1. (1/1)

С.И. Муравьев-АпостолСледом?— дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты. На солнце смотреть не больно.Запрокинув голову, он смотрел в ясное голубое небо и смеялся от счастья. Да и как было не радоваться: победили же! Та весна в Париже была безумной, пьянящей и бесконечно счастливой. Счастья было?— через край. Потому что?— победа. Потому что впереди?— новая жизнь…Сергей протягивает бокал с пенящимся белой мягкой шапкой, переливающимся через край шампанским Государю Императору, и тот, улыбаясь, смотрит на него и всех остальных солдат и офицеров.—?Виктория, господа! —?салютует он бокалом Сергею, офицерам, а также сопровождающим его генералам. Радостные возгласы раздаются отовсюду; кажется, в самом воздухе разлито бесконечное счастье. Они?— победители. И все у них впереди. И все будет очень хорошо, их ждет одно только счастье…Сергей открывает глаза, лежит неподвижно, глядя в потолок. В камере темно, значит, ночь еще не прошла. Да, конечно, ведь иначе его разбудили бы. Сколько еще осталось? Час? Два? Какая разница. Это?— его последняя ночь. Ждать смерти?— это так мучительно долго, хочется лишь одного: пусть все закончится. Сейчас. И тогда уже можно будет отдохнуть, ни о чем больше не думать и не вспоминать.Увы, воспоминания не отпускают, а вслед за ними приходят мрачные размышления, сомнения… Чем дальше, тем больше: а не зря ли все было? Он гонит от себя эти мысли, напоминает, что зря ничего быть не может. Он сделал то, что должен был, и не его то вина, что вышло так, как вышло. В любом случае, отныне ничто уже не будет так, как прежде, и значит?— ему не в чем себя упрекнуть.А когда думать сил уже не остается, Сергей Иванович засыпает, и ему снится один и тот же сон: победа над Наполеоном, та весна в Париже, Государь Император, почтивший своим вниманием их полк. И он сам?— полный безграничного счастья, желавший поделиться им с целым миром. ?Я предложу Государю выпить с нами!??— смеялся он. На самом деле Государь проехал мимо и даже не заметил, другого, впрочем, нельзя было и ожидать. Но во сне он всегда останавливался, поздравлял всех собравшихся, принимал бокал из рук Сергея…Интересно, почему ему постоянно снится этот сон? Может быть, потому, что он весь, целиком и полностью, означает несбывшуюся мечту? Сколько в жизни Сергея Муравьева-Апостола было несбывшихся мечтаний? Да если подумать, то по большей части вся жизнь его из них и состоит. Он мечтал сделать родную Отчизну лучше и чище, а в результате оказался виновником гибели многих людей. Пусть они и знали, за что принимают смерть, но кровь их все равно на нем. Даже лучшего друга своего, бедного Мишеля, и то за собой повел. Думал, к победе, а на самом деле?— в петлю, что ожидает их через несколько часов.Он мечтал о любви, о верной подруге, что будет рядом с ним и разделит, как и подобает, с ним все: и горе, и радость. Но Анна ушла, подарив ему на прощание лишь полный разочарования взгляд. ?Я ехала к тебе. Но тебя здесь нет!??— произнесла она напоследок.Закрылась за ней дверь, и будто бы не было в его жизни Анны Бельской?— удивительной и необычайно прекрасной девушки с кротким нравом и нежной улыбкой. Ему казалось тогда, что судьба любит его. А как же иначе, она дарит ему все, к чему он стремится, о чем мечтает.Сергей смотрел на мягкие завитки шелковистых кудрей, выбившихся из прически юной княжны, на ее точеную шейку… Она была так близко, только протянуть руку и можно дотронуться до ее плеча. Анна изо всех сил старалась сосредоточиться на спектакле, но ей плохо удавалось. Сергей, как умел, развлекал ее рассказами о том самом дне, когда решился предложить императору выпить с ним на брудершафт.—?И что же? —?смеясь, спросила Анна.—?Гвардейцам стрелять приказано было, коль заметят меня окрест дворца с шампанским! —?с невинным видом отозвался Сергей.Анна так и прыснула, что доставило ему несказанную радость, ведь он того и добивался.—?Анна! —?строго взглянула на нее матушка, княгиня Бельская. —?Вы мешаете смотреть пьесу.—?Ах, как она гибка! —?прошептала Анна, вновь поворачиваясь к Сергею. Судя по всему, она решила послушаться маменьки своей и сосредоточиться на происходящем на сцене. Тем более, что партер как раз взорвался бурными овациями, сопровождавшими выход примы. —?Правду говорят, что она черкешенка? —?спросила Анна.Сергей неопределенно пожал плечами: ему до прелестей госпожи Истоминой, честно говоря, не было никакого дела. Благо, у нее почитателей и без него хватает с избытком.—?А Наполеон правда сказал, что хотел бы иметь такого сына, как вы? —?сменила тему Анна.—?Я бы не хотел иметь такого отца,?— Сергей подался вперед, ближе к ней, склонился и зашептал ей на ухо:—?Ему нужен был целый мир. Я же хочу большего: я… люблю вас!Она зарделась; это было видно даже в полумраке зрительного зала, вздохнула… Ее явно привело в замешательство его признание.Потом они встретились уже в Малороссии, куда Сергей оказался сослан из-за вспыхнувшего бунта в Семеновском полку. Сергей был чрезвычайно уязвлен и обижен этой ссылкой, он считал, что Государь поступил несправедливо. Сергей ведь сам пытался все уладить, и причина волнений была выяснена и доведена до сведения императора, а солдаты, покаявшись, сами отдали себя в руки правосудия. На этом можно было и поставить точку. Ну, разве что главного виновника, полковника Шварца, разжаловать. Сергей искренне надеялся на это, но… Приговор был слишком суров: полк расформировать, всех офицеров сослать в дальние гарнизоны без права отпусков, Шварца лишили всех титулов и наград… Хоть это по справедливости!—?Но ведь все же обошлось! —?воскликнул Сергей после того, как огласили приговор. —?Михаил Андреевич,?— окликнул он военного генерал-губернатора, который только что и озвучил им волю императора,?— поговорите с государем!Милорадович обернулся, взглянул на него сочувственно, коротко вздохнул и обронил лишь:—?Прости, Сергей Иванович!—?Государь служит в полку вашем,?— презрительно и холодно (так во всяком случае показалось Сергею) проговорил великий князь Николай Павлович,?— как же он может доверять вам? Есть закон и…—?И по какому закону нас наказали? —?не выдержал Сергей. Сразу стало понятно, что Государь, возможно, и смягчился бы, и не был столь суров, но тут явно не обошлось без влияния великого князя, который всегда считал, что главное?— это твердость и жесткость.Николай Павлович остался непреклонен:—?Высочайшая воля и есть закон! Примите свою судьбу с честью.Мишель, все это время стоявший у Сергея за спиной, положил руку ему на плечо. Что ж, приходится признать, что ничего другого не остается, лишь покориться монаршей воле. До поры до времени.В Малороссии, как оказалось, тоже можно жить приносить пользу общему делу, служению которому они с Мишелем Бестужевым-Рюминым к тому времени отдавали все свои силы. Он изо всех сил старался сделать все, что мог; все, что от него зависело, дабы приблизить наконец тот великий день, который принесет новый свет, мир и процветание родной Отчизне.А еще Сергей вновь встретил Анну, которая приехала вместе с матушкой своей навестить дядюшку, князя Щербатова.Ее присутствие окончательно примирило Сергея со своей судьбой. ?Безумцы меняют мир!??— написал он ей в письме. Она должна была понять и разделить с ним его мечту, он верил: так и будет. Он часто представлял себе, что очень скоро ему придется трудиться еще больше, ведь установление в стране нового порядка, того, о котором мечтали он и его единомышленники, потребует много сил и умений. И рядом с Сергеем, рука об руку, пойдет ее любимая жена и преданная подруга. Вместе с ней он готов пережить все, что угодно.Ну, а потом… мечты рухнули, как непрочный карточный домик.—?Все пропало,?— с наигранным безразличием произнес Мишель. —?Пестель арестован. Восстание в Петербурге провалилось. Нам осталось лишь выпить шампанского да и застрелиться!—?Перестань! —?Сергей решительно взял друга за плечи, заглянул ему в глаза. —?Не говори глупостей. Мы еще можем все изменить. Иди, поднимай полк!—?Куда? —?широко распахнул глаза Мишель.—?На Мотовиловку. Туда пойдет и брат мой, Артамон, с гусарами Ахтырскими.—?Но если… —?Мишель нервно сглотнул, не веря, казалось, своим же собственным словам,?— если вдруг получится?— это ж война братоубийственная.—?А знаешь,?— как ни в чем ни бывало проговорил Сергей,?— что гораздо хуже? Проиграть в той войне. Виктория теперь бог наш! —?он хлопнул Мишеля по плечу.Тот понял и лишь кивнул в ответ:—?Что сказать солдатам?—?Что мы выступаем.Конечно, Мишель понял то, что знал, и уже давно, сам Сергей: шансов на успех мало, не дойдут они до Петербурга. Встретят их гораздо раньше и отнюдь не радостной будет та встреча. Но раз уж погибать, то с честью, в бою, сражаясь за правду, а не убегая, спасая себя, как последние трусы.В те дни ему удалось вновь встретиться с Анной?— в последний раз. Эта мечта также не сбылась: Анна не пошла за ним. Она отвернулась от него, предоставив целиком и полностью своей судьбе. Сергей видел боль в ее глазах, но так и не смог ничего сказать ей, дабы объяснить. Может быть, он был не прав, но раз она сделала выбор, он должен уважать ее. Ведь он все еще любит ее. И будет любить, несмотря ни на что.Огонь, дым, крики и ругательства; истекающий кровью подполковник Гебель, явившийся по его, Сергея, душу… Так началась та, ?братоубийственная война?. Не этого, конечно же, хотел Сергей, но отступать было поздно. Да и некуда.Снег и холод, свистели пули и пушечные ядра… Мерзлая земля, взрывающаяся черными кустами, крики, сливающиеся в один невнятный гул, конское ржание,?— всего этого и стоило ожидать. Но все же Сергею было… горько. Не этого он хотел, совсем не этого. Младший брат Ипполит так и остался лежать где-то там, на грязном снегу. Глаза его, застыв, смотрели в серое зимнее небо и не видели больше ничего.Лучше бы он сам умер вместо него, так было бы проще и легче, а теперь придется носить на душе и этот груз.—?Так чего же вы хотели добиться? —?спросит его потом император Николай Павлович.—?В конечном итоге,?— ответит он,?— все мы хотим только лишь блага. Вот только… и у вас, и у нас цели правые, а способы?— преступные.Николай долго будет смотреть ему глаза и не произнесет более ни одного слова. Что же, это лишний раз убеждает Сергея в том, что он был прав. Вот только, увы, сейчас ему от этого не легче.Ключ лязгает в замке, и железная дверь со скрипом отворяется. Сергей легко вскакивает с кровати:—?Пора,?— просто говорит он двоим жандармам, вошедшим в его камеру.?… за их тяжкие злодеяния?— повесить!??— до сих пор в ушах звучат объявленного им смертного приговора…На солнце смотреть не больно,?— вновь подумалось Сергею, когда он услышал эти слова. Больно было видеть разочарование и непонимание в глазах Анны. Еще больнее?— посмотреть в глаза Мишелю; на его задрожавшие губы, судорожно сжавшиеся кулаки; услышать, там в последний самый миг, перед тем, как их схватили, его недоуменное: ?Но этого же не может быть! Они не станут… не пойдут против нас, они ведь все достойные и благородные люди!? Не нужно было тянуть его за собою, был бы Мишель сейчас на свободе, радовался жизни…?Прости!??— шепнул ему одними губами, когда их выводили из зала. Мишель кивнул, попытался улыбнуться, мол, ничего, я ж знал, на что иду. Но Сергей потом постоянно в мыслях своих просил у друга прощения. Если бы можно было все вернуть… возможно, он поступил бы иначе. Правда, он не уверен, поступил бы иначе Мишель, ведь он всегда был преданным другом.—?Пора! —?повторяет Сергей и приветливо кивает жандармам, будто бы речь идет об обычном светском приеме, об увеселительной прогулке, но никак не о том, что ждет его сейчас за стенами крепости.