26-27 (1/1)

26.Чарли мчался через весь город, по улицам, будто они были его собственными улицами, мимо таких же детей, как и он, и взрослых с их воскресной неторопливостью. Город выглядел по-воскресенски, и пахло от него так же, как от воскресенья,?— фабричная труба стихла, из нее не шел дым, и время от времени пахло жареным обедом. День был ясный и сухой, и Чарли шел мимо детей, пинающих листья, и других, идущих из парка. За ними, листая газету или посасывая трубку, шли их отцы. Чарли казалось, что за каждым мальчиком в городе, кроме него, шел отец. Перейдя на бег, он сделал гневное лицо, чтобы никто не подумал, будто ему не все равно.Энни была для Чарли почти сестрой, и он скучал по ней последние два месяца. На подоконнике стояли четыре драгоценных банки с медом, и одна из них предназначалась ей. Но они с мамой больше не обедали у Пэм по воскресеньям, и Энни тоже не навещала их. Это все из-за Джорджа. Во всяком случае, мама так сказала. Итак, в это воскресенье он составил план. Он даже написал это на клочке бумаги, очень маленьком, свернул его и засунул под плинтус в своей комнате, где в дереве шла трещина.Он хотел отдать Энни горшочек с медом и рассказать ей о том, как он собрал жатву, но он не собирался пересекать город с банкой в руке, так что мед подождет. Вместо этого он сунул фотографию в карман, чтобы показать ее потом. Друг доктора Маркхэм снял его в день сбора жатвы: Чарли в костюме пчелы стоит возле улья. Затем он повернул ручку входной двери так, чтобы она не захлопнулась, и пошел.Чарли бежал так, словно от этого зависела его жизнь, останавливаясь только для того, чтобы отдышаться на пустыре в начале улицы и подобрать несколько камешков. С другой стороны под деревьями стояли три мальчика. Это могли быть те же трое мальчишек, которых он видел несколько месяцев назад с котом, когда они в последний раз ходили к Пэм; в тот же день его отец ушел, не попробовав десерт. Но если так, то они выглядели моложе, чем раньше, и уже не были такими страшными. Они были похожи на мальчиков, у которых есть отцы и которые скоро вернутся домой и съедят их воскресный обед.Чарли собирался бросить камешки в окно Энни с заднего двора. Таков был его план. Он бросает камешки; Энни выглядывает, чтобы посмотреть, что это, видит его и спускается. Каким-то образом она протащит его в свою комнату. Эту часть плана он еще не продумал и полагал, что им придется ?действовать интуитивно?,?— так выражался его отец.Когда однажды он был в спальне Энни, она принесла ему большую тарелку с жареной картошкой, мясом, капустой и соусом. Ему хотелось увидеть Энни, но он был голоден. Его мама больна со вчерашнего дня. Сегодня он потрогал ее лоб, но он все еще был слишком горячим, и она точно не приготовит ему обед. А если бы и была здорова, то вряд ли это была бы жареная картошка с густым соусом. Так что это был хороший план. Он думал, что это хороший план, и теперь, когда он был здесь с камешками в руке, в его животе порхали бабочки.В переулке пахло протухшей рыбой. Кошки копались в кипе газет. Чарли пошел на задний двор к Пэм. Сегодня он читал один из маминых триллеров, и теперь, засунув руки в карманы, держался несколько развязно. Он был Джонни Делани, осматривающим территорию в центре Чикаго. Обшаривающим косяк, прежде чем найти вероятного бандита. Он думал, что из его тети Пэм вышел бы хороший бандит. Она может быть достаточно страшной.Чарли осторожно поднял щеколду. Она не была заперта. Он вытер лоб от воображаемого пота и толкнул ворота. Те бесшумно открылись. Пока все хорошо. Двор был пуст, и у кухонного окна никого не было. Нырнув за угольный сарай, он порылся в кармане в поисках камешка, затем вышел, подняв глаза к окну Энни. Он видел сквозь стекло знакомый, успокаивающий силуэт. Держа камешек в пальцах, он прицелился в окно и занес руку для броска.—?Я бы не стал этого делать, сын.Чарли подпрыгнул и вытаращил глаза. Отец смотрел на него, вопросительно подняв брови, пепел сыпался с сигареты между пальцами. Стоя у окна, Энни смотрела вниз, лицо ее было бледным, рот и глаза немигающими.—?Папа!Все еще держа камешек в руке, он бросился на отца, уткнулся головой в живот Роберта, обхватил его руками, вдыхая его запах. На мгновение, на целую секунду Чарли крепко обнял его. Потом руки Роберта легли ему на плечи, и Чарли почувствовал, как пальцы оттаскивают его, удерживают. Он ощутил прежнюю холодную тревогу и пожалел, что не может быть другим мальчиком, чтобы отец обнял его.—?Это будет сюрприз для Пэм,?— сказал Роберт, слегка растягивая слова с сигаретой во рту, держа Чарли на расстоянии вытянутой руки и оглядывая его с ног до головы. —?Клянусь, ты немного вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Не знаю, хватит ли в духовке еды на такой большой лишний рот.Он усмехнулся, а Чарли промолчал. Он посмотрел на лицо отца, ища в нем что-то, чему не мог дать названия. Он взглянул на дом. Энни все еще стояла у окна, пялясь вниз и что-то бормоча.—?Потерял язык? —?сказал Роберт. —?Надо же что-то сказать, раз ты так подкрадываешься.Он отпустил Чарли, глубоко затянулся, бросил окурок в угол и вытащил из нагрудного кармана еще одну сигарету.—?Мама заболела,?— сказал Чарли. —?Поэтому я и пришел сюда.—?Жаль это слышать, Чарли,?— сказал Роберт, закуривая.Чарли смотрел на него и ждал.—?Чего ты уставился? —?сказал Роберт, а Чарли пожал плечами и уставился в землю. —?Пэм тебя не ждала, но раз уж ты здесь… —?Роберт не закончил фразу, просто стоял и курил.Чарли снова посмотрел на Энни.—?Можно мне подняться, папа? Энни в своей комнате, я вижу ее в окне.Роберт ссутулился и покачал головой.—?Нет. Раз уж ты объявился без предупреждения, то постарайся извлечь из этого максимум пользы.Сердце Чарли подпрыгнуло. Возможно, отец передумал. Возможно, он собирался вернуться домой.—?Мы устроили берлогу, папа. У нас там припасы и карта. С тропинки её не видно, даже с расстояния в фут. Отец Бобби сказал…Но Роберт не слушал. Он повернулся и пошел к дому. Чарли неуверенно смотрел на отца, пока Роберт нетерпеливо не подозвал его. Вытащив камешки из кармана, Чарли последовал за ним, и камешки упали и запрыгали по двору.В кухне не было ни души, все было пропитано запахом вареных овощей, и Чарли почувствовал запах жареного мяса. Его желудок скрутило от голода и предвкушения. Роберт прошел прямо в соседнюю комнату, Чарли последовал за ним. Пэм стояла у стола, плечом к плечу с другой женщиной, которую Чарли не знал, и они разговаривали тихими женскими голосами, раскладывая столовые приборы и графины.Роберт положил тяжелую руку на плечо Чарли.—?Смотри, кто пришел,?— сказал он.Женщины обернулись.—?Чарли! —?сказала Пэм, и он увидел, как на ее лице вспыхнул румянец, который он не часто наблюдал у взрослых. —?Что ты здесь делаешь?—?Я предупредил его, что у вас может не хватить еды для лишнего рта,?— сказал Роберт.—?Особенно с его аппетитом,?— сказала Пэм, превращаясь в саму себя. —?Не умеет быть благодарным, твой мальчик. —?И волна обиды, которую Чарли так хорошо знал, но никогда не понимал, появилась на его лице.Но Чарли уставился на другую даму. Она выглядела ненамного старше Энни, на ней были блестящие черные туфли на каблуках, волосы прилизаны, как у кинозвезды, и с того места, где он стоял, доносился запах ее духов. Но он был уверен, что видел ее раньше, и она смотрела на него так, как будто он должен был узнать ее, улыбалась ему, как будто он должен был улыбнуться в ответ.Роберт шагнул вперед, взял даму за руку и протянул ее Чарли.—?Познакомься с будущей миссис Уикс,?— сказал он.Чарли был в замешательстве.—?Но это моя мама,?— сказал он.—?Нет, Чарли. Миссис Уикс?— моя жена, а Айрин станет миссис Уикс так скоро, как это будет возможно, и ты должен уважать её.Чарли медленно покачал головой. Он ничего не понимал. Он почувствовал, как напряглись его конечности, и медленно повернулся к отцу.—?Она никогда не станет миссис Уикс. Я ненавижу ее,?— сказал он, и повернулся к двери. Но Роберт схватил его за шиворот, поднял с пола и заговорил сдавленным от ярости голосом:—?Повернись и извинись, или завтра я тебя отшлепаю как следует.Чарли закрыл глаза. Он почувствовал, как костяшки пальцев отца впились ему в шею, а дыхание?— в щеку.—?Открой свои чертовы глаза,?— сказал Роберт. И тут Чарли увидел лицо отца так близко, что оно превратилось в сплошную плоть, оспины и темные тени.—?Извинись,?— повторил Роберт, и Чарли услышал другие голоса, женские голоса, умоляющие Роберта отпустить его.—?Я жду,?— сказал Роберт, и в комнате воцарилась тишина.—?Чарли? —?голос Энни звучал тихо.Он прищурился, чтобы увидеть ее. Она стояла неподвижно, и Чарли видел, как она побледнела. Потом она легонько покачала головой, и Чарли сделал глубокий вдох, вдыхая запах сигарет и женских духов, но не маминых, исходивший от отцовской рубашки, и сильно толкнул отца локтем в бок.Роберт уронил Чарли, взвизгнув от боли, и, прежде чем он успел снова схватить его, Чарли высвободился и, протиснувшись мимо Энни, направился к входной двери. Он распахнул ее и побежал по улице. Если бы Роберт погнался за ним, он бы его поймал. Но Роберт довольствовался тем, что крикнул из дверного проема, поэтому, как только Чарли оказался в нескольких кварталах от него, он замедлил шаг и пошел дальше. Он дрожал и мерз, но его голод пока что затерялся среди огорчения.27.Комната плавала в море вокруг неё, обои колыхались, занавески вздымались волнами. Мебель поднималась и опрокидывалась, ветер ревел. Кожа Лидии была обожжена холодом, глаза горели. ?Выпустите бурю, кто-нибудь, откройте окна и выпустите её?.—?Чарли! —?она выкрикнула его имя, но ветер был такой сильный, что он не услышал. —?Чарли!Луна, круглая и бледная, поднималась над ней из-под потолка. Луна могла изменить течение, утихомирить шторм. Но она только приподняла ее голову и сказала: ?Выпей немного?,?— и облизала ей губы, а море снова поднялось, и она снова погрузилась под воду.Когда Лидия проснулась, в комнате было тихо. Ничто не шевелилось, никто не звал и не кричал. Она неподвижно лежала на кровати, прислушиваясь к своему дыханию, уставившись в темноту, как будто бежала весь день или вечно несла что-то тяжелое на крутой холм. Когда глаза привыкли, Лидия оглядела комнату, поворачивая тяжелую голову то в одну, то в другую сторону. За прикроватной тумбочкой кто-то сидел на стуле, может быть, спал, так тихо было. Она уставилась на тень, как будто сосредоточенность могла дать ей провидение. Но темнота не поддавалась, и в конце концов она снова заснула.В следующий раз сквозь занавески пробивался свет, и фигура в кресле исчезла. Она посмотрела на будильник. Было почти половина девятого, а в доме всё также тихо. Она закрыла глаза, затем резко открыла их, паника билась в ее груди. Ей нужно было вставать, нужно было идти на работу. Она опаздывает. А как же Чарли? Учитель хлестал их по руке, если они опаздывали.—?Чарли! —?крикнула она, но голос был тихим и слабым. Такой голос ни за что его не разбудит. Не обращая внимания на грохот стен и бешено колотящееся сердце, она села и начала выбираться из постели. Поставив ноги на пол, она оперлась рукой о стол, чтобы не упасть. Из-за ночной лихорадки у неё закружилась голова. Она наклонилась вперед и напрягла ноги, чтобы встать, и ей пришло в голову, что ходить?— так странно.Она тяжело упала, ушибив плечо и ударившись лбом о шкаф. Она лежала, прижав ухо к земле, и ее одолевала усталость. Она не могла пошевелиться, поэтому оставила свои тревоги и смотрела, как они парят в футе над ее телом, словно маленькие летучие мыши. Надо спросить Чарли могут ли летучие мыши так парить в воздухе.Она замерзла на полу, оглушенная, а потом проснулась. Ее тревоги остались в стороне, но теперь они, казалось, множились и росли. В воздухе царило волнение, хлопали крылья. Роберт тоже был там, в воздухе, с безликой женщиной в руках, может, Пэм, а может, и нет, и там было здание, унылое и убогое, с серой входной дверью и двумя маленькими комнатами, которые предназначались для нее и Чарли. Над зданием стоял ее отец, его губы были сжаты и сердиты, и он молча на неё смотрел.—?Оставайтесь там,?— умоляла она, потому что пол был твердым, а тело болело, потому она не возражала, если бы они оставили ее в покое.Лидия не знала, как долго она лежала, прижав ухо к земле, прежде чем почувствовала, как входная дверь открылась и закрылась под ней, сотрясая половицы, а затем на лестнице послышались шаги, твердые, но легкие. Лидия знала, что это не походка Чарли или Роберта. Она должна была пошевелиться, попытаться встать, но, казалось, у нее не было сил. Рефлекторно она положила свою свободную руку в ее волосы, которые были спутанными и жесткими, а потом ее ночная рубашка обвилась вокруг неё, и Лидия не могла пошевелиться. Дверь открылась, и шаги стихли.—?Я, значит, оставила тебя всего на час, и посмотри, что случилось,?— чьи-то руки подхватили ее под мышки и помогли лечь в постель, крепко держа за запястье.—?Джин,?— сказала она. —?Что ты…Джин не ответила, но сосчитала пульс Лидии и приложила руку ко лбу.—?Всё еще бежишь марафон,?— сказала она,?— и ты всё еще горячая.Мысли Лидии проносились в голове.—?Чарли опаздывает,?— сказала она. —?Учитель бьет их, если они опаздывают.—?Все в порядке. Он уже в школе.—?Мне пора на работу.—?Я послала справку от врача. Ты еще не скоро туда вернешься.Лидия нетерпеливо покачала головой. Джин не понимала. У нее не было такой работы. У нее не было ни сына, за которым надо было бы присматривать, ни мужа, который ушел.—?Мне нужно на работу,?— начала она, но Джин перебила ее:—?Они не хотят, чтобы ты была там. Не с тем, что с тобой происходит.Лидия закрыла глаза и попыталась думать.—?Но я была в порядке, я помню, что была в порядке. Ты была здесь в ту ночь, в пятницу. Мы спали. —?Она улыбнулась воспоминаниям. —?В субботу я пошла на работу. Я не чувствовала себя нормально, но я могла работать. В воскресенье я устала, и горло болело. Чарли принес мне чай, но я не смогла его выпить, и он ушел. —?Она вдруг села. —?Где Чарли? Где он?—?Я же сказала, он уже в школе.Лидия попыталась вспомнить. Ее голова горела, а мысли плясали на краю сознания, как пепел в огне.—?Он ушел, а когда вернулся, был очень расстроен. Я слышала его. Я услышала, как он плакал, Джин, тогда я попыталась встать, но пол куда-то убежал от кровати.—?С ним все в порядке, Лидия. Каким-то вечером Дот угостила его чаем, и его кузина Энни была здесь пару раз.—?Почему он плакал?—?Чарли пришел за мной в понедельник,?— сказала Джин.—?Он же не плачет.—?Он пришел в операционную в понедельник утром,?— сказала Джин,?— и был такой бледный, и я подумала, что случилось что-то ужасное.—?Энни была здесь? Почему Энни приходила?—?И еще он сказал, что ты плохо себя чувствуешь, что ты не пошла на работу и что он не понимает, что ты ему пытаешься сказать. И я поняла, что у тебя жар.—?Я рада, что Энни была здесь,?— сказала Лидия. —?Она прелестная девушка. Она и Чарли. —?Она улыбнулась про себя.—?Лидия, послушай меня. Ты больна и измучена. Как только жар спадет и всё худшее будет позади, я заберу тебя на несколько дней. Вас обоих.Может быть, из-за болезни, может быть, из-за профессиональности Джин, может быть, из-за чистого бреда, но на следующий день, когда лихорадка спала и Лидия увидела кровать, занавески и пол такими же, как прежде, точно такими же, пейзаж ее страхов, казалось, изменился. Ничто из того, что было здесь раньше, не исчезло, но теперь все выглядело отчетливо, чисто, с другими тенями, как будто с них, с этих страхов, сошла лихорадка и их вынесло на берег. Лидия тоже лежала, чистая внутри и снаружи, и когда Чарли вернулся из школы, она сидела на подушках, бледная и прежняя.—?Иди сюда, малыш Чарли,?— сказала Лидия, улыбаясь, и затем она увидела, как расслабилось его лицо.Он забрался на кровать и сел, свесив ноги и заложив руки за спину.—?Ты болела целую вечность,?— сказал он.—?Чем ты занимался? —?сказала Лидия, положив руку ему на поясницу.Он пожал плечами.—?Ничем особенным. Мисс Фелпс спросила, почему я не сделал домашнее задание.—?Ты ей сказал?Чарли посмотрел на нее так, как смотрел каждый раз, когда она делала что-то, и это напоминало, что она никогда не была мальчиком и поэтому ничего не понимала.—?Тебя наказали?Он снова не ответил, но Лидия увидела, как он сжал руку в кулак.—?Можно посмотреть? —?сказала она.Он покачал головой.?— Неважно уже, несколько дней назад Энни намазала это кремом,?— сказал он с явным упреком.—?Хорошо,?— сказала она. Она посмотрит на руку позже, когда он уснет.Но почему Энни приходила? Джин тоже упоминала об этом. Она так мало видела Энни в последнее время. Она не переставала думать о ней и задавалась вопросом, все ли в порядке с Джорджем, с Пэм.—?Энни приготовила тебе чай? —?сказала она.—?Сосиски,?— сказал он,?— а на следующий вечер она приготовила омлет, который я съел.—?Ты же ей сказал? —?воскликнула Лидия, и Чарли в панике посмотрел на нее, не понимая, что он ей должен был сказать.—?Ты сказал ей, что не любишь омлеты? —?сказала она мягко, и он снова покачал головой, соскальзывая с кровати.—?Теперь это моё любимое блюдо,?— сказал он, выходя из комнаты. —?Одно из любимых.