Часть 8 (1/1)
- Что это за отраву ты мне пихаешь? – Капризно кривя пухлые алые губки, осведомилась княжна, с подозрением глядя на нечто оранжево-коричневатое, поданное ей на серебряном блюдечке. - Икра заморская, баклажанная, - с благоговением в голосе пояснил Кощей. – Ты попробуй, душенька, не сомневайся, понравится. - Не хочу! Точно отравить меня решил! – Воскликнула Василиса и легко махнула рукой, отталкивая блюдце от себя. Кощей только и успел увернуться, дюже коварна оказалась рыжеволосая пленница – явно удумала коли не убить, так покалечить Его Бессмертие.Да только, видя, как сокрушается девушка, молит простить, причитает, коря-де себя в том, что уродилась такой неуклюжей, решил Кощей, что это завелась у него болезнь страшная, заморская, неизлечимая, паранойей дохтурами кличимая.А Василисушка, причитая, сама в то время хмуро думала о том, что стоило ей прицеливаться лучше, ибо как знать, вдруг не подвернется более такого шанса.«Батюшка, присылай скорее за мною войска, моченьки нет тут находиться, холодно, аки в погребе, да токма нету ничего тут родного-вкусного… О!» - Пирог желаю. Сладкий. На меду. С ягодами. Чтобы во рту таял. И запивать сбитнем! –Выжидающе уставилась на брюнета она – тот ажно поперхнулся, болезный. - Что? – Осведомился он, блюдо с фаршированной рыбой подтягивая к себе. - Колдуй же, ну! – Взмахнула княжна рукой, не успел увернуться колдун, как его лицо покрыл слой свежей ягоды со сливками. – Ой, - пискнула Василиса, видя, как наливается медленножелчью тот, - я не хотела! – И, не искушать дабы ворога, ужом выскользнула из-за стола, да в опочивальню свою бросилась.Не мог Его Бессмертие видеть улыбки, полной довольства, что при том была на лице рыжеволосой девы.А в это время в Киеве… - Чего не весел ты, батюшка? - Увивалась вкруг отца наперсница Василисы, Лизавета, гадая, отчего воевода мрачен столь, будто случилось чегой. – Али утерял вещь драгоценную? Так молви токма – тотчас клич кликнем, найдем пропажу. - Горе случилось, доченька, - повесил голову Тихон, - попал в полон к чудищу лесному я, твой наказ выполняя, цветочек аленький добывая. Живота лишить меня он удумал, да сжалился. Велел за то тебя к нему привезти… - Что-о-о-о?! – Возмущенно протянула дева, голосок ее под конец взвился вверх, так, что ажно слюда в оконцах полопалась. – Меня?! Дочь воеводы?! Чудищу какому-то?! А как же замуж?! Да кто согласится-то в леса дремучие со мной ехать?! А одной мне никак негоже, я честь девичью что, зазря блюла?! Зазря али как?! - А ну, цыц, бесова девка! – Рявкнул осерчавший Тихон. – Сказал, что поедешь, значица, поедешь! А будешь супротивиться – свяжу и за косы к чудищу приволоку. Ишь, чего удумала, отцу перечить. А замуж… Помнится, дюже не желала ты оного, так что исполню я твое желание, останешься в старых девках.Всхлипнула Лизка, бросилась в ноги воеводе, взмолилась. - Прости, батюшка, дуру окаяную, не ведала я, что молвлю, буду я дочерью покорной, исполню твой наказ, поеду в леса темные да дремучие, к Чудищу лесному.Смилостивился Тихон, погладил бороду густую, да рек. - Умница, доченька. Не сумлевался я в тебе, моя кровь, сразу видно то. Не боись, Чудище вельми обходителен и добр, признался он мне, что нужен ему токма собеседник, ничего более. А, дай Бог, будешь хорошо вести себя, так и вовсе отпустит тебя до дому. Так что, Лизаветушка, ступай в светлицу свою, да паковать сундуки начинай, ибо вы, бабы, завсегда долго тряпье собираете.Тяжко вздохнула белокурая красавица, да не решилась воле батюшкиной супротивляться. Встала с земли, отряхнула сарафан, да степенно направилась в терем – волю воеводы-де исполнять.
А в это время все в том же Киеве… - Свет мой, Зеркальце, скажи, да всю правду доложи… - Негромко проронила оставшаяся одна в опочивальне княгиня. Не успела слова все молвить, как раздался скрипучий голосок. - Ох, ох, годы мои старыя. Чегой тебе надобно, Машка? - Бабушка, - поклонилась Марья в пояс отражению, в котором ноне заместо нее старушку старую видно было, - отправляются к Кощею царевич Иван, да богатыри земли Русской. Всенепременнейше к тебе попадут. Ты их уж приюти, накорми-напои, да советом одари. Дюже нужен нам союз сей между нами и Берендеевым царством. Поможешь?Сощурилась старушка, глядя внимательно на княгиню, опосля махнула рукой. - Иэх, племянница, будет им совет. Слово мое твердо. Дюже обидел меня Кощей, нет более желания у меня помогать ему. Не переживай. - Спасибо, бабушка, - расцвела в улыбке Марья-Искусница, да торопливо набросила на зеркало плат атласный, шелками расшитый – послышались шаги в соседней светлице. И точно – вошел в опочивальню князюшко. Мрачен он был, думку думал – а ну как не выйдет у Иван-царевича ворога одолеть, как тогда ответ перед Берендеем держать? - Не кручинься, супруг, - тихо рекла княгиня, - открылось мне знание, что будет все, как должно быть. Одержит победу царевич, да и богатыри ему там в помощь будут…Чуть позже где-то на дороге, что шла к лесу, в чаще самой которого дворец Кощеев стоял. - Так вот, и было у него во-о-от такая дубина, - развел руки в стороны на коне сидящий Алешка, сын попович. Ухмыльнулся в усы Добрыня. - Ври, да не завирайся, Антошка. Где ж енто видано-то, чтоб добрый человек такую дубину поднял? - Так! Так то ж человек! А коли не человек – так запросто сможет, - ажно приподнялся в седле возмущенный до глубины души Попович. И намеревался он всенепременно доказывать было свою правоту, да токма не вышло. - Ша! – Пророкотал Илья, первый из богатырей земли Русской. Насторожился тотчас Финист, сощурился, глядя на командира, коим безоговорочно признали Муромца. - Случилось чегой? – Обронил царевич. Покачал головой Илья. - Нет, да вот входим в лес мы недобрый, ворога земли. Посему должно нам осторожность блюсти.Молча кивнули все, признавая правоту командира……Темнота сгущалась постепенно. И когда вознамерились богатыри на ночевку вставать, увидел востроглазый Сокол вдалеке свет в оконце, ни с чем это перепутать не можно. Переглянувшись, направили коней своих добрых товарищи к нему, помолившись Богоматери, дабы не было то коварным колдунством Кощея.Встретила их у ограды самой сухонькая невысокая старушка, улыбнулась полубеззубым ртом. - А вот и гости дорогие пожаловали, проходите, проходите, я вас давно поджидаю…