Глава 2 (1/1)

После столь памятного дня рождения внука Гоша переехал жить в дом дочери. Та некоторое время пыталась скандалить, стараясь делать это, когда Легоси не было рядом, но в итоге всё же смирилась с его переездом.Живя под одной крышей с роднёй, Гоше стало намного легче наблюдать и контролировать близких, чтобы они не наделали глупостей.Даже уйдя из полиции он не мог задавить в себе желание защищать и заботиться о ком-то, пусть и в такой несколько навязчивой и грубоватой форме. Так что несмотря на тревожные обстоятельства, вынудившие его переехать сюда, он был вполне доволен, ощущая себя при деле.Вопреки его опасениям Легоси оказался вполне вменяемым ребёнком. Умным для его лет, молчаливым и спокойным, возможно даже излишне спокойным.Когда дети его возраста беззаботно проводили время, занимаясь своими обычными детскими делами – бегали, прятались, веселились или даже дрались, – Легоси за этим разве что изредка наблюдал, похоже, нисколько не желая присоединяться к ним.Со временем странные приступы Легоси почти сошли на нет, и Гоша попробовал решить проблему социализации внука и найти среди соседской детворы самого общительного ребёнка намекнув тому, как плохо живётся одному скромному волчонку совсем без друзей.Этот план сработал. Отчасти. Соседский щенок лабрадора, отличительной чертой вида которого были интеллект и общительность, заинтересовался Легоси, желая с ним подружиться. После намёка ящера, Джек, так звали ребёнка, вроде как проникся сочувствием и жалостью к Легоси.С тех пор у внука появился очень общительный лучший друг. Хотя было похоже, что Легоси его всего лишь терпел рядом с собой и их дружба была односторонней.И всё сильнее у Гоши складывалось впечатление, что социальная составляющая жизни для его внука является и будет являться неким не очень важным элементом.Гоша надеялся, что на Легоси так повлияла кровь комодских драконов, старающихся в большинстве случав вести одиночный образ жизни, и со временем её влияние на потомка гибрида ослабнет, когда он начнёт взрослеть. Оставалось надеяться, что по мере взросления у Легоси не начнутся другие, менее полезные изменения. Как у его мамы.Также ящеру постепенно удалось найти и посоветоваться со старыми знакомыми, знания которых могли помочь в воспитании внука.И результаты встреч с такими знакомыми не давали повода для опасений.Приятели приходили, спрашивали о ребёнке, иногда проводили с ним некоторое время, наблюдая за ним, и не замечали ничего сверх того, что Гоша и так знал.Но отсутствие результатов в данном случае тоже можно было считать результатом. Хорошим результатом. Ведь главное, что у Легоси не было замечено явных предпосылок стать убийцей.Волчонок проявлял спокойствие и равнодушие в присутствии более слабых детей травоядных в случаях, когда кто-нибудь более склонный к насилию наверняка бы воспользовался ситуацией для удовлетворения своих инстинктов.Также ребёнок имел склонность к математике, шашкам, шахматам и даже химии, увлечение которой ящер решил поощрить, купив внуку специальный детский химический набор.По всему этому выходило, что опасения ящера напрасны, но всё было не так однозначно.Список интересов внука завершала позиция, которую Гоше не хотелось бы в нём видеть. Кровь. Она безусловно его интересовала, но не как хищника, а скорее просто вызывая интерес.Однажды волчонок подрался со своим новоиспечённым другом, хотя по рассказам других детей скорее Легоси просто довёл его своей манерой держаться отстранённо.Когда ящер пришёл забирать внука из младшей школы, то застал волчонка разглядывающим кровь у себя на лапе.Признаться, в тот момент Гоша с замиранием сердца смотрел на внука. Ему ли не знать, как может повлиять на хищников всего капля крови, пробуждая их инстинкты, делая их алчущими чужих жизней и мяса чудовищами.Готовый ко всему, Гоша следил за ребёнком, а тот… просто смотрел на кровь. Хотя правильнее было сказать, что Легоси ей любовался.Тот случай так ничем страшным и не закончился, а выделяющийся характер внука в дальнейшем спровоцировал ещё не одну драку, подтверждая склонность ребёнка любоваться кровью.Красная жидкость словно гипнотизировала волчонка.Не самая страшная привычка. Не хорошая, но и не однозначно плохая. На службе в полиции Гоша видел и похуже.За исключением некоторых нюансов его внук был, или по крайней мере казался, нормальным ребёнком. Чего нельзя было сказать о дочери.Процесс изменения её тела не прекращался, раскачивая её эмоциональное состояние из крайности в крайность.В один день она могла казаться весёлой и общительной, а уже ночь спустя или даже в этот же день могла погрузиться в сильнейшую депрессию.Как пример: однажды Леано загорелась идеей сделать семейное фото. Словно специально издеваясь то ли над собой, то ли над отцом, она выбрала для этого платье с оголённой задней частью. К тому времени большую часть спины волчицы уже покрывали чешуйки, выбрать другое платье не было бы проблемой, но Леано словно специально решила выставить на показ своё меняющееся тело. Благо на фото ничего подобного заметно не было – чешуя ещё не добралась до передней части тела гибрида.Зная, что дочь относится к выступившей у неё чешуе как к уродству, ящер тогда так и не понял, чего именно она хотела добиться таким поступком.Ну и конечно на следующий день дочь была вся в слезах.Но как бы не скакало настроение дочери, в целом, чем больше проходило времени, тем хуже ей становилось, и она всё реже выходила из дома.В итоге всё закончилось тем, что Леано и вовсе отказалась появляться за пределами комнаты, для своих нужд наняв рабочих, которые провели к ней в комнату отдельный санузел, этим решением изрядно поубавив денег в общесемейном бюджете. Для общения же с сыном Леано попросила рабочих проделать дыру в двери, этим и ограничившись.Пару раз за день разговаривая с волчонком, изредка ощупывая сына просунутой через отверстие рукой, волчица подобным поведением сильно влияла на и без того трудный характер ребёнка.Шло время, и в отсутствии матери Гоша всё больше проводил время с внуком. И ему всё чаще приходилось общаться с ним на неудобные темы.Легоси был умным ребёнком и если не полностью, то многое из происходящего прекрасно понимал.Общаться с маленьким гением, учитывая его успехи в химии, математике, геометрии и физике, было сложно.На то и дело повторяющийся на разные лады вопрос внука о маме, Гоша сначала пытался отговариваться общими фразами, навроде того, что всё будет хорошо, а потом начал подыскивать различные аргументы. Вот только последние даже на его неискушённый слух звучали скорее как самоуспокоение. Эту фальшь чувствовал и ребёнок, всё больше замыкаясь в себе.Планы Гоши найти друга для внука и удержать его рядом с ним летели киту в пасть, дочь подкидывала всё новые поводы для беспокойства, а он больше не мог ничего придумать и предпринять для блага своих близких сверх того, что уже делал.Но битый жизнью ящер не сдавался и верил, что всё наладится, нужно лишь перетерпеть неудачное время.А затем судьба нанесла свой следующий удар.???Дни маленького волчонка текли своим чередом, добавляя с каждыми прожитыми сутками чуть больше тёмных оттенков в его детскую жизнь.Но так происходило почти всегда, сколько он помнил. По крайней мере половину его жизни – точно.Мама заперлась в своей комнате и не хочет ни пускать его, ни разговаривать? В школе почти все его сторонятся? Очередная драка? Дед юлит и врёт?Ничего нового.Легоси привык к такому порядку вещей и не имел привычки огорчаться, поэтому просто жил дальше.Раньше обыденность нерадостных дней разбавлялась счастьем от общения с мамой, но со временем таких моментов становилось всё меньше и Легоси просто принял это.Придя домой после подготовительных курсов к средней школе, волчонок совершил все положенные действия – от душа, до завтрака и чистки зубов – и завалился спать.Как и много раз до этого сон не шёл, затягивая очередной скучный день.Но, похоже, сегодня был тот самый редкий случай, когда мама решила подарить ему немного счастья.Свет был давно потушен, и потому волчонок ориентировался на слух.Вот открылась дверь в его комнату и послышались осторожные шаги. Дед ходил совершенно не так, поэтому не приходилось сомневаться, кто решил его посетить.Сердце забилось чаще, но Легоси продолжил изображать сон, изо всех сил сдерживая позывы тела обернуться и обнять маму, боясь спугнуть свою удачу. В последнее время мама вела себя очень скрытно, и если он позволит себе лишнего, то она может просто уйти и снова запереться у себя. Так что свои желания и даже движения хвоста ему приходилось сдерживать.Его мучения были очень скоро вознаграждены, когда мама сама легла на кровать и обняла его сзади.Двенадцатилетний волчонок разомлел, совсем как в раннем детстве, уже без труда удерживая неподвижность и расслабляя тело.– Всё будет хорошо, – услышал он тихий голос.Эта банальная фраза уже давно вызывала у него неверие, потому что её очень любил повторять дед, но обещанное им ?хорошо? так и не наступало.Но сейчас он искренне поверил нехитрым словам.Мама не может врать. Она может сердиться, расстроиться, может перестать говорить с ним и даже перестать выходить из своей комнаты, но, если она говорит, что всё будет хорошо, значит так и будет.Счастливый, ребёнок наконец уснул.???Легоси проспал начало школьных занятий, но зато как следует выспался.Остатки недавно пережитого счастья всё ещё не выветрились и Легоси чувствовал себя бодрым. Внизу чем-то шумел дед, видимо что-то готовя на завтрак. Новый день начинался чудесно.Выйдя из комнаты, волчонок, как и всегда, взглянул на дверь маминой комнаты. Та, как и всегда, была закрыта.Уже пройдя половину пути до ванной, Легоси нахмурился и обернулся, пытаясь понять, что же из недавно увиденного его насторожило.И практически тут же взгляд ребёнка замер, направленный на пол под дверью, на котором виднелось вытекшее изнутри маминой комнаты тёмное пятно.Тёмно-красное пятно.Понимание и тут же подступивший страх сковали разум и тело Легоси. – Дедушка, – просипел волчонок, не в силах выдавить из себя сейчас что-то более громкое.Переставляя негнущиеся ноги по направлению к лестнице, ведущей на кухню, ребёнок пытался прочистить горло, и это у него получилось.– Деда! Деда-а! – заносился по дому всё ещё хриплый, но громкий мальчишеский крик.В фартуке и половником в руках Ящер поднялся, взволнованный голосом ребёнка. На его памяти его спокойный внук впервые позволил себе проявить столь яркие эмоции, но ему заранее не нравился звучащий в голосе внука страх.– Там, – мотнул головой в нужном направлении волчонок и тут же осел на пол, опершись спиной о стену.С этого момента Легоси помнил всё очень смутно. А единственной мыслью-словом, что завладела его сознанием и воплощала собой все его переживания и страхи было короткое: ?мама?.Дед что-то говорил, когда ломал дверь, и молчал, когда выходил из маминой комнаты весь перемазанный кровью.?Мама?, – тревожно металось в разуме у Легоси, глядящего на деда.Что-то говорили врачи и полицейский, как-то оказавшиеся внутри их дома.Что-то говорили незнакомые звери спустя двое суток на похоронах.Он всё это не помнил.Лишь безучастно глядел в глаза матери, смотрящей на него из развешанных по всему дому семейных фотографий и с могильной плиты.Дорогу с кладбища Легоси тоже не запомнил, уснув прямо в машине.Поэтому, когда он в следующей раз очнулся уже в незнакомом месте, ночью, то был немало удивлён.Дедушка, несмотря на поздний час, не спал.Они посмотрели друг на друга, но оба промолчали. Так, в тишине, изредка нарушаемой скупыми фразами, и прошёл остаток ночи.Легоси очень хотелось быть дома, возле маминой комнаты. Ему казалось, что как только он окажется там, то будет достаточно просто открыть дверь, или хотя бы посмотреть в дверную дыру, чтобы удостоверится, что всё это просто кошмар. Мама обнимет его, а может просто просунет руку, чтобы погладить, и злой морок тут же спадёт.Только дед не хотел возвращаться домой.Легоси хорошо знал деда и сразу понял, что уговоры не помогут, но решил схитрить.На просьбу отвезти его завтра в школу у деда не нашлось возражений.Вот только план маленького волчонка не удался, потому что все необходимые для учёбы вещи, которые он рассчитывал забрать из дома, и даже некоторое количество сменной одежды, как выяснилось с утра, запасливый варан уже прихватил с собой, очевидно по пути с кладбища ненадолго заехав и домой.Легоси пришлось идти учиться, хотя скорее терпеть занятия, выжидая случая покинуть школу.После первого урока уйти не получилось, потому что у выхода из школы обнаружилась машина деда, с ним же самим в ней.Следующее занятие голова Легоси была занята способом незаметного побега из школы. До этого он никогда не думал, что ему понадобится делать что-то подобное, и поэтому находился в некоторой растерянности, ничего не придумав ни за второй, ни за третий урок.Решив, что на сегодня с него хватит, Легоси решил больше не задерживаться в школе и идти сдаваться деду.Машина всё также стояла у входа и Легоси понуро брёл к ней, пока внезапно не остановился.Варану тяжело дались последние дни. Смерть дочери, её похороны, постоянный контроль Легоси, чтобы он не наделал глупостей и череда бессонных ночей – всё это изрядно вымотало уже немолодого ящера.Не удивительно, что в ожидании конца занятий у внука он откровенно разомлел в тепле солнечного дня.Поэтому Легоси так резко и затормозил, увидев спящего деда разом раздумав подходить к нему.Воровато оглядевшись, волчонок не заметил, чтобы кто-то ещё за ним наблюдал, и неспешно, насколько позволяло его волнение, прошел по изрядной дуге от машины в сторону дороги. До дома идти было порядочно, но Легоси словно вёл зов, так что на расстояние ему было сейчас абсолютно всё равно.Запыхавшийся и запыленный, спустя чуть больше часа, он уже стоял у запертой входной двери своего дома. Но здесь он ориентировался не в пример лучше школы, тут не было непреодолимого забора в четыре его роста, школьной охраны и следящего за ним деда.Юркнув сквозь дыру в невысоком деревянном заборчике, которую сам же и сделал чуть меньше года назад, когда решил, что иметь незаметный от деда вход в дом бывает полезно, ребёнок просто открыл незапертый задний выход и, наконец, заспешил на второй этаж, к так волнующему его месту.Свет в доме был выключен так что представшая перед волчонком картина была особенно мрачной – кровавые разводы и пятна на полу казались разлитой тьмой, красноватый оттенок которой глаза юного хищника в тусклом освещении не различали. Всегда закрытая дверь сейчас была непривычно распахнута, и за ней виднелось продолжение его персонального кошмара.Снова в висках застучала кровь, вторя глухо повторяющемуся в сознании слову: ?мама…?Теряя контроль над своими ногами, волчонок всё же двинулся вперёд, едва пробираясь сквозь загустевший словно патока воздух, которым с каждой секундой становилось всё труднее дышать.Вот её комната, вот ещё одна открытая дверь, ванная, из которой и текла кровь.Кровь.Кровь лилась на пол и стекала дальше, дойдя даже до коридора.Мама…Легоси схватился за голову от боли, вспоминая другой залитый кровью пол.?Мама!? – раздался у него в голове чужой громкий детский голос. Или свой?Пробирающий до костей рёв бензопилы, громкий женский крик… мамин крик.Железная коробка, ловушка, ставшая смертельной для мамы. Брызги её крови повсюду, на потолке, на стенах. На полу нет ни одного чистого места, всё в липкой крови. Пахнет металлом, бензином и страхом.Глаза хищника различают что-то на кафеле стены, вырывая ребёнка из нахлынувших на него воспоминаний.Брызги.Не такие брызги крови, как он только что вспомнил, характер капель говорит опытному наблюдателю о том, что в этой ванной кто-то не так давно решил вскрыть себе горло, сделав это не очень аккуратно. Воздух из повреждённой трахеи выходил стремительно, смешиваясь на выходе из раны с кровью из вскрытой артерии, или вены. Брызги давно засохли, и сейчас уже невозможно будет понять по их оттенкам венозная это кровь, или артериальная. Да и отсутствие нормального освещения уравнивало оттенки брызг, делая засохшие капли крови похожими на вкрапления абсолютной тьмы.При таких повреждениях у самоубийцы было порядка одной-двух минут, чтобы попытаться полноценно дышать с распоротым горлом, или как-то себе помочь. Но на стене и самой ванной нет следов от рук, а значит некто не пытался вставать, продолжая просто лежать в воде.Потом самоубийца ослаб от кровопотери и погрузился под воду, жидкость начала поступать в лёгкие. Кто-то в этой ванной недавно умер, но не от потери крови, а от удушья.Наступила смерть, сердце перестало биться, а успевшая натечь из горла кровь смешалась с водой, стекая из ванны. Засохшие пятна на полу имеют сильные разводы, так что крови в воде должно было быть относительно немного, наверное, не больше 800 грамм, максимум литра – не смертельная кровопотеря.Водный кровяной раствор.Мерзкое, но завораживающее зрелище.Какой-то незадачливый суицидник несколько дней назад, а может и больше, засолил себя в этой ванне в собственном соку, обильно разбавленным водой.Какой-то… кто-то…– Мама? – раздался в тёмном помещении спокойный мальчишеский голос.Декстер пробудился.