Глава 5. (1/1)
Так далеко. Тропу скрывает туман, тьма стирает мои следы, я почти сдалась, я едва могу идти вперед – каждый шаг раздирает меня новой вспышкой боли. Вперед. Еще немного, еще чуть-чуть.Не могу.Ты не оборачиваешься, уходишь, скрываясь в тишине бесконечного пространства. Постой! В который раз ты сохранил мне жизнь, отказав в забвении и покое. В который раз ты оставляешь меня здесь…
Я не могу больше. Отпусти меня, верни мне смысл жизни, верни мне… дом.
Вернись.Вернись!Рэн резко распахнула глаза, выныривая из пучин очередного тяжелого сна. Судорожно вдыхая воздух сквозь сжатые зубы, она ждала, пока бешено стучащее сердце хоть немного остановится. И только спустя несколько минут поняла, что за дверью ее комнаты кто-то стоит.Следом за повторным стуком раздался голос Чизуру:- Сорако-сан, просыпайтесь! Уже утро.Рэн с некоторым трудом села и отбросила одеяло в сторону.- Входите.В неверном свете раннего утра Юкимура выглядела как ангел, явившейся с небес. Рэн опять отметила поразительную красоту демоницы, невольно сравнивая ее с собой прежней. Как давно это было…Или недавно? Не зная, для чего живешь, отсчитываешь время совсем иначе, нежели в минуты счастья и радости. Самой Рэн казалось, что она прожила никак не меньше нескольких столетий, а оказывается – каких-то жалких четыре года.- Мацумото-сан принес ваше кимоно из дома, - Чизуру застенчиво улыбнулась, - чтобы вы переоделись в чистую одежду.- Спасибо.Рэн встала и приняла из рук девушки одежду и полотенца. Юкимура вышла за дверь и внесла в комнату таз с чистой водой.- К сожалению, вас уже ждут на собрании, Сорако-сан, поэтому это все, что я могу предложить. И завтрак…Рэн покачала головой.- Не стоит беспокоиться.Оставшись одна, девушка быстро привела себя в порядок. К сожалению, Чизуру не принесла ей ничего, чем бы можно было перевязать волосы, да и в ее сумке не нашлось ничего подходящего. Отметив,что самочувствие оставляет желать лучшего – кажется, у нее была повышена температура, но так всегда бывало после быстрого заживления ран – Сорако прибрала футон и села, ожидая, когда за ней придут.
Спустя некоторое время на пороге комнаты появился Окита.- Ты уже готова, Рэн-тян?На лице молодого человека сияла улыбка, да и сам он был похож на кота, залезшего в кувшин со сметаной – довольный собой и жизнью. Рэн немного подивилась той легкости, с которой он перешел на столь фамильярное к ней обращение, но решила не обращать на это внимания. Пусть творит что хочет, ей все равно.В зале собраний помимо самих командиров Синсенгуми находились также Юкимура и Мацумото-сенсей. Увидев последнего, Рэн не на шутку обеспокоилась – учитель держал правую руку на перевязи и выглядел изрядно вымотанным.- Сенсей? – забыв поздороваться, с волнением в голосе воскликнула Сорако, - что произошло?- Ничего страшного, Рэн-тян, - мужчина слабо улыбнулся, - пострадал на пожаре.- Я могу… - она резко замолчала, внезапно сообразив, что в комнате находятся еще и посторонние. Не зная, что делать, она умоляюще смотрела на сенсея, коря себя за невозможность ему помочь и одновременно невероятно злясь на то, что скована по рукам и ногам невозможностью действовать открыто.
- Ну что ты переживаешь, Рэн-тян? Это просто пара ожогов. А ты и так не в форме.Сорако опустила взгляд в пол. И как только заметил?- Вы так и будете стоять, Сорако-сан?- Простите.Сейчас они заставят ее вспоминать. Как будто мало было ей ненавидящего взгляда багровых глаз там, на дворе догорающего рёкана, ощущения холодной стали у горла, звуков голоса из самых страшных кошмаров. Но что еще ей остается, кроме как подчиняться? Вся ее жизнь – смирение перед неизбежностью потерь и немного потерянного душевного покоя, в самом деле, такая мелочь. Она теряла куда как больше в бесконечности своего пустого существования.Закончим с этим поскорее.- Я могу говорить?Промелькнувшее удивление на их лицах – ее маленькая месть.
Рэн прикрыла глаза, медленно вдохнула и размерено заговорила, вновь погружаясь в омут памяти прошедших лет. Есть в этом какое-то особое удовольствие – тешить свою боль заново.- Мое имя Фуюминэ Тсукико. И я, - по губам девушки скользнула кривая ухмылка, - плод отношений человеческой женщины и демона. Не имею чести знать, насколько желанный, потому что мои родители погибли вскоре после моего рождения по невыясненным обстоятельствам. Я воспитывалась в семье демонов, хотя они и не удочеряли меня, - Рэн смотрела в пространство, но не видела окружающей комнаты и людей. Как наяву перед ней вставали картины из собственного детства – странное, но, пожалуй, радостное время, хотя не будь его, она была бы спокойней. Где здесь причины, а где следствия, кто же теперь будет разбираться? Не знай она своей природы, была бы счастливее? Какой смысл теперь гадать…
Мерное звучание собственного голоса успокаивало и придавало сил.- Чистокровность у демонов – ревностно оберегаемое достояние семьи, ее сила и гордость. Связать себя узами с человеком или с кем-то, кто не может похвастаться столь же сильной кровью – немыслимое явление, но, все же, и такое случается. Ко мне относились терпимо, но будущего среди демонов у меня не было. Во всяком случае, я была в этом уверена, пока не встретила… - как трудно сказать твое имя вслух, разве это не странно? – Томоэ.Небо не рухнуло на землю и даже яркое утреннее солнце не померкло. Только сердце девушки болезненно сжалось на мгновение, она замолчала, перевела дух и продолжила:- Томоэ был младшим братом Чикаге Кадзамы.- Был?Рэн подняла взгляд на перебившего ее Окиту.- Кадзама убил его четыре года назад…- Как ты посмел осквернить наш род этой грязной кровью?!- Постой, брат!- … из-за меня, - на выдохе, с невольной гримасой страдания на обычно бесстрастном лице. Рэн искренне понадеялась, что никто этого не заметил.- Я была женой Чикаге Томоэ.Чье-то изумленное хмыканье. Громкий вздох Юкимуры, которая тут же виновато потупилась, словно в самом деле была в чем-то виновата. Рэн облизнула внезапно пересохшие губы и медленно заговорила вновь, внезапно подумав, а хватит ли у нее сил закончить свой рассказ?- Кадзама не мог допустить того, чтобы в роду Чикаге появились слабые наследники. Он шел за мной, но убил своего брата.
- Мог бы на этом и успокоиться, - подал голос Харада Саноске, - почему он охотится за тобой?- Трудно сказать. У него есть несколько причин. Первая заключается в том, что он просто хочет это сделать. В конце концов, Кадзама любил своего брата, а ему пришлось его убить, потому что Томоэ обещал защитить меня ценой собственной жизни.Что и сделал.- Вторая причина заключается в том, что я, пусть и вдова, но остаюсь членом семьи Чикаге. Пока я остаюсь в живых, это пятнает честь рода. И третья… - девушка замолчала, силясь подобрать слова для последующего рассказа, но внезапно осознала, что просто не знает, как рассказать людям о том, чего и сама до конца не понимала. Молчание затягивалось. Наконец, Хиджиката не выдержал:- Так что за третья причина?Рэн решила начать с малого и, подняв руку, коснулась своих белых волос, пропуская пряди сквозь пальцы.- Так я стала выглядеть четыре года назад. Тогда же получила и метку, которая дала мне нынешнее имя.- И что это значит?- Мое тело – сосуд для силы чистокровного демона. Умирая, мой муж взял с меня клятву… - внезапно челюсти свело, Рэн сжала ладони в кулаки, пытаясь унять крупную дрожь, пронзившую все тело. Спокойно, тише, тише, ты можешь об этом говорить. Теперь – можешь. Ты пережила, перетерпела, ну же, успокойся… Вдох. Выдох. Расслабить мышцы и перестать думать об этом. Рэн запоздало сообразила, что до крови прикусила нижнюю губу. Усилием воли справившись с собой, она продолжила чуть хриплым голосом:- Он заставил меня жить.- Заставил? – то ли Рэн показалось, то ли в бесстрастном голосе Сайто Хаджимэ появился слабый намек на эмоции. На какие – вопрос трудный, но Рэн понимала, что ее рассказ так или иначе, но отклик в сердцах слушателей вызывал. Знать бы, какой… - Клятва демону не исчезает даже с его смертью, - прошептала Рэн и, словно эхо под уходящими вверх сводами древней пещеры, эти слова повторил голос Томоэ в ее мыслях.
- Ты так красива, Тсукико, ты так красива… Ты обещаешь мне?- Да, да, да, только останься, Томоэ! Останься!- Я не могу.Слез больше нет, выплакала их все еще четыре года назад, но сердцу от этого не легче – рвется на куски, болит с каждым ненужным ударом, неизменно напоминает о том, что она еще жива. Зачем?- Он отдал мне всю свою силу, чтобы я смогла выжить, - с нечеловеческим спокойствием продолжила Рэн, - даже если мне проткнут сердце, я не умру. Кадзама хотел отрубить мне голову, но я почти уверена, что у него бы ничего не вышло. Суть моей клятвы не в том, что она защищает меня от внешних повреждений, а в том, что она не дает мне умереть. Неважно каким образом. Будь то мгновенная регенерация или упавший на голову потенциальному убийце камень с небес. Я думаю, я не могу умереть, - с прорвавшейся горечью в голосе закончила Рэн, - так что все потуги Кадзамы бессмысленны.Повисшее надолго молчание было прервано взволнованным голосом Тодо Хэйске:- Нет вообще никакой возможности?Рэн пожала плечами.- Думаю, да. Хотя… Если я сделаю тоже, что и Томоэ – отдам свою жизнь добровольно, то все закончится. Но я не могу сделать этого, не предав своего слова. Получается замкнутый круг.- Но почему вы хотите сделать это, Сорако-сан, - с горячечностью в голосе внезапно воскликнула Чизуру, - ведь Томоэ-санотдал за вас жизнь. Он же сам хотел этого!Рэн подняла голову, всматриваясь в чистые глаза девушки. Как было объяснить ей, что сердце, застывшее в груди куском холодного гранита, мучает каждую минуту, каждое мгновение этой пустой жизни? Как рассказать этой юной девушке о том, что обнимая себя бессонными ночами, мечтаешь только об одном – чтобы эти объятия были не твои? О том, как невыносимо больно раз за разом видеть одно и тоже в ночных кошмарах без конца. Как тяжела эта дорога во тьме, без надежды увидеть огонек света впереди, без надежды дойти, с осознанием недосягаемости своей разбитой мечты… Как рассказать ей, не познавшей горечи невосполнимых потерь, что с каждым прожитым днем пустота затягивает в свои ледяные объятия, сводит с ума, не дает дышать, и ты тонешь, тонешь, тонешь в ней, уже не веря, что кто-то придет и спасет. Что кто-то поможет…И чем сильнее сгущается тьма, тем четче осознание, что во всем произошедшем есть только твоя вина. Что только ты – причина своих страданий.Причина чужой смерти.- Все мертвые обретают покой, Юкимура-сан, - слова обжигают каленым железом, но так надо, это ее кара за чужую жизнь, - они уходят, оставляя нас проживать этот Ад в одиночестве. Кому-то повезло и их земной путь когда-нибудь оборвется. Я лишена даже такой малости. Я теряла, теряю и буду терять. Бесконечно. Раз за разом. Одно и тоже. Ты бы хотела такой жизни? Жизни без конца…По лицу Чизуру прошла болезненная судорога и Рэн поняла, что перегнула палку – у этой девушки было слишком доброе сердце. Становиться еще и причиной чужих слез Сорако не хотела. Достаточно того, что уже есть.
- Прости меня, - тихо сказала Рэн, - я забылась.Отвернувшись от Юкимуры, она обратилась к Кондо:- Я удовлетворила ваше любопытство, господин. Позволено ли мне будет уйти?- Куда вы пойдете, Сорако-сан? Демон не бросит своих попыток.- Пускай. Завтра на рассвете я уйду из Киото. Пусть ищет меня, сколько хочет.- Лишать город такого лекаря, - впервые за все время подал голос Мацумото, - Рэн-тян, ты точно уверена в своем решении?- Вы лечите не хуже, сенсей, - на губах девушки появилась нежная улыбка, которая, впрочем, быстро исчезла, когда внезапно заговорил Сайто. Закатав рукав на своей левой руке, он продемонстрировал ее окружающим, чем вызвал удивленное восклицание Окиты и растерянный вздох Чизуру.
- В самом деле?
Чистая кожа без всякого намека на недавнюю рану.Глядя в синие глаза самурая, Рэн внезапно подумала, что судьба опять решила расставить на нее силки. Нетрудно догадаться, что последует дальше за этим открытием. И что стоило тебе, Сайто Хаджиме, снять бинты днем позже?