Рассвет наступит неизбежно (1/1)

Лучше без точно сформулированной цели двигаться вперед,чем без цели стоять на месте,и уж наверняка гораздо лучше,чем без цели пятиться назад. (Анджей Сапковский. ?Крещение огнем?)Шрамы не только красивые, но и символичные.Каждый из них означает совершённую ошибку и полученное за неё наказание.(Анджелина Джоли)Плохо, когда сожалеть о содеянном станешь,Прежде чем ты, одинокий, от мира устанешь.Делай сегодня то дело, что выполнить в силах,Ибо возможно, что завтра ты больше не встанешь.(Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, Авиценна)-… кровь не останавливается,?— она почувствовала на своем боку приятное тепло.—?Нужно прижечь рану,?— сказала она спокойным голосом.Оба мужчины замолчали.Девушка открыла глаза. Неяркое освещение было теплым и не резало глаз.—?Кинжал есть? Да, им удобнее,?— она перевела дыхание,?— ну, или любая железка.Мужчины переглянулись. Тот, что был постарше, вытащил из ножен на поясе небольшой кинжал и с опаской протянул ей.Кивнув с благодарностью, она встала, покачиваясь. Однако, когда мужчина, одетый в простую одежду, тот, что нес её на руках, а потом так бесцеремонно кинул на землю, попытался её поддержать, она выставила руку вперед.Ей совершенно не хотелось снова показывать слабость. За последние сутки её было более чем достаточно.Он пожал плечами, мол, ну и хрен с тобой. А она отчасти вздохнула с облегчением.Не любила она все эти вот позывы помощи хер пойми от кого. Да и вообще от кого-либо, независимо от степени знакомства с человеком.Элис всегда была такой. Она помнила, что умение что-то скрыть порой ценней умения говорить. Единственными, кого девушка подпустила к себе близко, были Август и Октавия. И Метелле.Метелле была одной из причин той резни, которую Элис учинила в соседнем селении.Нет. Метелле была единственной тому причиной.Элис никогда не была вруньей, однако в то время ей казалось, что порой вещи делятся не на правду и ложь, а на то, что другим знать надо, и то, что им пока знать не стоит. Но тогда Элис лгала целенаправленно, сознательно, обдумывая каждое слово. Она знала, что её не поймут и поэтому выдумала историю про защиту справедливости.***С Метелле она познакомилась случайно.Август часто брал девочку с собой в небольшие поселения, кивитатес*, расположенные неподалеку. В большие города он её не брал. Причин Флавий никогда не озвучивал.В тот день Элис ждала отца возле дома одного из селян, кажется, Флавий должен был забрать у него шкуру. Имя того мужчины Элис давно уже забыла, никогда не делая на этом акцент.Вот тогда-то они и познакомились. Элис было лет десять, Метелле была почти ровесницей, чуть старше. Может на год или два.Девочки были такие разные, но вопреки всему, сразу сдружились. И даже несмотря на необычные увлечения Элис, они проводили много времени вместе.В свободное от тренировок время Элис прибегала к Метелле, а Метелле приходила в лудус смотреть, как Элис тренируется.Время шло и девочки росли. Они становились еще более разными. Рыжая, огненная, с глазами-изумрудами Элис и нежная, мягкая, голубоглазая Метелле, с волосами цвета песка.Их интересы продолжали идти по разные стороны. Элис все так же интересовали только бои и оружие, а Метелле платья и внимание мальчиков, на которое она реагировала лишь шуткой и смехом.Их дружба была крепкой и странной. Совершенно случайно, она плавно перешла в нечто большее.Первый раз они поцеловались случайно. Второй?— ради интереса. Третий?— целенаправленно и осмысленно.Был поздний вечер, и девочки снова убежали в поле. Они часто так делали.Именно там они могли часами валяться в траве и говорить о том о сем.Тогда мира для них не было. Были только они, вдвоем.—?Я никогда не думала, что смогу влюбиться в девушку,?— призналась тогда Метелле.Элис не знала, что ей ответить. Она не совсем осознавала значение слова?— любовь. Да, Октавия и Август всегда хорошо относились к девочке, но тогда она считала, что это была всего лишь ответственность и забота. И замена погибшего сына.А из самого детства, того самого, которое порой Элис так яро пыталась напрочь стереть из памяти, она помнила лишь одно единственное слово.—?Либхен **,?— так она и стала называть Метелле, как когда-то называла её саму родная мать.Элис казалось, что лишь с Метелле она могла быть той, которую сотворила природа и не стесняться этого. Только Метелле понимала её целиком и полностью.И именно тогда, приподняв столу*** Метелле, Элис впервые потеряла счет времени.Вопреки всему, в ту ночь не было ничего серьезного. Лишь поцелуи и касания. Нежные и аккуратные, слишком осторожные.Но и этому сну не суждено было длиться долго.Уже тогда в кивиту часто наведывалась группа бандитов. Никто ничего не предпринимал, потому что, вроде, они только и делали, что дрались, да кур воровали.Вроде.Придя к Метелле в очередной раз, Элис её не узнала.Руки девушки дрожали, она постоянно молчала. Элис думала, что причиной была та ночь в поле. Но она абсолютно ошибалась.Придя следующий раз, извиниться, Элис застала девушку в слезах. И той пришлось все рассказать.Тогда в Элис будто вселился дьявол. Она разбила все руки в кровь.—?Метелле,?— Элис снова ударила кулаком по стене,?— какого черта ты не сказала мне?—?Я… —?Метелле подбирала слова,?— я сама виновата.—?Либхен,?— Элис подняла глаза на подругу,?— в чем ты, мать твою, виновата? В том, что эти сволочи тебя изнасиловали?—?Я поздно шла домой,?— голубые глаза Метелле были мокрые от слез,?— одна.Элис села и обхватила ноги руками. Она ненавидела себя.Почему меня не было рядом? Попадись им я, всего этого бы не случилось,?— Элис молчала.Еще пару дней назад, Метелле, напоминавшая утреннее солнца, была темнее ночи. Стояла напротив неподвижной статуэткой.—?Я убью их всех, либхен,?— Элис знала, что она сможет, что это её долг.—? Не надо,?— Метелле не хотела, чтобы подруга брала на себя такой грех,?— они живут как свиньи, а значит подохнут как свиньи,?— девушка подошла ближе и взяла подругу за руку,?— сами.Элис отдернула руку, слишком резко.Метелле молчала. Она знала, на что та способна.Через пару минут она снова подошла к подруге, уже с ведром воды и попыталась промыть ей руки. Но та встала и молча пошла в сторону дома.Элис уже все решила.Единственным правильным, по её мнению, решением было вернуться сюда с оружием в руках.Она никогда так не ошибалась. Тогда она еще не знала, как будет ненавидеть себя в тот день. Как будет ненавидеть себя за это спустя годы.Когда стемнело, Элис пробралась в лудус и стащила два стальных меча. А когда все легли спать, в тихую, побежала к Метелле.Было слишком поздно.Добравшись до кивита, Элис обнаружила Метелле умирающей. Все её тело было в ранах?— порезах, проколах и синяках.За минутой гнева последует тысяча ночей скорби. Она знала. Цена за ошибку была слишком высока.Увидев подругу, Элис сразу же бросилась на колени рядом с ней.—?Либхен,?— Элис старалась сдержать слезы,?— прости меня.Девушка лежала, тяжело дыша и периодически кашляя.—?Все в порядке,?— в её взгляде чувствовалась боль,?— перестань ненавидеть этих людей, дабы не стать такими же, как они.Элис смотрела на девушку в поисках хоть какой-то информации. Она хотела узнать, кто это сделал. Кого нужно убить в первую очередь. Она искала ответ в её глазах.—?Оставь эту затею,?— через боль, будто прочитав её мысли, улыбнулась Метелле, из её рта текла кровь,?— поцелуй меня.Они поцеловались, а когда их губы отделились друг от друга, Метелле была уже мертва. ?Жизнь людей очень коротка, недолговечна, как падающая звезда. Многие люди не говорят того, что следовало, в нужный момент, они все думают, что могут сказать это ?в следующий раз?. Но для многих этот момент никогда не наступит. Так что, когда придёт твой момент, не упусти его, иначе потом у тебя не останется ничего, кроме сожалений.?****Она упустила тот момент. Она ушла тогда, когда должна была остаться. Ослепленная местью и ненавистью, она сбежала. Сбежала от голубых, некогда прекрасных, как небо, мокрых глаз Метелле. От глаз, которые она будет помнить до самой своей смерти. От глаз, которые больше никогда не посмотрят на нее с той любовью, с которой смотрела на нее Метелле.В ней не было сожаления. Была лишь ненависть. К миру. К бандитам, что посмели забрать у неё Либхен. К себе.Но ненависть?— хороший стимул.Элис не считала, сколько времени она просидела возле трупа подруги, держа её за руку. Затем она легла рядом и прикоснулась губами к её щеке.—?Какая она холодная,?— Элис вспоминала прикосновения девушки. Теплые и нежные.Раньше Метелле пахла персиками, теперь лишь холодом смерти и безмолвия.Элис пронзила боль. Сильная, колкая, что-то в ней тогда оборвалось.—?Я убью их всех, Либхен.Она рассчитала все до мелочей. Она знала, что именно в тот день бандиты придут снова. И что именно тот день будет последним в их жизни.Она была готова. И они пришли. Все восемь.Живёте как свиньи и подохните как свиньи.Элис встретила их сталью. Два меча, продолжение обоих рук. Они были одним целым.Девушка убивала жестоко, смело, грязно. В крови было все. Начиная от мертвых тел и её рук, заканчивая домами поблизости.Голова первого отлетела вверх, рука второго в сторону, третьего она бесцеремонно вспорола от паха до ребер.В её глазах алым пламенем танцевали демоны. Лицо было в крови, мечи сверкали в лунном свете. Никто из селян не рискнул выйти из дома. Они слышали, как за окнами расползался ад, слышали стоны умирающих. Не могли не слышать. Но не рискнули выйти. Они знали, что там происходит. А некоторые знали и причину тому.—?За Метелле,?— крикнула она, воткнув меч в четвертого.—?За Либхен,?— прошептала она на ухо пятому, небрежно схватив его за волосы и в одно движение перерезав ему горло.Шестой налетел на меч седьмого, а тот в свою очередь был проколот мечом девушки. Вернее, двумя. Разом.Восьмого она убивала долго. Оставила его на десерт. Сама, не ведая, почему, она была уверена, что именно он был больше всего причастен к боли, нанесенной Метелле.Его она убивала особенным методом, сначала измотав до конца, а затем нанеся смертельный удар в горло.Он был неплохим противником, пожалуй, единственным из банды, с кем ей было интересно сражаться. Он умел хоть что-то. Хотя бы знал за какой конец нужно держать меч.Жили как свиньи и подохли как свиньи.Она убила их всех.Метелле была единственной, за кого Элис смогла отомстить. Пока.______________________________________________________* Кивита?— (мн. кивитатес) небольшой город или поселок.** Либхен?— германское слово, означающее ?дорогой сердцу?, ?любимый?.*** Стола?— длинное одеяние римлянок.**** Нодзому Тамаки. ?Танец на набережной вампиров?.***Пошатываясь, спокойным, но в то же время и быстрым, насколько это было возможно, шагом, девушка двинулась в сторону огня.—?Только бы не грохнуться,?— пронеслось в ее голове,?— а то я кошмар как опозорюсь.Нотка гордости часто брала верх, однако, эта ситуация все же была неподходящей.Но даже в такой момент она старалась держать марку.Она мысленно отогнала все печальные мысли, для неё было только здесь и сейчас.Девушка оторвала кусок ткани от рубахи и сунув его в рот, прикусила. Воткнув кинжал в самое пламя, она немного подождала. Когда сталь стала оранжевого цвета, девушка сильнее сжала ткань зубами и довольно резким движением прижала кинжал к ране.Это был не первый раз. Далеко не первый.В детстве она была ужасной непоседой и то и дело получала травмы. Падения с деревьев, разбитый нос, разодранные коленки и локти, поцарапанные конечности?— все это было её обязательным атрибутом.Изначально гладиаторы Флавия, и уж тем более наставник, относились к девочке с осторожностью, не хотели травмировать. Но это было только сначала.Позже, когда девочка показала свои острые зубки и то, как она умеет ими кусаться, это напрочь перевернуло представление о малышке.И гладиаторы были обязаны попросту защищаться. Конечно, сначала все тренировки проходили исключительно на деревянном оружие, но позже, после получения в руки стали, без травм не обходилось. Хотя иногда они действительно были незначительными и на самом деле не требовали внимания. Но, так или иначе, они были.Конечно, прорезанный мечом бок был не сравним с разбитой коленкой, но для неё, сейчас, он значил не больше.Прижигать раны ей тоже приходилось далеко не в первый раз.Первый раз был после той бойни. Тогда ей было четырнадцать. Она была одна, их восемь. Восемь взрослых, здоровенных мужчин. Однако, разделывалась она с ними не дольше, чем с мешком картошки. Один из бандитов все-таки её ранил. Тот восьмой. Порезал ей голень. Глубоко. Больно. Но та боль была не сравнима с болью от утраты Метелле. Бой она закончила. А придя домой, чтобы никто не узнал, она так же накалила кинжал и прижгла рану. Конечно, она хромала после, что и заметил Август, тем самым узнав, что же все-таки произошло. Она могла не рассказывать, но почему-то не хотела держать от старика секреты. Она рассказала всё, но солгала про причины. Да и где-то в глубине души она все же надеялась, что тот её похвалит. Не получилось. Была бы она младше, Флавий, как и обещал тогда, напорол бы ей задницу.А если бы она сказала правду…Позже были и другие раны, уже, разумеется, полученные на арене. Но способ лечения ран огнем и кинжалом был дешевым и практичным. Но болезненным. Однако, привычным.Мужчины стояли не двигаясь, наблюдали. Мужчина постарше выразил своим лицом все отвращение к данной ситуации. От него веяло страхом, ему было противно. Мужчина помладше смотрел в принципе равнодушно, может немного с опаской, а может просто в готовности в любой момент кинутся на помощь.Но оба они ожидали громкий крик или, что-то еще.Она это понимала:—?А вот хрен вам!?—?пробежали мысли,?— не получите такого удовольствия.Все, что удалось услышать мужчинам?— это легкое потрескивание в огне дров и тихий, секундный писк, донесшийся непонятно откуда. Может, это была мышь?***Когда девушка окончательно пришла в себя, мужчина, что был одет богаче стоял над ней с вопросительной физиономией:—?И как Флавию удалось протащить на арену бабу? —?спросил он в никуда.—?Кто вы? —?девушка тщательней присмотрелась,?— я видела вас на арене. Кажется, именно вы говорили с отцом,?— она явно напряглась.—?Отцом? —?сказали мужчины одновременно.Мужчина, что был постарше, явно был удивлен. Второй почти не выдавал никаких эмоций и равнодушно уставился на огонь.Её одолело смутное чувство.Богато одет, наверняка влиятельный человек, разговаривал с отцом. Все мышцы в её теле напряглись. Неужели это и был Туллий? Девушка сузила глаза, как кошка, готовящаяся к атаке. Боковым зрением она уже нашла нечто острое, чем с легкостью смогла бы перерезать мужчине горло.—?Я, Квинт Лентул Батиат,?— представился мужчина, девушка с легкостью выдохнула и немного расслабилась,?— я ланиста школы гладиаторов в Капуе,?— он обвел помещение руками,?— в коей мы и пребываем. А это,?— он показал рукой на второго мужчину,?— Ганник, чемпион Капуи, мой лучший гладиатор,?— Батиат заговорил быстрее,?— конечно на данный момент.—?Элис,?— её ответ был краток. Даже, наверное, слишком.Элис подняла взгляд на Батиата. Мужчина выглядел примерно лет на сорок, волосы если и отдавали сединой, то совсем немного. Он был одет в богатый наряд, состоявший из неяркого-красного и темно-зеленого оттенков. На шее висела небольшая золотая цепь, явно, чтобы подчеркнуть статус Батиата, не более.—?Ланиста, значит? —?в её до сей поры пустых глазах вновь начинал зарождаться свет,?— Возьмите меня к себе в лудус,?— она помедлила, внимательно изучая ланисту,?— И я принесу Вам много денег. Наверное, не было в этом мире вещей, которые Квинт Лентул Батиат любил бы больше, чем звон монет. Возможно, услышав подобное от бабы еще неделю назад, Батиат бы просто посмеялся над сказанным и превратил бы все это скорее в сортирную шутку. Но, после того, как он видел и знал, на что способен гладиатор Августа Флавия, он уже неосознанно (а может как раз-таки и очень даже осознанно) слышал громкий звон динариев*.Однако, как же все-таки Август Флавий протащил на арену бабу? Это воистину удивляло Батиата. Ланиста осмотрел девушку с головы до ног?— среднего роста, худая, растрепанная, в окровавленной рубахе, рыжеволосая. В общем ни о чем. Ну никак она не производила впечатление гладиатора. Как ни старался Батиат это себе представить, абсолютно никак это не получалось.Квинт вспомнил мастерство и ловкость гладиатора Флавия.Как такое возможно? Может это все обман? Подстава? Люди отца хотят поиздеваться над Батиатом? Ну не может это быть баба! Не может!Или может?Батиат презрительно глянул на девушку:—?Завтра я пойду на рынок, за новыми рабами. Может, мне удастся сделать из парочки таких ублюдков бойцов,?— Батиат покашлял, придумывая план и обдумывая правильность этой идеи,?— прибьешься к ним. По крайней мере это отгонит подозрения от лишних обвинений. Так, на всякий случай,?— Батиат посмотрел ей в глаза,?— покажешь себя и, считай, ты в лудусе. Если нет, то,?— Батиат прервался, решив не продолжать фразу и не загадывать на завтра. Он перевел взгляд на удивленного Ганника:—?Но начинать тебе придется с простого раба. Согласна? —?Квинт сузил глаза. По большей части он попросту блефовал.Какая баба на это пойдет? Тем более дочь не последнего римлянина.—?Да,?— ответила девушка, секундная пауза,?— Господин.Батиат съежился.Она была согласна на все. И на этот статус тоже, для начала конечно. Это был один единственный путь к достижению её цели. И, по видимому, он проходил через терновник, а не через ромашковое поле.Девушка попыталась встать и, стиснув зубы, у неё это получилось, в принципе.Она оглядела комнату. Комната чем-то напоминала таблиум** отца. Римляне?— как и греки?— большую часть жизни проводили лёжа, так как не только ели, но зачастую и работали?— читали, писали, заключали сделки?— лежа. Для этого они применяли различные ложа (lectus tricliniaris). Такая и располагалась у стены кабинета. У окна стоял стол и большое кресло, напоминавшее солиум (solium)?— почетный стул для глав аристократических семейств, которые имели свое постоянное место в храмах, купальнях или в таблинуме. Хотя подобные солиумы часто были высечены из мрамора, с рельефами и ножками в виде звериных лап, это было выполнено куда проще, без ненужной, но популярной помпезности. Кресло дополнялось скамеечкой для ног (scabellum). Кресло было плетеным, такая мебель была известна в Риме еще в III веке до н.э., она имела совершенную форму и была прекрасно исполнена. Ножки стола напоминали листья винограда, красиво спускавшиеся к полу. На столе стоял бронзовый канделябр, рассчитанный на три свечи. Однако комнату освещал лишь огонь в так называемом камине***.Сам таблиум выглядел скромно, если не считать стену, расписанную фресками и частично выстланный мозаикой пол.—?Кстати,?— Батиат взглянул на девушку,?— у тебя есть предположение, кто убил Флавия?—?Отец сказал, что Туллий хотел меня купить,?— голос девушки прозвучал жестко,?— поэтому…—?Туллий? —?удивленный Батиат поднял брови,?— на кой-ляд ему гладиатор?А мне почем знать?Батиат прервал нависшую паузу:—?Ладно, потом разберемся,?— Квинт направился к выходу,?— ах, да, ночевать тебе придется с ним,?— он ткнул пальцем в гладиатора,?— в комнате конечно. Ведь только он в курсе кто ты и о том, что ты вообще здесь,?— Батиат ухмыльнулся,?— только эту ночь, разумеется.Ганник и Элис переглянулись. И оба, недовольные этой идеей, хотели было что-то возразить, но поняли, что это было слово хозяина и опустили глаза._____________________________*Динарий?— римская денежная единица, эквивалентная дневному заработку простого рабочего.** Таблинум (лат. Tablinum, от tabulae?— доска)?— помещение в древнеримском жилище. Примыкало непосредственно к атриуму, от которого в некоторых случаях его отделяла ширма или деревянная перегородка. Помещение было по сути ?кабинетом? главы семьи и предназначалось для деловых встреч и приема клиентов, а также для хранения документов (табличек с записями). За таблинумом обычно следовал перистиль. Стены таблинума зачастую были расписаны фресками, а пол вымощен мозаичными плитами.*** Камин в том виде, в котором представляем его мы, зародился в Древнем Риме. Сам термин ?камин? происходит от латинского caminus?— открытый очаг.Первые камины появились в римско-античный период. В Древнем Риме камин представлял собой самостоятельную конструкцию с балками, поддерживающими трубу, но не связанными со стенами дома. Для обогрева нескольких помещений одновременно в Древнем Риме были разработаны отопительные каналы, которые находились под окнами и подавали в дома горячий воздух. Такие системы применялись в банях (термах) и на виллах.***До комнаты Ганника они шли молча, тихо и аккуратно. Как нашкодившие коты, боявшиеся попасться на глаза. Как только они зашли внутрь, Ганник закрыл дверь.—?Можешь спать там,?— он указал на угол комнаты в ожидании отказа.Но, откинув совсем недавнее воробейшество, Элис молча пошла на ?своё? место.Прошло около часа, а может и больше. Они не обмолвились и словом. Однако, оба не могли уснуть.Он то и дело крутился на кровати, а она просто плакала.Сначала её поселение, семья, потом Метелле, теперь Флавий, заменивший ей семью.Сможет ли она убить их всех?Она плакала тихо, скорее беззвучно, даже не шмыгая носом. Слезы просто катились по её лицу.Её никто не видел, но ей было стыдно. Опять стыдно за слабость. И беспомощность.—?Ты гладиатор, а не баба,?— твердила она себе в голове,?— возьми себя в руки и перестань ныть.Но правда была сильнее. Она снова потеряла всех. Она была готова поклясться, что больше никогда никого не подпустит к себе близко.—?Я так не могу,?— Ганник сел на кровать и взялся за голову.Элис сделала вид, что спит. По крайней мере в детстве это работало.—?Я знаю, что ты не спишь,?— он встал и подошел к ней, сел рядом,?— вот скажи, ты совсем ненормальная?Девушка продолжала игнорировать чемпиона и дальше. Его это заметно раздражало, к такому он не привык, хотя вида и не показывал.—?Зачем дочери знатного римлянина идти в добровольное рабство? —?она чувствовала его пристальный взгляд,?— мы тут наоборот, бьёмся за славу и свободу, а она… —?он махнул рукой.—?Свобода ничего не стоит,?— прокомментировала она ровным тоном.—?Ты совсем с ума сошла? —?да, эта особа удивляла его с каждым словом все больше и больше,?— тебе легко говорить,?— он сбросил обороты.—?Ты ничегошечки обо мне не знаешь,?— опять ровный тон.—?Так расскажи.—?Это не твоё дело,?— Элис привстала и села глубже в угол,?— не твоё.Она была до смерти рада, что в комнате было темно и не видно её мокрого от слез лица. Такого позора она бы не выдержала. Хотя если смотреть с другой стороны, не настолько уж и мокрое оно было. Из-за того, что она лежала на правом боку, мокрыми, соответственно, были лишь правый висок, переносица и глаза. Даже плакала она, стараясь оставить как можно меньше следов.А ведь и точно. Когда она плакала последний раз? До этого дня?Метелле…Делала ли она хоть что-то ради нее? Могла ли отплатить ей за все?—?Я ничего не успела для нее сделать. Знать бы, что она уйдет так внезапно, но я даже не думала об этом! Даже если я захочу отблагодарить ее, то уже слишком поздно. Не сейчас!?— внутри кольнуло сильнее.—?Идиотка,?— он замолчал,?— ты хоть знаешь, что…—?Я знаю то, что должна знать,?— её начинало не на шутку раздражать его приторное внимание,?— ни больше, ни меньше.—?Знаешь, что? —?он встал и пошел обратно к кровати,?— да пошла ты к черту.Она с облегчением вздохнула, села поудобнее и расслабилась.На её лице даже почти выступила самодовольная улыбка, но он вернулся, молча взял её на руки и отнес на кровать.На этот раз он аккуратно положил её на край:—?Спи тут! —?прозвучало скорее как приказ, нежели просьба.Это его действие вызлило её окончательно, хотя в глубине души, возможно, и задело за струнки.Но в силу своего характера, девушка попыталась было возразить, но Ганник, не желая продолжения спора, попросту приставил указательный палец к её губам. Этот жест вогнал её в ступор. Она удивленно посмотрела на своего соседа по комнате:—?Я…—?Молчи.—?Я хо…—?Молчи.—?Я просто хоте…Он и сам не понял, как это сделал. Не знал, был ли это обдуманный поступок или же непроизвольное действие. Он снова поцеловал её. Может, с надеждой, что это её успокоит и она заткнется, а может, просто потому, что хотел этого сам.В момент, когда их губы были соединены в поцелуе, может по привычке, а может и случайно, он провел рукой по её щеке.Кожа такая гладкая.Его рука проскользнула по шее, затем слегка коснулась груди. Сначала аккуратно, с опаской, затем более уверенно. Её грудь была налитая, округлая. Ему захотелось сжать её.Подумать только, идеальный размер, прямо под его ладонь.Его удивило, что её соски были твердые, находились в возбужденном состоянии, явно выделяясь на рубахе небольшими бугорками.Он, поддавшись своим мыслям, сжал её грудь, ожидая удара за содеянное или хотя бы грубого протеста. Но, ничего не получив за свои смелые действия, его рука решилась скользнуть ниже. Кончиками пальцев по талии и к бедрам. Он спустился бы ниже, если бы не почувствовал рукой влагу на боку её рубахи.—?Чёрт,?— он виновато отдернулся от неё.Элис смущенно опустила глаза в пол. Она давно это почувствовала, но виду не подала. Да и сама то внимания не особо обращала.—?Рана открылась, нужно её…Она прервала его на полуслове, стараясь успеть высказаться быстрее:—?Я просто хотела поблагодарить тебя.Он вопросительно мотнул головой, абсолютно не понимая, о чем она говорит. И да, его мысли были заняты совершенно другим.—?Ну… —?она медлила,?— там, в городе,?— опять пауза,?— ты спас меня.Она до самого последнего не хотела этого признавать. А когда признала, ей стало не по себе. Да еще этот странный поцелуй.Какого хре… Почему он прекратился?—?Ерунда,?— её слова удивили матерого бойца,?— ты это,?— он указал на её бок.—?Ерунда,?— она махнула рукой.Их взгляды встретились. Осторожно. На мгновенье.—?Если ты хочешь завтра показать себя бойцом, а не зазнавшейся девчонкой, то нужно прилечь,?— он взял её за руку.Элис покраснела, но руки не одернула, лишь взглянула в глаза чемпиона. Глаза карие, как тягучая патока. Они напомнили ей бушующий огонь костра. В котором так приятно ?сгореть? дотла.Поняв, что он делает, краснеть начал уже он. Смекнув, что на лице девушки появляется улыбка, видимо, от его заметного смущения, он сам одернул руку и направился на поиски железного предмета для прижигания раны.—?Хорошо,?— будто прочитав его мысли согласилась девушка,?— сможешь мне помочь?Слегка оторопев от такого, Ганник кивнул и слегка улыбнулся.Эта особа не перестаёт удивлять.—?Ганник?—?Да?—?А правда, что свобода единственная твоя цель? —?она пристально смотрела на него.Он на секунду вошел в ступор:—?И слава,?— он прервался,?— еще вино и бабы,?— добавил с наигранной улыбкой.Элис кивнула, мол, все с тобой ясно, опустила голову.А Ганник задумался.Так ли это? Конечно так!Он взглянул на девушку:—?Ну, а ты? Зачем тебе то все это?Девушка снова взглянула на чемпиона:—?Ты не поймешь,?— она покачала головой,?— давай лучше прижжем рану, если уж пошло такое дело.Ганник молча сделал то, что от него требовалось. Как говорится, помог, чем смог.Элис так же, не издала ни звука, только очень-очень тихий вздох.—?Я убью их всех,?— само, непроизвольно, вырвалось у неё.Ганник вопросительно посмотрел на девушку:—?Кого?—?Римлян.Такое заявление девушки еще больше ввело мужчину в ступор.Что с ней не так?—?Но ты же сама римлянка?! —?недоумевая констатировал он факт в вопросительном тоне.Девушка молча встала и распустила свои волосы. Густым, медно-рыжим каскадом, они спускались почти до самых колен.Она взглянула на чемпиона своим самым прямым взглядом:—?Вот скажи, похожа я на римлянку?Ганник смотрел на неё как завороженный.Какого чёрта она со мной делает? Перед ним стояла по-аристократически бледная, рыжеволосая, обворожительная, по его мнению, девушка, грудь которой как будто была создана для его рук. Ему было интересно, что скрыто под одеждой. Хотя его бурная фантазия и так рисовала четкий силуэт.Да, наверное, причина в увлеченности девушками. Разными.Одно место быстро напряглось, и он тяжело вздохнул.—?Что? —?спросила девушка.—?Да нет, ничего,?— он делал вид, что ничего не происходит, но все же это прозвучало немного с сарказмом.—?Так похожа или нет? —?не унималась Элис.—?Ну,?— он не мог просто так на неё посмотреть, ибо фантазия уже нарисовала девушку обнаженной,?— не похожа,?— решился он, прищурив глаза. (То же самое место напряглось ещё больше)—?Ну вот, видишь,?— она собрала волосы и аккуратно завязала их тесёмкой, а он вздохнул с облегчением. Немного.—?Так кто ты такая?Девушка абсолютно запутала его. Теперь он не понимал ничего. Ни кто она, ни зачем она все это делает, ни то, в какой позе он больше всего её хочет.—?Я? —?она улыбнулась,?— я?— гладиатор.—?Ты меня разыгрываешь? —?он приподнял бровь и вопросительно взглянул на соседку.Элис отрицательно покачала головой:—?Я убью их всех. Всех этих чёртовых римлян. Всю эту блядскую Республику.От такого безумного заявления Ганник охренел.Он покачал головой:—?Ну меня хоть не убьешь, я-то кельт,?— он саркастически вздохнул.—?Нет, не убью,?— она снова посмотрела в его глаза, прищурилась,?— только если перестанешь пялиться на мою грудь.—?Я? —?Ганник смущенно отвел взгляд,?— я и не думал.Элис улыбнулась:—?Ну?— ну… Я росла в лудусе и немного знаю о мыслях мужчин.Смущенный её проницательностью и своей неосторожностью Ганник перевел тему:—?Завтра трудный день,?— указал он на кровать рукой.—?Да?— да, уснешь тут,?— девушка кивком указала на рану, новоиспеченный будущий шрам на боку. Еще один. Не страшно.?… от настоящего горя невозможно исцелиться полностью. Шрам, затягивающий глубокую рану, остается шрамом. Со временем на место боли приходит онемение. Но здоровую кожу под шрамом уже никогда не восстановить.?*Она снова начала думать про пепел, трупы, Метелле, отца…Нет, не сейчас.Ганник тяжело вздохнул:—?И как ты собралась показывать свои способности днем?—?Я справлюсь. Не первый раз,?— Элис пожала плечами.—?Все настолько плохо?—?Да нет, все в порядке вещей, чемпион,?— она улыбнулась, стараясь отогнать мысли и наконец уже отвлечься,?— тебе ли не знать.В конечном итоге они спорили еще минут пятнадцать касательно всякой малозначительной лабуды, в итоге чего Ганник сгреб Элис в охапку и лег вместе с ней.Уткнувшись носом в её волосы, он ощутил странное чувство неподдающиеся описанию.—?Ничего личного,?— прошептал он ей на ухо пытаясь скрыть улыбку.—?Да?— да,?— она, напротив, улыбки не скрывала. Вопреки ожиданиям и представлениям, для девушки подобное было впервые. Она конечно, еще с детства, привлекала взгляды мужчин в лудусе Флавия. Но то были взгляды любопытства и интереса. Как так? Девочка, а мечом машет. Здесь было что-то иное. Может, дело было в том, что Ганник был первым, кого она, сама, не ведая причины, восприняла как мужчину.И, да, она хотела его. Хотя и не до конца понимала, что это такое. Однако напряжение и влажность в области таза она явно испытывала. Подумав об этом, Элис покраснела. И, как назло, именно в этот момент, Ганник обнял её еще крепче и, как бы невзначай, провел рукой по груди и ниже, по бедрам.Она издала легкий стон не в силах сдержаться.—?Сильно болит? —?он опомнившись одернул руку.—?Ох,?— протянула она,?— немного,?— перевела дыхание,?— все… Все в порядке,?— она прижалась к нему попой, как бы невзначай, и покраснела еще сильнее, почувствовав его стоящий член.Повисла неловкая пауза.Она чувствовала, что становится еще более влажной.—?Да что со мной такое??— крутилось у неё в голове.—?Я не должен этого делать,?— вторил он сам себе.В итоге ситуация с каждым вздохом накалялась все больше и больше, а когда она повернулась к нему лицом, все накалилось до предела.Он почувствовал её теплое дыхание и вспомнил сладкий, удивительный вкус её нежных губ.—?Ну почему все вот так? —?вырвалось у него.—?О чем ты? —?он увидел её удивленный взгляд.—?Да так.Она продолжала смотреть на него с любопытством. Лунный свет отражался в её глазах таинственным миром.—?Арена, победы, слава, вино, женщины,?— он сжал кулак,?— все это моё.Все его слова имели одну цель?— скрыть, что же он думает на самом деле.Она нахмурила брови и ехидно улыбнулась.Ей хотелось убежать, исчезнуть, провалиться в никуда. Внутри кольнуло.Быть может, это неплохо, настолько владеть собой, чтобы в подобных обстоятельствах не выдавать своих чувств. Однако в этой способности может таиться и некоторая опасность. Но сейчас она должна была перестать об этом думать.—?Замечательно,?— в её голосе был явный сарказм.Он хотел было махнуть рукой, но случайно задел её грудь, на что девушка снова издала негромкий, еще более тихий, стон.—?Знаешь, я… —?начала она неловко,?— может я пойду туда? —?она указала рукой в сторону места выделенного ей для сна еще в самом начале.—?Спи,?— он сжал её крепко, но осторожно, боясь задеть рану.—?Никуда я тебя не отпущу,?— понял он неожиданно.—?Я с земель к востоку от Рейна,?— мягко сказала она.—?А Флавий?—?Тут долгая история. Но он заменил мне отца,?— девушка еле сдерживала слезы. В его руках она хотела быть девушкой?— мягкой, нежной, открыть свои чувства и поделиться болью.—?Я не хочу больше страдать, засыпать в слезах, испытывать постоянную боль и сожалеть о своем существовании. С меня этого достаточно, я сыта этим по самое горло.Внутри неё все вздрогнуло:—Что со мной? Я боец, а не баба!—?И ты не боишься мне это рассказывать? —?Ганник старался заглянуть в её глаза как можно глубже.—?А должна? —?глаза Элис сверкнули адским огоньком,?— вряд ли ты пойдешь и сдашь девушку, которую мысленно раздел и трахнул уже раз десять.Она попала в цель. Он не подал виду.Ганник сжал её сильнее:—?Нужно хоть немного поспать, завтра тяжелый день,?— он провел носом по её волосам,?— Что ты со мной делаешь??— но этого он не сказал.—?Никуда я тебя не отпущу,?— снова пронеслось в голове._____________________________________________________*Джеффри Дивер. Холодная луна