Глава 6 (1/1)

Гермиона качнулась и схватилась крепче за локоть Малфоя, пытаясь удержаться на ногах. Они перенеслись настолько резко, что внутренние органы девушки ещё пару долгих секунд не могли встать на место. Несколько взглядов по сторонам, и Гермиона поняла, что они аппарировали прямо в центр её новой комнаты, где какой-то час назад Тинки вытирала ей слезы, говоря о том, что всё будет хорошо. Грейнджер хотелось рассмеяться. Ей хотелось закричать. Ей хотелось никогда не знать своего будущего, потому что с каждым мгновением оно становилось на несколько тонов мрачнее, как будто у художника её жизни были крайне скудные представления о цветах.Гермиона успела отметить, что кровать, которая находилась в полном беспорядке, когда она проснулась, вновь идеально застелена. Все подушки лежали одна на другой так ровно и складно, что у неё не было сомнений: где-то в мире магглов существуют курсы вот по такому раскладыванию подушек.Гермиона отдёрнула руку, внезапно осознав, что всё ещё держалась за локоть Малфоя. Воспоминания вместе с внутренними органами встали на место, щёлкнув.— Что это было? Почему мы так быстро ушли? — задала она вопрос. Девушка отошла на несколько шагов и коснулась запястья рукой, пытаясь стереть едва виднеющиеся следы от венчальных канатов. Не то чтобы Гермиона прямо-таки не хотела отрываться от ?торжества?, но этот крик, который всё ещё звучал в ушах девушки, и спешка создавали слишком много вопросов. Она была бы не Гермиона Грейнджер, если бы её любопытство не сумело бы вытеснить все остальные эмоции.— Собралась поймать в своё тело душу покойника? — спросил Малфой слегка раздражённо.Гермиона уткнулась в него взглядом, пытаясь найти погрешности.— Вряд ли есть большая разница в моральной составляющей моего тела, — произнесла она и почувствовала, как язвительность придала ей сил.Малфой прищурился, совершенно точно уловив смысл. Было бы странно, если нет.— Не хотелось бы тратить лишнее время на очищение, — Малфой легко возвратил ей её колкость. Это почувствовалось почти ностальгически. Как будто они вновь столкнулись в одном из коридоров школы, и Гермиона пыталась задеть его словесно, пока Гарри с Роном свирепеют, ведь в вопросах язвительности Малфой почему-то всегда был на шаг впереди. Как истинный слизеринец: всегда знал, куда бить. Гадкая слизкая змеиная черта.Но только здесь не было Рона, Гарри, толпы взбешённых учеников и чаши баллов факультетов, которые хотя бы в теории могли сдерживать студенческий пыл. Теперь здесь не было даже гриффиндорки и слизеринца. Здесь находились служанка и убийца, вот так просто, будто Бог щёлкнул пальцами, и все их жизни обрели совсем иной смысл.Гермиона невольно опустила глаза, и её взгляд зацепился за то, что ей казалось игрой воображения. Пальцы обеих рук на автомате сомкнулись друг с другом. Она всё ещё чувствовала влажную кожу на кончике большого пальца, который растирал не успевшую свернуться кровь от пореза. Рана Малфоя выглядела так, будто прошла, как минимум, неделя, и на ладони уже появился ровный слой новой, розовеющей кожи.— Какого чёрта? — вздохнула Гермиона. Она была не в состоянии отвести взгляд от руки. Гермиона совершенно точно знала, что он не использовал заклинание. Раны от физического повреждения лечились быстро, при наличии хотя бы базовых знаний в колдомедицине, но Малфой даже не доставал палочку. Точно нет. — Что ты такое?Гермиона машинально отступила, пытаясь провернуть в голове возможные варианты побега и не находя ни единого. Она видела, как Малфой творит простую магию бессловесно, не используя ничего, кроме стихийных потоков волшебства, но одно дело — создать стул посреди комнаты, а совсем другое — исцелить себя. Применить заживляющее зелье силой мысли? Мерлин, что это вообще было?— Никто из тех, кого ты встречала раньше или с кем могла бы справиться, — ответил Малфой холодным тоном, который звучал самодовольно, но это была лишь вуаль, скрывающая угрозу. Такое чувствовалось даже на подсознательном уровне.— Я уже знала, что ты монстр, Малфой, меня этим не удивить.Отвращение кадрами затопило Гермиону, когда вырезки газет, будто специальная подборка того, кто всеми силами желал лишить её здравого рассудка, пронеслись перед глазами девушки. Малфой не был человеком. Он был просто чем-то. Чем-то совершенно неуправляемым.— Я — монстр? — Малфой сделал шаг вперёд, и Гермиона отступила, больно чиркнув оголённым бедром о комод. — Тогда ты должна говорить тише и вести себя соответственно. Ведь ты знаешь, чему учат сказки? — его голос с каждым словом становился всё более озлобленным. — Монстры опасны, Грейнджер.— Я... — она предательски запнулась, замечая, как холодеют его глаза, хотя, казалось бы, они перманентно находились в таком состоянии, но, оказывается, даже у самых холодных оттенков существует внушительная палитра. — Я не боюсь тебя.Малфой медленно вскинул руку и коснулся комода, возле которого стояла Гермиона, и девушка отодвинулась дальше. Он хмыкнул, наглядно продемонстрировав Грейнджер её поражение. Драко будто издевался, делая эту игру более изнурительной. Конечно, то была ложь. Гермиона не хотела выглядеть слабой, но она была человеком. Люди боялись того, чего не понимали. Люди боялись необъяснимого. Именно поэтому Беллатриса считалась самым опасным врагом. Да, она была первоклассным воином, но первоклассного воина можно победить, продумав стратегию, изучив его приёмы, но победить сумасшедшего почти невозможно. Свихнувшийся мозг действовал вне логики и любых просчётов. И сейчас Гермиона смотрела на Драко, который шёл по стопам своей тётки, и её затапливал ужас от того, что он может скрывать под слоем этого костюма, сидящего на плечах, как вторая кожа. Словно Малфой лично накладывал десятки швейных заклинаний, чтобы вся одежда сидела, как влитая, над слоем эпидермиса, мышц и сухожилий. Ей казалось, что, реши дементор полакомиться им — ничего не найдёт. Лишь абсолютную пустоту.— Мне тебя просто жаль, — произнесла Гермиона, смотря ему прямо в глаза. Так, чтобы он не проронил ни единой бусины смысловой цепочки, которую она вложила в эти слова. — Ты не больше, чем какой-то... агрегат для выполнения целей Волдеморта, который получает удовольствие от исполнения...— Получает удовольствие? — Драко фыркнул, делая это презрительно и беспечно, но маска не была такой безупречной, как он думал, потому что Гермиона слишком чётко видела языки пламени его ярости. — Да мне противно к тебе прикасаться. У меня быстрее бы встал на домового эльфа, чем на грязнокровку.Она покачала головой, всматриваясь в него, чувствуя, как ей становится... легче. Это было странное чувство. Начиная с того момента, когда он поймал её, сидящую с окровавленной рукой в его гостиной. Он позволял ей говорить. Ни Астория, ни Лидия не были так щедры по разным причинам. Гринграсс затыкала её всякий раз, когда видела. Гермионе казалось, что так у слизеринки создавалось ощущение, что она несёт в себе меньшую угрозу. Во всех смыслах. Лидия же была чёртовой психопаткой. А Малфой... он был слишком хорош для того, чтобы накладывать Силенцио или угрожать Круциатусом. Гермиона предполагала, что Драко считал это ниже своего достоинства. И поэтому с ним было легче.— Ты точно такой же, как он, — она сделала шаг вперёд, практически чувствуя носками своих туфель его ботинки. — Ты ничем не лучше Волдеморта.Драко замер на секунду, а затем склонил голову в своей манере, которую Гермиона уже успела подметить, и усмехнулся, специально растягивая слова, чтобы они жалили как можно сильнее:— Восприму это как комплимент, Грейнджер. Ложись, — указал он взглядом на кровать. — Надеюсь, тебя научили благоразумию, и мне не придётся утруждать себя и заставлять тебя.— А если нет — используешь старое доброе Круцио? — Гермиона выплёскивала и выплёскивала на него свою боль, замешательство, превращая их в яд, но Малфой будто был окружён стеной из Протего — до него не достать.— Ты действительно думаешь, что мне понадобится магия, чтобы уложить тебя на койку?Тон Малфоя, полный издевательского превосходства, казался пустым, но Гермиона точно знала, что разозлила его. Это словно была маленькая дань её безысходности, как отдать частичку своих разрушающих эмоций, поделиться ими, надеясь, что станет хотя бы капельку легче. Но Малфой стоял с этим дико странным, расслабленным наклоном головы, который контрастировал с его выражением лица, и выглядел так, будто у него нет проблем.Гермиона сжала зубы, зная, что ситуация безвыходная. У него палочка, у него физическое преимущество, у него нечто, заставляющее его кожу рубцеваться за несколько минут, Боже. Гермиона двинулась в сторону кровати, понимая, что мандраж вернулся. Как будто весь её внутренний яд выплеснулся, и она осталась стоять, полая, как сдувшийся шар.— На живот, — скомандовал Малфой. Гермиона выдохнула. Её сознание рисовало ужасающие картинки, где он накладывал на неё заклинание, подобно действию того зелья, о котором говорила Лидия. Заставлял её раздеваться, ублажать его, танцевать или делать ещё что-то, на что только способна извращённая фантазия.Гермиона закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Это не будет тяжело. Просто механика. Нужно абстрагироваться и не думать ни о чём. Она вспоминала всё то, чему её учили книги по окклюменции, и надеялась сгрести все свои мысли и чувства, словно сбросить крошки со старой скатерти — прямо в дальнюю коробку.Гермиона услышала отчётливый звук откупориваемой пробки, и речь Лидии о зелье отдалась так чётко от стенок её черепа, что она почти поверила, что женщина материализовалась прямо перед ней. Грейнджер резко сдвинулась, но увидела, как Малфой проглатывает зелье сам и прячет пустую колбу в карман брюк. Страх подбирался к ней по чуть-чуть, облизывая ступни и поднимаясь выше, чтобы добраться до лёгких. Для чего оно предназначалось?В следующий миг Гермиона отвернулась, возвращая мысли к тёмной комнате со множеством коробок.Она слышала, что когда отключается какое-то из чувств, все остальные обостряются донельзя, чтобы тебя обезопасить. Её ухо всё ещё не слышало полностью, но гораздо большей потерей была воля. Поэтому сейчас, лёжа на кровати, Гермиона ощущала каждое движение воздуха, пока Малфой приближался. Это было дико, потому что ей всерьёз казалось, что в нём нет ничего человеческого, и это не метафоры. Какая-то часть неё полностью уверилась, что его прикосновение не ощущается, как касание кожи, это обязательно должно быть что-то холодное, как металл.— Положи под себя подушку, — сказал Малфой. Однако уже через секунду небольшая квадратная подушка соскользнула с вершины своих шёлковых сестер и скользнула Гермионе под живот, когда её подняло безмолвной волной магии. Грейнджер притянула к себе ещё одну, сжав её в руке. Тёмная комната, десятки коробок. И ни в одной из них нет места этим воспоминаниям.Толстый слой фатиновой юбки оказался у Драко в руке, и Гермиона ощутила прохладный воздух на бёдрах, когда он отбросил ткань вбок. Малфой резко замер, и она зажмурилась, размышляя о том, что не так. Кружевная подвязка, опоясывающая её ногу выше колена, вдруг почувствовалась крайне отчётливо, и Гермиона осознала, что он не видел её всё это время. Но Малфой довольно быстро вышел из транса и, поддев бельё девушки двумя пальцами, стащил его вниз и отбросил на пол. Он даже не касался её. Ни одного прикосновения к коже после венчания. Будто Малфой до последнего пытался обезопасить себя от грязи, которая может остаться на нём после прикосновения к ней.Ещё один звук открученной крышки, и Гермиона ощутила прохладную жидкость между ног, из-за которой бёдра в ту же секунду покрылись мурашками. Абстрагироваться. Пряжка его ремня звякнула, и Гермиона могла поклясться, что это самый ужасный звук, который она слышала за последнее время. Возможно, так рассуждать было крайне эгоистично, но даже крики от пыток других людей или этот протяжный потусторонний вой с кладбища не были такими разрывающе-горькими.Малфой медлил, и Гермионе казалось, что он делает это специально. Чтобы дать ей больше времени на постепенную потерю здравого рассудка, пока все её ожидания принимают самые ужасные формы себя. Он опёрся одной рукой о постель, немного сместив Гермиону вбок. Она ощутила прикосновение его кожи между ног.Гермиона закрыла глаза, изо всех сил умоляя себя расслабиться. Это то, о чём она читала в книгах. Сейчас было самое время для нервного смешка, потому что Гермиона всегда опиралась на книги, но сейчас ни один талмуд не смог бы ей помочь. Абсолютно каждая нервная клетка Грейнджер была в состоянии напряжённости, когда он ввёл член внутрь, умудрившись не коснуться её никакой другой частью тела. Малфой остановился, когда она вздохнула от ощущений.— О, перестань, Грейнджер, надеюсь, он не покажется тебе слишком большим после Поттера с Уизли или кто там из них с тобой спал? — фальшиво обеспокоенно спросил Драко, и Гермиона буквально услышала, как треснула его маска, показывая, насколько парень на самом деле зол.Резкая жгучая боль пронзила низ живота, когда он толкнулся вперёд гораздо жёстче, чем она ожидала. Гермиона стиснула подушку, не проронив ни звука. Это было похоже на то, если бы она решила искупать глубокую царапину в океанской волне — вполне можно терпеть, но жгло так, что все инстинкты сводились к тому, чтобы отодвинуться, попытаться убрать это чувство раны между ног. В каком-то извращённом роде Гермиона даже радовалась этой боли, потому что она давала возможность сконцентрироваться на ней. Не думать ни о чём другом.Благодаря смазке, трение ощущалось не так сильно, раздражая повреждённую слизистую, но это едва ли помогало. Гермиона открыла глаза и посмотрела на побелевшие костяшки пальцев. Она ухватилась за бледно-розовую подушку так, будто та была последним безопасным оплотом в этой комнате. Драко всё ещё не касался её никаким образом. Гермиона не видела его лица, не чувствовала рук на теле, не ощущала давления торса, как думала ранее, поняв, какую позу он выбрал. Так было легче. Не видеть его совсем. Пытаться спрятаться полностью в одну из тех коробок, в которую она с таким мастерством отправляла каждое своё воспоминание о Мэноре.Девушка изо всех сил умоляла себя не думать о том, как представлялся ей секс когда-то. Гермиона не то чтобы мечтала об этих пошлостях со свечами и лепестками роз, она даже не придавала этому значения, но была уверена, что это должно быть... не так. И вряд ли Грейнджер узнает, как на самом деле. Потому что дни её жизни были сочтены, секундная стрелка синхронизировалась с толчками, которые чувствовались сильнее из-за скользящих шёлковых простыней. Она ненавидела шёлк. И каждый воображаемый ?тик? знаменовал утраченную секунду. Она родит ребёнка, и её убьют. Интересно, когда часы останавливают свой ход — это какая примета?Малфой отстранился, и она ощутила влагу между бёдер. Гермиона обратила внимание, что его дыхание стало глубже, когда он оттолкнулся от кровати и выпрямился. Она всё ещё лежала с закрытыми глазами, не зная, что ей делать. Вся спесь испарилась, опустившись в болезненный комок внизу, и ей хотелось просто раствориться среди молекул воздуха и больше никогда ничего не чувствовать. Малодушная мысль об Империо закралась в её рассудок, но ход рассуждений девушки прервал голос Малфоя, который слишком отличался от того, что она слышала каких-то пятнадцать минут назад.— Грейнджер, ты... — он запнулся. Гермиона немного повернула голову, совершив подвиг. Ремень его брюк ещё не был застегнут, и она видела полоску волос, ведущую ниже из-за приподнятой рубашки. Он смотрел вниз. — Ты была девственницей?Очевидный ответ на его вопрос читался в кровавых мазках. Гермиона перевернулась, подогнула ноги под грудь и, закрывшись платьем, наконец почувствовала смущение. Наконец, чувствуя что-то, кроме болезненного жжения. Малфой сглотнул и глубоко вздохнул, делая паузу.— Почему ты не сказала? — задал он вопрос. Гермиона ещё раз вслушалась в его тон. Ей всерьёз начало казаться, что произошёл какой-то глюк, как в передачах по телевизору, где одного актёра озвучивает совсем другой голос, чертовски ему неподходящий, и ты замечаешь это из-за сбоя системы, и тебе кажется, что это вот-вот должно прекратиться. Этот странный голос не мог принадлежать Драко Малфою.— И что бы это изменило? — посмотрела она на него, пытаясь отвести глаза от лоскутка чёрного белья, которое особенно выделялось на белом пушистом ковре, куда Малфой его отбросил.— Я.... — он сглотнул, покачал головой и защёлкнул ремень. — Неважно.Что-то надломилось, и голос Малфоя вновь пришёл в норму. В какой-то степени это подарило спокойствие, потому что стало чем-то типичным. Драко аппарировал с глухим звуком, оставив в воздухе после себя запах крови, кожаной отделки и, почему-то, всё ещё сладкого печенья.***Ноябрь пришёл с проливными дождями и грубыми порывами ветра, обещающими скорые морозы. Холодеющий с каждым днём воздух всё больше жёг лицо, но, как ни странно, Гермиона любила быть вне особняка гораздо больше, чем в комнате. Ей казалось, что без этих стен, которые у неё ассоциировались с тихим, спокойным, иногда даже красивым лесом, из пущи которого может выпрыгнуть любое животное и зверски растерзать абсолютно всё на своем пути, она может мыслить более ясно.Пожиратель не отходил от Гермионы ни на шаг, и ей даже казалось, что он почти не моргает, следя за тем, чтобы она не отрывалась от работы. Её шкаф одним утром наполнился тёплыми мантиями, которые прятали тело от холода, что ещё больше подливало ненависти в иррациональное желание Астории поиздеваться над ней, призвав в Мэнор.Гермиона замечала, что Гринграсс чувствовала себя гораздо увереннее, когда Малфой был в особняке. Забавно, но Грейнджер буквально научилась определять его нахождение в стенах замка по тому, насколько кровожадной становилась Астория. Обычно она не пересекалась с Гермионой, делая вид, будто её не существует или не смотрела на неё, как не смотрела на всех эльфов, но бывали дни, когда ей будто была жизненно необходима эта доза. Она могла накладывать на гриффиндорку немоту и часами наблюдать за ней, отдавая приказы, просто потому что могла.Гермиона практически не видела Малфоя. Прошло больше недели, но он ни разу не появился в обществе жены в гостиной. Гермиона не слышала от домовых или служанок, чтобы ему подавали завтрак, и его эльф исчез вместе с ним. Иногда, во время завтраков ей попадались на глаза газеты, и Грейнджер предполагала, что Малфой постоянно отсутствовал. Франция фигурировала в большинстве заголовков. Конечно, ничего из того, что Гермиона успела прочитать, не несло в себе негативный посыл. Только по тому, что там происходило что-то, требующее освещения в прессе, можно было сказать о том, что появились проблемы. Искорка надежды сверкала в ней каждый раз при мысли об этом, несмотря на то, что Грейнджер понимала: она может быть ложной, но девушка отказывалась отбирать у себя это чувство. У Волдеморта появились проблемы. И это было тем, за что стоило держаться.Именно поэтому Гермиона напряглась, когда очередным утром уловила ту самую атмосферу шума и суеты, которая была покрыта тонким слоем нервозности от служанок. Это могло значить что угодно. Гермиона пережёвывала кашу, осматривая огромный стол кухни на предмет печатных букв или снующей Тинки — она могла бы поговорить с Грейнджер, но это скорее была привычка, потому что этот домовик здесь никогда не появлялся. Стол оказался усеян фруктами и крупами, но ничего из того, что могло подарить Гермионе бесценную информацию, не было.Стилла ударила по столу хозяйственными ножницами прямо перед её тарелкой, и девушка подпрыгнула.— Пойдёшь сегодня с другими служанками и приведёшь в порядок южную гостиную, — велела она, и это были чуть ли не первые слова по отношению к Гермионе от этой женщины, кроме ?ешь?.— Привести в порядок? — медленно переспросила Грейнджер, запила еду водой и в очередной раз оценила на глаз размер порции.Женщина смерила её взглядом, просеивая при этом муку, и раздражалась только от того, что ей приходилось отвечать.— Приезжает миссис Малфой, — резко ответила она.— Но разве Асто... — Гермиона запнулась, смекнув. — Нарцисса.— Доедай быстрее и принимайся за работу.Видимо, из-за того, что им нужно было как можно больше свободных поверхностей, ей даже разрешили не доесть несколько ложек. Гермиона замечала, как её тело приходит в норму: руки перестают быть похожими на кости, обтянутые кожей, возвращается грудь и естественные изгибы, но это ничуть не радовало девушку, потому что здоровый вид у неё ассоциировался только с неизбежным. Всё это время ночами она лежала и пыталась прислушаться к себе, понимая, что это бессмысленная затея. Беременность не проявится, как только в тебя кончили. Гермиона пыталась рассматривать себя в большом зеркале в полный рост в ванной каждое утро, внутренне повторяя себе одно и то же: ?Я не могла забеременеть после одного раза. Не могла?. Шансы на это чрезвычайно малы. В прошлом месяце слишком много дней её фертильности было пропущено из-за физического состояния, в ноябре такая возможность вряд ли предоставится. И у Гермионы появилось стойкое ощущение, что даже если с ней что-то случится, Волдеморт ни за что не откажется от своего плана, учитывая, что он и так потерял слишком много времени.Гермиона завернула за угол и увидела Ребекку вместе с каким-то парнем, который был одет в костюм из идентичной ткани её платья. До этого она ни разу не видела в прислуге мужчин, кроме молодого человека, который работал у конюшен. Насколько Грейнджер могла видеть, у Малфоев было около трёх жеребцов, хотя она не замечала, чтобы их использовали по назначению.Ребекка посмотрела на неё со странным вызовом во взгляде, как и в прошлый раз, так что Гермиона вообще не была уверена, что это не её стандартное выражение лица. Они вышли из особняка, и Грейнджер заметила Маркуса, который всё так же неустанно следовал за ней.— Эй, красавчик, ты так и будешь ходить за нами по пятам? — засмеялась Ребекка, оборачиваясь на Пожирателя, явно не привыкшая к такому. Личный надзиратель здесь был только у Гермионы.Он перевёл на Ребекку тяжёлый взгляд, скривил губы и дёрнул палочкой. Служанка тут же схватилась за плечо, вскрикнув. Это было похоже на разряд тока, запущенного локально.— Мерлин, ты в порядке? — бросилась к ней Гермиона. Парень просто отступил на шаг, не желая в это вмешиваться. Гермиона даже не могла его за это винить.— Назад! — рявкнул Маркус, когда болевой поток прекратился, и Ребекка сжала губы, восстановив равновесие.Это был идиотизм. Гермиона не могла понять, что происходило в голове у этой девушки, и с каждой секундой всё больше приходила к выводу, что у неё попросту поехала крыша. В каком-то смысле.— Куда мы идём? — спросила Гермиона, надеясь, что это совершенно обыденный вопрос, который не спровоцирует Пожирателя на ещё одно заклинание, летящее в спину.— Срезать последние розы в саду, — объяснила Ребекка, многозначительно бросив взгляд на ножницы, которые дала ей кухарка. — Миссис Малфой ненавидит осень.Это было странное объяснение, но дорога по саду становилась всё более извилистой, так что Гермиона решила воздержаться от дискуссий. Гриффиндорка была уверена, что в летнее время саду Мэнора мог бы позавидовать любой парк в маггловском Лондоне. Обычно ими восхищались её родители, прогуливаясь вечерами. Гермиона помотала головой, приложив пальцы к виску, чтобы отогнать эти мысли. Её сознание и так выдало слишком много секретов.Несколько едва зелёных кустов были явно окружены ореолом магии, если сохранили свои бутоны при такой погоде. Маркус остался ждать в нескольких метрах от девушек, держа руку на палочке так, будто в любой момент ожидал нападения. Служанки встали на колени, пытаясь подобраться к стеблям.— Ну, и как всё прошло? — спросила Ребекка с той же дерзостью в голосе, с которой и изучала Грейнджер.Гермиона перевела на неё взгляд, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чём говорит служанка. ?Теперь ты что-то вроде игрушки хозяина?? Гермиона вспомнила тот вечер, когда они разодели её так, что Малфою даже не захотелось к ней прикасаться, за что она не могла не быть им благодарной.— О, перестань, — протянула служанка, когда не дождалась ответа. — Я уже рассчитывала найти тебя мёртвой.Было просто немыслимо, как задорно можно кому-то говорить подобное, не отрываясь от бутонов цветов.— Очень мило с твоей стороны, — процедила Гермиона сквозь зубы.— Это только вопрос времени — когда Астория узнает, — пожала плечами Ребекка. — За всё приходится платить, Грейнджер.Гермионе пришлось закусить губу, отрезая стебель, чтобы не вылить на эту сумасшедшую всё, что происходило на самом деле. Это не выход. Не выход. Несколько глубоких вдохов, и убеждение себя в том, что у Ребекки за всё время в Мэноре просто деформировался рассудок, помогли Гермионе сдержать правду.— Ты не в себе, — ответила Грейнджер, покачав головой.Гермиона заметила, что когда она подносила ножницы близко к коже, серёжка предательски пульсировала, будто наполнялась жаром.— Где ты живёшь? — сощурилась Ребекка, косясь на парня, который молча делал свою работу на другой стороне и явно медлил, потому что ещё при первом взгляде на его куст, Гермиона не заметила больше четырёх бутонов. — Я не видела, чтобы ты хотя бы раз спускалась с северного крыла.— Оно... — запнулась Гермиона, и ножницы соскользнули с упругого стебля. — Оно на реставрации.— Правда? — подняла брови Ребекка, а издевки в её глазах стало больше. — Тогда почему все остальные всё ещё живут там?Гриффиндорка открыла рот, пытаясь найти подходящие аргументы. Что? Но Тинки сказала... По всей видимости, они решили, что слишком опасно оставлять её в подобном жилье. Это Астория отдала ей ту комнату, больше похожую на чердак, которого волшебная палочка не касалась многие годы. Вредно для организма будущей матери.— Просто признай, что ты не лучше остальных, Грейнджер, — ядовито произнесла служанка, смотря ей прямо в глаза.— Да что с тобой не...— Заткнулись, грязнокровки! — крикнул Пожиратель, достал свою палочку и направил на них. — Ещё один писк!..Это был нонсенс, но Гермиона мысленно благодарила надзирателя за прерванную ?беседу?. Все ли служанки относились к ней вот так заочно? Озлобленность Ребекки была просто смешной, учитывая правду. Учитывая то, что она соглашалась на секс с Малфоем добровольно. Господи. Им нужно было всего лишь выполнять работу, как Ребекка вообще смела обвинять её в чём-то?Шипы кололи руки, пока они несли цветы в Мэнор, а на вопрос Гермионы Ребекка ответила, что миссис Малфой не любит бесшипные розы. В южной гостиной носились эльфы, натирая стекло, Грейнджер была уверена, в десятый раз, потому что оно уже слепило глаза бликами, а солнце за окном было весьма скупым на лучи. Гермиона не замечала раньше, но в множествах ваз, которые находились в безразмерной гостиной, стояли осенние икебаны. Сейчас они, все как одна, отправлялись в камин. Их заменили на букеты из красных шипастых роз, которые в белом интерьере выглядели словно кровавые пятна — холодная эстетика.Кухарка забрала Ребекку на кухню, а парень, которого другая служанка назвала Питером, пропал ещё в коридоре, пока Гермиона расставляла вазы, пытаясь вспомнить их точное прежнее местоположение.— Достаточно, — услышала она за спиной женский знакомый голос и, обернувшись, увидела Карен. — Иди на улицу и занимайся своими обязанностями.Девушка замерла с ладонью над бутонами, но потом кивнула, и Карен удалилась. Она тоже точно так же её ненавидит, считая, что Гермиона продалась генералу армии Пожирателей за... За комнату, Мерлин?! К чёрту это.Гермиона услышала отдалённые голоса и, отставив вазу, вышла. Сквозняк обдал плечи, затянутые в тонкий серый хлопок, и она цокнула языком, посмотрев наверх. Грейнджер за несколько дней выучила путь из спальни вниз. Это было первое, чем она занялась. Её разум, привыкший действовать и анализировать, просто желал выбрать себе поле деятельности, которое искренне считал бы полезным. Гермиона относилась к этой слишком вычурной спальне как к гробовой крышке, захлопнутой у неё прямо над макушкой. Вполне возможно, что в Мэноре больше не осталось убогих комнат, которые не были бы заняты другой прислугой, но ей абсолютно всё там казалось покрытым слоем крови — от винтиков над ванной на вычурных ножках до оборок грузного балдахина. Выучить дорогу было полезно. Это словно миниатюрный шажок вперёд.Гермиона набросила на себя мантию под цвет платья и осторожно пошла к выходу, надеясь не натолкнуться на кухарку, которая становилась всё злее с каждым лишним их зрительным контактом. Девушка пошла вдоль лестницы и повернула в тот коридор, который казался ей тише всего, и замерла, не сделав и нескольких шагов.Нарцисса сняла вычурную шляпу, украшенную сеткой и мелкими бархатными элементами, на рассмотрение которых у Гермионы не было времени. Миссис Малфой заметила её практически сразу. Рука женщины ощутимо замедлилась, когда она вешала головной убор на крюк в виде когтя орла. Гермиона замерла, не двигаясь. Нарцисса была одета в чёрное платье по фигуре, которое сидело на ней так, что в голове у гриффиндорки пронеслось допущение, что Малфой не пользуется никакими портными заклинаниями. Может, это просто наследственность, когда любая одежда сидела на теле идеально? Что-то вроде этих платиновых волос.Ещё в первый визит в Мэнор Гермиона подумала о том, что, несмотря на тьму, от статуи чёрного ангела, который стоял у входа, было не отвести глаз, и сейчас этот ангел казался насмешкой, стоя рядом с Нарциссой, и будто бы даже пятился от смущения. Отрицать её красоту — это как отрицать величие Волдеморта — невозможно только из-за личной неприязни.— Мисс Грейнджер... — проговорила Нарцисса, и в её голосе совершенно отчётливо услышалось удивление. — Какая неожиданная встреча, — добавила она, когда девушка не издала ни звука, стоя возле прохода.Раздался треск, и Гермиона отмерла, смотря на материализовавшегося эльфа.— Мадам, мадам! — заголосил домовик, упав на колени, хотя Нарциса всё ещё не сводила глаз с Гермионы. — Ганс — плохой эльф! Ганс не встретил госпожу вовремя! Ганс всё исправит, позаботившись о вещах... — лепетал он, протягивая руки к тёмной мантии хозяйки.— Не будем устраивать сцен, Ганс, — сдержанно ответила Нарцисса и спокойно передала ему мантию. — Позаботься о моей сестре.Гермиона моргнула ещё несколько раз и наконец поняла, что происходит. Она сделала пару шагов назад и отвернулась, намереваясь пойти обратно, когда холод прошёлся по её ногам, но мурашки поползли именно от этого смеха. Беллатриса.— Позвольте Гансу помочь... — пропищал эльф, пока Лестрейндж рассказывала какую-то искромётную шутку.— В этом доме эльфы стали слишком нерасторопны за твоё отсутствие, Цисси, — услышала Гермиона замечание, а затем тонкий писк, который не мог принадлежать человеку. — Тебе следует напомнить... кто это тут у нас?Гермиона добавила темпа в шаг, к тому же до поворота оставалось каких-то полметра. Возможно, она даже бежала ровно до того момента, пока лассо не ударило её по лодыжкам. Грейнджер вскрикнула, упала и ударилась челюстью о первую ступеньку. Гермиона обернулась, но, естественно, никакой верёвки не было — это просто беспощадно реалистичная магия Беллатрисы.— Это ведь наша дорогая золотая паршивка, — улыбнулась она во весь рот, склоняясь над Гермионой и приподнимая её за подбородок, а потом тут же одергивая руку. — Салазар, мерзость!Она вытерла руку о созданную салфетку и бросила к ногам эльфа.— Давно не виделись, грязнокровка. Я уверена, ты скучала, — голос Беллатрисы всё ещё был елейным, что пробирало до костей не хуже шипения Волдеморта.Гермиона всмотрелась в черты женщины, которая много недель подряд пытала её, и впервые, на контрасте, увидела, насколько она схожа с Нарциссой. И впервые полностью осознала, насколько безумие может изуродовать даже самые прекрасные черты.— О, я наслышан про эту девчонку у Малфоев. Из-за спины Беллатрисы вышел худощавый мужчина в форме, которая очень напоминала форму Малфоя, хотя и имела явные отличия. Из-за недостатка мышечной массы она, скорее, висела на нём, чем сидела впору. Рабастан Лестрейндж. Гермиона помнила его хорошо, особенно после Отдела Тайн в Министерстве, как и многих Пожирателей. — Такая потеря, что Тёмный Лорд отдал её гнить в замке, она могла быть куда более... — он действительно облизнулся. Какая мерзость. — Полезной.— Разве нас не ждёт чаепитие? — Нарцисса подняла одну бровь, сохраняя хладнокровие.— Конечно, — кивнула Белла и дёрнула головой. — Пусть грязнокровка нам накроет, уверена, это немного утешит тебя, деверь, — хмыкнула она.— Едва ли, но попробовать стоит, — его язык всё ещё блуждал по нижней губе, пока он осматривал девушку.Гермиона поднялась, вытерла подбородок рукавом и увидела, что белый манжет окрасился в красный. Кожа там пульсировала, обещая скоро разлиться синяком.— Ты что, оглохла? — рявкнула Белла, перебрасывая чёрные кудри за спину.На ней было тёмно-синее платье глубокого оттенка, точно такого же фасона, как и на её сестре, но у Лестрейндж тело имело совсем другие формы.Гриффиндорка на секунду закрыла глаза, уверяя себя, что другого выхода нет. Только держаться. Она прошла в гостиную вслед за всеми, часто моргая от нескольких десятков солнечных зайчиков, которые рассыпались по стенам от множества преломлений света от хрусталя.— Как чудесно быть дома, — произнесла Нарцисса. Она села на один из диванов и сделала это так, будто разучивала элегантное ?па?, предшествующее танцу. Этому точно нельзя было научиться. Это что-то врождённое, вплетённое в кровь, передаваемое только по наследству. — Я бы выпила что-то с бергамотом, погода сводит меня с ума.— И кто ещё при слове ?чаепитие? действительно подразумевает чай? — засмеялась Лестрейндж. — Я буду виски.Гермиона повернула голову, как всегда, когда слишком долго стояла в одном положении, потому что не слышала звуков с правой стороны. Интуиция её не подвела, и через пару секунд топот каблуков превратился в силуэт Астории в дверном проёме.— Тётя Белла, миссис Малфой! — лицо Гринграсс озарила улыбка, и она ещё раз убрала за ухо прядь, которая совершенно точно была выпущена из прически нарочно. — Простите мне моё опоздание, совершенно непросто быть хозяйкой в таком поместье, — девушка улыбнулась шире, махнув рукой.— Здравствуй, Астория, — кивнула Нарцисса. — Надеюсь, ты справляешься.— Очевидно, что нет, крошка, — подняла голову Белла, поглаживая свою палочку. Кажется, она никогда не выпускала её. — Грязнокровка совершенно отбилась от рук.Астория перевела взгляд на Гермиону, и уголок её рта дёрнулся, как от спазма.— Ты могла бы отдать мне девчонку на перевоспитание, я бы прибрал её к рукам, — противно захохотал Рабастан, показывая прогнившие зубы. — Мы всё ещё ждём наш виски.Гермиона открыла рот, пытаясь понять, что делать. Её никогда не пускали на кухню в качестве кухарки. Слишком велико было недоверие, а подозрительность Астории больше напоминала паранойю. Поэтому ей ни на шаг не позволяли приближаться к продуктам или питью. Гермиона понятия не имела, где брать виски.— Пинки, — позвала Нарцисса, и домовик в светлом платье аппарировал прямо к подлокотнику белоснежного дивана, — научи девушку обслуживать стол.Резкая боль, как от удара шокером, пронзила горло Гермионы, и она схватилась за шею, задыхаясь, но это чувство прошло через несколько секунд. Когда её взгляд вновь сумел сфокусироваться, девушка увидела, что кончик палочки Беллы направлен на неё.— Она должна знать, как прислуживать своим хозяевам, — проговорила она со злобой, которую в мгновение ока сменило веселье на её лице.Пинки незаметно засеменила за высокую спинку дивана, на котором сидел Рабастан, и указала на стеклянную дверь шкафа. Гермиона повернулась и потянула ручку. Несколько десятков бутылок разного цвета жидкости и этикеток привлекали её внимание, хотя она совершенно ничего в этом не смыслила. Виски? Мерлин, всё, что она знала о виски — это то, что оно имеет янтарный цвет. Но вдруг бутылка с красной этикеткой едва заметно выдвинулась. Гермиона схватила её за горлышко, поставила на поднос, лежащий внизу, а затем добавила несколько стаканов.— А мне, Пинки, будь добра, чай, — услышала Грейнджер голос Нарциссы из-за спины.— У нас уже есть прислуга, сестра.— Я предпочитаю обслуживание эльфов. Это куда экологичней, да и быстрее, — возразила миссис Малфой. Никто не стал перечить, Беллатриса лишь недовольно зыркнула на сестру.Гермиона с трудом открыла тяжёлую бутылку и разлила по стаканам жидкость. Она где-то видела, что обычно количество виски не превышает четверть стакана, поэтому последовала этому наблюдению, надеясь, что оно верное. И была безумно благодарна эльфу, по волшебству которого на подносе появился высокий стакан со льдом и щипцами, пока хозяева дома увлеклись беседой.— Астри, грязнокровка не доставляет тебе проблем? — поинтересовалась Лестрейндж, сделав глоток крепкого пойла.— Просто кошмар, тётя Белла, — излишне эмоционально взвизгнула Гринграсс, словно нашла подходящего человека, которому можно выплеснуть всё скопившееся. — Драко из-за неё не бывает дома, настолько она раздражает его даже одним присутствием в Мэноре, — она вздохнула, потеребив ушко чашки с чаем, создавая неприятный звук, и, возможно, это было совпадением, но прямо в этот момент Нарцисса неодобрительно сжала губы, покрытые бежевой помадой. — Я так по нему скучаю.— Драко выполняет поручения Тёмного Лорда. Он не обязан нянчиться с тобой или с кем бы то ни было, — безапелляционно заявила Лестрейндж, даже не смотря на родственницу. — А ты, как верная жена, должна поддерживать его.— Я... Естественно, это совершенно точно, — Астория запнулась, но потом быстро взяла себя в руки и начала поддакивать.Гермиона отошла к трюмо с выпивкой, надеясь, что все о ней забудут, и она сможет незаметно выскользнуть из комнаты, подавшись на улицу. Вздохнуть свободно. Рабастан практически не участвовал в беседе, не отрываясь от стакана, но зато его глаза были целиком и полностью прикованы к ногам Грейнджер, которые виднелись из-за не слишком короткой, слава Мерлину, юбки.— Кстати, о Драко, — повернула голову Белла, — ты должна гордиться своим чадом, сестра.— Я всегда горжусь, Белла, — ответила она, сделав глоток и поставив чашку на блюдце так бесшумно, что Гермиона была практически уверена, что на него наложили Оглохни.— Он показал высший класс моим бездарям в Словакии, — усмехнулась Беллатриса, пускаясь по воспоминаниям. — Я давно не слышала, чтобы под пытками так кричали. Вот уж истина — ученик способен превзойти учителя. Если бы он не был моим племянником, я бы убила его из зависти, — её холодный безумный смех отскочил от десятков ваз и, превратившись в невидимый комок с ледяной водой, лопнул, окропив плечи Гермионы дрожью. — О, Цисси, не переживай, я просто шучу.— Я и не переживаю, — спокойно сказала Нарцисса. — Вряд ли тебе удалось бы его одолеть, — добавила она, и её фраза приобрела совсем иное настроение.— Смелое заявление, — сверкнула глазами Белла. Она явно была в настроении. — Как дела у Люциуса, Рабастан? Ты давно с ним виделся?Гермиона прислушалась. Девушка только что поняла, что за всё это время ни разу не слышала о Люциусе. Не то чтобы она горела желанием. Мысли о том, что Малфой-старший жил бы в одном доме с ней, имея возможность совершать всё, что вздумается... Гермиона едва заметно повела плечами, пытаясь избавиться от наваждения. Было совершенно непонятно, кто хуже — Беллатриса или Люциус.— Он застрял в Румынии, видимо, Тёмный Лорд не сильно доволен его прогрессом, — ответил мужчина, наконец отведя глаза от гриффиндорки. — Но вполне вероятно, что его отправят во Францию, если там ситуация достигнет критической точки.Лестрейндж фыркнула, явно имея своё мнение по этому поводу.— Представляешь, насколько ты могла быть полезной Тёмному Лорду, Цисса? — Беллатриса вновь обратилась к сестре. — Совершенно очевидно, что это твои гены сделали из Драко генерала. Кровь Блэков. Ты могла бы быть полноценной Пожирательницей, а не просто отсиживаться во Франции. Если бы ты использовала свою палочку по назначению, а не для лишнего призыва расчёски, Тёмный Лорд бы...— Я подарила ему своего сына, — Нарцисса оборвала её так резко, что Рабастан замер, не донеся стакан до рта, который уже был почти пустым. — И это лучшее, что я могла сделать для Тёмного Лорда.Белла хмыкнула и отвела взгляд, взболтав виски. Судя по её виду, ей совершенно точно было что сказать, но она не стала. Гермиона подняла брови, не веря, что только что увидела, как Нарцисса пресекла сестру. Что хоть кто-то мог это сделать. Но контраст был таким разительным, что просто вгонял в неверие.Дверь гостиной открылась, и Гермиона повернула голову, уже внутренне сжавшись. Вряд ли хотя бы один гость в этом доме мог приносить для неё хорошие новости. Но это был Малфой, одетый в свою форму, и теперь в ней особо отчетливо стала видна разница с Рабастаном. Драко даже не посмотрел в сторону Гермионы, а направился сразу к диванам.— Наконец-то, милый! — Астория поёрзала на диване, закусив губу в улыбке.— Прислуга тебе сказала, где мы? — голос Нарциссы тут же смягчился, становясь более... настоящим?— Было нетрудно догадаться, какую гостиную ты выберешь для своего визита, мам. Драко наклонился к Нарциссе и поцеловал в щеку. Это был уже второй раз за последние пять минут, когда мир Гермионы погружался в сюрреализм. Это слишком нормальная сцена для этих людей.Драко сел рядом с Асторией, которая сразу же придвинулась ближе к нему и положила руку с тёмными ногтями ему на ногу. Гермиона заметила на её безымянном пальце изумрудное кольцо, которое купалось в солнечных лучах, дополняя блики на стенах россыпью мелких отблесков от бриллиантового обрамления.— Мы как раз тебя вспоминали, Малфой, — произнёс Рабастан, наконец допив виски до дна. — Ты разве не должен быть во Франции и подавлять бунты?Бунты во Франции. Что-то происходило. Гермиона замерла, не смея дышать. Она пыталась ничего не пропустить. Поражение Пожирателей значило возможные победы Ордена. И её волновало только это.— У меня есть ещё здесь заботы, — уклончиво ответил Драко, забрасывая руку на спинку дивана позади Астории.— Что может быть важнее завоевания Франции? — поднял брови мужчина, не отступая от своего.— А это тебя волновать не должно, — Малфой не звучал враждебно, но совершенно ясно дал понять, что тема закрыта.— Выпей с нами, Драко, — Беллатриса явно пыталась отвести внимание Рабастана от щекотливой темы, заговорив о другом.Малфой перевёл взгляд на стакан и призвал его к себе.— Грязнокровка! — щёлкнула пальцами Белла.Это был первый раз, когда Гермиона оказалась с Малфоем в одной комнате после той ночи. Он делал вид, будто её не существует, и только сейчас заговорил хотя бы вскользь, не смотря напрямую.— А все эльфы передохли или что?— Зачем, если можно так позабавиться? — захохотал Рабастан, вновь обращая внимание на Гермиону.Она подошла к Драко на расстояние вытянутой руки и налила ему виски. Он по-прежнему на неё не смотрел. Рабастан цокнул ногтем по своему стакану, и Гермиона обошла кресло, чтобы налить и ему. Наклонив бутылку, она почувствовала на своей ноге чужую руку.Девушка вскрикнула, инстинктивно отскочив. Бутылка выскользнула из рук, разливаясь пятном на светлом паркете и растворяя в себе солнце. Это было как в замедленной съёмке, как в изжёванном кадре киноплёнки, когда становятся видны все искажения.— Не могу поверить, что мы пожертвовали пятидесятилетним Далмор из-за этой криворукой! — вскрикнула Лестрейндж. После этих слов Гермиона упала на колени, закричав. Агония накрывала волнами. Это был особенный вид Круцио от Беллатрисы. Она как будто буквально на миллисекунду даёт тебе надежду, что всё идёт на спад, чтобы после добить новым потоком.— Беллатриса, неужели ты не слышала предписаний? — устало спросил Драко. Сглотнув после криков, чтобы разложило уши, Гермиона услышала, как стакан цокнул о стеклянную поверхность столешницы.— Одно Круцио в день не повредит. С ней сильно носятся, Малфой, и мы видим, чем это чревато! — женщина начала кричать, выплёскивая злость. — Ей двадцать лет, Круцио её только закалит.Астория что-то поддакивала, но Гермиона не могла разобрать из-за тяжёлого дыхания.— Салазар, неужели обязательно портить мне чаепитие этим варварством? — в голосе Нарциссы сквозило раздражение.— Белла права, грязнокровке стоит преподать урок, — сказал Рабастан, и боковым зрением Гермиона заметила, как он приподнялся.Она почувствовала, что её подбородок вновь стал влажным. Девушка сделала вывод, что, видимо, приложилась об пол и вновь заставила свежую рану кровоточить.— Если я не ошибаюсь, это всё ещё моя служанка, — Малфой звучал привычно холодно, но этот холод был на границе с подавлением. — А меня бесят крики в начале дня.Они встретились глазами, и серые кристаллы стали ещё более прозрачными в свете солнца. Малфой даже не выпустил из рук бокал, лениво его покачивая, поставив локоть на ручку дивана.— Марш в свою комнату, и чтобы я тебя не видел, — процедил он.Гермиона поднялась и почувствовала боль в груди, куда пришёлся луч от Круцио. Она задержала воздух, слыша препирательства Беллы, но ей нужно было только выйти за дверь. Увеличившийся вес и румянец был только обманкой, это стало понятно сейчас. Она всё ещё чертовски слаба. Закрыв за собой дверь гостиной, девушка увидела, что на позолоченных ручках остался кровавый след от её руки, которой она вытирала подбородок. Но внимание девушки привлёк тихий звук, а затем ей вновь пришлось перехватить воздух, потому что в следующий миг она оказалась в комнате и упала на кровать, как только её ноги подкосились. Гермиона открыла глаза и увидела, как суетится эльф.— Тинки, — произнесла она и почувствовала, как будто маленькая иголка входит прямо в её лёгкое.— Мисс должна помолчать, ничего не говорить! — замахала Тинки маленькими ручками, а потом отодвинула кармашек и достала оттуда мазь и, подложив подушку под голову девушке, бережно нанесла на подбородок. — О, мисс должна быть умнее и не показываться на глаза чужакам, — заламывала она руки, пока гриффиндорка закрыла глаза от облегчения, подаренного то ли от эффекта мази, то ли от горизонтального положения.— Кто здесь не чужак? — Гермиона попыталась иронизировать, но из-за давления тон вряд ли получился подходящим.Тинки щёлкнула пальцами, и тяжёлые шторы закрылись, опуская на комнату мрак. Она достала ещё один флакон из передника, и Гермиона узнала его — то же самое зелье, которое эльф давал ей перед венчанием. Точно такое же.— Мисс должна выпить и поспать, чтобы организм не пострадал от заклинания, — сказала Тинки тонким голосом. Волшебница размышляла. У неё больше не было нервного срыва. Её изнасиловали, а после она сходила в душ, смыла с себя кровь и надеялась, что этот факт расстроит Малфоя, несмотря на то, что он мог убрать последствия всего лишь одним взмахом палочки. Потом Гермиона уснула, и больше они не виделись. Но её разум был... не заселён демонами на каждом свободном миллиметре.— Что в зелье, Тинки? — спросила Гермиона на выдохе и увидела, как смягчается взгляд домовика.— Зелье поможет мисс успокоиться. Держать сознание в порядке, — осторожно ответил эльф.Это был какой-то подавитель для нервной системы — Гермиона не сомневалась. Такое не использовали для всеобщего применения, потому что Пожирателям нравилось видеть, как их жертвы ломаются. Гермиона помнила, что такие вещи нельзя принимать постоянно, потому что это ведёт к безэмоциональности. Но сейчас... она молча проглотила отвар и закрыла глаза. Сейчас это была необходимая ниточка для выхода из бездонной пучины безумия.***Гермиона сидела в старой комнате, где по-прежнему были большие проблемы с температурой воздуха, и куталась в мантию. Это походило на флешбэк, который становится всё более реальным с каждым шагом, который, по мере приближения к двери, переходит в топот.Гермиона знала, что здесь будет Малфой — так положено. Кто-то из хозяев дома должен присутствовать. Когда он вошёл, наспех пройдясь по ней взглядом, она быстро отвела глаза к новой вошедшей фигуре.Баркер тут же вытащил палочку, и сумасшедшее перо из его кармана взмыло в воздух, готовое истязать несчастные листы пергамента. Смуглый парень, одетый в одежду колдомедика, вышел из-за спины Малфоя, и Гермиона открыла рот, узнав в нём Блейза Забини. Чёрт, она даже не думала об этом слизеринце. Все студенты со змеиного факультета, которых Гермиона знала, стали Пожирателями, но девушка совершенно не думала о них, как об отдельных личностях. Просто общая масса чудовищ.Карие глаза итальянца на секунду остановились на её сережке, а затем он открыл свой кейс и достал оттуда записи. Видимо, самопишущим пером в одном помещении может пользоваться ограниченное количество лиц.— Так-так... — протянул Баркер. Гермиона ощутила привычные волны магии, которые окутали её со всех сторон. Забини встал справа, и она постоянно нервно посматривала в ту сторону, чувствуя незащищённость. — Что ж, чуда не произошло, — вздохнул Баркер, и значение его слов только спустя пару секунд достигло понимания Гермионы.Чуда не произошло. Она не беременна. Не. Беременна. Господи, спасибо.— Но этого следовало ожидать, — Баркер развернулся, пытаясь успокоить Малфоя, будто тот требовал от него объяснений, хотя слизеринец стоял, подпирая стену, с таким видом, будто хотел находиться где угодно, но только не здесь. — Было много проблем, которые должны быть исправлены, но я уверен, в следующем месяце всё будет в порядке.— Я надеюсь, — сухо бросил Драко.— Её вес всё ещё немного не дотягивает до нормы, — сказал Баркер, и Забини кивнул, делая какие-то пометки. — И... — доктор нахмурил старческие брови, изучая один из показателей, который рябил в воздухе над головой Гермионы. — Что с кортизолом?— Её пытали вчера, — Малфой звучал лениво, но Забини вскинул голову и поднял бровь, смотря на него. — Она расстроила мою семью.— Я могу это понять, мистер Малфой, но...— Тогда поймите как можно скорее, — прервал он Баркера. — Я слышал ваши предписания, мне не нужно повторять дважды.Абсалон сомкнул губы, силой отворачиваясь к показателям. Забини же не отрывал взгляда от Малфоя, которому, судя по всему, было всё равно.Ещё около получаса они записывали то, что показывали им диаграммы вокруг Гермионы, и обменивались словами, смысл которых ускользал от неё. Единственное, на чём девушка сосредоточилась, так это на своей не беременности. Потому что, несмотря на зелье Тинки, сегодня утром она едва не задохнулась, когда подошла к зеркалу, зная, что через несколько часов назначен визит целителя.Баркер взял у неё образец слюны и захлопнул папку, заставив перо наконец-то поставить точку и перестать раздражать Гермиону острым звуком.— Мои рекомендации остаются прежними, — сказал он напоследок. — Я думаю, что в этом месяце мы обрадуем Тёмного Лорда продвижением.Малфой кивнул, и дверь перед Абсалоном открылась сама по себе.— Доктор Баркер, я возьму дополнительные анализы у мистера Малфоя, мне нужно дозаполнить несколько формуляров, чтобы сравнить показатели в нашем исследовании, — произнёс Блейз, по-прежнему что-то записывая.— Сегодня вечером жду тебя в лаборатории, — ответил Абсалон и вышел.Гермиона задумалась над тем, насколько далеко нужно уходить не живущим в Мэноре, чтобы появилась возможность аппарации, и какой вид защитных заклинаний используют Малфои, чтобы сделать свой дом такой крепостью. Но захлопнувшаяся дверь отвлекла её от мыслей.— Я бы пытки прописывал беременным вместе с аскорбиновой кислотой, — произнёс Забини странным голосом. Малфой пропустил его замечание мимо ушей. Он смотрел на Гермиону, прищурившись.— Грейнджер, что у тебя с ухом? — задал вопрос Драко.Она перевела на него взгляд, не понимая, что он имел в виду. По всей видимости, это красноречиво отразилось у неё на лице, поэтому Драко нетерпеливо вздохнул:— Ты постоянно оборачиваешься вправо, — уточнил он. Гермиона выкроила себе секунду на осознание того, что Малфой заметил, хотя практически никогда на неё не смотрел. Видимо, приходится быть наблюдательным, когда людей, которые хотят тебе смерти — полстраны.— Рикошет Бомбарда, — ответила Гермиона. Она решила, что это обычная информация. К тому же, если это будет принципиально, Малфой совершенно точно сумеет залезть в её голову, вынув оттуда каждое слово, подобно своей тётке.Забини нахмурился и сделал к ней шаг, но она отодвинулась, смотря на него с подозрением. Гермиона понятия не имела, что ждать от Блейза. Баркер был связан заданием Волдеморта, поэтому вряд ли мог причинить ей вред. О Забини она ни черта не знала.— У меня реально нет на это времени, — произнёс Малфой, и Гермиона успела заметить лишь слабый красный проблеск, прежде чем отключилась.***Драко вошёл в спальню в наполовину расстёгнутой форме Пожирателя Смерти. Глаза Малфоя остановились на девушке, одетой в красное бельё, на котором красовалось столько кружева, что на его выполнение должны были уйти месяцы, если это ручная работа. А это точно ручная работа, потому что перед ним стояла Астория. Она требовала только лучшее.Гринграсс стояла, облокотившись на одну из четырёх стоек для балдахина у кровати, медленно поглаживала кружевную отделку у груди и улыбалась. Красная помада — такое редко можно было увидеть на чистокровных аристократках.— Нравится? — промурлыкала она.— Неплохо, — усмехнулся Драко, закрывая дверь и снимая с себя пиджак.Рана на рёбрах полностью затянулась и больше не сковывала движения. Наверное, поэтому он сегодня тренировал свой личный отряд до состояния изнеможения, делая работу своему организму по исцелению ещё тяжелее. Забини будет в восторге.Астория подошла к нему ближе и провела руками по его груди. Драко почувствовал аромат масляных духов из отдела ?Женских прелестей? в Косом Переулке — так пахла почти каждая из Отеля.— Я так по тебе скучала, — Гринграсс выдвинула нижнюю губу, заглядывая ему в лицо. — Ты постоянно далеко.— Я исполняю свои обязанности, — ответил Драко, пока она продолжала его гладить, постепенно подводя к кровати.— Да, конечно, я знаю, — тут же согласилась Астория, целуя его в трапецию — участок кожи, который оставался виден за чёрной футболкой с длинным рукавом. — Тёмному Лорду повезло иметь тебя в генералах.— Ещё бы, — ответ должен был прозвучать напыщенно, а прозвучал, как саркастическая шутка, смысл которой был известен только Драко.Он знал, что жена хотела ему польстить. Это то, чем она пользовалась всегда, пытаясь завоевать расположение мужчин до того, как они поженились. Астория была честолюбивой девочкой с цепкими ручонками и острым взглядом, идеально отмеряющим себе безукоризненный кусок пирога на этом пиршестве. Она ухватилась за Малфоя буквально сразу, когда он вернулся после полугодового обучения в Иране. Ему было почти девятнадцать, и все общество аристократов твердило о женитьбе. Свадьба в разгар войны — такой абсурд. Но нужно было отдать Гринграсс должное — она всегда добивалась своего.— Я бы могла помочь тебе расслабиться, — улыбнулась Астория.Драко стащил одежду через голову, решив, что это неплохая идея. У него был чертовски сложный день. Драко чувствовал, как липкая красная субстанция остаётся у него на коже на всех местах, которых касались губы Астории, но сейчас предвкушение скорой разрядки было куда важнее, чем раздражение. Она целовала его, довольствуясь единственными моментами нежности, что ей доставались.— Сделай, как мне нравится, — произнёс Драко и закрыл глаза, позволяя ей делать своё дело.Её рука скользнула вверх по его ноге, поглаживая внутреннюю сторону бедра.— Знаешь, о чём я думала? — прошептала Астория, закусывая его мочку. Драко вопросительно промычал в ответ, надеясь, что она перестанет разговаривать, и он наконец-то забудется, потерявшись в физических ощущениях. — Мы могли бы завести ребёнка.Слова Астории прозвучали как крик банши в замкнутом пространстве. Драко схватил её за кисть, останавливая, и отбросил руку.— Ты спятила? — от расслабленного игривого тона не осталось ни следа. Он поднялся, смотря на жену.— Нам нужен наследник, Драко, — было видно, что Астория пытается держать себя в руках, она даже подтёрла помаду. Так в стиле Астории: пытаться выглядеть идеально даже во время секса. — И мы могли бы...— Я не собираюсь заводить детей, — повысил голос Малфой, и его самого удивила нахлынувшая волна агрессии.— Но ты собираешься! — взвизгнула Гринграсс, вскочив на ноги. — Ты собираешься! Грязнокровка скоро забеременеет! Я сама могу родить тебе ребёнка, Драко, — она подошла к нему и положила ладонь на его бицепс, но он сбросил её руку.— Это будет не мой ребёнок, Астория, — Малфой грубо прервал жену. — Это будет ребёнок Тёмного Лорда.— Мы тоже могли бы зачать, милый, только представь, что... Астория вновь попыталась его коснуться, но он сверкнул глазами, прищуриваясь. Видит Салазар, ей лучше не подходить.— У меня не будет детей, — ответил Драко по слогам, стараясь держать себя в руках.— Но Грейнджер забеременеет! — закричала Астория, и её губа, которую ещё несколько минут назад она выдвигала, пытаясь показаться милой, сейчас дрожала от подступающих слёз. — Эта шлюха вечно ошивается у меня под ногами! Ведёт себя, как будто что-то замышляет, ты знаешь!..— Ради всего, блять, святого, Астория, у неё даже нет палочки, не говоря уже о магии, которую в ней связали, ты говоришь бред!Его злость росла, превращая голос в оголённый нерв. Драко знал, от чего он идёт, и поэтому хотелось отмыться, снять с себя кожу, подобно куфии, и выбросить в огонь, обновившись. Словно родиться заново. Абсолютный и неконтролируемый страх сковывал его связки, когда он представлял это. Слабость. Ещё одна чёртова слабость. Он никогда не станет отцом. Не в этой жизни.— Пообещай мне! — Астория уже рыдала, но эти слёзы были просто всплеском истерики. — Пообещай, что грязнокровка уберётся отсюда, как только родит! Обещай, что ни она, ни её грязнокровый выродок не останутся ни на день в этом доме!— Этот ребёнок нужен Волдеморту, он и заберёт его, — ответил Малфой. — У меня нет ни малейшего желания тратить на своё задание больше времени, чем это необходимо.Ещё пара слезинок, окрашенных в чёрный из-за обилия туши, и Астория промокнула щёки тыльной стороной руки, будто надеясь, что её безупречный, слишком вульгарный макияж сохранится.— Я ведь должна стать истинной Малфой, родив наследника этому роду, — Астория сделала шаг вперёд.— Я сказал ?нет?.Тьма в Драко бурлила, заставляя кровь обжигать артерии. Он буквально чувствовал, как воздух вокруг него вибрирует, умоляя его выплеснуть магию. Тёмную, как смолу, чтобы все вокруг задохнулись, не справившись с концентрацией.— Но ты же знаешь, что может произойти разное, и тогда мы...Драко схватил Асторию за подбородок, сжав челюсть, и притянул лицо девушки ближе, заставляя заткнуться. Она испытывала его терпение. Он и так едва её выносил. Но сейчас она ходила по краю, даже не представляя, насколько близка к падению.— Не играй со мной, — процедил Драко, не отрывая взгляда от испуганных зелёных глаз. — Никогда не смей думать, что ты способна на это.Драко отпустил её, резко отдернув руку, и вышел, хлопнув дверью. Астория стояла посреди спальни, когда все свечи мигом погасли, а каждый из канделябров покрылся тонким слоем инея, погрузив комнату во тьму.