Глава 3.7. Коровий король (1/1)

В доме, ставшем последним прибежищем отца, в этот вечер царило разорение. Сначала здесь побывал убийца, потом прошла толпа людей из полиции и прокуратуры. Нетрудно было догадаться, что здесь произошло. Стеклянные витрины разбиты, вещи из коллекции древностей отца повреждены или уничтожены. Неизвестный убийца заставил Эспинозу смотреть на гибель его сокровищ, а затем убил. Несколько пуль прошили старинную скрипку. Можно ли ее отреставрировать? Вряд ли, скорее всего, она больше никогда не зазвучит. Но, даст Бог, того, кто это сделал, найдут, и уж он-то запоет как миленький…Елена решила: если выживет, перевезет все в Церель. Антикварные книги, карта, античный бюст – поврежденные пулями, будут лучшим напоминанием о последнем дне жизни Антонио Эспинозы. Можно считать, что они тоже ранены на войне. В сущности, так оно и есть. Только в следующий раз нужно будет заказать витрины из пуленепробиваемого стекла. Лицо Елены некрасиво скуксилось, но ей удалось сдержать подступившие к горлу слезы.Но самым страшным зрелищем был силуэт, обведенный на полу. Здесь лежало тело отца. Елена отвернулась. Чтобы отвлечься, стала перебирать его нехитрые личные вещи: книги, очки, телефон на столике. Рядом стояла ваза с уже несвежими цветами. ?…Но все они завяли, когда умер мой отец?. Телефон… У нее забрезжила идея. Дом снят на ее имя, поэтому не составит труда получить детализацию всех телефонных разговоров. Может быть, что-нибудь да всплывет. Елена понимала: для нее счет времени пошел на дни, если не на часы. Где же искать его теперь, загадочного и безликого покровителя? Телефонные звонки – ветхая, ненадежная зацепка. Но другой нет.Решив, что пробыла здесь достаточно, Елена собралась уходить. Но куда бы могла она пойти? Возвращаться в свою квартиру – чистое самоубийство, отель – тоже ненадежный вариант. О возвращении в Церель речь даже не шла: там бабушка, домработница и собака. Не хватало еще только туда привести убийц. И ее осенило: самое безопасное место сейчас здесь. Ни один нормальный преступник сюда не вернется, равно как ни одна нормальная женщина здесь не останется.Она расположилась на диване, зубы решила не чистить, душ не принимать. Елена ужасно боялась, что из-за шума текущей воды не услышит приближающихся шагов убийцы. К тому же ей очень не хотелось раздеваться, а то будет валяться здесь во всей своей красе да еще и с перерезанным горлом.?Нервишки, однако, расшатались, – решила она и легла. – Если так пойдет и дальше, скоро буду подпрыгивать от любого шороха?.Долго еще она лежала, прислушиваясь к шорохам ночи, пока, наконец, ее утомленное сознание не погасло.*****Это было нехорошее место – заброшенная фабрика. Возможно, раньше здесь делали мебель, а, может быть, какое-то оборудование.Елене нельзя было оглядываться. Она знала: за спиной оставалось что-то очень страшное. Стояла ночь, света в коридоре не было. Осторожно, на ощупь, она стала выбираться из помещения бывшей фабричной конторы. Она отыскала путь на лестницу и пошла вниз, с отвращением держась за грязные перила. Здесь было немного посветлее, из окон струился слабый свет ночного неба. Вот и дверь. Силясь держать себя в руках, Елена вышла в безлюдный цех.Оказавшись в просторном помещении, контролировать свои эмоции становилось все труднее. Елена пыталась идти нормальным шагом, ей нужно обследовать цех по периметру и найти, наконец, выход, но не тут-то было. Сначала она ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, понеслась сломя голову, не видя ни дороги, ни цели.В каждый шаг она вкладывала все свои силы, и вдруг… Земля ушла у нее из-под ног. Опоры не было. От неожиданности сердце ушло в пятки, а пятки беспомощно молотили по воздуху. В первый момент Елена решила, что в потемках угодила в яму и вот-вот шмякнется о дно. Но она не летела вниз. Отважившись взглянуть себе под ноги, она обнаружила, что зависла метрах в двух над полом.От неожиданности сердце Елены, кажется, забыло о своем предназначении и остановилось, но через минуту начало остервенело толкаться в ребра. Побултыхавшись некоторое время в воздухе, Елена смогла выровняться и принять горизонтальное положение. Она плыла по воздуху, вытянув руки вперед. Ужас и восторг – все смешалось.Оп-ля! Елена ухватилась за крановую цепь, оттянула ее как следует и начала раскачиваться, восторженно повизгивая. Набаловавшись вволю, она начала кружить по цеху, поднимаясь все выше. Через окна и прорехи в кровле в помещение проникал тусклый ночной свет. В полутьме она едва избежала столкновения со стропильной фермой и только тут осознала, насколько небезопасны ее забавы. Облетев цех по периметру, Елена выбралась через разбитое окно в ночное небо.Погода стояла нелетная, было холодно и сыро. Она поднималась все выше, держась подальше от линий электропередач, пока не начала ориентироваться в топографии города, определив по ручейкам ночных огней основные магистрали и районы Милана. Приняв решение, Елена полетела на север, прочь из города.Путь предстоял неблизкий, но Елена не унывала. Она потеряла туфли, но здесь, в небе, они и не были нужны. Более того, несмотря на неординарные обстоятельства, ее охватило такое приятное и уже подзабытое чувство – чувство собственной безопасности. Когда-то оно составляло естественную, неотъемлемую часть ее жизни, и от этого было почти неощутимо и несправедливо недооценено. А сегодня Елена, оставив своих врагов на земле, за пределами досягаемости, всей душой стремилась домой – туда, где ей всегда будет хорошо.Ночь шла на убыль. Отсюда, с высоты, было так чудно наблюдать, как небо на востоке начало светлеть, будто кто-то невидимый разбавил в небе густую синюю краску. Скорее бы домой! Нужно успеть до света, ведь люди могут не так понять.Впереди по курсу выступили из ночного мрака и стали надвигаться громады гор. Сомнение охватило Елену: сможет ли она преодолеть такую преграду, столь же неприступную, сколь и прекрасную? Не будет ли более разумно полететь в обход, на восток? Но и на востоке стало неспокойно: край неба заискрился, то здесь, то там пронзенный разноцветными огненными всполохами. Постепенно огненная корона засияла над восточным краем горизонта. Наконец, первый луч Солнца прорвался сквозь горизонт, сначала осветил легкие перистые облака, а затем опустился на заснеженные пики, окрасив их в золотисто-розовые тона. Вскоре с востока уже лились потоки солнечного света. Теперь сияние было везде: и на востоке, и на севере.Пришло понимание: пора спускаться. Нужно переждать день в каком-нибудь укромном месте или же продолжить путь пешком. Елена начала искать место для посадки и приметила необжитую долину у ближних отрогов. Сделав несколько кругов, она снизилась по размашистой спиральной траектории.Альпийская долина, освещенная рассветными лучами и прочерченная причудливыми линиями ручьев, была прекрасна. Елена понимала: и от ручьев, и от озера, в которое они впадают, стоит держаться подальше. Ведь их питают ледники и вечные снега, и в любой зной вода в них ледяная. Упадешь туда и сгинешь, скованный судорогой. Она снизилась, как только могла, и теперь парила над лугом, покрытым уже распустившимися полевыми цветами.Елена на лету опустила руки в траву, и цветы царапали ее ладони. Цветочные головки разлетались, словно состриженные, попав между ее растопыренными пальцами. Потеряв скорость, она упала в росистую траву, ойкнула и проснулась.?Какой чудный сон, – Елена еще не разомкнула веки, но уже понимала, что не спит. – Нужно рассказать папе?, – и она блаженно повернулась на другой бок.Милан, утро, 07.03.1992.Никакие трагедии человеческой жизни не могут остановить ход времени, и утро неизбежно наступило. Елена проснулась, полная воспоминаний о чудной долине, и обнаружила себя на узком диванчике в доме отца. Она снова здесь. Неужели ей суждено умереть в этом городе?Отец умер. Как она могла забыть? Разве такое возможно? Она спустила ноги на пол. Вот она – маленькая, уютная гостиная, везде следы вчерашнего обыска, а за запертой дверью – обведенный мелом силуэт на полу. И в это мгновение, между сном и явью, она вспомнила все, и горе навалилось на нее с новой силой. Отец умер... Убит, как убита и Ирена. Ральф бежал. Вероятно, он уже далеко, ищет на земном шаре более безопасное место. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла встать: горе обессилило ее. В это утро Елена думала о том, что тот, кто смотрит на нас сверху, возможно, относится к происходящему просто как к размену фигур в страшной шахматной партии. Тогда, полтора года назад, это были Линори, а сейчас они, Эспиноза.Наконец она встала, при утреннем свете страх немного отступил. Надо бы привести себя в порядок. Удивительно, но даже самые страшные трагедии, когда кажется, что слабый, ничтожный человек неизбежно должен быть раздавлен обстоятельствами, не освобождают этого самого человека от повседневных дел. Тяжело вздохнув, Елена почистила зубы и приняла, наконец, душ. Комнату, где на полу был начерчен страшный силуэт, она заперла на ключ, дав зарок, что она войдет в нее только после того, как опасность останется позади. Или не войдет вовсе. На кухне она смогла найти чай, крекер, какие-то мюсли. Надо подкрепиться. Она через силу впихнула в себя завтрак, почти не чувствуя вкус, словно жевала бумагу. Собравшись с силами, Елена заперла дом и отправилась в телефонную компанию.*****Вернувшись домой, она погрузилась в чтение колонок телефонных номеров. Номера, еще номера... Как найти в этой каше что-нибудь действительно ценное? Найдя телефонную книжку отца, Елене удалось постепенно исключить телефоны больницы, его лечащего врача, ресторана, где покойный Антонио Эспиноза любил заказывать еду, химчистки и прочего. Осталось совсем немного номеров, дальше придется действовать методом тыка, а не хотелось бы. Елена постаралась расслабиться, попив чайку на кухне и посмотрев новости, она вновь вернулась к списку. Один из номеров показался ей перспективным: он присутствовал и во входящих и в исходящих звонках, к тому же даты примерно совпадали с тем временем, когда Ирена в замешательстве и страхе позвонила ей. Цепенея от страха, Елена набрала номер.– Здравствуйте. Мое имя Елена София Каридди. Возможно, мой звонок покажется вам странным, но я разыскиваю знакомых покойного синьора Эспинозы.– Пожалуйста, подождите несколько минут.Ждать пришлось очень долго, или, может быть, время тянулось долго только для Елены. Хорошо уже то, что ее сразу не послали куда подальше. Она так долго ждала, что, когда молчание в трубке было прервано, подскочила от неожиданности.– Ну, здравствуй, – голос в трубке звучал грубо и бесцеремонно.– Извините, я сейчас в таком состоянии, что не могу составить список всех друзей отца, которых необходимо пригласить на похороны. Простите, я даже не знаю вашего полного имени, – Елена чувствовала отвращение к самой себе. Ведь она искренне горюет по отцу, но, при этом, в состоянии бессовестно играть роль ?дочь скорбящая?.– Я Амилкаре Бренно. Правда, не знаю, считал ли твой отец меня другом и пригласил бы на свои похороны, будь он сейчас жив.– Рада познакомиться, синьор Бренно. Тем не менее, позвольте пригласить вас...– Думаю, нам нужно поговорить не по телефону, и сегодня же, – он бесцеремонно перебил ее. – Записывай адрес.Еще утром Елена надеялась, что, по крайней мере, сегодня ей не придется ничего предпринимать. Но, с другой стороны, каждый час ожидания мог приблизить ее смерть, и она без колебаний согласилась приехать.*****Когда она вышла из дома и села в машину, страх снова подкосил ее. Неведомый безжалостный убийца мог поджидать ее у газетного лотка, а мог с комфортом расположиться в пиццерии по соседству. В любой миг пуля могла пробить ей голову или войти в грудь.?Не сиди, трогайся, – подбодрила она себя. – А то ты слишком легкая мишень?.Она выехала из города, страх немного спал, возвращая способность думать. Что она скажет этому синьору Бренно? Очевидно, придется действовать по обстановке. Если он союзник отца, они как-нибудь договорятся. А если нет, с ней случится точно то же самое, как если бы она просто сидела и ждала, покорившись своей участи. С этой точки зрения бояться ей было совершенно нечего.Пусть в этом мире нет верности союзническому долгу, равно как не осталось и самого долга, а существуют лишь слова, которые их обозначали… Но она все же попробует.Она чувствовала себя сегодня солдатом разбитой армии, который бредет неизвестно куда, неизвестно зачем, непонятно на что надеясь. Куда ведет путь, к спасению или на бойню, Елена знать не могла. Изрядно поплутав по проселочным дорогам, она, наконец, подкатила к воротам... скотобойни. Она позвонила, и через несколько минут ворота этого жуткого места за ней закрылись.*****Подъездная дорожка не была отсыпана, под колесами хлюпала грязь. Путь проходил мимо загонов для коров, на которые Елена старалась не смотреть. Подъехав к усадьбе, она увидела кряжистую фигуру хозяина, вышедшего ей навстречу. Амилкаре Бренно был видным пожилым мужчиной с жиденькими светлыми волосами, крепким, грубоватым в обращении, с недобрыми лукавыми глазами.– Ну, проходи. Это хорошо, что ты сама приехала, не придется искать тебя по всему Милану. Выпить хочешь?– Спасибо, но я за рулем.– Ну и слабаки вы все, современная молодежь. Ты не лучше, чем мой Марко. Я тебя примерно так и представлял, – он оценивающе взглянул на Елену. – Вся в отца: голубая кровь, белая кость. Белоснежка.Елене показалось, что в его тоне проскользнула ирония. Держа под мышкой заранее приготовленный и упакованный подарок, она вошла и огляделась. Комната как комната, каких много. Легкий беспорядок… По-видимому, в доме нет хозяйки. Бренно плюхнулся на диван, и только теперь Елена разглядела, под чем он сидит. Стену над его головой украшал мерзопакостный аксессуар – выполненное на манер охотничьего трофея чучело коровьей головы. Отец считал Ральфа и Рину слишком впечатлительными… Хм… Чтобы смотреть на это?! Похоже, Елена нашла того, кого искала, с первой же попытки. Угораздило.– Папа просил передать вам эту вещь после его смерти, – она поставила пакет на стол. – На память. Он полагал, эти антикварные часы будут прекрасно смотреться в вашем доме.– Думаю, ты приехала вовсе не за этим. Тебе что-то нужно от меня. И ты лжешь: твой отец скорее бы удавился, чем отдал одну из своих игрушек, – Бренно сделал паузу, наслаждаясь замешательством Елены. – Сами-то мы люди простые, вам не чета. Однако, нам надо поговорить о деле, – тон хозяина сразу изменился.Елена была только рада такому повороту событий. Пусть говорит собеседник, и чем больше, тем лучше.– Мы уже ищем убийц твоего отца и сестры. И не только мы. Пусть мы не были друзьями, но кое в чем он мне помог. После тюрьмы он отошел от дел, но ради моей просьбы сделал исключение. Его враг – мой враг, и я намерен найти ублюдка и проучить как следует. У тебя самой-то есть предположения?– Нет, в последние недели отец готов был говорить со мной о чем угодно, только не о делах. Исключение – его личный архив. Гибель Ирены пришлась как раз на день, когда она пыталась вывезти архив из Бергамо. Совпадение это или нет, мы не знаем. Что стало с документами, мне неизвестно.– Ну ладно, ладно. Будем искать сами. Тебе, в случае чего, сообщим. Да ведь и ты сейчас не в безопасности, Белоснежка. Мы уже побывали на твоей квартире, и, судя по всему, не мы одни. Так что ты вовремя ушла в тину. Хочешь, мои парни присмотрят за тобой?– Да, буду благодарна.– Кстати, о благодарности. Если я однажды попрошу тебя помочь мне, старику, не откажешься?– Все, что в моих силах, – у Елены возникло чувство, что она по доброй воле сует голову в петлю. Впрочем, это тоже какой-никакой, да выход.– Ну, вот и отлично, и договорились. Марко! Собери ребят. А ты не бойся, – Бренно повернулся к Елене, перехватив ее опасливый взгляд, – никто из моих парней тебя не тронет. Все помнят, чья ты дочь.*****Через полчаса Елена двинулась в обратный путь. И не одна – теперь за ней двигалась машина сопровождения, набитая до отказа людьми Бренно. В ближайшие дни они будут следовать за ней повсюду, куда бы она ни направилась. Эти парни с невыносимо уголовными лицами будут жить в доме, еще совсем недавно бывшим последним земным пристанищем Антонио Эспинозы. Скверно, но, похоже, другого выхода нет.Милан, вечер, 12.03.1992.Маленький кортеж холеных черных автомобилей двигался на север, в Милан. Так Елена Каридди возвращалась с похорон своего отца. Облаченная в такое нехарактерное для нее черное платье и черный платок, сидела она на заднем сиденье машины. Совсем одна, и не с кем ей разделить свое горе. Ее близкие, в другое время отличавшиеся своевольными характерами, на этот раз без разговоров подчинились указанию Елены: не приезжать. А большинство друзей отца просто побоялись прийти на его похороны. Но если у членов семьи были веские основания опасаться остававшихся на свободе убийц, то с друзьями отца все иначе: они побоялись запачкаться, засветиться на похоронах осужденного преступника. Свершилось чудо коллективного прозрения. Елену это не волновало: какой прок в словах сочувствия от таких людей?!Во время прощания с самым дорогим и близким ей человеком чувства Елены были неестественно притуплены. А чего бояться, если все самое страшное уже произошло? Только когда устанавливали каменную крышку саркофага, и гроб с телом Антонио Эспинозы навсегда скрылся с людских глаз, звук скрежещущего об камень камня вывел ее из оцепенения. Он прошел сквозь тело Елены, заставив ее содрогнуться, как проходит электрический разряд.Все… Вот и все. И Елена пошла к машине.А сейчас она флегматично рассматривала пейзаж за окном, видя, как просыпается земля после зимнего сна. Для себя она мечтала лишь об одном: поскорее вернуться в дом, переодеться в неизменные джинсы и тихо посидеть с бутылочкой пива. Но у судьбы были иные планы на этот счет: приехав домой, она обнаружила в гостиной Амилкаре Бренно.– Здравствуй, Елена. Извини, что не был на погребении, но, сама понимаешь, мне не нужна излишняя известность.– Понимаю. Позвольте предложить вам бренди.Они выпили. Елена понимала, что Бренно заехал не просто так, сказать ей слова сочувствия. Крепло подозрение, что ей вот-вот предложат расплатиться по счету. Так оно и оказалось.– Мне нужна твоя помощь в одном деле, Белоснежка. Ты в курсе, что Тано Каридди вернулся в Италию? – Бренно испытывающе смотрел на нее.– Да, я об этом слышала, но не знаю, где он остановился. Напрямую со мной он ни разу не связывался, – Елена твердо решила говорить одну только правду, иначе в два счета головы не сносить.– Очень жаль, но я на это и не рассчитывал. Извини, я не могу тебе всего рассказать…– Конечно, расскажите только то, что мне необходимо знать.– В общем, тут такое дело, – Бренно подался вперед и даже облизнулся. – Твой бывший, кажется, принялся за старое, затевает большую сделку. Подробности тебе знать ни к чему. Все это чертовски заманчиво, но и опасно. Я деловой человек и, конечно, имею цель заработать денег. Но риск, боюсь, может быть слишком велик.Елена поражалась, как кто-либо, находясь в здравом уме, может связаться с Тано Каридди. Ведь все, кто имел с ним дела, впоследствии горько пожалели. Неужели запах денег так сильно манит некоторых людей, что у них отключается инстинкт самосохранения?! Впрочем, Бренно, кажется, удалось сохранить рассудок. Вслух же она сказала только:– Чего же вы хотите от меня?– Эта сделка очень важна для меня, лучше еще раз подстраховаться. Завтра Этторе Салимбени и Джузеппе Карта встречаются с Тано, сам же я хочу до поры оставаться в тени. Ты будешь сопровождать Салимбени, этакий почетный эскорт. Я знаю, вы с ним знакомы. Конечно, непосредственные детали операции они будут обсуждать не в твоем присутствии, да и не в этом суть. Присмотрись, прислушайся, принюхайся, – Амилкаре пристально посмотрел на Елену. – А мы с тобой похожи, девочка, хотя тебе, наверное, и не по нраву это слышать. Мы оба думаем, как бы это выразиться, не совсем головой.?А ведь верно, – думала Елена про себя, – сколько раз случалось, что все факты указывают на одно, а интуиция говорит, что все это лишь обман зрения. Факты могут быть подтасованы, а интуицию не обманешь, надо бы прислушиваться к ней почаще?.– Я хочу быть во всем уверен, прежде чем вступлю в игру с этим психом, – продолжал Бренно.– Если вам интересно мое мнение, – Елена решила выложить все, как есть, – то сам факт вступления то ли в игру, то ли в борьбу с Тано Каридди будет серьезной ошибкой. Он очень умен и хитер, но это ладно, в мире полно умных и хитрых людей. Тано не признает правил игры и по ходу дела сам меняет правила, а его соперники всегда оказываются в дураках.– Так что же теперь делать, отступить? – по лицу Бренно было видно, насколько ему отвратительна эта мысль.– Не отступить, но уклониться от борьбы. Это было бы мудро. В идеале вы можете попытаться переманить его на свою сторону, но это тоже будет игрой с огнем: для него не существует самого понятия ?быть на чьей-то стороне?.– А ты смогла бы перехитрить или переманить его?– Нет, я не настолько глупа, чтобы так думать. Мне это не по силам.– И как же ты с ним жила, если ты его обманывать не можешь? – Бренно заржал.– В общем, – Бренно подвел итог разговору, – свою задачу тебе придется уточнить по ходу встречи. Невозможно предвидеть в деталях, с чем тебе придется столкнуться. Завтра в полдень встречаемся у меня.*****Елена проводила Бренно и, наконец-то, смогла переодеться в джинсы. На душе было тревожно, перспектива столкнуться нос к носу с Тано, мягко говоря, не радовала. Уже сам факт обладания информацией о секретной преступной сделке несет в себе серьезную угрозу жизни, но Елену сейчас беспокоило даже не это. Как она сможет спокойно разговаривать с человеком, устроившим ей отвратительную каверзу, приложившим все силы, чтобы разрушить ее жизнь на том только основании, что его собственная жизнь, скажем прямо, не удалась?! Каково ей будет не вспылить, не сорваться, просто дыша с ним одним воздухом?! Да с человеком, который поступает подобным образом, если что и хочется, так это сотворить какую-нибудь гнусную, физиологически противоестественную вещь.Взяв себя в руки, Елена успокоилась. По крайней мере, ей не предложили возвращать долги посредством интима, и на том спасибо. Выпив еще немного бренди, она смогла, наконец, расслабиться и заснуть.*****Нехороший сон, периодически посещавший Елену в последние годы, решил помучить ее и этой ночью. Она ехала по ночной дороге, стремясь к постоянно ускользающей от нее цели, которая пряталась то за ближайшим поворотом, то за следующим. Это было почти столь же обреченное занятие, как если пытаться сделать шаг за горизонт. Ночь была холодна, периодически запотевали боковые стекла. Туман стелился над распаханными полями, в низинах переползая дорогу рваными клочьями, и тогда казалось, что машина едет прямо по облакам. Одна в бескрайнем мире, Елена торопилась, на подъемах выбивался из сил неказистый фиат. Иногда ей мерещилось, что в двигателе звучат посторонние шумы, стуки и бряканье, и сердце падало: все пропало, она не успеет. Куда, зачем она едет? Но машина, вновь набирая свою скудную мощь, несла Елену вперед, к эфемерной цели. Она давила на газ, зная, что от исхода гонки зависит вся ее дальнейшая жизнь.Вдруг двигатель застучал особенно надсадно. Елена испугалась и проснулась. Прихлопнув будильник, она испытала чувство облегчения, какое испытывает любой человек, вырвавшийся из кошмара. Но радость была недолгой, нужно было подниматься, собираться и ехать сначала к Бренно, а затем… Об этом она предпочитала пока что не думать.