32-33 (1/1)

32.Дождь лил всю последнюю неделю ноября, лил, начиная с дальних холмов, где гуляли Джин и Лидия, заканчивая городом и дальше, где равнины, где миссис Сандрингем и ее сестра собирали картофель с затопленных полей. Это был безрадостный дождь с чистого неба. К тому времени, как он кончился, река вышла далеко за пределы своих берегов.После школы Чарли пошел с Бобби на Большой мост, и они, перегнувшись через парапет, уставились на бурлящую под арками воду.—?Если долго смотреть, можно увидеть труп,?— сказал Чарли. —?Это всем известно.—?Там только дрова и деревья,?— сказал Бобби. —?Нет никаких тел. Почему там должен быть труп?—?Потому что,?— терпеливо объяснил Чарли,?— убийцы часто выбрасывают своих жертв в бурные реки, а потом тело раздувается так, что его можно узнать только по зубам, и к тому времени, когда кто-нибудь его увидит, оно уже будет далеко от того места, откуда всё началось, так что убийца успеет скрыть свои следы.—?Но если никого не убили, то и трупов не будет,?— сказал Бобби.—?Будет, потому что убийцы любят дождь. Это выманивает их наружу, как крыс. —?Чарли бросил в воду палку, и ребята увидели, как она мгновенно скрылась под водой. —?Тело может не всплыть на много миль. Как и палка, оно опускается и исчезает.Вода бурлила и пенилась, и мальчики наклонились еще ниже. Они увидели дохлую рыбу, переворачивающуюся то в одну, то в другую сторону, серебряное брюхо, переливающееся на свету. Потом они что-то увидели, и Чарли сказал, что это собака, а Бобби сказал, что овца, но, в любом случае, этого было достаточно,?— спутанная шкура и разбросанные конечности делали тело неузнаваемым.—?Пошли,?— сказал Бобби.—?Хочешь попробовать мой велосипед? —?сказал Чарли, потому что они оба знали, что он выиграл бы спор и он мог позволить себе быть великодушным.Они покинули мост и купили чипсы за три пенса, и Бобби катался на велосипеде Чарли вдоль фонтана в парке, пока ему не пришлось уйти домой.Чарли тоже собирался идти домой, когда услышал свое имя.—?Чарли Уикс собственной персоной.Обернувшись, он увидел Энни по другую сторону фонтана, держащую под руку другую девушку. Медленно подъезжая к ним на велосипеде, он постарался изобразить как можно больше безразличия на своем двухколесном коне, откинулся в седле, сунул руку в карман и остановился.—?Вот это велосипед,?— сказала Энни. —?Надеюсь, ты получил его честным путем.Чарли покраснел, а подруга Энни хихикнула.—?Мне надо идти,?— сказала подружка и, чмокнув Энни в щеку, зашагала прочь размашистой девичьей походкой, которая, как знал Чарли, когда-нибудь будет иметь для него значение.—?Это подарок,?— оправдывался Чарли.—?Ты ещё такой малыш,?— сказала Энни. —?Я же пошутила.—?Мне его дала доктор Маркхэм. Чтобы добираться до школы.—?Да ты везунчик,?— сказала Энни. —?Тогда уж подвези меня. А то я устала.—?Но ты слишком взрослая уже,?— сказал он. —?Тебе стыдно не будет?—?Мне все равно,?— сказала Энни. —?По-моему, это тебе неловко.—?А если тетя Пэм тебя увидит?—?Она видела вещи и похуже,?— сказала Энни скорее себе, чем Чарли. —?Пойдем, обещаю, буду осторожна с твоим драгоценным велосипедом. Я не видела тебя целую вечность. Я куплю тебе ?КитКат?, если ты довезешь меня до дома.Чарли потребовались все его силы и сосредоточенность, чтобы отвезти Энни домой, и только когда они покатили по переулку, он вспомнил, что произошло, когда он был у них в доме последний раз.—?Тетя Пэм… —?начал он, потому что не хотел входить, если она была дома.—?Её не будет еще час. Она сказала мне приготовить ужин. Так что я займусь едой, а ты сядешь и расскажешь мне, как у тебя дела.Она открыла заднюю дверь и впустила его.—?У меня ноги промокли, а у тебя, наверное, и того хуже. Отдай мне свои туфли, или тетя Лидия обвинит меня в твоей смерти, когда ты заболеешь пневмонией.Разговаривать с Энни было так легко. Он сидел на кухонном табурете, прислонившись спиной к стене, и ел ?КитКат?, пока Энни готовила ему чай и тосты. Пока он рассказывал ей обо всем, она чистила картошку, жарила лук и накрывала на стол к чаю, лишь изредка прерывая его вопросами.Когда чай был готов, Энни села напротив и принялась подпиливать ногти.—?Вы все вместе пьете чай? —?сказала она.И Чарли объяснил, что доктору Маркхэм часто приходится ужинать очень поздно вечером, а по ночам она выходит на дежурство, и в спальне у нее установлен звонок, чтобы она могла слышать, если кто-нибудь позвонит в парадную дверь.—?Он тебя не будит? —?сказала Энни.—?Нет. Может, это будит маму, но она никогда не говорила. Потому что ее спальня рядом с комнатой доктора Маркхэм, и есть дверь, уже очень давно соединяющая их комнаты.—?Так они хорошие друзья? —?сказала она. —?Твоя мама и доктор?Он кивнул.—?Благодаря доктору Маркхэм, мы не живем в одном из затопленных домов. Мы видели их сегодня, я и Бобби. В верхней части улицы пахло водой, и по ней бродили люди с матрасами и подушками. Бобби сказал, что все семьи должны спать в церковном зале, и когда случается очередной потоп, в их домах появляются крысы.—?Никогда еще не видела ничего похожего на ту грозу в прошлом месяце,?— сказала Энни. —?Это меня ошеломило.—?Меня тоже. Немного,?— ответил Чарли. —?Однажды у одного мальчика из моей школы отца ударила молния. У него больше никогда не вырастут волосы.Энни рассмеялась.—?Похоже на очень хороший предлог для облысения.—?Я подумал, что маму тоже ударила молния. Когда я пришел к ней ночью, её не было в постели, но потом она вошла в ночной рубашке, так что все было в порядке.—?В целости и сохранности,?— ответила Энни, и Чарли поднял голову, услышав ее резкий тон, словно он сказал что-то, что ее разозлило.—?Тетя Лидия чувствует себя лучше? —?сказала Энни другим голосом.Чарли кивнул.—?Она совсем не плачет. Поет, когда готовит. Она говорит, что у нее никогда не было такой лучшей подруги, как Доктор Маркхэм. Она говорит, что такая подруга бывает только раз в жизни.—?А тебе она нравится, Чарли?—?Она подарила мне велосипед и относится к маме лучше, чем когда-либо относился мой отец.Он замолчал и коснулся трещинки на столе.—?Теперь ты расскажи мне что-нибудь.Энни рассмеялась и собралась было ответить, но тут дверь кухни распахнулась и вошла Пэм.—?Какой приятный сюрприз, Чарли. Приятно слышать, что твоя мама так хорошо поживает.Энни вскочила на ноги, словно пуля.—?Мама! Ты так рано вернулась. Чай готов. Я наткнулась на Чарли и…—?Я вижу, Энни, у меня есть глаза. Я бы сказала, что ты слишком часто натыкаешься на разные вещи. Слышу я тоже хорошо.—?Чарли показывал мне свой велосипед,?— сказала Энни и покраснела, но Чарли не понял почему.Он не понимал, почему голос Энни дрожал. Он не понимал, почему она выглядит такой испуганной. Он сотни раз видел свою тетю жестокой и злобной, но сегодня, он подумал, она была очень даже мила.Энни обошла вокруг стола и обняла Чарли за плечи. Она прижималась к нему кончиками пальцев и подталкивала к задней двери.—?Он должен идти, иначе поздно вернется домой. Я провожу его. —?она открыла заднюю дверь и чуть не столкнула его с крыльца.—?Иди, Чарли,?— сказала она. —?Иди быстрее, пока не накликал на себя беду.Поцеловав его в лоб, она закрыла заднюю дверь, и он услышал, как в замке повернулся ключ.Он быстро ехал по темным улицам, единожды остановившись на мосту, чтобы отдышаться.И река неслась, сумасшедшая и бурная, и это звучало как во сне, и ему казалось, что вот-вот он проснется испуганный от шума и задумается, чего же он так испугался.—?Где ты был? —?сказала мама, когда он вошел, и отряхнула руки о фартук так, что он понял: она сердится. —?Уже совсем стемнело, а я полчаса назад велела тебе быть дома.—?Я встретил Бобби на большом мосту. Мы посмотрели на воду и пошли в парк. Прости, Мам.Но он не рассказал ей о визите к Энни и Пэм.33.Снег, что выпал в декабре, был сухим и твердым, он катился по дороге, как овсянка, и летал на ветру, пока земля не побелела. В первое же утро Чарли выбежал посмотреть, постоять на тонких сугробах. Он набрал полную пригоршню и принялся крутить ее в ладонях, чтобы получился снежок. Но снег был не липким. Он зачерпывал пригоршни и швырял их туда-сюда, крича и улюлюкая.Лидия стояла под крыльцом и наблюдала. Чарли окликнул ее. Его голос был тихим, как будто густой воздух выкачал из него всю субстанцию и оставил только хриплый звук.Чарли окликнул ее, и она пожалела, что у него нет брата или сестры, потому что не хотела сейчас к нему присоединяться. Она не хотела играть. Но у него больше никого не было, и она вышла из дома, зачерпнула и бросалась снегом, пока не подошло время завтрака.Погода вынудила Джин выехать пораньше, потому что она переживала, что по дорогам скоро будет невозможно проехать. По этой же причине Лидия заставила Чарли оставить велосипед в гараже и идти в школу в резиновых сапогах, с завернутыми в пакет ботинками. Она смотрела, как он угрюмо топает по дорожке, бросая взгляд в сторону гаража, и сдерживала смех. Но когда он вышел за ворота и скрылся из виду, ей захотелось побежать за ним, прижать его к себе и крепко обнять.Прошло уже больше месяца, и то, что поначалу казалось игрой, превратилось в реальность. Чарли относился к этому дому как к родному, и Лидия начинала относиться к нему как к родному. Она оставила книги на кухне, а остатки маминого фарфора?— хранила в шкафу в гостиной. Ее туфли были сложены рядом с туфлями Джин в гардеробной, а корзина с покупками висела на стене в кладовке. Она вычислила, откуда дуют сквозняки, нашла, какие окна заклинило и поняла, как включить радио на кухне одновременно с чайником, чтобы свет в гостиной не мигал. Каждую ночь она делила с Джин постель, но теперь запирала дверь, хотя Чарли крепко спал каждую ночь после грозы.Лидия закончила мыть посуду и проверила список. До утренней операции было много работы, но что-то в ней сопротивлялось. Она поставила чайник, ополоснула чайные листья кипятком и налила себе чашку светлого чая. Она включила обогреватель в баре, взяла библиотечную книгу с комода и села за кухонный стол. Глубоко вздохнув и задержав дыхание, она открыла книгу на первой странице и начала читать:Когда опрашивали контролера, выяснилось, что он обратил внимание только на то, что жалюзи были опущены всю дорогу. Но он не думал об этом так, как о том, чтобы проверить, оплачен ли билет. В конце концов, это могла быть пара?— молодожены, или богатый человек, у которого много забот и который не хочет, чтобы ему мешали. Кроме того, у контролера были дела поважнее.Но если бы он постучал хотя бы к завтраку, потом к обеду, если бы дверь приоткрылась и он заглянул внутрь, мимо охранявшего ее человека, то заметил бы, что на одной из нижних коек спит женщина, спит всю дорогу,?— и, может быть, женщина отреагировала бы, если бы ее не усыпили.Вдохновленная, Лидия выдохнула в тишине кухни, пока ее легкие не опустели. Ей нравилось, когда история только начиналась и все что угодно могло случиться. Ей нравилось, когда еще неизвестно, что происходит. Она хотела удержать это чувство.Обладая сверхъестественным талантом находить то, что им нужно, кошка свернулась калачиком у нее на коленях. Полчаса она читала, потом положила книгу на полку комода, выключила обогреватель и принялась за работу.Если бы это была фабрика, она бы уже час сидела на своем месте, стрелки двигались бы быстро, точно, снова и снова, глаза сфокусировались, только время от времени поднимались, чтобы бросить взгляд на часы, стрелки которых, как она всегда думала, двигались медленнее, чем само время.Лидия ни о чем не жалела, но с удивлением обнаружила, что скучает по своему старому дому. Всю свою жизнь она жила на улице с террасой, в окружении других людей, и ей было одиноко в этом большом доме, окруженном деревьями и живыми изгородями, которые и не думали говорить. Интересно, как там Энни?— она действительно скучала по этой девочке,?— и права ли Дот? Но она была уверена, что слухи дошли бы даже сюда.Она скучала по своей старой работе. Не по труду, не по монотонности, не по снисходительности. Но по Дот и остальным, по суете того места, скучала по желанию скорее его покинуть в конце рабочего дня. Дважды она навещала Дот, и они сидели и сплетничали, но в воздухе между ними витало что-то неловкое, чего они не могли обойти, и когда Дот попросила ее прийти в пятницу с девочками, Лидия нашла причину для деликатного отказа.Прошлой ночью, раздеваясь перед сном, Лидия стояла и смотрела на себя в зеркало гардероба. В ее маленькой комнатке было так холодно, что было почти больно стоять вот так, неподвижно и прямо. Она заметила наклон ее плеч и легкую линию цвета там, где лето только что отметила ее руки. Ее ноги с их высокими икрами все еще поражали ее. ?Это ноги танцовщицы,?— подумала она,?— а не мои?. Она провела ладонями по животу, отмечая линии, оставленные беременностью, и провела ладонью по темному треугольнику между ног. Наконец она посмотрела на свое лицо, неуверенно глядя на него, задаваясь вопросом, изменилась ли она, влюбившись в другую женщину? Что-то в ее теле изменилось, когда она превратилась в извращенное чудовище?Она рассмеялась. Глупо было так думать. Но все же именно так люди говорят о таких, как она. Во всяком случае, о мужчинах. В газетах о женщинах не пишут. Это было глупо, потому что правда была проста и объяснима. Однажды она влюбилась в мужчину, потом разлюбила его, а теперь влюбилась в женщину.Прошлой ночью ей приснился сон, который остался в ее сознании после того, как она проснулась, остался как след старых духов на платье, которое не носили некоторое время. Она стояла где-то в солнечном и теплом месте, а рядом с ней был Роберт с Чарли, совсем маленький ещё, сидел у отца на плечах. Чарли сидел, уткнувшись подбородком в его волосы и опустив глаза. Роберт расстегнул рубашку, и она подумала, как он красив.Проснувшись, Лидия повернулась к будильнику. Ее рука коснулась груди Джин, и, хотя мысли ее были далеко, она почувствовала, как ее тело напряглось от желания. Но этот сон оставил во рту печальный привкус такой ошеломляющей тоски по мужчине, про которого она не хотела верить, что любила его много лет, что она оставила Джин спящей, встала и посидела в одиночестве, пока не пришло время будить Чарли.В приемной было тихо, когда Лидия приехала позже тем же утром, только пара человек ждали на крыльце, дуя на пальцы и топая ногами. Она быстро открыла дверь, задернула шторы в приемной, зажгла газовый камин, убрала журналы.Она была рада, что не узнала ожидающих лиц. Никого с фабрики. Их было несколько, и все были дружелюбны, но Лидия чувствовала себя неловко. Джин еще не вернулась со своих звонков. Снег, вероятно, замедлил ее, так же как, должно быть, задержал сегодня дома некоторых потенциальных пациентов. В приемной Лидия коснулась деревянных сот на каминной полке. Находка Чарли, в тот первый раз. Оно защитит их. Она подумала, как все было бы по-другому, если бы он не заметил этого, если бы он не был тем мальчиком, которым был. Она бы никогда не встретила Джин, или встретила бы только по другую сторону, будучи пациентом; сейчас ее бы здесь не было. Но все же она не могла убрать чувство грусти, и она занялась работой, чтобы уничтожить это ощущение.—?Мы никогда не сможем держаться за руки,?— сказала Лидия. Было время обеда, и они ели суп. —?Только не там, где нас могут увидеть. —?Она обхватила чашу руками, чтобы согреться. —?Даже в присутствии Чарли.—?Нет,?— ответила Джин и принялась за еду, аккуратно и методично отправляя ложку супа в рот. Она не отрывала глаз от миски.—?Я любила держаться за руки, когда только познакомилась с Робертом,?— сказала Лидия. —?Как будто бы, чтобы для всех было очевидно, что он мой и больше ничей. Я не знала, что это так важно.Она посмотрела в окно, на сугробы за ним.—?Мне это нравилось,?— повторила она.—?Мы не сможем, ты права. —?Голос Джин резко оборвался:?— Мы не сможем держаться за руки, потому что ты женщина и я женщина. Если держаться за руки для тебя так важно, то почему тебе к нему не вернуться?Лидия посмотрела на нее. Она никогда не слышала, чтобы Джин так говорила, никогда не видела ее такой сердитой. Ее рот был сжат, руки двигались под разными углами, она с резким стуком опускала ложку на тарелку, поднимала нож, словно хотела что-то написать им в воздухе, потом опускала его и, сжав кулаки, клала руки на клетчатую клеенку.—?Но я не хочу,?— сказала Лидия. —?Даже если бы я могла, я бы никогда не вернулась к нему. Я просто думала, просто пыталась понять что-то, что я чувствую,?— и она прикусила губу, чтобы сдержать слезы.Они молча съели суп, после чего Джин вымыла посуду, а Лидия поставила чайник на огонь, для кофе. Привычка Джин. Опершись локтями о стойку, она уставилась на стену, ожидая, когда вода закипит. Она заметила пузыри на штукатурке и волосок, зацепившийся за стену, дрейфующий над паром. Она подождала, пока закипит вода, как ей сказала Джин, и налила ее в кофейник. Она не смотрела на Джин. Она молчала.Потом она почувствовала руки Джин на своих плечах, почувствовала ее поцелуй в затылок.—?Я не хотела,?— наконец сказала Джин. —?Мне тоже не нравится, что приходится все держать в секрете. —?И потом, уже мягче:?— Прости меня.Она прижала палец к задней части шеи Лидии и мягко гладила её кожу. Прикосновение было таким нежным и настойчивым, что у Лидии перехватило дыхание, и она невольно простонала.—?Более того,?— продолжала Джин,?— если ты когда-нибудь попытаешься вернуться к нему, клянусь, я прикую тебя наручниками к одному из ульев, чтобы остановить, или сделаю еще что-нибудь столь же драматичное.Лидия фыркнула от смеха, повернулась, и они поцеловались, Джин подняла руку, чтобы обхватить затылок Лидии и прижать ее к себе.Только когда они сели пить кофе, уже почти остывший в кувшине, Джин сказала Лидии, что у нее на уме.—?Я беспокоюсь о том, куда исчезают все мои пациенты, все эти больные люди,?— сказала Джин.—?Какие пациенты?—?Те, кто должен приходить ко мне в операционную или звонить на дом.Лидия озадаченно нахмурилась.—?Но разве плохо, что мало людей болеет?Джин допила кофе и налила себе еще чашку. Она стукнула им по столу, кофе собрался в небольшой лужице.—?У меня не должно быть времени,?— сказала она. —?Я должна быть очень занята. Я должна была съесть ланч на ходу и выпить чашечку кофе за один глоток. Как прошлой зимой и позапрошлой.—?Может быть, просто мало людей болеет,?— повторила Лидия.Джин покачала головой.—?Я столкнулась с доктором Гловером. Он сказал мне, что его буквально сбивают с ног. Он сказал, что у него появилось несколько новых пациентов, и он не знает, откуда они взялись. —?Она встала. —?Я позвоню Джиму. Мы встречаемся в пабе.За неделю выпал снег, город уже успел к нему привыкнуть, и Лидия почувствовала, как ее печаль перерастает во что-то если не совсем приятное, то, по крайней мере, известное и сдерживаемое. Люди двигались по обледенелым улицам, не поднимая глаз от земли, осторожно ступая, и точно так же Лидия двигалась с этим горем. Она удерживала его в себе, не позволяла ему отклониться и вывести ее из равновесия, и она сделала свой собственный балласт против него. Она готовила густую, густую похлебку, чтобы уберечься от непогоды, пекла булочки и пирожные, чтобы встречать Чарли и Джин, и ее горе камнем лежало рядом с радостью.В пятницу Дот пришла к ней домой. Было восемь часов, и она была наряжена: высокие каблуки, новые чулки, новое платье. На улице было холодно, и Лидия пригласила ее войти, не успев даже поздороваться.—?Чуть шею себе не сломала,?— сказала Дот. —?Неподходящая обувь для такой погоды.Она огляделась, порылась в сумочке и достала пудреницу.—?Как выглядят мои губы?—?Что же ты делаешь, Дот? —?сказала Лидия. —?На улице почти ночь, а ты одета для танцев.—?Я ухожу танцевать. После этого.—?После чего?—?Пойдем со мной.—?Нет, не могу.—?В любом случае, ты могла бы поздороваться, спросить как я поживаю, а не допрашивать.Лидия привела Дот в гостиную. С минуту они сидели молча. Дот протянула руки к огню, чтобы согреть их, сняла туфли и вытянула ноги в чулках.—?Чарли наверху,?— сказала Лидия. —?Я позову его поздороваться.—?А как же доктор?—?Она все еще на вызовах. Да и снег, сама знаешь,?— сказала Лидия.—?Здесь уютно. —?Дот наклонила голову, чтобы осмотреть всю комнату, весь дом.—?Я принесу нам чаю. —?Лидия попыталась встать.—?Нет, не стоит. И не зови Чарли. Я ненадолго,?— сказала Дот.—?Но ты ведь в первый раз пришла сюда ко мне. Сквозь снег и лед в пятничный вечер,?— сказала Лидия. —?Есть новости? Я думаю об Энни. Я скучаю по ней. Есть новости?Дот пожала плечами.—?Возможно, я ошиблась. Она выглядит довольно бодрой и ничего не показывает такого, что я не должна видеть.Лидия кивнула, на мгновение опечаленная.—?Как дела у Чарли? —?сказала Дот с какой-то чрезмерной заботой в голосе, подумала Лидия. —?Дженни говорит, он теперь ездит в школу на велосипеде. Она говорит, что другие мальчики позеленели от зависти.—?С ним все в порядке. Похоже на то.—?А как тебе здесь?—?У меня своя комната, у Чарли?— своя. Собрал все свои вещи на полках. —?Лидия усмехнулась. Ей было неуютно, и отчасти из-за этого дома, такого большого и такого необычного. Но она не знала, почему так происходило. —?Ты знаешь, как он любит коллекционировать вещи.Она оглядела гостиную, где сурово смотрели друг на друга старые портреты маслом.—?Мои предки,?— со смехом сказала ей Джин. —?У меня есть за что их благодарить. —?Лидия посмотрела, стараясь не замечать их, и снова повернулась к Дот.—?Это ведь не светский визит? —?сказала она.Дот опустила голову, стараясь не встречаться с ней взглядом. Она смотрела, как ее взгляд упал на ее ноги. Лидия посмотрела вниз тоже. Ногти Дот на ногах были выкрашены в свежий красный цвет. Они беспокойно дергались, выдавая тревожность, что бы там Дот не говорила.—?Это не так, да,?— повторила Лидия. Не вопрос.Дот вздохнула, и Лидия заметила, что она собирается с мыслями.—?Я не понимаю, что это,?— сказала Дот. Она смотрела на Лидию умоляющими глазами, как собака.—?Что?—?Я рада, что у тебя нет неприятностей,?— сказала Дот. —?Я имею в виду, после Роберта. Рада, что вы нашли место, где можете жить в безопасности и комфорте. Те наводнения в прошлом месяце, те дома внизу, они уже сырые и грязные, и река теперь разливается. Я рада, что вы оба здесь в безопасности, и не оказались в одном из этих домов, и ты нашла работу.Она сделала паузу, и Лидия ждала. Дот подходила ближе к делу.—?На фабрике что-то происходит,?— сказала она наконец. —?Из-за Пэм, конечно.Дот посмотрела на свои колени, на туфли, чулки, на что-то на голенях. Лидия продолжала ждать. Дот глубоко вздохнула.—?Она говорит, что Чарли Уикс не может найти свою мать в ее собственной постели в доме доктора, и это не все, что она говорит. Я ждала некоторое время, чтобы убедиться, что это сплетня сама исчезнет, но она не исчезла.Она произнесла это в спешке, и это, казалось, отняло у нее весь воздух, как будто после этого она стала меньше, съежилась от горькой новости.После того как Дот сказала, последовала короткая пауза, секунда или две, а потом Лидия широко раскрыла глаза и рассмеялась.—?Как глупо,?— сказала она. —?Как это на нее похоже.—?Да,?— неуверенно ответила Дот, и лицо ее изменилось от смеха Лидии, а потом она улыбнулась с облегчением. —?Да,?— повторила она. —?И все знают, какая она, конечно, знают. Но ты же понимаешь, как это бывает. Люди всегда думают… —?и она замолчала.Мысли Лидии метались и разбивались. Что знала Пэм? Как? А Роберт? Что это значит? Каким-то образом ей удалось сохранить спокойствие в голосе.—?Она всегда была ревнивой. Считает Роберта божьим даром. Ей не нравится, что мне хорошо без него.—?Терпеть ее не могу,?— сказала Дот. —?Теперь, когда тебя там больше нет, я собираюсь дать старой корове то, что… в следующий раз, когда она откроет рот.—?Не надо,?— сказала Лидия. —?По крайней мере, не из-за меня. Лучше пусть все утихнет.Вскоре после этого обе женщины попрощались, дав обещания друг другу на будущее. Но если на сердце у Дот стало легче, когда она, пошатываясь, вышла в снежную ночь на своих каблуках, Лидия не могла сказать того же о себе, стоя под фонарем на крыльце и махая рукой на прощание.