ii. 2002 (1/1)

Клэр нравится размеренность. Её жизнь подчинена распорядку. Она встаёт каждый день в одно и то же время, совершает часовую пробежку, затем выпивает первую чашку кофе с тостом, листая газеты. В офис она приезжает к девяти, отвечает на письма, обсуждает с руководителями направлений вопросы, нуждающиеся в её рассмотрении, раздаёт все необходимые указания и уходит домой ровно в шесть. ?Клин Уотер Инишитив? не из тех организаций, где каждый день случаются кризисы, форс-мажоры и непредвиденные обстоятельства, и это именно то, о чём Клэр мечтала, создавая её: тихая гавань, где всё находится под её контролем.Этой идилии приходит конец, она разлетается вдребезги, когда домой возвращается Фрэнсис — всегда в разное время, всегда обуреваемый едва сдерживаемым раздражением, накопившимся за день. Его раздражает, кажется, всё: непонятливость помощников, тупость оппонентов, косноязычие союзников, нерешительность руководства партии.Удивительно, как много у них, на первый взгляд, различий.— ?Момент сейчас неподходящий?, — тянет он с присвистом, подражая Уолтеру Симмонсу. — Какой, к чёрту, неподходящий?! Такого момента у нас не было ни разу за последние пять лет, его нельзя упускать, а этот идиот медлит, теряя драгоценное время! — Фрэнсис со злостью отталкивает от себя тарелку с ужином. — Прости, дорогая, в горло не лезет, — совершенно другим тоном говорит он и, поднимаясь, чтобы убрать со стола, мягко прижимается губами к волосам Клэр. — Как прошёл твой день?Клэр вздыхает, но отвечает: хвастается успехами, достигнутыми её организацией в Судане, и возможным совместным проектом с французским благотворительным фондом, пересказывает смешные случаи из повседневной офисной жизни, жалуется на глупый вирус, из-за которого на экран постоянно выводится реклама секс-шопа. Фрэнсис смеётся, она улыбается в ответ, а затем приносит из кухни два бокала вина и, поставив их на подоконник, призывно распахивает стоящую там же шкатулку с сигаретами.Фрэнсис закуривает, делает одну затяжку, передаёт сигарету ей — и начинает уже спокойно рассказывать о том, что случилось. Как всегда ему оказывается достаточно просто отвлечься на пару минут от своей злости, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Возможно, для них обоих было бы лучше, если бы он умел справляться с этим самостоятельно, но Клэр благодарна хоть и небольшому, но такому приятному подтверждению того, что она действительно ему нужна.— Если ты считаешь, что нужно действовать... — говорит она, когда он заканчивает, под конец опять начав злиться, и замолкает, позволяя ему подхватить её мысль.Фрэнсис несколько мгновений смотрит на неё, ожидая продолжения, но затем до него начинает доходить. Она никогда не даёт ему советов, до которых он не смог бы додуматься сам, — при всей разнице подходов, они мыслят слишком похоже, только порой эмоции не позволяют Фрэнсису увидеть решение сразу. Всё, что требуется от Клэр, — это помочь ему сосредоточиться, а затем аккуратно подтолкнуть.Отработанная схема, которая никогда их не подводит.— О, Клэр, — отвечает он наконец, и в его взгляде читается такое искреннее восхищение, такой чистый восторг, что у Клэр перехватывает дыхание. Фрэнсис несколько раз кивает своим мыслям и широко улыбается. — Да, ты права. Если Симмонс боится действовать, нужно изменить ситуацию так, чтобы действие осталось его единственным выбором. Этот законопроект встретит с одобрением большинство жителей страны, — он принимается загибать пальцы, — оно выгодно многим в Конгрессе, причём не только демократам, я наводил справки, и Симмонс сам неохотно признал, что в целом со мной согласен.— Только момент неподходящий, — подхватывает Клэр и тоже чуть улыбается, с удовольствием наблюдая за мужем. Ей всегда нравится смотреть, как он думает.Она достаёт из шкатулки вторую сигарету, прикуривает сама и тут же передаёт Фрэнсису.— Значит, мы сделаем так, чтобы правильность момента стала очевидна даже для него, — подытоживает Фрэнсис. — Если ему не хватает собственных яиц, я одолжу ему свои.— Только не забудь забрать обратно.Вместо ответа он делает ещё одну затяжку, выдыхает дым медленной струйкой, расползающейся в воздухе ленивыми щупальцами, и аккуратно тушит сигарету в пепельнице.— Пойдём спать, — предлагает он, но у Клэр есть идеи получше.На следующее утро она не едет в офис — вместо этого проводит весь день дома, делая звонки и собирая информацию, пока Фрэнк на Капитолийском холме занят тем, что умеет так хорошо: давит, настаивает, уговаривает, увещевает и подкупает. Каждый его шаг продуман и просчитан, каждое слово взвешено и оценено. Шахматная доска стоит в кабинете Фрэнсиса не зря: когда он перешагивает через эмоции, в стратегическом планировании ему нет равных, как нет равных и в смежном искусстве — манипулирования людьми и их интересами. Вывернуть всё наизнанку, поставить с ног на голову — и убедить собеседника в том, что тот действительно искренне хочет поддержать инициативу, предложенную Фрэнсисом.Вечером он пересказывает ей содержание проведённых за день встреч, и она уже не в первый раз за последние годы думает о том, что из него вышел бы отличный партийный организатор.А потом их карточный домик рассыпается, словно нёсший его корабль напарывается на рифы — и эта метафора всегда будет идеально подходить вещам, которые невозможно было предугадать, не будучи в курсе их подоплёки.Фрэнсис возвращается домой бледный и нехарактерно для себя молчаливый. Не произнеся ни слова, только бросив короткий взгляд на ждущую его в гостиной Клэр, поднимается наверх. Она остаётся сидеть, чувствуя себя непривычно растерянной. На каждое из его состояний у неё заготовлен алгоритм действий: как отвлечь от злости, как успокоить после досадного проигрыша, как поднять настроение, если он устал. Но Клэр никогда не видела его таким.Через несколько мгновений со второго этажа доносится грохот. Клэр с облегчением выдыхает. Всё в порядке, это ярость. Кажется, в последний раз она видела её ещё в Гаффни.Клэр поднимается к нему со стаканом виски и останавливается в дверях. Всё в кабинете перевёрнуто, одна из книжных полок сорвана, её содержимое разбросано по полу. Можно подумать, по комнате прошёлся ураган.— Лучше бы в спортзал сходил, — холодно замечает она, — если некуда девать энергию.— Клэр, — угрожающе рычит Фрэнсис.— Мне интересно, что подумают рабочие, которые будут вешать полку на место, — продолжает та, игнорируя его, и делает глоток виски.Фрэнсис хрипло выдыхает. Его грудь вздымается, и он уже больше не бледен — напротив, лицо заливает злой румянец.— Он вызвал меня к себе и отчитал, как какого-то мальчишку, — цедит он сквозь зубы. — Сказал, чтобы я не зарывался и не забывал своё место. Что ему лучше знать, что нужно партии, и какие решения ей выгодны. Господи, — Фрэнсис едва не стонет, — каким идиотом я себя выставил. Я считал, что он просто боится оступиться, в то время как он тормозил все процессы, чтобы получить результат, необходимый кому-то другому. Я думаю — я почти уверен, здесь замешана ?Сан-Корп?.— Почему ты не знал об этом раньше?— Я думал, что хорошо знаю Симмонса.— Значит, ты ошибся. Либо рядом с ним есть кто-то ещё, кто-то, кто ближе к нему, чем ты, и способен влиять, перекрывая своим воздействием твоё. Ты сам говорил — у Симмонса не хватило бы на это яиц. Подрезать тебя не могло быть его собственной идеей, он бы не пошёл на открытый конфликт, если бы кто-то не убедил его в том, что это необходимо.Голос Клэр, спокойный и всё такой же холодный, действует на Фрэнсиса как ведро воды. Он приходит в себя и вновь начинает думать как политик и стратег, а не как оскорблённый мальчишка.Клэр ставит стакан на край стола и уходит. В эту ночь Фрэнсис так и не приходит к ней в спальню, а утром её будит стук молотка. Она заглядывает в кабинет и видит, что он заканчивает вешать полку. Есть свои бонусы в том, чтобы быть женой выпускника кадетской школы: их очень хорошо учат убирать за собой собственное дерьмо.— Я иду варить кофе. Будешь?Он оборачивается и улыбается ей:— Читаешь мои мысли.— Как всегда.— Как всегда.(За годы, проведённые в Вашингтоне, Клэр избавляется от многих иллюзий, но учится строить свой мир так, чтобы эти иллюзии становились реальностью.Её муж не всегда бывает прав, но любую ошибку можно обратить себе на пользу — и потом, победно улыбаясь, сказать, что всё было спланировано с самого начала.)