Часть 23 (1/1)

Молчание, повисшее вслед за его словами, продлилось почти двадцать секунд, и Конг уже начал готовиться к отказу и к новому витку убеждений, но затем… Артит назвал его идиотом. Чуть вывернулся из его рук и?— куснул за шею. Несильно, но все-таки ощутимо. Выдав после этого серию таких ругательств, каких Конгфоб от него прежде не слышал. Да и вообще?— не слышал. Только вот матерился Ройнапат при этом настолько не зло, а обреченно, что, пораженно моргнув пару раз, младший лишь тихо рассмеялся, обхватил его за спину покрепче и опрокинул их обоих на бок, после чего и вовсе перевернул так, чтобы оказаться над своим бывшим наставником сверху. Сразу, правда, освобождая того от большей части своего веса и упираясь локтями по обе стороны от его головы, чтобы не наваливаться на него, но и не отстраняться далеко. Неожиданная реакция Артита была абсолютно непредсказуемой, но вызывала лишь еще большее желание поддержать. Пусть даже единственным, что сейчас приходило на ум, был отнюдь не любимый старшим флирт.—?Пи, если ты хочешь испробовать меня на вкус, я могу предложить тебе другой способ.—?Очень смешно,?— сердито хмурящийся на него снизу Артит, несмотря на свои слова, явно никакого веселья не испытывал, но выглядел при этом настолько привлекательно, что у Конгфоба невольно закралась мысль, что он и вправду был бы счастлив поцеловать упрямо поджатые губы прямо сейчас. Много-много раз. —?И даже не пробуй сделать то, о чем думаешь. Иначе вдобавок ко всему получишь еще и подзатыльник, и за него я извиняться не стану. Хотя ты его и так заслужил. Говоришь какую-то ерунду.Вновь ставший немного болезненным взгляд Артита скользнул в сторону, а губы мучительно скривились, и можно было не сомневаться, что в этот момент Ройнапат имеет в виду вовсе не его предыдущее поддразнивание. Теплая улыбка Конга, которая едва только успела обозначиться на его лице, чуть померкла, но он ведь и сам не собирался уходить от первоначальной темы. Он просто хотел сделать для старшего чуть проще то, что мог. Если мог. Если он вообще хоть что-то мог сделать для Артита.—?Пи… —?позвав старшего и дождавшись, когда тот снова посмотрит ему в глаза, Конгфоб отбросил лишние сейчас мысли в сторону и постарался передать искренность, которая в нем была, не только словами, но и взглядом. —?Я не шутил по поводу своей просьбы. Мне действительно важно, чтобы ты пришел.—?Зачем, Конгфоб? Как ты вообще себе это представляешь? Что я буду там делать?—?То же, что и остальные, пи. Пить, есть, общаться с другими гостями. Со мной?— в первую очередь,?— умоляюще заглядывая в глаза своего Солнца, Конг пытался донести до старшего, что в его просьбе нет ничего, чего бы следовало опасаться. Это ведь и в самом деле было так. Он не собирался сейчас демонстрировать их отношения окружающим. Он просто хотел еще полнее почувствовать Артита частью своей жизни. Частью своей семьи. Что в родных стенах, рядом с родителями и сестрами, обещало стать поистине незабываемым. И, возможно, позволило бы и самому старшему ощутить себя хоть немного ближе к нему. —?Среди такого количества людей мы ничем не будем выделяться. У ?Сиамс Полимерс? точно такие же деловые отношения с ?Оушен Электрикс?, как и со всеми, кто там соберется. Никто и не подумает удивляться твоему присутствию. Идти или нет?— только твое решение, но я надеюсь, что ты согласишься. Рядом с тобой… у меня больше сил, пи, помнишь? Ты же хочешь, чтобы я произвел на всех самое лучшее впечатление? Все-таки когда-нибудь отец передаст свою компанию мне.В этот раз молчание длилось дольше: Артит будто что-то искал в его глазах, но Конгфоб не знал, что именно, а потому просто смотрел в ответ. В конце концов, старший первым опустил ресницы, разрывая их взгляды, и тихо, через силу, но все-таки произнес:—?Хорошо. Я пойду. Но помни, что должен будешь уделять внимание не только мне, но и всем остальным. Если ты будешь постоянно крутиться лишь возле меня, я не останусь надолго.—?Обещаю, пи! —?просияв Конгфоб потянулся-таки к губам любимого, надеясь запечатлеть на них поцелуй, но был остановлен на полудвижении. Артит оказался быстрее, и, вскинув руку, просто дернул его за ухо вверх. Далекое от приятных ощущение. —?Ау!—?Завязывай с приставаниями. Мы ехали сюда не для того, что проторчать все время в номере. Или я ошибаюсь?Мрачный взгляд вновь открывшего глаза Ройнапата был явным предупреждением, так что Конг, мысленно вздохнув, лишь извиняющееся улыбнулся, честно отодвигаясь назад. Хотя еще от одного вопроса младший все-таки не удержался.—?Пи, а откуда ты взял эти… выражения? —?не будучи уверенным, что стоит повторять произнесенное старшим ранее, Конгфоб понадеялся, что Артит его поймет, и, судя по тому, как тот на мгновение закатил глаза, так и произошло. Впрочем, Ройнапат тут же подтвердил это и словами.—?До университета я семь лет учился в военной академии, Конгфоб. Там порой и не так ?выражались?. Если не хочешь услышать продолжение, то советую поторопиться и, наконец, слезть с меня.Решив не вынуждать своего пи применять озвученную угрозу на практике, Конг послушно сместился, полностью разрывая контакт их тел и уселся на краю кровати. Хотя от старшего взгляда так и не отвел: наблюдая за тем, как вслед за ним поднимается и Артит, младший думал о том, сколько же всего он по-прежнему не знает о своем бывшем наставнике. Сколько всего хочет узнать. Сколько всего хочет пережить вместе с ним и сделать их общим воспоминанием. Если бы только старший позволил. Если бы…Если. Конг ненавидел свое бессилие во всем, что касалось их с Артитом будущего, но настаивать ни на чем он права не имел, а отклик на его просьбы все чаще оказывался совершенно непредсказуемым, и, увы, в последующие дни это не менялось. Поведение Ройнапата вообще перестало поддаваться каким-либо логическим объяснениям, и Конгфоб без конца терялся в попытках понять, что же его ждет в следующую минуту.Так, например, по возвращению в Бангкок его бывший наставник почему-то решил избавиться от всей его туалетной воды, которую обнаружил в его квартире, а на следующий вечер купил ему новую. Видимо, в компенсацию. Причем, проникся ее ароматом настолько, что, стоило Конгу воспользоваться ею с утра, как старший практически прижал его к стене в прихожей, втягивая в себя этот приятный, но непривычный запах и чуть ли не вылизывая его шею. Конечно, Конгфоб не выдержал и взял свое Солнце прямо там же, что закономерно привело к опозданию их обоих на работу, и не менее закономерному, но не столь справедливому, с точки зрения младшего, скандалу. Претензии Артита ему пришлось выслушивать в тот же вечер практически час. И это после целого дня молчания в Лайне, куда Конг писал ему в попытках выяснить, не было ли у него в офисе сложностей из-за этой утренней задержки.Причем, что самое обидное, выпустив пар, Ройнапат просто отправился спать, даже не пытаясь выслушать мнение самого Конгфоба. На следующую же ночь камнем преткновения стало другое: Артит дважды будил его с требованием отправиться в магазин?— сначала за Муд Да Даем*, а потом за Пананг Гаем**?— а, получив в обоих случаях вполне естественный отказ и просьбу подождать до утра, бывший наставник банально вытолкал его с кровати и вновь подтвердил то, что в военных академиях знают достаточно крепких слов.Остаток ночи Конгу пришлось проводить в гостиной на диване, и это было бы еще терпимо, если бы он, не встав в итоге на час раньше и не сходив-таки за запрошенной едой, не услышал от Артита вместо благодарности заявление, что есть подобное с утра могут только полные кретины. С трудом выдавив из себя улыбку, Конгфоб отправился убирать все в холодильник, но, если честно, ему снова было обидно. Очень. Создавалось впечатление, что Ройнапат уже не только ищет, но и сам создает поводы для ссор, но ругаться из-за подобной глупости казалось абсурдным, и он опять спустил все на тормозах, прекрасно осознавая, насколько безвольным при этом выглядит. Конгу это не нравилось. Он не привык к такому и привыкать не хотел. Просто… это же был Артит. Артит, которого хотелось видеть счастливым. Которого хотелось защищать и беречь. Которого просто хотелось любить.К сожалению, из-за непрекращающихся выпадов старшего, из-за его скрытности и обидчивости к субботе эмоциональное состояние самого Конга тоже оставляло желать лучшего, а потому, поднимаясь с их общей, к счастью, на этот раз кровати еще до девяти и бесшумно собирая вещи, Конгфоб даже порадовался, что ему нужно выезжать к родителям уже сейчас и будить Артита, который, как и остальные гости, должен был подъехать существенно позже, не обязательно. Лишь положив на столе рядом с подготовленным для Ройнапата завтраком записку с пожеланием доброго утра и просьбой появиться на праздновании около трех часов дня, Конгфоб ещё ненадолго заглянул в спальню?— для того, чтобы оставить на виске своего Солнца короткий поцелуй и буквально на миг прижаться своей щекой к его.Контакт кожей к коже Артита всегда наполнял его необыкновенной энергией?— куда большей, чем при взгляде издалека, о важности которого для себя Конг не раз уже говорил старшему. Только вот, к сожалению, даже этот потрясающий заряд бодрости, полученный перед выходом, не смог помочь ему продержаться долго. Всего пару часов спустя Конгфоб чувствовал себя настолько истощенным и не способным достойно держать сыплющееся на него со всех сторон удары, что хотелось просто запереться в своей комнате и больше никогда из нее не выходить. Воссоединение всех членов семьи под одной крышей внезапно принесло не только привычное и дорогое сердцу тепло от встречи с близкими. Оно не менее безжалостно, чем старший неделей ранее, столкнуло Конга с теми мыслями, что разрушали его изнутри. Разрушали самое важное?— надежду на то, что их совместное будущее с Артитом возможно.Нет, родные ничего не знали о его отношениях с его бывшим наставником. Не причитали, не приходили в ужас и не запрещали видеться с тем, кто ?сбил? его с истинного пути. Они знали другое?— о его свадьбе с Бун, дата которой неумолимо приближалась и которая, по всей видимости, радовала абсолютно всех, кроме него.Едва он закончил с приветствиями, сестры мгновенно налетели на него с обеих сторон и тут же засыпали вопросами о том, чем он занимается в последние месяцы своей холостяцкой жизни, как поживает их будущая невестка, не нужна ли помощь с подготовкой к церемонии и целым ворохом намеков и прямых заявлений о том, что, как только он остепенится, они ждут появления на свет племянников. Их дети, видите ли, уже подрастали, и они соскучились по возне с малышами. Конгфоб старался сменить тему, как мог, отшучивался, напоминал, что они собрались здесь не для того, чтобы обсуждать его будущее, которое еще далеко, но сестры возвращались к тому, что их интересовало опять и опять, а счастливая улыбка матери, довольное лицо отца, также, как и ехидные?— свояков, говорили об одном?— все члены семьи уверены, что его свадьба?— дело решенное, и ждут ее с нетерпением.Это стало ударом. Новым стрессом для его и без того измученного сознания. Конгфоб не был готов к такому напору, ведь Бун работала сейчас в Европе, и он почему-то рассчитывал, что без нее никто не станет упоминать этот брак, который являлся чисто деловой сделкой. Только вот, как оказалось, все успели убедить себя, что для него это всё по-настоящему. Что он тоже хочет этой свадьбы. Что она его радует.Конг не знал, как отвечать. Не знал, что сказать самым близким для него людям. Не знал, как попросить их остановиться, ведь для него грядущая свадьба была не счастьем, а крахом. Подтверждением крушения самых глубоких, самых искренних желаний, об исполнении которых он молил небеса ежедневно. Ради которых улыбался Артиту даже тогда, когда душа изнывала от обиды или несправедливости. Ради которых давил раз за разом свои потребности в прикосновениях к старшему рядом с другими людьми. Ради которых соглашался с какими угодно условиями. Ради их будущего. Их любви. И Конг не хотел сдаваться раньше назначенного Ройнапатом срока. Не хотел позволять кому бы то ни было топтать свое сердце прежде, чем истечет их с Артитом самый последний день вместе.Не хотел… потому что знал: если через месяц он так и не поймет, что стал хоть сколько-нибудь важен для старшего, в этот раз не будет ни нескольких лет неосознанного хождения за Артитом по пятам, ни нескольких лет сознательного убеждения самого себя, что чувства для него никакого значения не имеют. Будет ад наяву, литры алкоголя и работа сутками напролет. Будет свадьба с Бунси и общие с ней дети. Будет агония длиною в жизнь. Потому что, даже любя, невозможно заставить любить в ответ. Нельзя заставлять. И он свое Солнце заставлять не станет. Отпустит. Выполнит все обещания, что уже давно дал своим родным. Продолжит жить так, как сумеет. Но почему сейчас? Почему все хотят, чтобы он начал делать это прямо сейчас?Конгфоб натужно улыбался родителям, сестрам, их мужьям, детям и даже начавшим прибывать гостям, которые точно также с хирургической точностью определяли его самое больное место и с равнодушием палачей вновь и вновь терзали его, расспрашивая о том, как дела у его будущей супруги, с которой он и общался-то в последний раз больше месяца назад. Он задыхался, задыхался под опять наваливающимся на него грузом безысходности, а единственный человек, который мог бы его спасти, все не появлялся.Не выдержав нескончаемой пытки, Конгфоб все-таки сбежал в сад около часа дня и дрожащими пальцами набрал несколько сообщений в Лайне. Он почти умолял старшего приехать пораньше, но ему уже было не до гордости. Ему нужно было подтверждение, что у него еще есть время. Есть надежда. Есть Артит. Нужна была эта сила, даваемая его Солнцем и позволяющая бороться за них двоих даже с собственными страхами. Нужна. Только вот ответ, который он получил... сминал его сердце гораздо сильнее, чем любые разговоры за этот день. ?Не веди себя, как ребенок. Я приеду ближе к вечеру. Точно не к трем. Позже. Появились дела. Ты тоже займись тем, чем должен, и не отвлекайся по пустякам?.Пустякам… Постояв еще какое-то время, глядя на погасший экран телефона, Конг ломано улыбнулся и пихнул мобильный обратно в карман. Отправился назад в дом. Завел разговор с очередным деловым партнером отца и даже почти ничего не почувствовал, услышав новый вопрос о Бунси. Он вообще уже почти ничего не чувствовал. И не знал, когда сможет.* Му Дад Дай - Маринованная в слабом уксусе свинина обжаривается с соевым соусом. Сочные и ароматные куски свинины подаются с острым чили соусом (jim jao) и зеленым луком. На гарнир, конечно, рис или лапша.** Пананг Гай - Это жареное мясо курицы, политое красной пастой с карри и кремом из кокоса. Кокос придаёт соусу с карри некую сочность и аромат. Подача блюда осуществляется с листьями лимонника, который вносит нотки свежести в остроту трапезы. Правильное приготовление блюда сразу же после первого вкушения оставляет острое, демоническое послевкусие.