Глава 7 (1/1)

— Пусть делает это быстрее, до приезда гостей осталось совсем мало времени. Гермиона услышала раздражённый голос кухарки. Это был один из тех моментов, когда она жалела о том, что теперь у неё отлично слышат оба уха.Грейнджер очнулась в своей постели несколькими часами позже после осмотра. Она вскочила с кровати, пытаясь вспомнить произошедшее. У неё не было контроля над собственным телом: её могли проклясть или ввести в организм десятки зелий с непредвиденным действием, но страшнее всего — не знать об этом. Как постепенно сходить с ума, не понимая первопричины. Именно поэтому Гермиона сразу стала ощупывать себя, надеясь понять, что случилось после того, как она потеряла сознание, когда к ней попытался приблизиться Забини. Девушка провела рукой по мягкой ткани ночной рубашки и... услышала шорох. Действительно услышала, а не вообразила, что он должен там быть, потому что она слишком много лет жила без физических недостатков, чтобы быстро привыкнуть к этому. Гермиона щёлкнула пальцами несколько раз у уха, чтобы точно удостовериться, что не бредит.Целый день она изредка проверяла слух, а следующим утром вскочила и сразу же хлопнула в ладоши с правой стороны лица. Её вылечили.Забини был целителем Пожирателей, очевидно. Обычно статус врача заставляет проникаться доверием к человеку, но только не в этих условиях. Только не в этих стенах. Девушка думала о том, что пока она была без сознания, с ней что-то делали. Да, это была не первая такая ситуация, но почему-то в Мэноре всё чувствовалось ещё более жутко. Зачем это им? Гермиона знала, что Баркер распознал повреждение её уха, иначе просто быть не могло с его способностью видеть повышенный уровень какого-то гормона через магические голограммы. Её частичная потеря слуха была ему просто неинтересна. Уши не участвуют в репродуктивном процессе.Она пыталась вспомнить то, что знала о Забини. Мальчик из Клуба Слизней, который всю вечеринку целовался с Флорой Кэрроу, пока Гермиона пыталась скрыться от своего кавалера. Вообще удивительно, что она обратила внимание хоть на что-то, кроме укромных мест, где можно было переждать весь вечер. Забини — мальчик, который напился на одной из тайных факультетских вечеринок, едва не сорвав первое дежурство Гермионы и Рона. Они тогда сняли с него уйму баллов, но вряд ли ему было до этого дело. Мальчик, которого тяжело представить без Малфоя.Гермиона жалела о том, что так мало задумывалась о личностях будущих Пожирателей, пока они вместе учились. Мало наблюдала, делала мало заметок в голове по поводу их привычек и слабых мест. Психологический портрет врага — это самое ценное. Так говорил Грюм. Таким образом можно было понять все уязвимые точки врага и предугадать дальнейшие шаги. Это ещё одна причина, почему Беллатриса оставалась одним из самых сильных противников: у сумасшедших нет психологического портрета, всего лишь набор умственных вывихов и привычек. Могло ли быть у Блейза Забини сердце? Он лучший друг Драко Малфоя. Какое, к чёрту, сердце?— Ко мне, вообще-то, можно обращаться лично, — повернулась Гермиона, услышав звон посуды, который вернул её в верхнюю кухню.Карен, стоящая рядом, быстро повернула Грейнджер за плечо, заставив смотреть на стойку с хрусталём, который они натирали до блеска.— Будь тише, — шикнула она на неё, косясь на кухарку, отдававшую эльфам поручения и не слышавшая Гермиону.— Это глупо, — произнесла девушка, отодвигая от себя фужер. — Блеска на такой поверхности можно добиться одним ленивым взмахом палочки, это простейшее заклинание, — Гермиона никогда не была сильна в бытовой магии, но даже она знала об этом.Сегодня их послали на верхнюю кухню — помещение, которое никогда не использовалось по назначению, Гермиона могла сказать это по состоянию мебели. Они натирали столовое серебро, вазы и фужеры, занимались бесполезными вещами, которые можно было сделать одной элементарной руной.— Ты служанка, а значит, должна заниматься делом, — оборвала её Карен, посматривая через плечо и орудуя посудой ещё проворнее. — Все должны видеть, что ты на своём месте.— Все? Кто все? — спросила Гермиона, подняв бровь.Сегодня планировался какой-то праздник, это было понятно по тому, как не находила себе места прислуга. Гермионе на глаза не попалась ни одна газета, чтобы хотя бы попытаться разобраться в ситуации.— Сегодня увидишь остальных служанок, — сказала Карен, воспользовавшись тем, что кухарка отправилась на другой конец кухни — даже ?кукольный? вариант кухонной комнаты в этом замке был по размерам с немаленькую квартиру-студию в Лондоне. — Они возьмут их с собой, чтобы похвастаться. Старшее поколение, — добавила она. — Я никогда не была на таких событиях, Ребекка рассказывала.— Погоди, это что-то вроде... это происходит постоянно? — Гермиона пыталась свести все переменные, но вопросы в её голове наслаивались один на второй, делая задачу ещё более трудной.— Да, что-то вроде традиции, — подтвердила служанка мысли Грейнджер. — Это обычно происходит раз в несколько месяцев.— Происходит что? Здесь разве...— Хватит болтать! — рявкнула кухарка, материализовавшись будто из ниоткуда. — Ты иди в главную гостиную и попроси эльфов дать тебе работу, — велела она Карен, и та кивнула, тут же удалившись. Гермиона поджала губы, смотря в узкие щелки Стиллы, в которые превратились её глаза. — А ты будешь стоять здесь, выполнять работу и делать вид, будто тебя не существует, пока не позовут, ясно? Мне не нужны проблемы из-за тебя.Она повторяла Гермионе эту фразу по нескольку раз в день, будто боялась, что если отведёт от девушки глаза хотя бы на минуту, та тут же заставит её поплатиться за это. Грейнджер лелеяла надежду на то, что кухарка однажды окажется права.Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Наблюдение и терпение — главное оружие. Так говорил Люпин. Ей нужно быть наблюдательной и спокойной. Так люди теряют бдительность. А ей жизненно необходимо, чтобы её перестали воспринимать как бомбу замедленного действия и не сводить с неё глаз.Шум, доносившийся из глубины замка, становился отчетливее. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но Гермиона чувствовала нарастающий холод, будто с каждым Пожирателем, который прибывал в особняк, температура падала на несколько градусов. Она не боялась. Не боялась. Это было глупо. Вряд ли с ней могло случиться что-то страшнее Беллатрисы. Кухня постепенно опустела, и только изредка были слышны тихие хлопки аппараций эльфов, которые возвращались сюда, чтобы взять очередную вазу, наполненную цветами, или тарелку с фруктами. Ухо Гермионы жгло каждый раз, когда она подходила к этим тарелкам хотя бы на несколько шагов. Это заставляло её издевательски улыбаться — несмотря на отсутствие магии, они всё ещё боялись того, что Грейнджер найдёт способ им навредить.Гриффиндорка занимала руки бесполезной монотонной работой, расставляя бокалы от большего к меньшему, когда услышала шаги и приглушённый разговор. Гермиона вовремя повернулась и увидела знакомые нашивки на форме двух мужчин. Короткого взгляда на внешность второго хватило, чтобы вспомнить, как он стоял по ту сторону стекла, а доктор проверял его магический отпечаток на ?пригодность?. Макнейр.— ...да, но с другой стороны, это может сказаться на численности армии, что совершенно точно является минусом. Гермиона отвернулась обратно к бокалам и услышала голос, который явно был слишком прокурен и стар, чтобы принадлежать двадцатилетнему Малфою.— Уолден, сейчас совершенно нет надобности обсуждать рабочие моменты, — лениво произнёс Драко, и раздался звук открывшегося шкафа.— Верно-верно, нужно иногда забывать о работе, учитывая, какой у нас выдался потрясающий повод, чтоб расслабиться, — послышался сдавленный смех и стук нескольких бокалов о столешницу. — Франция будет хорошим союзником в наших планах, мы оба отлично поработали.Ответа не последовало, лишь звонкий звук жидкости, разбивающейся о стеклянные стенки. Пара кубиков льда. Гермиона не двигалась, думая о том, что небольшой стеллаж с хрустальными блюдами, стоящий словно произведение искусства, мешал её видеть. Она предпочла бы, чтобы так и оставалось.— Если я не ошибаюсь, до этого у нас не было возможности проводить нашу... акцию милосердия в Мэноре, такая потеря, — продолжил Макнейр.Насколько часто Драко игнорирует причастность к беседе так, чтобы окружающие спускали ему это с рук? Гермионе пришло в голову, что, скорее всего, Малфой и Макнейр разделяли чин. Их манера общения была слишком непохожей на то, что она видела ранее по отношению к другим Пожирателям.— Я не отличаюсь излишней гостеприимностью, — Драко сделал глоток. Макнейр рассмеялся, хотя едва ли это была шутка.— Брось, я не мог оставить Нарциссу без такого зрелища. Во Франции было не так много возможностей... — его голос оборвался. — Неужто это... Грейнджер?Каждый из позвонков в Гермионе напрягся, и она сжала стакан в руке до такой степени, что было удивительно, как он не треснул, окрасив её руку в бордово-красный своими осколками.— Чёрт возьми, как я мог забыть о таком щедром подарке Тёмного Лорда! — воскликнул Макнейр. Гермиона совершенно чётко услышала сделанный шаг вперёд. Она повернула голову, больше не видя смысла в том, чтобы стоять без движений. Лучше иметь возможность отступить, если Макнейр приблизится хотя бы ещё на шаг. Вряд ли бы это ей помогло, учитывая палочку, торчащую у мужчины из-за пояса, но психика была заточена под оборону.— Я слышал, что есть недовольные решением отдать Золотую Девочку в частную собственность, — продолжил Макнейр.— Кто-то смеет подвергать сомнению решение Тёмного Лорда? Занятно... Не поделишься фамилиями? Макнейр зыркнул на Малфоя и остановился, замявшись.— О, перестань, просто слухи, ты же знаешь, — махнул он рукой, соскальзывая с темы. — Я надеюсь, ты сполна пользуешься своим подарком? — заговорщически хмыкнул Макнейр в стакан, пытаясь подойти к Гермионе ближе. Драко оттолкнулся от столешницы и уверенно направился к Грейнджер. Он одной рукой схватил вишню за зелёный хвостик, а второй опёрся о стол с правой стороны гриффиндорки и протянул ей ягоду, ухмыльнувшись:— Скажи, я сполна пользуюсь своим подарком, грязнокровка? — его голос был издевательским и острым одновременно, как будто по стеклу водят лезвием.Плечи Гермионы мгновенно похолодели. Малфой не приближался к ней даже на шаг без надобности, а её тело тут же реагировало. Казалось, что даже кровь остановилась в ожидании того, что будет дальше. Гермиона понимала, что это спектакль. Волдеморт велел не выделяться. Было очевидно, что служанки использовались в быту гораздо реже, чем в спальнях, и ей нужно соответствовать. Иначе они найдут на неё очередную управу в виде остальных её родственников, поисков родителей или смерти очередных орденовцев.Гермиона открыла рот и надкусила ягоду. Она закрыла глаза, слыша, как хохочет Макнейр, наблюдавший за этой картиной.— Послушная девочка, — хмыкнул Драко и шлёпнул её по заднице, создавая звонкий звук, благодаря неплотной ткани платья.— Я слышал, она была гораздо более дерзкой при поимке, — заметил Пожиратель, допивая огненное угощение от Малфоя.— Не со мной, — покачал головой Драко. — Мне кажется, мы рискуем пропустить начало.Драко взял бутылку алкоголя и закрыл ладонью этикетку. Гермиона не могла понять, что это за напиток.— Но, я надеюсь, ты не лишишь свою грязнокровку удовольствия понаблюдать за зрелищем? — спросил Макнейр, обернувшись. — Всё-таки, что не скажи, а она просто бриллиант коллекции.— Естественно, — Гермионе могло показаться, но в ответе Малфоя промелькнул оттенок агрессии, однако она бы не поклялась. — Тинки!Грейнджер оглянулась, услышав это имя. Этот эльф стал чуть ли не единственным существом, которого она была действительно рада видеть за всё это время. Хлопок, и домовик возник посреди кухни в своём привычном пастельном наряде, тут же переведя свои большие глаза на Макнейра.— Проследи, чтобы у Грейнджер был лучший обзор на сегодняшнее представление. Распорядитель желает её присутствия, — отдал приказ Малфой холодным, бесчувственным тоном.— Да, хозяин, — едва слышно произнесла Тинки, склонив голову. Драко вышел с кухни, ничего не ответив, и забрал Макнейра с собой. Уолден напоследок оглянулся и расплылся в улыбочке, не обещающей ничего хорошего. Прошло несколько секунд, и их приглушённый разговор и шаги перестали звучать. Тинки торопливо подошла к Гермионе и взяла её за руку.— Мисс не должна была быть здесь, — пролепетала она, и в её тонком голосе послышалось сожаление.— Меня отправили сюда остальные. Тинки, что происходит? — Гермионе хотелось вырвать свою руку из её хватки, чтобы замедлиться хотя бы немного, но боялась, что это будет слишком грубо, учитывая, что эльф был здесь единственным благосклонным к ней существом.— Мисс должна будет вести себя тихо и... — Тинки вздохнула, выразительно посмотрев на Гермиону. — И не быть собой.Не быть собой? Тинки тащила Гермиону по коридорам, а затем резко остановилась перед большими коричневыми двойными дверьми с коваными ручками и жестом попросила её присесть. Эльф провёл пальцами по лицу Грейнджер, заправляя выбившийся локон из причёски — несколько кос, собранных на затылке, которые не мешали бы в работе.— Мисс должна встать у стенки с остальными служанками и следовать за ними, не выделяясь из толпы, — тихо произнесла Тинки. — Мисс не может ничем помочь.— Что? — Гермиона склонилась к ней в поиске ответов.Помочь кому? Но Тинки покачала головой и щёлкнула пальцами в воздухе, открывая дверь. Луч света становился всё шире, норовя вот-вот захватить силуэт девушки, потому она нехотя выпрямилась и пошла в зал. Помещение было больше, чем основные гостиные Мэнора, в которых, несмотря на количество интерьерных вещей, всё равно постоянно бродило эхо. Дверь за Гермионой закрылась бесшумно, и она решила следовать совету Тинки — быть тихой, не привлекать к себе внимание. Ей это не нужно.Пока Гермиона шла к стенке, где выстроились девушки, похожие друг на друга, словно сборище серых пятен у светлой стены, она замечала разноцветные платья женщин, слышала приглушённый смех и видела практически одинаковую чёрную форму Пожирателей, которая отличалась лишь элементами. Возможно, если бы она разбиралась в военной атрибутике, это дало бы ей больше информации.Гермиона прислонилась спиной к стене, немного щурясь от солнечного света, и приподняла голову, незаметно наблюдая. Пожиратели переговаривались друг с другом, пока некоторые из служанок ходили мимо с подносами, на которых по-солдатски ровно стояли бокалы с разными по цвету жидкостями. Гермиона заметила Нарциссу в бледно-голубом наряде, разговаривающую с двумя мужчинами, внешность которых гриффиндорка не разобрала из-за ракурса. Нарцисса вращала бокал кистью, сдержанно кивая и улыбаясь через каждые сорок секунд — Гермиона считала — но абсолютно всё в миссис Малфой говорило о нервозности. Бегающие голубые глаза, постоянные попытки поправить блестящий браслет, оглядывание по сторонам. Светская львица явно должна была чувствовать себя куда раскованней в обществе.Гермиона воображала, как это заканчивается. Как кто-то впрыскивает в комнату смертельно-опасный яд, и все люди, все до одного, погибают от интоксикации. Гермиона бы пожертвовала своей жизнью, если так. Здесь было столько Пожирателей, что она не могла их сосчитать, сбиваясь, потому что они постоянно перемещались, общаясь. Некоторых она узнавала: Пиритс, Нотт-старший, братья Лестрейндж, Долохов... Но некоторых она не видела даже в газетных разворотах. Армия Волдеморта пополнялась с каждым днём, и Гермионе оставалось только надеяться, что Орден не отстаёт. Просто не может отставать.Между каждой служанкой было, как минимум, три шага, поэтому Гермиона держалась от других девушек на расстоянии. Все они опустили глаза в пол, так что сложно было сказать, есть ли среди них знакомые лица. Многих ли из Ордена поймали? Тех, кого она знала? Тех, с кем приходилось завтракать и обедать на одной кухне в штаб-квартирах в относительно спокойные периоды, когда тройка возвращалась? Гермиона надеялась, что нет. Пожиратели слишком тщеславны, чтобы молчать об этом, хотя, вполне вероятно, что их понятия о ценности людей очень отличались, и те, кто являлся для Гермионы другом, для них был просто очередным пленным, не заслуживающим внимания. Чёртовы ублюдки.Солнце постепенно клонилось к закату, поэтому, когда дверь помещения открылась вновь, но с гораздо более слышным щелчком, волосы Малфоя отдавали в золотистый, как и волосы его матери, которая сразу же повернулась к вошедшим. У Гермионы создалось ощущение, что Нарцисса воспользовалась бы любым предлогом, дабы избежать неинтересного для неё разговора. Была ли миссис Малфой полноценной Пожирательницей? Вряд ли. Судя по словам Беллатрисы, которая не была довольна таким раскладом, Нарцисса больше предпочитала спокойную жизнь. Но она поддерживала политику Волдеморта и однозначно заслуживала смерти. Как и все присутствующие в этом зале.Драко шёл в компании с Асторией, которая была одета в жёлтое струящееся платье, и оно выглядело так... абсурдно. Жёлтый совершенно не шёл ни к её лицу, ни к обстановке. Цвет слишком тёплый, слишком дарящий надежду на что-то хорошее. Он не вписывался в общество этих людей, от которых разило садизмом. Несколько человек шли сзади Малфоя, облачённые в тёмную гамму, но без каких-либо дополнительных элементов на одежде, скорее всего, это были обычные солдаты, ничем не отличившиеся. Не успели принести нужное количество голов Волдеморту, чтобы получить блестящий значок на плечо.Шаги Малфоя были ровными и выверенными, он шёл точно так же, как и говорил — будто немного ленился. Гермиона видела, как реагировали на него люди. За то время, пока она стояла, несколько человек успели просочиться в зал, но они оставались почти что невидимками, так как все были заняты своими напитками или разговорами. Появление Малфоя будто встряхнуло полотно, пустив по ткани невидимую рябь.Все напряглись, и несколько человек даже застегнули верхние пуговицы пиджаков, что совершенно точно оказалось просто нервным жестом. Это было что-то на уровне молекул — то, как люди реагировали на его поведение. Гермиона помнила это ещё со школы, но тогда всё заключалось в вызывающей манере держаться и, скорее всего, во внешности. Теперь это переросло во что-то гораздо большее. Притягательно-отталкивающая манера, что-то вроде извращённого цирка, где показывают отвратительные, но по-своему манящие вещи, и невозможно отвести взгляд. Вот так Драко держался на людях. Казалось, Малфоя невозможно не заметить в толпе, хотя он не делал для этого ничего особенного.Несколько служанок приподняли подбородки, чтобы понять, почему разговоры в зале поутихли. Парень в сером подошёл к Малфою, и он взял бокал в руку, не смотря в сторону слуги. Наверное, в этом и была проблема. Гермионе казалось, что он получает всё слишком быстро. Психологический портрет. И да, так тоже было ещё со школы. Малфой — избалованный амбициозный мальчик, который получал всё, что вздумается, без стоящих усилий: драгоценности, вещи, признание в обществе только по праву рождения, девушки... Такое портит людей. И это так сильно испортило Драко Малфоя, что, смотря на него, можно было наблюдать за калейдоскопом ярмарки всех грехов, но тщеславие выделялось особенно ярко.Внимание настолько неравномерно распределилось, что Макнейру пришлось постучать столовым прибором о бокал, чтобы вернуть его себе. Он поднялся на небольшое возвышение и улыбнулся, купаясь в лучах вынужденной вовлечённости людей.— Традиционно, как создатель данного... — он развёл руками, делая паузу, — мероприятия, я хочу поприветствовать вас, — раздались сдержанные аплодисменты, которые не прерывали речь. — Думаю, сегодня осуществилась мечта многих, так как в этот раз вечер проходит в великом Малфой Мэноре, в который пробраться не так уж и просто, — засмеялся он, и редкие смешки прокатились по публике. — Но за это следует сказать спасибо Драко Малфою — хозяину поместья, который соизволил всего на вечер ослабить чары своей крепости.Все вновь повернулись к Драко, который стоял справа от Макнейра со скучающим выражением лица, чего нельзя было сказать об Астории. Она повисла у Малфоя на локте и светилась всеми переливами драгоценных камней на безымянном пальце. Гермиона решила бы, что Гринграсс применила магию к украшению, чтобы оно выглядело массивнее, если бы не знала, что фамильные драгоценности слишком мудры и не позволяли посторонним чарам проникнуть в себя. Малфой немного приподнял бокал, приветствуя всех. Гермиона задумалась о том, насколько он любил публичность. Несмотря на всё, Драко никогда не выглядел открытым человеком. В Хогвартсе вокруг него всегда было много людей, но будто никого рядом. На его лице не красовалась пресловутая бронзовая маска, однако ни одна эмоция не мелькнула в глазах даже случайно.— Я надеюсь, вы успели насладиться своими напитками, потому что через пару минут нас ждёт поистине захватывающее представление.По залу прошёлся восторженный гул и несколько смешков на брошенные шутки.Гермиона посмотрела на Малфоя, уже в который раз за вечер пытаясь идентифицировать его эмоции, но они, как всегда, оставались неизменными. Зато Нарцисса почему-то уставилась в пол, даже отставив бокал. О чём шла речь?— У вас есть ещё несколько минут, чтобы закончить свою беседу и пройти на задний двор сада Мэнора. Оттуда, клянусь, открывается потрясающий вид, — завершил свою речь Макнейр.Гермиона нахмурилась. Это было странно. Действительно странно. Конечно, зал украшен первоклассно, и, Гермиона была уверена — то, что плескалось в бокалах аристократов в этот вечер, ни на год не младше по выдержке, чем её прадед, но почему-то она ожидала чего-то совсем иного. Чего-то, что стоило бы этих пафосных речей и корсетов, которые сдавливали талии женщин. Кто вообще ещё носит корсеты?Её слегка толкнули в бок, и Гермиона увидела, как вся процессия из девушек и парней в светло-серых одеяниях куда-то направилась. Так как она пришла последней, её кто-то аккуратно обогнал. Гермиона увидела профиль девушки и узнала в ней Ребекку. Они аккуратно лавировали вдоль столов, пытаясь не привлекать внимания, и даже если ловили какие-то взгляды, то беглые, крайне незаинтересованные. ?Это традиция?, — вспомнила Гермиона слова Карен. Неудивительно, что никто из присутствующих ни на что не обращал пристального внимания, если подобные вечера происходили часто.— Нарцисса, я надеюсь, эльфы заботятся о вашем саде с надлежащим количеством магии, потому что этим прекрасным розам повезло присутствовать при Игре, о них ведь тоже ходят легенды, — услышала Гермиона мужской задорный голос, проходя мимо миссис Малфой и её собеседника.— Только вот мои прекрасные розы взращивались не для этого, — вежливо ответила женщина и, едва заметно улыбнувшись, пригубила шампанское, судя по множеству пузырьков в бокале.Прислуга вышла в сад, дорожки в котором были освещены десятками парящих в воздухе свечей, и это напомнило Гермионе венчание. Она повела плечами и сбросила это на отсутствие тёплой мантии в ноябре. Надежды собеседника Нарциссы, кем бы он ни был, не оправдались, потому что все кусты и деревья сада окрасились в ярко-золотой и не имели ни единого бутона, чтобы обрадовать взор. Когда они завернули за очередную изгородь из растений, которая ещё несколько месяцев назад была зелёной, гриффиндорка поняла, что не видела этой постройки раньше. Не то чтобы она бывала на этой части территории, но, когда ходила срезать розы к приезду Нарциссы, этого сооружения не было совершенно точно.Они пришли на поле, похожее на небольшой стадион, окружённый трибунами. Их разделяло Протего, которое было таким мощным, что даже рябило в воздухе. Они подошли ближе, и стало ощущаться действие согревающих заклинаний.— Гермиона? — кто-то шепнул её имя справа, немного загородившись кустом, который был таким себе способом замаскироваться, учитывая его голые ветки.Грейнджер повернулась, и её лицо вытянулось.— Беттани! Гермиона заозиралась по сторонам, понизив тон, и попутно удивилась радости, которую испытала, увидев лицо, похожее на эльфийское. Грейнджер ничего не знала о Беттани, но она была кем-то вроде союзника в самолёте, терпящем крушение. — Откуда ты здесь?— Я служанка у Яксли, — произнесла Беттани и плотнее закуталась в мантию по мере их продвижения к местам. Они вышли на освещаемую часть, и гриффиндорка увидела у Беттани огромный, налившийся синяк ближе к виску.— Мерлин, что с твоим лицом? — ахнула Гермиона, протянув к ней руку, но потом быстро придержала её, боясь дотронуться.— Он был недоволен качеством оказанных услуг, — ответила Бет с сарказмом и гораздо громче, чем следовало. Видимо, возмущение взяло своё. — Грёбаный извращенец.Гермиона сглотнула. Ей даже не хотелось думать, о каких услугах шла речь. Это какой-то ад, как она могла быть такой наивной всё время? Когда они сидели в палатке, ей казалось, что война забрала у неё всю инфантильность, выпотрошив в ней все органы, но как же она ошибалась. Всё это время Гермиона даже не давала своему мозгу задуматься о происходящем вокруг. Всех пленников девушка стандартно приписывала к числу мёртвых, потому что... да, пора в этом признаться. Так было легче. Легче думать о том, что они уснули вечным сном и больше не видят всего кошмара, в котором оказались. Продолжают существовать в нём каждый день. И теперь это казалось Грейнджер до тошноты наивным.— Не могу поверить, что они действительно это делают, — покачала головой Бет, и Гермиона моргнула, фокусируя взгляд на одной из свечей, мимо которых они проходили. — Яксли сказал, что ещё одна ?выходка?, и он отправит меня на Игру. — Что? — это был уже второй человек, который называл происходящее ?Игрой?. — Почему ?Игра??— Ты не знаешь? — Беттани остановилась прямо у трибун, и они услышали вздох служанки, идущей сзади, которая не ожидала такого резкого торможения. — Потому что всего один останется в живых.Их начали толкать, и им пришлось встать друг за другом, поднимаясь на трибуны. Места для служанок были отделены квадратом — подальше от остальных гостей. Гермиона видела, как аристократы заходят с другой стороны, весело переговариваясь и судача о ноябрьском холоде так, будто это был обычный светский раут.Она опустила глаза, пытаясь что-то понять, когда увидела Лидию, которая поднималась к ним. Её взгляд прошёлся по каждой служанке и остановился на Гермионе. Грейнджер прищурилась, отказываясь отводить глаза первой. Все девушки сразу затихли, заметив надзирательницу. Это было перерождение Амбридж, только без слащаво-блевотной манеры разговаривать. Наверное, Долорес поседела от стресса, когда ей предоставили выбор — быть надзирательницей у пленниц или отбирать волшебные палочки у магглорождённых.Сонорус, применённый Макнейром, сделал его голос громче, заставляя девушку, сидящую сбоку от Гермионы, вздрогнуть. Судя по всему, она тоже доподлинно знала, что именно должно было происходить.— Сегодня у нас особенное событие, — произнёс Уолден, когда все затихли, и это напомнило Гермионе Большой Зал со слишком активными детьми. Только эти дети были полны жестокости. — После долгих дней... переговоров Франция стала союзником Великобритании в политике Тёмного Лорда!Все начали аплодировать, и это уже были не те редкие хлопки, которые Гермиона впервые услышала в гостиной. Лидия вытащила палочку, и девушки захлопали в ладоши. Гермиона коснулась кожи несколько раз, но эти касания остались бы бесшумными, даже если бы в периметре не осталось ни одного человека, способного украсть звук.Долгие дни переговоров, естественно. У Гермионы чесались руки посмотреть газетные заголовки, и в то же время страх заставлял её медлить. Девушка понятия не имела, что там можно увидеть. Она убеждала себя, что хуже быть не могло, но её мозг слишком хорошо знал, что всегда есть куда хуже.— Сам Тёмный Лорд не смог присутствовать на праздновании, но, несмотря на это, мы должны достойно отметить нашу общую победу, — продолжал Пожиратель, подсветив свой силуэт магией. — Вы готовы?Публика оживилась, и Гермиона прошлась глазами по людям, пытаясь всех рассмотреть, но из-за тьмы виднелись лишь силуэты. С какой-то стороны она даже обрадовалась. Грейнджер не была уверена, что выдержит видеть их лица, полные счастья, когда её сердце с каждой секундой билось всё тревожнее. Ей очень хотелось повернуться к Беттани и расспросить, но тяжёлый взор Лидии, следящей за каждой из них, говорил о том, что одна попытка нарушить порядок, и Гермиона лишится даже этой возможности узнать, что происходит.Макнейр несколько раз хлопнул в ладоши, и внизу, на импровизированном стадионе послышался скрежет ворот. Гермиона перевела взгляд и увидела двух Пожирателей в костяных масках, которые взмахнули палочками, и пять фигур вышли на пожухлую осеннюю траву, постоянно оглядываясь. Они были одеты в чёрные костюмы, но на руке каждого из них закрепили светящийся браслет или нечто, похожее на него.Гермиона привстала, пытаясь разглядеть происходящее, но в свете десятков свечей виднелись лишь щуплые фигуры пленников. Среди трибун слышались волнительные перешёптывания, словно вот-вот должны были поднести свадебный торт — главную изюминку этого празднования.— Особенный повод, ему особенная пятёрка, верно? — захохотал Макнейр, хотя его никто не поддержал; все слишком заинтересованно разглядывали жертв. — Я решил, что осень навевает романтизм средневековья, поэтому в этот раз у счастливчиков будет особенное оружие.Свет из его палочки увеличился троекратно, освещая небольшую груду вещей у дальней стенки стадиона, которую до попадания на неё волшебного прожектора невозможно было рассмотреть из-за дрожи Протего. Люди вновь начали аплодировать, а Гермиона с ужасом поняла, что видела: это был один из видов средневекового оружия — толстые палки, по типу похожие на кувалды, оббитые гвоздями.— Что?.. — её шёпот был тихим, но Бет сидела слишком близко, чтобы разобрать — на лице девушки застыла слишком явная гримаса отвращения, чтобы вслушиваться в радостный гомон толпы.— Они будут драться, как магглы, — объяснила она Гермионе. — Магглам — маггловское оружие.Грейнджер закрыла глаза, чувствуя, что её начинает колотить. Это было похоже на лихорадку, температуру выше ста двух градусов по Фаренгейту, когда тело ломит, и появляется ощущение нереальности происходящего. Это же... Это не может происходить взаправду.— Тёмный Лорд милостив, поэтому выживший, по традиции, получит свободу, — услышала Гермиона продолжающуюся речь Макнейра, но, кажется, все слова доходили до неё с опозданием, как в некачественном видеоролике. — А мы лишний раз увидим, насколько кровожадными бывают животные, поднявшие руку на волшебство и, возможно, отбирающие палочки у волшебников, чтобы влиться в общество магов, когда у них на это нет никакого права.Гермиона закрыла рот рукой, чтобы не свалиться в обморок. Речь Макнейра была так похожа на то, что говорила Амбридж. Чёрт, она совершенно точно участвовала в этой резне. У Гермионы жгло в груди. Она открыла глаза, хватая ртом воздух. Люди хлопали. Летели вспышки магии, освещавшие круглую местность, но Гермиона хорошо знала, что это заклинание позволяет видеть в темноте только на определённой дистанции. Люди за периметром Протего по-прежнему оставались в темноте, способные видеть лишь светящиеся браслеты на руках друг у друга.— Хочу напомнить, что, как обычно, вы можете помогать вашим фаворитам, на которых поставили ставки. И кто же будет сегодняшним королём Игр, сделавшим самую крупную ставку? Пожиратель задорно обернулся, посмотрев немного вбок, но у Гермионы не было сил проследить за его взглядом. Её тело приросло к сидению от осознания происходящего. — Малфой, можем предоставить это право тебе, как хозяину поместья, и попридержать свои галлеоны. Все захохотали, так что гриффиндорка сделала вывод, что это было какой-то искромётной шуткой. Попридержать галлеоны. Да. Деньги. Конечно. Малфою не нужны подачки, чтобы сделать крупную ставку. Какой глубокий смысл. Гермиона ухватилась за края стула, чувствуя, как начинает жечь в ногтях от давления.— Я не азартен, — услышала девушка безразличный голос. Сознание Гермионы так глупо пыталось вспомнить последний раз, когда она слышала тон Малфоя, приправленный хоть какими-то эмоциями. Он всегда был будто вылит изо льда — абсолютно безразличный.Голос Макнейра до сих пор что-то вещал, пока она ощущала, как пот стекает по её затылку, несмотря на то, что никто не злоупотреблял согревающими чарами. Сколько ещё раз она испытает шок? Сколько ещё раз то дно, на которое девушка падала, будет оказываться всего лишь перевалочным пунктом перед уровнем ниже? Гермиона словно шла по долине ада, где с каждым витком кошмары становились всё более изощрёнными.Она слышала, как перечисляются имена участвующих, и в то же время не слышала ни одного. Девушка могла сказать, что не увидела никого из знакомых. Раздался гонг, и она открыла глаза. Освещение увеличилось. Крики. Смех. Пленники бежали, пытаясь добраться до оружия. Вспышки света. Одна за другой плотные дуги магии разных цветов вспыхивали из мест на трибунах, достигая бежавших. Гермиона видела, как белесое заклинание, брошенное одной из фигур в форме, угодило кому-то по ногам, кажется, это было нечто, похожее на ?кнут? Беллатрисы. Они сделали ставки на определённых людей. И они мешали остальным победить, мучая их.Это было похоже на концентрацию сигнала SOS в голове. Полная неразбериха и извержение вулкана одновременно.— Хватит! Стоп! Остановитесь! — заверещала Гермиона, и только спустя секунду, когда сетчатку перестали жечь молнии пущенных в спины пленникам заклинаний, она осознала, что вскочила с места и кричала во всё горло, не имея никаких сил терпеть происходящее. — Хватит!Её полный истерики голос будто разрезал холодный воздух. Все вокруг затихли, оборачиваясь. Через мгновение Гермиона вскрикнула от тока, ударившего её прямо в грудь, и согнулась.— Поганая, невоспитанная... — голос Лидии дрожал от злобы.— Она моя. Гермиона услышала привычно-ледяной голос Драко. Она пыталась отдышаться, чувствуя ладонями песок на деревянном полу трибун, которые принесли люди вместе с обувью.— Кажется, твоя служанка совершенно не знает манер, Малфой, — сказал Макнейр оживлённым тоном, но это явно была провокация.— Я слишком занят будучи генералом, чтобы придавать много времени муштре прислуги.Если бы сейчас её легкие не сотрясал остаточный спазм, Гермиона бы хмыкнула. Это была достойная ответка, но здесь нечему удивляться — Малфоя ненавидит не только она.— Я разберусь с ней, — добавил Драко.— Если мне не изменяет память... — раздался знакомый голос. Гермиона наконец смогла повернуться, чтобы посмотреть — это был Рабастан. Палочка надзирательницы всё ещё была направлена на неё, но вряд ли Лидия бы осмелилась снова применять к Гермионе магию без приказа. — В прошлый раз, когда служанка позволяла себе вольность, её отправили на Игры куском мяса. Чтоб она заменила одного из тех, кого защищала. Из подружки Поттера получилось бы отменное шоу, как считаешь, Макнейр?Гермиона услышала одобрительные возгласы, которые сливались в общую какофонию. Силуэты Малфоя и Лестрейнджа, поднявшихся со своих мест, привлекали к себе внимание.— И правда, разве не... — начал Макнейр, воодушевлённый этой идеей, но у него не было шанса договорить.— Она принадлежит мне, и я сам займусь её наказанием, — прервал его Драко.— Не упрямься, Драко, мы же одна семья, — улыбнулся Лестрейндж и провёл мизинцем по нижней губе, обернувшись на Гермиону. Он переступил несколько ограждений и подошёл к ней. — Я арендую у тебя грязную гриффиндорку на несколько недель и верну кроткой. Она просто служанка.Некоторые люди начали подниматься, чтобы взглянуть на неё. Драко подошёл ближе.— Попроси у Тёмного Лорда, и если будет его воля, я лично привезу её тебе в особняк насовсем. Гермиона слышала, как внутри Малфоя разгоралась привычная злоба. Он дёрнул девушку за локоть, и остальные служанки рассыпались, вжавшись в свои места. — Я отведу её в темницы, она получит своё наказание.Наверняка народ остался недоволен этим решением, но, учитывая, кому Гермиона принадлежала, вряд ли кто-то примется высказывать недовольство, особенно после того, как Малфой отказал Лестрейнджу.Грейнджер сделала попытку повернуться, чтобы посмотреть, что происходило на поле, но Драко ещё раз грубо потянул её за руку, так что у неё исчез даже призрачный шанс увидеть что-то. Он тащил Гермиону мимо деревьев сада, и ветки несколько раз больно полоснули шею девушки. Это было ничем по сравнению с ощущением чистого ужаса происходящего. Его рука на локте чувствовалась как металлическая хватка, а холод кожи только добавлял дрожи, потому что они давно вынырнули из-под купола согревающей магии.Малфой буквально протянул её мимо замка, и Гермиона оглянулась, пытаясь понять, куда они идут, но даже если у неё получилось бы спросить — с каждым шагом слизеринца ей казалось, что вот-вот его обувь начнёт высекать искры, создаваемые напором его негодования. Это произошло внезапно. Вот они почти бежали по дороге, ведущей к главному входу в Мэнор, — по ней она впервые пришла в особняк в компании надзирательницы — а в следующий миг органы девушки свернулись в узел, отбрасывая её в неизвестность.Гермиона глубоко вдохнула и закричала от неожиданности, когда дождь стеной обрушился на её плечи, а ноги оказались по колено в воде, как и ноги Малфоя. Вряд ли он планировал приземлиться в море; с таким уровнем владения магией волшебнику нужно было постараться настолько потерять самообладание, чтобы ошибиться с аппарацией. Было трудно представить, насколько Малфой в ярости.Гермиона посмотрела вбок, пытаясь прийти в себя от аппарации, и волна разбилась о её колени. Драко схватил её за подбородок, стоя напротив. Малфой резко повернул голову Гермионы влево, и она была уверена, что ещё чуть-чуть, и её шея бы вывернулась.— Видишь это здание, Грейнджер? — спросил он, едва сдерживая себя.Несмотря на бушующий ливень, который промочил их до нитки в мгновение ока и делал видимость в ночи мизерной, этот небольшой замок, возвышавшийся на горе над короткой косой песчаного пляжа, сложно было не заметить. Гермиона мысленно называла Мэнор замком, но он был скорее искусством готической архитектуры. Это же сооружение смахивало на средневековье, но абсолютно не то, которое ассоциировалось с рыцарями и маггловскими сказками. Это было что-то настолько отталкивающее, что слой чёрной магии на стенах не могло поглотить даже море. А моря и океаны являлись одними из лучших абсорбентов тёмной магии. Они поглощали в себя эту тьму, предотвращая разрушения, которые она обязательно несла, забирая её себе. С другой стороны не было видно даже горизонта за полотном моря, и Гермиона всё равно чувствовала коррозию в воздухе. Просто немыслимо, сколько же в этих стенах яда.— Это личная тюрьма Лорда, — ответил Малфой на свой же вопрос, получив от Гермионы лишь стук зубов от холода. — Её местонахождение знает всего пара человек, но никто не может туда зайти. Конечно, если бы кто-то изъявил желание, то он бы рисковал скончаться от разложения внутренних органов в течение месяца после. Знаешь, что Лорд там делает?Ещё одна волна разбилась о ноги Гермионы, захватывая бедра, и она ощутила тёплое прикосновение своей собственной слезы к щеке. Это чувствовалось очень чётко среди холода. Гермиона покачала головой, пытаясь отбросить руку Малфоя, но её собственные ладони уже успели заледенеть. Она не хотела слышать продолжение. Она просто не может с этим справиться.— Он держит там тех, кто мог бы быть ему полезен. Полезен для испытаний его новых военных изобретений, — Малфой вновь встряхнул её, перехватив попытки вырваться, и заставил смотреть на замок. — Там обычно оказываются те пленники, у которых сильный магический отпечаток. Конечно, не такой сильный, как у нас с тобой, но всё же. Потому что так эксперименты гораздо чище — точно можно знать, что даже самые стойкие не справятся.Гермиону трясло всё больше и вовсе не от холода, но Малфой был непреклонен, заливая ей в уши жидкий цианид. Она думала о том, что обычно он выглядит как ледяная статуя, но почему-то когда дело доходило до взаимодействий с Гермионой, в нём словно разливалась раскалённая лава из ненависти, злости и раздражения, пуская по заледеневшей фигуре трещины.— И Макнейр любит выбирать на Игры участников посильнее, ловче остальных, чтобы зарабатывать на ставках, потому что народ может потерять интерес, так что знаешь, куда бы отправились те, кто состязается, если бы Игр не было? Прямиком сюда, Грейнджер! — ветер завывал всё сильнее, пробирая до костей, но, кажется, даже он не осмеливался близко подойти к Малфою и своровать его слова, так что Гермиона слышала их неизменно чётко. — Поэтому за них можно лишь порадоваться — они умрут, а не попадут прямо в руки к Тёмному Лорду. Могу поспорить, Макнейр даже не догадывается, какую гуманную штуку выдумал.Малфой выплюнул последние слова, оттолкнув девушку. Она чувствовала на губах слёзы, которые скатывались по подбородку, впадая в соль в волнах, что становились всё больше. Ей хотелось, чтобы у Вселенной был закон об одном потрясении в день. Возможно, тогда она смогла бы это выдержать. Но у неё не было сил принять то, что ситуация, где кто-то убивает друг друга, чтобы спастись — самый предпочтительный расклад.— Ты создаёшь мне проблемы, а никто, слышишь, грязнокровка, никто не смеет создавать мне проблемы безнаказанно. Малфой сделал шаг к ней, и Гермиона подняла на него глаза, наконец, отведя их от жуткого замка. Вода стекала по лицу Драко. Освещение от двух факелов, которые явно были зачарованы, потому что не потухли при таком ливне, бросало блики на его мокрые волосы, что стали на несколько тонов темнее. — Один вечер в этом милом месте, — указал Малфой на сооружение, не отводя от неё глаз, — и ты будешь счастлива раздвинуть ноги перед Лестрейнджем.Гермиона всхлипнула, пытаясь не думать. Пытаясь не осознавать, что все люди, которых потерял Орден, могли не просто умереть. Их могли не просто запытать до смерти. Это могло быть что-то гораздо более ужасное. Платье полностью прилипло к её телу, а она слышала только шум волн, которые становились всё более жестокими, свои стучащие зубы и голос слизеринца.— Если ты ещё раз посмеешь помешать мне, клянусь, я это сделаю, — произнёс он чётко и внятно, будто пытаясь удостовериться, что девушка точно поняла. — Всего-то лишь нужно будет накачать Рабастана зельем бесплодия на неделю, уверен, он пожертвует этим, чтобы сделать тебя кроткой, — Драко скривился, произнеся последнее слово.— Эт-то... Это п-прост-то... — Гермиона даже не знала, что хотела сказать. Она закрыла рот ладонью и с каждой секундой чувствовала всё больший вес тёмной магии на себе. Девушка не знала, что ощущается хуже — это или его слова.— Каждый сделал свой выбор, Грейнджер. И тебе придётся жить с последствиями твоего, — Драко смотрел на то, как она дрожит под непрекращающимся дождем, уже почти по бёдра в воде, и его голос вдруг стал бесцветным, как старое блеклое фото. — Я тебя предупредил.Малфой развернулся и пошёл на сушу. Гермиона стояла посреди прилива, пытаясь найти спасение в собственных руках, обнявших плечи.***Интересно, через сколько часов без сна человек умирает? Возможно ли это или организм всё равно рано или поздно тебя отключит, хочешь ты того или нет? Даже если так, то Гермиона явно ещё не дошла до нужной кондиции. Когда она проснулась? Прошлым утром, да. Сейчас была середина дня, и девушка едва перекладывала тяжёлые поленья с места на место, пытаясь имитировать деятельность.Прошлой ночью Малфой взмахом палочки аппарировал её в комнату, где она зашлась в рыданиях и даже не помнила, когда слёзы из потока превратились в тихие всхлипы. Одежда на Гермионе постепенно сохла, но девушка будто уже не чувствовала никакого физического дискомфорта. Теперь она могла хотя бы отдалённо понять людей, которые приносили себе физические увечья, чтобы заглушить душевные. Потому что невозможно чувствовать за раз так много боли.Этим утром Гермиона поймала Карен. Служанке было велено прибраться в подвале, поэтому она проходила мимо комнаты Грейнджер.— Я всё думала, жива ли ты, — прошептала Карен, постоянно смотря за угол, и не зря, потому что личный надзиратель гриффиндорки хоть и дежурил преимущественно вне замка, но иногда Гермиона выходила за двери комнаты и видела, как он караулит её. — Мерлин, ты чуть не погубила себя!— Что стало с пленниками? — спросила Грейнджер, прерывая эмоциональные речи девушки, на которые не было времени.— Их всех убили, — ответила Карен и посмотрела на неё. — Игры закончились быстро после ухода Малфоя.Затем они услышали шорох, и пальцы Гермионы отпустили рукав платья Карен. Девушка быстро пошла вперёд, делая вид, что между ними не было этого разговора. Они умрут, а не попадут в руки к Тёмному Лорду. Наверняка ей следовало радоваться. Но ком в горле стал такой величины, что Гермионе физически было трудно глотать.Полено, которое уже покрылось тонким слоем мороза, выскользнуло из её руки, когда она увидела развевающуюся коричневую мантию Лидии. Надзирательница шла к ней в сопровождении Астории, одетой по последнему слову ?Спеллы?. Гермиона поправила рукав серой накидки, косясь на Пожирателя, который тоже обратил внимание на идущих.— Вот она, — махнула на неё головой Астория, как будто Лидия могла перепутать Грейнджер с кем-то ещё.— Не думала, что она так быстро выйдет из темниц после того, что устроила в доме генерала в присутствии ближайших соратников Тёмного Лорда, — прищурилась надзирательница.— Генерал решил, что заключение в темницах слишком щадящее наказание для такого проступка, — ответила Астория.— Правда? Я не удивлена.— Поэтому вы здесь, — Гринграсс сделала несколько шагов к Лидии. — Генерал обязан был отбыть по срочному поручению, но заверил, что вы точно сможете что-то придумать, — Лидия хмыкнула, запахнув плотную мантию, и смерила взглядом Гермиону. — Она поставила вечер под угрозу, а особенно честь генерала. Темницы — это просто насмешка по сравнению с этим!— Верно, верно... — Лидия обошла Грейнджер и вновь обернулась на Асторию, а Гермиона пристально смотрела на них, пытаясь понять, куда они клонят. — К ней не рекомендуется применять магию, но кто сказал, что наказание обязательно должно исполняться палочкой?Лидия сделала ещё несколько шагов вперёд, растянув губы в улыбке от своей идеи, но потом они скривились, будто её мимика просто не могла стерпеть слишком долгого взгляда, обращённого к девушке.— Ты самая безмозглая грязнокровка, которую я когда-либо видела. И ты заплатишь за это, — прошипела надзирательница. — Возьми её! — крикнула Лидия Пожирателю. В следующий миг Гермиона увидела, как прямо посреди улицы материализовался стол, а палочка в руке у надзирательницы превратилась в кнут. Грейнджер начала пятиться, понимая, что происходит. Мужчина сделал пару широких шагов и оказался позади неё.— Нет! — крикнула девушка, пытаясь вырваться, но её попытки были смешны. Руки охранника сомкнулись на локтях Грейнджер, и через секунду из её лёгких выбило весь воздух от удара животом об стол.— Прямо здесь? — услышала она голос Астории, который, впрочем, звучал довольно.— Холод поможет крови свернуться, мы ведь не хотим устраивать беспорядок, — ответила Лидия. Гермиона ощутила, что её конечности парализовало. Она пыталась извиваться, но магия плотно приковала девушку к деревянной доске. Ткань её накидки и платья треснули, оголяя спину. В следующий миг, Гермиона была уверена, что вместе с одеждой треснули и кости. Боль была такой внезапной, что кнут, казалось, приклеился к коже. Она закричала.— Ты думала, что будешь показывать характер, и на тебя не найдут управу? — спросила Лидия и нанесла следующий удар, который отдался в висках.Гермиона выгнула спину, безотчётно пытаясь вырваться, но ничего не получалось. Слёзы от боли начали скатываться по лицу, хотя ей искренне казалось, что за всю ночь в ней вообще не осталось жидкости.Следующий удар кнута почувствовался так, будто ей на спину вылили кипяток — воду, разогретую до ста градусов, пипеткой нанося на кожу в виде полос.— Нет! Пожалуйста! — закричала Гермиона, когда удар пришёлся на уже повреждённый участок тела. Она была уверена, что на кнуте остался ошмёток её кожи — до того было больно.— Иногда маггловские методы не уступают Круцио. Всё же, эти животные действительно знали толк в кровожадности, — усмехнулась Лидия, кивая Астории, и ударила вновь.Гермиона почувствовала, как саднят связки от сильного крика. Слеза скатилась по её щеке, открывая ей вид на уже коричневые листья, на которые стекала её кровь, возвращая им насыщенно-бордовые оттенки, так нагло сворованные подступающей зимой.***— Не дай Салазар это будет похоже на перепих с Милисент на шестом курсе, — заявил Забини, смотря на стоящий на барной стойке стакан со смешанным алкоголем. — А её тогда стошнило прямо на ковёр.— Это нужно постараться довести девчонку до такого, — прыснул Драко.— Она просто была в дрова, — поспешил оправдаться мулат, но всё равно смотрел на стакан крайне подозрительно.— Маггловский виски почти такой же, как наш, — закатил глаза Малфой. — Просто его перед выдержкой не обрабатывают цикутой, которая добавляет огня. А ещё он прилично стоит по их меркам, попробуй.— Прилично? Ты вообще видел, где мы находимся?Они сидели в полупустом Лондонском подвальном баре, где явно уважали личное пространство посетителей, потому что рядом с ними не стоял ни один барный стул, который находился бы в зоне слышимости. Персонал же вежливо отходил в другой конец стойки после обслуживания.— Эй, это Хавксмур, здесь средний чек больше ста фунтов в среднем, — возмутился Драко.— Чего?.. — сделал глоток Блейз.— Около двадцати галлеонов, — объяснил Малфой, вздыхая и вручную кидая себе щипчиками лёд в стакан. Он слишком привык делать всё силой мысли.— Ты стал чересчур хорошо разбираться в маггловском дерьме после покупки той квартиры, — пробурчал Забини, но всё же отпил ещё. Хренов позёр.На самом деле, всё, в чём Малфой разбирался, касаемо магглов, — это их сорта алкоголя, крупные купюры, наркотики и хорошие места, где можно такое найти. Забавно, но если перечислить эти пункты отдельно, есть вероятность задуматься, что кто-то декламирует список грехов, отстоянных на добротном хересе, как и этот виски. Сам Драко Малфой был собранием добротного виски и злачных мест, которые, соединяясь, курсировали по его венам, немного заглушая шум голосов в голове. Говорят, что существует демон, при встрече с которым убийца слышит крики всех своих жертв за секунду до смерти. Наверное, хорошо, что Драко убивал бесшумно, хотя теперь они ему мстили, шепча в уши без помощи всяких демонических отродий.— Иногда хочется отдохнуть от формы, — уклончиво ответил Малфой и на минуту задержал взгляд на льдинке в бокале, блеснувшей из-за светлого огонька над баром.Джинсы, футболка, вежливый, но держащийся на расстоянии персонал — это всё, что ему сейчас было нужно.Он помнил, как впервые пришёл в подобное место, не найдя сил возвратиться в Мэнор. Драко нашёл пару скомканных купюр с последнего задания, в котором участвовал маггловский министр, не угодивший его хозяину. Покойный, конечно же. Это было странно — смотреть, как люди не ёжатся под его взглядом. Знали ли они, с кем имели дело? Вряд ли. Но это будоражило сознание в нездоровом ключе. Наверняка так чувствуют себя маньяки, протягивая жертве изысканный букет, наблюдая, как они смеются, краснея, принимают ухаживания. А безумцы знают, что будет дальше. Это ведь совершенно странно — знать, что произойдёт с жизнью конкретного человека.Драко не помнил, как его кто-то не боялся. Забини не в счёт, потому что его мозг давно разучился воспринимать Малфоя как нечто инородное. Или адекватное. Как посмотреть.— Я слышал о произошедшем на Играх, — произнёс Забини. Малфой подавил вздох. Об этом должна была зайти речь, потому что про случившееся говорили все, замолкая при виде Драко. Не оставалось ни единого шанса, что Блейз не заведёт разговор на данную тему.— Хорошо, что билет на это представление мне достался бесплатно, — съязвил Драко, вращая стакан с витиеватыми гранями.— Ну, это Грейнджер, — ответил друг так, будто это всецело полное объяснение. И дерьмо в том, что так оно и было. — Чего ты ожидал?— Того, что умнейшая ведьма своего времени не окажется такой беспросветной идиоткой, — злость прокралась в голос Драко дурманящим заклинанием — он даже не заметил. Это было привычно — Грейнджер вызывала в нём злость. Гораздо больше, чем отвращение, и это стало обыденным. У девчонки был чёртов дар выводить Драко из равновесия своими выходками. Вздёргивать нос, сидя на коленях, стоя в ледяном море посреди самого ада, обливаться слезами и качать головой в знак протеста. Это была Грейнджер. И это всё объясняло.Стакан создал неприятный звук черчения о стойку, и Забини перевёл взгляд на стекло.— Слушай, если бы мне приказали с тобой трахаться, я бы тоже слетел с катушек, — Блейз похлопал Малфоя по плечу, и он покачал головой, сделав несколько больших глотков. Блейз был прав — огневиски куда лучше. — О, как её ухо? — Забини решил перевести тему, не увидев оценки подкола.— Понятия не имею, Блейз, мать твою, ты думаешь, я пью с ней чай во время полдников? — огрызнулся Драко. Мерлин, если они не перестанут говорить о Грейнджер, он взорвётся.— Я дам знать Нарциссе, что после стольких лет муштры, даже после её отъезда у тебя осталось слово ?полдник? в лексиконе, — равнодушно ответил Забини, болтая остатки напитка на дне бокала и прекрасно давая понять, что на него не действует малфоевское рычание, которое действовало на всех. — Я использовал новый вид заклинания, разработка Абсалона, — Драко перевёл на друга скептический взгляд. — Ну да, оно, правда, было придумано для оглушения жертв... Но я кое-что подправил.Драко фыркнул. Он обязан мозгам Забини своей жизнью очень много раз. Одному Салазару известно, что было бы с ним, если бы Блейз решил пойти на какую-то тупую министерскую должность, что-то вроде международных отношений. Драко подох бы ещё в первый год войны. Ещё до этих меток на его теле, которые чувствовались всегда. Словно его постоянно гладили крапивой по шее, пальцам, плечам... Это вросло в него так глубоко, что иногда он был уверен — гладят изнутри.— Я не поздравил тебя с Францией, — вспомнил Блейз, поднимая стакан после того, как бармен услужливо его наполнил. — Но вот только... просто поразительно, что они так быстро сдались, — мулат всё ещё говорил осторожно, не привыкнув к отсутствию лишних ушей.— Потому что они не сдались, Блейз, — подтвердил Драко то, о чём тот спрашивал, не задавая прямого вопроса. — Бунты немыслимых масштабов всё ещё идут, несмотря на замену правителя.— Почему Волдеморт не займётся ими лично?— Потому что он пытался, — ответил Драко, обводя глазами бар и только сейчас слыша на фоне спокойную лаунджевую музыку — его мысли были громче любых звуков извне. — Но здесь нужна не грубая сила, а стратегия. Ему важна Франция, он не может позволить себе действовать варварски.— Но в итоге он ведь всё равно победит? — спросил Блейз, но это больше выглядело как утверждение.— У него ведь есть я, — поднял плечо Драко, фыркая и допивая виски до дна.Взрыв смеха рассёк спокойную атмосферу, и он дёрнулся к левой ноге. Туда, где была спрятана палочка. Три девушки в золотистых переливающихся платьях вряд ли представляли какую-то опасность. Разве что для эстетических рецепторов. Они замолчали, увидев всеобщее обращённое к ним внимание, и захихикали, извиняясь. Девушки пытались дойти к ближайшему столику, обсуждая что-то всё равно гораздо громче, чем нужно.— Что-то слышно от Поттера? Блейз медленно осматривал все необычные предметы, которые видел. Драко же к ним давно привык. Это ему нравилось в друге — он умел быть уместным, потому что Малфой не представлял Теодора спокойно сидящим в маггловском баре и не тыкающим пальцем в телевизор.— Ничего. Волдеморт его ищет, но, по всей видимости, Поттера слишком сильно охраняют после похищения Грейнджер.— Может, он вновь пустился на поиски крестражей? — предположил итальянец.— Вряд ли, — с сомнением промычал Драко, не переставая следить за танцующей группой людей на экране, который висел немного выше линии глаз. — О нём вообще нигде не слышно. Все предыдущие годы он хорошо скрывался. Орденовцы, принимавшие Оборотное, появлялись то тут, то там, путая следы, но их всегда можно было отследить, пусть и с задержкой. Но сейчас — ничего.— Вдруг они просто смирились с её потерей? — Блейз прокрутил стакан, и тот ударился всеми гранями дна о деревянную поверхность, слегка подпрыгивая на стойке.— А ты бы смирился? — Драко перевёл на мулата взгляд.— С потерей Грейнджер? — поднял он брови. — Ну, со временем я бы взял себя в руки, — важно кивнул Блейз.Малфой закатил глаза, а затем вновь посмотрел на виски. Его заебал алкоголь. Но больше ничего не помогало. Точнее... то, что помогало, слишком туманило рассудок, а он и так чувствовал себя чаще на ощупь, чем ясно.— Это Орден во Франции чинит бунты. Но они не могут себе позволить большое количество людей, их ресурсы истощаются, — рассуждал Драко вслух. У него редко была такая возможность. — Поэтому они просто отвлекают внимание. Но я не знаю от чего.Повисла пауза, и Забини вздохнул. Блейз мало что понимал в политике или стратегиях, но он знал, что у Драко Малфоя в голове тикает мина. И никому не было известно точное количество секунд до конца.— Почему ты не там? Разве... — Малфой перевёл на Блейза выразительный взгляд, и тот осёкся. — А, да... Это завтра?— Да, — коротко ответил Драко и пожалел, что не поймал взгляд бармена раньше, потому что теперь виски вдруг стал жизненно необходим. — Всё прошло нормально? — Блейз попытался добавить в голос обыденности, и это сработало бы, точно сработало, если бы они не знали друг друга с пелёнок.— Она была девственницей, — неожиданно даже для себя произнёс Драко тоном, который мог бы расколоть алмаз в муку, и итальянец замер с поднятой рукой, призывающей парня в рубашке с бабочкой налить ещё.Тишина. Чёрт. Оружием Блейза всегда был юмор. Эдакая защитная реакция. Драко всегда интересовало, как ему удаётся не сойти с ума, и это было ответом. И когда Забини создавал тишину... Господи, Драко ненавидел такие моменты, потому что они являлись самым ярким маркером того, что всё выходило из-под контроля.— Что?.. — типичный вопрос для того, чтобы потянуть время. — Блять.Да, Забини — блять. Но это неважно. Он был Малфоем. Он был генералом. Он был чёртовой верхушкой. Он не был парнем, сидящим в маггловском кафе и лакающим пойло, которое даже не считал достаточно ценным, чтобы им наслаждаться. Драко им только притворялся. Расслабься, Блейз, всё путём. У него всегда всё под контролем.— Надеюсь, она кайфанула от своего первого раза, — ухмыльнулся Драко, щёлкая пальцами, наконец подзывая бармена, — потому что мне плевать.Безразличие растеклось лужей по барной стойке. Наверное, если бы на ней кто-то испытал тихое Инсендио, она бы вспыхнула, начав выжигать кислород, как будто туда было вмешено горючее, ведь было известно, что правда сияет ярче всего в ночи или как оно там? Но почему-то слова всё равно чувствовались абсолютно пресно.***Гермиона открыла дверь в комнату и вздрогнула от неожиданности. Её руки всё ещё были слегка влажными после ванны. Она отпустила ручку и позволила двери захлопнуться. Гермиона знала, что сегодня придёт Малфой — ей сообщил об этом домовик, который ни разу не поднял на неё глаза во время своей реплики. Девушка не сдвигалась с места, просто смотрела на него. Как будто всегда подсознательно ожидала броска.Тогда, сидя под стенкой и глотая последние слёзы истерики в уже успевшей высохнуть естественным путём одежде, которая, впрочем, оставалась солёной, Гермиона несколько раз прокручивала обещания Малфоя отдать её Лестрейнджу. Не то чтобы была большая разница, но почему-то ей казалось, что их взаимодействия с Рабастаном в корне отличались бы от брезгливого приказа лечь на кровать и абстрагироваться. Лестрейндж выглядел так, словно он сделал бы всё, чтобы она не смогла ни от чего абстрагироваться.Но теперь Гермиона была уверена, что Малфой достаточно её наказал. Это было ожидаемо. Когда он ограничивался лишь угрозами? Как только Лидия превратила кнут в палочку, Гермиона даже не могла пошевелиться от боли. Здравый смысл подсказывал, что ударов было не больше шести: они никогда бы не подвергли её жизнь риску, а, учитывая способность организма волшебника быстро восстанавливаться, шесть ударов плетью в масштабе — ничто. Вот ведь действительно правильное наказание. Но шок и боль настолько её оглушили, что она думала, что потеряла сознание. Её аппарировали в комнату, бросив на кровать.Тело Гермионы пыталось справиться с увечьями своими силами. У неё поднялась температура, началась лихорадка, но на следующий день никто не пришёл к ней в комнату, чтобы заставить работать. На самом деле, Гермионе было бы интересно, как бы они это сделали, потому что ей казалось, что вся её спина горит огнём.И лишь вчера вечером какой-то домовик, имени которого гриффиндорка не знала, принёс ей флакончик, велел выпить и быстро скрылся. Гермиона думала о том, приказал ли ему кто-то это сделать, потому что эльф так трясся, что у неё возникали сомнения. Девушка проглотила содержимое, узнав по вкусу обеззараживающее зелье, которое помогало иммунитету — таких флаконов в её сумке из бисера всегда было несколько, когда они с мальчиками отправлялись за крестражами. Утром она очнулась от лихорадочного дрёма и смогла даже натянуть неплотную одежду, всё равно жмурясь каждый раз, когда лёгкая ткань касалась спины.Сейчас Малфой был одет в простую одежду — джинсы, светлая футболка. Гермиона заметила браслет на руке из серебряного металла с широким плетением. Увидев его в таком виде, магглы ничего бы не заподозрили. Возможно, он был в маггловском мире? Очередное задание от Волдеморта? Гермионе не хотелось думать о том, сколько людей лишились жизни этим вечером, если Малфой выглядел вот так.Девушка смотрела на Драко и на то, как жёлтый свет светильника, который она оставила включённым, отблёскивал от ремня его джинсов, и думала о том, доволен ли он? Хотя Гермиона была уверена, что шесть ударов плетью — это ничто по сравнению с неделей в особняке с Рабастаном или же... Девушка силой отогнала от себя мысли о месте, в которое Малфой привёл её, вытащив с Игр. Гермиону могло стошнить от безысходности, если бы она продолжала об этом думать. Её могло стошнить от собственной наивности. А Грейнджер не могла позволить себе быть слабой ещё хотя бы секунду. Мгновение в собственном горе, и она сломается. Гермиона чувствовала это особенно ярко сейчас, как будто кто-то подпилил внутри неё стержень.— Ложись, — кивнул Малфой на кровать безразличным отстранённым тоном, всё ещё не смотря на неё.Интересно, он волнуется? В принципе. Он хоть когда-то испытывает чувство нервозности? Малфой выглядел точно так же, как выглядел на вечеринке в своей гостиной перед Играми. Равнодушный. Скучающий. Будто искушённый развлечениями ребёнок, пришедший на первый ряд в цирк и ожидающий представления с долей скептицизма. Пресытившийся кот посреди заваленного едой стола, а вне его столовой люди гибли от голода. Хотя нет. Он душил этих людей собственными руками. Вот каким Гермиона видела Драко Малфоя.Грейнджер наконец сдвинулась с места, подошла к кровати, где посреди постели уже лежала шёлковая подушка. Сегодня никто не наряжал её, и она не знала, было ли это причиной ран или же Малфою не нравился тот тип... одежды, в которую Гермиону облачили впервые. Так или иначе, на ней всё ещё было обычное серое платье средней длины.Она легла, осторожно перенесла свой вес сначала на руки, и постаралась сделать это максимально незаметно. Грейнджер не хотелось показывать ему, что ей настолько больно. Гермиона была уверена: Малфой и так достаточно расстроился, что не смог сделать это лично.В прошлом месяце секс случился всего однажды, в этом же визиты Драко повторятся несколько раз. Гермиона не знала, как много, нужно было внимательнее слушать, когда Баркер проводил осмотр. Она закрыла глаза и выдохнула, когда наконец полностью легла. Послышался тихий звук склянки — слизеринец вновь что-то выпил. Гермиона нахмурилась, но вряд ли он бы стал отвечать на её вопросы.Она услышала, как Малфой расстегнул ремень и опёрся рукой о матрас. Видимо, он хотел поднять её юбку вверх, но в этот момент задел боковой частью ладони поясницу девушки. Она вскрикнула так внезапно, что на миг замерла, не веря, что звук раздался из её рта — безусловная реакция на резкую боль, которую Гермиона испытала при неосторожном прикосновении. Малфой замер, смотря на неё.— Что с тобой? — грубо спросил он после небольшой паузы.Гермиона не знала, была ли это форма изощрённого издевательства или Малфой просто хотел, чтобы она озвучила. Парень оттолкнулся от кровати, выпрямляясь, и Грейнджер инстинктивно дёрнулась в другую сторону, чтобы он не задел её раны снова. Они больше не сочились кровью, как в первый день, но вполне могли вновь начать, если к ним прикасаться.— Грейнджер? — надавил Малфой, отойдя на шаг, и она села, поведя плечом так, чтобы складка на платье не раздражала кожу. — Что там? Он прищурился, ожидая ответа, и ей захотелось рассмеяться.— Что я должна ответить тебе по сценарию? — её голос звучал куда ядовитей и жёстче, чем Грейнджер себя чувствовала. Потому что чувствовала она себя абсолютно разбитой.— Мне до тебя нет никакого дела, но если ты не в состоянии быть пригодной для того, зачем ты здесь, я должен об этом знать, — в его глазах вспыхнул знакомый огонёк злости или же это лампа бросила блик на серую сетчатку, но Гермиона ставила на первое. — Сними это.Как только девушка услышала его требование, вся спесь мигом испарилась. Она приоткрыла рот. Малфой ясно дал понять, что его не интересует, не привлекает её тело. Он избегал прикосновений к ней настолько, насколько это вообще было возможно, поэтому эти слова выбили почву у неё из-под ног.— Ладно, будет по-плохому, — Драко потянулся к карману, и Гермиона догадалась, что там лежит палочка.— Я сама, — быстро сказала она, и её голос звучал теперь более покладисто.Он хотел посмотреть, насколько хорошо всё было сделано? Это весьма странная тактика игры. Пожиратели возносили свою кровожадность в культ, гордясь ею. Малфой же строил из себя идиота.Гермиона развернулась спиной, решив, что чем быстрее он утолит свой интерес или же даст оценку выполнению его приказа, тем быстрее это закончится. Абстрагироваться. Как всегда. Просто выполнить механическое действие, не вдумываясь в смысл. Гермиона подняла руки, сжав зубы. Следы от кнута тут же заныли.Гермиона расстегнула пять пуговиц сзади, которые начинались у верхнего позвонка и заканчивались на середине лопаток, и перекинула волосы на одну сторону, стянув ткань на плечи. Вторая половина спины всё ещё осталась скрыта, но она надеялась, что такого вида ему будет достаточно.— Какого?.. Гермиона услышала его голос, звучавший растерянно, но у неё не осталось сил дослушать предложение до конца. Злость, видно, передавалась воздушно-капельным или же у Пожирателей был особый канал, потому что они играли этой эмоцией, как в горячую картошку, гадая, кого она испепелит первым.— Я усвоила урок, мистер Малфой, спасибо, — произнесла Гермиона резко и попыталась натянуть платье обратно, когда увидела, что его тень приблизилась и стала больше.— Блять, я этого не делал, — огрызнулся он и зажал одну из задних пуговиц пальцами, не позволив ей одеться.Гермиона нахмурилась второй раз за вечер. — Теоретически, конечно, это был не ты, если данный факт поможет тебе спать по ночам, — фыркнула она. — Впрочем, уверена, это не худшее, что ты делал с людьми, так что вряд ли я могу жаловаться. Возможно, это было даже гуманно, — сказала Гермиона.Она попыталась развернуться к нему, но Малфой всё ещё держал платье, так что у неё не получилось, но она смогла чуть обернуться, чтобы посмотреть ему в глаза.— Я не отдавал такого приказа, тебе ясно? — Драко почти рычал от раздражения и злости, пока они намеревались прожечь друг в друге сквозную дыру взглядами. Он сдался первым, вздохнув. — Тинки.Хлопок, и эльф появился, материализовавшись прямо на пушистом ковре. Чёрт, условия жизни Гермионы так сильно контрастировали с происходящим в этой жизни, что смотреть на интерьер Мэнора порой становилось абсурдно.— Хозяин, — поклонилась ему Тинки.— Ты знаешь, где Блейз держит зелья, которые приготовил лично? — спросил Драко.Тинки перевела сомневающийся взгляд на Гермиону, начав теребить руки перед собой, что говорило о неуверенности.— В безопасном месте, сэр, — произнесла она нерешительно.Драко кивнул, по-прежнему не отпуская ткань платья гриффиндорки, чтобы та не касалась ран.— Пойди туда и возьми всё, что может помочь от этого, — Малфой отошёл, убирая свою тень со спины Гермионы и отводя хлопок в сторону, чтобы показать эльфу, с чем нужно было работать.Тинки ойкнула, в панике заломив уши руками.— О нет! — запищала она. — Мисс! Мисс должна была обра...— Займись делом, Тинки! — повысил голос Драко, и домовик исчез, даже не договорив. — Разденься до пояса, их нужно обработать, — он вытянул руку и в следующую секунду на его ладонь опустился персиковый плед, который совершенно не подходил этой комнате по цветовой гамме, и подобное смотрелось странно, потому что в Мэноре даже самые мелкие детали перекликались друг с другом. — Прикройся этим.Малфой бросил плед рядом с ней, отошёл в сторону и отвернулся к окну. Несколько секунд Гермиона сидела в ступоре, хотя даже не понимала от чего больше: от осознания, что, судя по всему, это действительно не было его приказом или от того, что он дал ей личное пространство.— Иди в ванную, — сказал Драко, стоя вполоборота и по-прежнему смотря на ночное небо.Гермиона расстегнула одежду и опустила верх платья, прикрыв грудь пледом. На ощупь он был как кашемир или что-то подобное. Пройдя в ванную, она провела по пледу ладонями несколько раз. Чёртов ублюдок был хорош в материальной магии. Гермиона села на край ванны. В зеркале она увидела, что к ней подошёл Малфой, всё ещё осматривая её спину.— Это Лидия? — спросил парень напряжённым голосом.— Да, — ответила Гермиона, теребя край пледа. Это была странная ситуация, и она не знала, как себя вести, когда всё так изменилось буквально за секунду. — И охранник, которого ко мне приставили.Она чувствовала себя маленькой девочкой, жалующейся на разбитое колено, хотя это было глупо. Но в ней всё наполнилось болью и одиночеством, поэтому Гермиона сидела на краю ванны и быстро моргала, надеясь, что зеркало стоит под таким углом, что Малфой не видит её лица. Сколько вообще способна вынести психика человека, прежде чем сломаться?— Но они не имеют права принимать собственные решения, — Драко говорил холодно. Было в его словах что-то, заставляющее Гермиону думать о том, что он остаётся уравновешенным только благодаря выдержке. Кто-то ему перечил, хоть и косвенно. Можно было поспорить: его выводил из себя сам факт подобного.— Астория сказала, что это твой приказ, — Гермиона прочистила горло, выдохнув, когда услышала, что голос не дрожит.Повисла тишина, которую разбила Тинки звуком аппарации. Она прижимала к себе около пяти баночек, потому что они не помещались полностью в миниатюрных руках, и ещё несколько пакетов. Гермиона не успела их рассмотреть: Тинки сложила всё на тумбу возле раковины.— Когда именно это произошло? — спросил Драко. Он подошёл к тому, что принесла Тинки. Она сама жалостливо смотрела на Гермиону, по настроению своего хозяина понимая, что сейчас лучше молчать.— Три дня назад.Ответ Малфоя явно не устроил, и он раздражённо вздохнул.— Мисс следовало обратиться за помощью раньше, — покачала головой Тинки, не сдержав слов. — Физические раны быстро затягиваются магией, но только когда они свежие.Гермиона знала, что Тинки хочет только лучшего, но словосочетание ?обратиться за помощью? — бессмысленно. Здесь не было никого, кто желал бы ей добра. Карен — единственная служанка, которая относилась к ней... сносно, но и она совершенно точно не стала бы помогать Грейнджер, рискуя оказаться следующей на подобном столе под кнутом. Малфой... Он относился к ней, как к агрегату исполнения задания, порученного Волдемортом. Как владелец конюшни, который подковывает лошадь, чтобы она не теряла своих производительных способностей. Здесь не было никого. Гермиона ещё никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой.— Ни к чему эти причитания, — оборвал Тинки Драко и отдал ей в руки миску, вымочив там марлю, и сел сзади гриффиндорки. — Будет жечь.Гермиона уже готова была кивнуть, но Малфой приложил марлю к одной из полосок, и девушка зашипела, подавшись вперёд, инстинктивно стараясь прервать прикосновение. Создавалось чувство, будто в раны ей выдавили лимонный сок.— Чёрт, — выдохнула Гермиона, не ожидая, что боль будет такой резкой, хоть она и быстро проходила.— Иначе они будут заживать около месяца, и у тебя останутся шрамы, — произнёс Драко так, будто Грейнджер была несмышлёным ребёнком, который наотрез отказывался протягивать палец для анализа крови.Ей захотелось прыснуть со смеху, но почему-то звуки не шли. Останутся шрамы. Гермионе осталось жить чуть больше девяти месяцев. Никто не сохранит ей жизнь после того, как она родит Малфою наследника, которого он отдаст Волдеморту. Последнее, что её волновало — это шрамы.Она выпрямилась, понимая, что ведёт себя как Гарри, который вечно уклонялся от болезненных врачеваний, что было глупо, учитывая, сколько физической боли ему довелось перенести, и, казалось, на это уже должен был развиться иммунитет.Малфой вновь дотронулся марлей до спины, но гораздо мягче, чем в прошлый раз. Гермиона закусила плед, чувствуя, что Тинки дует на раны. Малфой обрабатывал порезы быстро, но достаточно мягко, чтобы она не ощущала физических прикосновений, однако под конец Грейнджер всё равно скулила. Посмотрев вниз, девушка поняла, что её руки дрожат от боли — нервная система была полностью выбита из колеи постоянными вспышками.Малфой поднялся, бросив марлю в миску в руках у эльфа, и подошёл обратно к столу. Тинки не переставала дуть ей на спину. Затем Драко вернулся, захватив флакон и пакет, в котором, как оказалось, были повязки.— Они затянутся за пару дней полностью, — обнадеживающе произнёс Малфой и открутил крышку. — Тинки, ты можешь нанести мазь магическим путём?— Да, хозяин, — кивнула она. В следующую секунду Гермиона почувствовала ментоловый запах и прохладное прикосновение вязкой консистенции к коже. Раны сначала щипало, но потом мазь подарила прохладу, и девушка вздохнула от облегчения.Тинки работала быстро, но в некоторых местах, где кнут особо сильно приложился, ей всё равно пришлось обработать раны руками. Это сразу дало понять, почему Малфой попросил домовика нанести мазь с помощью магии. Через пятнадцать минут каждый из порезов был обработан и погружён в холод, который заморозил боль.Драко достал из пакета бинты и отлаженными движениями закрыл повреждения. Это заставило Гермиону задуматься, как часто он делал подобное для себя. Магическое мастерство и то, как Малфой держался, не давали даже возможности представить, что кто-то мог быть настолько умелым, чтобы ранить его. В одиночку, конечно, нет. Но во время сражений это совсем другое дело — никто не был бессмертным. Даже Волдеморт.— Наутро станет легче, — Драко вытер салфеткой руки и вышёл из ванной.— Тинки может помочь мисс одеться, — предложил эльф. Гермиона увидела, что у неё в руках был пижамный комплект глубокого фиолетового цвета, похожий на ткань подклада мантии Пожирателей высших званий. Шёлковые шорты и рубашка, прикрывающая спину, чтобы не дать повязкам отклеиться во сне.Она кивнула и облачилась в пижаму, предварительно сбросив с себя всю старую одежду, даже белье. Девушка понимала, что Малфою всё равно придётся его снять, а он и так наверняка превысил годовой лимит прикосновений к грязнокровке за этот вечер. Одна часть неё желала удовлетворённо усмехнуться за причинение таких мелочных неудобств, но вторая... Вторая была полностью растеряна.— Ты... Спасибо, Тинки, — произнесла Гермиона, выдавив из себя улыбку. — Я думаю... ты можешь идти.Грейнджер понимала, что не могла отдавать ей приказы, но девушке не хотелось, чтобы Тинки присутствовала при том, что должно быть сделано. У домовика было достаточно такта, чтобы просто исчезнуть, забрав с собой грязную одежду.Гермиона выдохнула, закрыв глаза. Нужно собрать себя в кучу. Боль больше не отвлекала её, она стала в десятки раз смиреннее, и в этом были свои минусы. Грейнджер уже второй раз за этот вечер толкнула дверь в комнату, только на этот раз она знала, что там её ждал Малфой.— Выпей, — оттолкнувшись от трюмо, он бросил ей флакон с тёмно-зелёным зельем.Гермиона поймала бутылочку, узнав по цвету зелье сна без сновидений, и подняла брови в вопросе. — Любые раны лучше всего затягиваются во сне. Я полагал, что ты осведомлена, — язвительно добавил Драко, намекая на её интеллектуальные способности.— Я осведомлена, хоть колдомедицина никогда не была моей страстью, — ответила Гермиона, почувствовав слабый отклик раздражения, и сжала в руке флакон.Драко фыркнул в ответ на её реплику, но никак не прокомментировал, видимо, довольствуясь шуткой внутри своей головы.Гермиона закусила щеку изнутри, вдруг начав нервничать, потому что понятия не имела, что ей сейчас стоит делать. Она скосила глаза и увидела, что подушка больше не лежит в центре кровати, так и валяясь сдвинутой.— Но мы... Мы должны... — Гермиона чувствовала, как её заполняет неловкость, хотя это было абсолютно нелогично. Просто акт. Механические действия. Как говорить о чём-то обязательном, но неизбежном, вроде экзамена у Снейпа.— Не сегодня, — ответил Драко устало, спасая её от этих ущербных попыток выразить свою мысль. — Иди спать, Грейнджер.Она открыла рот, но он уже растворился в воздухе, оставив её одну посреди комнаты, прокручивать в уме его действия вновь и вновь. И вновь и вновь не находить ответа.