Глава 1.9. Шутка (1/1)

Милан, утро, 20.01.1989.Елена искренне считала частью своих обязанностей, принятых на себя по договору, посильную шлифовку имиджа Тано Каридди, который, она это чувствовала, был далек от совершенства. К тому же она не забыла совет Антонио – пользоваться случаем и вести активную светскую жизнь.В один из ближайших дней должен был состояться прием для руководства банка ?Антинари? и специально приглашенных гостей.– Сегодня в семь вечера, – напомнил Тано за завтраком. – И будьте любезны, оденьтесь как женщина, а не как всегда.Елена была уязвлена, разве она такая уж замарашка? Нет! Вероятно, Тано подсознательно сравнивает ее с Эстер, и сравнение это не в пользу Елены. Если бы она была более склонна к самоанализу, то непременно обратила бы внимание, что любая неприятность, любая обида отзывается в ее душе все возрастающей неприязнью к сестре. Но вместо этого она съязвила:– Надеюсь, вы не забыли пригласить синьорину Рази на банкет? Чтобы мне было, на кого равняться.На самом деле у нее уже все было готово. Элегантное платье, свежий маникюр, а прическу она сделает ближе к вечеру… Хочет, чтобы ?не как всегда?… Так сегодня туфли на каблуке сравняют их в росте.Милан, день, 20.01.1989.– Гейм, сет и матч!Елена опять выиграла, Юрген опять расстроился. Глядя на мрачное лицо брата, Елена в который раз подумала, что нужно давать ему выигрывать. Хотя бы иногда. Но атавистический азарт охотника каждый раз брал свое.Устали оба смертельно. Перед тем, как идти мыться и переодеваться, решили восстановить баланс жидкостей в здешнем буфете.Там, расположившись за крайним столиком, Елена поделилась с братом последними событиями.– И почему это вдруг стало проблемой, какой-то тайной? – недоумевал Юрген. – Ты всю жизнь дружила с дядей Антонио, а теперь это превратилось… – он пожал плечами.– Не знаю. Проклятый город! Здесь все как-то не так. Помнишь, я рассказывала, как мы подвозили Рину на их виллу? Тано тогда прямо в лице изменился… Антонио балагурил за двоих и делал вид, что они впервые видятся. Но мы-то с Риной не без глаз. Тут действительно какая-то загадка.– Прямо-таки тайны Мадридского двора.– Я только тебе… А вообще я думаю, что об этом не стоит трепаться. Я такие вещи хребтом чую.Наконец, были готовы их коктейли.– Тьфу ты, пропотел, как свинья, – сокрушался Юрген, которого мало волновали чужие тайны. – Но почему человек так прегадостно пахнет? Мы пьем ароматный чай, кофе, едим аппетитно пахнущие блюда… А что на выходе?– В лучшем случае запах пота. Остальные проявления человеческой физиологии предлагаю обойти молчанием.– Но почему так?– Вопрос, достойный философа, – Елена одобрительно глянула на брата. – Ну… я думаю, чтоб люди не зарывались, что ли…– Это в каком же смысле?– В дерзком порыве, в творчестве, в своих фантазиях так легко ощутить себя чем-то большим, чем существом из мяса и костей. Вот… Слушаешь прекрасную музыку – кстати, как давно ты не был в театре? – и думаешь, что слышишь ангелов. Видишь великую архитектуру, и кажется, что это нечто большее, чем просто творение людей. А помнишь, как меняются оттенки неба, когда солнце садится за горы? И ощущаешь, что ты чуть ли не причастен к Богу… А каково хлебнуть драйва, который могут подарить ветер, скорость и музыка?! А стоит понюхать твои носки… До чего же мы, в сущности, далеки от совершенства…Милан, вечер, 20.01.1989.Помимо менеджеров банка на прием ожидались деловые партнеры Тано с женами и подругами, а в качестве специально приглашенных гостей – барон и баронесса фон Дайним и подполковник Метцельдер с супругой. В виду торжественности момента, Елена отправилась в банк в машине с водителем. Она приехала пораньше, чтобы помочь принимать гостей.Не без удовольствия ловила Елена обращенные на нее взгляды. Может быть, она и не была здесь самой красивой, но, несомненно, единственной совсем другой женщиной. Все в ее облике указывало – она из другой страны. Единственная из дам, она не надела черные чулки, да и платье выбрала хоть и достаточно строгое, но не слишком темное.Все шло как по маслу, официантки из кейтеринговой компании сервировали фуршетный стол. Вскоре начали прибывать гости. Ей представляли одного за другим, но тренированный мозг юриста позволял Елене запоминать имена и звания гостей. Прошло немного времени, и она неосознанно приняла на себя функции хозяйки, переходя от одного гостя к другому, улыбаясь и благосклонно принимая комплименты. Очень скоро ей стало тяжело. Сколько голосов, сколько лиц. Один голос звучал особенно навязчиво:– Этторе Салимбени, сенатор. Рад познакомиться. А мы с вами отчасти коллеги, я был адвокатом до того, как стал сенатором, а вы были адвокатом до того, как превратились в жемчужину миланского общества. Вы уже освоились в Милане? Этот город считают одним из центров деловой и светской жизни Европы, а, по-моему, он ужасно скучен. Мало интересных людей. Надеюсь, мы с вами станем хорошими друзьями…?С чего это вдруг? Что ж ты так привязался?? – про себя думала Елена.– Безусловно, я буду счастлива найти здесь новых друзей, – произнесла она вслух с любезной улыбкой.– Его светлость барон фон Дайним, ее светлость баронесса фон Дайним. Госпожа Метцельдер, – прозвучало в зале.Вот так сюрприз, Мартина приехала одна, без мужа… Тем хуже для нее.– Пойдемте, синьор Салимбени…– Для вас просто Этторе.– Я познакомлю вас со своей семьей.Они, не спеша, подошли к вновь прибывшим, Салимбени был сама любезность: раскланялся перед бароном, моментально принес дамам бокалы с вином.– Так вы сенатор? Какая честь для нас! – журчал голос Мартины. – Скажите, вы коренной миланец? Я ведь тоже жила в этом городе, здесь родилась Елена… Сколько воспоминаний! Это были прекрасные годы: таких шикарных авто и изысканных дамских нарядов не будет уже, наверное, никогда. Город сильно изменился, вы не находите? Конечно, собор стоит там же, где и двадцать, и двести лет назад, но сколько появилось новых кварталов?! Окраины города просто не узнать…Обычно никому не удавалось говорить, когда говорила Мартина Метцельдер. Но сенатору удалось даже у нее перехватить инициативу:– Кстати, этой осенью я уже бывал здесь на торжественном приеме. Да, в этом самом зале. Тогда за счет средств банка была отреставрирована одна очень древняя и ценная икона, и мы собрались здесь, чтобы оценить ее красоту. Как жаль, что вас здесь не было!– Очень интересно. Россия? Византия? – поинтересовалась Елена.– Я не разбираюсь. Для меня все эти ортодоксальные мадонны на одно лицо, да и не до этого было, – Салимбени сделал драматическую паузу. – Здесь в тот вечер произошло убийство! – сенатор наслаждался всеобщим вниманием.– Да вы что!– Да! Убили одного из гостей, причем на том самом месте, где вы, Елена, сейчас стоите! Какой-то сумасшедший выпустил в него целую обойму. А уж крови-то было… Елена ощутила непреодолимое желание сойти с ?этого самого места?, но превозмогла себя. Зато ей стало совсем не жаль, что она пропустила тот памятный прием.– Понаехала полиция и, среди них, комиссар Каттани – один из самых доблестных полицейских офицеров Милана, да что там, всей Италии.– Я уже имела удовольствие с ним познакомиться.– В общем, это был незабываемый вечер. Все пришли, чтобы полюбоваться произведением искусства, да и себя показать, конечно. А стали свидетелями убийства.Елена, наконец, осознала, что разговор пошел по не вполне желательному руслу, и решила перевести его в область более абстрактных понятий:– Но в жизни все бывает. Случается, сходятся вместе и красота, и смерть. Что мы, в сущности, знаем об этом?! Заняты сиюминутными делами, но не в силах постигнуть ни тайну красоты…– О, ваша красота, синьора Каридди, уже ни для кого не тайна! – Салимбени, похоже, решил, что Елена напрашивается на комплимент.– …ни тайну любви, ни тайну смерти.– Как вы это верно подметили! И величайшая из них – тайна смерти. Ведь каждому же придется, рано или поздно…Елена поняла, ее усилия отвлечь Салимбени от мыслей о смерти успехом не увенчались. Это становилось неприличным, пора было подойти и к другим гостям, но сенатор вцепился в Елену, как клещ:– Я в последнее время стал задумываться, какой бы смерти я сам себе пожелал? Убей Бог, не знаю! Взять хотя бы того беднягу, которого здесь прикончили… Конечно, он не особенно страдал, но каково это со стороны… Безобразное, кровавое зрелище. Люди бегали в панике, кричали.– Да, это не такой простой вопрос, – поддержала сенатора баронесса фон Дайним, – признаюсь, я порой думаю о том же. Возраст, знаете ли… Чаще всего я мечтаю умереть во сне: ни конвульсий, ни страданий. Просто взять и уснуть навсегда. Но даже в этом есть свои минусы: утром меня обнаружат с отвисшей челюстью в подмоченной постели. Так что тоже не камильфо.– Простите?– Видите ли, сенатор, – безмятежно заметила Елена, – в момент смерти тонус мышц сходит на нет, все сфинктеры расслабляются…– И?.. – недоумевал Салимбени.– И содержимое мочевого пузыря вытекает наружу, – Елена продолжала мило улыбаться. – Так что, какую бы смерть мы ни выбрали, хорошо бы перед этим сходить в туалет. Если, конечно, смерть сама не выберет нас раньше.– А ты? Ты, Елена, что думаешь?– Я пока ничего конкретного не планирую, но уж если вы настаиваете… Хотелось бы уйти, как Елизавета Баварская: быстро и легко, вдалеке от врачей, больниц и толпы рыдающих родственников. И не дожидаясь дней, когда я покроюсь морщинами.– Тут ты не права, Лена, – возмутилась бабушка. – В старости много плюсов, только с возрастом жизнь становится по-настоящему забавной. Тебе не понять, молодая еще. А как ты считаешь, дорогой? – вдруг обратилась баронесса к мужу.– Ээээ… – дед только собрался пригубить мартини. – Целиком полагаюсь на твой выбор, дорогая.*****Елена вошла в зал приемов из коридора в служебные помещения. Кого позвать? Дедушку? Но слишком он стар, нужно его пощадить. Бабушку или маму? Нет. Елена живо представила, как захлебнется эмоциями Мартина, как загорятся хищным любопытством глаза Сольвейг фон Дайним. Нет. Она подошла к Тано.– Пойдемте со мной, – она несмело потянула его за рукав, – пожалуйста, пойдемте со мной, – повторила Елена, заметив его раздраженное неудовольствие.Они прошли по техническому коридору до первого же поворота, где в углу, нелепо подогнув ноги и раскинув руки, сидела на полу девушка официантка.– Я не видела, кто ее… К тому же ее не здесь убили.– Это как?– Я шла по коридору, а она двигалась мне навстречу с подносом в руках. Внезапно ноги у нее начали заплетаться, и она осела по стене. Все закончилось очень быстро, я даже не успела позвать на помощь. И вот, теперь она сидит здесь мертвая, а вокруг тарталетки с икрой… рассыпаны. Смотрите, крови-то всего ничего вытекло, и такая же маленькая дырочка в груди.Склонившись над убитой, они еще раз рассмотрели крохотное отверстие в белой блузе.– Словно стилетом ударили…– Уймите свое воображение! – резко оборвал ее Тано. – Вы считаете, что наши гости носят на всякий случай стилеты в бумажниках? Наверняка ее пырнули чем-то из подручных предметов, возможно, из кухонной утвари. Вы ее знали?– Никогда до сегодняшнего дня не видела. Встретив, я бы ее даже не узнала.Елена с опаской посмотрела на погибшую девушку. Совсем молодая, с простоватым, но милым лицом, на котором навечно застыло изумление. Возможно, приехала откуда-нибудь из глубинки приобщиться к блеску миланской жизни. Приобщилась…– А что вы вообще забыли в этом коридоре?– Я пряталась… – она заметила недоуменный взгляд Тано. – Понимаете, Салимбени меня совсем достал. Все талдычил о смерти, – Елену передернуло. – Вот я и решила налить минералки и погулять по коридору, пока меня не хватились.– Скверно… Надеюсь, вы понимаете, что придется оповестить полицию. Вам придется отчитаться о каждом шаге, включая пудрение носа и поход в туалет, вплоть до момента обнаружения тела. Сейчас я позвоню в полицию, а вы посидите и все спокойно вспомните. Они уже повернулись, чтобы уйти, как Елена ощутила в себе жуткую, пугающую метаморфозу: тело стало ватным, лицо словно сковало морозом. Странно, ведь она почти не пила. Она неуверенно плелась, с трудом передвигая ноги, пока Тано, наконец, не обратил на нее внимание.– Что, никогда раньше не видели покойников?– Только обмытых и уложенных в гробы.– Тогда понятно. Всем страшно в первый раз.*****В дамских романах, пора увлечения которыми пришлась для Елены лет на десять-двенадцать, нежные трепетные героини часто лишались чувств перед лицом таких ужасных потрясений. Увы, для этого у нее были слишком нерасшатанные нервы и крепкое здоровье. Вместо этого Елена погрузилась в странное состояние измененного сознания, воспринимая происходящее словно в полусне.Приехавшие полицейские заблокировали выходы из здания. Просто рутинная работа: всех переписали, проверили документы. Да только все это пустые хлопоты: у преступника была уйма времени, чтобы смыться. Хотя, если подумать, более вероятен иной вариант: убийца сейчас здесь, среди гостей. Кто? Елена начала присматриваться к окружающим и быстро поняла, что все люди точно так же приглядываются друг к другу. От этого недолго и с ума сойти.Криминалисты колдовали над телом погибшей. Елена сидела молча и не дергалась, она прекрасно понимала, что никого не отпустят, пока все не будет кончено. Но вот баронесса ее мнения не разделяла:– И когда это только кончится?! Моя внучка пережила сильнейший стресс! Ее нужно поскорее отправить домой, и я ни на шаг не отойду от ее постели…Елена содрогнулась… Только того не хватало, чтобы неугомонная Сольвейг просиживала рядом с ней часами, периодически начиная выпытывать, какие именно чувства владели Еленой, когда та наткнулась на труп. Она встретилась взглядом с Тано и едва заметно покачала головой. Он опустил веки – сигнал принят.– Ваша светлость, – подошел он к баронессе, – стоит ли вам задерживаться сегодня в Милане? Нехорошо, когда такая достойнейшая дама оказывается впутана в дело об убийстве. Уже завтра обо всем пронюхают репортеры, начнут осаждать наш дом.– Не говорите ерунды! Никакие журналюги меня не испугают, особенно когда речь идет о моей внучке!– Не сомневаюсь, Сольвейг, – продолжал Тано вкрадчиво, – вы не из робкого десятка, но необходимо подумать и о вашем супруге. Такой стресс, в его-то возрасте. На вашем месте я бы немедленно вернулся в Церель со всей вашей семьей. Думаю, в столь экстраординарной ситуации я вправе предоставить вам самолет компании, и вы сможете уехать домой, как только нас отпустят.– Ну, раз вы так считаете… В таком случае за Елену отвечаете вы!*****Так и вышло, Тано и Елена Каридди уехали домой вдвоем.– Что-то часто здесь происходят незабываемые вечера, – пробормотала она, оглядывая напоследок зал торжественных приемов банка ?Антинари?.– Вы это о чем? – не понял Тано.– Да так, сама с собой…Когда добрались до дома, было далеко за полночь. Оказавшись в гостиной, Елена забралась на диван, сбросив туфли – после многочасового хождения на каблуках ступни мучительно ныли. Пытаясь вытащить из сумки носовой платок, она нащупала сложенный вчетверо лист бумаги, слишком большой и плотный. Вроде бы она не клала туда ничего подобного. На чистом белом листе печатными буквами была написана всего одна фраза: ?Тебе ведь так нравится??Прошло немало времени, прежде чем Тано заметил, что с ней снова что-то не так. Она сидела окаменевшая, как тролль, застигнутый врасплох рассветными лучами. Он подошел и через ее плечо прочитал записку.– Где вы это нашли?– В сумке.– Так, превосходно… Хотите рассказать об этом полиции?– Пока сама не знаю. Еще смотря кому рассказывать… Если опять Каттани… Тогда лучше не надо.– Эти слова что-то значат? Конкретно для вас? – в любой ситуации Тано мыслил исключительно конструктивно.– Да. Там, на приеме, Салимбени все время заводил разговоры о смерти. Я вспомнила принцессу Сисси, то, как она умерла. Я просто пошутила, сказала, что не против умереть так же, как она… Понимаю, звучит ужасно глупо.– Да уж, не слишком умно.– Но это была просто шутка! И другие тоже говорили… и смеялись.– И кто же мог подслушать эту вашу… шутку?– Практически любой.– А кто имел доступ к вашей сумочке?– Когда я вышла размяться, оставила ее на столике, где ваза с тюльпанами. Любой мог…– Вы безрассудны и беспечны. И меня это уже перестало удивлять.Елена сидела понурая, низко опустив голову.– Вы идите спать, а я немного посижу, подумаю…А у Елены была всего одна мысль, достойная того, чтобы ее думать: любой, абсолютно любой из присутствующих на банкете мог добраться до ее сумочки. Да, она была беспечна, а после обнаружения тела и вовсе позабыла о какой-то там сумке.И если несколько часов назад ее потряс сам факт убийства официантки, то теперь ее ужасала мысль, каким образом и с какой целью была убита эта девушка. Кто-то хладнокровный, дерзкий и расчетливый оборвал жизнь совершенно постороннего человека лишь с одной целью: напугать ее, Елену Софию.Что ж, игры кончились. Ее неведомый противник продемонстрировал сегодня серьезность своих намерений.Милан, утро, 21.01.1989.Утром Тано спустился в гостиную, как обычно. Елена сидела на диване в такой же скованной позе, как и накануне вечером. Одна рука лежала на коленях, другая безвольно повисла, взгляд был направлен перед собой. В такой же или в той же? Тано пригляделся: на ней было все то же серое платье, что и на вчерашнем вечере. Тут он заметил, что Джузеппе делает ему странные знаки из смежной с гостиной столовой, и подошел к нему.– Синьор, ее светлость всю ночь так просидела, – выдал Джузеппе страшным шепотом. – Сидит и все молчит. Я предлагал ей выпить, так не берет. Я уже хотел вас среди ночи будить, но не решился.Все это было очень необычно. Тано нерешительно приблизился к Елене. Вид ее был странен: губы плотно сжаты, взгляд направлен внутрь себя.– Вы выглядите так, словно вас всю ночь мучили кошмары.– Кошмары? Вроде того, только я не спала, – Елена вышла из оцепенения.– Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату.Намерения Тано ограничивались тем, чтобы отвести ее на второй этаж и проводить в спальню, но дальше все пошло не по плану.Через полчаса Тано приходил в себя на кровати Елены среди разбросанных вещей. Как же его угораздило? Зачем?! Они не хотели ничего усложнять. Наконец, он нашел все свои вещи и торопливо оделся.– Нам с вами нужно будет поговорить об этом вечером.– Давай перейдем на ?ты?, – Елена юркнула под одеяло. – Чего уж теперь.*****Тано ехал в банк, обычно дорога занимала минут двадцать пять-тридцать. И вместо того, чтобы придумать удовлетворительное объяснение своему отсутствию на утреннем собрании менеджеров, он все никак не мог выкинуть из головы утреннее происшествие. По-видимому, всему виной то обстоятельство, что, когда он закинул руку Елены себе на плечи, чтобы помочь ей встать, она оказалась слишком близко. Но ведь он влюблен в Эстер Рази и даже добивался ее руки. А может, он просто так думал? Эстер – красавица, а красива ли Елена? Он никогда над этим не задумывался. Просто статусный аксессуар с непростым характером. Перед ним встали ее черты: высокий лоб, идеальный овал лица, четко прорисованные губы. Она чужая здесь, иностранка, и красива странной нездешней красотой. У итальянских девушек не бывает такой светлой мраморной кожи, словно солнце никогда не касалось ее.Эта девушка сосуществовала с ним в одном доме уже много недель, просто ей нужно было стать хоть чуть-чуть более слабой и капельку беззащитной, чтобы запустился мощный природный механизм, сметая планы и договоренности и увлекая их за собой. Тано влекло это новое, и это уже было не остановить, как невозможно с полицейским свистком остановить движение тектонических плит.Не успел он войти в кабинет, как услышал голос референта:– Вас синьора Каридди. Соединить?Через несколько секунд он уже разговаривал с Еленой.– Мне захотелось съездить домой дня на три-четыре. Не возражаешь?– Ну хорошо, только не задерживайся.Он испытал малодушное облегчение. Сегодня не придется ничего объяснять и принимать никаких решений.