Глава 1.4. На новом месте (1/1)

Милан, утро, 15.12.1988.Время шло, дни проходили однообразно, один за другим. Постепенно Елена приспособилась почти ко всему, что предложила ей судьба, и, справедливости ради, нужно сказать, что ее новая жизнь была теперь легкой и необременительной. Свободные дни, ничем не занятые вечера. Первый месяц она просто отдыхала от бешеного темпа своей мюнхенской жизни.– Из меня теперь усталость выходит, – обмолвилась она как-то в разговоре с братом.Наконец, усталость вышла вся, и для Елены пришло время оглядеться вокруг. Оказывается, что быть женой президента крупного банка, пусть даже фиктивной, отнюдь не худо. Она могла позволить себе почти все, что рисовали ей мечты, что годами откладывалось ?на потом? в непроходимой суете будней. Хочется позаниматься теннисом и, наконец, поставить нормально технику – пожалуйста; хочется прикоснуться к наследию Ренессанса – теперь хочешь, слушай рассказы знатоков, хочешь, просто ходи и смотри.Но были в ее новой жизни обстоятельства, несколько омрачавшие картину бытия. Так, например, новый дом пришелся Елене не очень-то по нраву. Так иногда случается, когда у хозяев много денег при недостатке художественного вкуса: что бы в этом случае не строили, все получается похожим на президентские апартаменты в борделе. И у самого Тано была особенность, которую Елена не выносила совершенно. Он был непроницаем. Обмениваясь с ним ничего не значащими фразами за ужином, она так и не научилась считывать его реакцию. Как будто находишься рядом с черной дырой. А Елена привыкла распознавать реакцию людей, от кассирши в супермаркете до своих подопечных в зале суда, это давно стало ее профессиональным навыком.Тано Каридди оказался человеком угрюмым и крайне необщительным. Елена не обижалась, в общем-то, понятное дело: он мечтал заполучить куколку Эстер, а вышло, как вышло. Чаще всего их общение совместным ужином и ограничивалось, а в течение всего дня Елена была предоставлена самой себе.Теперь же, наедине с Тано, она была бессильна. Что у него на уме? Относится ли он к ней нейтрально или одобряет ее действия, или считает Елену пошлой меркантильной особой, оставалось загадкой. И это подчас заставляло ее нервничать, подобно тому, как нервничает человек, слишком долго идущий в одиночестве по безлюдному тоннелю, когда так и подмывает перейти на бег. Так и ей временами овладевало мучительное беспокойство, когда трудно усидеть на месте и хочется идти, куда глаза глядят. В такие минуты она напоминала себе, что получила крупную сумму денег, и получит еще, именно за то, чтобы быть здесь и сейчас, играть роль хорошей жены, нести службу, как часовой на посту.– Ну, хоть бы что-нибудь произошло, разбило однообразие будней, – думала подчас Елена, – а то от этой жизни можно или спиться, или повеситься.*****Когда в душу заползают тоска и беспокойство, главное – не сидеть в четырех стенах, эту заповедь она усвоила с детства. Проснувшись в пасмурном настроении, довольно точно соответствующем погоде за окном, Елена позавтракала и отправилась в центр города. Сырая ветреная погода, блеклый свет, все это не могло остановить ее. Не мудрствуя лукаво, она отправилась на площадь перед Собором.Ей уже давно хотелось осуществить свою давнюю задумку, испытать простой, но эффективный прием, которому научил ее Антонио. Достав из бардачка армейский бинокль, она направилась к зданию Собора. Здание возводилось в течение нескольких веков, и из-за этого ему была присуща некоторая эклектика – об этом поведал Елене бесстрастный путеводитель. Сегодня ей хотелось самой, без помощи всезнающих экскурсоводов, распознать в облике собора черты различных архитектурных стилей. Выбрав подходящую точку обзора, она то наводила бинокль на украшавшие собор статуи, башенки, колонны, рассматривая собор в деталях, то отводила бинокль от лица, и тогда окоем вмещал весь собор целиком, позволяя оценить его пропорции. Юрген заметил сестру еще издали. Нельзя сказать, чтобы он оказался здесь случайно, он уже побывал у нее дома и, не застав, отправился искать Елену в центр, опираясь на советы всезнающего дворецкого Джузеппе. На Елене были джинсы, короткое кашемировое пальто и залихватски сдвинутый набок берет, из-под которого виднелась светлая коса. На каждый день супруга одного из богатейших людей города одевалась совершенно без оглядки на миланские вкусы. Юргена она сейчас видеть не могла: была слишком увлечена разглядыванием ажурных аркбутанов.Засмотревшись, Елена являлась легкой добычей для уличных воришек: ее сумка болталась за спиной, совершенно лишившись внимания хозяйки. Юрген неслышно подошел и потянул за сумочку. Елена дернулась, быстро развернулась лицом, готовая дать отпор, но, увидев брата, сначала опешила.– Ну и напугал ты меня, злодей, – Елена шутливо огрела его сумкой, теперь оба смеялись. – Я-то думала, ты давно вернулся в Мюнхен.Взяв Юргена под руку, она предложила погулять по центру пешком. И походкой, и манерой говорить, брат с сестрой очень походили друг на друга, но стоило присмотреться и становилось ясно – они очень разные. Вроде бы оба светловолосые и светлокожие, но Елене достались более темные брови и ресницы, и кожа у них была разная: у Юргена сильно отливала розовым, а у его сестры была почти неестественно бледна.На фоне вполне симпатичной сестры Юрген смотрелся гадким утенком: он был нескладен, белобрыс и худ настолько, что казалось, будто кожа его лица слишком сильно натянута на череп. Будущее свое он представлял с трудом, и Елена частенько задумывалась, вырастет ли из него хоть когда-нибудь что-нибудь путное. Но она старалась удерживаться от нотаций. Если он и вправду еще не решил, чему посвятить свою жизнь, толку от учебы все равно не будет.– Лоботрясничаешь, братишка?– Обижаешь. Просто решил пожить в Милане.– ???– Я уже и работу нашел, и квартиру. А лоботрясничаешь как раз ты.– Скажем так, я просто взяла все свои неиспользованные отпуска разом, и сейчас у меня итальянские каникулы.– Хочу пожить отдельно, увидеть дивный город… – Юрген размечтался. – Пора потихоньку освобождаться от опеки предков. Пилят и пилят… Кончилось мое терпение. Да и тебе со мной не будет скучно. В моем возрасте ты, между прочим, уже работала.– В твоем возрасте я, в первую очередь, училась в университете. А работать-то ты кем собрался?– Здесь достаточно востребованы курьеры с личными автомобилями, но вот в чем загвоздка…– У тебя и машины-то нет.– Но у тебя же есть. Одолжи свою старую колымагу, будь человеком. Все равно она без дела в гараже стоит.У Елены зародилось неприятное чувство, какое всегда бывает у людей, когда те начинают понимать, что их используют. Неужели Юрген искал встречи с ней только ради машины? Она смотрела в лицо брата, пытаясь угадать его помыслы.– Я давно хотел тебе сказать… – начал Юрген после минутной паузы. – Теперь, когда прошло немного времени, я понимаю, что так будет лучше. Как решил дед… Пусть домище достанется тебе. Сначала мне было немного обидно, конечно, но не теперь. Я не потянул бы. Ты будешь жить там с Тано?– Ну, это вряд ли, он же работает в Милане. Будем приезжать на выходные и праздники, я думаю, – Елене было ужасно неприятно врать, но деваться было некуда: они с Тано должны были тщательно скрывать свою постыдную тайну.– А меня приглашать будете?– Какой разговор.– По выходным все будем собираться в Цереле, и будет все, как раньше.Юрген беззаботно улыбался, а Елена думала, что ?как раньше? не бывает почти никогда.– Конечно, у дедушки свой резон, – Юрген не отступал от больной темы. – И я смогу о себе позаботиться, вот увидишь! Но не могла бы ты немного поделиться с мамой?– Каким образом? Во-первых, я пока что не хозяйка Цереля. Дай Бог деду здоровья. Во-вторых, подобную собственность невозможно разделить. Ведь никто не станет распиливать бриллиант, чтобы поделить его между двумя сестрами.– Но ты могла бы выплатить ее долю деньгами…– Ты сам до этого додумался, или мама подсказала? – Елена начала раздражаться. – Давай-ка объяснимся, братишка. Какую ее долю? И, кстати, у меня нет денег. Кроме карманных, разумеется… Так что вы с мамой что-то напутали.Елена ненадолго замолчала, а затем заговорила быстро, как будто ее поразила новая мысль:– Ты хоть понял, что произошло, брат? Дедушка переложил на мои плечи все заботы о доме, и теперь будет жить остаток жизни с легким сердцем. А что это значит для меня? Только то, что теперь я должна нести бремя этих забот, пока не умру. Или не подберу себе преемника.– Ты имеешь в виду своего будущего наследника? Ты что, уже беременна?– Нет… Не лезь не в свое дело! Я не знаю, кто это будет, – тут Елена сбавила тон. – Может статься, это будешь ты.– Простите, ваша светлость, не серчайте! – Юрген в неискреннем ужасе закатил глаза. – Я еще так молод, я исправлюсь!Брат с сестрой снова рассмеялись, но у Елены остался неприятный осадок в душе. Но ничего не поделаешь: обидчивых много, а Церель один.*****Юрген сказал это не просто так.Дворецким у Тано Каридди служил Джузеппе, пожилой, но еще крепкий мужчина лет шестидесяти. Он был безупречно воспитан, в совершенстве знал тонкости этикета, был честен и работоспособен. Елена поражалась, где в наши дни Тано смог найти такое сокровище. С таким дворецким можно было без опаски приглашать в дом самых взыскательных персон.Елена по своему опыту знала, как сложно найти хорошую прислугу. Однажды, когда Мартина, жившая по принципу: ?она расстроена, значит, все расстроены?, сказала Илзе что-то особенно обидное, та оскорбилась и попросила расчет. Для семьи наступили невеселые дни: пожилая баронесса сама стояла у плиты, Юрген чистил снег во дворе, на подъездной дорожке и следил за котлом, а Елена убирала комнаты. Кончилось тем, что Сольвейг лично поехала в город и уговорила домоправительницу вернуться.Но даже на Солнце есть пятна. У Джузеппе была одна слабость: он принадлежал к тому типу слуг, что ставят свой личный статус в зависимость от статуса хозяев. Со дня приезда Елены в Милан, он упорно называл ее ?ваша светлость?, что было, строго говоря, неверно. Снобизм Джузеппе был так велик, что пересилил строгость в вопросах этикета. Поначалу это забавляло Елену, но очень скоро стало раздражать.Минувший уик-энд Юрген провел в Милане. Можно было бы сказать, что Елена взялась показать брату город, но это было не так. Рожденная в Милане, она знала город до обидного плохо, и они вдвоем бродили по старым улочкам подобно паре заезжих туристов. Ближе к вечеру они вернулись в дом и пили кофе за маленьким столиком в гостиной.– Что-нибудь еще, ваша светлость? – услужливо спросил дворецкий.– Джузеппе, нам нужно серьезно поговорить. Присядьте, пожалуйста.– Всегда к вашим услугам, ваша светлость, – Джузеппе опустился на пуф.Заметив, что дворецкий смотрит только на хозяйку, Юрген изобразил, будто его тело сотрясает невиданной силы рвотный позыв. Елена с трудом сдержала улыбку.– Вот как раз об этом я и хотела поговорить… Пожалуйста, никогда не называйте меня ?ваша светлость?. Сами понимаете, это не соответствует действительности. Обращайтесь ко мне ?синьора Каридди? или, если в доме нет посторонних, ?синьора Елена?. Хорошо?– Да, ваша… Я все понял, синьора Каридди.– Вот и отлично. Не расстраивайтесь. Как-нибудь мы пригласим в гости моих бабушку и деда, может быть, даже на несколько дней. Тогда вы сможете говорить ?ваша светлость? хоть каждые пять минут.Милан, утро, 20.12.1988.За последние недели Елена привыкла ездить сюда как на работу, в этот загородный клуб с хорошим крытым кортом. Но сегодняшний день не принес ей особенной радости.– Ногами! Ногами четче работай, слегка приседай перед ударом, – надрывался ее личный тренер. – Мягче ноги! Не будь как полено!Все занятие, после разминки, конечно, решено было посвятить отработке прямого удара слева с задней линии. Помимо основных технических моментов тренер решил погонять Елену, как он это называл, ?по конверту?. После прямого выход вперед, укороченный, затем сразу назад, отбивать высокую свечу, потом бегом в противоположный угол и снова прямой по линии. Скоро Елена начала слабеть.– Глубже в корт! Под заднюю линию бей!Она потеряла счет времени. Ноги стали ватными, пот заливал глаза. Наконец она услышала слова, звучавшие в ушах сладкой музыкой:– Ну, на сегодня все. Когда вам удобно в следующий раз, в пятницу?Счастливая, как человек, выходящий из кабинета стоматолога, Елена поплелась в раздевалку.– Синьорина… Прошу простить, мы с вами не знакомы, но я следил за вашей игрой. У вас прекрасно получается.Елена обернулась и заметила симпатичного высокого парня с пронзительным голубым взглядом.– Спасибо, но вы мне льстите, я только учусь.– Простите, не представился… – молодой человек смутился. – Я – Куадри.– Марта, – зачем-то соврала Елена.– Я так и подумал, что вы иностранка. Извините, а вы уже уходите?– Вообще-то да, а что случилось?– Мой коллега должен был составить мне компанию, я уже арендовал корт, но по дороге он угодил в аварию. Поэтому он сейчас разбирается со страховщиками, а я болтаюсь здесь один. Синьорина… Марта, может быть, составите мне компанию? – смущенно выдавил из себя Куадри.Елена никуда не торопилась.– Даже не знаю, я зверски устала.– Давайте сыграем из трех сетов? – глаза Куадри загорелись.– Нет, максимум – один сет, на большее меня не хватит.Удивительно, но человеческие силы могут взяться словно из ниоткуда, когда ты делаешь то, что хочешь делать. Здорово было просто бегать за мячом, не чувствуя на себе всевидящего взгляда инструктора, не слушая его едкие замечания. В силе и скорости Елена заметно уступала, но вот реакцией и смекалкой была не обижена. Завязалась борьба, она приноровилась к манере игры соперника, и вскоре уже Куадри бегал ?по конверту?, кряхтя и истекая потом. К концу сета, когда силы быстро пошли на убыль, Елена держалась буквально из последних жил, но соперник сломался раньше и сделал пару невынужденых ошибок, а на сетпойнте у нее, наконец, получился долгожданный прямой. Да какой: глубокий, почти параллельный боковой линии! Куадри его только взглядом проводил. После слов: ?Гейм и сет? Елена без сил опустилась на корт.– Я совсем вас замучил? – недавний соперник подбежал к ней и помог подняться. – Простите, мне редко случается играть с девушками.– Кто из нас кого замучил… Мне кажется, что все-таки я… – Елена присела на скамеечку. Ей почему-то стало неловко от присутствия этого парня, неловко за влажные спутанные волосы, за пот, катящийся градом по ее лицу и груди.– Спасибо вам, – Куадри протянул ей руку. – Надеюсь, эта наша встреча не последняя? Вы должны дать мне возможность отыграться.– С удовольствием. Не все же время мне отрабатывать удары, иногда хочется просто игры.– Может быть… – Куадри снова засмущался. – Марта… Вы дадите мне свой телефон, и мы сможем договариваться о новых встречах.Елена уже и забыла о своем псевдониме, но вовремя спохватилась. По сути же она оказалась перед неразрешимой проблемой: ни при каких условиях она не собиралась давать кому бы то ни было телефон дома Тано Каридди.– У меня есть идея получше. Давайте выберем время, которое будет ?нашим? постоянно, договоримся с администратором. У меня занятия по пятницам, можно сразу после них. Идет?На том и порешили, и Елена отправилась домой усталая, но довольная.