Глава III (1/1)

—?Терпение,?— пробормотала Маргарет, водружая на стол массивную керамическую вазу, гордость Элис,?— главная добродетель женщины.Когда-то они с Лайонелом потратили немало времени на изобретение проказ, призванных поколебать сестру Агнесс, с ее коровьими глазами и расхожими истинами, в этой главной женской добродетели. А теперь она сама пытается найти в этих истинах хоть какое-то утешение.Маргарет тронула пальцами упругие темно-зеленые листья поздних астр и принялась методично составлять букет. Крошечный садик у полуразвалившейся стены на солнечной стороне разбила Нелл, такая же страстная любительница цветов. Дворня, должно быть, вовсю судачит о такой странной дружбе между женой хозяина поместья и его бывшей любовницей. А какая ей, впрочем, разница,?— чета Гисборнов неустанно дает поводы для сплетен. Сэр Гай Гисборн ускакал посреди ночи и не появлялся дома уже неделю. А она здесь, все время на виду, изводясь от тревоги, унижения и чувства вины, пожалуй. Все время, что она пробыла в этом мрачном краю, Гай Гисборн вечно торчал поблизости и приходил ей на помощь, когда возникала необходимость, даже если не рассчитывал получить взамен ничего, кроме холодной учтивости. А у нее самой недостало доброты и терпения, когда в них возникла нужда. Да и так ли она была права, стремясь просто накормить крестьян?—?С позволения миледи,?— Уилл неторопливо орудовал инструментом, не глядя на нее; морщинки вокруг темных глаз собрались лучиками, придавая ему вид лукавый и слегка насмешливый. Умиротворяюще пахло свежеспиленным деревом. Маргарет полюбила заходить в пристройку, где он устроил что-то вроде мастерской. —?Люди в деревне не попрошайки. Они готовы работать и жить честным трудом. Если бы дать им работу, миледи … а уж тех, кто работать совсем не может, тех может отец Томас, воистину Божий человек, кормить при храме. Ну, ежели там храму пожертвовать…—?Терпение,?— пробормотала Маргарет снова, берясь за подсвечник. Пора, пожалуй, отправляться спать, хотя комнаты без Гисборна стали казаться неожиданно неуютными. А ведь в любое другое время она бы очень гордилась тем, что удалось им достичь за столь небольшое время и со столь стесненными средствами в придачу.—?О,?— от неожиданности Маргарет едва не выронила свечу. Темная тень у камина пошевелилась и заговорила голосом сэра Гая: ?Не думал, что здесь еще кто-то бродит, простите, что напугал, миледи?.—?Я… милорд … какое счастье, что Вы вернулись…—?В самом деле? —?пробормотал он насмешливо,?— Вы очень любезны, дорогая.Но Маргарет уже торопливо метнулась на кухню, так что его сарказм остался неоцененным.—?Присядьте же,?— произнес Гисборн мягко, когда жена притащила на стол уставленный тарелками поднос и развернулась, чтобы снова бежать на кухню.Маргарет послушно села, сложив руки. Очевидно, Гай был голоден, хоть и пытался есть неторопливо и изящно. Она смотрела, как он откусывает хлеб, как держит ложку, как глотает,?— и все эти мелочи стали внезапно важны, интересны и преисполнены глубокого смысла. Гай наконец заметил пристальный взгляд жены, отодвинул блюдо и улыбнулся, смущенно и криво, как обычно. ?Пожалуй, уже пора спать?.—?Я и сам могу …помочь Вам с платьемC застежками Гай справился действительно довольно ловко, и Маргарет только сдавленно охнула, когда ладони мужа легли на ее обнаженные плечи. Гисборн легко провел пальцами, а потом и губами по выступающим позвонкам. Ты такая хрупкая, любовь моя, но напрягаешь все силы, чтобы казаться уверенной и спокойной во все случаи жизни. Гисборн потянул платье вниз и почувствовал, как сжалась жена. Гай судорожно выдохнул, медленно отступил и сел на край постели.—?Миледи, я … меньше всего мне хочется оскорбить Вас … я только…Маргарет медленно повернулась к мужу, прижимая платье к груди. Гисборн продолжал сидеть на постели, опустив голову и комкая покрывало красивыми длинными пальцами. И внезапно ее затопила такая странная мучительная нежность. Леди Гисборн шагнула вперед и, обхватив лицо мужа ладонями, начала покрывать его быстрыми легкими поцелуями. А потом вдруг они оказались в постели, и платье куда-то пропало, но это стало неважным, а то, что происходило между ними, напротив, важным и правильным. Единственно правильным.—?Гай, ты спишь? —?тихий шепот жены вырвал Гисборна из сладкой полудремы. —?Ммм,?— он прекратил водить кончиками пальцев по ее обнаженной спине и честно попытался сосредоточиться.—?Гай, разве христианские супруги…—?Ради всего святого, Маргарет,?— Гисборн не знал, смеяться ему или злиться,?— в конце-концов … в конце-концов, разве моя леди-жена не должна служить мне утешением … и … если вспомнить Писание…Маргарет рассмеялась, так искренне, как, пожалуй не смеялась с самого приезда в Гисборн-манор: ?Я не предполагала в Вас, милорд, тяги к теологическим беседам?.—?О,?— Гай перевернулся и навис над женой, нежно перебирая каштановые пряди,?— я полон загадок, миледи. Вы многого обо мне не знаете. Не знаешь, как я счастлив слушать твой смех в темноте нашей спальни. И как на многое я готов, чтобы ты продолжала радоваться в доме моем.—?А я ведь забрал тебя из Ричмонд-холла, чтобы защитить и освободить из клетки. А оказалось?— просто пересадил в клетку поменьше и победнее,?— пробормотал Гай в волосы жены.—?Что … что такое? —?пробормотала она сонно.—?Все в порядке, спи, моя радость.Этой ночью, лежа без сна и слушая мерное дыхание жены, сэр Гай Гисборн дал себе один зарок.***Первая зима в Гисборн-маноре далась Маргарет непросто. Из окон дуло, камины нещадно чадили, часть скотины пришлось забить из-за того, что заготовленного сена не хватило бы на всех, а управляющего рассчитать. Иной раз она совершенно впадала в отчаяние. Однако с ней были Бесс, способная вдохнуть рвение в самого нерасторопного слугу, Нелл, Уилл и Элис. Так что понемногу дела в имении стали приходить в порядок.Случалось так, что леди Гисборн приходилось расплачиваться за свои опрометчивые и щедрые поступки. Тогда она со вздохом открывала ларец, и Алан тайком отвозил ростовщику то жемчужные серьги, то диадему с опалами. В конце-концов, думала Маргарет, разглядывая вырученные деньги и прикидывая, как бы получше их истратить, леди Гисборн не пристало носить драгоценности более дорогие, чем у леди Ричмонд.Если Гай Гисборн и был недоволен тем, как распоряжается в поместье его жена, вслух он этого не произносил. Это было… счастьем. Скакать во весь опор домой в сгущающихся сумерках и знать, что Маргарет ни за что не ляжет, пока его не дождется. Он ворчал на нее за это, но если бы она вдруг не встретила мужа вечером, был бы порядком разочарован. Счастьем было, сидя вечером в ее покоях, держать жену на коленях, наматывая на палец шелковистый локон, и рассеянно слушать рассказы о том, как прошел день и что Маргарет планирует сделать в имении. Гай не слишком-то вникал в речи жены, одобрительно мыча в нужных, как ему казалось, местах. Из оживленных разговоров о том, что леди Гисборн планирует отдать в аренду заливные луга у реки или купить тонкорунных овец он безошибочно выделял главное для себя?— Маргарет еще не опостылело ни его имение, ни он сам.Солнце пригревало все жарче, снег сходил с полей, крыша Гисборн-манора протекла сразу в нескольких местах. Алан честь по чести отвел Нелл к алтарю. Рыжая сука, которую Маргарет и Сет подобрали умирающей на краю деревни, принесла помет из пяти здоровеньких щенков, и мальчишка возился с ними, повизгивая от восторга, не в состоянии выбрать, какого же взять себе. В один из таких дней Маргарет, сияя от счастья, сообщила мужу, что ждет ребенка.***—?И лежит Локи в глубокой пещере, связанный за свои преступления необоримыми путами. А со свода пещеры свешивается змея, и ее яд капает ему прямо на лицо. Локи корчится от боли, и тогда земля начинает трястись. Но жена его Сигюнн берет чашу и подставляет под ядовитые капли, чтобы Локи мог передохнуть…такие легенды рассказывали промозглыми вечерами язычники из далекой северной страны за холодным морем…Напевный голос жены звучал в полной тишине. Впрочем, и сам он при желании мог двигаться бесшумно. Гай осторожно заглянул в залу. Маргарет сидела у большого стола, и быстрое мелькание иглы не мешало плавному течению рассказа. Хозяйка Гисборн-манора не из тех женщин, что могут позволить себе сидеть сложа руки. Особенно теперь. Гай вздохнул. Среди русых головенок всех оттенков местной ребятни черные кудри Сета особенно бросались в глаза. И снова заныло что-то внутри, как и каждый раз, когда он видел сына или же вспоминал о нем?— смесь беспомощности и чувства вины.Мальчишка льнет к леди Гисборн больше, чем к родной матери. Гай нахмурился и, не скрываясь, вышел на свет. ?Полагаю, на сегодня довольно сказок, миледи??Ребятня торопливо вскакивала и выходила, почтительно кланяясь сэру Гаю, и только Сет немного замешкался. ?Ты не отнесешь эту шкатулку в мою спальню, милый???— спросила Маргарет, и мальчик быстро кивнул, зардевшись от удовольствия, бочком просочился мимо отца и бросился по лестнице наверх.—?Он во всем повторяет тебя, даже страшно,?— произнесла Маргарет задумчиво,?— только вот краснеет так часто.—?Это у него от моей матушки,?— откликнулся Гай бездумно,?— у той цвет лица менялся от каждого слова.Гисборн осекся и искоса взглянул на жену, но Маргарет с преувеличенным вниманием складывала лоскуты ткани, из которых собиралась сшить сумочку для молитвенника. Кажется, сегодня вечер завершится мирно, а не ожесточенной перепалкой о будущности Сета, как это было уже несколько раз. Это вовсе не значило, что урожденная де Врие решилась отступиться от задуманного, а просто давало ему временную передышку.—?Как там зовут эту леди, жену Локи? —?спросил Гай внезапно, раздеваясь перед сном.—?Сигюнн? Красиво,?— Гисборн справился со вторым сапогом, и тот шлепнулся рядом с первым, рассыпая вокруг комочки грязи. Маргарет тихонько вздохнула. Похоже, некоторые вещи в этой жизни остаются неизменными.—?Мне подумалось, миледи,?— Гисборн вскинул глаза на жену, и Маргарет почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом заколотилось чаще?— как и тогда, в вишневом саду, когда она впервые посмотрела на Черного Гисборна и увидела …человека. И никогда ей не привыкнуть к этим переменчивым серо-голубым глазам, когда он смотрит так. Маргарет снова вздохнула и бессознательным жестом положила руку на плоский пока живот. Действительно, некоторые вещи в этой жизни остаются неизменными.—?Подумалось,?— проговорил Гай, сосредоточенно хмурясь,?— каждому мужчине нужна своя Сигюнн.Последние недели Гай старательно отращивал волосы по новой лондонской моде, и теперь его кудри, сведшие гораздо более близкое знакомство с расческой и мылом, чем прежде, свободно падали на плечи. Искушение запустить в них пальцы было слишком сильным, и Маргарет поддалась ему, мурлыкнув нежно: ?Должна признать, что порой Вы проявляете чудеса сообразительности, милорд?.