Часть 45 (1/1)

Практически не скрываемая враждебность, исходящая от деда его любимого, концентрировалась и сгущалась, заставляя Конга внутренне ощетиниваться, но внешне он старался свои эмоции не проявлять. Делать какие-то выводы по первым мгновениям встречи?— не самая лучшая идея. Причин для столь неприветливого отношения могло быть великое множество, и не обязательно даже, что они были связаны с ним.—?Конгфоб Суттилак,?— сделав несколько шагов внутрь кабинета к вышедшему из-за стола мужчине, Конг сложил руки в вай и вежливо поклонился. Почему-то казалось, что начни он представляться у двери, Прасет Ройнапат и в этом усмотрел бы нарушение этикета. Как ни крути, тот все-таки не выглядел простым в общении человеком,?— друг вашего внука. Простите, что побеспокоил вас во время работы. У меня не было таких намерений.—?А какие тогда были? Зачем вы вообще сюда пришли, кун Суттилак? Артит свое обучение здесь давно завершил и никакого отношения к этому месту больше не имеет.Извинения Конга на тон старшего мужчины никак не повлияли, и тот даже не подумал предложить ему присесть для удобства разговора, по-прежнему стоя перед ним и чуть вскидывая голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Только, похоже, не из желания продемонстрировать равенство позиций, а скорее от стремления надавить, заставить отступить даже в таком положении, игнорируя его чисто физическое превосходство. Безусловно, дед Артита не походил на людей, чей возраст достигал семидесяти лет, оставаясь все столь же подтянутым и представительным, каким, наверняка, был и в самом расцвете своих сил, но все же Конгфоб был значительно моложе, да и спортом занимался регулярно, так что его преимущество было очевидным. Другое дело, что Конг вообще не понимал, ради чего им устраивать какие-то соревнования: что в визуальной составляющей, что в волевой. И чем он в принципе спровоцировал такое отношение с первых же мгновений знакомства.—?Я хотел узнать, каким образом Артит изначально поступил сюда. Если верить словам вашего секретаря, катои здесь не учатся,?— Конгфоб, конечно, уже понимал, чье вмешательство позволило его Солнцу находиться в академии без каких-либо вопросов, но мотивы стоящего перед ним человека, по-прежнему были Конгу не ясны,?— Нагрузки, рассчитанные для мужчин, для них просто опасны.—?Глупые отговорки, придуманные врачами, чтобы позволить этим ничтожествам избежать полноценной службы. Те, кто родился с яйцами, должны вести себя как мужики, а не как суки во время течки. Мой внук, когда учился здесь, ничем не отличался от других студентов, и он?— нормальный мужчина. А ваши ?расследования? совершенно неуместны. И ничего, кроме лишних слухов, не вызывают. Я бы попросил вас удалиться и больше никогда сюда не возвращаться.Мышцы Конга неприятно натянулись, а в груди и вовсе опасно заворочался гнев, распирая изнутри грудную клетку. Перед глазами всплыл вчерашний день, когда Артит раз за разом пытался одернуть свою футболку, пряча видимые доказательства того, что в нем растут их дети. Действительно, ?сукой во время течки? стремился быть отнюдь не каждый, а уж тем более?— демонстрировать последствия этого. Только вот, кто вообще сказал, что в подобном мнении о катоях есть хоть крупица истины? Почему его Солнце отдали именно тому, кто даже не пытался расширить свои представления об окружающем мире?—?Артит?— не мужчина,?— получилось немного глухо, но твёрдо.—?Его пол указан в документах. И так как их оформлял я, то, думаю, мне лучше знать. В любом случае, вы лезете абсолютно не в свое дело,?— разные, они такие разные… Чем дольше Конгфоб смотрел на Прасета Ройнапата, тем больше различий видел между ним и Артитом. Как бы вызывающе его бывший наставник порой себя ни вел, он никогда не источал того мертвенного холода, что его дед. В Артите всегда была жизнь?— яркая, яростная, обиженная, неумолимая… любая. Но только не эта стылая пустота.—?Вы ошибаетесь. Это ?дело? касается меня напрямую. Артит ждет моих детей. А его обучение здесь крайне негативно отразилось на его здоровье. Разве не логично выяснить, почему это произошло? —?Конг рисковал, очень сильно рисковал, ведь он помнил, что старший не хотел раскрывать свою беременность даже перед близкими людьми, а этот человек к ним, наверняка, не относился, раз позволял себе так легко принижать пол, к которому относился его внук, но поставить его на место казалось необходимым. Единственно правильным… Чтобы не было больше вранья и уверток. Не было той твердолобой самонадеянности, что когда-то заставила его любимого стыдиться собственной природы.—?Что? —?Прасет Ройнапат мгновенно отступил от Конга на шаг, будто он только что объявил, что страдает заразной болезнью, и уставился на него с полнейшим ошеломлением на лице. Правда, шок старшего продлился недолго, внезапно сменяясь вспышкой гнева. Куда более злобной, чем можно было ожидать от человека, совсем недавно источавшим лишь беспредельный холод.—?Он… что?! Ждёт детей?! Нескольких?! От тебя?! От мальчишки, который явно младше него самого?! Он что, сошёл с ума, прежде чем лечь под тебя? Неужели смазливое личико?— единственное, о чем он думал?! Эти проклятые ущербные гены… Так и знал, что учить его чему-то?— пустая трата времени! Ни капли гордости или мозгов! Столько лет трястись над ним, чтобы он, не дай боги, не узнал, насколько бракованный, а в итоге? Все та же подстилка для других мужиков! И не просто мужиков. Малолеток!Отступивший ещё на шаг Прасет Ройнапат принялся метаться между ним и окном, изрыгая поток брани и проклятий, пока Конгфоб пытался уложить в своей голове практически прямое признание старшего мужчины в том, что родные Артита… скрывали от него его пол? Действительно? На самом деле?—?Зачем вообще было стараться, чтобы он стал нормальным человеком?! Неужели нескольких лет в каком-то университете оказалось достаточно, чтобы наплевать на вбитые в него принципы?! Чертово сборище лентяев и распутников! Где еще он мог насмотреться на тупую вседозволенность?! Здесь он по койкам не прыгал! Нужно было задействовать больше связей, может, кто-нибудь и взял бы его к себе в часть даже таким… Если бы не эти бесконечные проверки…Вся представительная властность, что отличала мужчину перед ним в самом начале разговора, исчезла, будто её и не было, обнажая настолько непримиримую косность, что Конгфоба откровенно замутило. Слушать все это было просто отвратительно. Но?— необходимо.—?Кун Ройнапат,?— вновь привлекая к себе ненавидящий взгляд мужчины, Конг спросил то, казалось сейчас единственно важным,?— я правильно понимаю, что в юности Артит не знал о том, что он?— катой?—?Конечно, нет! Он мог стать идеальным военным! Он почти стал им! Если бы эти трусы не испугались за свои карьеры, он мог бы пойти очень далеко! А теперь? Он не сумел остаться даже обычным мужчиной! Считаешь, что так крут, раз обрюхатил катоя? —?полностью отбросив в сторону любую вежливость, Прасет Ройнапат обрушил поток своего гнева на него, но так было гораздо лучше. Слушать гадости про себя Конгфоб ещё был в состоянии, про Артита?— нет.—?Если он подставил тебе свою задницу?— невелика заслуга. Попробуй-ка посодержать его теперь. Наверняка эти твои модные шмотки оплачены мамочкой да папочкой. Станут ли они тянуть еще и чужие рты? Дети? Ха! Ты сам?— никчемный ребенок. И запомни вот что: я тоже не собираюсь вам помогать. Ни бата не дам. Ни тебе, ни этому щенку. Разве что на аборт, если он еще возможен. Не желаю слышать, что где-то по городу ходит это ничтожество с огромным животом, позоря весь род. Даже думать о таком тошно.—?А мне?— слушать вас,?— Конг чувствовал, что давно уже пересек грань отвращения, которое он когда-либо испытывал за всю свою жизнь. Только по двум причинам он до сих пор не позволял себе ничего большего, чем просто слова?— возраст оппонента и его родство с любимым. Правда, Конгфоб не был уверен, что такого человека можно отнести к членам семьи хоть кого-нибудь.—?Я не знаю, как пи’Артит сумел сохранить рядом с вами стремление поддерживать и оберегать людей, которые ему дороги, но об этом я спрошу у него. Что касается ваших предположений… С реальностью они не имеют ничего общего. Я способен содержать собственную семью. Пи’Артит и дети никогда не будут ни в чем нуждаться. На ваши деньги никто не претендует. На вашу любовь?— тоже. У меня достаточно родных, которые обращают внимание на личные качества человека, а не на его половую принадлежность. Пи’Артита они примут с радостью. Если вы… захотите когда-нибудь увидеться с пи, только ему решать делать это или нет, но я точно посоветую ему держаться от вас подальше. Тем более?— сейчас. До родов ему нужен полный покой, и я надеюсь, что вы учтете это и не станете с ним связываться. Я расскажу ему о нашей встрече сам.—?Оставь свои ?надежды? при себе, сопляк! Вон! Вон отсюда, пока я не вызвал охрану! С Артитом я разберусь без тебя. То же мне?— защитник! Вон! —?ощутимо толкнув его в плечо, Прасет Ройнапат развернулся к нему спиной и отправился назад к своему столу, а Конгфоб быстрым шагом пересек расстояние, отделявшее его от выхода, одновременно вытягивая из брюк свой телефон.Не сложно было догадаться, кто станет следующей мишенью для ругани убежденного в своей правоте старика. Теперь Конг уже искренне сожалел, что не сумел сохранить в тайне положение своего любимого, хотя и понимал, что без этого вряд ли когда-нибудь узнал, каким может быть Ройнапат-старший и в каких вообще условиях вынужден был расти Артит. Под гнетом каких представлений и предубеждений. В каком обмане. Если бы Конгфоб мог, он мгновенно бы перенесся в собственную квартиру, чтобы немедленно обнять свое Солнце и долго-долго шептать ему о своей любви. Только вот, к сожалению, он не мог, а значит должен был сделать, то, что было ему по силам.Едва шагнув за порог кабинета, в котором остался бушующий Прасет Ройнапат, Конгфоб нажал на вызов контакта любимого. Он не знал куда сначала позвонит дед Артита: своему внуку или все-таки в охрану, но рисковать не собирался. Каждая секунда была дорога.—?Алло,?— к счастью, старший ответил практически сразу, и Конг облегченно выдохнул сразу несколько строчек благодарственной молитвы, что мгновенно вызвало у его бывшего наставника недоумение, переходящее в напряжение,?— Конгфоб, в чем дело? Что это за приветствие такое? У тебя что-то случилось?—?Нет, пи. Все нормально. Прости, пожалуйста. Я… я просто зашел в академию, где ты учился, и… —?дозвониться до старшего первым он, конечно, успел, но ведь нужно было еще и объяснить все так, чтобы не вызвать у Артита лишних волнений. А как это было возможно, если, несмотря ни на какие его слова, Прасет Ройнапат своего внука точно щадить не станет? Ни сейчас, ни через двадцать минут, ни через час,?— так получилось, что я встретился с твоим дедом. Я знаю, что ты не хотел пока никому говорить о своей беременности, но я… рассказал ему. Ты имеешь полное право обижаться на меня, я пойму. Только прошу: не бери телефон, если твой дед решит тебе позвонить. А еще лучше?— отключи его совсем. Я скоро приеду и все объясню.Когда в ответ на его монолог в течение нескольких секунд не последовало ни слова, сердце Конгфоба рухнуло в какую-то бездонную пропасть и пришлось останавливаться, чтобы хоть на мгновение опереться о ближайшую стену. Он даже не знал, как умудрился прошептать почти полностью исчезнувшим голосом:—?Пи… ты слышишь меня?—?Слышу,?— голос Артита, раздавшийся спустя еще пару мгновений, тоже был совсем тихим, но, по крайней мере, доказывал, что ничего страшного не случилось, и Конг обессиленно прислонился к стене уже виском. Страх, сковавший его за доли секунды, чуть отступил, но успел, как ничто, подчеркнуть, что любые эмоциональные скачки могут быть чреваты даже для совершенно здоровых людей, а его любимый…—?Прости меня,?— так жалко.—?Я сам виноват, что до сих пор не привык к твоей нетерпеливости,?— Артит говорил довольно медленно, будто преодолевая себя, но без злости, просто?— устало. —?Спасибо, что хоть рассказал обо всем сразу. Я понял. Только ни от кого я прятаться не буду. Если дедушке есть, что сказать, я его выслушаю. Телефон, при необходимости, можно от себя и отодвинуть. Сюда он все равно не приедет. Свой адрес, надеюсь, ты ему не говорил?—?Нет, пи. Я…—?Вот и хорошо. Возвращайся без спешки, пожалуйста. И купи что-нибудь по дороге на ужин. Желательно повкуснее. Полагаю, что стресс мне придется заедать. И не думай, что я не потребую тех самых объяснений от тебя, когда ты появишься.Не дожидаясь ответа, Артит вызов сбросил, а Конгфоб тихо и зло простонал, запихивая телефон обратно в брюки. Он понимал, что его пи, как и сказал, не станет игнорировать звонки своего старшего родственника, а его самого даже не окажется рядом, чтобы любимого поддержать. Почему опять все пошло не так? Почему в мире вообще могла сложиться такая ситуация, когда от ребенка скрывают его пол? Почему этим ребенком должен был оказаться Артит?!Конгфоб вновь поспешил по коридору к выходу, молясь про себя всем богам, чтобы старший ни за что, ни при каких обстоятельствах не стал бы уделять внимания словам своего деда и просто дождался бы его. Дождался бы того момента, когда Конг вновь повторил бы ему, что его пол?— это подарок, а вовсе не брак. И тот, кто этого не понимает, не имеет для них никакого значения.