24 (1/1)

Лидия никогда еще никого так не хотела. Она никогда не чувствовала такого напряжения, такой потребности. В течение нескольких недель, прошедших после той ночной прогулки, она проводила дни с постоянной тяжестью внизу живота, которое отвлекало ее мысли, и она отмечала время до следующей встречи с Джин. Она хотела эту женщину. Она хотела быть обнаженной перед ней, чувствовать руки Джин на своей коже, хотела, чтобы Джин поцеловала ее; не только ее губы, лицо и шею, но и ниже, жестче. Она работала на фабрике, делала покупки, готовила, играла в карты с Чарли или подшучивала над ним, её мучило желание, а когда она ложилась спать, то не могла уснуть от вожделения.—?Ты не слушаешь меня, мам,?— слышит она голос Чарли, встряхивает головой, чтобы прояснить мысли, краснеет, как будто он понял, о чем она думает, и просит его повторить. На работе она чувствовала себя так, словно невидимая стена отделяла ее от других женщин. Она видела, как шевелятся их губы, как жестикулируют их руки, как запрокидываются их головы, когда они смеются, но слышала она их так, словно находились они в другой комнате.Когда они встретились, Лидия и Джин разговаривали с тем же голодом, с которым целовались, настойчиво, словно наверстывая упущенное. Каждая хотела знать, что пережила другая?— что они чувствовали, о чем думали, ненавидели, чего желали.—?У нас была бродячая кошка,?— сказала Лидия. —?Мама начала её кормить, и она стала жить у нас. Она спала на моей кровати. Но отцу это не нравилось, и она исчезла. Он сказал, что она попала под машину, но я думаю, он ее утопил.—?Это ужасно.—?Да, он такой. Всегда убирает с глаз долой то, что ему не нравится. Убивает, если может. А что насчет тебя?—?У нас были кошки и собаки, и я особенно любила собак. Барни и Бруно. Они прошли через все мое детство. Жили на улице, питались через кухонную дверь. Каждые две недели повар варил овечью голову, которая воняла всю дорогу по заднему коридору.—?Овечья голова. Для собак, конечно?Джин рассмеялась.—?Для собак. Но в детстве нас кормили на кухне, и если в тот день кухарка варила голову, меня тошнило от этого запаха.—?Ты не ела с родителями?—?Только когда мне исполнилось пятнадцать. Но даже тогда я все равно предпочла остаться на кухне.—?Поэтому ты до сих пор ешь там? —?сказала Лидия.—?Возможно,?— ответила Джин. Она провела пальцем по щеке Лидии. —?Приходи, я приготовлю тебе что-нибудь. Я сделаю для тебя кое-что, что я изобрела, когда была студентом-медиком и у меня не было денег. Но это ужасно вкусно.Лидия кивнула, прислушиваясь к звукам?— Чарли уже давно был в своей постели, но они должны быть осторожными,?— а потом погладила Джин по голове.—?Я приду,?— сказала она.Иногда их разговор принимал иной оборот, и то одна, то другая говорили об их страхе. Что, если кто-нибудь узнает о них? Что тогда?—?Но мы только целовались,?— сказала Лидия.—?Когда я была студентом-медиком, я читала книги, в которых говорилось, что что-то, что мы делаем?— признак болезни или отклонения.—?Что-то, что мы подхватили? —?несмотря на смятение, Лидия рассмеялась.Джин кивнула.—?Или что-то, с чем ты рождаешься, например, косолапость.Лидия забарабанила пальцами по столу.—?Но ты же так не думаешь, правда? Кроме того, я замужем уже десять лет. У меня есть сын. Я и не мечтала целовать женщину, пока не встретила тебя.—?Лесбиянки. Так нас называют в книгах.—?И ты была обручена.—?А ещё мы любим сигары…—?Что?—?…и зеленый цвет.—?Я не очень люблю сигареты,?— сказала Лидия.—?Тогда, может быть, ты не такая,?— сказала Джин. —?Мне не нравится, когда есть слово для того, что я чувствую. Медицинское слово. Это звучит неестественно и грустно, но это не так. Я не знаю, что я делаю, я не знаю, что делать. Кроме того, что я хочу сделать это с тобой. —?Она рассмеялась. —?Мне и в голову не приходило целовать Джима так, как я хочу целовать тебя.—?Значит, вы с ним встречались?—?Он хотел жениться на мне, а я знала, что не хочу.—?Джин, что будет, если кто-нибудь узнает о нас? Что будет с тобой?Джин закрыла глаза.—?Я могу потерять работу. Люди не станут обращаться ко мне. Никто не будет приглашать меня на ужин. Кроме, может быть, Джима, потому что мы старые друзья. Думаю, мне придется уехать из города.—?Если бы мы были мужчинами, то попали бы в тюрьму. Такие люди были осуждены в прошлом году, и что бы они ни сделали, это случилось в их собственных домах,?— сказала Лидия.—?Я помню, что за год до меня выпустились две женщины, и они собирались вместе заняться общей практикой. Я уверена, что они… я слышала, как они говорили об этом. Но я не придала этому значения.—?С ними все в порядке?Джин кивнула.—?Насколько мне известно.Лидия подумала о Чарли, спящем наверху. Потом она представила себе всех женщин на фабрике, вообразила, как входит в столовую.—?Я бы тоже не хотела, чтобы люди думали о нас что-либо,?— сказала она.По дороге на работу и обратно мысли Лидии блуждали. Ее страхи рассеялись, все казалось возможным, и она погрузилась в свои мысли. Итак, в тот день, когда Чарли выбежал из задней двери с письмом в руке, она все еще была где-то далеко.—?Я не знаю, откуда оно,?— нетерпеливо сказал он, ожидая, что она откроет его.Она прислонила велосипед к стене двора, достала продукты и сумочку и улыбнулась сыну.—?Позволь мне войти, Чарли, а потом я взгляну на письмо.С Чарли под локтем, Лидия осмотрела конверт. Она не могла разобрать почтовый штемпель, но это был не их город, и она не узнала почерк. Открыв его, она достала единственный листок.Письмо было напечатано на машинке. Она начиналась с заголовка: ?Уведомление о выселении?. Взгляд Лидии затуманился. Она оперлась рукой о спинку стула, чтобы не упасть. Затем, убрав письмо подальше от Чарли, быстро прочла его.Она знала, что это случится, хотя и выбросила это из головы. Но новость все равно потрясла ее. Сложив письмо, она села.—?Мама? —?сказал Чарли. —?Что случилось, мам?—?Мне нужно несколько минут побыть одной. Оставь меня ненадолго.Лидия закрыла глаза. Она скрестила руки на груди, расправила плечи и сунула руки под мышки. Однажды, когда она была совсем маленькой, в зимний день, дядя принес ее домой с ярмарки в своей куртке, застегнутой так плотно, что ее руки были прижаты к бокам. Она помнила, каково это, когда тебя держат так крепко, что ты не можешь пошевелиться.Охваченная паникой, Лидия направилась к Дот. Она прижимала Чарли к себе и звала его, как щенка, каждый раз, когда он уходил. Он больше не задавал вопросов, но каждые несколько минут поднимал на нее глаза, и она видела его встревоженное лицо. Каждая ее косточка ныла от желания защитить его, и пока они шли, она боролась с неуправляемыми страхами, которые дразнили ее и терзали кожу. Где-то далеко в её мыслях стояла Джин, улыбаясь, но ничего не понимая.—?Просто смотрю на тебя, и мысленно включаю чайник,?— сказала Дот, открывая дверь. —?Заходи, милая.Она погладила Чарли по затылку и выудила из передника пару пенни.—?Чарли, иди наверх и найди Джейни. Потратьте это. Не беспокойте нас, пока вас не позовут.На кухне еще двое детей ссорились из-за кошки. Прогнав их и закрыв дверь, Дот усадила Лидию и приложила палец к её губам. Только когда она отпила глоток сладкого крепкого чая, Дот позволила ей заговорить.—?Я знаю ответ на этот вопрос,?— сказала Дот, когда Лидия показала ей письмо,?— но я все равно должна его задать. Роберт все равно не заплатит за аренду, да?Лидия кивнула.—?Я ничего не могу с ним поделать. Ты говорила, что я могу привлечь его к суду, чтобы заставить заплатить, но я не думаю, что смогу это сделать.—?Чертовы мужики. Думаю, что у них есть Богом данное право быть лучше, чем женщины. Работа, брак, развод?— все. Они делают меньше, получают больше и ведут себя так, будто владеют этим местом. И мы им позволили.—?Дот,?— сказала Лидия. —?Пожалуйста.—?В любом случае, чтобы притащить его в суд, потребуется целая вечность, а у тебя всего месяц,?— сказала Дот.—?Если до этого дойдет, Роберт скорее уедет из города, чем заплатит мне.—?Я бы сказала ?Скатертью дорога?. —?Дот яростно ткнула пальцем в кастрюлю на плите. —?Но это не решает твоих проблем. Есть какие-нибудь сбережения? Что-нибудь?Лидия покачала головой.—?Ты никогда не говоришь о своей семье. Что насчет них?—?Моя мать умерла. Мой отец оборвал со мной все связи, когда родился Чарли. Сказал, что я вышла замуж за недостойного. Сказал, что это не то, что он хотел для меня. У меня был дядя, который пошел бы за мной на край света, но он погиб на войне.Дот села и взяла Лидию за руки.—?Почему ты ничего не сказала раньше?—?Что бы это изменило? Я работала столько часов, сколько могла—?Но проблемами делятся с подругами, знаешь…—?У меня и так дел по горло. Не хотела об этом говорить. Так что я подумала, что просто подожду худшего, а потом решу, что делать.Они выпили чай у Дот и вернулись домой в последних лучах заката. Ободренная подругой, Лидия играла с Чарли в карты и целовала его на ночь с улыбкой, потому он не задавал вопросов.Потом она написала список:1. Отец2. Объявление3. Продать?4. Гладить одежду?У отца не так уж много того, чем он мог бы помочь. Кроме того, она даже не знала, жив ли он. Но она должна написать ему и рассказать о внуке?— о том, что у него глаза, как у деда, и какие у него быстрые, сильные пальцы. Она должна писать так, словно верит, что он все еще любит ее, и просит его о помощи. Но его помощь, если, конечно, он не выиграл лотерею, никак бы не вытащила Лидию и Чарли из этого положения.В четверг она купит газету и посмотрит объявления. Лучше знать худшее. Лучше знать, где они будут жить через месяц, хотя мысль о Чарли?— ее ясном, умном мальчике, находящемся в каком-то ужасном, гниющем месте заставляла ее лицо пылать от гнева.Отчаяние, словно демон, сидело у нее в груди, готовое вырваться, если она потеряет концентрацию. В комнате стало холодно, Лидия сидела с карандашом в руках. В незанавешенные окна врывалась ночь, в трубу врывался свежий осенний ветер. Она уставилась на стол и заставила себя успокоиться. Она сгребала крошки в кучу одним пальцем, прижимая их к столу, чтобы собрать их, а затем отбрасывала прочь. Она делала это снова, наблюдая, как они разбегаются в разные стороны.—?Помни, что сказала Дот,?— пробормотала она. —?Просто подумай немного. Не все сразу. Немного.Где-то в комнате она услышала песню, и это был голос Роберта, пронзительный и сладкий: ?деревья растут так высоко, а листья зеленые…?Но он был где-то в другом месте, пел другой женщине. Слишком усталая, чтобы злиться, Лидия тихо плакала.Должно быть, она долго сидела за столом, когда Джин постучала в окно. Она встала холодная и окоченевшая.—?Что случилось? —?сказала Джин. —?Я постучала в дверь, но ты не ответила, а потом я увидела тебя в окно. Лидия? Что стряслось?Лидия принесла из кухни скатерть и вытерла стол. Голос Роберта исчез из комнаты, но тихая меланхолия песни, как шаль, окутала ее плечи.Она жестом предложила Джин сесть.—?Сегодня я получила письмо. Меня выселят,?— сказала она голосом, на удивление спокойным. —?У меня нет возможности заработать, чтобы заплатить за квартиру, а теперь хозяин хочет меня выгнать.На минуту воцарилось молчание. Джин села. Она сжала руки в замок и провела пальцами по своим волосам.—?Когда? —?наконец сказала она.—?У меня есть месяц.Лидия наблюдала. Джин выглядела озадаченной и скептической.—?Ты знала, что это произойдет? —?сказала она.Лидия покачала головой.—?С тех пор как Роберт уехал, я задолжала за квартиру. Он перестал платить несколько месяцев назад. Но я не знала, что всё зашло так далеко. Я полагаю, я немного отвлеклась на другие вещи…Она улыбнулась, но Джин, казалось, этого не заметила.—?Почему ты не сказала? —?сказала она.—?С чего бы мне это делать? Как бы то ни было, мы с Дот всё обсудили, что я могу сделать…Джин прервала ее обиженным тоном:—?Ты уже всё обсудила с Дот? Почему ты не пришла ко мне?Лидия покачала головой.—?Успокойся, Джин. Это не тебя выселяют, а меня. Это у меня ужасные новости, а не у тебя. Ты ревнуешь, и это выглядит глупо,?— сказала она. —?Пойду возьму кардиган.Спустившись вниз, она услышала, как Джин на кухне ставит чайник. Голубая вспышка газа отбрасывала тошнотворный свет на темноту. Лидия наблюдала за напряженными, сердитыми движениями Джин.—?Ты когда-нибудь видела, чтобы кого-то выселяли? —?сказала Лидия.Джин покачала головой.—?Дот видела. Я видела. Два судебных пристава, краснолицые, с толстыми шеями, вынесли все?— кровати, раскладушку, стулья, одежду, кастрюли, сковородки, куклу. Дети плачут, муж сначала кричит, а потом уходит в паб, а женщина стоит посередине, все еще в фартуке, с ребенком на бедре, ошеломленная. Как будто кто-то ударил ее кувалдой. Затем приходит полицейский и говорит им двигаться дальше, ведь они мешают.Они молча стояли в полутьме кухни, пока, наконец, Лидия не налила чай в чайник.—?Теперь ты понимаешь, почему я могу обратиться к подруге, которая тоже это видела?—?Что она предложила? —?сказала Джин.—?Ты же понимаешь, не так ли? —?сказала Лидия, и Джин кивнула. —?Тогда обними меня. Сейчас я не хочу ничего, кроме твоих объятий.И Джин крепко прижала к себе Лидию, словно ее руки могли защитить её от всего мира.—?Я слышу эту песню,?— сказала Лидия. —?Так ясно, я клянусь, это прямо в комнате, а не в голове. Её поет Роберт, так красиво, но это как насмешка, потому что он пел ее, когда мы только поженились. Влюбленные молодожены.Она прикрыла глаза рукой.—?А теперь где-то в городе он будет петь ее другой женщине, и все, что он мне оставил,?— это воспоминание о той песне.Когда Джин ушла и шум ее автомобиля растворился в ночи, Лидия поднялась по лестнице, ее тело отяжелело от усталости. С минуту она молча стояла у кровати Чарли, прислушиваясь к его прерывистому дыханию, потом плотнее укрыла его одеялом. Потом она легла и провалилась в сон.