19 глава (2/2)

– А этот… «жуаньхуэй» искали?

– Нет, если у врачей и возникли подозрения, схожие с мамиными, они не стал о них докладывать. Доказательств нет, а ничего страшного, в конце концов, не случилось.

– Ясно… – я потянулась за блокнотом и черкнула в нём название лекарства. Едва ли эта ниточка куда-нибудь приведёт, но можно будет поинтересоваться производителями, поставщиками и отследить, нет ли каких-нибудь связей с дворцом. Предположение, что её величество заболела не просто так, на глазах облекалось плотью. Я подняла глаза – и столкнулась с очень странным взглядом Цзинъяня.

– Ваше высочество?

– А, – он моргнул, и странное выражение покинуло его лицо. – Прошу прощения. Просто, когда вы сделали так, вы напомнили мне… одну мою знакомую.

– О, – я опустила глаза на ручку, которую только что в задумчивости прикусила, и выдавила улыбку. Проклятая привычка – в школе и университете кончики моих ручек тоже вечно были изгрызены. Ничего удивительного, что Цзинъянь вспомнил.

– Многие люди так делают.

– Да, – отрешённо согласился Цзинъянь, и у меня сжалось сердце. Нужно было срочно его чем-то отвлечь, и, к счастью, мне не пришлось мучительно придумывать предлог. В комнату заглянул Ли Ган и доложил:

– Глава, приезжал Тун Лу.

– Хорошо. Что-то срочное?

– Нет, глава, он уже отбыл.

– У вас дела? – спросил Цзинъянь, когда дверь закрылась.

– Просто приезжал связной, его уже выслушал мой помощник.

– К слову – не сочтите за праздное любопытство, у вас ведь есть свои люди в городе?

– Ваше высочество хочет им что-то поручить?

– Да. Шэн Чжуй – вы ведь, конечно, знаете, что действительно занял пост министра финансов? Я опасаюсь за него.

– Потому что он ведёт расследование контрабанды оружия? – с невинным видом уточнила я.

– Вы и это знаете? Хотя что я спрашиваю… В этом замешан мой брат, верно? Учитывая его отношения с генералом Се, странно, что это оружие, а не наркотики. Не сочтите за намёк.

– Будь это наркотики, мне было бы легче контролировать ситуацию. Я понимаю, вы имеете в виду семейство Чжо. Но как раз из-за того, что всем известно, чем они занимались до того, как были представлены ко двору, им снабжать его высочество деньгами не с руки. Слишком пристально за их делами следят. Безусловно, они оказывают помощь наследному принцу, но эта помощь иного рода.

– Что ж, вам виднее, – согласился Цзинъянь. – Так вы поможете Шэн Чжую в случае нужды?

– Уже, ваше высочество, – улыбнулась я. – Рада, что вы последовали моему совету и завели с ним знакомство.

– И не только с ним. Вы не ошиблись в своих рекомендациях, все, кого вы указали, толковые люди, и многие из них мне симпатичны. Даже жаль, что моё знакомство с ними произошло не по зову сердца, и что, возможно, мне придётся их использовать.

– Что поделаешь, ваше высочество, таков путь государственного деятеля. Главное, использовать их с толком. Не удивляйтесь, если у кого-нибудь из них в скором времени возникнут неприятности. Помогите, я подскажу, как и когда, и они почувствуют себя у вас в долгу.

– Госпожа Су, а не будет ли это слишком? Я и так уже нашёл с ними общий язык. По-моему, вы в своих интригах перегибаете палку.

– Вы полагаете? Увы, ваше высочество, личная симпатия слишком ненадёжна, чтобы всерьёз на неё рассчитывать, когда ставки действительно велики. Даже не потому, что эти люди подлецы. Но им нужно думать о себе, о семье, о свой карьере, наконец. Если они и правда хотят служить стране, они должны как минимум сохранить свои посты. И если ваши братья поведут с вами войну, как вы думаете, что предпочтут ваши новые знакомые – верность вам, хорошему, но пока практически ничего в Лян не решающему человеку, или возможность хоть как-то сохранить контроль над ситуацией?

– Полагаете, благодарность привяжет их ко мне крепче?

– Да. И в их собственных глазах, и, что немаловажно, в глазах окружающих. Теперь это будут не просто ваши знакомые, теперь это будут люди вам обязанные, а значит для любого вашего врага неизбежно попадающие под подозрение. Они сплотятся вокруг вас, ваше высочество, у них просто не останется выбора.

Цзинъянь помолчал, опустив глаза, и я невольно им залюбовалась.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – наконец сказал он. – Но мне претит подобное отношение. Специально подставлять людей, чтобы обязать и лишить выбора… В Лян и без того достаточно интриг, и это из-за них мы оказались в той яме, откуда ещё и не начали выбираться. В том числе из-за них. Я решился на борьбу именно для того, чтобы уменьшить количество этой мерзости, а вы предлагаете мне гасить огонь огнём.

– Ваше высочество, а разве помочь людям в затруднительном положении – это мерзость? Впрочем, вы можете и не помогать, у вас-то как раз выбор есть. Все интриги беру на себя я, а вы можете действовать прямо и честно, как предпочитаете. У каждого из нас свои методы и свой путь, я потому и предложила вам сотрудничество, что наши с вами пути неплохо друг друга дополняют. Вы сильны в том, в чём слаба я, и наоборот.

– Смотрите, как бы ваши методы не повредили вам же.

– До сих пор они меня не подводили. Взять того связного, например. Можно сказать, что я всецело ему доверяю, ведь он держит в руках всю информацию, которой я обмениваюсь со своими подчинёнными. Но при этом его мать живёт в Ланчжоу под опекой союза Цзянцзо. На всякий случай.

– Вам обязательно было об этом говорить? – резко спросил Цзинъянь.

– Вы не ребёнок, ваше высочество, чтобы щадить ваши чувства, – и лучше тебе видеть во мне жестокую хозяйку союза Цзянцзо, чем вспоминать потерянную любовь.

– Относитесь к людям так, как вы хотите, чтобы они относились к вам, – не глядя на меня, произнёс принц. – Сколько живу, столько убеждаюсь в этой мудрости.

– Я очень хорошо отношусь к моим людям. И моя страховка им ничем не угрожает, пока они точно так же относятся ко мне. И вы, ваше высочество, тоже можете подстраховаться, как вам будет угодно, или проверить меня любым способом. Мне нет нужды бояться, потому что я не собираюсь вас предавать.

Вечером пошёл дождь. Капли монотонно барабанили по подоконнику, соблазняя лечь и уснуть под их убаюкивающий стук. Тем более, что все дела были переделаны, а ещё не прошедшая простудная слабость набивала голову серой ватой. Но я держалась – вечером обещал зайти доктор Янь, звонок в дверь мог раздаться с минуты на минуту, и ложиться спать до его прихода не имело смысла.

– Министр Лоу и Цзинсюань занимались контрабандой уже несколько лет, – вслух, чтобы победить слепляющую глаза дрёму, размышляла я. – Всё отработано, все поставки всегда шли на один и тот же склад. И вдруг – часть взрывчатки увозят прямо с причала. Никогда такого раньше не было. Может ли быть так… Может ли быть так, что эта взрывчатка – не часть партии, а пришла сама по себе? И её владелец – совсем другой человек?

– Но она ехала с министерской контрабандой, – возразил привычно исполнявший роль слушателя Ли Ган. – Едва ли это совпадение.

– Ты прав. Если это две независимых поставки, тот, кто стоит за второй, очень хорошо осведомлён. И не просто хорошо осведомлён, а обладает немалым влиянием, чтобы примазаться к чужому делу. Случись что – все в первую очередь подумают на контрабандистов.

– А что должно случиться? Что или кого он хочет взорвать?

– Самый важный вопрос, не правда ли? – я, снова не сдержавшись, прикусила ручку, которую бесцельно вертела в руках. И ещё раз – это не охота на бизнес-конкурента и не мафиозные войны. И даже, вероятно, не терроризм. Разве что «Хунсю-Чжао» решили отметиться после многолетнего перерыва, но хуа, надо отдать им должное, абы кого не взрывали, предпочитая быть прицельно. Значит, взрыв в случайном месте отпадает. Под угрозой государственные лица и учреждения, но празднования начнутся уже завтра, всё будет закрыто. Новый год – праздник семейный, все, кто смогут, разбегутся по домам. Взрывать частный дом высокопоставленного человека – проще снайпера на ближайшую крышу посадить. А сборищ государственных мужей в ближайшее время нигде не будет.

Нет, вру, будет. В одном месте – в императорском дворце. Новогодний приём, куда соберутся самые сливки и вся императорская семья.

Кроме императрицы.

Я привстала, выронив ручку и чувствуя, как влажнеют ладони и сердце начинает частить от адреналина.

– Глава? – тревожно спросил Ли Ган.

Не отвечая, я метнулась к противоположной стене, потом обратно. Куда только делись слабость и сонливость! Императрица заболевает, отравившись не то скисшим йогуртом, не то несовместимой с ним добавкой, и вот, пожалуйста – она останется в своих покоях, и, случись что на приёме, банкете или на церемонии перед ними, не пострадает. А её брат, давным-давно удалившийся от дел двора – вот совпадение – вдруг выразил желание принять участие в подготовке к празднику. И что он делает? Украшает дворец. Какое удобное прикрытие, чтобы что-то незаметно пронести внутрь и спрятать.

А что мне с утра привёз Юйцзинь? Мандарины. Что было в том ящике, который неизвестные увезли с причала, помимо взрывчатки? Правильно, мандарины.

Взрывы – больное место императорской семьи. После гибели предыдущего императора к террористической угрозе при дворе относятся очень серьёзно, предпринимая все возможные меры безопасности. Но от императорского шурина и почти отшельника Янь Цюэ никто не ждёт беды. Да и какие у него могут быть причины желать императору Сяо Сюаню смерти? Ну, был он когда-то ухажёром тёти Линь Юэ-Яо и проиграл в брачной гонке тогда ещё принцу, но с тех прошло мало не четыре десятка лет! Ну, дружил с моим отцом ещё со школьной скамьи, так с Линь Се кто только не дружил. Включая Ся Цзяна, главу Управления Сюаньцзин, тоже когда-то однокашниками были. А ведь после гибели второго подряд императора Управление мигом вычислит, кого за это следует благодарить, но, похоже, хоу Янь дошёл до той точки, когда возмездие уже не волнует.

Черти б тебя разодрали, дядюшка Цюэ, ведь на праздновании будет и Цзинъянь!

Но выяснить, какая муха укусила Янь Цюэ, можно будет и позже. Остановив свой бег из угла в угол, я подскочила к телефону и вызвала Мэн Чжи.

– Брат Мэн, обыщи подконтрольную территорию. Те помещения, где завтра будет самое главное празднование, особое внимание удели праздничным украшениям. Но если что-то найдёшь, шуму не поднимай, просто постарайся убрать, а если не сможешь, пиши мне.

Ну а сапёра, умеющего держать язык за зубами, я как-нибудь найду, благо у нас есть ещё сутки. В трубке повисло молчание, и я физически ощутила силу овладевшего генералом недоумения. Но, надо отдать Мэн Чжи должное, собравшись с мыслями, он не стал забрасывать меня вопросами и сомневаться в здравости моего рассудка. Коротко, по-военному, ответил «Понял», и отключился.

Оставалось разобраться с хоу Янем. Я развернулась к молча ждавшему продолжения Ли Гану:

– Зови Чжэнь Пина, мне надо ехать.

Доктор Янь появился как раз, когда я была готова к выходу. Почтенный врач, возмущённый моим легкомыслием и тем, что его зря гоняли после больничной смены под дождём, попытался встать крестом в дверях. Он был прав, конечно, не с моим здоровьем, вернее, его отсутствием, мчатся куда-то в ночь и дождь, толком не долечившись от простуды. Но я, увы, была не в том состоянии, чтобы проявлять такт и терпение. Пригрозив, что, если он меня не пропустит, его скрутят мои люди, я выскочила в гараж, где невозмутимый Чжэнь Пин уже открывал наружные ворота. Потом, конечно, перед доктором придётся извиняться и задабривать, но эту проблему я как-нибудь решу.

Когда мы уже подъезжали к особняку Яней, от Мэн Чжи пришло сообщение, состоящее из двух слов: «Нашёл, убрал».