребёнке. Если бы Гермиона не находилась в шоковом состоянии от происходящего, наверное, засмеялась бы от контраста эмоций домовика и самого Малфоя. Он лишь выгнул бровь, не спуская с неё глаз.— И почему я перестал удивляться такому дерьму? — спросил Драко, прищурившись.— Мисс гуляла ночью в одиночку! Украла свечу! — продолжал истерить эльф. — О, если бы Ганс не подоспел вовремя! Гансу тяжело представить, что могло бы...— Оставь нас, — холодно прервал его Драко.— Нет, Ганс, останься, — тут же перевела на него взгляд Гермиона. — Ты уже доложил о произошедшем, теперь можешь перенести меня в комнату.Последнее, что она могла себе представить — это оказаться наедине с Малфоем сейчас. Клубок из змей расползался по её животу, распространяя своей чешуёй внутри неё страх. Картинка рассыпавшегося на труху мужчины всё ещё стояла у Гермионы перед глазами, не давая нормально есть, глотать, пить воду. Это была воистину самая жуткая смерть, которую она когда-либо видела, и то, с каким спокойствием отреагировал на всё Малфой...Боже, пусть Ганс останется.Эльф на секунду замер, будто его парализовало.— Я кому сказал?! — рявкнул Малфой, посмотрев прямо на домовика, и тот сразу же растворился в воздухе.Гермионе хотелось забить кулаками о стену от несправедливости. Но всё, что она сделала, — это медленно открыла глаза и подняла подбородок, когда мутно-серый взгляд вновь вернулся к её лицу.— Объясняй, — потребовал Драко командным тоном.Его грудь всё ещё поднималась и опускалась довольно быстро. Малфой явно не успел успокоить лёгкие в мгновение ока после того, как молотил по груше так, будто ненавидел ту. Почти как саму Грейнджер.— Я луначу, — пожала плечами Гермиона, понимая, насколько нелепо это звучало.— Ты должна просто тихо сидеть в своей норе, это всё, что требуется, но у тебя настолько мало серого вещества, что ты даже на такое не способна, — Драко скривил губы, смерив её взглядом. — Чем ты занималась?Его слова били её по лицу не хуже декабрьской мороси, что больше походила на слишком маленькие льдинки, осыпавшиеся прямо с неба. За тот короткий промежуток времени, который она тратила на путь к теплице, её щёки словно покрывались микроранениями.Гермиона развернулась и просто пошла к выходу, надеясь, что сможет разобраться, как выйти из этой комнаты, не может же быть такого, что... Дверь захлопнулась у неё перед носом так близко, что почти ударила по кончику. И этот звук, что разошёлся по всем подземельям, будто знаменовал взрыв в самом хозяине поместья.— Ты моя служанка. Ты принадлежишь мне, и ты обязана отвечать, — голос Малфоя за секунду стал таким злым, что у неё по лопаткам пошли мурашки жути.Гермиона развернулась и увидела, как он отстегнул ленту зубами. Она перетягивала его ладони, и девушка была почти на сто процентов уверена, что Малфой делал это, лишь бы не сорваться и не перегрызть ей горло. Злость будто была маячком между ними, связующей нитью. Она испытала её с задержкой всего в пару мгновений.— Что ж, повторяй это чаще, если подобное приносит тебе удовольствие, — выплюнула Гермиона, видя, как сокращаются мышцы на животе парня, но уже от гнева. — По сути, Яксли тоже этим занимается, засовывая служанок в картины. Иллюзия того, что они принадлежат ему. Возможно...— Хочешь побыть служанкой у Яксли, грязнокровка? — перебил её Малфой, и, Мерлин, его глаза блестели в этом тусклом свете поярче любых ламп. — Понять, как это — получать Круцио каждый раз, как только открываешь рот не стоя на коленях, тогда, возможно, сможешь затыкаться, когда нужно?Это было немыслимо. Он превращался в другого человека, словно какое-то чудовище сбрасывало человеческую шкуру и становилось чем-то подобным. Но Гермиона знала. Знала, кто он. Малфой стоял достаточно близко, и она ощущала температуру его тела, которая явно была выше от нагрузок, но от парня веяло смертельным холодом. Гермиона вспомнила прошлый раз, когда у неё появилась такая же возможность прикоснуться к нему рукой, провести ладонью по коже. Чёрт, её мозг всё ещё играл с ней. Заставлял хотеть видеть его того перед собой. Нет, не хотеть. Конечно, нет. Просто ожидать. Но всё это было притворством.— Возможно, я бы предпочла это, ведь Яксли никогда не походил на кого-то хоть сколько-то человечного, — Гермиона добавляла в свои слова столько же яда, надеясь, что её глаза сверкали яростью не меньше его.— Хватит вести себя так, будто я когда-то говорил тебе ожидать от меня чего-то другого, — Драко произнёс это почти по слогам. Он вдалбливал ей в голову пару простых истин. Он ведь никогда не был никем другим. Это ты всё себе выдумала. — Хватит, блять, звучать как обиженная девочка, Грейнджер.И это, наверное, было самым ужасным. Он рассмотрел. Расслышал. И все предыдущие её кошмары перестали хоть что-то значить, потому что, когда он это произнёс, Гермиона поняла, что это было чем-то очевидным. В её словах слышалась обида. Целое море обиды, которое солоноватой жидкостью пропитывало волосы, ресницы, делало голову тяжелее, стекало на платье и оттягивало всё тело вниз. Гермиону тошнило от обиды.Она покачала головой, надеясь, презрительно, чувствуя, как собственный пульс стучал где-то в кончиках пальцев.— Ты недалеко от них ушёл, — фыркнула Гермиона. Внутренне она кричала, надеясь, что отголоски её крика превращались в металлические колья и впивались ему в голую грудь, пуская эту кристальную гнилую кровь, наверняка с голубым отливом. Хотя Гермиона знала, что нет. Помнила, что на самом деле нет. — Вон... кто же? — она щёлкнула пальцами, вспоминая слова Карен. — Долохов тоже разделяет всех своих служанок, чтобы они ничего не видели и не знали. Ты поместил меня в теплицы, браво, скоро, возможно, дойдёшь и до второй ступени, он ещё вроде как отрезает им...Гермиона заткнулась, ойкнув и слегка прикусив язык. Драко оказался близко за миг и сжал руки на её плечах. Малфой встряхнул Гермиону так, что у неё не было сомнений — он хотел ударить, чтобы она замолчала, но как-то сдерживал себя. Зачем-то.— Я поместил тебя в теплицы, чтобы ты была в безопасности, — Драко практически прорычал эти слова. Он отпустил её, отбрасывая от себя. Его трясло от гнева, и Гермиона чувствовала какое-то лёгкое удовлетворение. Она надеялась, что делала ему хотя бы на десятую часть так же больно, как было ей. — Сука, какая же ты... — Драко помотал головой, точно желая выбраться из своей кожи.— Я никогда не буду в безопасности, пока ты рядом, — отчеканила Гермиона. Грейнджер смотрела прямо ему в лицо. Девушка видела, как его губы дёрнулись после этой фразы, словно она провела по тонкой коже острием. — Пока ты убиваешь моих друзей, пока ты протаптываешь свой путь смертями. Я могу стать следующей. В любой момент.Он усмехнулся. Боже. Эта усмешка протолкнула камень по её гортани, сбрасывая его в живот. Как пытки лидокаином. Как будто ты стоял на тридцатиградусном морозе уже несколько часов — руки не сгибались и даже кости болели от холода. Его улыбка ощущалась, как Антарктика.Малфой ступил вперёд вальяжно, показушно до такой степени, что не оставалось сомнений — он знал, что ей страшно. Гермиона вжалась в дверной косяк спиной, чувствуя совершенно дикую смесь эмоций. В его запахе сейчас было меньше сладости. Он больше пах как средство для укладки, которое, скорее всего, и дало этот запах от пота. Гермиона подняла глаза слишком медленно, начиная путь зрачков от резинки штанов, что сдавливала его бедра и сидела слишком низко, тёмной полоски на животе, пары впадин и выпуклостей, росчерка ключиц, словно художник сделал лишь тонкий набросок, который внезапно оказался идеальным. И лишь потом к серым глазам, которые пылали ненавистью. Ей казалось, словно они отмотали время. Точно таким же взглядом Малфой смотрел на неё тогда, сквозь стекло.И в этот момент она поняла — дьявол существовал. И он был гораздо страшнее, чем в сказках, мифах или легендах, которыми пугали непослушных детей нерадивые родители. В его облике не было ни шерсти, покрывающей тело, ни копыт, ни даже пары рогов, торчащих из-под платиновых волос. Нет. Дьявол был куда ужаснее тем, что он мог быть красив. Тем, что он мог нравиться. Ведь он был любимчиком Бога, верно? И это заставило её зрачки сузиться от осознания. Точка невозврата была пройдена. Наверняка давно. И ничего не помогало.— Тогда, я надеюсь, что ты помнила об этом, — Драко слегка склонил голову, не касаясь носом верхушки её ушной раковины, расчленяя Гермиону этим сладким, идеально выверенным голосом, как оружием, — когда дрочила мне и умоляла дать тебе ещё, — он оттолкнулся от стены и отошёл от неё на десяток шагов буквально за секунду. — А теперь пошла вон, — выговорил Драко, почти не размыкая челюстей.Гермиона смотрела на него абсолютно неживым взглядом, чувствуя, как нефть заполняла её изнутри. На вид чёрная, но на самом деле жгучая, как лава. Как пекло из боли внутри неё. И, возможно, всё могло быть иначе. Если бы она смогла честно сказать об этом. Если бы все те галлоны горячих слёз, которые Гермиона сдерживала в себе каждый раз, даже стоя под горячим душем, где можно было сделать вид, что это неправда, что это происходило не с ней, вылились наружу. Если бы она отпустила их, позволив ему увидеть, возможно, всё было бы иначе. Но она сдержалась. Осталась настоящей гриффиндоркой. Поэтому Драко остался тем, кем она его видела.— Проваливай! — крикнул Малфой. Гермиона толкнула дверь, на автомате повернув налево, сбежав по цементным ступенькам, подгоняемая сырым запахом подземелий.Когда Тинки появилась на последней из ступеней, посмотрев на неё взглядом полного сожаления, она услышала дребезг чего-то разбившегося. Через мгновение аппарация утащила её прочь.***Гермиона расправила бутоны, проследив за тем, чтобы каждая из ваз была плотно набита. Сегодня тот день месяца, когда по всему Мэнору обновляли цветы. Теперь эта задача принадлежала ей. Работа Гермионы не была тяжёлой, но за время, проведённое в теплицах, она отвыкла от следящих за ней взглядов прислуги и Астории, хотя той сегодня не было видно.Девушка выбрала в гостиную пыльно-розовые розы, которые не смотрелись так кричаще, как красные в бесцветном интерьере, но все они кололись, стоило лишь немного неаккуратно провести рукой по стеблю.— Блин, — она сквозь зубы втянула в себя воздух, всё-таки уколовшись.Гермиона облизала каплю крови на пальце. В тот же момент стукнули входные тяжёлые двери этажом ниже и послышался шум. Гермиона видела, как два эльфа, имен которых она не знала и которые только опускали глаза в пол, даже если девушка обращалась непосредственно к ним, встрепенулись и тут же аппарировали, бросив мытьё окон. Грейнджер нахмурилась. Такой реакции могли удостоиться всего лишь несколько прибывших гостей. Её плечи сжались при мысли о Люциусе или его свояченице. Малфой-старший явно не был самым большим козырем в рукаве Волдеморта — он командовал одним из мелких взводов за границей, насколько Гермиона понимала, и отбыл туда несколькими неделями ранее. Казалось, что Люциус оставался на хороших счетах у Реддла исключительно благодаря своему сыну и Белле, которая представляла их семью, по сути не имея своей.Или это мог быть Драко. Рука Гермионы непроизвольно дёрнулась, рискуя пораниться об один из острых шипов роз. Если это Драко, её это не заботило. Больше нет.Или же это была...— Миссис Малфой, Горден распорядится о чае, если вам... Нарцисса вошла в свою любимую гостиную, и Гермиона как по щелчку пальцев почувствовала себя здесь лишней. Она отошла от вазона на шаг, не зная, куда деть руки. Причёска Нарциссы сегодня была несколько фривольной: лишь пара прядей заколоты сзади, а вся остальная копна ниспадала белоснежным водопадом вниз, несколько прикрывая расшитую бисером грудь и воротник со стойкой у небесно-голубого платья. А два локона у лица привлекали внимание к её внешности. Будто бы у них в семье для этого нужно было делать что-то дополнительно.— Благодарю, Горден, но можешь не утруждаться. Миппи, мой личный эльф, обо всём позаботится, — Нарцисса разговаривала вежливо, но неизменно холодно, даже не переводя взгляда на домовиков.— Конечно, миссис, — поклонился Горден, и, Гермиона была уверена, что его длинный, слегка кривоватый нос чиркнул по начищенным полам перед тем, как эльф растворился.— Здравствуйте, миссис Малфой, — поприветствовала её девушка, кажется, впервые, когда голубые глаза нашли её лицо.— Доброе утро, мисс Грейнджер, — впрочем, взор женщины довольно быстро соскользнул на бутоны в вазах. — Это вы занимались подбором цветов?— Да, — ответила Гермиона, чувствуя, что голос стал малость суше.— И почему же вы решили, что этот цвет лучше того, что всегда подбирала я? — бровь Нарциссы выгнулась.У Гермионы на секунду пропал дар речи. Она не думала, что красные розы — это инициатива самой Нарциссы, возможно, скорее... Да Годрик, Гермиона вообще не думала об этом так много! Просто розовые розы показались ей более уместными. Они-то точно не будут так мозолить глаза. К тому же, откуда ей было знать, что это такое большое дело. Хотя речь шла о Малфоях, у которых розы стояли в каждом чёртовом уголке пространства. Конечно, это было большим делом.— Я... — запнулась Гермиона. — Этот вариант просто показался мне нежнее, я не думала, что это принципиально, — ей всё-таки удалось вернуть свои связки в покой и ответить довольно ровно.— Нежность — это явно не то слово, которое характеризует нашу семью, как считаете? Нарцисса посмотрела на Гермиону, стоя к ней вполоборота. Вот оно снова. Эта неприкрытая честность. Что аж жалила. Хотя Гермионе давно следовало бы привыкнуть к чувству непрекращающегося мороза на коже.— Определённо точно, нет, — подтвердила девушка.— Тогда было бы чудесно, если бы вы вернули всё как было.Сама фраза звучала как просьба. Возможно, из уст профессора Флитвика она бы получилась, как мягкое направление, из уст Хагрида, скорее всего, как неуверенность, но из уст миссис Малфой это всё равно звучало, как перевод фразы: ?только попробуй этого не сделать?.— Хорошо, — ответила Гермиона. Она решила, что этим и займётся, воспользовавшись предлогом вновь скрыться в теплицах хотя бы на пару часов, чтобы подготовить новые бутоны, но в воздухе материализовался эльф в розовом платье. Он был ростом даже меньше, чем среднестатистические эльфы. Совсем близко послышался звук каблуков. Не было сомнений, куда направлялась та, которая их носила.— Нарцисса! Астория открыла двери, улыбаясь так широко, что Гермиона почти могла разглядеть её зубы мудрости. Хотя, судя по поведению, они не должны были у неё появиться так скоро. — Мы не ждали вас сегодня, но всё-таки, каков сюрприз!Гринграсс была одета в подобие того платья, что Грейнджер уже видела на ней — в изумрудных тонах. И как Гермиона успела заметить, Нарцисса и Астория были даже чем-то похожи. Обе с уложенными волосок к волоску причёсками, с макияжем, в тканях, что во время войны на рынке стоили баснословных денег, не говоря уже о работе портных. Но было в этих женщинах и такое явное различие, что оно бросалось в глаза, будто в них засыпали песок, заставляя щуриться.— Да, я решила перебраться в Мэнор, — сдержанно улыбнулась Нарцисса. — Всё-таки, Франция зимой — не самое приятное зрелище.Лишь титаническим усилием воли Гермиона заставила себя не фыркнуть. Мэнор во все времена года был не самым приятным зрелищем.— О... — протянула Астория, у которой даже на миг откололась от лица ровная улыбка, будто прибитая туда гвоздями. — О... То есть, вы надолго? — как хорошо, что привычный полуоскал вернулся вновь так быстро.— Ещё не решила, Астри. А это проблема? — Нарцисса подняла брови и повернулась в профиль, так, что Гермиона заметила блестящую синюю серьгу в её ухе.— О нет, конечно, нет, вы что! — рассмеялась Астория, будто поразилась, как можно было подумать, что незваные гости — это проблема. Боже, какое лицемерие. — Я всегда рада видеть мать своего любимого мужа в гостях! К тому же мы... — и тут Гринграсс только заметила Гермиону, и в это было легко поверить — в своём бледном наряде она вполне сливалась с гостиной. — Грязнокровка, брысь отсюда! — шикнула Астория на неё.— Нет-нет, я бы хотела объяснить мисс Грейнджер пару правил подбора цветов для дома, — подняла руку Нарцисса. Изящный браслет миссис Малфой зацепился за окантовку рукава, не соскользнув дальше к локтю. Гермиона особо чётко почувствовала на шее собственное столь же изящное украшение. — Сегодня розы были подобраны из рук вон плохо.— Потому что эти служанки — настоящая бездарность, — фыркнула Астория, будто наконец нашла себе собеседника, который мог бы её понять. — От них вообще никакой пользы.— Ну, — Нарцисса протянула это слово с какой-то странной интонацией, и Гермиона подумала бы, что это усталость, но ледяной тон совсем не вязался с подобной эмоцией, — это приказ Тёмного Лорда. А его слово не поддаётся критике.Астория уже приосанилась, чтобы ответить и совершенно точно заверить свекровь в том, что она на сто процентов придерживалась таких же взглядов, но Нарцисса уже повернулась к Гермионе:— Пройдёмте со мной в южную башню? Там хранятся экземпляры цветов для пересадки, небольшие, а потому более наглядные.А вот эта фраза звучала как предложение. Действительно предложение.И это даже немного выбило Гермиону из колеи. Как и Асторию, у которой лицо вытянулось, теперь невыгодно располагая контуринг на щеках, что сместился вниз.— Да, пойдёмте, — рассеянно кивнула Грейнджер.— Миппи, оставь чай для Астории, ты ведь любишь остывший? — улыбнулась Нарцисса невестке.— Конечно, — улыбнулась та в ответ, но её губы слегка заметно натянулись. Нарцисса тактично сделала вид, что не увидела этого, хотя, кажется, выколи Гермионе оба глаза, она всё равно заметила бы происходящее.Они вышли из гостиной в тишине и начали подниматься наверх. Гермиона пыталась вспомнить расположение южной башни, но не могла понять ничего, кроме того, что она находилась на юге. Потрясающе.— Ветра там довольно жестоки, — покосилась на неё Нарцисса, и со взмахом палочки на плечи девушки опустилась бледно-голубая шаль.— Благодарю, — сказала Гермиона, поправляя предмет одежды.Ей всё ещё не до конца было понятно, почему они шли именно туда. Нарциссе не нравились бледно-розовые розы, ладно. Гермиона не нуждалась в инструкциях того, как заменить одни цвета растений на другие. Уж с этим она была способна справиться. Когда они оказались на самом верху, а Гермиона почувствовала лёгкую одышку из-за большого количества последних ступеней, миссис Малфой открыла позолоченную дверь, и девушка прищурилась от света. Полукруглая комната оказалась полностью застеклённой, что давало ветру гораздо больше возможностей проскользнуть внутрь, и это сказывалось на температуре. Гермиона плотнее закуталась в шаль, рассматривая цветочные композиции. Здесь их было так же много, но они оказались гораздо менее густыми, чем в теплицах, поэтому её глаз радовался, имея иллюзию какого-то контроля над пространством.— Видите все цвета справа? — спросила Нарцисса, привлекая её внимание. — Если посмотреть сверху, можно увидеть, что композиции выстроены ромбообразно. И в каждой из четырёх граней этой геометрической фигуры существует свой доминантный цвет, который постепенно рассеивается на полутона, чем дальше, тем больше.— Да, я... Я вижу, — кивнула Гермиона, действительно замечая, что здесь словно были четыре стороны, и все они имели свой основной оттенок.— И если бы вы знали Мэнор лучше, то поняли, что белая гостиная является центром каждого из пересечений, — добавила женщина, подходя к горшку с ярко-красными розами, — и её всегда стоит выделять. Так поддерживается баланс, который добавляет в мрачный Мэнор какой-то цветовой структурированности.Кажется, Нарциссе нравились разговоры о цветах, потому что её лицо стало каким-то размеренным и далёким. На какой-то миг гриффиндорка почувствовала себя неловко за необходимость ответить, ведь ей особо нечего было сказать.— Да, теперь я вижу, спасибо.— Чудесно, — женщина сделала глубокий вдох и переставила один из горшков в другое место — ближе к солнцу. — Знаете, во Франции я очень часто скучала по библиотеке Мэнора. Вы наверняка слышали о ней.— О ней мало кто не слышал, — честно ответила Гермиона.Она переняла манеру Нарциссы вести рассказ. Девушка не боялась хлёстких, но правдивых замечаний ни о своей семье, ни о происходящем вокруг, поэтому решила, что делать вид, что в Мэноре нет чего-то поистине прекрасного, несмотря на то, с чем у неё ассоциировался особняк, — это лицемерно.— Приезжая сюда, я брала почитать некоторые книги, чтобы скоротать время, — Нарцисса сделала элегантный жест рукой в воздухе, — и как-то схватила книгу, в которой описывается история моей семьи. Потрясающие чары, должна сказать, держатся не одно столетие. Всё-таки прапрадед Люциуса был удивительным мужчиной, — Нарцисса отбросила волосы с плеча, позволяя солнечному свету прогуляться по вышивке на её груди, пуская солнечных зайчиков по лепесткам близстоящих цветов. — Но, знаете, что меня несколько... обескуражило? — она подняла на Гермиону глаза, и девушке показалось, что они блеснули ничуть не хуже, чем у её сына. — То, что я увидела там ваше имя.Брови Гермионы подскочили вверх. Какую-то минуту они просто смотрели друг на друга, каждая в своём недоумении, но Нарцисса первой нарушила тишину:— И, насколько мне известно, такие последствия могут появиться всего лишь из-за пары обрядов.В горле Гермионы поселилась настоящая Сахара. Ей казалось, что сделать глоток сейчас, когда кристально-голубые глаза одной из сестёр Блэк сверлят сочную дыру у неё где-то в переносице, — непозволительная роскошь. — У меня есть некие предположения на этот счёт, но я полагала, что вы сможете мне это как-нибудь объяснить.— Понятия не имею, — Гермиона сказала, не подумав. Первая защитная реакция — отрицание. Гермиона тут же об этом пожалела, увидев, как голубые глаза напротив стали на несколько тонов холоднее.— Когда врут мужчины, это почему-то не воспринимается так серьёзно на свой счёт, — ответила Нарцисса неспешно, будто пыталась убедиться, что её слова попадут в самую суть. — Это мужчины, с них многого не взять, — повела она плечом. — Но только женщина может знать, как нам нелегко жить в этом мире, поэтому когда женщина врёт женщине — это низко, мисс Грейнджер. А мне помнится, что низость — точно не главная гриффиндорская черта.Что ж, это было своего рода унизительно. Никаких прямых оскорблений, но всё так же метко. Так по-Малфоевски. Нарцисса умела делать это лучше сына, хотя Грейнджер полагала, что Драко становится таким несдержанным только с ней.— Я думаю, — Гермиона попыталась незаметно прочистить горло, — думаю, что вам стоит спросить у вашего сына.— Его здесь нет, но есть вы.Грейнджер не была глупой и понимала, к чему всё идёт. О задании Малфоя знал очень ограниченный круг лиц, и это точно было неспроста. Более того, последнее, чего ей хотелось, — это вставать между Драко и его матерью. Уж слишком странными были эти отношения, чтобы постараться в них разобраться, и Гермионе не хотелось становиться под перекрёстный огонь.— Мне кажется, — начала она осторожно в надежде то ли не обидеть Нарциссу, то ли не вызвать её гнев. Это было странно, ведь она прекрасно понимала, что ранние действия миссис Малфой были спровоцированы отнюдь не тёплыми чувствами к ней, а подтверждением собственной силы, а ещё ранее, возможно, брезгливости. Но, так или иначе, какая-то часть Гермионы чувствовала благодарность к Нарциссе за то, что она не была животным в этом новом безумном мире. — Если Драко вам чего-то не говорит, значит, он вас бережёт.Гермиона уставилась на стол, пытаясь не выглядеть так, как себя чувствовала.Настолько в сомнениях.— Драко бережёт меня от всего на свете, начиная с тринадцати лет, — фыркнула Нарцисса, — но это далеко не всегда идёт ему на пользу.— Тогда, полагаю, — Гермиона подняла на женщину взгляд, понимая, что голос действительно стал звучать увереннее, — это его осознанный выбор.Они смотрели друг на друга в течение десяти секунд, а затем недалеко от двери послышался шум аппарации. По нему можно было сказать, что это не домовой — их перемещения всегда были мягче, приглушённей. Гермиона не знала, кто это, но уже заранее была благодарна за то, что аппарировавший прервал разговор.Но когда дверь отворилась слегка раздражённым рывком, она была готова тут же взять все слова обратно. Потому что открывшим двери оказался Снейп.***Ледяной ветер гладил его по щекам, будто отмеряя себе самую лакомую часть кожи, чтобы отрезать ровным прозрачным куском. Конечно же, именно сегодня выпал снег. Он хлопьями летел в лицо Малфою. Парень наспех применил к себе заклинание, которое не мешало бы рассмотреть обзор, выученное ещё на третьем курсе.Драко подскочил около двух часов ночи от адского жжения в метке. И это могло значить только одно. Он был прав. Малфой аппарировал из своей квартиры за несколько секунд, собираясь в ночной тьме из сумрака в более плотное тёмное пятно, словно сам становился частью этой ночи. Тёмная форма, перчатки, воротник, мантия. Он ударил разгромным заклинанием, рассчитанным на большой периметр действия, до того, как к точке подошёл хотя бы один его солдат, и медная маска материализовалась на лице Драко. Единственное, что добавляло красок.Это было близко. Чертовски близко. Ему казалось, что, напряги он зрение малость сильнее, и удастся разглядеть очертания Мэнора. Но, конечно, это было не так. Они целились, не видя точки, хотя, он должен признать, при таких условиях оказалось довольно метко. Но всё равно самонадеянно. Всё равно.Заклинания, рассекающие воздух, подогревали его до температуры пожара. Казалось, открой рот, и тот сожжёт твои лёгкие в декабре. Он воспользовался этим. Огонь, Протего, переплетение стихийной и защищающей магии, которая окутала его плечи, давая ему пару минут для того, чтобы сориентироваться. Драко тут же отразил чьё-то заклинание.На них не было масок, как всегда. Кретины. Они считали это своим лозунгом, что-то вроде: ?Нам нечего скрывать, нам не стыдно за то, кто мы есть и за что боремся!?, но это полностью шло в разрез со здравым смыслом, потому что так было легче целиться в значимых игроков шахматной доски. Впрочем, так типично для Гриффиндора.Место боя было довольно обширным, Драко заметил это сразу. Широкие поля по территории Уилтшира давали пространство для маневра, что было на руку обеим сторонам. Он увернулся от зелёного луча, летящего прямо в него, и повернулся посмотреть, кто же из орденовских сук обладал такой наглостью. Растрёпанные блондинистые волосы и ожесточённость во взгляде. Кэти Белл. Неплохо. Из этого следовало, что, скорее всего, здесь были все добровольцы. Так даже лучше.Как будто они сами сделали выбор сдохнуть.Она бросила ещё одно заклинание, луч которого был довольно проворным, но... недостаточно. Два движения кисти, лишь лёгкий зелёный отблеск, и девчонка упала вниз, распластавшись на морозной траве. Это следовало сделать ещё на шестом курсе. Считай, отдал должок.Малфой хладнокровно обогнул её труп, передвигаясь по периметру. Он использовал дезиллюминационные чары и оставался невидимым, хотя чувствовал, что Орден знал об этом грязном приёме. Они пытались задействовать обнаружительную магию. Чёрт, у кого было столько магического волшебства, чтобы создавать обнаруживающий туман по всей поверхности огромного поля? Драко знал лишь одного такого человека и надеялся, что он сейчас сладко спит в своей спальне, лёжа на животе с согнутой ногой. Как в Иране.Они были смазанными лицами в толпе, все они. Здесь мелькало достаточно много знакомых. Не со всеми Драко учился, но знал имена многих. Это значило, что бой был особенным. Они рассчитывали на то, чтобы вернуться с победой. Возможно, убить Малфоя, сделав Мэнор видимым. Может, они рассчитывали ещё на что-то. Драко было плевать. Ничего из этого не осуществится.Оставаться невидимым больше не было смысла. Магия истощалась, но Драко всё ещё не видел на поле Поттера. О, при мыслях о нём Малфой чувствовал, как закипал внутри. Сколько лет Избранный мальчик был основным заданием? Это главное правило Волдеморта — доставить Поттера живым. И для Драко оно всегда было второстепенным. Малфой никогда не думал об этом Избранном идиоте раньше, всего лишь оценивал территорию, потому что знал, что Волдеморт будет доволен, если он его схватит. Но теперь Драко был не уверен, что сможет сохранить Поттеру жизнь до дома Реддлов.Стоило лишь вспомнить, как потряхивало тело Грейнджер, когда кто-то тащил её через ошмётки Центра. Блять. Эта ярость была такой живой, что казалась одушевлённой. Пара резких выпадов, абсолютно безмолвных, и два человека слегли со стеклянными глазами.Было почти скучно.Внезапно Драко ощутил, как правое плечо на секунду вспыхнуло, раскалившись, но воздух вокруг него успел поглотить красный луч. Малфой повернулся и увидел перед собой лицо одного когтевранца, которого он знал, но не помнил имени. Парень от шока отступил на несколько шагов, кажется, забыв все заклинания. Он не понимал, кто перед ним стоял, что было еще большим идиотизмом с его стороны.— Ч-что... Что ты вообще такое? — заикаясь, спросил парень.— Вам что, всем раздают одну и ту же методичку с вопросами? — хмыкнул Малфой. — Авада Кедавра!Драко поразился тому, как спокойно это словосочетание сорвалось с его губ, ведь он помнил времена, когда это было иначе. Когда Малфой стоял на Астрономической башне с Дамблдором, а рука тряслась от напряжения. Драко слишком хорошо помнил свою человечность, которая теперь почему-то корчилась, поворачиваясь в груди из стороны в сторону, разбуженная от долгого сна. Ему иногда казалось, что он терял себя, но в такие моменты, как сейчас, его отпускало. Он всё тот же. То же ничто без души, и это его устраивало. Всё менялось только когда...Искры рассыпались по его плечам, и он ощутил, как тьма сублимировала магию вокруг него, но это чувствовалось как глубокий ожог. Драко повернулся, на автомате выбрасывая заклинание в противника, но тот быстро и довольно умело его отразил.Малфой прищурился, смотря на неё. Нимфадора Тонкс. Как она всё ещё была жива при такой степени безумства? Броситься к нему в одиночку. Но что ж, это говорило о её умениях, поэтому должно было быть интересно.Драко огибал её щиты, делая всё, чтобы она пятилась назад, оказавшись в тупике. Но девчонка ловко орудовала палочкой, отстреливаясь от его нападок. Белла дралась как кошка — вальяжно и дерзко, приземляясь всегда на лапы. Этому научила и его. Тонкс же действовала гораздо грубее, как будто её магия была рубанком, но оттого не менее мощным, разве что слегка неказистым.Малфою потребовалось около четырёх минут, чтобы изучить её тактику. Выждав момент, он бросил в неё электрическое заклинание, повалив девушку на колени.— Слабовато, сестричка, — язвительно произнёс Драко.Он наблюдал за тем, как она хватала воздух ртом. Для её массы, Тонкс отошла достаточно быстро. Ну, или же дело в напряжении тока — Драко не бросил заклинание с той силой, чтобы убить её. Пока. — Передай, что в аврорате дерьмовое обучение.Она дёрнулась чуть назад, узнав его голос.— Ты... сукин сын, — голос Тонкс был на грани. Такое всегда забавляло Драко. Когда жертвы были злы. Гораздо менее интересно, когда они жалкие. А так бывало чаще всего. Это даже не чувствовалось как драка. Скорее потеря времени.Нимфадора бросала в него Авадой так яростно, что он даже успел удивиться. У неё совершенно точно был сильный магический отпечаток, потому что Авада забирала много сил. Почти всего тебя. А это уже была третья, от которой он увернулся. Малфой вскинул руку, поставив Протего с другой стороны, и воспользовался маневром, полоснув Тонкс по руке. Она вскрикнула, увидев, как её одежда окрасилась в красный. Но не сдавалась. Конечно, не сдавалась.Внезапно его запястье завибрировало. Отсроченное заклинание. Драко защитился, бегло осмотрев периметр. Ещё пара шагов.Взрыв, переворачивающий всё вверх дном, ударил по перепонкам, складывая магию в воздухе, будто в ящик. Словно кто-то решил сложить всё поле боя, как окровавленное оригами. Драко почувствовал, что его лёгкие сжались от наплыва. Он разогнулся как раз в ту секунду, когда Тонкс отбросило взрывной волной. Она ударилась спиной о грунт и не подавала признаков жизни.Малфой огляделся, смотря, сколько людей попалось в ловушку Долохова, которая была завязана на волшебстве Драко. Достаточно, но...Его инстинкты сработали быстрее, и заклинание лишь слегка мазнуло по подбородку маски, точно оставляя там надрез. Сука. Вся сила капкана была сосредоточена на магии Драко, и он почувствовал, как его проткнули, будто шар, выкачивая из него волшебство. В такие моменты все демоны Малфоя просыпались, сладко потягиваясь, потому что знали — у него вот-вот не останется вариантов. Драко ощутил движение слева и выбросил в ту сторону нож. Он впился кому-то в горло, чьего лица Драко даже не успел рассмотреть. Потому что его внимание привлекло другое. Цвет. Рыжий цвет.В сумраке и подтёках крови волосы младшего Уизли были красноватыми. Рон вытер рукавом левый глаз, который заливала жидкость из раны на лбу, и с ненавистью направил на него палочку.— Какая встреча, — оскалился Малфой под маской, смотря на него.— Где Гермиона, ублюдок? — рука Уизли дрожала, и воздух вокруг него вибрировал бы, наверное, от эмоций, если бы он был достаточно сильным волшебником для этого.— А Поттер тоже здесь? — Драко развернулся нарочито медленно, как бы ища глазами Поттера, и в секунду отразил летящее в него заклинание, будто это не стоило ничего. — Что-то вроде встречи выпускников, скажи?— Где. Мать твою. Гермиона? Голос гриффиндорца дрожал то ли от ярости, то ли от крови, что скопилась у него в горле. Малфоя устроили бы оба варианта.— Где Гермиона? — переспросил он и поднял маску, вздернув брови; вид его лица явно заставил Рона ошалеть ещё больше. — Там, куда ни тебе, ни одной орденовской крысе в жизни не добраться.Драко потрясла сила гнева в своём голосе. Секундой позже он отступил, уклоняясь от неумелой магии и стреляя в грудь Уизли заклинанием. Рон отлетел на несколько метров, приземлившись на спину. Его лёгкие сокращались, он заходился кровавым кашлем. Драко откинул полы мантии, наступая.Уизли перекатился, из последних сил пытаясь подняться и бросить в Малфоя убийственное заклинание. Он осознал, что диалога не получится. Видно, в мыслях рыжего Рон прижимал Малфоя к стене и пытками заставлял говорить. Да уж, Драко едва удержался от смешка. Теперь, когда нафантазированный план гриффиндорской стайки был провален, Уизли всё же решил попытаться его убить. Сил у него оставалось совсем мало, солдаты Малфоя здорово измотали рыжего, но он всё равно продолжал скалиться, продолжал бороться. Как Грейнджер.— Экспеллиармус, — произнёс Драко спокойно, наблюдая за тем, как палочка Вислого приземлилась в его перчатку. — Это же вроде любимое заклинание Поттера? Да где же он ошивается? — Малфой вновь показательно обернулся. — Пропустит всё веселье.— Сначала он убьёт Волдеморта, — прохрипел Уизли, — а потом намотает твои кишки на волшебную палочку, кусок ты дерьма.— Хм, — фальшиво нахмурился Драко, — звучит правдоподобно. Долго придумывал? — усмехнулся он.Не играть с едой. Главное правило. Но было тяжело удержаться. Скорее всего, Поттера не пустили на поле боя. Так ожидаемо. Посадили под юбку наседке всех Уизелов и заставили жевать ужин, чтобы Избранный не ринулся на смерть. Видно, рыжим пожертвовать они вполне могли.Он, конечно, не Поттер, но это будет потрясающий улов. Волдеморт придёт в восторг. Сначала грязнокровка, потом предатель крови... Эта неделя станет действительно успешной. И Драко нечего будет волноваться о зелье. Уизел наконец-то сел, слегка опираясь о камень. Было видно, что он не в состоянии встать. Но рыжий не просил пощады, а просто смотрел с ненавистью.Такая дешёвая эмоция, которая ничего не стоила. Драко часто слышал о том, как нужно смотреть смерти в лицо. С гордо поднятым подбородком. Но разве в этом был смысл? Молния в воздухе, и глаза, излучавшие секундой назад ненависть, страх, презрение или чистый ужас, погаснут. Ни у кого на лбу не проявится степень героизма.Драко занёс палочку над головой Вислого. Какая же это потрясающая ночь. Она сильно им нужна, Блейз оказался прав. Они были готовы пожертвовать кем угодно ради Грейнджер. Драко мог поспорить, что эти два болвана едва ли в состоянии продвинуться в поиске крестражей без неё. Уберите Вислого, и ничего не изменится, кроме истеричности Поттера. Уберите Грейнджер, и вся система нахуй рухнет. Так же, как рухнул Уизли перед этим камнем.Поразительно, но Драко не чувствовал того, что обычно чувствовал, убивая тех, кого знал. Тех, с кем пересекался в мирное время. Потому что это всегда было странно. К Уизли Драко испытывал крайнюю антипатию. Он являлся сборищем всего, что Малфою было омерзительно. Бедность, неуверенность в себе, неуклюжесть, предательство чистокровного рода, общение с... С такими, как Грейнджер.Он вспомнил, как она стояла рядом с ними, вечно чинила Поттеру очки со своим раздражённым: ?Гарри, это элементарное заклинание? и постоянно тыкала рыжего в бок, когда тот засыпал на Истории. Сначала слизеринцы придумывали новые шутки по поводу этого, а потом слишком приелось. Что бы она сказала, увидев эту картину? Нахер это. Какая вообще разница?Драко вспомнил, как она молотила кулаками по его торсу, увидев, что он убил незнакомца, чтобы спасти её жизнь. Как Гермиона плакала, думая о Перси. Что бы она сказала, Малфой? Что бы Грейнджер сказала, увидев, что он убивает её лучшего друга? Она сказала бы, что ты монстр. И это не было новостью. Потому что кончик палочки Драко уже зажёгся, будто зная, что сейчас случится. Его древко было как натренированная гончая с нейронными связями. Если он поднимал палочку под этим углом, по воздуху начинал плыть запах смерти.Что бы Грейнджер сказала? Она бы ничего не сказала. Её бы это просто уничтожило. Завтра об этом напишут во всех газетах. Волдеморт ещё месяц будет рассказывать о случившемся, издеваясь над Вислым и транслируя новость во всех СМИ. И Гермиона точно найдёт способ это увидеть. Сворует, подговорит Тинки, которая была чертовски безотказной, когда дело доходило до Грейнджер, или стащит с кухни. Она узнает. И её это убьёт. Это сделает ей больно. Больнее, чем она могла подумать. И Грейнджер заслуживала этого. Заслуживала всего за тот разговор в тренировочном зале. Она заслуживала посмотреть на то, кто он такой на самом деле, если ей так сильно хотелось. Но это бы стёрло её светлую душу в труху. Любой силе приходит конец, даже если кажется, что всё иначе. Это бы стерло её веру и ямочку на правой щеке. Это бы стерло всё то, за что она боролась. Друзья для таких, как Грейнджер, значили полмира. Это была потрясающая возможность убить двух зайцев сразу. Задобрить Волдеморта и дать маленькой болтливой грязнокровке по заслугам.Малфой сжал зубы и вычертил в воздухе знакомую руну:— Обливиэйт, — вымолвил он, наблюдая за тем, как застекленели в забвении глаза Уизли, забирая из его сознания последние минуты. Драко бросил ему под ноги палочку и надел свою маску. — Живи пока. Ветер приглушил его голос, когда он выстрелил Авадой в одного из своих солдат, который оказался в поле видимости. Драко бросил последний взгляд на Уизли, что с минуты на минуту придёт в себя.Ты, кретин, должен быть по гроб жизни ей благодарен. Драко мотнул плащом, растворяясь в воздухе. Последнее, что он увидел перед тем, как вихрь аппарации поднялся перед глазами, — это сосредоточенный взгляд карих глаз в ту ночь, когда её руки скользили по его плечам, хотя должны были отталкивать. И он уже начал жалеть о своём решении. Уже начал жалеть.