Глава 7 (1/1)

— Не хочешь сходить со мной и папой на охоту?Уилл и Эби сидели рядышком на набережной. Осень запоздало вступала в свои права — очень сухая, а может, она такой была здесь всегда; холодный ветер кружил листья и песок, море совсем остыло, но небо было безоблачным, очень тёмным, даже в полдень, лишь к вечеру наливалось лиловым.— Вряд ли. — Уилл поправил ворот свитера. — Я и так сегодня почти ничего не делал, буду завтра нагонять.— Уилл, я тебе даже завидую.— Чему? — фыркнул Уилл. — Нищете?— Твоей целеустремлённости. Я тоже учусь неплохо, и другие — Мэтью и Сара, да и Клэр... Но ты всё схватываешь на лету, а если вдруг не получается — сидишь, пока не поймёшь всё.Уилл невольно покраснел.— В других школах было так же?— Более или менее.— Тебя, наверно, недолюбливали из-за этого?Уилл хмыкнул.— На самом деле нет. Я никогда не задерживался ни в одной школе больше чем на год, мы переезжали.— А как оказались здесь?— Аттракционы. — Уилл махнул рукой куда-то в сторону. — Тут парк аттракционов на пляже, папа их чинит.— А я живу тут всю жизнь. — Эби заглянула ему в лицо. У неё были серо-голубые, прозрачные глаза. — Но ты наверняка злишься на отца.— Нет, не злюсь. — Это была правда. Чувство, которое испытывал он к отцу, не было злостью — скорей смесью жалости, тоски и привязанности. — Он неплохой человек.— Если хочешь, мы не будем об этом говорить.— Всё нормально, Эби.На несколько минут они замолчали, глядя на океан. Солнце за их спинами почти село. Эби рассеянно листала ленту фейсбука, Уилл же просто сидел, погрузившись в свои мысли.— Учёба для меня — единственный способ вырваться отсюда, — тихо произнёс Уилл, не поворачивая головы.Эби сочувственно положила руку ему на колено, но не стала ничего говорить, просто потянулась и легко поцеловала его в щёку. Это было совершенно невинно и всё же достаточно возбуждающе.— Эби... — напряжённо прошептал Уилл, а потом, внезапно решившись, чмокнул её в висок. Он чуть промахнулся, и звук вышел оглушающе громким, так что Эби рассмеялась.Он тоже рассмеялся — с ней он всегда чувствовал себя уютно, даже когда попадал впросак.— Всё будет хорошо. — Она встала, одёрнула юбку. — Я пойду домой, мама ждёт к ужину.— Тебя проводить? — Уилл тоже встал.— Нет, я сама. — Она легко приобняла его. От Эби пахло чем-то сладким, но не приторным — приятный, располагающий к себе запах. — Увидимся!Уилл смотрел, как она уходит — походка у неё была быстрая, лёгкая, тёмные волосы чуть развевались на ветру. Они были ровесниками, но Уиллу Эби неизменно казалась маленькой девочкой, которую всегда надо оберегать и поддерживать. Он был слегка влюблён в неё — чуть-чуть, как влюбляются в одноклассниц или симпатичных соседок. И из всех его коротких и длинных влюблённостей, которые были и ещё будут у него, эта была самой чистой.Возвращаясь назад, Уилл свернул со знакомой дороги, решив сделать круг — не хотелось сразу возвращаться домой. Он шёл по облетающему скверу — море просвечивалось сквозь стволы дубов, вокруг не было ни души, лишь в боковой аллее кто-то сидел, глядя вдаль.Уилл подошёл и сел рядом с доктором Лектером.— Bonsoir, месье дю Берри.От Лектера шло приятное тепло, а его кашемировый, песочного цвета джемпер казался даже на вид мягким; Уилл едва удержался от того, чтобы не прижаться к нему.— Bonsoir, Уилл! — Лектер обернулся к нему, чуть наклонил голову; Уилл увидел, что ноздри его расширились, втягивая воздух. — Как поживает Эбигейл?— Хорошо. — Уилл был смущён — и тем, что Лектер, несомненно, попросту понюхал его, а ещё больше тем, что он заговорил об Эби. — Приглашала меня на охоту.— И ты согласился?— Не самое любимое моё занятие. Да и времени мало.Они оба замолчали, но молчание это было дружелюбное, в нём не было ни следа враждебности или неловкости. Уилл поднял лежавший рядом с Лектером большой блокнот, открыл его: это был небольшой альбом для рисования.— Можно? — запоздало спросил он.— Об этом принято спрашивать до того, как берёшь чью-то вещь. Но можешь взглянуть.Рисунки были, на взгляд Уилла, очень красивыми и вполне профессиональными — уверенные линии, тонкая карандашная штриховка. Места, люди — знакомые и нет, отдельные зарисовки и целые сюжеты, какие-то картины, которых он не видел и которые были ему известны; ни на одном рисунке не было самого Уилла.— Красиво, — заметил он, листая плотные шероховатые страницы.— Предпочитаю не афишировать это своё увлечение — по понятным причинам.Уилл вдруг хмыкнул.— Артистичность, когда она в крови, закономерно приобретает самые причудливые формы.— Художник вправе выбирать тот материал, в котором он сможет выразить свою мысль.— Например, человеческую плоть?— Мрамор, карандаш, звуки клавесина — что угодно, Уилл.— Вы всегда были больше художником, чем убийцей.— Но я убийца, Уилл. — Лектер улыбнулся своей обаятельной, совершенно невинной улыбкой. — Американский суд признал меня невменяемым, и лишь это спасло меня от тиопентала натрия внутривенно.— Вы боитесь смерти, месье дю Берри?— Она моя давняя спутница.В тоне Лектера была странная мечтательность. В быстро наступающих сумерках его лицо казалось моложе — незаметными стали морщины, почти пропала небольшая седина в волосах.— Эти разговоры помогают тебе, Уилл? — спросил он, меняя тему.— Да, очень.— Я окажусь запечатлён в твоём мозгу. Странная форма бессмертия, не так ли?— Если вы умрёте раньше, месье дю Берри.Лектер хрипловато рассмеялся, и они ещё долго сидели в молчании, пока не взошла огромная ущербная луна. И время от времени Уиллу казалось, что его тело облекает мягкий джемпер, а в пальцах появляется остро отточенный карандаш.***До открытия магазинчика оставалось ещё четверть часа, а свежевыпеченные булочки уже были красиво разложены на витрине. Уилл смахнул напоследок соринку со стекла и удовлетворённо тряхнул волосами. Четыре раза в неделю он помогал в соседнем магазинчике — небольшой, но постоянный доход.Через полчаса он уже сидел во дворе школы, уткнувшись в телефон, и жевал булочку с корицей. Время от времени кто-то кричал ему: ?Привет, Уилл!?, — и он отрывался от экрана, махал знакомым рукой и вновь возвращался к своей булочке и телефону.— Привет, Уилл! — Эби, отчаянно зевая, села рядом. Вокруг шеи, поверх свитера, она завязала ярко-зелёный шарф, и от этого в холодном утреннем свете её глаза тоже казались совсем зелёными. — Как воскресенье? Ты не звонил.— Дописал наконец эссе.— Чёрт, эссе! — Она хлопнула себя по лбу. — Мисс Вулф меня убьёт.— Она, кажется, уже привыкла.— Да ладно тебе, не так уж часто я забываю что-то сделать. — Эби в шутку толкнула его в бок, но вдруг отчётливо напряглась.— Привет, Уилл! — Фредди Лаундс села с другой стороны, отбросила гриву волос. — У вас тут клуб по интересам?— Привет, Фредди, — недружелюбно отозвалась Эби. — А какие у тебя интересы?— Как насчёт французского? — Фредди положила пальчик на губы, изображая раздумья. — Или меня не возьмут?— Вряд ли.— Ах да, я и забыла, что нужно быть симпатичным мальчиком. Да, Уилл?— Фредди! — крикнула Эби, не сдержавшись. Теперь на них смотрели, и это было неприятно.— Как успехи, Уилл? — словно не замечая этого, Фредди повернулась к нему. — Твоя подружка не ревнует?Уилл не успел ничего ответить, когда Эби быстро шагнула вперёд. Он успел только перехватить её поперёк туловища, а Фредди резво отскочила в сторону.— Пошла ты, Фредди! — Эби попыталась высвободиться, но Уилл держал её крепко. — Ты достала, поняла?В двери школы мелькнула мисс Вулф, и успевшие окружить их любопытные стали быстро расходиться. Фредди фыркнула, повела плечом, разворачиваясь.— Тебе доктор нужен, Эбигейл. — Она не спеша двинулась в сторону входной двери.Уилл дождался, пока Фредди скроется в здании, и наконец отпустил Эби.— Эби, да что с тобой?Она вяло махнула рукой, оправила шарф.— Она меня достала.— Расскажи.— Да ну... — Эби поджала губы, раздумывая. — Ладно. Она вегетарианка и считает, что мы с отцом — убийцы, которых нужно судить. За охоту на оленей, представляешь?Уилл кивнул.— И вообще она мерзкая. А тебе попадает за компанию. Ну ладно, скоро звонок. Пошли!