Все можно пережить. (1/1)
Когда санитары унесли тело, а все зеваки разошлись по своим палатам, в комнате стало пусто и совсем тихо. Пахнет хлоркой. Ее тяжелый запах заполнил все помещение, неприятно сдавливая горло. Рихард все еще сидит на кровати, вертя в руках упаковку от таблеток. Пачка уже пустая, и он плохо соображает где находится, что делает, да и вообще голова отказывается выполнять свои функции. Удары сердца слышны с какой-то слишком большой громкостью. Хочется спать. Уснуть и не просыпаться очень долго, чтобы забыть все пережитое за день. Но вместо этого гитарист встает и выходит в коридор. Холодно. И тоже совсем тихо. Низкие потолки как будто стали еще ниже, и если он вытянет руку вверх, то сможет коснуться их. Воздух звенит. На мгновение создается ощущение, что в санатории никого нет. Рихард заглядывает в первую дверь – сестринскую - там пусто. Работает телевизор, а на столе стоят тарелки с салатами. В соседней комнате тоже никого – дежурного врача нет. В столовой темно и тишина, не слышно ни единого звука. Не гремят приборы, не слышны ни шаги, ни крики, ни шипение кипящей в чайнике воды. В палатах постояльцев все точно так же… Пусто, холодно, темно, пахнет чем-то затхлым и тяжелым. То и дело оборачиваясь, Круспе идет по коридору, распахивая все двери подряд, каждый раз встречая отчуждение и зловещую тишину. Становится ясно – он тут один. Лифт, который находился в конце коридора оказался заколочен положенными крестом досками с висящей табличкой ?не работает?. Музыкант смотрит назад. Вместо двери, ведущей на лестницу, гладкая белая стена. Вернувшись в свою комнату, Рихард не узнает ее. Лампа разбита, везде пыль, на полу черная лужа, а посередине стоит Джон Вайт и улыбается ему – Круспе. Его белое с голубыми пятнами лицо резко выделяется на фоне черной, местами порванной одежды. Изо рта по шее течет багровая кровь, капая на пол.-Милое местечко, не правда?-американец проводит носком ботинка по краю лужи, чертя полосу,-Теперь ты знаешь, куда попал. Ты один из нас, Ричард. Оглянись вокруг. Ведь мы не одни.Гитарист пробегает взглядом по комнате. Там, у окна, за шторами в серебряном свете Луны виднеется чей-то силуэт. Но нет, не за шторами, а перед – худая девушка с впавшими глазами и растрепанными волосами в длинном белом платье стоит там, пристально глядя на Круспе. Это же Элис… В тени от шкафа виден блеск – свет Луны отражается в глазах невысокого мужчины. Его седые усы неестественно длинные, а морщинистая кожа плотно обтягивает выступающие кости. Этот человек, где же Рихард его видел? Конечно, Альберт, но почему он такой? В разных углах комнаты тут и там видны силуэты – среди них и фрау Штайн, и главврач, и та молоденькая медсестра, совершавшая обход, и много людей, которых он не знает. Все они смотрят на Круспе, стоя совсем неподвижно, лишь еле заметно двигая губами, шепча что-то.-Нам не страшна смерть, ведь второй раз не умрешь. Умирать это очень неприятное ощущение – тебя будто сдавливают за горло клещами, вырывая внутренности и заливая глаза чем-то черным, а в ушах стоит такой гул, что рвутся барабанные перепонки,-прошептал Вайт, оскаливаясь,-Дай мне руку и станешь бессмертным. Не нужно будет о чем-то заботиться или жалеть, не нужно бояться или ждать! Не нужно!Его шепот перешел в истошный крик, от которого полопались стекла в окне, а гитариста сбило с ног, сильно ударив спиной о стену. Но вот крик становится все дальше и дальше, его заглушает другой голос, более низкий, спокойный, уверенный:-Это ничего. Такое бывает. Стресс. Но пачка успокоительного за пару часов это сильно. Так же себя до состояния овоща можно довести…Рихард открыл глаза. Нечеткая размытая картинка постепенно улучшилась. В лицо ударил яркий электрический свет круглой лампы, которую отодвинула чья-то рука в белой перчатке.-Ну вот и славно. Вот и хорошо, дорогой мой,-это оказался главврач Гой, поправляющий свои круглые очки.Круспе, тряхнув головой, поднялся, облокотившись на локти. Удержаться в таком положении было трудно, поэтому пришлось снова лечь.-Что произошло?-прохрипел гитарист.-Всего лишь передозировка лекарств. Кто ж знал, что вы ухитритесь расправиться со всей пачкой за такое короткое время?-Со всей пачкой?-Рихард удивленно посмотрел на врача.Тот взял со стола пустую упаковку и подал ее гитаристу:-Это лежало рядом с кроватью.‐И правда,-Круспе начинает припоминать что произошло,-И давно я… в таком вот виде?-Сутки уже,-Гой смотрит на календарь,-Если уж такая неприятность произошла, то лучше не наедаться таблетками, а уносить ноги – надежнее будет.Музыкант вздохнул. Перед глазами снова всплыл Вайт, лежащий на полу. Все-таки умирать проще, чем смотреть, как умирают.Через пару дней Рихард вернулся в свою комнату в нормальном состоянии и даже повеселевшим. В это время он успел дойти до мысли, что надо проще ко всему относиться. Люди умирают – кто-то раньше, кто-то позже. Все заканчивается, даже если верить в перерождение. Но Земля тоже когда-нибудь исчезнет, и не будет людей, не будет продолжения жизни. Но что станет с ним, с Круспе – гитаристом Rammstein и лидером Emigrate? Вспомнят ли его потомки, или память о нем канет в пучине жизни и меняющихся мод общества? Рихард не знал. Как не знал того, что произойдет в следующую секунду – будет ли он так же спокойно сидеть за столом или лежать на полу, захлебываясь кровью. Если это так, то нужно ценить каждый миг, отведенный на жизнь.В это время в кармане завибрировал телефон, и зазвучало начало песни Wake Up. На экране светился вызов – звонил Тилль. Круспе сжал телефон в ладони, раздумывая, что делать. Но он все же решил ответить.Из динамика послышался недовольный голос Линдеманна:-Рихард, какого хрена, ты где шляешься? У нас репетиция, уже даже Пауль пришел!-Тилль, я не приду. -Что значит ?не приду?? Ну-ка поднимай свой зад и бегом в студию – ты срываешь все планы,-солист фыркнул.-Да не приду я, черт возьми, у меня дела – ясно? Репетируйте сами, мои соло тут не самое важное.-Ты вообще собираешься появляться на тренировках или нам можно отменять концерт?-в голосе фронтмена слышался сарказм.-Ничего отменять не надо,-гитарист вздохнул,-Но в ближайшие несколько месяцев меня не будет – Пауль может взять мою часть себе.-Несколько месяцев? Это ты лихо завернул. Имей ввиду, если я приду, и ты будешь валяться на диване перед телевизором и хрумкать чипсы, то поедешь в больницу со сломанной челюстью. Я понятно говорю?-Сломанная челюсть мне не грозит,-Рихард засунул руку в карман,-Ты от меня раньше спасался только тем, что запирал в туалете. -Ладно, давай закончим бесполезные ссоры. Сейчас уже не то время. Так что за дела, что на них уйдут месяцы?-Если говорить прямо, то неотложные, которые влияют на будущее Rammstein. Извини, мне нужно идти,-Круспе положил гаджет на стол и вышел в коридор.Спустившись по лестнице и пройдя через зал, гитарист оказался на улице. Погода была лучше не придумаешь – ясное голубое небо, теплое солнце, легкий ветерок, щекочущий лицо, свежесть, окутавшая этот тихий уголок, была последним штрихом умиротворенной природы. Но вдруг все это начало расплываться, смешиваться и в конце концов растворилось, просто исчезло, превратившись во мрак.