Глава 4.7. Операция ?растяпы? (1/1)

Мюнхен – Милан, день, 21.02.1995.Мягко покачиваясь, поезд снова вез Елену из Мюнхена в Милан. Сколько раз ездила она этим маршрутом, уже и не упомнишь. Видно судьба ее – всю жизнь разрываться надвое, между родными городами. Она старалась не думать о том, что ждет ее впереди, сейчас гораздо нужнее отдохнуть и расслабиться. Устроившись поудобнее, она попробовала вздремнуть, но вместо этого память вновь прокручивала перед ней последний разговор с генералом.*****– Я позвал вас, Елена, чтобы сообщить важную для всех нас новость: намечается реальный шанс вычислить убийцу и преемника Амилкаре Бренно. По имеющейся у нас информации, тот, кого мы ищем, в один из ближайших дней будет присутствовать на встрече, устраиваемой на одной из загородных вилл в окрестностях Милана. Надеюсь, вы понимаете, что я и так рассказал вам слишком много и, увы, не могу открыть большего. Можно было бы послать туда спецназ, но это было бы грубо, очень грубо. Нужно попытаться опознать его, и тогда наш герой обретет имя, биографию, кредитную историю, связи. Наконец, появится возможность связать его прошлое и настоящее. Мы поиграем с ним немного, а потом – шах и мат! – Амадей аж порозовел от взволновавших его предчувствий. Воодушевленный своими планами, он расхаживал по комнате молодой пружинистой походкой.– И каков же план действий? – Елена никак не разделяла энтузиазма генерала.– Хозяева виллы разместили заказ на кейтеринговое обслуживание. Для нас не составило труда склонить господ рестораторов к сотрудничеству – грехи, знаете ли, есть у всех. Так вот, вместо их сотрудников на дело пойдете вы вместе с Федой. Как видите, все продумано в лучшем виде. В случае чего мы вас подстрахуем.– Генерал, а может не обязательно посылать меня на верную смерть? Я вполне могла бы опознать нужного вам человека по фото или видеосъемке, – и Елена сразу же пожалела, что сказала это. Генерал не сделает ей скидку, так и незачем показывать свой страх.– Не ищите легких путей, Елена, – голос Амадея приобрел сурово-осуждающие ноты. – Того, кто нам нужен, может выдать какая-нибудь мелочь: тембр голоса, запах парфюма, походка. Нюанс, который может быть незаметен на видеосъемке.– Помню я этих мясников. Знали бы вы, какой у них стоял парфюм.– Совсем недавно вы попросили меня о большой услуге, и я не отказал вам, вошел в ваше положение, – продолжал генерал. – Так что не нужно уверток, просто честно выполните свою часть работы. И не переоценивайте свою роль, моя дорогая, это всего лишь небольшая разведка. Что вы так трусите? Для нас предстоящее дело не более, чем удаление аппендицита для опытного хирурга.– Я понимаю, – Елена впервые за вечер улыбнулась, – сделка сделана, пути назад нет. Будем надеяться, что обойдется без перитонита.*****Весь предыдущий день Елена провела в утомительных тренировках на просторной кухне в Цереле. Илзе учила ее носить подносы, правильно расставлять приборы, разливать вино, стоя за спиной воображаемого гостя. Елена очень быстро поняла, насколько специфичен и нелегок труд официантки – носить подносы одной рукой было для нее чистым мучением.В конце дня был устроен экзамен. Елена сервировала стол в гостиной. Вот же парадокс: в повседневной жизни она на автомате ориентировалась во всех этих ножах, ложках и ложечках, но стоило ей над этим задуматься, и она начисто терялась, что где должно лежать. Она с ужасом понимала, что готова, мягко говоря, не особо хорошо. Илзе восседала за столом с видом чопорной светской дамы, а Елена шустрила вокруг: подавала суп, жаркое, подливала вино. Наконец экзамен был окончен, от напряжения Елена была вся мокрая от пота.– Ну что, госпожа, как-то вы не очень, – вынесла вердикт Илзе. – В лучшем случае сойдете за новую сотрудницу, прошедшую инструктаж, но еще не имеющую опыта. Но вы, главное, не бойтесь – люди не обращают внимания на прислугу до тех пор, пока та не прольет вино на чью-нибудь белую манишку. Ваша задача этого не допустить. И еще, не забудьте: когда будете прислуживать за столом, не поднимайте глаз. Господа этого не любят.*****?Только на то и остается надеяться, что эти ?господа? не обратят внимания на невзрачную прислугу?, – думала Елена, безразлично скользя взглядом по проносящемуся за окном пейзажу.Конечно, она попытается закамуфлировать свою личность, как сможет. К тому же, есть масса способов обезобразить женщину: темные круги под глазами, пудра нездорового оттенка, волосы, предусмотрительно немытые в течение трех дней. В сочетании со скучной прической и унылой формой это должно произвести должное впечатление. А там как Судьба решит. Суеверная Елена пока не стала покупать обратный билет на поезд Милан – Мюнхен.Окрестности Милана, вечер, 21.02.1995.В этот сумеречный час на загородной дороге было безлюдно, только фургон с логотипом известной кейтеринговой компании преодолевал поворот за поворотом. Феда вела крайне осторожно – в кузове позвякивали тарелки, приборы, стояла термопосуда с готовыми блюдами. В кабине сидели двое, только Феда и Елена. Елена Каридди незаметно рассматривала Феду – ей бы такое спокойствие. Интересно, что заставило молодую девушку выбрать такую специфическую профессию? Может, она тоже горит идеей торжества справедливости? Или ей нравится чувство могущества, холодящее ощущение риска? Со стороны казалось, что Феда не ведает страха, она была собрана и выдержана, как всегда.У самой Елены на душе кошки скребли, несмотря на то, что план Амадея выглядел простым, реалистичным и надежным. Это хорошо – чем проще задумка, тем больше вероятность довести дело до конца.Еще днем Елена приехала в уединенный сельский дом, который служил базой для группы генерала Амадея. Там ей пришлось раздеться до нижнего белья и облачиться в форменную одежду официантки. Феда проследила, чтобы Елена не пронесла на себе ничего лишнего: ни диктофона, ни пейджера, ни пистолета. Впрочем, та и не пыталась. Сама же Елена заметила, что под форменной юбкой, на бедре, Феда закрепила небольшой пистолетик неизвестного Елене образца. Когда женщины были готовы, к ним зашел генерал Амадей.– Напоминаю еще раз: ваша задача сводится в основном к наблюдению. Никаких активных действий не предпринимать, – он строго посмотрел на Феду. – Один из приглашенных – наш сотрудник, работающий под прикрытием. Кто он, вам, Елена, знать не обязательно. Вы приезжаете, сервируете стол и обслуживаете гостей, как положено, но… Если вы находите среди них человека из окружения покойного синьора Бренно, вы каким-либо образом выделяете его из числа остальных. Тут я рассчитываю на вашу находчивость: это может быть ошибка при сервировке, при выборе блюд… Только это должно выглядеть естественно. Когда обед заканчивается, вы все собираете и едете обратно. Как видите, ничего сложного. Не исключен также вариант, что вы вообще не сможете никого опознать. Тогда вся ваша работа сводится к банальной сервировке.*****Приготовились четко и оперативно, так, что даже время осталось. Елена Каридди сидела понурая – как и для большинства обычных людей, предвкушение страха и опасности было для нее страшнее самой опасности.– Ну, что загрустили? Страшно? Вот увидите, вы отлично справитесь, – генерал подсел поближе.– Можно спросить вас кое о чем? Амадей – это ведь не настоящая ваша фамилия?– В наших кругах подобные вопросы задавать не принято, но вам, так и быть, отвечу: конечно, не настоящая.– А почему именно такой псевдоним? Любите музыку?– Боюсь, ваш вопрос опять слишком личный. Но вы опять правы – я действительно люблю музыку.– Не подумайте, что я вам льщу, но в вас сразу чувствуется артистическая натура.– В молодости я учился музыке, даже подавал надежды, – генерал грустно улыбнулся, словно вспоминая минувшие дни. – Обожаю не только великих итальянцев, что само собой разумеется, но и ваших: Вагнера и, разумеется, Моцарта. Но однажды я понял, что наш мир больше нуждается в борцах со злом, нежели в музыкантах.– Не верю. Вас кто-то обманул. Возможно, тот, кто не верил в ваш талант.Амадей только покачал головой, а Елена, тем временем, продолжала:– А может, вы просто поняли, что играть чужими жизнями – забава более увлекательная, чем самая прекрасная музыка? По Вагнеру и Моцарту не скучаете?– Зря я с вами разоткровенничался, Елена. Я ведь вижу, вы тоже любите музыку, вот и рассчитывал, что вы меня поймете.– Не обижайтесь. А хотите – спросите меня о чем угодно. Откровенность за откровенность.– Кем вы хотели стать, когда были маленькой? Помните?– Конечно, помню – я хотела служить в Бундесвере. В детских фантазиях я представляла себя то за штурвалом самолета, то, ни больше ни меньше, в штабе командования целой армией.– Странные фантазии для девочки, более чем… – Амадей, казалось, был поражен.– Нисколько, в нашей семье и дед, и отчим – оба военные. И среди моих дальних предков тоже…– Они участвовали в военных действиях?– Практически во всех поколениях. Всякое бывало… Но это прошлое, а когда я немного подросла, узнала, что Бундесверу не нужны девушки. За исключением медработников.– Так что же вы не пошли по этому пути? Может быть, сделали бы карьеру военного медика.– Нет, я бы не смогла учиться на медицинском факультете. Препарирование покойников еще можно как-то вынести, но вот опыты на кроликах и свинках… Бррр! – Елену передернуло. – Увольте.– Жалко? А как вы собирались служить в армии? На войне иногда убивают, знаете ли… Или вы считаете, что люди меньше заслуживают сочувствия, чем морские свинки?– Не сомневаюсь, таких людей немало.– Считайте, я этого не слышал.– Как угодно. А потом, по мере того, как я познакомилась с Антонио Эспинозой и сдружилась с ним, мне все больше хотелось быть похожей на него и…– Считайте, что этого я тоже не слышал!– …так я и стала адвокатом.– От разговоров с вами, Елена, у меня портится настроение. Поневоле вспомнишь минувшие дни… Жаль, я давно не слушал живую музыку…– Почему?– Некогда, да и пойти не с кем.– Так пригласите меня. Для вас я время выкрою, – Елена улыбалась змеем-искусителем.– Вас?– Почему нет? Или вы боитесь, что вас заметят с дурной женщиной? Будьте смелее, генерал, и, если будем живы, мы организуем себе прекрасный вечер.*****Небо уже приобрело густой вангоговский синий цвет, когда они добрались до места. Пункт назначения оказался двухэтажной виллой из серого камня. Ворота открылись, и фургон въехал во внутренний дворик. Феда поставила машину у бокового входа, предназначенного, по-видимому, для прислуги. На базе фургон загружали без их участия, и Елена даже не ожидала, насколько тяжелыми окажутся ящики с посудой и приборами, а также термопосуда с едой. Им пришлось сделать не один заход, пока они не перетащили все в подсобку. От напряжения руки Елены дрожали, пришлось ненадолго остановиться и передохнуть.Наконец, наступил ответственный момент – они впервые зашли в просторную столовую. Гостей в ней пока не было. Быстро и аккуратно сервировали стол, Елена открыла бутылки с вином.*****Ужин был в разгаре: гости ели, пили, вели оживленную беседу. Официантки скользили за их спинами, как бесплотные тени, наполняя бокалы, унося грязную посуду и подавая новые блюда. Елена уже давно его узнала. Рядом с хозяином дома сидел Марко, сын Амилкаре Бренно. Так, значит, это он. Она помнила его молодым, не очень уверенным в себе юношей, еще не заматеревшим в жизненной борьбе. Он сильно изменился, этот сын мясника, получивший по воле отца превосходное образование: отяжелел, стал неспешен в движениях. Но главная перемена таилась в его глазах – теперь это были глаза хозяина жизни, с чувством превосходства взирающие на окружающий мир. Естественно, он даже не смотрел на скромных официанток, они для него, что грязь под ногами.Что же делать? Как легко ошибиться в мудреной сервировке стола, когда тебе это совсем некстати, и как трудно сделать это специально, но непринужденно и естественно. Наконец удача улыбнулась Елене – она оказалась рядом с Марко в момент, когда тот наполнил свою тарелку рыбой. Услужливо склонившись, Елена налила в его бокал красное вино.– Синьорина!– Прошу простить, – Елена предусмотрительно оставалась за его спиной, так, что он не мог видеть ее лица. – Я сейчас же заменю вино и принесу вам чистый бокал.Аккуратно взяв бокал за ножку, она отнесла его в подсобку и отдельно упаковала. Через минуту она уже наливала в чистый бокал сухое белое вино.– Прошу, синьор, – прошелестела она. – Еще раз прошу меня извинить.И так же бесшумно продолжила прислуживать гостям. Выполнив свою миссию, Елена слегка успокоилась. Теперь только оставалось довести дело до конца. Скорей бы уж. Комната была наполнена негромкими голосами да звоном бокалов, как вдруг все вздрогнули от звенящего грохота – это Феда уронила с подноса ножи и вилки. Взгляды всех присутствующих обратились к ней. С извинениями она бросилась поднимать приборы, присела, и тут Елена с ужасом заметила, как на мгновение, плотно обтянутый тканью юбки, на бедре Феды отчетливо проступил контур пистолета. Интересно, заметил ли это еще кто-нибудь? Терзаясь неприятными предчувствиями, Елена вернулась к работе.Наконец десерт был подан и съеден. Женщины оперативно собрали посуду, приборы, в несколько заходов перенесли поклажу в фургон. От нетерпения напряжение Елены нарастало. Наконец, они тронулись.Скорее бы добраться до базы! Елена чуть не клацала зубами. Но фургончик неуклонно продвигался вперед, в безопасное место. И опять на дороге было пустынно, только далеко позади светились фары какой-то машины.– Не за нами ли погоня? – только и спросила Елена.– Не думаю. Все вроде хорошо прошло. И что вы так нервничаете, синьора Каридди? Через час уже приедем.Фары приближались. Кажется, беспокойство Елены передалось Феде, она стала все сильнее давить на газ. Но дави, не дави, а вторая машина была мощнее и быстрее. Феда пыталась не дать их обогнать, перекрывала преследователям траекторию, но борьба была недолгой. На одном из поворотов фургон врезался в каменный парапет, ограждающий крутой склон. От удара сидящие в кабине женщины потеряли равновесие, Феда ударилась о руль. Не успели они очухаться, как чьи-то сильные руки выволокли их наружу, среагировать никто не успел.– Девок в фургон! – скомандовал незнакомый голос.Пришлось подчиниться. Грубо, как баранов, их запихнули в кузов.– Ты их обыскал, дебил? У рыжей девчонки пушка. Обыщи и свяжи!Постепенно вырисовывалась субординация нападавших: я – начальник, ты – дурак. ?Начальник? не стеснялся в выражениях. ?Неужели он и про себя думает такими же словами? – не к месту подумалось Елене. – Если человек в общении постоянно сбивается на матерный язык, логично предположить, что он обладает матерным мышлением?. Главный, тот, что говорил, все время оставался в тени, второй, покряхтывая, залез в фургон и включил свет.Сердце Елены сбилось с ритма – перед ней был Рукопомойник. Это конец. Он же методично обшмонал сначала Феду, а затем ее. Естественно, пистолетик был обнаружен и перекочевал в руки к этому упырю. Затем он сорвал закрепленные под одеждой микрофоны. Елена содрогнулась от отвращения: когда его руки касались ее груди и бедер, она почувствовала струящееся с кончиков его пальцев вожделение. – Чего ты копаешься? Отгони фургон, а я смотаюсь до хозяина.Рукопомойник отдернул свои лапы, затем быстро замотал девушкам за спиной руки скотчем. В мертвой тишине ночи отчетливо был слышен каждый звук, мужчины ненадолго остановились у парапета, закурили.– Хозяин сказал, что одна из этих сук вела себя уж больно подозрительно. Отвези их в наше место, нужно допросить их, как следует.– Которая? – допытывался Рукопомойник.– А я знаю? Вероятно, та, что с пистолетом, – главный загасил сигарету и вернулся к своей машине.Елена не верила своим ушам: Рукопомойник не узнал ее. Тот, по чьей вине погибла ее сестра, по чьей вине был уничтожен архив отца, истинная ценность которого просто не могла быть определена, ее не узнал. Правда, в тот день, когда они виделись, у него был сильный стресс, да и мозг у него, скорее всего, как у канарейки. Кто знает, может быть, он и Ирену не помнит?!По-видимому, машина получила лишь поверхностные повреждения. Мотор послушно завелся. Когда фургон тронулся, послышался отвратительный скрежещущий звук: это оторвался бампер и часть правого крыла, а затем машина бодро покатилась вперед.Как далеко их увезут, женщины не знали. Время терять было нельзя. Изловчившись встать на колени, Елена зубами умудрилась открыть ящик со столовыми приборами. Как же все это неудобно! Сначала она пыталась ухватить зубами нож, но быстро оставила эту затею – скользкая металлическая рукоятка постоянно выскальзывала. Она почти отчаялась, когда обратила внимание на штопор с мягкой резиновой ручкой. Крепко зажав ее в зубах, она начала кромсать скотч на руках Феды. Та периодически тихонько охала: Елена не могла работать аккуратно и не раз поранила ее. Наконец, истерзанный скотч дал слабину, Елена бросила штопор и прямо зубами сорвала сковывающие Феду путы. Дальше все было легко: освобожденная Феда распутала руки Елены, женщины покопались в ящиках и выбрали себе ножи для разделки мяса и дичи. Феда укрепила свой на бедре, где раньше был пистолет, Елена засунула свой в рукав жакета.– Руки! – спохватилась Елена.Остатками скотча они обернули свои запястья, чтобы они хотя бы выглядели связанными, как несколько минут назад.Фургон замедлил ход, сделал резкий поворот и остановился. Лязгнули двери.– Выходите! Только дернетесь, пристрелю.В руках Рукопомойника был автомат, против такого не попрешь с ножом для разделки мяса. В темноте почти ничего не было видно, однако место смутно напоминало крестьянскую усадьбу. Женщины выбрались, держа руки за спиной. Рукопомойнику незачем пока знать, что они освободились от пут. Их погнали в дом, который оказался давно заброшенным, на всем лежал толстый слой пыли. Через несколько минут они оказались в пустой гулкой комнате на втором этаже, освещенной лишь одной тусклой лампочкой под потолком. Повинуясь приказу, Елена устроилась в углу.Понимая, что сейчас за ними захлопнется дверь новой ловушки, из которой им, возможно, уже и не выбраться, Феда решила попытать счастья. Подгадав момент, когда Рукопомойник взялся за дверную ручку, чтобы закрыть за собой дверь, она бросилась на него с ножом. Наверняка агент Феда прошла в свое время подготовку по рукопашному бою, но этот упырь был ловок и силен. Он перехватил ее руку, держащую нож, и с силой развернул Феду к себе спиной. Коротким, но сильным движением чиркнул по горлу. Прежде, чем Елена успела вскочить и броситься на помощь, даже прежде, чем она успела что-либо сообразить, борьба была окончена. Рукопомойник втолкнул Феду в комнату и захлопнул дверь.На несколько секунд Елена оцепенела. Феда, тем временем, шатаясь, шла к ней, а там, где она прошла, тянулась кровавая дорожка. Как только она подошла поближе, Елена увидела страшную рану у нее на шее. Содрогаясь, она подошла к Феде, помогла сесть. Что делать, она не знала. Вероятно, сделать уже было ничего нельзя. Зажав рану рукой, Феда пыталась что-то сказать, но не могла, только отчаянно цеплялась взглядом за Елену. Эти страшные секунды тянулись долго, время словно замедлилось, как замедляется оно, когда прыгаешь с вышки в бассейн. Но время прошло, и Феда отключилась. Еще через несколько минут кровь, до этого бьющая из раны мощной струей, перестала вытекать. Елена осталась совсем одна. Хотя нет, она осталась один на один с убийцей.Огляделась, подошла к окну. То ли от того, что он считал Елену надежно связанной, то ли просто по причине непроходимой тупости, Рукопомойник не подумал о возможности побега через окно, а зря… Метрах в полутора под окном темнела кровля какой-то пристройки. Теперь все зависело от способности Елены действовать бесшумно. Поплевав на шпингалет, чтобы создать подобие смазки, очень тихо, миллиметр за миллиметром она открыла его. Стараясь не скрипеть, отворила створки. Выбравшись на крышу пристройки, нашла подходящее место и спрыгнула во двор, на четвереньках поползла вдоль стены дома, прямо под освещенными окнами. В комнате звучали голоса, значит, у него рация.– Что ты натворил, недоумок? – звучал из рации уже знакомый голос. – Нужно было допросить их, а не убивать. Теперь придется срочно все зачистить – вторую телку тоже под нож. И от трупов необходимо срочно избавиться. Лучше всего, в озеро.У Елены не было четкого плана, что делать дальше. Для начала она собиралась добраться до машины, посмотреть, не остались ли ключи в замке зажигания. Но сейчас мысль о Феде остановила ее. Обычно, после того, как человек умер, ничего страшного уже произойти не может. Но теперь… Бедная красавица Феда. Елена примерно представляла себе, что происходит с человеческим телом после его пребывания в воде. Оно разбухает, отслаивается кожа. А рыбки всякие… Ее передернуло. Происходит возвращение в пищевую цепочку.С точки зрения закона, Елена должна была уйти, оставив все, как есть, и вызвать полицию. И Амадей велел им ничего не предпринимать. Только наблюдать. Казалось, спасение так близко, свобода уже звала ее. Но тело молодой женщины… Она ведь тоже чья-то дочь, возможно, чья-то сестра. И кому-то придется приехать в морг на опознание, в гулкую комнату с морозильными камерами… Вздохнув, Елена поползла обратно.Оказавшись за углом, она встала на ноги. Неслышно ступая, двинулась вдоль стены дома, пока не нашла, наконец, дверь. Вошла. Чувствуя, что погружается в кошмарный сон, прижавшись к стене шла по коридору, пока не обнаружила лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись по двум коротким пролетам, Елена приободрилась, ведь Рукопомойник расположился на первом этаже. Но времени терять было нельзя. Сориентировавшись в пространстве, она направилась к помещениям, окна которых могли выходить на пристроенный к дому гараж.Дернула одну ручку, другую – заперто! Елена почувствовала малодушное облегчение. Если ее план не удастся, она удерет отсюда с чистой совестью. Оставалась последняя дверь. Елена повернула ручку, слегка надавила, и дверь с тихим скрипом поддалась. Помещение было завалено хламом, здесь стояли старые чемоданы, торшер, сломанные табуретки. С трудом пробравшись к окну, она отворила створки. Боясь поскользнуться, проползла метров пять по крыше пристройки и добралась, наконец, до окна, из которого лишь недавно с таким трудом выбралась. Елена вновь забралась в окно и уселась в углу комнаты, спрятав руки за спиной. Он пришел минут через десять-пятнадцать. Рукопомойник мог бы убить ее одним выстрелом с порога комнаты, но почему-то он этого не сделал.– Вставай, выходим.Елена корячилась в своем углу, но так и не поднялась.– Я сказал, вставай, лярва!– Не могу встать, ноги не слушаются, – запинаясь, произнесла Елена.Рукопомойник подошел, отвесил Елене смачного пинка и рванул ее за воротник жакета, но в тот же миг получил удар ножом в брюхо. Потеряв равновесие, он навалился на Елену, еще глубже загнав нож в свое нутро, а та, преодолев отвращение, со всех сил провернула нож в ране. Теплые, липкие струйки побежали по рукам Елены, внушая ужас, затекая в рукава жакета.Он орал, потом хрипел, катался по полу комнаты. Чувствуя себя так, словно существует в эти минуты отдельно от себя, Елена выбралась из-под Рукопомойника и отползла в дальний угол. Ее била крупная дрожь. Комната представляла собой ужасную картину: везде кровь и два окровавленных человека, один мертвый, другой еще живой и испытывающий ужасные страдания. Подняв брошенный автомат, Елена с недоумением осмотрела его, черт его знает, как им пользоваться. Сколько раз Елена представляла себе, как уничтожит, сотрет с лица земли эту нечисть. А сейчас ей было страшно смотреть на конвульсии раненого, и она пристрелила бы его, если бы умела обращаться с автоматом, но одновременно злобный, мстительный голос в глубине души нашептывал ей: ?Пусть страдает. Пусть мучается так, как мучилась Ирена в объятой пламенем машине?.Она повернулась, чтобы уйти, но хрипы раненого стали совсем уж непереносимыми. Что же делать? Преодолев себя, Елена приблизилась и попыталась его обыскать. Он дергался, визжал, хватался за одежду Елены, но той все же удалось обнаружить и вытащить маленький пистолетик Феды. Вытерев руки об юбку, она сняла пистолет с предохранителя и дважды выстрелила Рукопомойнику в грудь. Хрипы раненого оборвались, глаза обессмыслились. Он был мертв.Елена словно вышла из ступора. Она стерла свои отпечатки с окровавленного ножа, пистолета Феды и автомата, последовательно вытерла дверные ручки и оконные шпингалеты. Оружие оставила на месте убийства. Ну, кажется, все. Она побежала к машине и вновь услышала голоса, доносящиеся из рации. Ясно, Рукопомойника хватились, и скоро его подельники будут здесь. Телефона здесь нет, позвонить неоткуда. Делать ноги – вот что нужно, и, при этом, срочно.Убедившись, что ключ остался в замке зажигания, Елена подогнала фургон поближе к дому и вернулась за Федой. Девушка показалась ей очень тяжелой, осклизлой от полузапекшейся крови. Пыхтя и отдуваясь, Елена протащила ее через весь дом, потом через двор, доволокла до фургона. Но как затащить ее вовнутрь? Сил поднять тело на уровень пола машины у Елены не было. Она пыталась снова и снова, но только выбилась из сил. В любой момент могли нагрянуть боевики Марко. Наконец, ее осенило. Опустившись на колени, она затащила Феду к себе на плечи, а потом, мобилизовав последние силы, поднялась и перекатила тело на пол фургончика. Торопливо прикрыв Феду чьим-то халатом, отправилась в путь. Раньше ей никогда не доводилось водить фургоны. Елена взглянула себе под ноги: педалей столько же, что и в обычных машинах. Уж как-нибудь, да доедет.Было далеко за полночь, когда Елена вернулась на базу. Во дворе их встречал генерал Амадей лично.– Где вы болтались? Я уже начал беспокоиться! Наш человек был на грани провала, а все, между прочим, из-за ваших с Федой неаккуратных действий. Нам пришлось задействовать все силы, чтобы подстраховать его, пока он не доберется до безопасного места. А там, как Бог даст. И тут выясняется, что вы пропали. Я уже собирался подключать дорожную полицию. Вы что, попали в аварию?– Вот мы и приехали, – только и смогла ответить Елена, выбираясь из машины на свет.На мгновение все застыли в немой сцене.– Врача! Быстрее! – закричал опомнившийся первым генерал.– Не надо, это не моя кровь, – Елена обвела всех тусклым взглядом. – Только колени…Сегодня она встретилась с ненавистью, смертью и горечью поражения… А сама стояла сейчас перед генералом как маленькая девочка с изодранными в кровь, заляпанными грязью коленками в порванных чулках.– Там… – Елена махнула рукой в сторону кузова и поплелась к дому.*****Она вошла и остановилась посреди комнаты. Она устала до полуобморочного состояния, но не решалась сесть, ощущая на себе гнусную смесь пота, крови и грязи.– Что вы натворили! – в комнату ворвался Амадей. – Почему не оставили тело на месте убийства?Тело. Он так и сказал. Как будто вместе с последним вздохом, вместе с истекшей кровью Феда лишилась даже своего имени.– Они собирались…– Как я теперь объясню ее смерть? Нужно как-то легализовать тело…Ну вот, опять… Тело.– Ох, Елена, горе вы мое! – и Амадей исчез из комнаты так же стремительно, как и появился. Поднялась чудовищная суета. Амадей то приезжал, то уезжал, то звонил по телефону. А у Елены было лишь одно желание: помыться, отшоркать с себя грязь и кровь. На ее одежде перемешалась кровь Феды и того, кого Елена убила и чьего имени так и не узнала. Кажется, Амадей тоже об этом подумал:– Срочно переодевайтесь. Всю одежду, включая белье – нужно сжечь, и как можно скорее.Помывшись и переодевшись, Елена нашла относительно тихий уголок дома и задумалась. Душа была опустошена, но она не жалела о том, что сделала. Те, кто борются за деньги, должности и власть… Для них уместны и хитрость, и дипломатия. А когда напротив тебя убийца сестры, то драться надо до смерти. Она очень устала, хотелось спать. Но стоило лишь закрыть глаза, как перед ее мысленным взором вставала Феда. Бесстрашная, красивая, рыжая Феда с ярко-алой раной на шее. Жуткое видение повторялось снова и снова. Ясно, вздремнуть не получится, веки лучше не смыкать. Исподволь в голове зародилась и разрослась мучительная боль.От нее ничего более не требовалось. Налив себе чашку крепкого чая, Елена вышла во двор. Ночь доживала свои последние часы, было холодно. Над чашкой вились струйки пара, и такой же пар исходил и от дыхания Елены, и, казалось, от ее разгоряченного лица.Она – убийца. Если один случай еще можно было списать на стечение обстоятельств, то два – уже закономерность. Если убийство комиссара Каттани могло быть квалифицировано, и то только при самом благоприятном раскладе, как превышение пределов самообороны, то этого, второго убийства вполне можно было избежать.Просто она на это способна. Она готова использовать убийство как метод решения проблем.Елена присела на скамейку. Вспомнилось, как в детстве, в школе, они с сестрой тайно убегали по ночам из спальни, пробирались на чердак и сидели у окошка, глядя в ночное небо и похрустывая припрятанными в тайнике чипсами. Многое тогда было таким же, как в сегодняшнюю ночь: и звезды, и ветер, и пробирающий до костей холод. Только Елена еще маленькая, Рина – еще живая.И кто бы мог подумать… Разве что госпожа директриса уже тогда понимала – не пай-девочка растет.Рассвело. Елена вконец продрогла и пошла в дом греться. Везде царил хаос, стоило больших трудов остановить кого-нибудь и попросить таблетку аспирина. Когда же ей это, наконец, удалось, она снова нашла уютное место и, чтобы занять мозг, тщательно, слово за словом, перевела всю аннотацию к лекарству на немецкий язык. Так прошел не один час. Ей так хотелось поскорее уехать, но Амадей не отпускал ее. Близился полдень, когда он вновь собрал всех вместе. Люди глядели понуро, видно было, что гибель Феды потрясла всех. Все расселись вдоль стола. Елена приткнулась в уголке, она не вполне понимала, имеет ли право находиться здесь. Генерал обвел всех глазами и начал:– Не буду повторяться, все вы в курсе того, что произошло. Однако, как бы цинично это не звучало, операция прошла успешно. Так кто же он?– Марко. Он сын Амилкаре Бренно, хоть и носит другую фамилию. В последние недели жизни Бренно он постоянно находился с ним. Неужели отцеубийство? Ужас-то какой, – Елену передернуло. – Я налила ему красного вина к рыбе. Надеюсь, мой сигнал дошел до того, кого мне и знать не положено. Кстати, я отдельно упаковала его бокал, можете откатать пальчики.– Вы молодец, Елена. Судя по всему, он вас не узнал. Жаль, что Феда так прокололась. Ну, ничего, ничего. Безвыходных ситуаций не бывает. Теперь этот Марко никуда от нас не денется, мы все вытащим на свет божий: его бизнес, счета, деловых партнеров. Мы уничтожим и его, и подконтрольный ему канал турецкого наркотраффика. Возможно, это произойдет через несколько месяцев, но это будет, – Амадей снова увлекся и говорил, почти не замечая окружающих.Елена промолчала, хотя и считала, что для Феды ситуация сложилась совершенно безвыходная.?Фанатик, – думала она. – Пусть завтра они перекроют один канал поставки героина, так послезавтра будут организованы три новых. Сегодня погибла девушка. Зачем??Генерал, тем временем, перешел к следующей теме:– Мне удалось достигнуть взаимопонимания с коллегами из уголовной полиции. В документах будет указано, что Феда и этот тип по фамилии… – Амадей полистал бумаги, – …да это и не важно, нанесли друг другу смертельные ранения в результате обоюдной борьбы.Он окинул Елену долгим взглядом. Не было сомнения, что уж он-то точно знает, что произошло на самом деле. А мерзкий тип, убивший Феду и Ирену, так навсегда и остался человеком без фамилии.– Спасибо вам огромное, – Елена еще раз убедилась, как велико могущество генерала Амадея.– Надеюсь, вы там не наследили?– Я старалась… Но точно я не знаю. Черт! Меня же арестовывали, и мои пальцы есть в картотеке.– Ладно, пока будем надеяться, что ваших следов там не обнаружат. Сложится иначе, будем действовать по обстановке. Что еще я могу для вас сделать?– Мне нужна машина с водителем, пусть отвезет меня на станцию, только не на ближайшую, а на ту, что подальше. Вести машину сама я не смогу. Руки… А мне нужно возвращаться в Мюнхен. Завтра у меня заседание суда.Про себя Елена подумала, что, если ты видел смерть так близко и убивал сам, то это еще не повод не являться на процесс.*****Добравшись поздним вечером до дому, она привела себя в порядок и попыталась заснуть, но тщетно – лицо Феды неумолимо вставало перед ней. Приняв душ, Елена бесцельно слонялась по квартире. Наступила реакция. Красивой рыжей Феды больше нет.Помаявшись часок, Елена достала материалы по завтрашнему делу и, углубившись в чтение, стала повторять факты и линию защиты. Сначала работа давалась трудно, мысли путались, но постепенно слова обрели значение, фразы – смысл. Она знала: после нескольких часов напряженной работы она обессилит и сможет заснуть, и тень Феды не потревожит ее больше.