17 глава (2/2)

– И я хочу получить ответ.

Я зачем-то повернула пепельницу на столике сначала в одну сторону, потом в другую.

– Мэй Чансу – ведь тоже не настоящее имя, верно? Нет никаких сведений о вашем детстве и юности. Вы просто возникли из ниоткуда лет десять назад. Даже удивительно, как вами не заинтересовалось Управление Сюаньцзин.

– У Управления Сюаньцзин есть дела поважнее, чем разбираться с наркоторговцами, – с сарказмом, который я даже не пыталась скрыть, отозвалась я. – Они слишком заняты, выискивая для императора измену под троном.

– Да, – легко согласилась Нихуан. – Но всё же – кто вы такая?

– Ещё одна пострадавшая от дела армии Чиянь.

– Едва ли вас саму в чём-то обвинили.

– Разве это обязательно? Достаточно, чтобы обвинили родственника или мужа. Та трагедия сломала множество судеб, и не имевших прямого отношения к делу.

– И кого же обвинили у вас – родственника или мужа?

– Это важно?

– Для меня – да.

– Какое это имеет значение? Все мы – жёны, дочери, матери, сёстры или невесты – могли только смотреть, как страдают наши мужчины, но ничем не могли им помочь!

Нихуан глубоко вздохнула. Потом медленно протянула руку и накрыла мою ладонь своей.

– Сяо Шу… Ну, сколько ты ещё будешь отпираться? Неужели тебе этого хочется – и дальше быть одной?

– Я не одна, – после паузы возразила я.

– Быть может. Но неужели моя помощь и поддержка будет лишней?

Я молча покачала головой. Потом осторожно переплела её пальцы со своими. Так мы и сидели некоторое время.

– Я уже не так Сяо Шу, которую ты помнишь, – наконец сказала я.

– Да, я вижу, – Нихуан печально улыбнулась. – Ты очень изменилась, и я не про внешность. Быть может, тебе и правда это не нужно… Но это нужно мне. Прости, что я была так настойчива, но я… я правда…

Она вдруг выдернула ладонь и закрыла лицо руками. Спустя миг я с изумлением, близким к испугу, поняла, что она плачет.

– Нихуан! – я вскочила, переставила стул и, сев рядом, обняла её.

– Прости, – княжна нашарила на столе стопку салфеток в держателе. – Прости, я сейчас успокоюсь. Просто… Ты, быть может, и не одна. А вот я одна. Совсем!

Я молча поглаживала его по плечу и спине. Умом я, конечно, понимала, что старшая подруга, на которую я когда-то пыталась равняться, тоже не железная. Но то умом.

– Мама, папа… Они никогда не верили в обвинения против Цзинъюя. Но они умерли, а я… Я знаю, что должна быть сильной, хотя бы ради Цин-эра… Но какой же он всё-таки ещё мальчишка!

Я подумала, что у Му Цина было мало шансов повзрослеть рядом с такой волевой и деятельной сестрой. Но момент для того, чтобы критиковать педагогический подход Нихуан был явно не подходящим.

– У меня нет друзей. Совсем, представляешь? Только Ся Дун, но с ней не поговоришь обо всём этом. Она ненавидит убийц мужа… Тех, кого считает убийцами. А остальные… Партнёры, сотрудники… даже приятели, а друзей не осталось. Как-то всё не было времени, чтобы поддерживать дружеские связи. Казалось, что дела семьи и спорт важнее. А потом вдруг оглядываешься – и обнаруживаешь, что вокруг никого нет. Никого, с кем можно вспомнить о прошлом.

Я вздохнула. Друзья… Могут ли такие, как мы, вообще позволить себе друзей? Когда вся твоя жизнь подчинена одному. У меня – мести. У Нихуан – сохранению семьи и её достояния.

Между тем княжна успела взять себя в руки. Она сделала глубокий вздох, выпрямилась и последний раз вытерла глаза и нос уже изрядно разбухшими салфетками.

– Как тебе удалось уцелеть? – спросила она.

– Мне помогли. Только не спрашивай, кто.

– Не буду, – она кивнула и попыталась улыбнуться. – Меня ещё тогда удивило, зачем была нужна кремация. Словно кто-то торопился избавиться от тела. Твою мать похоронили как положено, на кладбище Сяогу, знаешь? Не то, чтобы я уже тогда заподозрила, но… А потом был Вэй Чжэн. Он ведь сам пришёл и предложил свои услуги. Я хотела бы думать, что это из-за Цзинъюя, но у Цзинъюя не было других связей с армией Чиянь, кроме дружбы с твоим отцом и того, что их осудили по одному делу.

– Надеюсь, кроме тебя, Вэй Чжэна никто не узнал?

– Не думаю. Цин-эр был ещё слишком мал, чтобы его помнить, а других общих знакомых у нас, по-моему, и нет.

Я кивнула, хоть и с некоторым сомнением. В любом случае, Вэй Чжэн сейчас живёт в другом месте под другим именем, так что опасность для него минимальна.

– Так что, когда тебя узнала вдовствующая императрица, я уже была морально готова поверить.

– Думаешь, она действительно меня узнала? Полагаю, она увидела бы меня в любой встречной.

– Возможно. Я редко с ней встречаюсь, так что не знаю, были ли другие подобные случаи. Ты была её любимой правнучкой.

Да, была. Почему-то прабабушка выделяла меня из всех. Иногда это мне изрядно досаждало, когда хотелось куда-нибудь бежать, а приходилось сидеть рядом и отвечать на участливые вопросы, и даже сладости, которыми щедро закармливала меня Великая вдовствующая императрица, не спасали. Но прабабушка и правда была доброй и ласковой, и мне не хотелось её обижать.

– Мы с ней однажды ходили на кладбище, принести цветы тебе и твоей матери, – вдруг сказала Нихуан. – А Цзинъянь, говорят, присылал цветы каждый год. Когда мог, приходил сам, когда не мог – присылал.

– Нихуан, не говори ему, кто я такая. Он ничего не должен знать.

– Он не знает? – княжна откинулась на спинку стула, изумлённо глядя на меня. Я покачала головой.

– Но почему? Уж он-то тебя ни за что не выдаст!

– Потому что. Что было, то прошло. Ещё не хватало, чтобы он вздумал вспомнить прошлое.

А что в этом плохого? – читалось в глазах Нихуан. Они не понимали – ни она, ни Мэн Чжи. Да, они знали, чем я занимаюсь – в теории. Но у них, как у многих добропорядочных людей, теория плохо билась с практикой. Для них наркоторговля была чем-то из области криминальных сводок и приключенческих фильмов. Даже зная понаслышке об ужасах, что там творятся, они не могли соотнести их со старой знакомой.

Я и сама толком ничего не понимала, когда взялась за это дело. Я выбрала криминал по банальнейшей причине – из-за денег. Они остались моим единственным оружием, ведь я не могу больше рассчитывать ни на влиятельную родню, ни на привилегии аристократки. Деньги были единственным способом пробиться в высший свет, а без этого нечего и думать хоть чего-то добиться. Деньги необходимы для того, чтобы узнать правду о моих врагах и их истинных мотивах. Чтобы привлечь сторонников, разузнать, кто чем дышит при дворе, наладить сеть помощников и осведомителей нужны были деньги, много денег – и быстро.

Искать первых помощников мне долго не пришлось, и уговаривать их тоже. Они и так были готовы на всё, эти бывшие солдаты и офицеры армии Чиянь, ставшие ядром будущего союза Цзянцзо. Обвинённые в измене, которую не совершали, выкинутые из армии с волчьим билетом и несмываемым клеймом, озлобленные, вынужденные перебиваться за гроши на чёрной работе, кормя себя и семьи – они и не видели греха в том, чтобы преступить законы государства, которое так с ними обошлось. Многие из них успели связаться с преступным миром ещё до того, как я их разыскала. Спасибо господину Линю, добывшему для меня списки личного состава – сама-то я была знакома только с высшим офицерством, а как раз с ними связываться было нельзя, даже если они уцелели. Но и Управление Сюаньцзин не может уследить за всеми. Младшие офицеры, унтер-офицеры, рядовые…

Я просто дала им цель – и указала направление. Риска не боялся никто из нас, терять нам тоже было нечего. Моральные терзания были отброшены. В конце концов, я никого не заставляю ширяться насильно, а если люди сами готовы гробить себя наркотой, да ещё платить за это деньги, то кто ж им доктор? Я, что ли, должна стоять на страже чужого здоровья пуще его обладателей, словно нянька при неразумных младенцах? Но и другие торговцы не вызывали у меня ни грана сочувствия. Все мы одним миром мазаны. Я знала, что легко не будет, что конкуренты так просто не отдадут мне свой кусок пирога, что, влезая в этот бизнес, я начинаю войну…

Что меня застало врасплох, так это жестокость криминальной войны.

Мне приходилось всему учиться на ходу – в том числе и жестокости. Никто не собирался давать мне передышку на то, чтобы прийти в себя, набраться решимости и отрефлексировать, насколько далеко я готова зайти. Не в тот ли день я сдала экзамен, когда, узнав, что конкуренты закатали одного из наших живьём в бетон, сказала своим жаждущим мести соратникам: «Так поступите с ними так же!»

– Сяо Шу?

– Прости, задумалась, – я подняла глаза на Нихуан. – Так мы договорились? Ни слова Цзинъяню, обещаешь?

– Обещаю, – кивнула она. – Хотя я не понимаю, почему, но – дело твоё.

– Вот и хорошо, – я посмотрела на часы. – Уже поздно, мне пора ехать.

– Сяо Шу…

– Да?

– Тебе нужна помощь?

– Ничего такого, с чем я бы не справилась сама. Но, возможно, я иногда буду просить тебя об услуге.

Нихуан с готовностью кивнула:

– Значит, можно пригласить тебя к нам?

– И я тебя приглашаю. Если ты хочешь прийти.

– Вы уверены, глава? Вы правда будете сотрудничать с княжной Му? – спросил Ли Ган, когда я устроилась в салоне автомобиля, и он завёл мотор. Дождь продолжал барабанить по крыше машины, сверкал перед лобовым стеклом в свете фар.

– Это было неизбежно. Если бы я попыталась отпираться дальше, она могла бы стать помехой.

Ли Ган кинул на меня короткий взгляд через зеркало заднего вида и тронулся с места.