Глава 1.7. Пятница, тринадцатое (1/1)

Милан, утро, 13.01.1989.С утра Елена только и делала, что то лежала на диване, то смотрела телевизор, свернувшись калачиком в кресле. Ужасный город, ужасная погода. Огромные серые, мохнатые тучи медленно ползли по небу, опускаясь так низко, словно хотели дотянуться до самой земли своими махровыми лапами. Воздух наполнился влагой. Ее неудержимо клонило в сон, хотя она нормально выспалась, к тому же в ее голове зародился очаг тупой ноющей боли. Хоть ложись и помирай. Но сегодня была пятница, нужно было собираться на тренировку. Конечно, она вполне могла бы сказаться больной, но… Частью воспитания, данного бароном и баронессой фон Дайним своей внучке, была твердая установка: не пасовать перед физической немощью, держаться столько, сколько сможешь.Итак, в определенный час Елена Каридди собралась, взяла форму, ракетки и поехала в клуб.Тренировки бывают разные. Одни вырабатывают технику, силу, выносливость, но сегодняшняя тренировка Елены могла укрепить только ее волю. Ничего не ладилось, мяч то попадал в обод ракетки, то летел в аут. В какой-то момент головная боль стала совершенно непереносимой. Но она терпела и старалась выполнять команды тренера, который, заметив, что с его подопечной что-то не так, даже перестал распекать ее за промахи.?Зачем я только сегодня пришла?? – что еще могла думать Елена, в очередной раз обрабатывая обезболивающим аэрозолем плохо зажившую рану на бедре.После долгожданных слов тренера: ?На сегодня все?, Елена огляделась и увидела Куадри. Странно, но он поджидал ее в обычной повседневной одежде, а не переоделся в форму.– Вот, травмировал плечо, сегодня я не игрок. Хоть посмотрел на твою игру, ты молодец, как всегда.– Ерунда, у меня сегодня голова раскалывается, – тут она внезапно поняла, что не чувствует больше боли. – Раскалывалась.– Марта, раз уж я не смог составить компанию на корте, позвольте пригласить вас на ужин. Здесь недалеко есть чудесный ресторан.Они вышли на воздух. Окружающий мир сейчас было не узнать: прошел дождь, небо очистилось, и в начинавших сгущаться сумерках было удивительно красивого темно-голубого цвета. Оно отражалось от мокрого асфальта дороги, и от этого сама дорога тоже казалась темно-голубой. Все казалось блестящим и прозрачным, словно сделанным из цветного стекла.Место, в которое они поехали, оказалось милым загородным отелем, при котором действительно существовал ресторан. В уютном зале одна из стен была полностью выполнена из толстого стекла, и через нее открывался вид на холмы и лежавшие за ними поля, разрезанные лентой дороги. Елена заказала кофе, Куадри – стаканчик аперитива.– Ты удивительная девушка, Марта, – он перегнулся через стол и легко коснулся губами ее губ.Банальные слова – словно заезженная пластинка, их повторяют вновь и вновь и снова и снова слушают. Елена понимала это, как понимала и то, что поступает сейчас не вполне разумно, позволяя течению нести себя, но ей было почему-то приятно отдать инициативу голубоглазому Куадри.– Куадри – довольно необычное имя, – и Елену снесло в банальность.– Это фамилия.– Правда? – Елена-Марта смущенно рассмеялась. – А я уже привыкла так обращаться к тебе, словно по имени. Почему ты не поправил, не разубедил меня?– Ты можешь так называть меня и дальше. У тебя очень мило получается. Давай допьем кофе здесь, а ужин закажем в номер? – Куадри был сейчас мало похож на того несмелого юношу, когда-то просившего ее составить партию в теннис.Он снял отличный номер с террасой и прекрасным видом, уютными креслами возле торшера и, конечно, широкой двуспальной кроватью. Елена утонула в глубоком кресле, после тренировки все тело приятно ныло.?Ну и что? – вела она с собой безмолвный диалог. – Я же не монахиня. И это не измена, ведь наш брак с Тано не настоящий?.Официант вкатил сервированный столик, и только теперь Елена поняла, насколько разыгрался ее аппетит. Хорошо, что сначала они решили поесть.– Ну, ты где? Пахнет аппетитно.– Я уже здесь, – Куадри появился из небольшого холла при входе в номер. – Нужно было сделать один звонок.Они ели, шутили, смеялись. Елена украдкой взглянула на часы, ей не хотелось возвращаться домой слишком поздно.– Я на минуточку, – и она направилась в ванную.По пути она заметила телефон на столике у входа в номер и, по укоренившейся привычке совать свой нос во все плохо прикрытые щели, она сняла трубку и нажала ?Redial?.– Офис комиссара Каттани, офицер Треви у телефона. С кем я говорю?Елена поспешно положила трубку, словно та жгла ей руки.– Ты где? В чем дело? – позвал ее Куадри.Он был немало удивлен, когда она вошла прямо в куртке, комкая в руках шарф. Елена стояла и ловила ртом воздух, словно не зная, с чего начать. Наконец, она себя преодолела:– Служим Фемиде? Себя не щадим? – она ехидно улыбнулась и кивком указала на ту часть тела Куадри, что расположена пониже пряжки брючного ремня. – Вы этому у комиссара Каттани научились?Она помолчала вопросительно, но ответа не было.– И последний вопрос. В день нашей первой встречи… В клубе… Вы специально слили последний гейм на своей подаче?Елена хотела уйти с достоинством, но, выйдя в коридор отеля, сразу же перешла на бег.*****Боже мой, какой стыд! Она кое-как поставила машину у крыльца и вбежала в дом.– Синьора Елена…– Потом, Джузеппе.– …звонил ваш брат…– Потом, все потом, – и она бросилась наверх в свою комнату.До чего же она блудливая баба! И каков Куадри! Ясно одно, она чуть не попалась. Соверши она сегодня безрассудный поступок, и люди комиссара смогли бы использовать ее: шантажировать, запугивать, манипулировать, вытягивать информацию.Заперев дверь, Елена быстро разделась догола, побросала вещи в грязное белье. Ее злость и досада требовали выхода. Схватив со стола нож для разрезания конвертов, она, непонятно зачем, одним живодерским движением отрезала себе косу под самый корень и почти сразу же пожалела об этом.– Успокоиться, нужно успокоиться, – она выпила таблетку проверенного седативного средства и пошла в душ.Забравшись в душевую кабину, Елена принялась шоркать себя с таким остервенением, словно намеревалась содрать с себя кожу. Но, то ли лекарство подействовало, то ли она сама смогла обуздать себя, лишь изредка с ее губ срывалось невнятное бормотание: ?Чтобы у тебя отсох и отвалился…?Вскоре Елена окончательно успокоилась. В конце концов, ничего же не случилось. Этот ушлый опер собирался трахнуть ее, а затем использовать как источник информации о Тано Каридди, это ясно, как Божий день. Но ведь он не достиг ни того, ни другого. Все это просто как мерзкий сон, но наваждение кончилось, нужно успокоиться и просто жить дальше.Она домылась уже спокойно, тщательно счистив с себя скверну сегодняшнего дня, и вышла из ванной чистой, освеженной, облачившись в теплый махровый халат.Дурной сон? Может, ей и вправду стоит вздремнуть? Сон сотрет негативные эмоции, и она снова станет прежней. Елена выпила таблетку снотворного, и сонливость быстро овладела ею. Она повалилась на кровать прямо поверх покрывала и сразу уснула.*****Она все еще крепко спала, когда чьи-то руки подхватили ее и начали трясти, как куклу.– Сколько таблеток ты выпила? – Елена узнала сквозь сон голос Юргена с незнакомыми ей визгливыми интонациями, но разлепить веки просто не было сил. – Что ты с собой сделала?Она очнулась от боли, обжигающей лицо, и звона пощечин. В ее комнате находились Тано, Юрген и Джузеппе, входная дверь болталась на одной петле. Юрген по инерции продолжал трясти ее, Тано пересчитывал высыпанные на стол таблетки снотворного. Постепенно до Елены дошла суть происходящего:– Вы что же, решили, что я… что я отравилась? Сейчас! Я не собираюсь делать подарки тем, кто и так хочет моей смерти.Только тут она сообразила, что лежит перед тремя мужчинами в одном махровом халате. Она торопливо ощупала полы халата и нашла их положение удовлетворительным.– Слава Богу, – Юрген смачно всхлипнул, – а то я пришел, а ты все не отзывалась…– Послушайте, Елена, – Тано, наконец, отошел от стола и приблизился к ней, – нам необходимо поговорить. Наедине.*****Елена вошла в кабинет Тано спокойно и с достоинством, хотя внутри у нее в этот момент все тряслось и ёкало. Он предложил ей сесть, но она осталась стоять, бессознательно приняв оборонительную позу – руки скрещены на груди.– Итак… Итак, – видимо, Тано было неудобно сидеть перед стоящей девушкой и он начал расхаживать по кабинету, то отходя в дальний угол, то приближаясь к Елене на расстояние вытянутой руки. – Ваши выходки стали в последнее время совершенно непристойными. И это после одного неудачного покушения. Никакой осторожности, о чем вы только думаете? Вы болтаетесь весь день неизвестно с кем, неизвестно где… – при этих словах Тано двинулся к Елене, подойдя почти вплотную.?Неужели… Неужели ему все известно?? – мелькнула в мозгу Елены безумная мысль. Неудобный ком будто из ниоткуда возник в ее трахее. Тано развернулся и сделал несколько шагов, ком в горле словно уменьшился до размеров горошины, но не исчез совсем.– …являетесь домой явно не в себе, пугаете Джузеппе. Когда вас звали через дверь, вы не откликнулись, а когда вошли, мы обнаружили это, – тут Тано вытащил отсеченную косу Елены, уже почти развившуюся. – Вы что, не в состоянии контролировать собственную агрессивность??Какой же он действительно ужасный?, – мрачно думала Елена, глядя на его сутулость, нескладную походку, какую-то одеревеневшую, словно сведенную вечной судорогой фигуру.Тано тем временем снова развернулся к ней, но сделал это снова ?деревянно?, всем корпусом.?Он и в постели-то, наверное, бревно бревном?, – продолжала размышлять Елена.– Вы забыли наш уговор, так это надо понимать?– Нет… То есть это больше не повторится.– Кстати, чего вы наглотались?– Только одну таблетку, чтобы заснуть, клянусь, – зачастила Елена. – Я только не подумала, что она так среагирует с успокоительным.– Не подумали?! А если бы вы просто не проснулись от этих ваших лекарств? Ваша жизнь – ваше дело. Но случись что, и уже на следующий день Каттани обвинил бы меня… Будто я вас довел. И вы об этом прекрасно знаете.– Простите, я об этом действительно не подумала, – впервые с начала разговора Елену посетила тень раскаяния. Конечно, комиссар мечтает обвинить Тано во всех смертных грехах.– В общем, так… С завтрашнего дня вас везде будет сопровождать телохранитель. Для вашего же блага.– Что?!! Мы как не договаривались! Не было такого уговора! – Вы себя дискредитировали, синьора Каридди, и некоторые наши прежние договоренности теряют силу. Кстати, вы бы хоть посмотрели на себя в зеркало, – Тано поморщился.Он вернулся к своему рабочему столу и, взглянув на Елену, понял, что та вовсе не считает разговор оконченным и не собирается уходить.– Дорогая, вы свободны.– А вы зажаты, дорогой!*****Елена вернулась в свою комнату, которую теперь даже не могла запереть на ключ: мастер должен был придти только утром. Голова болела адски. Зеркало… Тано говорил про зеркало. Она увидела свое отражение и ахнула: обрезанные в заплетенном состоянии волосы свисали теперь неровными клоками.Устроившись на кровати в эмбриональной позе, Елена тихо плакала. Она была уверена, что Куадри действовал не по собственной инициативе, это комиссар Каттани ищет к ней подходы. Ясно, ее взяли в разработку, а дома Тано решил посадить ее на короткий поводок. Все складывалось на редкость паршиво, вот и не верь после этого про пятницу, тринадцатое… Но хуже всего было то, что она ни с кем не могла поделиться… нет, не горем, конечно, а горьким позором и разочарованием. Елена решила, что не расскажет об этом никому, даже Ирене. Однако готовности себя жалеть хватило ей примерно на полчаса, затем она поднялась, оделась, повязала волосы веселенькой банданой и спустилась в гостиную, где, забившись в дальний уголок, ее дожидался Юрген. В следующий раз она возьмет на корт его – своего брата. А еще перед выходом она позвонила в салон красоты, последствия ее необдуманного членовредительства необходимо было исправить самое позднее завтра утром.