4 глава (1/1)

I hate everything about youWhy do I love you.I hate everything about you…Three Days Grace. Ринат никогда не был сторонником случайных знакомств и случайных связей. Но так уж получилось, что подвозившему его мужчине удалось чем-то зацепить истосковавшиеся по ласкам тело и сердце. Как выяснилось позднее.Машина медленно катила по вечернему городу, и в салоне было так тепло и уютно, что Соловьев невольно начал дремать. Но, поймав на себе изучающий взгляд глаз, оттенок которого никак не удавалось уловить, решил, что спать в машине у малознакомого человека — не очень прилично.— Я еще раз хочу извиниться. Заработался. Уже носом начал за рулем клевать, — начал разговор мужчина, справедливо полагая, что тишина становится гнетущей.

— Ничего. Я тоже немного задумался. Усталость сказывается, — Соловьев взглянул на экран мобильного телефона. 10 пропущенных звонков. 2 из них — от Сержа. Парень неопределенно хмыкнул.

— Давай уж познакомимся, что ли?! Меня Тимур зовут, — мужчина протянул руку парню, ухватившему взглядом длинные сильные пальцы и дорогие часы на запястье.

— Ринат,—ладонь Тимура была теплой и сильной. Парень почувствовал, как непроизвольно краснеет, представляя, как эти руки могли бы ласкать его тело. Но мысль была настолько смущающей, что пришлось запрятать ее куда подальше. — Приятно познакомиться.— Взаимно,—легкая улыбка заиграла в уголках губ водителя, и тишина перестала быть такой напряженной. — Говори, где повернуть.— Вот здесь. Еще пять минут. В квартире на пятом этаже горел свет. Ринат увидел силуэты Миры и Сержа, о чем-то разговаривающих. Интересно, а не появись он сегодня дома, как нередко делал Климов, что бы с ним сделали подруги на следующий день? Ринат вновь хмыкнул.— Ты чего?

— Да ничего. Просто подумал, что обо мне уже беспокоятся. Столько раз на мобильный звонили.— Девушка, да? — могло показаться, но в голосе Тимура проскользило что-то, напоминающее разочарование.— Не-а, подруги. Опекают меня, как младенца. Иногда ужасно раздражают, но все-таки без них я не могу.— Понимаю. Ну, что ж, приятно было познакомиться, — протянул Тимур, наблюдая, как Ринат выходит из машины.

— Мне тоже. Счастливо.— До свидания, Ринат.Бодро зашагавший к подъезду Соловьев не обратил на эти слова никакого особого внимания… — О! Пришел. Что ж у вас у мужиков за мода такая заставлять нас беспокоиться?! — ворчала Таша, разгребая огромный пыльный рюкзак. Ринат невольно улыбнулся, увидев, как из ванной доносится приглушенное пение. Егор приехал. Значит, теперь Таша всегда будет светиться.— Я, между прочим, на вечеринку ходил… — начал Соловьев, интонацией давая понять, что произошло что-то из ряда вон выходящее.— И??? — мигом оживились Мира и, вырулившая из спальни Инга, с чем-то зеленым на лице. Кажется, это были огурцы.

— И….все, — никогда раньше не замечалось за парнем такого лукавства.— Все.— Как все? А рассказать?— Не дождетесь. Кстати, Серж-то где? — поинтересовался Ринат, уже зная, куда отправился друг.— Как обычно. Умотал собираться в клуб с коллегами по работе, — ответила Инга, увидев, как грустная пелена на мгновение застлала взгляд парня.— Рин, он не поймет. Никогда. Признайся ты ему. Мы тебя всегда поддержим, — рядом возникла Мира, дружески приобняв застывшего Соловьева. Он не любил, когда с ним сюсюкались, словно с ребенком, но сейчас даже это не имело значения. Он правильно решил. Предчувствия никогда не обманывали его. Он должен, наконец, просто сказать: «Я люблю тебя». Просто сбросить давивший на плечи груз. И что-то изменится.

— Я знаю. И я сделаю это, — Ринат усмехнулся и внезапно вспомнил о случайном знакомом. — Я тут, кстати, кое с кем познакомился…*** Серж уже раз десять ходил в этот клуб. Он был его самым любимым. Приятная атмосфера, легкая музыка, красивые девушки. Все оставалось, как прежде. Знакомые лица, напомаженные девушки, дурнопахнущие перегаром и спиртным. Нет, конечно, такие попадались редко, но почему-то сразу подходили к Климову. От такой доступности выворачивало наизнанку. Поэтому Серж протиснулся в затемненную часть зала, оставив друзей у бара, и присел за скрытый от посторонних глаз столик. Сегодня хотелось только одного — выпить пива в тишине и покое, расслабиться в одиночестве. Лениво скользя взглядом по танцполу и барной стойке, Климов внезапно выцепил взглядоммолодого паренька, жмущегося у стойки с бокалом «мохито» в руках. Он был худенький, в смысле очень, хрупкий, словно статуэтка из фарфора. До неприличия огромные зеленые глаза с любопытством оглядывали всех и вся вокруг, изучая и исследуя. Климов подумал, что пареньку нет и восемнадцати. «И как такого малолетку пустили?» — возмутилсямужчина и сделал большой глоток темного бочкового.Ему не хотелось ни с кем знакомиться. Не хотелось вновь проснуться в чужой постели. С незнакомой женщиной, от одного вида которой затошнит. Он пришел посидеть и поизучать снующих вокруг людей — пустых и поверхностных в большинстве своем представителей рода человеческого. Таким же становился и он сам. Никому не нужным. Возможно ли, что всего-то в почти тридцать лет человек чувствует, что начинает стареть? Климов горько усмехнулся. Может, плюнуть на все, и женится на какой-нибудь девчушке, наивной и доверчивой. И заботиться о ней до беззубой старости. Ключевое слово — забота. Хотелось именно заботиться о ком-то. «Все, старик. Ты спятил!» — грустно подумалось Сержу. — «Заведи кошку. Рин их любит, так что проблем не возникнет». Во втором часу ночи Серж решил, что с него хватит веселья и пива. Об этом свидетельствовали полный мочевой пузырь, норовивший лопнуть и чуть побаливающая голова. Алкоголь долго не брал Климова, поэтому в итоге он остался трезвым, аки стеклышко и от этого факта еще более подавленным. «Интересно, куда делся этот мальчишка? Так быстро пропал…» — эта мысль геройски погибла под напором другой: « А тебе-то что?»Он словно вышел на свободу, после нескольких лет заточения. Вдохнул полной грудью ночной морозный воздух, почувствовал свежесть и невесть откуда взявшийся прилив сил. И понял, что жизнь в общем-то — классная штука! С этими оптимистичными мыслями, он отправился домой, надеясь, что его друзья уже провалились в крепкие объятия Морфея.Застегивая пальто, Климов завернул за угол и благополучно мог бы пройти мимо груды старых коробок и мусора, если бы не тихие вздохи и всхлипывания. Вглядываясь в темноту, он увидел скрючившееся на земле тело. Парень лежал, уткнувшись в колени, и прикрыл голову руками. А на рукавах некогда белой рубашки застыли кровавые разводы.— Эй, парень, ты жив там? — Климову ничего не стоило пройти мимо, и он бы так и сделал, если бы пострадавшим не оказался тот самый паренек, замеченный им у барной стойки. Тело только всхлипнуло и охнуло. — Эй, держись, давай! Серж склонился над парнем и постарался привести его в чувства. Зеленые глазища, щедро одаривали слезами покрытые ссадинами губы и кровоточащий нос, и недоверчиво уставились на незнакомца. Климов снял пальто, и, укутав парня, подхватил его на руки, оторопев от того, насколько мало тот весил.

— Сейчас в больницу поедем. Тебя там подлатают! — преувеличенно бодро отрапортовал Климов, выходя на дорогу и пытаясь поймать такси. Он чувствовал, как хрупкое тело чуть потряхивает то ли от холода, то ли от шока, то ли от всего и сразу. Но изумрудные глаза с завидным упорством продолжали сверлить мужчину, отчего у последнего, уже не от мороза, алели щеки.— Спасибо, — пискнуло создание, когда Серж — таки поймал такси и протиснулся внутрь салона, называяводителю адрес больницы. Мальчишку привели в порядок быстро. Сказали, что ребра целы, почки не отбиты, и нос не сломан. Но очень много ссадин и сильных ушибов, которые еще долго будут давать о себе знать. Была другая проблема.— Пареньку повезло. Еще б чуть-чуть и замерз насмерть. Неизвестно, сколько он на морозе пролежал. А вы ему кто, собственно, будете? — соизволил, наконец, поинтересоваться врач, пропуская Сержа в комнату, где лежал парнишка.— Эм, брат старший. Вот искал его и…нашел, — врал Климов, вглядываясь в худенькое тельце и чуть подрагивающие во сне ресницы.— Мы его, конечно, денечка два здесь подержим. Чтоб в себя пришел. А сейчас пусть спит. Успокоительное подействовало.— Я тут побуду, — непонятно зачем промямлил Серж, взглянув на врача.— Хорошо. Но снаружи. Он все равно проспит до утра. Пойдемте. Он присел на потертый диванчик в коридоре и решил, что домой не поедет. И плевать на все…*** Мира влетела в аудиторию, словно ураган Катрина. Она не планировала опаздывать, но вчера ночью ей позвонил Серж и рассказал, почему не придет и из-за кого. Он умолял ничего не говорить остальным, с чем Мира не сразу, но согласилась. И промучилась от беспокойства и любопытства всю оставшуюся ночь. А теперь перед ней со скучающими лицами сидели студенты, чуть ли не испепеляя взглядом, жуя жевательные резинки и откровенно зевая. Они ее не стали бы слушать и за все богатства мира. Особенно один из них.— Опаздываете, Мира Александровна! Не порядок, — протянул зеленоглазый ненавистный хлыщ с заднего ряда. — Мы ж так хотим лекцию по творчеству Диккенса услышать!— Виктор, не могли бы вы помолчать. Преподаватель в аудитории,—голос девушки был спокоен. Или только казался таким.— Угу, но минуту назад его не было. Нехорошо заставлять себя ждать.— Не вам учить меня правилам хорошего тона, молодой человек, — нахмурилась Мира, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Для начала перестаньте разрабатывать челюсти и сядьте ровно!— Слушаюсь и повинуюсь! — театрально произнес Пономарев, неотрывно следя за каждым движением, жестом и взглядом Миры. Она была забавной. Необычной. Гордой. Мягкой. Он заметил ее уже очень давно. Наблюдал за ней слишком часто, чтобы это не было подозрительным. И теперь безумно захотелось вывести ее из себя. Увидеть хоть чуточку эмоций, чувств, а не педантичную сдержанность и серьезность.— Мира Александровна, можно выйти?! — проорал Пономарев, чуть ли не вскакивая с места. — Мне это просто жизненно необходимо!!!— Хватит орать! Идите! — вспылила Мира, стараясь успокоиться.— Так просто отпускаете? А вдруг я сбегу? Вдруг я пошел прыгать под машину, с окна выпадать? А вы так просто меня отпускаете?— Вы настолько психически нестабильны?!— Как знать! — она прекрасно понимала, что Виктор ее провоцирует, но поделать ничего не могла. Уж очень странно на нее действовал этот парень. Неправильно странно.Только к семи вечера Мира смогла освободиться. Сдала отчет. Составила планы работы. Поискала в библиотеке нужную информацию. А еще успела услышать все свежие сплетни с их родной и любимой кафедры. К вечеру навалилась усталость, и безумно хотелось спать. Благо следующий ее день был выходным. Можно было выспаться.Вооружившись стопой необходимых книг и распечаток, кое-как, спускаясь по скользким ступенькам с третьего этажа, Мира размышляла о зеленоглазом студенте, очень симпатичном и слишком много занимающим ее думы последнее время. Она бы продолжала размышлять, если бы не оступилась и не приготовилась попрощаться с собой любимой. Вскрикнув, Мира вдруг почувствовала, как чьи-то руки крепко захватили ее в кольцо и прижали к своему телу, спасая от встречи с кафелем.— Что ж вы так неаккуратно ходите? — насмешливо поинтересовался Пономарев, продолжая держать Миру в объятиях, хотя опасность давно миновала.— Кхм, спасибо. Можно отпускать. Благодарю еще раз, — неприлично раскрасневшаяся девушка принялась собирать рассыпанные по полу книги.

— Я помогу! — отчеканил Виктор, и почувствовав на себе недоуменный и возмущенный взгляд, добавил: — И только не надо со мной спорить!*** Серж вернулся с работы разбитый. Во-первых, потому что поехал туда прямо из больницы. Во-вторых, работенка подвернулась трудная. Пришлось напрячься. В-третьих, в перерыве он снова поехал в больницу к пареньку, но тот опять спал. Климов не смог с ним переговорить, поэтому намеревался навестить завтра.Он прошел в квартиру, наткнувшись на грустный взгляд Рина, греющего руки о большую чашку дымящегося кофе.

— Прости, Рин. Я опять не ночевал дома. Но на этот раз, причина уважительная. Я одного человека в больницу отправлял.— Не оправдывайся. Я все понимаю, — Соловьев прошел за Климовым в комнату, и добавил: — Поговорить надо.— О чем?— Я хочу тебе кое-что сказать, — Рин мялся в нерешительности, пока Серж скидывал одежду с твердым намерением принять душ.— Говори. В чем проблема?— Нет. Ты должен присесть.— Рин, что случилось? — мужчина повиновался и присел на край кресла, забеспокоившись от голоса друга. — Что?— Я давно хотел тебе кое-что сказать….— Да?— Серж, я….в общем….я…— Да?— Понимаешь….я…., — Ринат вдруг глубоко вздохнул и выпалил на одном дыхании: — Я люблю тебя!— Пф, Рин, ты чего?! — Серж даже вздрогнул. — Я тоже люблю тебя, друг.— Ты не понял! Я люблю тебя! Не как друга! Как мужчину! Как парня! Люблю! — вопил Соловьев, чувствуя, что глаза постепенно увлажняются.Улыбка мгновенно сошла с лица Климова. Он посерьезнел. Подошел к окну и закурил.— И давно? — только и сумел выдавить мужчина в ответ на умоляющий взгляд Соловьева.— Уже семь лет…— Что?!— Да, семь лет. Люблю. Сильно. И мне уже все равно, что ты об этом подумаешь. Я устал тебе врать.— Я пойду приму душ, — спокойно сказал Серж, затушив окурок в пепельнице. Его лицо и голос не выражали никаких эмоций. Он был слишком удивлен. Он слишком устал.— Это все, что ты можешь сказать?! Я ведь люблю тебя! Скажи или сделай что-нибудь! Ударь меня, но не игнорируй! Я ведь люблю тебя! —в который раз повторил Ринат, чувствуя, что говорить эти слова не так сложно. Тяжело говорить тому, кто их не оценит. Серж замер у двери на мгновение, и, не оборачиваясь, спокойным и твердым голосом произнес:— Ты ошибся, Рин. Ты ошибся… В каре-зеленых глазах отразилась безумная, нечеловеческая, животная боль…