Глава 5. Летит письмо и ждёт ответа... (1/1)

"Хоть человеческая жизнь дороже всего на свете, но мы всегда поступаем так, словно в мире существует нечто еще более ценное, чем человеческая жизнь… Но что?"— Антуан де Сент-Экзюпери Серый дым легкой тонкой струйкой уносился ввысь... Казалось, что в этот миг вся природа, весь мир, каждое живое существо замерли, словно как на картине. Столь статично, бездвижно. Уж сумерки полностью властвовали в это время суток, поэтому Екатерина Федоровна не видела отчетливо ни дуэлянтов, ни их сопровождающих. И от того страх охватывал ее с неимоверной силой – кто сейчас стрелял? Николай или Вестницкий? Как они условились стрелять: через платок, по очереди или сходясь?Теперь она чувствовала, что опоздала, непоправимо опоздала - дуэль была начата. Ничего не оставалось более, чем принять судьбу, какой бы та ни была. Катя нервно сглотнула, чувствуя горькие слезы, что против ее воли подступали, норовя покатиться по щекам. Ей было решительно непонятна причина дуэли: как мог Вестницкий вызвать его, зная о помолвке, ведь это было просто… неслыханной дерзостью – бороться за даму с ее женихом. О том, что, напротив, Ники мог вызвать Михаила Анатольевича, считая свою честь оскорбленной, Катя и не думала. Сама мысль о подобном казалась ей недопустимой, ведь как-то раз, будучи еще в резиденции, они беседовали о теме дуэлей и Николай решительно высказался, что подобное кровопролитие, пусть и за оскорбление, недопустимо и бессмысленно – то против религии. “- Око за око ослепит мир, но подставляя левую щеку в замену правой – в этом я вижу спасение человечества нашего. Я не говорю, что, скажем, мужчине не должно вступаться за свою семью или даму сердца, ежели им было нанесено оскорбление, но дуэль… Я вижу большую силу в словах…- Вы говорите, точно дипломат! – Мягко смеется княжна в ответ, сохраняя, тем не менее, серьезный вид. – Я вижу особое влияние Александра Павловича на ход Ваших мыслей…- Ох, винить Вам в том Александра или нет – Ваше право… Но я так это чувствую…“Катя резко пришпорила коня, неизвестность пугала еще больше. Она быстро пересекла дорогу, подъезжая к поляне у реки, где расположились дуэлянты, и, не сбавляя ход лошади, резко спрыгнула, удерживая Корнта за поводья.Все повернулись к ней. Теперь Катя точно видела, что дуэль была положена – доселе в ее душе теплилась маленькая искра надежды, что выстрел был пробным. Но это было не так, она уж боле не могла предотвратить эту дуэль, она не могла ее сорвать. Она была бессильна что-либо сделать.Дуэль решено было производить на пистолетах, способом положен был поочередный – стоя неподвижно на отмеренном расстоянии противникам был дан один выстрел. Секундант Вестницкого – офицер Николай Алексеевич Чижов – подбросил монетку. Жребий пал на комплект оружия Вестницкого, право первого выстрела предоставлялось Романову. Дуэлянты стояли друг напротив друга, сняв накидки и головные уборы. Вестницкий импульсивно целился, пистолет Николая был опущен – он уже выстрелил, нарочно целясь мимо противника в землю, чтоб если и зацепило, то лишь немного по ноге. Михаил Анатольевич все попытки предварительного примирения отклонил – его единственным желанием было убить того, кто “отобрал его по праву”, как он своевольно выразился перед началом поединка, впрочем, в глаза Великому князю не смотря. Игнорируя это, доктор – Иван Сергеевич Рюль – который также присутствовал здесь на случай необходимой помощи, предложил примирение еще дважды. Ответ был один – согласие со стороны “оскорбившего честь капитана-поручика” и полное отрицание со стороны “потерпевшего”.Один из секундантов, как позже выяснилось, то был давнишний друг Николая Павловича – граф Петр Сергеевич Саврасов, удивленно переглянувшись с цесаревичем, быстро подошел к девушке, которая спешно, подобрав полы длинной юбки, чуть ли не бежала. Он осторожно удержал ее за плечи, принуждая остановиться:- Екатерина Федоровна, прошу Вас, дело уж начато… Катя, запинаясь и чувствуя, что голос ее ей изменяет, принялась упрашивать Петра Сергеевича сделать хоть что-нибудь. Что угодно, лишь бы Ники не был убит. Петр Сергеевич был давним другом Николая, они познакомились еще в детстве волею судьбы и так и шли "бок о бок". Саврасов обладал неимоверной выдержкой и живым умом, это делало его неоценимым в военном деле и в делах политических. Он был верным другом и больше всего в дружбе их с Ники ценил доверие. Поэтому когда Великий князь приехал к нему в одиннадцатом часу ночи вчера, прося стать его секундантом на его первую дуэль, граф даже не спросил из-за чего Вестницкий вызвал Романова. Саврасов слепо согласился, зная, что князь никогда не пойдёт на отчаянное предприятие и никогда его не подставит и не предаст. Николаю Павловичу пришлось самому рассказывать необычайно долгую историю хитросплетений, со слов секунданта Михаила Анатольевича, с чего тот вдруг решил считать себя оскорбленным. После этого объяснения Петр Сергеевич вспыхнул, его поразила наглость капитана-поручика, с которой тот заявлял стали права. Николай запомнил особенно, как друг его вскричал: "Это немыслимо, просто... это выше моего понимания..." Но несмотря на то, что Саврасов ценил дружбу с Николаем, сделать здесь и сейчас он уже ничего не мог - дуэль началась.Цесаревич, убрав одну руку за спину, стоял против дула пистолета в расстоянии десяти шагов. Он не прятался, лишь немного поворотился, встав полубоком по приказанию Саврасова. Даже в сумерках Катя видела выражение его глаз – в них читалась смесь грусти и решительности. Николай принимал свою судьбу – он брал это за чистое правило, он не желал убийства – ни своего, что было естественно любому живому существу, ни Вестницкого, хоть последний и сказал много, необычайно много опасных слов. Ему было страшно, отрицать этого цесаревич и не хотел. Любому страшно, когда в десяти шагах от тебя витает смерть. И с появлением Кати это чувство лишь усилилось, Николай не хотел, чтоб она видела всех этих сцен. Муки её, её слёзы - все её переживания имели для него огромный вес. Её восклик к Михаилу Анатольевичу, заключавший в себе искренний и отчаянный порыв души – “Прошу Вас, не убивайте, прошу!” – больно ударил его в сердце. В это мгновение, когда он увидел, как Катя, забывая гордость молила о пощаде – не своей, но своего сердца, Николай понял, что любит ее безмерно. Нет такого способа, чтобы узнать всю глубину и широту этого чувства, что сейчас придавало ему сил, как и то, что ежели ему и суждено сегодня быть убитым, он будет умирать на её руках.Он вздернул подбородок, смотря противнику прямо в глаза. То был первый раз, когда Вестницкий открыто и, кажется, осознанно посмотрел на цесаревича. До этого он прятал глаза, уводил взгляд в сторону или разговаривал с ним через Чижова, которого и послал для вызова на дуэль день тому назад. Но в этот миг их глаза встретились. Николаю показалось, что сейчас он выстрелит. Сейчас все решится. Он чувствовал на себе её неотрывный взгляд. Иван Сергеевич с ужасом отвернулся к полю, Саврасов удерживал княжну, чтобы та не выбежала к Романову, прямиком на линию огня. Секундант Михаила Анатольевича смотрел в землю, где была воткнута шпага, обозначающая центр десяти шагов. А она смотрела, смотрела безотрывно, словно хотела хоть так разделить с ним этот миг. - Так значит вот она, любовь до гроба?! - Вдруг выкрикнул Вестницкий, поворачиваясь к княжне и опуская оружие. - Не морочьте нам голову...- Вы изволите стрелять али нет? - С раздражением ответил Саврасов, потянув Екатерину Федоровну за локоть назад - он интуитивно предугадал, что замышлял Михаил Анатольевич, хоть в целом в мыслях сказать этого не мог.- О, я изволю. С превеликим удовольствием. Но только в кого? Убив его, убью и Вас, так кажется Вы изволили выразиться, Екатерина Федоровна. - Он с раздражением вздернул руку, наводя пистолет в сторону княжны. - Прекратите немедленно! - Николай Павлович крикнул это столь громко, что Вестницкий вздрогнул. - Изволите стрелять - стреляйте, но по мне! Петр Сергеевич загородил невесту друга собой, с раздражением трогая за плечо второго секунданта с испуганными глазами и смотря на дуэлянта в упор, но тот, кажется, уже не слушал:- Вестницкий, что Вы себе позволяете! Против правил - это сущее преступление.- А застрелить проблему не легче ли, чем все эти реверансы? - Крикнул в ответ капитан-поручик, делая шаг в вперед. В тот момент опомнился его секундант с испугом начиная причитать.- Против правил, Михаил Анатольевич!- Прекратите! - Вмешался доктор.Николай решительно сорвался с места - дело принимало крайне неблагоприятный оборот. Это становилось в действительности похоже на дешевый фарс по заявке Вестницкого. - Опустите оружие, немедленно!В тот миг, когда цесаревич прошел уже три шага, капитан-поручик резко развернулся в сторону оппонента и спустил курок. Катя вскрикнула, цепляясь за руки Петра Сергеевича. Пистолет дал осечку. Вестницкий выругался, нажимая снова. Результат был тот же. Мужчина с безумным видом взглянул на цесаревича, в глазах дуэлянта читалась обида и отчаяние. В порыве он поднял пистолет к реке, целясь наугад, чтобы убедиться в полной негодности оружия. Выстрел разнесся над гладью воды. Михаил Анатольевич с каким-то безразличным испугом оглядел всех собравшихся. Выстрел был дан один, и он его использовал.- Дело кончено. - Заключил Вестницкий. - Желаете сдать полиции - я в вашей воле. Вас я ненавижу. - Он впился взглядом в Николая. Если бы люди имели возможность убивать своими глазами, то Романова бы постигла ужасная участь. - А Вас... я презираю... - Заключил он к Кате. - Идем, Чижов, уж все...- А я прощаю Вас. - Отозвался цесаревич, сходя с расстрельного места. Катя, которую больше не удерживал Саврасов, быстро подбежала к князю, резким и каким-то отчаянным движением прижимаясь к нему. - Это низко. - Тихо бросил вслед Рюль уходящему дуэлянту. - Вы поступили, как последний...- Оставьте Ваши проповеди, доктор, для умирающих. - Пренебрежительно отмахнулся капитан-поручик, забираясь на свою лошадь и поворачиваясь на стук копыт, доносящихся из поля, то были Павел Александрович и нагнавший его Михаил Павлович.- Я должен был догадаться, что Миша сказал... - Тихо выдохнул Николай в волосы Ливиной, осторожно обнимая ее. Девушка дрожала, сжимая его плечи.- Не вини его... Я долго мучила расспросами, что...- Вините меня, а не Его Высочество,- Вмешался Толстой, придерживая лошадь за поводья. - Михаил Павлович честно выполнил Ваш уговор...Но как мало это значило для Екатерины Федоровны. Дуэль была кончена, он был жив - это главное.На следующий день капитан-поручик Михаил Анатольевич Вестницкий был взят полицией, но, впрочем, отделался небольшим штрафом и выговором, был разжалован в должность капитана гвардии. Тем история и кончилась.***- Ники, это сущее безумие! - Ты преувеличиваешь...- А ежели она проснётся? Нет, а если она проснётся, Ты об этом подумал? Ведь Ты скомпрометируешь собственную невесту! Ты словно... словно и не думаешь серьёзно..! Уж не на седьмую ли версту1 Тебе пора?- Миша, брат мой, боюсь люди назвали это любовью. А теперь тише, если не хочешь перебудить весь дом. Николай и Михаил шли по аллее, которая простиралась вдоль дома посла, оживлённой перешептываясь. Вернее будет сказать, что говорил в большей степени младший брат - его возмущала легкомысленность старшего: взять и залезть в спальню княжны через балкон и ради чего! Чтобы оставить букет незабудок и роз! Это чистое безумие, уж жёлтый дом готовил комнату для цесаревича.Николай отмахивался, защищая свою идею - завтра он должен был отправится с рассветом на чужую сторону. По уговору с князем, Екатерину Федоровну будить с утра не будут, так как это было слишком рано, а с этой дуэлью вышло, что девушка и ко сну позже обычного отошла. Поэтому они попрощались заранее, три часа тому назад на вечере в доме Ливиных. И теперь цесаревич вновь возвращался туда.Они обошли фасад дома, входя в маленький дворик. Цесаревич отсчитал третий балкон на втором этаже и с решительным видом взглянул на рельеф строения, продумывая, как лучше будет забраться. Младший Романов скептически присвистнул:- Теперь я понимаю, почему Ты позвал меня с собой.- От того ли, что Ты не император и не в отъезде? - С той же ноткой шутки отозвался Николай. Позвать на это дело Александра было бы той еще шуткой, а Константин был в отъезде, в Польше, до него не докричишься за короткий срок.- От того, что это путь прямиком на седьмую1! Мало Тебе испытаний - то дуэль, то поездка. Ники, а коли Ты сорвешься? - Не сорвусь. - Решительно вымолвил цесаревич, расстегивая верхние пуговицы мундира, чтобы положить букет за пазуху. - Не думай о плохом, любезный Михайло. Стой, стереги. - С этими словами мужчина подошел к стене, приноравливаясь и цепляясь за витую колонну.Михаил не удержался, тихим шепотом начиная дилемму с начала: - Ну а если все же...- На все воля Божья. Николай осторожно и медленно поднялся вверх, удерживаясь на бортике фасада ногами и подтягиваясь от витка к витку колонны. Хоть высота комнат в доме посла и была большой, тем не менее Романову удалось добраться до балкона княжны без происшествий. Он осторожно дотянулся до перил, подтягивая все тело руками, и, наконец, очутился у заветной цели.Круглый балкон был отделен от комнаты Екатерины Федоровны стеклом с широкой дверью. Так как лето было необычайно жарким - температура ночью не спадала ниже дневной отметки, дверь с балкона была открыта. Светло-розовые занавески с внутренней стороны колыхались от тихого ветерка, в комнате, как и во всем доме, свет был погашен. Застегнув мундир, мужчина осторожно, стараясь не шуметь своими сапогами, прошел дальше.Катина комната была просторной, но необычайно уютной - не мудрено, ведь обживалась она, хоть и урывками, но годами. Часть книг, что просто переполняли дом посла, покоились в двух больших шкафах у стены рядом с письменным столом. Тут же, рядом, стоял мольберт - давний друг Екатерины Федоровны, но тем не менее, представлявший собой пережиток прошлого - рисовать она начала с особым рвением в четырнадцать. Тогда ей казалось, что это ее призвание, ее главный талант, предназначение. Тогда она рисовала все: портреты семьи, прислуги, пейзажи, когда выезжала на прогулки с подругами в парки, натюрморты, оккупируя гостиную на долгие часы. Но тем не менее, спустя полгода своеобразной одержимости живописью, она к ней охладела, став вновь зачитываться романами от рассвета до заката. Рисунки ее украшали многие комнаты в доме, но Катя не находила их красивыми и элегантными, как говорили гости. В такие моменты она обычно скромно поводила плечами, опуская глаза, и тихо отвечая, что то не более, чем детские забавы. Кровать княжны стояла напротив балкона, балдахин так же колыхался от нежного летнего ветерка. Николай смутно разглядел силуэт девушки, мирно спящей, наверное, уже не первый час. По крайней мере, ему хотелось верить, что его отъезд не заставил ее сильно волноваться. Он осторожно прошел к столу, желая оставить букет на нем и написать короткую записку - к удаче его тут была свежая чернильница и пара перьев. Николай доселе ни разу не был в этой комнате, и впрочем как мог он там оказаться - то была девичья. Поэтому цесаревич не знал об особенностях половиц здесь: из-за долгого отсутствия обитателей в доме, морозных зим и прочих факторов, паркет, особенно возле выхода на балкон, был необычайно скрипуч. Это непредвиденное обстоятельство застало Романова врасплох - как только он сделал первый шаг по направлению стола, пол издал резкий скрип. Мужчина замер, приводя всю свою сосредоточенность и внимательность в боевую готовность. Он выждал некоторое время, после чего, с предыханием, сделал второй шаг. Попытка не была более удачной предыдущей. Иногда, в тишине и, что самое главное, одиночестве, любой, даже самый тихий звук, который мы не ожидаем в звонком стекле покоя, бывает до жути пугающим. Это особенно ярко чувствуется ночью, быть может в том можно винить темноту или сумерки, а может просто человеческую натуру. Чтобы ни было всеобщей причиной, но скрип половиц пробудил Екатерину Федоровну. Она спала не так уж и много к тому моменту - волнение о предстоящей разлуке, прошедшей дуэли и в целом осадок всего дня не дали девушке уснуть сразу. Она еще долго ворочалась с бока на бок, вставала, в волнении выходя на балкон и рассматривая звездное и спокойное небо, полумесяц и деревья. Как чудесно казалось ей, что все так благополучно закончилось - она была экзальтирована и успокоилась лишь спустя час метаний.Сон ее от рождения был чутким, но сейчас - особенно. Поэтому девушка с опаской приподнялась с подушки, протирая сонные глаза и напугано оглядываясь. Темную высокую мужскую фигуру на фоне штор, залитых лунным светом, не заметить сразу было невозможно. Катя в страхе замерла, уже полностью сев на кровати. Николай заметил это движение, замер сам, боясь, что разбудит ее еще одним шагом, но, повернув голову в сторону княжны, понял, что уже поздно. - Екатерина Федоровна, не пугайтесь, это я. - Желая предупредить возможный крик, быстро и тихо проговорил князь. Катя еще раз протерла глаза, медленно встав с кровати.- Ники? - Девушка осторожно, словно еще во сне, где ты до конца чувствуешь себя воздушным, двинулась к нему. Ее волосы были распущены, от вечерней прически они волнами шли до плеч. Катя была в белой ночнушке, необычайно красива без всех "бальных принадлежностей и излишних изысков", быть может кто-то из света и не согласился бы сейчас с Николаем, но его то не заботило. Она подошла к нему, осторожно касаясь его руки, словно пытаясь удостовериться, что это не сон и не фантазия. - Как Вы здесь очутились? Вы же не залезли через... - По выражению его глаз и мягкому движению к балкону, она чуть рассмеялась, беря его лицо в свои ладони. - Это же опасно, уж не лишились ли Вы рассудка после сегодняшнего? - Ее мягкий и заливистый смех смягчил эту фразу. Она чуть качнулась вперед, прижимаясь к мужской груди, чувствуя себя в его объятьях, в полной безопасности. - Я не мог не попрощаться с Вами,- Николай осторожно протянул букет ей в руки.- И ради этого полезли... Ох, я боюсь даже представить, как Вы... - Она вновь рассмеялась, чувствуя его поцелуй на своей щеке. - Но Господь свидетель, как рада я Вас видеть! - Ее горячий шепот разнесся по комнате тихим волнением. Молодые люди обнялись, так и стояли. И Николай не находил в себе сил, чтобы прервать объятий, хоть по времени ему уже и было пора спускаться - Михаил уж наверняка начинал нервничать. Словно прочтя мысли брата, великий князь чуть присвистнул, имитируя пение птицы, из двора. Катя осторожно отстранилась, отходя к двери, ведущей на балкон и спрашивая через плечо:- Это Миша? Он, наверное, Вас уже заждался, да и Вам нужно выспаться пред дорогой, Ники, милый.- Вы даже не видели, а уже угадали, кто со мной. - Усмехнулся в ответ цесаревич, следуя за ней. - Никто другой бы не согласился на это... А Миша искренне Вас любит, говорят именно братья способны пойти в огонь иль воду друг за друга. Впрочем, Вы должны успеть еще поспать перед дорогой, милый мой! Спуститесь лучше через парадный вход, так будет безопаснее.- Должен отклонить - я так скомпрометирую Вас. - Николай подошел к перилам балкона, салютуя брату. Михаил нетерпеливым жестом поманил его вниз, на что получил расплывчатый кивок. Николай осторожно перебросил обе ноги через перила, примериваясь к расстоянию между балконом и колонной. Пока они безмолвно переговаривались, Катя задумчиво рассматривала букет. Ей вспоминались те цветы, что она получила два дня спустя после конной прогулки в яблоневом саду. Губы сложились в улыбку - она поняла, но затем лицо ее приняло серьезное выражение, чересчур серьезное для вечернего свидания на балконе с любимым.- Ники. - Она осторожно посмотрела на него. Николай встал с внешней стороны бортика, опираясь на перила. Его открытый взгляд и милая улыбка, открытость и доброта - Катя попыталась запечетлить все эти черты в своем сердце еще крепче. Девушка подошла к цесаревичу, приподнявшись на носочки, осторожно и нежно поцеловала его в губы, чувствуя его ладонь на своей щеке. - Я люблю Вас...Романов тепло смотрит на нее, и Кате кажется, что ей больше ничего не нужно. - Я буду вспоминать этот вечер во время отъезда каждый день, чтоб хоть немного уталить грусть разлуки. К слову... - Он осторожным движением достал из кармана ее белый платок с именной вышивкой, с улыбкой слыша, как она смеется:- Я думала, я его потеряла.- Простите меня за эту глупость, еще с месяц назад Вам Мэри приносила их штук десять, и Вы один в гостиной оставили. Я взял, хотел всё вернуть, но все забывал... Иль не хотел возвращать - он уж Вашими духами пахнет... - Коль он Вам дорог - оставьте. - Катя еще раз целует цесаревича, осторожно прижимается к нему. - Но все, Вам нужно отдохнуть, а я краду Ваши драгоценные минуты.- Я буду писать Вам ежедневно. - Николай осторожно перелезает на колонну, держась за витые узоры.- Я буду ждать...***“Разлука с Вами, мой милый друг, подобна наказанию за страшные деяния. С каким благоговением теперь я вспоминаю время, проведенное вместе, и теперь ценю его безмерно больше. Вчера мы с Константином наконец встретились в городе N…, и теперь едем вместе. Не видел я его уж с полгода. Компания его для меня малое, но утешение, теперь он стал Главнокомандующим польской армии, точнее, всеми армиями и корпусами, размещенными на территории Польши, премного статен и мужественен, впрочем он всегда обладал тягой ко всему "военному". Невольно чувствую, что гордость за моего милого брата меня прямо-таки переполняет. Однако ссора его с супругой, Анной Федоровной, меня удручает. Они оба полны решительности, и примирение их кажется уже совершенно мистическим событием, но, дай Бог, образумятся. Александр тоже высказывает на то такие же надежды. Хотя сегодня мы на этой почве чуть было не поссорились – Константин чрезмерно вспыльчив и иногда жесток на слово. Шлёт Вам и Вашей семье поклон и пожелания здоровья.Армия наша идет в наступление и, смею надеяться, вернусь я уже в следующем месяце. Жду нашей встречи с особой теплотой, Моя милая, но я лишен красноречия на бумаге и боюсь, не смогу точно передать, как это чувствую. Раньше, еще за год до приезда моего в резиденцию, я очень болел душой, что не участвовал ни в одном сражении за Отечество. Не помню, сказывал ли Вам, но однажды я даже написал Елизавете Алексеевне, хоть в тот же день, вечером, Александр так серьёзно переговорил со мной, что я во многом пересмотрел сложившуюся картину и примирился со своим жребием. И сейчас мне странно ощущать и радость, что наконец я могу чем-то послужить моей родной стране, и глубокую печаль, что я так далеко от Вас, мой Ангел.В этой поездке я кажется впервые осознаю это так остро, сколь Вы важны для меня. Вы больше, чем просто родной человек, иногда мне кажется, что сердце моё осталось в Вашей комнате, той ночью я спустился к Мише с балкона уже без него. Я так скучаю по нашим мирным беседам... Не спорю, Константин получил более блестящее образование, нежели я, но разговор с ним и разговор с Вами - такая большая разница. Я так люблю вспоминать моменты, когда мы спорили и Вы, с предыханием, иногда запинаясь и чуть жестикулируя рукой - право Вы так мило это делаете, доказывали мне обратное. Как стойко Вы отбивались, когда речь заходила о книгах. Верьте или нет, в том Ваше право, но я взял с собой тот томик Шекспира. Как все же прекрасен человеческий ум! Я тысячу раз благодарен Богу, что могу вспомнить Вас и Ваш голос - недавно один прусский посол заявил, что это первое,что мы забываем о человеке, судить о правдивости не мне. Так странно, прошло всего четыре дня с момента, как я отправился в этот путь, а мне уж кажется, что я не видел Вас безмерно много, милая моя Катя. Надеюсь, что у Вас все хорошо. Как здоровье уважаемого Федора Петровича и Варвары Семёновны? Передайте им мой поклон с неизменной любовью и уважением.До нас доходили смутные слухи и сплетни через тысячи передатчиков о волнениях в салоне княгини У..., что якобы там выступал Вестницкий. Хоть Константин и взял в моду подтрунивать меня этим случаем, хочу Вас заверить, что нисколько не сомневаюсь и даже не помышляю, будто Вы в нашей разлуке "бросились в объятия другого" - прямая цитата брата. Я хотел Вас заверить - худо вышло, как я уже писал, я не большой мастер излагать чувства через перо, мой Ангел.Люблю Вас, Милая Катя,мыслями и душой я всегда с Вами.Ваш Ники” " Дорогой мой Ники!Вчера только к вечеру получила Ваше письмо - не могу описать словами, сколько радости мне оно принесло. Мы в тот день принимали знакомых, быть может Вы тоже их знаете, князь и княжна P... их рекомендовал папе Сергей Петрович Трубецкой, весьма интересные люди - князь к концу чая даже вызвался сыграть мазурку и играл очень очаровательно и умело. Но как только дворецкий наш, дорогой Григорий Трофимович, внёс поднос с письмами - более я не могла ни о чем ином думать, кроме как поднимусь в свою комнату и прочту эти заветные строки, выведенные Вашим пером. Слухи, дошедшие до Вас в то же время и правдивы, и нет: Вестницкий действительно пытался выступить в салоне, начиная двусмысленно Вас бранить в "легкой форме всех выражений" и выражаться о "любви высочайшего полета", но его быстро сконфузили парой-тройкой вопросов, после них он уже был не в состоянии декламировать. Практически все общество встало на Вашу сторону, но впрочем я, как и Вы, оперирую не собственным мнением и воспоминаниями - все это мне рассказывал Михаил Павлович. Он мне не признается, но что-то мне подсказывает, что хоть один вопрос он задал-таки. Право, я в это всецело верю - брат Ваш всякий раз на мои расспросы конфузится.Но что мне доподлинно известно, так это то, что ни Вашей, ни моей репутации это нисколько не повредило. Третьего дня была у Вашей августейшей матушки в гостях, Михаил Павлович мило согласился составить мне компанию. Мы сыграли пару партий в нарды, а после я читала вслух "Недоросль" - о, как мы смеялись! Я пожалела, что Вас с нами не было - Миша пародировал Митрофана, прыгая по гостиной, выходило так забавно.К волнению моему сегодня же Мария Федоровна меня представила Вашим сёстрам - Анне и Марии. О, какие это замечательные девушки! Признаюсь, что теперь я нахожу в их обществе большое утешение. Их рассудительность и острота ума поражает, но, впрочем, наверное Вы, как брат, знакомы с их лучшими качествами в большей мере, чем я, поэтому не стану перечислять далее. Кажется, они были рады знакомству со мной, хотя я не очень сильно умею "читать лица", как это называет папенька - ему то положено службой, я же только учусь. Я счастлива, что теперь Вы находитесь в компании не только Петра Сергеевича, но и Константина Павловича - всяко дорога лучше. О браке Вашего брата вчера изволила также говорить Мария Федоровна, она хочет верить, что Константин образумится, потому его запрос о разводе отклоняет...О, как ужасно, когда люди обманываются в чувствах! На днях по Петербургу прошла молва, такой громкий развод графа Тульчина и графини, что и говорить, кошмар. Хочу заверить Вас, что чувства мои к Вам ничуть не изменились, напротив - с каждым днем они крепнут и становятся еще сильнее. Мне Вас очень сильно не хватает... скучаю по Вас, кажется, каждую минуту. В комнате будто все только о том и напоминает - вот ваза, где стоит Ваш букет, а вот на столе покоятся Ваши письма, а балкон - он теперь всецело Ваш, после того случая... Как только Вам в голову пришло, мой милый Ники, забраться на второй этаж! Не передать Вам, как быстро и волнительно билось мое сердце, когда Вы спускались вниз. Прошу Вас, никогда так более не рискуйте собой!Сейчас в нашем доме все благополучно, единственно, что мне не хватает Вас... А вот в столице все воодушевлены успехами нашей армии. Все дамы продолжают воздерживаться от французского, называя это патриотизмом, но, как по мне, важно не на каком языке ты говоришь, а на каком языке ты думаешь - мысли имеют чрезмерное влияние на нас самих... Говорят, впрочем, все о том же, о пустом - шляпки, платья да балы...Я надеюсь, что Вас не очень обременяет мой слог? Право, перечитываю сейчас и кажется, что сущий вздор и все не к месту, но лучше написать уж не сумею. Трепетно жду Вашего письма, считая дни до нашей встречи. Как мне радостно просыпаться по утрам, зная, что скоро уж будите Вы, Ваш смех, Ваша улыбка и наши разговоры обо всем... Надеюсь в письме к Мише Константин преувеличил, что Вы простудились дорогой? Конечно он написал, что это "ничего серьёзного", но прошу Вас, дайте мне более исчерпывающий ответ. Я молюсь о Вас каждый день, мой милый Ники, и ежели Вы отдали свое сердце мне, оставив его в ту ночь на балконе, то знайте, что с собой Вы унесли моё...Люблю Вас всем сердцем, Навеки преданная Вам,Ваша Катя"" Мой милый Ангел,Спешу заверить Вас, что сейчас я в полном здравии - на той неделе я немного простудился, но благодаря усердию доктора - Ивана Сергеевича Рюля (он был на той злосчастной дуэли, если Вы его запомнили) теперь я полностью здоров, не переживайте.Счастлив слышать о Вашей дружбе с моими чудесными сёстрами, сообщаю Вам по секрету из письма Аннушки к Константину, который сам мне его показал, что они в волнительном восторге от знакомства с Вами. Рад сообщить Вам, моя милая, что дела здесь обстоят наилучшим образом - Александр верит, что уж вскоре армия возьмёт Париж. Не могу описать то чувство счастья, которое охватило меня в то мгновение, когда брат мне это сказал. Ваш платок и кошелёк неизменно сопровождают меня повсюду - они согревают мне душу и напоминают о скорой встрече.Бои идут ожесточённые, но видно, что Наполеон уже сдался в душе, хоть, может сам себе в этом и не признался, крупных поражений помогает ему избежать только осторожность командиров. Вчерашнего дня наши казаки сумели перехватить его письмо к супруге, представляете ли с полной диспозицией - о, сколь отчаянная попытка найти утешение. Тем не менее, теперь спор идет о дальнейших расстановках: австрийцы желают отойти на защиту и прикрыть сообщение с Рейном, но Александр, в чем я его всецело поддерживаю, решительно настаивает выделить против Наполеона небольшой заслон, а главными силами идти на Париж. Предложение смелое, но я уверен, что это по силам нашим бравым бойцам.Милая Катя, не могу выразить, как я скучаю по Вас. Здесь, на чужбине все иное, даже природа какая-то... не могу правильно выразить, но она другая, лишь небо такое же - бесконечное и светлое, ясно-синее ‐ неизменно. Мне приятно думать, что и я, будучи тут, и Вы, будучи в Петербурге - мы оба смотрим на одно и то же небо. Вот сейчас я дописываю письмо, уж первый час, на нем ни облачка... Как все же удивителен этот огромный мир... Но как желал бы я - без всякого сожаления - обменять его на Ваше общество. Более мне и не нужно. Люблю Вас, дорогая моя Катя,Надеюсь, у Вас все хорошо иблагополучно.С благоговением целую Вашу нежную ручку,Навеки Ваш,Ники"" Любимый,Каждое письмо Ваше - как глоток воздуха для меня, наполняющий неведомою крепкой силой изнутри мою душу. Сегодня Ваше письмо застало меня в Саду, где мы прогуливались с Анной и Машей, а Миша писал пейзаж - у него выходит просто прелестно, хоть сам он и бранит свою работу. Помните ли Вы, мой милый, качели у трёх берёз, где мы провели тогда вечер на следующий день после Вашего приезда из резиденции? Именно там я укрылась, чтобы скорей прочитать бесценные строки Вашего письма. Безмерно рада, что Иван Сергеевич смог Вам помочь, в тот вечер я говорила с ним совсем немного, но мне особенно запомнилось впечатление, что он уважаемый и добропорядочный человек. Но прошу Вас, берегите себя, мой милый, чтобы помощь доброго Рюля более не понадобилась. Известия об успехах русской армии уже бушует в столице - в каждом салоне военные, вернувшиеся с ранениями, живо рассказывают сцены баталий и особенно отмечают - как и Вы - храбрость русского солдата. Я слушаю эти истории с замиранием сердца - это противоречивое чувство радости за успехи Отечества и скорби, от осознания, что за это гибнут люди.На прошлой неделе один советник утверждал, будто бы войска уже подошли вплотную к Парижу...Я молюсь, чтобы эта война закончилась и закончилась без потерь с обеих сторон... Как Вы скрыли от меня, что переписываетесь с моим отцом, о хитрый Ники! Я была поражена, когда папенька заявил о некоторых подробностях Вашего пути в штаб, о которых узнать можно только через Вас. Хотя папа заверил меня, что ни о какой тайны переписки здесь не было и речи - вы обсуждали сроки возвращения и возможную дату свадьбы, но для меня это стало открытием. Скажу поспешно, что я ни в коем случае не держу на Вас зла, мой милый, полагаю Вы просто забыли мне это сказать или не сочли нужным - тут не было тайны. Простите, если я написала выше чересчур резко, я не желала Вас задеть. Простите меня, мой милый Ники! Вчера вечером приходила портниха, я примеряла итоговый вариант платья по последнему эскизу... Так странно и волнительно видеть себя во всем белом, ощущать себя... Вашей невестой. Мне и радостно, и грустно - кажется, что еще день назад я играла в детской комнате с игрушками, наряжала фарфоровых куколок в платьица, а сейчас ношу это гордое имя - невесты Вашего Высочества. Как непредсказуема наша жизнь... Я жду Вас, и дня не проходит, чтобы я не ловила себя на думах о Вас, мой милый. Мария Федоровна передала в мою комнату Ваш портрет в малой раме, писанный кажется год назад. Теперь играя на фортепиано я смотрю на Вас. И мило, и забавно - уж простите мне это. Я просто хотела Милый мой,Не могу точно выразить, как сильно я Вас люблю. Я чувствую это, как что-то свыше, больше и сильнее, чем я сама есть. Это как чудо, нерушимое и вечное. Желаю Вам здоровья и успехов на Вашем поприще, мой милый Ники.Любящая Вас, Катя"" Моя милая Катя, Письмо это пишу в спешке и на коленях, сидя в карете, поэтому за его не аккуратность и краткость прошу меня покорнейше извинить. Спешу сообщить Вам, моя дорогая, что вчера вечером всё решилось! О, как я счастлив, что эта бессмысленная, противоречащая самому человеческому существу война и кровопролитие закончились! Что вчера было - словами описать трудно. Город обороняли корпуса маршалов Мармона и Мортье, а также части Национальной гвардии, бои у Бельвильских ворот и у высот Монмартра были страшные, но наша армия сражалась с завидной храбростью. Я восхищаюсь смелостью бойцов - сколь много мужества было в них так уверенно идти в атаку. Александр и я занимались расстановкой артиллерийской батареи в районе Бельвильских ворот, признаться давно я не видел брата в таком оживление. Итогом стала победа - в пять часов вечера, после бегства из города короля Иосифа, маршал капитулировал.Александр после этого выступил со словом, как красиво он говорил. Признаться его красноречие, столь лаконичное и прекрасное всегда было предметом моего восхищения. Он прирождённый император - это видно сразу. Прикладываю к письму листок флигель-адъютанта, который записал его речь, чтобы Вы могли разделить мои чувства:"Победа, сопровождая знамена наши, водрузила их на стенах Парижа. При самых вратах его ударил гром наш. Побежденный неприятель протягивает руку к примирению! Нет мщения! Нет вражды! Храбрые воины, вам, первым виновникам успеха, принадлежит слава мира!.. Вы снискали право на благодарность Отечества - именем Отечества её объявляю"Константин еще остался с Александром до завершения конгресса - надобно "юридически описать и оформить" эту новую расстановку сил в Европе, как он сам изволил выразиться. Я сорвался с места на раннее утро следующего дня, со мной же отправился и Петр Сергеевич. Надеюсь, что приеду скоро, мысль о встрече с Вами окрыляет меня, дорогая Катя. Вечно любящий Вас,Ники"*** - Катюша, милая, где ты?Оклик матушки заставил девушку вздрогнуть. Доселе она сидела в кресле в малой гостиной, самозабвенно читая очередной роман. Так как в комнате она была одна, то позволила себе положить ноги на ручку кресла. От того-то голос матери ее немного напугал - княжна быстрым движением села ровно, кладя ленту между листов книги, как закладку.- В гостиной, матушка! - Громко ответила девушка, вставая и направляясь к коридору. Пока Екатерина Федоровна обходила стол и диванчик, что располагались здесь же в комнате, в коридоре послышался шум - кто-то спешно бежал, как чувствовала Катя, по центральной лестнице. Буквально в тоже мгновение в комнату выбежал мужчина - наскоро сложенное дорожное пальто и шляпу он держал в руке да и весь вид его говорил о необычайной спешке. Княжна и гость замерли, смотря друг на друга. Это был он - Николай Павлович - столь милый ее взору, практически не изменившийся с их вечернего свидания на балконе, с той лишь разницей, что теперь он носил бакенбарды, ничуть его не портящие. Катя чувствовала, что на ее лице играла радостная улыбка, которую она была не в силах сдерживать более - да и не желала. - Ники! - Она бросилась в его объятия, сердцу ее никогда не было так радостно и мирно одновременно. - Вернулся! Милый мой, хороший мой! - Спешно шептала она, ощущая его горячие поцелуи на своих руках. - Любимый... Молодые люди мирно рассмеялись, утопая в нежности друг друга. Они были вместе - они были счастливы. Свадьба княжны и Великого князя была назначена на следующий месяц, приготовления к этому волнительному событию шли с необычайной живостью...