Глава 3.9. Все тайное становится явным (1/1)

Милан, ночь, 14.03.1992.Среди ночи Елена проснулась, словно от толчка. Сердце билось учащенно, накатило ощущение внутренней дрожи. Встать с постели и выпить лекарство не было ни сил, ни желания, и Елена прибегла к старому, проверенному средству. Глубоко вдохнув, она постаралась протолкнуть воздух поглубже внутрь себя и удержать там как можно дольше. И так десять раз, потом еще пять… Постепенно сердце успокоилось, но ощущение возбуждения осталось – теперь не заснешь.Судя по всему, ее мозг и во сне работал, переваривая полученную за день информацию. И сейчас все, что она тщетно пыталась постичь логикой при свете дня, ясно и выпукло предстало перед ней.Это полицейская провокация. Все, все от начала и до конца. Ловушка для алчных дельцов, слетающихся на запах больших денег, как бабочки на свет фонаря. В свете этой догадки каждый факт занял полагающееся ему место.Смазливая рыжая девица, которую Елена уже неоднократно замечала рядом с Тано, без сомнения, работает в органах. Помнится, навещая Марию в клинике, она встретила сначала ее, затем Тано, а через несколько минут и Давиде. Они были там все вместе, только она, Елена, встретила их не всех разом, а последовательно. Неопределенное понятие ?они? обрело конкретность. ?Они? – это Тано, Давиде, та девушка… Возможно, кто-то еще. Факт лежал на поверхности – просто стыдно, что она не догадалась раньше.Мария Каридди покинула миланскую клинику в сопровождении Давиде, а потом Тано подтвердил, что Мария с ?ними?. Еще одно неопровержимое доказательство, что Тано и Давиде теперь заодно. А почему, собственно, она решила, что Феда работает в силовых структурах? Пистолет? Смешно, сейчас у каждого второго есть оружие. В связи с чем она так подумала… Или… в связи с кем? Да ведь там был генерал… Амадей, кажется. Не иначе, он у них за главного, а Давиде и Феда у него в подчинении.На встрече засветилась только Феда. Но не исключено, что остальные находились поблизости, наблюдали. Елене стало жутковато. Вот так-то, посланная ?присмотреться, прислушаться, принюхаться?, Елена сама, возможно, стала вчера объектом наблюдения.Никакого банка в Вене у Тано нет, потому что и не было никогда. Вот Елена и Штусси и не обнаружили того, чего нет.Из первых двух фактов следовал третий, и весьма неприятный. Раз Тано появляется в сопровождении Давиде Ликаты и участвует в этой афере, следует допустить, что он, в этот раз, играет на стороне правоохранительных органов. Еще сегодня утром Елена даже мысли такой не допускала, и именно это недопущение все время мешало ей сделать правильные выводы. ?Не может быть?, – говорила она себе, и факты все никак не могли занять свои места. ?Невероятно, но это так и есть?, – говорила она сейчас, и картина происходящего становилась цельной и логичной.Нет, она неверно формулирует. Не на стороне правоохранительных органов, а под их контролем. Эта девушка, Феда, кажется… Он представил ее как свою помощницу, а на самом деле это она, возможно, контролировала Тано. Но Тано хитрец: сначала он выпроводил Елену, а затем, под благовидным предлогом, вынудил и Феду покинуть собрание и освободился от ее опеки. Ничего не скажешь, виртуозно сработано.Неисповедимы пути Господни. Джузеппе Карта обманом и запугиванием отстранил Бренно от злополучной сделки и, тем самым, уберег его от опасности. Противники Бренно, напротив, уже по уши увязли в сетях, умело расставленных Тано Каридди. Думая, что перехитрили и переиграли старика Бренно, они верным курсом идут на бойню, до поры считая, что движутся к победе.Елена задумалась: что из осмысленного следует рассказать Амилкаре Бренно, а о чем лучше умолчать. На данный момент Бренно и так знал то, что ему необходимо было знать: в сделке, организованной Тано Каридди, участвовать не следует. Бренно был непредсказуем, и это пугало ее. Расскажи ему все, и он, может статься, устроит кровавую баню, да такую, что мало не покажется. Если же он узнает подробности от кого-либо другого, судьба самой Елены может сложиться незавидно. ?Полежу, подумаю, – прошептала она. – Решение придет само?.Но мысли ее потекли в ином, неподходящем направлении, все время возвращаясь к Тано Каридди.Как он дошел до того, чтобы помогать полиции, она не знала и не понимала, но прекрасно помнила, каким видела его в клинике у Марии: не человек – развалина. Тогда она увидела его опустившимся, сломленным. Невозможно подняться из руин вот так, вдруг. Но он же как-то смог. Она никогда его не понимала. Находясь под контролем полиции или спецслужб, с этим не все ясно, он – лишь марионетка в чужих руках, не свободная в своей участи. В случае успеха операции его ждет тюрьма, в случае неудачи – просто пуля. Как он может выносить это, если об этом даже думать невыносимо? И при этом Тано играет роль прежнего себя, да так, что его неискушенные жертвы уже готовы засунуть свои лапы в капкан.Прозрение оглушило Елену, ей стало и страшно, и стыдно. Еще недавно, ослепленная обидой, подпорченной самооценкой, она жаждала сатисфакции. Отправляясь на встречу, она беспокоилась, как бы не вспылить не вовремя, не дать прорваться досаде. Она мечтала увидеть поражение Тано, и даже была готова способствовать этому по мере сил. Сейчас же осознание того, в какую страшную беду попал этот человек, заставляло Елену стыдиться себя, своей прорвавшейся мелкой мстительности. Сейчас она готова была допустить, что Тано устраивал ей гадости, просто ища выход собственной боли.Елена вспомнила события последних недель: аннулирование злополучной доверенности и разговор, содержание которого ей честно поведал Ральф. Что движет Тано Каридди? Злоба? Да. Черная зависть к людям, думающим, что нашли свое счастье? Да. Но если заглянуть поглубже, что там? Обида и оскорбленное достоинство человека, которого бросили и предали в тяжелейший момент жизни. Но что за лукавая формулировка – ?предали?? Его предал совершенно конкретный человек – она, Елена София. Пусть она сама стала жертвой изощренной провокации, пусть ее жизнь была тогда даже в большей опасности, чем жизнь Тано, сейчас это уже не имеет значения.Интересно, были ли Мария и Тано когда-либо счастливы? Конечно же, нет. В жизни нет справедливости: вот на нее, Елену, горе обрушилось сравнительно недавно, а до этого в ее судьбе было очень много счастливых дней.Школа. Здорово было приезжать туда в сентябре, вновь видеть всех девчонок-однокурсниц и, в первую очередь, конечно же, Ирену. А какое радостное возбуждение охватывало всех в последние дни перед каникулами, когда близилось время разъезжаться по домам?!Первое самостоятельное дело. Она на всю жизнь запомнила того парнишку-турка, попавшегося на ночном разбое. Первый самостоятельный перекрестный допрос, недолгие прения, и вот она уже, чуть ли не вприпрыжку, бежит домой с победой.И самое-самое воспоминание…Пусть оно не совсем радостное, зато самое дорогое. Сказочный октябрь, проведенный на яхте, у берегов Сицилии. Солнечные дни, яркое осеннее небо, отражающееся в спокойном море, и каждый день рядом с ней ее отец. Мало, фатально мало они были рядом, им столько всего нужно было друг другу рассказать… Но, видно, такова судьба – счастья много не бывает.А в судьбе Тано и Марии счастливых дней не было, нет и, что самое страшное, не предвидится.Ясно было, что заснуть снова она не сможет. Картины, одна тревожнее другой, мучили Елену, не давали расслабиться. Она хотела было спуститься вниз, но быстро передумала – там мордовороты Бренно.Небо за окном начало светлеть. Хорошо, теперь она сможет расслабиться и немного поспать, пока восходит солнце. Неожиданно в дверь ее спальни постучали:– Синьора, собирайтесь. Нашли убийцу вашей сестры.Поместье Бренно, утро, 14.03.1992.Быстро собрались и поехали. Елене было жутко: что она там увидит, и на что, в конечном итоге, она сама способна? Хотелось, чтобы время в дороге длилось подольше, но нет, вот уже и ворота, вот они уже внутри. Елена решила сегодня говорить поменьше, идти туда, куда все, и делать то же, что и все. Сейчас небольшая группа людей собралась в месте, которое, вероятно, называлось местом предубойного содержания скота, а на деле представляло собой средних размеров густо унавоженный загон.На слое навоза лицом вниз лежал человек со связанными за спиной руками. Бренно, подойдя, смачно пнул лежащего в живот и приказал:– Поднимите.Пара крепких ребят аккуратно, стараясь не испачкаться в навозе, приподняли пленника и поставили его на колени.– Умоляю, умоляю… – тихонько скулил он.Наконец Елене представилась возможность его хорошенько рассмотреть. Даже если не брать в расчет навоз, которым были обильно испачканы одежда и лицо пленника, впечатление он производил неприглядное. Это был молодой человек лет двадцати пяти, высокий, одетый, в соответствии с молодежной модой, в джинсовый костюм. Но лицо! На лице неумолимо отражалось отсутствие личного достоинства, культуры, разума и воли. Это было лицо дегенерата. Мышиного цвета волосы были собраны в жиденькую старушечью косичку.?Тупиковая ветвь эволюции, да, – только и могла сказать про себя Елена. – И этот рукопомойник убил мою сестру?.Из задумчивости Елену вывели звуки смачных ударов: ребята Бренно старались вовсю.– Ты убил дочку Эспинозы? – Бренно нависал над пленником, как огромная скала. – Отвечай! Кто тебя послал, кто приказал, – и экзекуция продолжилась.– Пожалуйста… – удар в челюсть не дал ему договорить.– Дядя Амилкаре, а нельзя ли его… пропустить по конвейеру? Кто потом станет разбираться, что за мясо в консервах, – Елена хотела произнести это про себя, но нечаянно сказала вслух. Увидев, что все в удивлении обернулись к ней, она покраснела.– Ты что, Белоснежка, обалдела совсем? – возмутился Бренно. – Ты посмотри, что это за мерзота, а качеством своей продукции мы как-никак дорожим.Рукопомойник в ужасе переводил взгляд с одного на другого, пытаясь найти хотя бы одно невраждебное лицо, но тщетно. На его светлых джинсах появилось и стало быстро расползаться мокрое пятно. Наконец, он остановился глазами на Марко и, воспользовавшись тем, что экзекуторы остановились на минутку отдохнуть, пополз к нему на коленях.– Не убивайте, и я скажу, кто убил Эспинозу, – он обращался сейчас только к Марко. – Позвольте, я буду служить вам.Утратив остатки человеческого достоинства, Рукопомойник принялся подобострастно целовать Марко руки. Елена вгляделась в лицо Марко: отвращение, вызванное приближением окровавленного, обмочившегося, вымазанного навозом заморыша, смешивалось теперь с иным, новым чувством. Елена могла побиться об заклад – это было удовольствие.Бренно достаточно было одного жеста, чтобы экзекуторы оставили Рукопомойника в покое.– Говори, если хочешь жить, – многолетняя привычка командовать прозвучала в голосе Бренно.– Джузеппе Карта. Это был он. Мы вместе подкараулили дочь Эспинозы, когда она попыталась удрать из Бергамо. Но она нас заметила, начала паниковать и попала в аварию. Ее машина сорвалась с моста. Я ее и пальцем не тронул! – Рукопомойник заскулил. – Карта хотел заполучить какие-то важные документы, но они сгорели вместе с машиной. А Эспинозу убил он один.*****Второй раз Елене довелось оказаться в гостиной в доме Бренно. Еще в тот раз, когда она была здесь впервые, отупевшая от горя и страха, она заметила чучело коровьей головы, вывешенное на стене, подобно тому, как охотники вывешивают свои трофеи. Елена постаралась устроиться так, чтобы ежеминутно не натыкаться взглядом на голову. Бренно уселся напротив на мягком диване.– Теперь можно и поговорить спокойно, – начал он. – Значит, это Карта.– Если подумать, ничего удивительного в этом нет. Он был человеком Линори. Вероятно, считает моего отца одним из тех, кто санкционировал уничтожение этой семьи.– Что, конечно же, неправда, – Бренно ухмыльнулся.– Конечно, неправда. Я точно знаю, что отец подключился к делу уже после того, как барон Линори был убит. Но мотивы Карты – дело второстепенное, главное – его поступки. Что вы собираетесь делать с Картой и с этим…– Про них я потом подумаю, – спокойно сказал Бренно, – сейчас меня больше волнует, что делать с тобой.– Со мной? Что делать со мной? – Елена чувствовала, что холодеет.– Ну как, что? Смотри, Карта убивает твоего отца. Эспиноза был моим союзником… Пусть нехотя, но был. Напрашивается вполне очевидный вывод, что Карта действует в интересах моих врагов или конкурентов, только я до сегодняшнего дня об этом не знал. Теперь перехожу к самому интересному: Карта и Салимбени наводят для меня справки об операции, которую затевает Тано, и отговаривают меня от участия в ней, утверждая, что сделка не имеет перспективы. Могу ли я доверять их выводам? Теперь ясно, что нет. Потом ты сопровождаешь Салимбени на вторую встречу с Тано и повторяешь мне их выводы почти дословно, так? Как я могу теперь доверять тебе?– Это ужасное совпадение, – Елена уже начала прощаться с жизнью. – Но, уверяю вас, я говорила правду.Бренно помолчал, потом решительно продолжил:– Пойдем, покажу тебе кое-что.Подхватив Елену под локоть, он резко поднял ее с дивана и куда-то потащил. Они вышли из дома, пересекли двор, прошли мимо загонов, где, не ведающие своей скорой участи, бродили коровы. Бренно открыл дверь неказистого строения и впихнул Елену внутрь. Оглядевшись, она увидела вокруг оборудование мясного цеха: с перекладин свисали крюки, какие-то цепи, стоял стойкий запах крови. Открыв низкую дверцу, Бренно втолкнул корову в специальное тесное стойло и взялся за убойный пистолет.– А теперь гляди сюда, – Бренно насмешливо смотрел на Елену и улыбался.Зажатая в стойле, корова недоуменно мотала головой. Елена успела вовремя зажмуриться, она только слышала щелчок пистолета и звук от падения тяжелого тела. Когда Елена осмелилась открыть глаза, корова уже превратилась в тушу, Бренно подцепил ее цепью за ногу, и она отправилась по конвейеру на разделку.– Может, стоит тебя саму пустить по конвейеру?– Не надо, у меня в детстве гепатит был, – брякнула Елена и сразу же пожалела об этом: глаза Бренно стали совершенно бешеными. Он надвигался на нее, не выпуская из рук пистолет. Вспомнив, как при сходных обстоятельствах обделался Рукопомойник, Елена усилила самоконтроль. Смерть так смерть, но только не это.– Итак, – начал Бренно. – Итак, ты подтвердила слова Салимбени, что участвовать в сделке не надо, потому что перспективы она не имеет, а риск непомерно высок. Так?– Да.– А теперь спрашиваю еще раз. Так? Ты хорошо подумала?– Так, – Елена собралась с духом. – Но не поэтому.– Что ты несешь?– Я все объясню, только давайте уйдем отсюда, – взмолилась Елена.Столь неприятный для Елены разговор продолжился в гостиной. Она с трудом доковыляла до дивана, ноги плохо держали ее. Случайно посмотрев наверх, она обнаружила, что сидит аккурат под коровьей головой, но в данной ситуации это было не так уж важно. Собравшись с мыслями, она начала свой рассказ:– С самого начала у меня было ощущение, что что-то здесь не так. Но это было нечто неуловимое… Когда встреча Салимбени и Тано была в самом разгаре, я почти отчаялась: многое ли выведаешь, находясь за закрытыми дверями?! Я просто не понимала, зачем вы меня туда отправили.– Считаешь меня идиотом?– Н-нет, нет, что вы. Просто я не знала, как выполнить задачу. Я не узнала тогда никаких ценных фактов, разве что ассистентка Тано показалась мне подозрительной.– В чем это проявлялось?– Она представилась его помощницей… Когда мы остались в гостиной, я попыталась ее разговорить: где училась, где стажировалась. Она отвечала не слишком охотно, но не это главное. Я знаю, о чем говорю: человека непрофессионального можно отличить просто по тому, как он расставляет слова в предложениях. Вы сериалы смотрите?– Я что, похож на бабу?– Простите, дядя Амилкаре. Но если бы смотрели… В общем, у меня было полное ощущение, что я смотрю сериал: и Тано, и Феда – так зовут эту девицу – были как настоящие. Как настоящие, понимаете? Нет у этой девицы университетского образования! Нет, и никогда не было. Достаточно было взглянуть на ее юбку: ее невозможно более укоротить ни на сантиметр – там уже не ноги.– Если бы я не знал тебя, Белоснежка, решил бы, что ты приревновала своего упыря.– Вроде, она не в его вкусе.– Детка, хватит пичкать меня россказнями! Давай по существу.– Итак, никаких ценных фактов и наблюдений у меня не было. Но, когда мы возвращались, на меня насел Джузеппе Карта. Он угрожал расправиться с моей семьей… С теми, кто еще остался, – Елена умоляюще посмотрела на Бренно. – Они с Салимбени заставили меня подтвердить его слова перед вами. Простите меня.– Мы это уладим, если будешь умницей.– Карта начал меня прессовать, хотя я это уже говорила…– А Салимбени?– Они заодно. Я уж думала, что только зазря сунула голову в петлю… И вдруг… Стоп! А ведь это само по себе наиважнейший факт! Если бы они не начали угрожать, у меня не было бы никаких оснований подвергать сомнению выводы Салимбени, какими бы они ни были. Но ваши… то есть, наши враги допустили дурацкую ошибку: мне стало абсолютно ясно, что в словах Салимбени будет ложь. Нужно было только… Во-первых, внимательно выслушать его. Во-вторых, отделить вранье от правды. Только поэтому я и позволила ему разыграть пьесу до конца. Он утверждал, что разум Тано помутился. Это – чушь, это смешно! Ум Тано был и остается острым, как бритва. Что бы мы делали, если бы не глупость самого Салимбени! Вранье – тоже источник информации, особенно когда точно известно, что это вранье. Но это трудно… Словно разглядываешь мир, отраженный в кривом зеркале. Ваш план сработал гениально, принеся совершенно парадоксальные плоды. Ваша прозорливость…– Прекрати, я не нуждаюсь в лести.– Вчера вечером я неважно соображала: страх отупляет.– Можешь мне это не объяснять, – заметил Бренно со знанием дела.– Постепенно дневные впечатления как-то улеглись. Главным образом это касается банка, через который Тано обещает перевести деньги в процессе сделки. Не понимаю, почему все так сразу поверили, что он, беглый преступник, который к тому же удрал из психиатрической клиники не долечившись, способен руководить неким венским банком. Поначалу это были лишь неясные сомнения. Но этой ночью мне открылась правда.– Что за правда, не тяни, – от нетерпения Бренно подался вперед.– Это все изощренная ловушка. И Тано действует не один, как все раньше считали. Как я уже говорила, на встрече я обратила внимание на яркую рыжую девицу, я ее уже не в первый раз замечаю рядом с Тано. Но это не то, о чем я поначалу подумала. Эта девушка как-то связана с Давиде Ликатой, в недавнем прошлом рьяным добровольным помощником судьи Конти. Она и Ликата заодно и, я думаю, есть и другие. Генерал Амадей, по-видимому, у них за главного. Тано Каридди в этой компании только играет роль самого себя, а когда сделка будет завершена, ловушка захлопнется. Конечно, ваши иностранные поставщики вне зоны юрисдикции итальянского правосудия, но тем, кто вовремя не покинет Италию, придет конец. Но больше всего меня беспокоил Салимбени. Его выводы звучали так складно, но я-то точно знала: он врет. Хоть разбейся, понять было ничего нельзя. Но потом меня осенило: это он сам считает, что врет вам, а, на самом деле, верно излагает факты. Он запутался, при изощренной лжи подобный риск всегда существует.– Тебе виднее, врушка.– По-видимому, они с Картой убеждены, что обманывают вас, советуя отказаться от участия в сделке. Им это зачем-то нужно.– Им, – нахмурился Бренно, – или тем, кто стоит за ними. Свято место пусто не бывает. А Салимбени и Карта слишком мелкие фигуры, чтобы занять мое место.– У вас есть конкретные предположения? – Елена спросила, не подумав, и прикусила язык.– Меньше знаешь, детка, дольше проживешь.– Извините.– Складно излагаешь, Белоснежка. Выходит, неизвестная нам сила принудила Тано к сотрудничеству, тот обманул Карту, Салимбени и иже с ними. Они обманули меня…– Не обманули, дядя Амилкаре.– Помолчи! Ладно, не обманули. Завтра же пошлю за Салимбени.– Можно вопрос? Я оправдала ваше доверие? Помогла Вам?– Допустим. Ты что-то за это хочешь?– Позвольте дать вам один совет: не надо трогать Салимбени, – Елена заговорила торопливо, словно боясь, что Бренно в любой момент остановит ее. – Оставьте ему жизнь и позвольте думать, что он вас облапошил. Так будет гораздо эффективнее.– Нет, – отрезал Бренно. – Ты умна, Белоснежка, но ты не понимаешь… Никто, повторяю, никто не смеет думать, что безнаказанно обманул Амилкаре Бренно. А в остальном у тебя все гладко вышло, Белоснежка.– Где уж там… Да, я испугалась и сделала так, как требовал Салимбени. Я не знала, поверите ли вы мне, если я приду к вам с неясными подозрениями. Я не знала, отнесетесь ли вы вообще хоть сколько-нибудь серьезно к словам женщины. Подыгрывая Салимбени, я фактически действовала в ваших интересах: не препятствовала всей этой компании угодить в сети, расставленные Тано. А вы, Амилкаре, счастливо избежали западни, хотя существуют и другие опасности. Тот, кто руководит этой операцией, все равно попытается вас вычислить. Думаю, сейчас нужно действовать предельно аккуратно. Простите, что снова осмеливаюсь давать вам советы… Я нашла вас, получив детализацию разговоров отца. Это достаточно открытый источник. Вы в опасности – судья Конти или кто иной вполне могут сделать то же самое.– Ну, ты и стерва, Белоснежка, – Бренно не скрывал своего одобрения. – Помню, мы все гадали: Тано Каридди был же нормальным и вдруг угодил в психушку. Да с тобой любой свихнется!Бренно некоторое время сидел молча, потом переменил тему:– И кто стоит за этим, полиция?– Не знаю, не думаю. Полиции, чтобы сделать шаг, нужно постоянно оформлять ордера, постановления, получать санкции суда. Скорее, это какая-то родственная ей организация с широким спектром полномочий.– А Тано Каридди они что же, взяли в штат?– Сами понимаете, что нет. Предложили сотрудничество, по-видимому. Условия мне неизвестны.– Каков мерзавец! Ну, однажды мы доберемся до него, и он за все заплатит. То, что случилось с его сестрой, покажется ему мелкой неприятностью. – Зачем же? Сейчас он занят тем, что ведет ваших злейших врагов в ловушку, из которой им уже не выбраться. Ваш незримый соперник теперь все равно, что покойник, – Елена попыталась охладить пыл Амилкаре.– Ах, ну да, – Бренно имел свойство успокаиваться столь же внезапно, как и выходить из себя. Неожиданно он сменил тон и заговорил спокойно и по-деловому: – Слышал, детка, у тебя неприятности с оформлением развода?Елена едва заметно поморщилась: до чего же оперативно разносятся сплетни.– А ты – забавная девчонка. Мне бы хотелось сделать для тебя что-нибудь хорошее. Я могу послать своих бойцов, – продолжал Бренно, – пусть решат вопрос с Тано раз и навсегда. Послать?– Спасибо, не нужно. Как любил говорить отец: ?Подобную жестокость я порицаю?.– Твой незабвенный папочка много чего говорил, а уж что творил… Впрочем, как знаешь, дело твое. Пусть Тано еще поживет, пусть поползает, змеюка.Тем временем Марко организовал для гостьи стол. За столом их было трое: Елена, Марко, Амилкаре.– Ба, Белоснежка, да у тебя в лице ни кровинки! – заметил Бренно. – Может, тебе покушать? У нас сегодня свежие котлетки.– Нет, спасибо, – Елена ощутила прилив тошноты. – Мне, если можно, чаю.Крепкий тонизирующий чай был сейчас для Елены очень кстати. Бренно чай не пил, он прихлебывал нечто, напоминающее бренди, постепенно настроение его улучшалось.– Карту мы уберем, не беспокойся, Белоснежка. Ты сделал, как я просил? – Амилкаре обратился к Марко.– Да, отец. Я позвонил ему под надуманным предлогом, Карта был у себя в отеле.– Пусть ребята выезжают. Последят за ним немного, а как представится удобный случай, нужно его кончать.– Понятно, отец. А этого, молодого… Можно его оставить? – неуверенно спросил Марко.– Думаю, можно. Если Белоснежка больше не хочет пустить его на фарш. Что скажешь? – в глазах Бренно искрилось лукавство.– Не хочу. Я сказала тогда, не подумав, – вспомнив недавнее безобразие, Елена сидела красная, как рак.– Эх, – вздохнул Бренно, – что за люди, что за времена. Ты, Карта, Салимбени… Все вы врете, кругом предательство. Не дом, а гнездо аспида! Марко, сынок, принеси мне еще выпить. А тебе, – повернулся Бренно к Елене, – тебе доводилось попадаться в сети обмана?– Такое бывало, – лицо Елены словно сковало морозом. – С тех пор я учитываю вероятность обмана со стороны практически всех людей. Когда же я имею дело с теми немногими, в чьей порядочности не сомневаюсь, я учитываю вероятность того, что они сами могут быть обмануты.– Кстати, кстати… – Бренно задумался, если не сказать, замечтался. – А что нам сделать с Картой?– Сами знаете, что.– Я-то знаю, но, возможно, тебе хочется чего-то особенного, Белоснежка?– Выберите сами, как… Но чтобы наверняка. Насмерть.– Думаю, ты больше не нуждаешься в сопровождении, сейчас эффективнее послать бойцов к Карте. Перейти из защиты в нападение, так сказать. А этого, как его там… мы оставим у себя, – продолжал Бренно. – Такие очень полезны в разных специфических делах. Типа той незабываемой ночи, что мы устроили для юродивой сестры Тано, – Бренно заржал, довольный собой.Елена сидела молча. До чего же все паскудно получилось. Своим спасением и возмездием за убийство отца она теперь навсегда обязана человеку, по приказу которого какие-то мордовороты избили и изнасиловали Марию. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, она задумалась о Марко. А он непрост, этот елейный юноша с хорошими манерами. До сегодняшнего дня он представлялся ей чужеродным элементом в клане Бренно, но сегодня она разглядела в нем нечто новое, неведомое. Между ним и Рукопомойником моментально установилась связь по типу ?хозяин – раб?.– Твое общество мне очень приятно, Белоснежка, – подвел итог Бренно. – Но пора и за дела. Коровы заждались.