Часть 20 (1/1)

Будто чувствуя тогда его потребность в молчании, Конгфоб не стал заводить на обратном пути в Бангкок никаких разговоров, и единственное, что разбавляло тишину между ними?— привычно крутящиеся по радио песни. Сигналы машин. Шумящий даже поздним вечером город. Все, как обычно. Все, как всегда. Обманчивое ощущение, которому все-таки удалось оттеснить разбуженные воспоминания и эмоции в бурлящее чем-то неведомым бессознательное, уверяя разум, что все под контролем. Уверяя настолько, что по возвращении домой, Артит даже счел возможным позвать Суттилака к себе. Никто ведь не отменял необходимость компенсировать младшему испорченную им футболку, а для того, чтобы с этим разобраться, потребовалось бы не больше нескольких минут. По крайней мере, в случае кого-то другого?— точно. Но, как оказалось, не в его.Вспомнив уже на подходе к собственной квартире о том, как идеально любит выглядеть Конг, Артит почему-то решил непременно удовлетворить все воображаемые запросы своего бывшего подопечного, и, вместо того, чтобы отдать тому первую же попавшуюся футболку, принялся тщательно изучать содержимое своего шкафа. Причем настолько погрузился в поставленную самому же себе задачу, что даже не заметил, как младший, походив немного по комнате, набрал в телефоне какой-то номер и заказал ужин. С доставкой. К нему. Об этом совершенно возмутительном факте Артит узнал не скоро?— только тогда, когда, наконец, найдя искомое, подошел к безмятежно усевшемуся за стол парню и выслушал историю о жутком голоде, который одолевал того последние несколько часов, и о способе, который тот выбрал для того, чтобы от этого голода избавиться.Самым правильным, конечно, в этой ситуации было бы взять паршивца за ухо и отправить его дожидаться вызванного курьера за дверьми, а для предупреждения подобного беспардонного поведения в будущем?— добавить подзатыльник… но молящий о снисхождении взгляд заставлял думать вовсе не об опасности потворства прихотям младшего, а исключительно о том, насколько чуток к его слабостям был сегодня сам Конг. О том, что, если быть честным, не Суттилак виноват в том, что не успел поесть, как следует, вовремя, а именно он?— Артит?— настолько увлекся вождением, что даже ни разу не предложил заехать куда-нибудь перекусить. В итоге, прерывисто выдохнув, бывший наставник лишь напомнил младшему том, что прежде, чем что-то делать в гостях, нужно спросить разрешения, и отправил оболтуса мыться. Рассчитывать на то, что курьер появится раньше, чем через полчаса, не было никакого смысла.Также, как и выставлять Конгфоба прочь уже после ужина. Поглядывая на часы, стрелки на которых вплотную приближались к двенадцати ночи, Артит прекрасно понимал, что в такое время не сможет указать своему бывшему подопечному на дверь. Даже учитывая, что Суттилак проснулся в середине дня и, теоретически, был еще полон сил. Даже предполагая, что все это завершится новой близостью, к которой он сам был сейчас совсем не готов. Даже…—?Посмотрим кино? —?прервавший его размышления голос был мягким и спокойным, и сбившиеся мысли так и не захотели восстанавливать свой ход. Не особо вникая в причины и следствия своего состояния, Артит лишь заторможено кивнул и, позволив младшему убрать со стола, улегся вместе с ним на кровать смотреть фильм на ноутбуке. Причем не какую-нибудь заумную авторскую муть, которую можно было бы ожидать от Конга, а вполне себе приемлемый экшен. Впрочем, даже стремительно развивающееся на экране действие не спасло Ройнапата от все более одолевающей его дремоты: уже через час он полностью перестал пытаться следить за сюжетом и съехал по спинке кровати чуть вниз, устраивая свою голову на плече у Конгфоба. В таком положении было гораздо комфортней.Как заснул, Артит, конечно, не помнил, а на следующее утро был уже и секс, и новые двусмысленные поддразнивания младшего, и совершенно точно не оставалось времени для того, чтобы беспокоиться о том, что произошло накануне. Ройнапат опять забывался под воздействием искрящегося рядом с ним энергией парня и даже не замечал этого. Когда же засобиравшийся домой после позднего завтрака Конг внезапно предложил отправиться вместе с ним, посмотреть на его квартиру, Артит над своим решением практически не раздумывал.Как бы ни старался он убедить самого себя, что ему безразлично, где и как живет младший, от этого не было никакого толку даже в Чианг Мае, когда они уже, вроде бы, начали ?встречаться?, но он еще более-менее держал себя в руках и успевал остановить терзавшее изнутри любопытство, не позволяя себе спрашивать о личном, теперь же после полученного прямого приглашения, не стал и пытаться. Лишь отметил про себя, что рано или поздно, это все равно бы произошло, и лучше удовлетворить свое стремление выяснить о Конге хоть немного сейчас, когда у него впереди еще практически целый выходной, а не когда-нибудь потом, после работы, когда он и соображать-то будет на автопилоте. Инстинкты самосохранения, способные подсказать, что полностью проводить с младшим второй день подряд?— не самая лучшая идея?— реагировать на подобный вывод почему-то не стали.Нет, чуть позднее, конечно, о принятом решении Артит все-таки немного пожалел, но не потому, что осознал всю степень опасности длительного нахождения рядом со своим бывшим подопечным, а потому что в очередной раз ткнулся носом в ту разницу, что была между ними. Стоило им свернуть, а потом и заехать на подземную стоянку шикарного жилого комплекса в одном из самых респектабельных районов города, как желание своими глазами увидеть то место, где живет Суттилак, заметно поубавилось. Конечно, вряд ли можно было рассчитывать, что единственный сын более чем обеспеченного семейства будет ютиться в каком-нибудь углу на окраине столицы, но одно расположение его дома свидетельствовало просто о баснословной стоимости на находящееся там жилье. Всех накоплений Артита, собранных за пять с половиной лет работы в Оушен Электрикс, едва ли хватило бы, чтобы выкупить в подобном месте хотя бы четверть комнаты, не говоря уже о большем.Неприятные мысли привели к тому, что поездку в лифте со стоянки на семнадцатый этаж пришлось заполнить упорным повторением себе, что ради связи в несколько месяцев ему нет никакой необходимости соответствовать уровню Конгфоба, и абсолютно никто не ждет от него каких-то свершений, чтобы дать им право насладиться друг другом в постели, но всерьез закушенная изнутри щека и нахмуренные брови недвусмысленно говорили о том, что ничем эти повторения не помогают. Куда лучше от несвоевременных размышлений отвлекли скользнувшие по запястью пальцы младшего, а потом и глаза Конга, в которых несложно было прочитать такое количество обещаний, никак не связанных с осмотром квартиры, что, встретившись с ними взглядом, Артиту показалось, что он с разбегу нырнул в кипяток.—?Не волнуйся, пи. Тебе понравится. Обещаю,?— бархатистый голос, которым это было произнесено, тоже никак не способствовал усмирению мгновенно замелькавших в воображении картинок, но Ройнапат все-таки попробовал поверить в то, что они говорят именно о том, о чем должны бы. Прочистив горло, бывший наставник даже постарался ответить максимально нейтрально:—?Предпочту убедиться сам. А ты?— завязывай с хвастовством. Сколько тебе лет, в конце концов?—?Двадцать пять. Имею право на эксперименты в любой сфере своей жизни. С удовольствием позволю тебе убедиться и в этом.Прищурившись, Артит смерил улыбнувшегося как-то по-особенному лукаво парня взглядом, и собрался отчитать того уже всерьез, но открывшиеся двери лифта отвлекли, а потом стало не до препирательств: Конг уверенно вышел наружу, свернул по коридору направо, а спустя несколько секунд остановился у одной из квартир, чтобы тут же ее отпереть и отойти чуть вбок, немного наклоняя голову в сторону и будто приглашая его зайти первым.Проигнорировав показушность младшего, Ройнапат спокойно преодолел разделявшее их расстояние и, не задерживаясь, переступил через порог услужливо распахнутой двери. Практически сразу ощущая, как в груди разливается тепло, и понимая?— Конгфоб не ошибся. Ему действительно здесь понравится. Даже не видя всего, что находилось в квартире, лишь аккуратно разуваясь в прихожей и оглядывая открывающееся ему пространство холла, он уже чувствовал себя дома. Так, как еще ни разу не чувствовал себя в своей собственной квартире, которую снимал больше пяти лет, и как точно не удавалось ощутить себя у дедушки, не говоря уже об общежитиях или гостиницах. Артит вообще не представлял, откуда знает, что именно должно означать это сладко-тревожное чувство, оплетающее его сердце, но определение появилось само, как только в прихожую зашел и Конгфоб и, сняв свою обувь, поставил ее рядом с его.—?Пойдем? —?играющая на губах младшего уже вновь привычно теплая улыбка почему-то заставила немного отвести взгляд, но кивнул бывший наставник без тени сомнений. Тогда он еще не подозревал, что в первой же комнате, в которую они отправятся, ему предстоит столкнуться с сильнейшим потрясением.Нет, просторная, светлая гостиная ничуть не уменьшила того удивительного чувства, что появилось у него изначально. Наоборот, не перегруженная мебелью, обставленная без помпезности, но со вкусом, она дарила ему еще большее ощущение комфорта и уюта. К тому же, интерьер, выдержанный в различных оттенках коричневого, был подобран настолько гармонично, что даже мысли о том, что нужно тут что-то переставить или поменять, не возникало. Вся атмосфера, казалось, была пропитана умиротворением и спокойствием, которых так не хватало самому Артиту, и которыми он был бы готов наслаждаться целую вечность. Даже его взгляд, без задержки скользящий по окружающим предметам, будто отдыхал, впитывая приятную глазу картину.Отдыхал. До тех самых пор, пока не наткнулся на фотографию, а точнее?— на две фотографии, стоящие на одной из полок, крепящихся к стене. Среди многочисленных снимков Конгфоба с родными и друзьями, они, возможно, и не сильно выделялись на фоне остальных, но только для тех, кто не был посвящен в отношения бывшего главы инженерного факультета и его подопечного. Для любого же, кто знал бы их хоть немного, наличие в комнате Конга совместных фотографий младшего с его суровым наставником не могло не показаться по крайней мере странным. Тем более не случайных, с какого-нибудь совместного мероприятия, где бы они оказались рядом ненамеренно, а с их выпускных?— тех самых снимков, о которых Артит вспоминал после их первой ночи, и одно из которых ещё до прошлого утра стояло на его собственной тумбочке. Стояло, пока появившийся без предупреждения Конгфоб не напомнил ему о том, что даже к нему могут заходить люди, которым подобные фотографии лучше не видеть. Только вот если собственную слабость Артит объяснить себе еще мог, то существование аналогичной у Конга?— нет.Не задумываясь о том, что же он делает, Ройнапат медленно пересёк комнату и уставился на выбившие его из колеи снимки вблизи. Особое внимание, конечно, уделяя тому, о котором он все это время помнил, но которое никогда прежде не видел?— с выпускного Конгфоба. В своей чёрной мантии, с широкой, уверенной улыбкой на губах его бывший подопечный был невообразимо хорош, а он сам, несмотря на выпячиваемую снисходительность, прятал в глазах тихую радость?— не заметную, конечно, со стороны, но столь очевидную для себя. Бесконечно прекрасное, с точки зрения Артита, это фото по-прежнему не имело причин находиться здесь.—?Люблю эти снимки. Они всегда придают мне сил,?— Конгфоб, чье приближение бывший наставник не заметил, погруженный в пристальное изучение впервые увиденного им изображения, как-то ненавязчиво, но крепко обхватил его одной рукой за талию, уже в следующий момент притягивая его спиною к своей груди.—?Чем? —?собственный хриплый голос показался Артиту совершенно чужим, но ошеломление от неожиданной находки в сочетании с надежностью, излучаемой младшим, державшим его в своих руках, выдавало в его сознании ошибку за ошибкой, и он не был уверен в истинности своего восприятия.—?Не могу сдаться, видя тебя перед глазами. Не знаю, поверишь ты или нет, но ты всегда оставался для меня самым строгим судьей и человеком, чье признание для меня очень важно. Что бы я ни делал, если мне становится тяжело, я смотрю на эти фотографии и вспоминаю, чему ты меня учил. Ты… как ориентир для меня, как некая… цель, достижение которой необходимо. Это не меняется уже много лет. Как бы сильно я от этого иногда ни злился,?— последняя фраза, произнесенная ?покаянным? тоном немного скрадывала серьезность предыдущих, но Артит чувствовал искренность младшего от начала и до конца, и, наверное, именно поэтому больно практически не было. Просто тонкой иглой через сердце навылет. Пара мгновений, после которых рана тут же начала зарастать благодарностью.Он ведь и правда никогда не просил ни о чем большем, чем стать для Конгфоба силой. Не привязанностью, не влюбленностью, не сексуальным партнером?— тем, что могло бы поддержать Конга в сложные времена. Пусть порой его методы были жестокими, а правота?— не всегда абсолютна, но Артит не просто удерживал младшего на расстоянии от себя, он неизменно старался дать Суттилаку именно это: волю к победе, стремление получить максимум из того, что возможно, и смелость встречать препятствия с гордо поднятой головой. Развивая, дополняя и тренируя то, что и так было присуще младшему от природы. Даже после завершения наставничества. Окончания университета. Обучения Конга в Китае… При каждой встрече, не важно?— по его инициативе она состоялась или нет. Сотни часов, доводящих до изнеможения… Они все-таки были не зря.Не зря. Даже то, что он сам в итоге стал трофеем этой набравшей уверенности силы, значения давно не имело: Конгфоб оставался самим собой даже с проигравшими?— необыкновенно внимательным и человечным. Главным было то, что у него получилось стать для Суттилака опорой. И младший не боялся заявлять об этом открыто и честно. Не только ему?— всему миру. Эта смелость восхищала… и показывала насколько нелепы его собственные попытки сбежать от правды.Ему не хватит. Просто не хватит с Конгом двух-трех встреч в неделю ради секса. Пусть он никогда не просил и не ждал того счастья, что оказалось в его руках, но он знал, что эти три месяца принадлежат ему и Конгфобу. Знал и не хотел останавливать младшего, если тот готов был делить с ним в это время не только постель, но и свои мысли и чувства. Не хотел лишать единственной возможности узнать, какими видит нормальные отношения Суттилак, себя. Артит не сомневался, что с Конгом любой человек будет счастлив, но он тоже мечтал это почувствовать: заботу, внимание, доброту. Ту неизбывную теплоту, что щедро изливал на окружающих Конгфоб. Почувствовать не только во время занятий любовью, когда он и окружающий мир-то воспринимал не всегда, а вот так?— просто стоя рядом или занимаясь повседневными делами.—?Ммм… оказывается, я был неплохим наставником. Но, честное слово, Конгфоб, тебе по-прежнему нужно учиться очень многому,?— слегка отстранившись, Артит развернулся в руках младшего и заглянул тому в глаза. Самые прекрасные во вселенной глаза.—?Тогда, я надеюсь, ты поучишь меня еще? —?лукавые искорки снова затлели в глубине карих радужек его бывшего подопечного, и это было невообразимо красиво.—?Можешь не сомневаться,?— потянувшись к губам Конгфоба, Артит уже знал, что не будет прятаться. От самого себя?— не будет. И в оставшееся им время сделает все, чтобы быть счастливым. Чтобы и Конгу с ним тоже было хорошо…Инстинкты самосохранения всё так же молчали. Бурлящее нечто внутри довольно стихало. Да и разум уже не пытался напомнить?— существовала еще одна вещь, которой он всегда учил младшего, и которая прежде вела его самого?— необходимость думать о последствиях своих решений.